Хроники объявленного Апокалипсиса - 3

Часть 3.

Возрождение России

Глава 1

Атомная угроза и простой способ её преодоления

В Екатеринбурге я не задержался надолго. Из Москвы пришло срочное сообщение, причём очень неприятное. На Калининской АЭС сложилась чуть ли не критическая ситуация. В чём там было дело, Максимыч не стал мне рассказывать, но сказал, чтобы я срочно вылетал. Ну, что же, срочно, так срочно. Максимыч не станет поднимать панику зря. Мы спешно собрались, выдвинулись в район аэропорта Кольцово, в котором совершило посадку десять бортов из Москвы, сели на первый же самолёт, готовый подняться в воздух немедленно, и вылетели в столицу. Хотя в Екатеринбурге и вообще на Урале все прошло просто замечательно, наши потери были минимальными, настроением моё было совсем ни к чёрту. Критическая ситуация на АЭС это тебе не какой-то там военный путч, который можно подавить силой, это намного хуже. Любая электростанция может рвануть не хуже Чернобыльской и тогда ко всем нашим бедам, которых и так было выше крыши, прибавится ещё и радиоактивное загрязнение и где, в трёх сотнях вёрст от Москвы. От такой новости у кого угодно настроение испортится. Вот потому-то я и сидел в кабине военно-транспортного самолёта "Ил-86" мрачный и угрюмый. Не до веселья мне было и пилоты вместе со Скибой, это понимали, а потому полёт прошел почти в полном молчании.

Из аэропорта, где меня ждал Максимыч, мы сразу же отправились в институт имени Курчатова, где собрались наши специалисты по атомной энергетике. Там меня уже ждали и как только я вошел в зал, где они собрались за большим столом, началось совещание. Вот уже больше месяца на всех атомных электростанциях, которые готовили к удару Волны самым основательным образом, а попросту накрывали мощнейшими железобетонными капонирами их реакторы, шли восстановительные работы, но сил и техники не хватало, а потому люди валились с ног от усталости, но ещё ни одна АЭС так и не была приведена в порядок. В самом начале совещания был сделан короткий обзорный доклад и я понял из него, что на Калининской АЭС реакторы, хотя они и считались безопасными, стали разогреваться, а это грозило крупными неприятностями. А ещё я понял, что самое простое решение, это как можно скорее запустить их, начать эксплуатировать в нормальном режиме, дать в города электроэнергию, а уже потом решать, что с ними делать. В общем у меня возникло смутное подозрение, что атомщики просто решили сгустить краски, но сердиться на них я не стал. Случись в каком-нибудь моём собственном хозяйстве сложная ситуация, я тоже стал бы бить во все колокола. Решить всё можно было только одним единственным образом — отправить в Удомлю большой строительный отряд, да, только вот дело усугублялось тем, что в реакторе что-то там отскочило и в реакторное отделение второго энергоблока выбросило с херову тучу радиоактивной дряни, его нужно было от неё элементарно чистить, а это означало, что кто-то схватит большую дозу радиации и хотя не помрёт, лучше себя чувствовать точно не станет и спасибо никому не скажет.

Решить эту проблему, как всегда, можно было только одним единственным способом, распределить дозу облучения на как можно большее число людей и тогда она будет меньше. Все мужики, собравшиеся в этом зале, а среди них были не одни только люди пожилого возраста, но и молодёжь, собирались отправиться в Удомлю, что бы элементарно вооружиться швабрами, тряпками и вёдрами, чтобы смыть со всего оборудования реакторного зала радиоактивную грязь. По их расчётам если человек не будет находиться там более часа, ничего страшного не произойдёт, но таких человеко-часов требовалось очень много, больше сотни тысяч. В общем нам срочно были нужны добровольцы, согласные хватануть дозу радиации. Посмотрев на атомщиков, я сосредоточенно кивнул головой и сказал:

— Всё понятно, мужики, сейчас я поеду на телевидение, нас смотрят уже несколько областей, и выступлю с обращением, а вы начинайте готовиться к их приёму в Обнинске. Я не думаю, что мы не сможем найти людей, которые захотят разделить эту чашу вместе со мной. В общем я войду в реактор первым.

Какой-то молодой парень вскочил и воскликнул:

— Товарищ президент, вам нельзя туда идти! Разрешите мне отработать за себя и за вас.

Указав пальцем на Скибу, я мрачным голосом проворчал:

— Вот этот парень будет рад отработать там и за меня, и за тебя, но будет лучше, если мы войдём втроём, отработаем положенный нам час, а потом будем выводить из себя стронций старым бериевским способом. Авось он и в этот раз сработает.

Хотя я и не шутил, атомщики громко и облегчённо рассмеялись. Через час двадцать минут я был уже в телестудии и как был одет в свой камуфляж, так в нём и выступил перед народом. Моё выступление было очень коротким, ведь я всего-то и сказал:

— Мужики, те, кому, как и мне, уже за сороковник. На Калининской АЭС сложилась чрезвычайно хреновая ситуация. Там начали разогреваться реакторы и станцию нужно срочно запустить, да, вот беда, из-за того, что во время землетряса лопнула какая-то трубка, реакторное отделение второго энергоблока загажено радиоактивной дрянью. В общем работать там нельзя. Нужно войти внутрь и промыть весь реакторный зал водой где из шланга, где щётками и швабрами, а потом всю эту воду собрать, отвезти куда-нибудь подальше и закопать поглубже. В общем мне нужны добровольцы, которые войдут туда вместе со мной, отработают час, а потом их сменят другие добровольцы. Если работать по часу и быстро шевелиться, то смертельной дозы никто не схватит. Опасный порог наступает где-то на двадцатом часу. Всё, я выезжаю в Удомлю вместе с лейтенантом Скибой, своими ближайшими помощниками и жду вас там. Сбор завтра утром, как доехать до Удомли, надеюсь, знают все.

Больше мне нечего было сказать. Выступив на телевидении, я отправился в Кремль. Там меня попытались было обследовать врачи, но я вежливо сказал им, что не те у меня годы, чтобы они надо мной тряслись. Весь мой штаб также был готов отправиться в Удомлю вместе со мной, но вот как раз на них-то я и натравил не только своих лекарей, но и вызвал для этого подмогу. Поэтому кое-кому было отказано в праве войти вместе со мной в реакторный отсек. По медицинским показаниям. Мы распределили между собой вахты, чтобы было кому вести народ в реакторный зал и продолжили свою обычную работу. Лично я относился к своей завтрашней поездке в Удомлю, как к самому обычному патрулированию. Атомщики ведь уже всё рассчитали и распредели каждый квадратный метр реакторного зала. Им только требовалось для этой работы порядка ста двадцати тысяч человек, готовых войти в него всего лишь на час, сделать там ту работу, которая им поручалась, потом выйти, помыться и принять медицинские препараты, выводящие радиацию из организма.

