Наверное, из-за ощущения, того, что зверь действительно явится с небес, небо сотрясалось, собирая грозовые облака, а земля дрожала, грохоча незначительными землетрясениями.
— Чтобы дошло... дошло до такого... Использовать "Вепря" в бою с таким слабым противником, как я, ты бессердечен! Если напортачишь, то не только холм с Колизеем, но и Римский форум расплющит целиком и полностью! — Эрика проявила редкую эмоцию, а именно, беспокойство.
Наблюдая этот нетипичный взволнованный взгляд, Годо почувствовал крайнее удовлетворение.
— Если бы против тебя я пользовался обычными методами, у меня не было бы и шанса на победу! Поэтому я решился на самую сильную атаку, доступную мне в данный момент.
В воздухе над Годо и остальными возникло искажение пространства. Между "реальным" миром и "воображаемым" миром, которого не должно существовать, появился проход, войти в который можно было через трещины в обоих мирах. Борясь, чтобы выбраться из искажения, там показался огромный свирепый зверь, поросший тёмным чёрным мехом.
Его туловище было даже больше, чем у льва, вызванного Эрикой. А точнее, в два раза больше.
Полная длина его тела составляла, по меньшей мере, двадцать метров.
Пока что можно было рассмотреть только часть от носа до шеи, заодно с двумя огромными острыми клыками.
Ещё несколько минут, и он полностью окажется в "реальном" мире.
Хоть гигантскую тушу пока что невозможно было рассмотреть целиком, и его ещё нельзя было с уверенностью назвать "свирепым монстром", но отличительные черты, особенно нос и клыки, определённо принадлежали кабану.
До этого Годо и Эрика собственными глазами видели ужасающую силу чудовища.
Под тёмным мехом "Вепря" находилось пугающее количество мускулов.
Изначально, он олицетворял желание Веретрагны победить врагов своего покровителя, бога Митры. Величавый священный зверь, которого вызвал Годо, как раз и был тем самым "Вепрем".
Он не знал почему, но условия применения этой способности имели довольно широкие рамки.
Пока у Годо была цель в виде большого объекта, и он намеревался разрушить её, всё удовлетворяло требованиям. Раньше он никогда не проверял, насколько большим или маленьким должен быть этот объект, но если на вид он казался тяжелее десяти тонн, то его можно назначить на роль цели.
И вызов "Вепря" имел отношение не только к необъятным размерам.
— Я знала, что Годо кто угодно, но только не нормальный; все эти разговоры о мире были всего лишь избитыми фразами... Или?, Или?! лама? савахфани??! Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?! — громко напевая священный гимн, Эрика воздела свой меч к небесам.
Он много раз слышал это раньше, заклинание вызова её сильнейшей магии.
— О, Господи! Я стенаю и умоляю весь день, и всё же, ты оставил меня; я взываю и молю всю ночь, и всё же, ты игнорируешь меня. Но ты остаёшься самым святым, ты, чей трон воздвигнут на похвалах Израилевых!
Заклинание отчаяния потрясло воздух, и начало замораживать всю землю.
Тело Годо начало немного дрожать. Всё из-за того, что окружающая температура понижалась с угрожающей скоростью.
В результате она всё-таки воспользовалась этим приёмом... Так как Эрика никогда не сдерживалась при нападении, было легко предугадать весь её план. На самом деле всё потому, что она, скорее всего, считала его разгадку несущественной, если она сокрушит врага.
Годо тут же посмотрел на траву у своих ног.
Хорошая возможность последний раз получить подтверждение своей цели.
— Невзирая на то, что каждая кость в моём теле раздроблена, мои страдания плавятся подобно зажжённой свече. Вы должны похоронить меня в пыли мёртвой земли! Дикие псы и Общество Грешников окружают меня! Господь отстранился на небесах, не желая помочь. Быть в одиночестве, значит отчаяться, трудности дают всходы проклятиям.
Это заклинание, наполненное отрицательными эмоциями, покрыло землю, а Эрика, как заклинатель, концентрировала всю негативную энергию.
Температура продолжала резко падать и достигла такой точки, когда даже кости начали болеть от холода.
— О, Господь, мой Спаситель, молю тебя, помоги мне! Отверни от меня оружие врага, вырви меня из пасти льва, сними меня с рогов быка!
За мгновение до смерти Мессии это была одновременно погребальная и хвалебная песнь, которую он пел в отчаянии и с нетерпением.
Просто услышав сами слова, обычный человек ослепнет, а физически слабый даже сознание потеряет. Если заклинатель захочет, это заклинание может убить всех присутствующих.
Годо отбросил своё копьё в сторону и неожиданно наклонился. Он схватил камень, который, как он убедился, мгновение назад лежал в траве, и тут же бросил его. Такое он множество раз проделывал на спортплощадках.
А целился он в грудь Эрики.
Годо был в наивысшей степени уверен в своей силе и точности; с такого расстояния он ни за что не промахнётся.
И хотя это был всего лишь камень, его не стоило недооценивать. С древних времён брошенный камень представлял собой простейшее и самое дешёвое оружие, и в то же время обладал достаточной смертоносностью, чтобы убить человека. Даже у христиан есть упоминание о нём, камень был тем оружием, которым воспользовался Давид, чтобы убить Голиафа.
