Zapreshennaya Lubov

— "Сладенький мой ребенок", — передразнила сестру Валя. — "Ты уже сделал "домашку"?

— Идем! — вытолкнула сестру в приемную Анастасия. Они обе беззаботно смеялись, не стыдясь секретарши, что изумленно на них смотрела.

— И где только мы нахватались молодежного жаргона? — разыграла Валя удивление.

— Имея любовника школьника — это не удивительно! — у машины ответила Анастасия, и сестры переглянулись и вновь рассмеялись.

Они прошлись по всем крупным магазинам вместе со своими мальчиками и купили все необходимое на лето. Выбрав для Антона спортивный костюм, Анастасия отправила его в примерочную. Переодевшись, он вышел показаться ей с мамой, которая уже выбрала костюм для Жени. Анастасия подошла к нему и, присев на корточки, стала проверять, ладно ли сидит костюм. Поскольку она проверяла это ощупыванием, то в какой-то момент Антошке сделалось щекотно, и он с трудом сдерживал смех. Малыш выглядел в новом костюме довольно мило, так что у женщин не было сомнений, стоит ли его покупать. Когда покупки для мальчиков были сделаны, женщины решили позаботиться о себе любимых, и нагрянули в самый престижный салон дамской одежды "Сандра". Мальчиков попросили подождать их в холле на диване, сами же куда-то удалились. Через определенное время обе вышли к ним в новых нарядах: на Валентине было легкое платье синего цвета с закрытым верхом и длинным подолом чуть ли не до щиколоток, на Анастасии красное с юбкой чуть ниже колен. Мальчики сморщились недовольно, низко оценив выбор женщин, и тем ничего не оставалось, как вновь удалиться в гардеробную. Они проделывали это бесчисленное количество раз, чувствуя себя манекенщицами перед требовательными судьями, но все это им безумно нравилось, и они перед каждым выходом о чем-то оживленно шушукались за ширмой гардеробной. Когда Валентина появилась в голубом облегающем платье с дерзновенно глубоким декольте и таким же вырезом на спине, Женя восторженно присвистнул и облизал ее с ног до головы жаждущим взором.

— Сейчас же перестань! — одернула малыша она из страха, что его реакцию могут заметить и другие посетительницы.

— Но мы не в состоянии сдержаться, когда вы обе такие аппетитные, — стал оправдываться Женя. — Так ведь, Тошка?

— Конечно, не можем контролировать свои порывы, когда такая красота перед глазами, — согласился с другом Антон. — Так что вы поосторожней с нарядами, иначе у нас случится разрыв сердца.

— Сейчас как никогда ее хочу, — лишь Валентина удалилась, признался Женя.

— Ты на самом деле любишь мою маму, или живешь с ней только потому, что тебе с сестрой и братьями хреново? — Благородного Антона мучил этот вопрос с того самого дня, когда мама решила оставить Женю у себя, но лишь теперь решился затронуть эту тему.

— Мы с тобой отлично ладим, Антон, — со всей серьезностью начал Женя. — Хотя знаемся весьма короткое время, стали закадычными друзьями. Потому я могу с тобой быть откровенным. Да, мне нравится твоя мама, но говорить о любви я не могу.

Он говорил тихо, но по вине малого расстояния и хорошей акустики салона, его слова достигли ушей Валентины. Она как раз примеривала очередной костюм, когда услышала признание Жени, и пиджак радужного оранжевого цвета выпал у нее из рук. Сразу сникнув, подобно цветку, она почувствовала, как силы ее покидают, и едва успела сесть на стул. Анастасия в этот момент не могла застегнуть застежку на вечернем платье из черного бархата и, повернувшись к сестре спиной, просила ей помочь.

— Ты слышала? — безжизненным голосом вымолвила Валя.

— Можешь поверить, он без ума от тебя! — бодрым прежним тоном, словно не слышала слов Жени, заверила Анастасия.

— Ты слышала, он сказал, что не любит. — Душевная боль принесла с собой нервозное состояние, и она расплакалась на груди у младшей сестры, как маленькая девочка.

— Думаю, что он выразился так просто случайно, — желая успокоить Валентину, предположила Анастасия.

— Он ведь так нежен со мной, как не был Миша!

— Ну, твой бывший муженек не отличался особой нежностью, — напомнила Настя.