Больше мы на эту тему не говорили. Когда я вернулся домой, в кремлёвскую квартиру, домашние уже всё знали о том, чем мне предстоит заняться завтра с утра. Пашкин отец тоже готовился к поездке в Удомлю. Он был мужик крепкий, хотя и поработал в своё время ликвидатором в Чернобыле, а потому врачи не нашли ничего, к чему можно было бы придраться. Ну, Удомля не Чернобыль, там пока что ничего страшного не произошло и если помыть реакторный зал и оборудование, находящееся в нём, то в него можно будет спокойно запускать рабочих. Алёнка ничего не знала о причинах моей завтрашней командировки и потому тарахтела без умолку, а я сидел и с радостной улыбкой слушал её рассказы о том, во что они сегодня играли. Вообще-то уже наступил сентябрь и ребёнку было пора идти в школу, но дай Бог, если мы сможем отправить детей учиться в будущем году. Ну, а пока с Алёнкой и другими детьми занималась мать Павла. После ужина мы пошли прогуляться по Кремлю и я рассказывал Алёнушке, как здесь когда-то жили русские цари. После прогулки я прочитал ей несколько сказок и малышка уснула на третьей или четвёртой из-за моего монотонного бубнения. Рейд в Екатеринбург меня здорово вымотал и потому я сразу же рухнул в кровать, чтобы моментально уснуть и вскоре проснуться.

В Удомлю мы отправились на трёх вертолётах "Ми-8", на "Ми-26" туда полетела большая группа учёных и специалистов-атомщиков. Ещё на двух "Ми-26" туда везли специальные антирадиационные комбинезоны с пластиковыми забралами. Когда мы в девять утра прилетели на Калининскую АЭС и совершили посадку невдалеке от главного административного здания, одетого в железобетонную рубашку и облицованного снаружи стальными листами, там перед воротами, ведущими на территорию АЭС, уже собралось тысяч пять мужиков, откликнувшихся на мой призыв. Выйдя из вертолёта, я со Скибой и Чаком сразу же направился туда и очень обрадовался, увидев, что в толпе много иностранцев моего возраста и даже постарше. Правда, меня немного насторожило, что отдельно, не перед главными воротами, где собрались добровольцы, а несколько в стороне, стояла группа мужчин и женщин разного возраста численностью до пятисот человек. Они не выглядели угрожающе, но уже одно только то, что эти люди стояли отдельно от всех остальных добровольцев, насторожило меня. Среди них я заметил совсем молодых юношей и девушек и если мужчины и женщины постарше вели себя сдержанно, то эти резвились и веселились, как и положено всякой нормальной молодёжи, но вот только не здесь и не сейчас.

Как только мы, а с нами не было ни одного человека из моей охраны, подошли к добровольцам, молодёжь тут же перестала играть в мяч и эта толпа, ведомая кряжистым мужиком лет шестидесяти, направилась к нам. Позади этих людей стояло четыре автофургона, водители которых тут же завели двигатели и поехали вслед за толпой. Люди, которые направлялись к нам, улыбались и от них не исходило ровным счётом никакой опасности, которую я мигом бы уловил. Да, это так, армейская привычка, но вместе с тем я отчётливо почувствовал, что от этих мужчин и женщин, юношей и девушек исходит какая-то мощнейшая энергетика и просто непреодолимая сила. Это меня не то что бы насторожило, но очень сильно удивило. Кряжистый мужчина, одетый в разномастный камуфляж, снизу серый, милицейский, сверху армейский, а на ногах такие же разноцветные старые кроссовки разного фасона, подойдя поближе громко крикнул:

— Спасибо, люди добрые, что откликнулись на призыв нашего Бати, а теперь расходитесь по домам. Ваша помощь ему не потребуется, да, и сам он к этом атомному редактору даже близко не подойдёт. Мы сами там всё вымоем, приберёмся, как нам скажут грамотные люди, а вам всем ещё раз спасибо. Ступайте себе с Богом, а за нас не беспокойтесь. Мы люди Волны и нас защищает сама Зелёная Хозяйка со своими зелёными дейрами.

Диспозиция на большой, давно уже чисто прибранной площади, вокруг АЭС даже ограждение из железобетонных плит восстановили, сложилась такая: — слева, возле больших ворот, недавно покрашенных заново серебрянкой, стояла многотысячная толпа добровольцев, а напротив неё, метрах в пятнадцати, относительно небольшой отряд людей Волны, как называли себя эти улыбающиеся мужчины и женщины. Посередине стояли мы втроём и хлопали глазами. Меня опередил высокий, седовласый мужчина в золочёных очках, который с акцентом воскликнул:

— Но позвольте! Вас очень мало! Вы все там погибнете от радиации и мы не можем этого допустить. Мы пойдём с вами.

Кряжистый дядька с загорелым лицом заулыбался и ответил:

— Нет, милок, нам никакая радияция не страшна. Я же русским языком сказал, мы люди Волны и нас защитит наша Зелёная Хозяйка. Не сама, конечно, а с помощью своих маленьких зелёных помощников. Я только давеча узнал, что их дейрами кличут. Ну, а об том, что нас мало, ты, мил человек, не беспокойся, мы семижильные и нас никакая усталость не берёт. К тому же сюда сейчас идут пешком или едут ещё несколько тысяч людей Волны, так что мы тут быстро всю работу переделаем, а вы ступайте домой и спокойно занимайтесь своими делами и вот что, люди добрые, помните, теперь от любой беды у вас есть защитники, — люди Волны, а если где какое зло приключится, так на то у нашей Зелёной Хозяйки есть воины Волны. — Повернувшись ко мне, человек Волны с улыбкой сказал — Ну, пойдём что ли, Батя. Ты у нас в России законный президент, хотя и не выбранный народом, так что тебе, наверное, потолковать с нами захочется.

Улыбнувшись, я закивал и ответил вполголоса:

— Потолковать это не то слово, отец. — Повернувшись к добровольцам, я громко крикнул — Друзья, спасибо, что откликнулись на мой призыв. Он действительно был продиктован острой необходимостью и я собирался начать промывку реакторного зала первым, иначе какой тогда из меня, к чертям собачьим, президент России в эти трудные времена. Давайте послушаем людей Волны и поверим им. Тем более, что я давно уже подозревал, что кометалии, которые на самом деле называются дейрами, это весьма необычные существа, так что всё сходится.

Из толпы добровольцев кто-то крикнул:

— Батя, мы тут на всякий случай постоим, вдруг и людям Волны наша помощь понадобится.

И тут произошло нечто совсем уж неожиданное. Толпа людей Волны расступилась, восемь молодых пареньков, старшему не было, наверное, и двадцати, подбежали к автофургону "Бычок" и на счёт: — "Три, пятнадцать!", подняли его и с весёлыми криками: — "Раздайся море, бревно плывёт!", легко и непринуждённо побежали к воротам. Народ быстро расступился и разразился громкими, удивлёнными криками. Признаться, я ожидал увидеть всё, что угодно, но только не такую демонстрацию силы и, надо сказать, она быстро возымела своё действие, добровольцы мигом успокоились, но с площади расходиться не стали. Я махнул рукой, мой жест продублировал охранник на вышке и ворота быстро поехали вбок. Молодёжь поставила "Бычка" на асфальт и водитель въехал на территорию АЭС. Чтобы потом не разыскивать дядьку, приведшего на Калининскую АЭС людей Волны, я взял его под локоток и мы вместе вошли на территорию электростанции, где нас уже ждала большая толпа народа. Невдалеке я увидел довольно симпатичный скверик, уцелевший во время вселенского потопа, посреди которого за деревьями виднелась какая-то конструкция, указал на него рукой и предложил всем пройти в него. Я не ошибся, это действительно была беседка, в ней мы и сели на лавки, чтобы поговорить перед тем, как люди Волны примутся за работу. Меня интересовало всё и поскольку я успел по пути познакомиться с мужиком, то сразу же сказал:

— Фёдор Степаныч, только без обид. Пойми, не только мне, но и всем моим друзьям и помощникам очень интересно знать, кто же вы такие, люди Волны, а ещё больше мы хотим узнать, кто такая ваша Зелёная Хозяйка? Поверь, это не пустое любопытство. Я давно уже знаю, что люди, побывавшие под Волной и оставшиеся в живых, буквально преобразились. Многих Волна исцелила от болезней, даже тяжелых, некоторых сделала трезвенниками, но самое главное, все вы стали намного сильнее, ну, а насколько сильнее, это нам продемонстрировали ваши ребята.

Фёдор Степанович улыбнулся, с поклоном принял поданный ему большой фужер с каким-то прохладительным напитком, и степенно, не спеша, поблагодарил меня и принялся рассказывать:

— Однако, Батя, сначала я хочу сказать тебе спасибо, что ты сначала решил поговорить с нами. Сам я на разговор набиваться к тебе не стал бы, но узелок на память непременно завязал бы и долго это держал в памяти. Ну, что тут сказать. У каждого из нас своя история, почему он под Великой Волной оказался. Моя, наверное, самая простая. Сам я, можно сказать, почти здешний, неподалёку, под Ржевом живу, точнее жил, в деревеньке Смольниковской. Когда все смольниковцы на атомную станцию пошли от волны спасаться, я рукой махнул и решил остаться. Не в мои годы от смерти прятаться. Мне ведь минувшей зимой девяносто три года стукнуло. В общем проводил я своих, а сам в пустой избе остался. Мне внуки харчей оставили, бутылочку водки, чтобы не так скучно смерти дожидаться было, и я остался. Ну, а когда комета над нами с рёвом пролетела, то вышел из избы, сел на лавочку под забором и стал ждать ударной волны, да, она меня не сильно заботила. Аккурат с запада у нас бугор и он меня от неё должон был прикрыть, я же старый солдат, всю войну прошел, а ежели точнее, то на танке проехал, так что знаю, что это за зверь такой. Ну, если честно, шумнуло, конечно, громко, с полчаса потом пальцев в одном ухе тряс, а по второму ладонью хлопал, но ничего, даже крышу с избы не сорвало, только пыль кругом столбом встала. А потом и Великая Волна надо мной пронеслась. Почитай всю деревню, как метлой, смела, а я как сидел на лавочке под забором, так и остался сидеть, вот только встал я с неё не дряхлым стариком, а с такой силой в руках, какой у меня никогда и в молодости не было, да, и внутрях у меня всё за энти несколько минут, что я в темноте под Великой Волной сидел и жизнь свою вспоминал, всё выздоровело. Это уже потом, когда дождь лечебный сверху хлынул на нас, чтобы всю грязь смыть с России-матушки, я промок до нитки и башмаки свои потерял. Я ж по лужам, как пацан, бегал и криком от радости кричал. Вволю я тогда той целебной воды напился, да, вот только жаль, что не во что мне её было набрать и сберечь. Та вода ведь была особой целебной силы полна и её нужно теперь на вес золота ценить, ну, а мне с этим делом малость не повезло. Что выпил, то и моё.

Не выдержав, я кивнул и сказал старику:

— Не волнуйся, Фёдор Степаныч, зато мы её в Москве не одну сотню тон запасли и теперь она у нас вся на особом учёте находится и к ней надёжная охрана приставлена. Если она для людей Воды особую цену имеет, то вам её выдадут.

— Да, иди ты! — Восхищённо воскликнул старик и радостным голосом добавил — Вот чудо, так чудо! Тогда вот я что тебе скажу, Батя, прикажи, чтобы нам её сюда с полведёрка доставили. Тогда мы свою работу втрое быстрее сделаем. Ну, что мне тебе ещё сказать? Ага, вот что. Тебе Батя, здорово свезло, что аккурат вчера, рано утром Зелёная Хозяйка встретилась с семью Всадниками Волны. Вот, как только она к ним навстречу вместе с восьмым Всадником Волны, что её к месту встречи привёл, выбежала, у меня в уме тут же полная ясность и наступила. Всё, теперь задавай свои вопросы, Батя, а я на них буду отвечать.

От того, что я услышал, у меня чуть волосы дыбом не встали, хотя я и стрижен коротко. Это же просто какая-то былина древнерусская получалась — Зелёная Хозяйка, семь Всадников Волны, да, ещё восьмой Всадник, который ей путь указал. В одном Фёдор Степанович точно был прав, вопросов у меня к нему было много, но первым делом я повернулся к Скибе, и попросил его распорядиться на счёт срочной доставки вертолётом из Москвы дождевой воды в количестве ста литров. Мы действительно уже на второй день осознали её исключительную ценность. Только после того, как Скиба стал звонить по сотовому телефону в Кремль, я кашлянул в кулак и задал первый вопрос:

— Фёдор Степаныч, ответь мне, кто такая Зелёная Хозяйка и как нам её поскорее разыскать? Она нам очень нужна.

Старик заулыбался, выставив напоказ свои фарфоровые зубы, видно внуки у него были заботливые, и сказал со смехом:

— Э-э-э, милок, если бы я сам это знал, то сейчас уже пешком бы к ней пошел через всю страну. Одно я могу про неё сказать тебе, Батя, женщина она молодая, но дюже башковитая, а её силе воли любой мужик позавидует, да, и просто силы в ней тоже немало. Она же Зелёная Хозяйка и повелевает зелёными дейрами, которых люди прозвали кометалиями. Они все её помощники. Где она сейчас, я точно не знаю, но подозреваю, что где-то на востоке. Ну, и так, от себя добавлю. Она, как и ты, Батя, к каждой дырке затычка и никогда не пошлёт ни людей Волны, ни своих воинов туда, куда сама первая ногой не ступит. Тут вы похожи.

— У тебя с ней есть какая-то внутренняя связь? — Спросил я.

Старик кивнул, постучал себя пальцем по груди и ответил:

— У нас у каждого с ней внутренняя связь. Мы её сердцем чуем и она каждого из нас согревает и поддерживает. Хотя Зелёная Хозяйка женщина крутого нрава, добрее и отзывчивее неё трудно кого-либо сыскать. Ну, а ещё я знаю, что она ждёт ребёнка. — Помолчав несколько секунд, Фёдор Степаныч добавил — Если ты думаешь, что Зелёная Хозяйка прямо сейчас примется решать твои проблемы и нести за тебя ту ношу, которая свалилась к тебе на плечи, то даже не надейся, этого не будет. У неё, мил человек, свой крест и она несёт его терпеливо и не стонет, причём несёт быстро, а не волочит по земле, всё проклиная. А ноша её очень тяжкая, скажу я тебе. Для мужика просто непосильная. Такую только русская баба отважиться на себя взвалить. Будь на то моя воля, я бы по огню к ней пошел, чтобы помочь, но ты не волнуйся, у неё есть помощники покрепче меня, старого танкиста, и они не дрогнут ни перед какой опасностью, а уж их-то, опасностей, на пути Зелёной Хозяйки великое множество.

Фёдор Степанович замолчал и посмотрел на меня испытующе, со строгим прищуром серых, молодых лучистых глаз. Вздохнув, я улыбнулся и твёрдо сказал ему:

— За меня ты можешь не волноваться, старик. Десант флага ни перед кем не спускается и сражается либо до последнего вздоха, либо, что гораздо чаще, до полной победы. Мне от Зелёной Хозяйки ничего не нужно, кроме совета, но я так понимаю, что и его она не вправе мне давать и даже догадываюсь, да, что там, просто знаю, почему. Хорошо, Фёдор Степаныч, давай поговорим о тебе. Ты, как я понимаю, не простой человек Воды, хотя и не воин нашей Зелёной Хозяйки, которой поручено Высшим Разумом очистить наша планету от всяческой дряни. Точнее, она должна помочь в этом нам, простым людям. Думаю, что даже тебе она не скажет, что ты должен делать, чтобы помочь нам. Вот и ответь мне теперь, кто ты таков и готов ли ты стать моим помощником, чтобы в том случае, когда наших сил хватать не будет, я мог обратиться через тебя к людям Волны? Должность я тебе предлагаю занять высокую, быть в Кремле полномочным представителем Зелёной Хозяйки на правах министра, хотя и не надеюсь на то, что она станет с тобой общаться.

И сам старик, и люди Волны, стоявшие за его спиной, заулыбались и вполголоса одобрительно загудели. Фёдор Степаныч, озорно сверкнув глазами, всё же степенно сказал:

— И опять ты прав, Батя. Я тебе так скажу, не предложи ты мне стать твоим помощником, да, ещё и министром, то сам бы я не стал напрашиваться. Признаюсь тебе, получил я от неё вчера весточку не весточку, а что-то вроде сигнала что ли. В общем мне стало понятно, что я должен теперь делать, а делать я должен вот что, во всякий трудный час созывать людей Волны, живущих в России, и направлять их туда, где труднее всего. Ну, в общем мы будем у тебя, вроде как резерв Ставки Верховного Главнокомандующего. Не знаю уж как, но я всем своим нутром с первого же дня чую всех людей Волны от Балтики и до Урала и Каспия. По первой я не понимал, что с нами всеми произошло, но всё же старался внушить не внушить, но без слов каждому сказать, что скоро придёт Зелёная Хозяйка и для нас всех найдётся важная работа, хотя и самая трудная, та, с которой обычному человеку не справиться. Ну, вроде той, которая нам тут предстоит. Только я тебе так скажу, для нас тьфу, плюнуть и ногой растереть, войти в этот реактор. Нам только подготовиться к этому нужно будет. Так что я буду при тебе кем-то вроде радио. Так, ребята?

Люди Волны ответили одобрительным гулом голосов:

— Так, Степаныч. Куда пошлёшь, туда и пойдём.

Фёдор Степаныч кивнул и сказал:

— Хотя я и не надеюсь сам, что Зелёная Хозяйка обратится ко мне до того дня, когда мы с ней встретимся, всё же знай, Батя, я с её помощью тоже могу управляться с зелёными дейрами, а потому и моя помощь будет людям не лишней. Вот чего я точно не могу, так это чувствовать на расстоянии воинов Волны. У них в России есть свой вожак. Ну, что, поговорили и за работу? Остальные люди Волны уже на подходе, скоро подтянутся.

Сделав рукой успокаивающий жест, я сказал:

— Погоди, старый, не спеши. Сначала давай так договоримся, молодёжь внутрь не пойдёт. Им ещё жить и жить, а это, Фёдор Степанович, радиация и с ней шутки плохи.

В толпе людей Волны раздались громкие смешки и довольно-таки язвительные возгласы типа:

— Да, ладно, Батя, там той радиации кот наплакал.

Шустрый дед тоже махнул рукой и воскликнул:

— Ерунда! Ничего там ни со старыми, ни с молодыми не случится, Батя. Я же сказал тебе, Зелёная Хозяйка нас защитит. Нам ведь только и нужно сейчас, что пройти к какому-нибудь бассейну, в которых мы сможем выпустить тех зелёных дейров, что наши хлопцы с собой в машинах привезти. Ну, а ещё нам потребуется рыба сушеная или ещё какая-нибудь высохшая скотина. Мы же торопились поскорее сюда добраться, вот и не прихватили с собой ничего, чтобы зелёных дейров к работе подготовить.

Я не стал ни протестовать, ни возмущаться, а поднялся с лавочки и мы отправились к второму энергоблоку, который так же был по максимуму укреплён железобетоном и стальными листами. Всё четыре энергоблока Калининской АЭС устояли, не были повреждены даже гигантские градирни и теперь на ней спешно восстанавливали подстанции и внутренние линии электропередач, но больше всего мороки было как раз с внешними энергосетями. Очень многие опоры были повалены и их теперь тоже восстанавливали, но станцию в принципе можно было запустить и без них, настроив всё так, чтобы реакторы работали в режиме самоподдержки, а не простаивали, как сейчас, медленно, но верно выходя из строя. Терять их нам нельзя было ни в коем случае, хотя, конечно, количество потребителей энергии резко сократилось. Поэтому нам нужно было поскорее запустить все атомные электростанции, а уже потом думать, какие из них оставить, а какие вывести из эксплуатации и уже навсегда. Честно говоря, лично я оставил их, а вот гидроэлектростанции срыл и дал рекам возможность течь по своим руслам свободно.

Мы подошли ко второму энергоблоку и принялись решать, где и из чего соорудить бассейн. Ну, как раз относительно где выбирать было не из чего и его было решено построить поблизости от входа, закрытого громадными блиндированными воротами. Вопрос из чего, быстро решили люди Волны, указав на стальными листы, которыми был облицован высоченный, гранёный капонир. Они попросили дать им инструмент — простые болгарки с алмазными дисками для сухой резки металла, а также несколько вышек и тут же, переодевшись в принесённые со склада спецовки, взялись за работу. Да, силушкой Великая Волна наделила их просто немеряно. Мне бы такую. Мы стояли в стороне, чтобы не путаться у них под ногами, и смотрели, как они работают, а посмотреть было на что. Вроде бы самые обычные на вид мужчины, они легко поднимали такой груз, который и трое таких парней, как Павло, не сдвинули бы с места. Через пару часов прибыло ещё тысячи полторы людей Волны. К этому времени большой бассейн был уже почти готов, а рядом с ним высилась груда мумифицированных акульих туш. Между тем Фёдор Степаныч рассказал мне по ходу дела, что эти мумии можно превратить с помощью зелёных дейров в практически свежую рыбу и то же самое он берётся сделать с любой засохшей коровьей тушей и как бы ужасно она не выглядела, мясо будет превосходным. К нему тотчас подошло несколько человек и попросили рассказать, что для этого нужно сделать.

К половине второго бассейн емкостью на пять тысяч кубов, высотой в три метра, был готов и в него стали закачивать мощными насосами воду из озера Удомля. Люди Воды сразу же забросили в него с десяток сушеных акул, а когда он был заполнен водой доверху, то принялись вытаскивать из фургонов бочки, доверху наполненные зелёными дейрами и сноровисто запускать их в бассейн. Я поднялся вместе со старым танкистом на мосток, переброшенный через бассейн и увидел, как дейры быстро поглощают акул. За полчаса они слопали все туши и то, что произошло после этого, поразило меня более всего. У нашей Женечки, специалиста по кометалиям, на это уходило очень много времени и сил, не говоря уже о том, что и сам процесс размножения этих существ оказался очень сложным, а тут зелёные дейры взяли и, можно сказать, стремительно увеличились в объёме вдвое. В воду снова полетели акульи туши и так произошло целых четыре раза подряд, после чего Фёдор Степаныч сказал:

— А вот теперь мне понадобится литров пять той, самой первой воды, которая знает обо всём. — Ему передали стеклянную десятилитровую бутыль, он открутил пробку, отпил несколько глотков, причмокнул от удовольствия и сказал — Она самая.

То, что произошло вслед за этим, чуть не повергло меня в шок. Фёдор Степанович шустро присел на корточки, опустил в воду мозолистую ладонь и пошевелил пальцами. Зелёные дейры, лежавшие на дне чуть ли не полуметровым слоем и слегка подрагивающие, быстро пришли в движение и стали собираться в середине бассейна, превращаясь в одно огромное существо толщиной метра в два. Оно вытянулось с одного края и, словно динозавр высунуло из воды здоровенную зелёную, блестящую голову без рта и глаз. Старик погладил это существо по голове, легонько щёлкнул его, как бы по носу, пальцем и оно открыло воронку рта полуметрового диаметра. Он влил в него полбутыли воды и сказал весёлым, насмешливым голосом:

— Всё, для пробы тебе хватит. Сделай нам такой воды для начала, а потом я тебе покажу, какую гадость нужно изничтожить напрочь, чтобы от неё даже духу никакого не осталось. — Старик повернулся и сказал своим помощникам — Эй, кто-нибудь, метнитесь к реактору, смойте с него с полведра той гадости, которую отседова удалить надобно, и принесите большому дейру на пробу, чтобы он знал, с чем ему бороться придётся.

Около тысячи людей уже переоделись в антирадиационные белые комбинезоны и двое молодых ребят со всех ног бросились в приоткрытые ворота с вёдрами и поролоновыми мочалками, а когда они вернулись минут через десять, то поднялись наверх и влили в рот-воронку большого дейра два ведра воды, полной радиоактивной грязи. Она исчезла в нём и почти тотчас у большого дейра появился длинный хвост и он поднёс его к своей голове. Фёдор Степанович взял чистое ведро и из хвоста дейра полилась вода. Он передал её дозиметристу и сказал:

— Ну-ка проверь эту водицу, сынок. Я то знаю, что она чистая, но ты же убедиться в этом хочешь.

Дозиметрист принялся за работу и вскоре крикнул:

— Товарищ президент, Батя, это совершенно чистая вода!

Старый танкист ухмыльнулся и сказал:

— А теперь мы так поступим. Большой дейр вытянет шею, просунет её внутрь, мы станем чистой озёрной водицей там внутри из шлангов промывать, а он будет грязную воду высасывать, через себя пропускать и в бассейн выливать. Только я вот что хочу сказать, Батя, та вода будет точь-в-точь такой же, как и та, первая вода очищения, так что надобно её куда-нибудь сливать так, чтобы потом можно было ею людей поить.

Главный инженер АЭС вышел вперёд и доложил:

— Батя, все четыре водоёма градирен отмыты чуть ли не до блеска. Думаю, что первую воду можно слить пока что туда, а потом мы её перекачаем в молочные автоцистерны и развезём по всем городам России. Это же самое лучшее лекарство, чуть ли не настоящая панацея от всех болезней.

Нам пришлось отойти подальше, так как люди Волны взялись за работу так энергично, что лучше не попадать им под руку. Толстенные чёрные, водозаборные пожарные рукава если кто из них и нёс, то бегом и сразу чуть ли не с десяток. Когда нужно было установить пожарную машину и не какой-то там "Мерседес", а огромную, мазовскую, восьмиосную автоцистерну, то три десятка мужчин просто перенесли её с места на место. Работа по очистке реакторного отделения продолжалась всю ночь напролёт, весь следующий день и закончилась только утром третьего дня. Зелёная Хозяйка и в самом деле защитила людей Волны от радиации. Даже те из них, которые как вошли в реакторное отделение второго энергоблока, так и проработали там все это время даже без перерыва на обед, получили совсем небольшие дозы облучения, но что самое удивительное, антирадиационные комбинезоны не фонили. Они были совершенно чистые после того, как те люди Волны, на которых они были надеты, приняли душ внутри реакторного отделения и вышли. Сняв с себя комбинезоны, они не стали принимать душ, а поднимались по деревянным мосткам и с весёлыми криками прыгали в бассейн. Усталым никто из них не выглядел. Большой дейр к тому времени уже брался в него и превратился в обыкновенных маленьких зелёных дейров.

И опять мне пришлось вытаращить глаза от удивления. Вода в бассейне длиной в сто двадцать и шириной в восемьдесят метров вскипела и, словно превратилась в пенящееся шампанское. Наверное именно таким и был тот кипящий слой в нижней части Великой Волны, да, и не только в нижней, но и выше, ведь она сохранила для нас все самые важные объекты. Правда, только те, которые люди укрепляли и специально готовили к грядущему катаклизму самым основательным образом. Халатности и ошибок Великая Волна никому не прощала. Не стесняясь своей наготы, люди Волны прыгали в бассейн, а вот выбираться из него вовсе не торопились и отдыхали от своих трудов в нём, а они у них были мало того, что опасными, так ещё и тяжкими, по полтора, а то и два часа. Ну, а когда они вышли, то сразу же направились в два здоровенных надувных ангара. Там для них были подготовлены новенькие, с иголочки, синие комбинезоны спасателей МЧС с куртками и даже зимними бушлатами. На спине, на груди и на рукаве справа, на них были нашиты эмблемы — стилизованная изумрудно-зелёная волна-цунами с белым барашком наверху, над ней радуга, а под ней надпись — "Человек Волны". Это всё, что мы успели сделать для трёх тысяч семисот двадцати тех мужчин и женщин — людей Волны, которые жили среди нас поблизости. Ну, не думаю, что та радость и ликование, которые проявляли работники АЭС, цветы и поцелуй, а ими встречали каждого выходящего человека Волны, не были для них высшей наградой.

Неподалёку для них уже были накрыты прямо под открытым небом столы и как только все люди Волны переоделись, то направились к ним, держа в руках большие синие сумки со своими вещами. На них тоже были нашиты эмблемы. Я стоял позади надувных ангаров, приветствовал помощников Зелёной Хозяйки и ждал, когда выйдет Фёдор Степаныч. Вскоре он вышел с сумкой в руках, одетый в щеголеватый комбинезон с золотыми генеральскими погонами и выглядел очень довольным. Мы вместе пошли к столу, чтобы хорошенько позавтракать. Всё это время я находился на территории АЭС, чтобы подстраховать людей Волны вместе с несколькими сотнями добровольцев, но этого не понадобилось. Они управились сами. Прямо во время завтрака был решен ещё один вопрос, отряд из четырёхсот людей Волны Дед оставлял на АЭС, а остальных направлял на другие станции, хотя нигде, кроме Калининской АЭС, бедой пока что не пахло. Ну, а ещё для всех этих мужчин и женщин были приготовлены палатки, а в них кровати с чистым постельным бельём, чтобы они могли поспать после своей тяжелой трудовой вахты. Объём работ они выполнили просто колоссальный и в реакторное отделение энергоблока уже вошли специалисты-атомщики и приступили к регламентным работам не боясь схватить опасную дозу.

Новый министр МЧС, который раньше командовал одним из отрядов, уже поставил всех людей Волны на своё довольствие и всё удивлялся, как же это он не замечал их раньше. Дед объяснил нам это. Люди Волны просто боялись показывать простым людям свои новые способности, чтобы их не сочли мутантами и уродами. Блин, ох, уж мне эти фильмы ужасов про людей Икс и тому подобная чушь. Если кто-то сильнее и добрее тебя, способен по нескольку суток кряду выполнять тяжелую физическую работу в смертельно опасных условиях, так уже всё — он урод, мутант и его нужно бояться, а стало быть ненавидеть. Послушав Деда, я окончательно убедился, что был прав, когда пригласил на АЭС телевизионщиков, которым Скиба заранее приказал рассказывать о людях Волны простым людям в телеэфире, как о былинных героях вроде Никиты Кожемяки, Микулы Селяновича и Ильи Муромца, ну, а если кто-то осмелится исказить правду и высказать свои подозрения на их счёт, то разговор с такими господами будет коротким, все они будут тут же отправлены на какой-нибудь остров подальше от людей. Вот тут он нисколько не погрешил против истины, поскольку я сам однажды сказал, что такого рода прохвостов нужно изолировать от общества, чтобы те не пичкали народ всяческим дерьмом в по ящику, на волнах радио и на страницах газет и журналов. Хватит, наелись их дерьма.

О таких людях нужно говорить только в возвышенном тоне, слагать о них баллады и воспевать их подвиги в поэмах, а не выискивать в них червоточины. Если даже самому чистому, честному и благородному человеку изо дня в день говорить — ты свинья, то через какое-то время он точно захрюкает. Зато я, благодаря людей Волны за их неоценимую помощь, так им сразу же и сказал, что никаких других наград, кроме любви и признательности сограждан, им не будет вручено. После этого я с улыбкой добавил, что проделанная ими в тяжелейших условиях работа была бы подвигом для обычных людей, а для них это совершенно рядовая ситуация, но свою работу все они выполнили просто блестяще. К моей радости, люди Волны были точно такого же мнения. Они не стали требовать, чтобы из них было создано какое-то особое подразделение и Дед сказал им, что самое лучшее место для них, где они смогут принести людям пользу, это отряды МЧС, которые работали уже во многих областях вокруг Москвы и в некоторых к востоку от неё. Россия только начала собирать свои земли заново, хотя я и говорил постоянно, что время границ и разделения осталось далеко в прошлом. Сказал я об этом ещё раз и в это утро, причём без увиливаний, заявив буквально открытым текстом:

— Друзья мои, ребята, вы даже не представляете себе, как ваши сильные руки нужны сейчас в тех странных, по которым Волна ударила особенно сильно и особенно в Северной Америке. Поэтому будьте готовы к тому, чтобы отправиться туда в самое ближайшее время. Думаю, что Дед такого же мнения.

Фёдор Степанович оторвался от знатной свиной отбивной, посмотрел на меня с улыбкой, встал, отобрал микрофон и сказал:

— Батя верно говорит, ребятки. Тем более, что двое Всадников Волны, что скачут рядом с нашей Зелёной Хозяйкой, американцы. Встречался я с ними на Эльбе, с американцами, нормальные ребята, простые и весёлые, такие же, как и мы, вот только досталось им поболее нашего, но и там много людей выжило даже в том месте, куда Комета угодила, ну, а почему, вы про то ничуть не хуже меня знаете. — Старик вернул мне микрофон, сел, а вслед за ним сел и я, после чего он сказал — Ты, Батя, всё правильно говоришь, только я тебя вот о чём попрошу. Ты, уж, будь добр, делай так, как ты говоришь, а не иначе.

"Вот ведь старый хрыч, как будто я делаю иначе!" — мысленно ругнул я Деда. Ну, в принципе он был прав, мы ведь по сути дела ещё почти ничего и не сделали, хотя с другой стороны было бы просто наивно ожидать, что мы должны были сделать всего за каких-то сто с лишним дней после Апокалипсиса больше, чем сделали. Люди и так работают сверх всяких сил, так что тут он меня зря критиковал, но я всё равно не стал обижаться, а лишь усмехнулся и сказал без какого-либо раздражения:

— Ну, так мы же не боги, Дед, чтобы по мановению руки взять и разом привести всё в порядок. Всему своё время. Нам сейчас самое главное, людей сберечь, не дать никому умереть с голода сейчас, а зимой замёрзнуть. Вот если через год ничего путного не будет сделано, тогда можешь смело дрючковать меня.

Глава 2

Мастер Зелёной Хозяйки

После завтрака люди Волны потянулись к палаткам, чтобы лечь поспать и отправиться кто в дорогу, к месту новой службы, кто отправиться на работу, помогать восстанавливать Калининскую АЭС. Зелёных дейров Фёдор Степанович распорядился пока что оставить во временном бассейне, а затем построить в удобном месте капитальный, но с таким расчётом, чтобы в случае необходимости большой дейр мог дотянуться до любого опасного места на атомной станции. Ещё он сказал, что теперь любой человек Волны в аналогичной ситуации сможет призвать зелёных дейров на помощь. Подождав, когда старик ответит на вопросы атомщиков, я снова взял старого танкиста под локоток и направился вместе с ним к вертолёту. Дед взмолился:

— Батя, ты бы мне хоть поспать что ли дал!

Ухмыльнувшись, я ответил:

— На том свете выспишься, а сегодня нас ещё ждут дела.

— Вот же лихоманка, навязался на мою голову. — Принялся бурчать Дед, но никаких попыток к бегству предпринимать не стал — Я же уже пятый день на ногах, а ведь чай не мальчик.

Заталкивая его в вертолёт, я насмешливо фыркнул:

— Ну, так ты и не кисейная барышня, чтобы ныть и, вообще, Дед, много спать вредно. Тем более днём, когда люди работают. Полетели, до Москвы два часа лёту, так что вздремнёшь.

За мной пригнали президентский "Ми-17", обладавший отличной звукоизоляцией, а потому в его удобном салоне с кожаными креслами было тихо. Подтолкнув Деда к креслу возле иллюминатора, я сел напротив него. Рядом со мной сел Скиба, а рядом со старым танкистом Чак. Однако, как только вертолёт поднялся в воздух и взял курс на Москву, Деду тут же расхотелось спать и он прилип к иллюминатору. Всё это время нам было не до разговоров и Чак, который уже немного говорил по-русски, нисколько не стесняясь присутствия человека Волны, спросил:

— Батья, что ты думаешь о Зельёной Хозяйке?

Пожав плечами, я ответил:

— Даже не знаю, что и сказать, Чак, но не думаю, что той женщине, которую эти хмыри сделали Зелёной Хозяйкой очень уж повезло. В общем я ей не завидую.

У Деда при этих словах тут же пропал интерес к пейзажу за окном, он повернулся ко мне, глянул на меня сердитым взглядом, словно плетью огрел, и хмуро буркнул:

— Они никакие не хмыри, Батя, и, вообще, Он на Земле находится один и прислан сюда Ими наблюдать за нами.

Усмехнувшись, я ответил:

— Успокойся, Дед, на Их счёт. Поверь, Они хмыри просто редкостные и уж точно космические, да, и Он точно такая же цаца, как и Они все. Поэтому можешь даже не рассчитывать на Их человеколюбие и прочие душевные качества вроде доброты и сострадания. Их у этих хмырей никогда не было и быть не могло всего лишь по одной единственной причине — Они не люди, а потому ничего человеческого в Них нет и на понюшку табаку.

— А что же в Них тогда есть? — Буквально завопил Дед и чуть ли не подпрыгнул — Или ты хочешь сказать, Батя, что это не мы сами весь мир испоганили и уродов наплодили столько, что Им пришлось Великой Волной его вычищать от нечисти? Это тебе не тверских умников в ежовые рукавицы брать, целый мир от всяких подлых тварей очистить.

Предупредительно поняв руку, я рыкнул:

— Сядь и не вопи, Дед! Давай обойдёмся без повышенных тонов и, вообще, нечего тут прыгать. Это вертолёт, а не танк, и тебе его на куски поломать, плёвое дело, только мы потом все вместе с километровой высоты вниз брякнемся. Если хочешь, то я скажу тебе, что я думаю об этих высших существах.

Дед быстро угомонился, сел и даже сложил руки перед собой, но всё же хмурым тоном проворчал:

— Ну, расскажи мне, мил человек, что ты думаешь о Тех, кто нас, можно сказать, породил. Только учти, это мы в Их власти находимся, а не Они нам подчиняются и если Они того захотят, то в один миг уничтожат, а Они это могут.

Махнув рукой, я возразил:

— Ой, да, ладно тебе, тоже мне, нашел высшую власть во Вселенной. Не волнуйся, им тоже есть кому по башке настучать. На любую силу всегда найдётся ещё большая сила.

Дед проворчал:

— Вот даже как. Ну-ну, обскажи мне всё.

— Ну, тогда слушай и не ерепенься, старый. — Сурово сдвинув брови, отчего Дед даже поёжился, сказал я и спросил — Ты видел когда-нибудь, как виноград растят, Степаныч?

Дед неопределённо пожал плечами и ответил:

— Сам виноград видел, и кусты, на которых он растёт, тоже, в Крыму и в Грузии, а так чёрт его знает, что они с ним вытворяют.

Огорчённо вздохнув, я сказал с грустью в голосе:

— Ну, в Грузии теперь винограда уже нет, как нет и самой Грузии вместе Азербайджаном. На том месте, Дед, до самой Армении, здоровенная яма образовалась и всё из-за этих космических мудаков, хреновых звёздных виноградарей. Про виноград я вот почему упомянул, Дед. Какая бы не была лоза, всякий виноградарь, если он хочет получить побольше винограда, время от времени берёт в руки секатор и подрезает её так, что потом от виноградной лозы одна толстая, длинная и кривая ветка остаётся. После этого лоза где-то с год восстанавливается, а потом раза в три, если не больше, винограда даёт. Ну, а некоторые сорта винограда так и вовсе по особому выращивают. Я на Северном Кавказе служил, сам видал такое в Краснодарском крае, где шампанские сорта винограда выращивают. Лоза, на которой этот виноград растёт, должна быть небольшой и чтобы виноград сахара набрал, на ней виноградари только девять гроздей оставляют и так из года в год до определённого возраста, после чего, какая бы хорошая лоза не была, её выкорчёвывают и вся она на дрова идёт, вот так-то, Степаныч. Ну, наша Земля для этих космических хмырей не особая виноградная лоза, а обычная и потому Они решили, что пора её подрезать, чтобы она стала плодоносить не в пример прежним временам, вот и постригли её под ноль, оставив только корень, центральный ствол и с десяток, другой, самых здоровых ветвей, но это ещё не всё. Хмырей этих ещё можно сравнить с биологами, которые эксперимент проводят над нами, как над лабораторными крысами. Они нас породили не самой лучшей породы, а так, полукровками с множеством дефектов и изъянов и дали нам расплодиться. Ну, ты Дед, человек проживший всю жизнь в деревне и потому тебе хорошо известно, что любой дичок обильнее плодоносит, чем какой-нибудь особый, элитный сорт и морозов не боится. Так что эти космические хмыри-биологи с нами сделали то же самое, породили нас ущербными созданиями, дали расплодиться, а потом устроили нам этот вселенский потоп, чтобы выявить самых сильных и уже их с помощью своих хирургических инструментов сделать существами куда более совершенными. Вот только у нас теперь два пути, Дед, либо мы перебьём всех тех двуногих хищных тварей, либо спасуем перед ними и они нас сожрут. Ну, а после этого биологи и их прикончат и будут думать, чтобы им ещё вывести в этом зверинце под названием Земля?

Деду мои рассуждения и особенно их финал, не понравились и он глухим голосом сердито фыркнул:

— Не сожрут, Зелёная Хозяйка не даст.