Но Эрика не сбила его при помощи Куоре ди Леоне.
— Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?!
Непомерная мощь данного заклинания требовала от заклинателя полной концентрации. Это и было той минимальной ошибкой в оценке, при которой становилась видна разница между смертельной и не смертельной ситуацией. Для Годо его шанс победить основывался именно на данном мгновении.
Но Эрика не учла его долгосрочный план, поэтому, как обычно, воспользовалась своим мечом. Годо же вызвал "Вепря" не для того чтобы сокрушить её. Это была всего лишь уловка с той целью, чтобы она ослабила свою прицельную точность атак.
Годо начал своё нападение, как только увидел, что меч сдвинулся.
Обратившись к воплощению "Вепря", Годо и сам получил его способность к стремительной атаке.
Но это был всего лишь сумасбродный рывок по прямой. Используй он такое в регби или борьбе, то, может, это и не имело бы значения, но в дуэли против врага-мечника, данный способ ему приходился очень не по душе.
Однако если позиция противника становится неуверенной, появляется возможность воспользоваться брешью в обороне, чтобы одолеть его.
Был бы оппонент Годо обычным мечником, его план внезапной атаки, скорее всего, позволил бы легко победить такого.
Но проблема в том, что противница Годо представляла собой чудовище, запредельно превосходившее обычного человека.
Эрика мгновенно поправила свою слабую стойку. Можно сказать, что это её самая пугающая сторона; у неё было исключительное чувство равновесия.
Куоре ди Леоне сверкнул и стал опускаться на Годо, изогнувшегося, чтобы достать Эрику.
"Слава Богу, скорость "Вепря" оказалась чуть-чуть выше".
Лишь часть лезвия возле рукояти поцарапала руку Годо.
Порез был очень незначительным, скорее всего, не глубже кожного покрова.
Даже эксперт никак не мог убить кого-то данной частью лезвия. Если учесть остроту меча и скорость рывка Годо, то окажись его атака хоть немного медленнее, Годо разделило бы пополам...
А сейчас он облегчённо вздохнул, схватив Эрику за плечо и прижав к земле.
— ?!
Даже у неё не было никаких шансов противостоять скорости броска "Вепря".
Сидя на Эрике сверху, Годо полностью прижал её к земле.
Естественно, он сразу же обездвижил руку, которая держала Куоре ди Леоне.
Часть 3
Они некоторое время смотрели друг на друга.
— Если возможно, я бы предпочла эту позицию, когда мы двое останемся наедине, в постели.
— Пере— прекращай бросаться такими шуточками; в любом случае, этого достаточно? Я уже остановил тебя, так что победа в дуэли за мной, или нет? — холодно возразил Годо, смотря на упрямую Эрику.
— Эта последняя атака была в некотором роде исподтишка. Ты нападал не напрямую, абсолютно никакой элегантности.
Годо очень хорошо понимал, что пыталась сказать Эрика.
Независимо от того, насколько хорош был его план, заставить её подготовить свою сильнейшую атаку в качестве решающего удара, и в то же время одержать победу до того как она его нанесёт, представляло собой довольно жалкую стратегию. Если провести аналогию с сумо — это равносильно тому, что ёкодзуна вызвал вас на поединок, а сам неожиданно атаковал, используя отвлекающий манёвр.
— Мало победить тебя, я ещё и элегантно должен это сделать? С тобой в качестве противника я ни за что не смогу совершить настолько невероятную вещь. И, в любом случае, грязная или жалкая, победа есть победа, так?
— Да уж... Потому что ты так думаешь, у тебя и нет шансов победить красиво. Забудь, именно из-за того, что ты такой, у тебя и получалось выигрывать до сих пор... Хорошо. Признаю поражение. Сама виновата, что попалась на такую уловку. Но это в последний раз, слышишь? Это последний раз, когда такое произошло!
— Понял-понял... Не надо дуться из-за проигрыша словно первоклассница.
Недовольное выражение на лице Эрики было словно у сердитого ребёнка. Те, кто видели это, не могли сдержать внутренней улыбки.
Но через пару секунд мнение Годо изменилось.
Эрика неожиданно улыбнулась, на её лице читалось озорство. Это выражение, напоминавшее дьявольское, появлялось тогда, когда ей становилось интересно подразнить Годо.
— Годо, прошло так много времени с тех пор, как мы так крепко обнимали друг друга...
— О, нет, ведь это не одна из твоих вгоняющих в краску любовных сцен, так? — он понял своё опасное положение, но слишком поздно.
Эрика обхватила шею Годо своей незанятой левой рукой.
— Превосходно. Позволь подарить тебе поцелуй в честь победы. Но, знаешь ли, мужчине подобает брать на себя главенство в таких ситуациях?
Сладкие, вишнёво-красные губы, шепчущие эти слова, выглядели настолько чистыми и наполненными желанием.
— Хватит валять дурака, разве я только что не сказал тебе прекратить свои выходки?