— Где вы там? — крикнул Женя. — Или ассортимент этого салона уже иссяк?

— Минутку! — крикнула Настя в ответ. — Какие нетерпеливые у нас мальчики, верно, Валя?

С превеликим трудом, но ей все же удалось убедить Валентину продолжить примерку, и постараться сделать вид, словно они ничего не слышали.

— Лучше помоги застегнуть, — снова обернулась Анастасия к сестре спиной с ранней просьбой. — И возьми, наконец, себя в руки, Валя.

— Попытаюсь не портить тебе настроение. — Валентина глубоко вздохнула и, сбросив черную вуаль печали с очаровательного лица, подняла с пола пиджак.

Они вышли к мальчикам вместе, и те одобрили их выбор. Источая комплемент за комплементом по поводу изумительной внешности Валентины, Женя отметил ее покрасневшие глаза.

— Ты плакала? — сочувственно спросил он, и подошел к ней.

— Нет. С чего ты взял? — смахнула слезинку со щеки Валентина. — Просто соринка в глаз попала.

— Дозволь, я уберу. — Малыш попытался помочь, но Валентина жестко его отстранила.

— Отстань от меня! — прикрикнула она на него и приказала нести упаковки в машину.

— Что это с ней? — поинтересовался Антон у Анастасии, но та смолчала.

Всю дорогу до дома Валентины в машине стояла напряженная тишина. Мальчики никак не могли взять в толк причину такой резкой перемену в настроении их женщин, и всячески стремились их развеселить. Но лишь возвратясь домой, Анастасия призналась малышу в том, что они подслушали их с Женей разговор в салоне.

— Согласись, любому человеку больно слышать о том, что его не любят, а женщине тем более. — Сейчас Анастасии было жаль сестру, которая имела неосторожность влюбиться в малолетнего проститута, и она кляла свою близорукость, когда возила Валентину на тот вокзал.

— Но ведь он не сказал напрямую, что не любит маму, — парировал Антон. — Если честно, Женька сам до конца не уверен, какие именно чувства питает к маме. Но могу сказать точно одно: он уважает ее, и то, что он сделал такое признание, говорит об его честности и бескорыстии в отношении мамы.

— Ну, почему в твоих устах звучит все так просто! — вскинула руки к небу Анастасия.

— Да потому, что все действительно проще простого. Почему вы, женщины, привыкли все усложнять? Вам непременно важно, чтобы мужчина говорил беспрестанно о любви, если даже в данный момент он испытывает эту самую любовь.

— "О любви не говори, о ней все сказано..." Ты это хочешь сказать? — наступала Настя. — Ах, какие красивые слова! Еще скажи, что не смотрите на одноклассниц. Я ведь видела, среди них есть настоящие Лолиты.

— Да вы ревнуете, госпожа Мельникова! — не скрывая удовольствия, воскликнул Антон.

— И вовсе не ревную, — мило насупилась Анастасия и, в надежде на то, что малыш подойдет и обнимет, отвернулась от него.

И Антон не обманул надежд, скоро она растаяла в его жарких объятиях...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

В это самое время Валентина бросила сумки с покупками посреди прихожей, сама же метнулась в ванную комнату, чтобы дать, наконец, волю слезам.

— Да что стряслось-то? — искренне не понимал происходящего Женя. Не разувшись, он проследовал за ней.

— Уйди от меня! — кричала в истерике Валя, и захлопнула перед его носом дверь ванной.

— Как? Совсем уйти, или только в нашу с тобой спальню? — сделал неуклюжую попытку пошутить малыш.

— Это как вам угодно, господин притворщик!

— В таком случае, я не сделаю и шага, — упрямо заявил он, и примостился сидеть у запертой двери ванны. — Вот буду здесь сидеть, пока не откроешь и не объяснишь, что случилось, и почему считаешь своего малыша притворщиком.

— Долго ждать придется.

— А я никуда не тороплюсь, — ответил Женя. — Может, сделаешь одолжение и скажешь, какая муха тебя укусила, милая?

— Не смей называть меня "милой", притворщик!

— Как скажешь, ласточка моя.

— И "ласточкой" не смей.

— Как скажешь, ромашка моя, — нежным голосом продолжал малыш.

— И так больше не называй.

— Ладно, тогда стану называть тебя глупой девчонкой, — предложил он, и пробурчал себе под нос: — Тем более ты сейчас ведешь себя именно как глупая девчонка.

Его прервал телефонный звонок, и ему пришлось на время нарушить обещание, и отлучиться за трубкой. Звонил Антон, и он дал Жене разъяснения по поводу такой разительной перемены в настроении своей мамы.

— Выходит, они все слышали? — Внутри Жени похолодело. — Вот я идиот!...

— Очень точное определение! — донеслось из ванной комнаты. — Рада, что ты справедливо себя оценил!

— И что мне теперь делать? — просил совета у друга Женя шепотом.

— Передай-ка ей трубку, — попросил Антон.

— Вот этого, к сожалению, я сделать не смогу, поскольку эта дуреха заперлась в ванной и не выходит.

— Звонит твой сын, — осведомил Женя Валентину. — Хочешь поговорить с ним?

— Не хочу, — резко бросила Валентина.

— Слышал? — Женя прислонил трубку к двери добровольного заточения Валентины.

— Мама всегда славилась завидным упрямством, — смеялся в трубку Антошка.

— Вот тебе ха-ха, а мне суждено сегодня спать на холодном полу возле ванной, — выдавил из себя страдальческие интонации Женя.

— Почему же?

— Она грозится просидеть там всю ночь, а я буду рядом. Не могу же я оставить свою ромашку в одиночестве.

— Я запретила, кажется, так себя называть! — подала голос полный гнева Валентина.

— Прости, вырвалось, — извинился малыш перед запертой дверью ванной.

— Гм, ты все-таки ее любишь, — усмехнулся Антон, который даже через трубку телефона чувствовал нежность, питаемую Женей к его маме.

Как и грозилась, Валентина просидела в ванной комнате до самого утра. Как и обещал, Женя не отходил от двери всю ночь. Сон сморил его около двух часов ночи, и он, свернувшись калачиком, так и заснул. Валентина, выплакав горькие слезы в раковину, попыталась рассуждать трезво. Женя с братьями и сестрой уже много лет живут без родителей, находясь на попечении тетки. Их отца и мать лишили родительских за пьянство, когда Жене было девять лет. Его растила старшая сестра Лена, взвалившая на свои хрупкие плечи все хозяйство и заботу о братьях, поскольку тетка часто болела и потому не могла подобающим образом следить за племянниками. Как выяснила Валентина, Лене пришло в голову завлечь братьев на панель год назад из-за нехватки средств к существованию. Спрос на молоденьких мальчиков среди состоятельных дамочек был велик, потому семейный бюджет Кулаковых рос как на дрожжах. Валентина никому не говорила, но каждый день она платила Лене по двести долларов за Женю. Первым порывом Валентины было отправить мальчика домой. Но подобное решение диктовали эмоции, сжимающие сейчас ее шею удавкой. Она же не привыкла во всем полагаться на чувства и, пусть с трудом и только к утру, все-таки нашла правильное решение. Умывшись холодной водой и приведя себя в относительный порядок, она осторожно открыла дверь, которая легонько стукнула спящего Женю по согнутым коленям. Стоило увидеть малыша в таком положении, как сердце Валентины дрогнуло и, неожиданно для себя самой, она пережила материнскую нежность. Ей вдруг захотелось вычеркнуть все происшедшее из памяти и начать все сначала, только уже по-иному: считать Женю своим вторым сыном. Да, наверное, так будет лучше, решила Валентина и нежно потрепала его за плечо затем, чтобы отправить его постель, но малыш не желал просыпаться, лишь бормотал под нос нижеследующее:

— Дай поспать, любимая... — Видимо, ему было холодно, поскольку нашел Валю руками и прижался к ней, словно младенец и мужчина одновременно.

Она не устояла перед искушением его обнять. Я поступаю так, только чтобы его согреть, сказала она себе. Она сейчас жалела, что Женя такой рослый. Будь он меньше ростом, она взяла бы его на руки и отнесла в постельку.

— Я люблю тебя, Валюсик... — между тем продолжал бубнить Женя, уткнувшись носом ей в грудь.

Он называл ее так только после страсти, когда утомленный лежал в ее объятиях. Теперь она, действительно, ничего не понимала. Ну, зачем ты сказал тогда те ужасные слова?

— А, Валя... — проснулся малыш одним глазом и заворочался в ее руках. — Ты надумала, наконец, выйти из затворничества?

— Давай поднимайся и ступай в постель, — в покрасневших глазах Валентины вновь блестели слезы.

— Мы опять плакали? — приложил свою теплую ладонь к щеке Валентины малыш.

— Да нет, просто не выспалась, — небрежно отмахнулась она. — Ты, кстати, также выглядишь помятым. Ну, почему же не лег в кровать, милый?

— Спать на такой большой постели и без тебя мне неуютно, — признался Женя. — А потом, я привык держать обещания. Я же сказал, что не отойду от двери, пока не выйдешь...

— Горе ты мое! — Не сдержав порыва, она прижала малыша к груди и прильнула к его губам.

Их уста и языки сплелись во французском поцелуе. Скоро одного поцелуя им показалось мало, и оба дали волю рукам. Они срывали друг с друга ненужную одежду, и вот уже утреннее солнце, пробивающееся сквозь проем занавески кухонного окна, облило своим горячим золотом их обнаженные тела. Руки Жени бороздили по наружной стороне бедер Валентины. Она улеглась вдоль ковровой дорожки и расставила стройные ножки, приглашая малыша приступить к ласкам внутренней стороны бедер. Вскоре его сильные, но мягкие руки ласкали ее горячий лобок. Его прикосновения волновали женщину, и она в любовном экстазе гладила мальчишескую спину, жарко целуя ему подбородок и шею. Но малыш тоже не терял зря времени. Его чуткие пальцы занялись прилежным изучением половых губ, нежно поглаживая каждую, сначала одну, потом вторую. Он не запускал пальчики слишком глубоко, боясь ненароком охладить женщину. Он вконец обезумел от страсти, и занял свой ротик сосанием каменных сосков Валентины, которая в очередной раз изумлялась сексуальным умением четырнадцатилетнего мальчика дарить ей столько наслаждения. Выждав момент, когда половые губы раскрылись, зазывая его, Женя встал на колени и ввел свой каменный, пульсирующий молодой энергией фаллос в вагинальное отверстие Валентины. Он двигался слишком энергично, быстрее, чем хотелось Валентине, и она умоляла его не торопиться.

— Тише! Умоляю, тише, мой жеребеночек! — жарким дыханием грела ему ухо она, руками лаская его упругие ягодицы.

Ей нравилось ощущать в руках чистую мальчишескую попку и проникать пальчиком в анальное отверстие. Это же она проделала и сейчас, что возбудило Женю до предела и, после непродолжительного времени оба любящих тела слились в совместном экстазе.

— Идем, я подмою тебя! — Валентина поднялась на ноги, застенчиво прикрывая скрещенными руками все еще вздымающуюся от страсти пышную грудь.

Сделав в кране теплую воду, она завлекла малыша в ванную комнату и велела забраться в ванну. Женя послушался и, уже зная, что его ждет, встал на четвереньки и расставил ноги настолько, насколько позволяли размеры ванны. В такой позе любой малолетний мальчишечка выглядит особенно сексуально, и ты можешь вначале подмыть его сладенькую попку, а после нежно проникнуть своим пальчиком в анальное отверстие. Это безумно эротично и ввергнет тебя в экстаз. Подобное сейчас переживала и Валентина. Она медленными движениями мягкой руки мыла Женю, как бы случайно, затрагивая его мошонку с яичками. Такая игра заводила женщину, да и малыша, похоже, также возбуждала, если судить по растущему фаллосу и по тому, как затвердели его яички. Валентина довольно улыбнулась и всей пятерней обхватила член Жени. Ей отлично было видно анальное отверстие, что она только что вымыла, и которое теперь блестело чистотой. Оно пленило Валентину, и она развела ягодицы в стороны и смачно чмокнула малыша в него. Раньше она никогда не решилась бы проделать что-нибудь подобное с мужем, ей попросту было бы противно даже об этом думать. А вот теперь по ее телу огненной лавой разлилась истома от таких ощупываний малыша. Он уже был на грани экстаза, и перевернулся на спину, чтобы продемонстрировать женщине свои прелести и то, что он снова готов свершать сексуальные подвиги.