Неторопливо, прижимаясь к скрывающим меня из виду камням, взобрался по склону вверх. Оказавшись на четырехметровом утесе, внимательно осмотрел горизонт. Костер со знакомой троицей обнаружился чуть ниже справа, а следующий по течению был достаточно далеко, чтобы вообще не волноваться о нем.

Хм, если пойду перпендикулярно реке, то Соларн поначалу будет светить мне в спину. Впереди высятся невысокие горы, значит, лучше бы мне добраться до них к утру. И даже если у Кинваро есть собаки, а я их, окромя пастушьих, не видел, сомневаюсь, что те быстро найдут нужное место, откуда именно брать след.

Просох немного, теперь вперед.

Восход встретил до белого каления злым. Босой, голодный, исцарапанный, я прошел десятка полтора километров по впивающейся в ступни крошке, через овраги, скалы, там, где даже троп никогда не было и не будет. Сейчас меня очень сложно найти. Ведь не избрал же легкой дороги, а набор возможных был весьма разнообразен. Мало того, ближе к рассвету набрел на мелкую речку и довольно долго шел по воде.

Теперь же можно, наконец, хоть немного поспать. Есть тут хорошее место: выемка на высоте нескольких метров, скрытая за крупным кустарником, укоренившимся в трещинах, покрывающих крупную глыбу. Удобства по минимуму, но зато человек не увидит, а хищник не заберется.

Как-то устроился. Подложив под голову руки, посмотрел пару мгновений в небо да закрыл глаза... И вновь широко распахнул. Потому что прямо надо мной пролетела некая весьма и весьма немаленькая тень.

Я вскочил, вперил взгляд в облака...

Дракон. Точно, дракон! Если забыть о крыльях, хвосте, длинной шее, то размерами летающий ящер сойдет за быка. Только, вопреки ожиданиям, не видно никаких гребней, рогов или шипов. Башка, в принципе, как у варана, а вот тело поджарое, мощное, с заметными даже с земли крупными пластинами на груди.

И сейчас эта зверюга наматывает круги, внимательно рассматривая одну конкретную точку, невидимую мне из-за россыпи скал... Теперь приземлился, потряс головою, а потом вновь взлетел невысоко и спланировал куда-то вниз, быстро исчезнув из виду.

Сонливость прошла мгновенно. Спрыгнув с уступа наземь, я спринтом преодолел сотню метров до препятствия, пригибаясь, взбежал на него и укрылся между камней. Со склона открывался вид на небольшой лес и широкую проплешину со старыми следами вырубки, окруженную деревьями с трех сторон. Именно там оказался дракон. Он медленно вышагивал по дуге, повернув голову к центру поляны. К обыкновенной, но сильно измазанной кровью козе у вбитого в землю колышка.

Ящер определенно побаивался легкодоступной добычи, и я его вполне понимаю. Любой разумный заметит ловушку, зверь же — если хватит на то инстинктов. А предо мной сейчас именно зверь. Он в один прыжок, слегка подмахнув, оказался в центре, схватил передними лапами еще живую козу, вновь распахнул крылья...

И взревел от боли. Я успел заметить лишь два маленьких стремительных росчерка, мелькнувших в воздухе, да расслышать что-то вроде щелчка. А дракон уже потерял способность летать. Его перепонки почти целиком разошлись, и сам ящер своими торопливыми взмахами лишь усугублял положение.

Снова щелчок и очередной полный агонии крик. Раненый зверь заметался по поляне, иногда врезаясь в деревья, он словно не видел, куда бежит... Именно. Его глазницы обильно кровоточили, показывая высокое мастерство неизвестных стрелков.

Наконец, дракон выдохся и остановился, тяжело рыча, не зная даже, что делать. Одновременно из леса появилась одинокая фигура, облаченная в странные массивные латы, защищающие своими крупными элементами лишь некоторые части тела. Остальная одежда охотника была из простой кожи, никакой кольчуги или чего-то похожего. А в левой его руке зажат тяжелый длинный меч с пилообразной кромкой.

Броня воина не издавала никаких лишних звуков, и сам он ступал весьма осторожно, медленно приближаясь к раненому дракону. Но когда до хищника оставалось пять-шесть шагов, тот вдруг что-то почувствовал и резко вскочил, махнув мощным хвостом. Однако охотник, похоже, был готов к этому. Он моментально сократил дистанцию и с недюжинной силой ударил дракона по задней лапе, в сустав. И тут же отпрыгнул.

А зверь, кажется, определив для себя некое направление, раскрыл широко челюсти...

Нет, совсем не пламя бушующим потоком вырвалось из пасти. Лишь воздух на несколько метров вперед задрожал, словно в жару. Но охотник не стоял на пути раскаленного выдоха, он вновь замахивался, чтобы резануть другую, переднюю, лапу.

Теперь беспомощность ящера стала совсем очевидной. Еще какая-то минута 'танцев', воин подсекает две оставшиеся конечности, уклоняясь попутно от неуклюжих ударов... А потом, постояв недолго в десятке метров от истекающего кровью животного, он, уже ничего не боясь, подошел и несколько раз, удерживая оружие двумя руками, рубанул по длинной шее у головы.

Ненадолго все остановилось. Но вот охотник устало бросает меч и садится на землю, скидывая одновременно свои доспехи. А на поляну выходят четверо арбалетчиков, несущие пустые мешки. Тут же послышались смешки, до меня донеслись отдельные слова из их разговора:

— ...молодец, даже... ни разу тебя...

— ...мне... просто везет, как... да и молодой этот...

— ...пару месяцев... не делать ни... и по борделям...

Дальше стрелки принялись отрывать с груди дракона пластины и бережно срезать кожу перепонок с обвисших крыльев. А мечник, чуть отдохнул да ушел в лес, бросив на поляне все снаряжение. Вернулся он минут через десять, ведя с собой восьмерку лошадей. Трем из них, верно, предназначалась сегодня роль вьючных.

Кромсали тушу дракона они пару часов, я даже прикорнуть чуток умудрился. Охотников интересовало многое, но далеко не все, так, из челюсти была вырвана пара верхних клыков, а нижние — нет, хотя размер у них был примерно схож. Несколько тонких костей, часть пластин — но не чешуя... Еще какие-то органы.

А когда поляна опустела, я выждал минут двадцать и начал медленно спускаться со склона вниз, прихватив с собою крупный булыжник. Вскоре, оказавшись на месте, первым делом выбил из распахнутой, лежащей на боку пасти один нетронутый клык. У него оказалась очень острая кромка — то, что и требовалось. Ведь предо мною сейчас целая груда мяса!

Надеюсь, съедобного.

Отрезал несколько кусков, торопливо сбегал в лес за охапкой хвороста и разложил его на земле. Теперь уставился на будущий костер тупым взглядом... Глупо, наверное, смотрюсь со стороны. Ладно, надо слегка разозлиться. Что для этого нужно? Правильно. Я дико хочу жрать, а эта скотская древесина — единственное препятствие на пути вкусного, сочного мяса в желудок, прилипший к самому позвоночнику!

Факел. Касаюсь хвороста рукой...

Вашу мать! Что, опять за дровами бегать, а? Куча сухача просто вспыхнула разок и обратилась в золу. Да пошло оно все!

Уняв свою ярость, беру первый попавшийся кусок мяса, отрезаю драконьим клыком кусочек и кидаю в рот. Отравлюсь, ну и ладно. Хоть помру не голодным... М-да, жестковато, кислит, но вроде ничего, на пустой желудок-то.

Насыщался долго и обстоятельно. А потом вновь посмотрел на тушу, прикидывая, что полезного с нее можно содрать. В первую очередь куски шкуры. Оторвать ненужную чешую, соскоблить всякую гадость, просушить, и у меня, наконец, появится нечто, чем можно свой срам прикрыть.

Вот шкуродерством и страдал почти до самого вечера. Конечно, поначалу я многое делал неправильно, но позже работа хорошо пошла. Будь у меня портняжный талант, игла, нитки и куча свободного времени, сшил бы себе целый костюм из нарезанного за сегодня материала...

Дальше я выбил последний оставшийся клык, набрал немного мяса про запас, завернув его узелком в небольшой кусок толстой кожи, отерся пучками травы и потащился с трофеями обратно наверх. Среди скал — ать всяко безопаснее, чем здесь, да и падальщики скоро должны подтянуться.

Совсем скоро, найдя неплохое место, расправил шкуры на камнях, сам забрался в мелкую пещерку рядом и принялся рыться в себе. Нужно как можно быстрее научиться минимальному контролю над яростью. Другого источника огня пока не предвидится, а мясо быстро протухнет, на дворе ведь отнюдь не зима.

Те 'угольки' я чувствую в себе постоянно. Значит, их можно очень аккуратно раздуть. Но ведь пламя каждый раз выходило в самый последний момент, когда его уже не получалось сдерживать внутри... Дурак! В том-то и дело, я всегда неосознанно поднимал преграду воли на пути ярости. Потом ее сметало, эмоции быстро выгорали... ну и так далее. То есть дать свободу огню надо гораздо раньше. Попробуем. Теперь остается найти новую мотивацию, надежную, к которой получится прибегать регулярно...

Попытаться воспроизвести ощущения, подаренные ошейником? Нет, слишком сложно, да и 'вспомнить' физическую боль попросту невозможно. Ее либо ощущаешь, либо нет. Нужен образ, короткий, чтобы не требовалось примерять его на себя. Картинка.

Улыбка. Да, глупая улыбка того скот...Ну мать же ж вашу, а! Каждый раз одно и то...

— Ай-ай-ай! — выкрикнул я, резко вскочив с пышущего жаром камня и пулей выбежав из пещеры на воздух.

Фу, вроде задницу со ступнями подпалил не слишком сильно. Еще одна неясность, собственный огонь меня разве что согревает, но если от него накалится какой-то предмет... Хотя что я, здесь нет ничего странного. Физику никто пока не отменял, ее просто расширили, и только-то.

Ладно, проветрился, теперь продолжаем учебу.

Прикрываю глаза, все внимание на 'угольки', тлеющие в темноте, а теперь... У-лыб-ка. Тихо, тихо! Беги, куда я указываю, к воле, к свободе. Но не во все стороны. Теперь понимаю, надо снимать преграды лишь там, где пламя требуется мне прямо сейчас.

Разжимаю веки, опускаю взор на свои ладони...

Нормально, прямо прорыв! Меж пальцев весело скачут небольшие такие алые язычки, и высасывать эмоции досуха они не спешат. Радость от успеха, легкая злость, все утекает в костер медленно, тоненьким ручейком. Даже могу прикинуть, насколько меня хватит, прежде чем придет апатия. Ну, минут десять так точно. Теперь надо проверить еще кое-что. Заслон на пути к левой руке... Беру палку, к которой недавно был прицеплен узелок с мясом. Конец в огонь.

Мда, небыстро она обугливается. Значит, в драке на ярость долго рассчитывать никак нельзя. Единственное: получив порцию тумаков, я обрету и немного 'топлива' в виде негодования или злобы, например. Но сомневаюсь, что подобной подпитки костра хватит надолго.

А солнышко-то закатилось. Когда успело? Эх, да я ж ведь часов тридцать не спал! И устал, мягко говоря, ощутимо. На Земле уже попросту рухнул бы давно, прямо там, где стою. Все, дела завтра!

Встал, что удивительно, достаточно рано. Не пять утра, но и не полдень. Минут за десять окончательно проснувшись, я чуть подивился отсутствию проблем с животом да принялся за труды праведные. Сначала сходил вниз, в лес, за хворостом, сторонясь особо поляны. Сверху видел, живности там много шастает. Причем доминировала над остальными какая-то стайка мелких рыжих волков.

Обернувшись часа за полтора, проверил, как сохнут шкуры. Камни хорошо грелись под Соларном, так что процесс шел неплохими темпами. Дальше, без особых проблем, развел в пещерке костер, сделав попутно еще одно невеликое открытие. Пламя ярости вытесняет собою обычный природный огонь, оберегая, тем самым, от него мое тело. Что весьма интересно — чем слабее подпитка эмоциями, тем эфемернее и сама защита.

Мясо дракона жарил долго, ведь было его немало. А закончив, тут же слопал пятую часть. Дальше просто отдыхал, иногда нетерпеливо проверяя шкуры. В голове родился грандиозный план: разрезать куски поровнее, из отходов наделать узкой лапши, а потом ею скрепить части между собою, через мелкие прорези. Я проверял, если сделать короткий надрез, то дальше кожа ящера не рвется сама, если нет достаточного усилия. Осталось только хорошо продумать подобие выкроек. Ну-ка, вспоминаем черчение и геометрию...

Начинать пришлось с самого сложного, но и наиболее важного — обыкновенных шорт. Да, кожи у меня вроде достаточно, однако перевести ее впустую на бесполезные поделки труда особого не составит.

Итак, сначала надо вырезать прямоугольник шириною, грубо говоря, как мой, к слову, достаточно узкий таз, умноженный на два-два с половиной. Длина — чем больше, тем лучше, но резервы не резиновые, так что три ладони. Потом посередине делается один вырез в виде треугольника, стоящего на краю куска, и высотой... скажем, в указательный палец. Дальше складываем полученную заготовку и отмахиваем еще два кусочка, совпавших с вырезом.

Все, можно сшивать. В теории, разумеется.

Потому что практика разительно отличается от рисунка, сделанного палочкой на земле. Так прямоугольник мне пришлось долго собирать из целой мозаики на дюжину лоскутов, ведь большие куски топорщились и отказывались ровно лежать в одной плоскости. Не зря же кожевники подолгу держат шкуры в растянутом состоянии.

Как итог — уже фактически ночью получил, что хотел. Удивительно, но шорты оказались достаточно аккуратные и симметричные. Серо-бурые такие, на завязках — дабы не спадали. Боюсь лишь того, что могут слегка натирать.

И, уже ложась спать, я наметил для себя фронт работ на завтра. Простейшую обувь сделать очень легко — вытянутый н-образный кусок аж с тремя швами, вот и вся сандалия. А на сладкое можно еще жилет сочинить, с ним возни, конечно, больше, но тоже ничего сложного. Грубо говоря — пятиугольник с вырезом под шею в центре и одним отсутствующим сегментом. Но там опять придется долго развлекаться, комбинируя проклятые кусочки...

С насиженного места ушел лишь спустя двое суток. Немного одетый, с маленьким запасом подсушенного драконьего мяса и определенной целью на горизонте. Последнее, кстати, вполне буквально. Со склона видел деревню, расположенную в неглубоком ущелье, судя по местности, там обитали шахтеры.

Нет, показываться на глаза людям я пока не спешил, даже наоборот...

Мне просто нужно банально спереть несколько железных предметов, причем неважно, каких именно. Мелкие раны, полученные в реке, давно запеклись, но подлечить их будет совсем не лишним. Да, и ведь есть еще достаточно много вещичек, которыми я не прочь обзавестись. Нормальный нож, шмотье получше, потому что эти шорты действительно натирают... Так что придется ненадолго смириться с участью обыкновенного вора.

А совесть пускай заткнется!

В конечной точке маршрута, над поселением, оказался, как и рассчитывал — ближе к вечеру. Устроился на камнях и принялся изучать район ночной 'работенки'. Две улицы под углом друг к другу, десятка четыре домов, среди которых лишь три двухэтажных, вот и все, что здесь есть.

Внимательно обведя взглядом утесы, я за пару минут нашел несколько удобных спусков, ведущих вниз, они же — будущие пути отхода. Ну а дальше стал выискивать собственно цели...

Вон женщина вывешивает на заднем дворике сушиться белье. И мужская одежда там есть, значит, запомним... У другого дома над входной дверью висит подкова, чуть ржавая, но пойдет. А это, кажется, жилище мясника, хорошо вижу крупный такой топор на чрезмерно длинной рукояти, забитый в покрасневший от крови пенек.