— Что? Извини, не понимаю, о чём ты говоришь. Из-за потрясения, перенесённого мной от предательства любимого, я ничего не помню.
Обычно Годо старался не обращать внимания, но фигура Эрики представляла собой опасность.
Она была стройная, как кипарис, но части, которые должны быть выпуклыми, выступали настолько, что с трудом можно было понять, куда десть свой взгляд.
Её объёмные пышные груди казались сладкими плодами, а идеальный изгиб от стройной талии до спины, был просто преступно возбуждающим.
И сейчас эта самая девушка так близко прижималась к нему своим телом, ощущая её тепло, искушаемый её сладкими поцелуями...
"Не могу позволить Эрике водить меня за нос!"
Тут было совершенно отличное от предыдущего сражение, теперь дуэль происходила между ним и его здравым смыслом.
Аромат, исходящий от тела Эрики, её тепло, её мягкость, заставили голову Годо идти кругом от ощущений, но он продолжал напоминать себе о своих намерениях.
— Эрика, подобными вещами следует заниматься только тем парам, которые встречаются должным образом, поэтому, не думаю, что нам стоит это делать. Кроме того вокруг нас люди, так что прекрати, пожалуйста!
— А я хочу это сделать, так что не так? Пока Годо заинтересован, мы оба согласны и нет никаких проблем. Если тебя так волнует то, что другие смотрят, почему бы просто не сменить место?
Возможно, так как Эрика уже видела, что на Годо начало действовать — но когда она снова улыбнулась, это выглядело очень подозрительно.
Можно сравнить данную ситуацию с тем, как солнце поощряет путешественников снимать накидки. Она тоже приглашающе улыбнулась этой порочной улыбкой. "Я должен вырваться из объятий дьявола, чем быстрее, тем лучше!"
Приняв решение, Годо яростно вскочил.
И только тогда он заметил, что земля всё ещё дрожала. Причём сильно дрожала. Где-то около трёх баллов по шкале Рихтера.
— Кусанаги Годо, теперь я засвидетельствовал твою силу, которая, если можно сказать, превзошла мои ожидания.
— То, что ты можешь обуздать такого священного зверя... Силы, которыми обладает владыка, воистину достойны похвалы и воистину требуют величайшего почтения.
— Следовательно, согласно заверениям Леди Эрики, Мы, таким образом, подтверждаем и признаём в тебе истинного Чемпиона, это я провозглашаю как представитель своего ордена.
Рыцари с трудом подошли к ним по трясущейся земле.
С Пурпурным рыцарем, командующей "Волчицы" и внезапно появившимся рыцарем "Старой леди" все собрались вместе.
— Но есть одна просьба, с которой мы хотим к тебе обратиться. Возможно ли остановить этот ужасающий грохот?
— Да, если вскоре ты не отправишь зверя обратно, боюсь, последствия будут серьёзные...
Услышав просьбу Пурпурного рыцаря, Годо согласно кивнул головой.
Так как с победителем уже определились, не было никакой нужды оставлять "Вепря" в этом мире. Годо на мгновение сконцентрировался, после чего подумал: "Хватит, можешь возвращаться".
Так огромное животное исчезнет, и он сможет поспать... Но ничто не идёт согласно плану.
"Вепрь" не исчез.
"Эй! Я специально явился по твоему зову, а ты просто так отсылаешь меня обратно?" — сопротивляясь, частично материализовавшийся зверь сверкнул несогласным взглядом.
— Извините, но он, похоже, не хочет возвращаться...
— Это же приведёт к катастрофе! Такой священный зверь, буйствующий в Риме — наихудший возможный результат.
— Определённо, так и есть. В любом случае, мы не должны допустить, чтобы дела пошли настолько плохо.
И Пурпурный рыцарь, и командующая "Волчицы" выглядели очень встревоженно.
Ко всему прочему, "Вепрь" над ними уже почти полностью материализовался.
Если его выпустить, он непременно упадёт на землю и с радостью всё разнесёт.
— Последний раз, когда ты его вызывал, после уничтожения цели он вернулся сам. Раньше ты когда-нибудь просил его вернуться?
— Да. Он был не очень рад этому, но послушно ушёл.
После ответа на вопрос Эрики у Годо возникла одна мысль.
— По поводу моего контроля над "Вепрем", скорее всего, я всё ещё не добился полного послушания. Даже если я прикажу, он может не подчиниться.
— Раз так, то всё, что мы можем сделать, это позволить священному зверю быстро уничтожить выбранную цель и отправить его обратно при первой же возможности? Думаю, это наилучший способ сократить разрушения, — замогильным голосом посоветовал глава "Старой леди".
Предложение оказалось самым подходящим.
Проблема в самой цели — что это было, Эрика уже давно догадалась по взгляду Годо.
— Годо, ты не мог выбрать меня целью для вызова "Вепря", я не достаточно большая, чтобы считаться подходящей мишенью.
— Ага-а... В качестве цели я выбрал кое-что другое, да.
Так как Годо не хотел, чтобы его подробно расспрашивали, его тон неосознанно стал уклончивым.
Но Эрика схватилась за возможность и заострила внимание именно на этом:
