Хроники объявленного Апокалипсиса - 3

Ну, и что я должен был сказать на это? Не долго думая, я, по старой привычке, рыкнул командирским голосом:

— Отставить болтовню в эфире. — И уже по новой привычке сказал — С вами вышел на связь президент России, доложите, кто вы такой и введите меня в курс дела. Меня в первую очередь интересует, что творится у вас в Псковской области. Какие вы понесли жертвы, сколько людей уцелело и какие трудности и с чем вы испытываете. Вот тогда мы и зашевелимся.

Из наушников тут же донёсся возмущённый голос:

— Мужик, значит так, я тебя президентом не назначал, а потому ты для меня никто и звать тебя никак, будь ты хоть трижды кому-то Батя, понятно? А теперь ты быстро доложи, с чего это ты решил, что являешься президентом? Смотри у меня, узнаю, что ты сам себя назначил, мигом башку отверну. Ну, отвечай.

— Так, парень, оба перестали лаяться в эфире. — На полтора тона ниже сказал я весёлым голосом и ответил — Меня зовут Сергей Дубинин, я майор ВДВ и был военным комендантом центральной области России, пока помощник нашего президента, погибшего на боевом посту, не передал мне всю полноту власти, выполняя его последнюю волю, так что я не от балды стал президентом, а теперь представься и доложи мне, как обстоят дела в Псковской области. Честно говоря, мы даже и не надеялись уже, что у вас там хоть кто-то выжил, ведь на вас Волна на первых обрушилась и все ваши города стоят мёртвые, как и Питер.

— Не волнуйся, президент, у нас всё тик-ток. — Услышал я насмешливый ответ — Ну, а на связь с тобой вышел бывший старший сержант внутренних войск Михаил Богатырёв. Ну, президентом России я себя не называю, хотя за меня и проголосовала не только вся псковская и питерская братва, но и народ, а народа за мной стоит много. Это наши, псковские, у нас кроме тех козлов, что с ума посходили, да, синяков, которых мы ещё до Апокалипсиса перестреляли, все остальные люди живы, спасли мы больше половина населения Питера и добрых две трети населения Ленинградской области, почти половину жителей Прибалтики, всех тех, кто не откочевал в Швецию, калининградцев почти половину, больше четырёхсот тысяч поляков, белорусов тысяч под триста, в общем всего сейчас за мной почти семь миллионов человек стоит. Ну, а кроме того, Батя, не подумай, что я тебя пугаю, но за меня пойдут в бой псковские десантники и морпехи Балтфлота, так что я могу спросить с тебя, что ты за президент и не дай Бог, ты людей гнобишь. Вот тогда не жди от меня пощады, голыми руками порву в клочья. Но я согласен, давай не будем в эфире лаяться и предлагаю следующее, ты прилетаешь в Великие Луки на стрелку со мной и мы сядем, поговорим и все обрешетим. Если ты мужик правильный и за тебя народ горой стоит, то я вольюсь в твою бригаду, ну, а если все, что ты говоришь, надо делить на восемнадцать, то не обессудь, быть тебе подо мной и, возможно, что даже не в бригадирах. Ну, что скажешь?

Тянуть с ответом я не стал:

— Хорошо, договорились, я прилечу в Великие Луки. Когда ты там будешь и сколько человек возьмёшь с собой?

Михаил усмехнулся и ответил:

— Да, двух своих друганов, а мне больше никто и не нужен, а ты можешь брать с собой хоть целый батальон. Встретимся завтра в полдень на перекрестке за двумя мостами. Это перед деревней Корнилово, как в Великие Луки из Москвы ехать. Вот там все и обговорим, а сейчас извини, у меня дел выше крыши.

Вот и поговорили. Псковский царюга вышел из эфира и Скиба, снимая с головы наушники, проворчал:

— Борзый мужик, ничего не скажешь, Батя, но если псковские действительно столько народа у себя спасли, то у него есть на то все основания. Ну, что будем делать?

Усмехнувшись, я ответил:

— Пойдём обедать, Павло.

Обсуждение псковской темы мы продолжили с ним и за обедом и в нём неожиданно приняла участие Алёнка. Услышав, что дядя Миша из Пскова вместе с двумя своими друзьями приглашает меня в Великие Луки на переговоры, моя дочура воскликнула громким, радостным голоском:

— Папка, так это Три Богатыря, наши с мамой друзья! Дядя Миша со своими друзьями у нас на озере целый месяц жил. Они ещё всё время стрелять учились, а я в это время с Аргошкой в доме сидела. Папулечка, возьми меня в Великие Луки.

Алёнка не раз рассказывала мне про Трёх Богатырей, друзей своего отца и моей Валюши и сегодня выяснилось, что по крайней мере один из них, Мишка Большой, стал действительно большим человеком. Улыбнувшись дочери, я сказал:

— Обязательно возьму, моя маленькая. — После чего попросил Скибу — Павло, а ну-ка выйди в эфир на псковской частоте и скажи, что Батя вызывает на связь Мишку Большого. Посмотрим, тот ли это дядя Миша или какой другой.

Скиба немедленно повернулся к радиостанции, стоявшей неподалёку, и сделал, как я просил. Через несколько секунд он кивнул мне и я, взяв микрофон и наушники, сказал:

— Михаил, я хочу перенести место встречи.

Тот спросил:

— Куда?

Подмигнув Алёнке, я назначил место встречи:

— В маленькую деревеньку Караси, что стоит на берегу озера Невель под городом Невелем. Там, за деревней, стоит двухэтажный дом без крыши, окруженный высокой бетонной стеной. Вот туда я и прилечу ровно в двенадцать. Со мной будет только пилот вертолёта и два человека. Извини, но вертушка у меня военная, но ты не волнуйся, стрелять я не буду. Со мной будет моя дочурка и, как ты понимаешь, её жизнью я рисковать не стану.

— Замётано, Батя. — Ответил Михаил — Мы будем там втроём, а уже оттуда отправимся в Великие Луки. Все вместе.

Я щёлкнул тумблером, положил фурнитуру на радиостанцию и сказал своей улыбающейся дочурке:

— Алёнка, завтра мы полетим в ваш дом на озере.

Девочка сорвалась с места и бросилась ко мне, а я подхватил Валину дочурку на руки и подсел с ней к столу. Мы пообедали и я отправился в штаб. Сегодняшний день принёс ещё несколько радостных вестей. Были пущены три цементных завода, два кирпичных и ещё четыре по производству стеклопакетов и дверных блоков. Отлично, теперь мы могли начать производить стройматериалы, самое нужное из всего того, что нам срочно требовалось. Увы, но в них мы испытывали острую нужду, особенно в цементе. А вот наш Дед снова отличился. После того, как он побывал у наших учёных, у меня просто камень с души упал, так как он рассказал им, как с помощью зелёных дейров производить не только солярку, но и бензин, моторное масло и даже гипоидную смазку для мостов. Более того, после того, как он потёрся пару дней в Усадьбе Плюшкина, Дед создал передвижной комплекс, заменяющий десяток бригад, вооруженных отбойными молотками. На любое шасси устанавливался огромный аквариум, в котором находилось тонн шесть зелёных дейров. Их привозили туда, где нужно было раздолбить отбойными молотками железобетонный плиты, человек Волны вызывал из аквариума большого дейра, тот буквально обволакивал собой бетонную глыбу и та в считанные минуты рассыпалась на тонкую пыль, песок, щебень и арматуру и при этом саму пыль было достаточно просеять через мелкие сита, отделив её от песка, обжечь заново и она снова становилась отличным портландцементом.

Самое главное заключалось в том, что большой дейр действовал бесшумно и с математической точностью. С этого момента сталкеры забегали, как наскипидаренные, ведь большой дейр с точно таким же успехом, разделившись на маленьких зелёных дейров, идеально отчищал от грязи в кислородно-водородной водяной пене, которая не взрывалась от малейшей искры, всё, что угодно, не портя вещей, даже книжки. Они, книжки, не имели, конечно, прежнего вида, но их вполне можно было читать. Намного лучше всё получалось с электроникой. Ты бросал в кипящую пену комок грязи, а вытаскивал сверкающий сотовый телефон, который даже не нужно было часами сушить, он и так был почти сухой, ну, может быть чуть-чуть влажный. Поэтому, помимо больших аквариумов, которые стояли на шасси тяжелых грузовиков, сталкеры обзаводились тысячами маленьких. В них они мало того, что отчищали вещи от грязи, так ещё и заливали в полиэтиленовые мешки чистейший сапропель, то есть ил, который вывозился на поля или складировался. В общем с появлением в наших рядах Зелёного Мастера, жизнь наша сделалась намного веселее, а тут меня ещё и обрадовали пуском новых предприятий, а точнее возрождением старых и к тому же самых нужных, тех, вез которых нам было просто невозможно отстроиться заново.

Вообще-то люди не унывали. Во всяком случае Москва гудела, словно улей. Действовали уже почти все линии метрополитена, постепенно разбирались завалы, хотя, конечно, им не было видать конца и края, но ни москвичи, ни принесённые в столицу Волной люди не унывали. Правда, по делу мэра Москвы, его присных и полутора десятка олигархов шло следствие и уже один только этот факт заставлял всех частенько вспоминать о том массовом убийстве в Раменках, которое эти сволочи учинили. Больше всего меня поразило признание одного великого деятеля кино, который на вопрос, почему в так поступили, ответил с убийственным цинизмом: — "Многие из них были талантливее и потому я их ненавидел. Теперь их нет и мне плевать на них и на то, что вы меня поставите к стенке. Я уйду из жизни зная, что превзошел самого Нерона." Вот так этот моральный урод заявил следователю. Правда, следователь ответил ему той же монетой, сказав: — "А на тебя никто не станет тратить пулю и верёвку пачкать мы тоже не станем таким дерьмом, как ты. Мы вас всех спустим вниз, замуруем там в одном из отсеков но приток воздуха перекрывать не станем и даже свет вам оставим и вода у вас будет. Так что подыхать вы будете долго. Вот только никто не услышит, что ты тогда запоёшь, подонок." После этого вся спесь с этого деятеля мигом слетела, как и со всех остальных подонков.

В следственные действия я не вмешивался и лишь время от времени встречался несколько рас с руководителем следственной бригады, который рассказывал мне о ходе следствия. До его завершения было ещё далеко. В этот день я и вовсе не встречался ни с кем из работников нашей новой прокуратуры. День этот, как и все другие, был заполнен множеством дел и только в десять ночи я вернулся домой. Алёнка уже спала, а я ещё поработал, сидя на кухне. Всё хорошо в Кремле, вот только квартирки у нас здесь были маловаты, но вскоре мы сможем переехать в новую гостиницу "Москва", где уже завершался ремонт. Вот там нам будет жить попросторнее, да, и на работу ходить недалеко. На следующий день, с утра пораньше, я успел смотаться в Усадьбу Плюшкина, чтобы пригласить в гости очередную группу сталкеров. Первый блин у нас не вышел комом, но всё же я и особенно Алёнка, наверное обрадовались гостям гораздо больше, чем они тому приёму, который мы им устроили. Наверное, ребята не ожидали, что министр возрождения Франции будет петь им, министр возрождения Германии сварит им чудесного пива по немецкой рецептуре, но по технологии Деда, а президент России, пусть и чрезвычайный, вместе с верховным комиссаром по делам перемещённых Волной граждан, будут трудиться у мангалов.

В девять утра мы вылетели в Невель. Сначала я действительно хотел лететь на "Ночном охотнике", но потом передумал и мы отправились туда на белом президентском вертолёте. Как и договаривались, втроём, если не считать пилотов, правда, нас всё же сопровождал второй президентский вертолёт, "Ми-26" с большой делегацией на борту, а также шестёрка "Аллигаторов", но они совершили посадку в чистом поле, не долетая до Великих Лук, а мы полетели к озеру Невель. Пролетая над городом Невель, я горестно вздохнул, можно было смело сказать, что от него практически ничего не осталось. Зато я с радостью обнаружил, что все озёра, а их в Псковской области тьма тьмущая, были изумрудными от множества зелёных дейров на дне, а леса, не смотря на то, что сентябрь перевалил за серёдку, пышно зеленели и не опустели. Вот теперь я увидел, что внизу, в основном в лесах, чем-то занимается множество людей. Полагаю, что строят временное жильё, чтобы как-то перекантоваться зимой. Надо будет завтра же приступить к строительству переправы через каньон и срочно начать отгрузку в Псковскую область строительных материалов. Волна здорово прошлась по Псковской земле. Вскоре мы заложили вираж над озером и Алёнка, прижавшаяся носом к иллюминатору, закричала радостным голосом:

— Папочка, смотри, смотри! Дядя Миша убрал забор и поставил на нашем доме новую кр-р-рышу!

Ах, ты моя роднулечка! Глядя в иллюминатор, я действительно удивился. Вокруг Валиного дома её друзьями был наведён идеальный порядок, убрали даже разбитые бронетранспортёры, деревню Караси, разрушенную волной, сравняли с землёй, как и соседнюю, куда-то увезли бетонную стену, засыпали бетонный котлован и, вообще, дом и весь прилегающий участок были приведены в идеальное состояние. Его огородили красивой оградой и установили новые ворота. Они были распахнуты настежь. Перед ними вполне хватало свободного места и пилот посадил вертолёт метрах в тридцати. Едва винт перестал вращаться, мы направились к выходу. Мы со Скибой были одеты в нашу привычную форму десантников с голубыми беретами, из оружия у нас были только "Стечкины", зато Алёнку нарядили в пышное голубое с белыми оборками платье, белые колготки, голубые туфельки и её головку украшали два больших, белых банта. В общем моя дочурка выглядела так, словно мы собрались на праздник, но так ведь оно и было. Для неё встреча с родным домом как раз и была праздником, правда, без мамы.

Едва мы вышли из вертолёта, как в воротах показались трое мужчин, двое довольно высоких, выше меня, а третий под стать Скибе. Все трое были одеты в камуфляж и у них на головах красовались краповые береты, а на груди блестели награды. У меня их было, конечно, побольше, но мне и воевать выпало дважды в полный рост, да, к тому же и в промежутках между двумя войнами тоже пришлось пострелять и немало. Алёнка сразу же сорвалась с места и, бросившись к мужчинам, закричала:

— Три Богатыря! Дядя Миша, а я к вам с папой и Скибой прилетела! Дядя Слава, дядя Виталик!

Первым Алёнку подхватил на руки и крепко прижал к груди самый большой из Трёх Богатырей, глаза которого сразу же заблестели. Он радостно и явно недоумённо расцеловал девочку, а после этого Алёнку принялись прижимать к себе двое других Богатырей, а Михаил шагнул к нам и недоумевающе воскликнул:

— Батя, как у тебя оказалась Алёнушка? Она же дочь нашей сестры, Ярославны. Объясни, что произошло? Где Валя?

Объяснение последовало, но обо всём рассказала парням сама Алёнка, которая всё так же радостно воскликнула:

— Дядя Миша, Волна принесла меня прямо к моему второму папе, с которым мама познакомилась, когда ездила в Москву за аквалангами! Они любят друг друга, вот. Мамина кабинка оторвалась от батискафа и её унесло Волной далеко-далеко, но она скоро приедет к нам в Москву. Давайте я вас познакомлю. Это мой папа Серёжа, когда мама вернётся, они поженятся, а это Скиба, дядя Павло, он очень хороший. А ещё у них есть друг, он американец, его зовут Чак, но он в другом вертолёте летит. У него есть дочка Дженни, она моя подруга. Ты только не волнуйся, дядя Миша, с моей мамочкой ничего не случилось.