— Угу, это ты так думаешь! — Хмуро буркнул теперь уже я и со вздохом добавил — Ошибаешься, Дед. Может быть Зелёная Хозяйка и сильная женщина, но не она нас должна спасать, а мы её и вместе с ней самих себя и прежде всего от себя, а уже потом от двуногого зверья. Уж, ты мне поверь, Они сделали всё возможное, чтобы мы наделали как можно больше ошибок, в общем наставили повсюду растяжек и на каждом шагу, куда только не пойди, все тропинки заминировали. Поэтому и идти нам нужно нехоженой дорожкой и прокладывать свою собственную тропу.

Фёдор Степанович одарил меня строгим взглядом и сказал суровым, наставительным тоном:

— Вот и занимайся этим, Батя, а мне нечего пудрить мозги своими байками про виноград. Не для того меня к тебе послали, чтобы я тебе подсказки давал. Я, между прочим, во всей этой карусели давно уже запутался и ни черта не пойму. Одно только знаю, все наши надежды на лучшее будущее связаны только с Зелёной Хозяйкой. Вот это я знаю точно, потеряем её и всё, тогда нам точно каюк и мы уже не выбреемся из петли.

Для важности сдвинув брови посуровее, я кивнул строгим, не допускающим вольностей тоном сказал:

— Советчиков у меня и без тебя целый батальон наберётся, Дед. Мне от тебя совсем другое требуется. Я хочу, чтобы ты был при мне не только вместо радио, у нас радисты получше тебя найдутся и связь мы уже начали восстанавливать, а ещё выступал в роли того человека, который сможет ответить на наши конкретные, жизненно важные вопросы. Ты только не прибедняйся, старый, не прикидывайся шлангом, я в это всё равно не поверю и вот почему. Дед, я ведь за тобой всё это время очень внимательно наблюдал и у меня хорошо отложилось в памяти, как ты большого дейра создал, и как руководил людьми Волны, не давая им задерживаться в опасной зоне, и как время от времени выбегал из реакторного отделения, бежал к большому дейру и что-то ему втолковывал. Из этого всего я сделал такой вывод, ты не пешка какая-то, а самый настоящий Мастер Зелёной Хозяйке. Ну, а ещё я несколько раз видел, что ты на полпути замирал и прислушивался к тому, что тебе если и не прямо говорили, то каким-то иным способом объясняли и тогда твои помощники, люди Волны, какое-нибудь новое дело затевали. То извести велели принести, то вдруг машинное масло в бассейн лили бочками. В общем скажи мне прямо, танкист, ты можешь, имеешь право отвечать на те вопросы, связанные с зелёными дейрами, которые мы тебе задавать станем? Ну, и меня ещё некоторые вещи интересуют.

Мои "суровые" ужимки на Деда не подействовали ровным счётом никак, он на них просто облокотился, а вот выслушал меня с доброй, немного лукавой улыбкой, слегка кивая. У Фёдора Степановича было простое русское лицо, открытое и бесхитростное. Под кустистыми чёрными, с проседью бровями весело блестели серые глаза с тёплым, добрым взглядом. Глядя на него, было сразу понятно, что Дед по жизни был затейником и весёлым человеком, а его большие, мозолистые руки и в старости привыкли сжимать вилы, косу или лопату. Труженика в нём можно было увидеть за версту, а ещё человека большого ума. Думаю, что с книжкой в руках его можно было увидеть гораздо чаще, чем со стаканом. Ну, может быть он ещё играл на баяне. Дед улыбнулся мне, кивнул и с довольным видом сказал:

— Да, Батя, не зря к тебе народ тянется. Ну, что мне тебе ответить на твой вопрос? Вот ты меня спросил, можешь ли ты вопросы про зелёных дейров задавать, а в моей душе сразу же что-то теплом отозвалось. Видно то ли Он, то ли Зелёная Хозяйка мне свой приказ зачитали. — Легонько хлопнув ладонью по столу, Дед решительно сказал — Да, Батя, и ты сам, и твои помощники, все вы вправе задавать вопросы по существу, но я тебя заранее предупреждаю, никаким оружием и какими-либо другими опасными вещами я тебя вооружать на стану. Даже не проси.

С улыбкой махнув рукой, я успокоил его:

— Не волнуйся, оружия у нас и без тебя хватает. К тому же наше самое главное оружие, это люди и их вера в то, что раз мы уцелели, то после Апокалипсиса наша жизнь станет лучше. Ты ведь в курсе, Дед, что я велел доставлять оружие, причём не какие-то там дробовики, а крупнокалиберные пулемёта и ещё кое-что помощнее, в каждый населённый пункт, где только наши спутники и авиаразведка увидят живых людей. Дед, после всего того, что с нами случилось, мы не имеем права потерять ни одного человека из-за того, что в его дом ворвётся двуного зверьё. Поэтому пусть они будут голые и голодные, пусть у них не будет крыши над головой и матери с малыми детьми станут ютиться в землянках, но их мужья будут сжимать в руках пулёмёты и вокруг каждой деревеньки мы первым долом строим мощную стену. Нам нельзя в эти жестокие времена расхолаживаться. Извини, что я с тобой, как на заседании правительства говорю.

Фёдор Степанович одобрительно крякнул, покрутил головой и весёлым голосом сказал:

— Это хорошо, Батя, что ты в наш народ веришь и не оставляешь его безоружным против колбитов.

— Колбитов? — Удивился я — Дед, я, часом не ослышался? Это же казахское ругательство. Так даже казахи называют тех своих соплеменников, которые годами не моются и, вообще, больше на животных похожи. Только и знают, что мясо жрать, кумыс с водкой лакать, трахаться, да, спать. Ты-то откуда это слово знаешь? Или ты воевал вместе с казахами?

Дед развёл руками и честно признался:

— Да, я и сам в толк не возьму, откуда у меня это слово в памяти всплыло. Ну, было у нас в батальоне десятка два казахов, вот только таким словом никто из них точно не бросался, хотя мы все из грязи не вылезали. Да, и шутка ли дело, расстреляешь в бою весь боекомплект бывало, так вылезаешь из танка — негра негрой, весь чёрный от пороховых газов. Ну, мне, как заряжающему, завсегда первому доставалось копоти, так ведь и механик-водитель из танка вылезал весь в саже. Знаешь, Батя, я так мыслю, видать словечко это бранное Зелёная Хозяйка мне навеяла, а раз так, то стало быть она недалече, в Казахстане. Только я тебе вот что скажу, ты её не тревожь. У неё теперь своя дорога.

Хотя на этот счёт я имел совершенно иное мнение, всё же был вынужден согласиться. Это ведь Он заставил играть нас в придуманную им игру и, возможно, чтобы сохранить жизни всем выжившим во время Апокалипсиса. Поэтом я молча кивнул и задал старику тот вопрос, который давно не давал мне покоя:

— Дед, ты должен быть в курсе того, что случилось в Твери и как я поступил с Рыбниковым и его бандой. Не исполни тверичи смертный приговор, я бы не постеснялся взять в руки нож и выпустить кишки этим нелюдям самолично за то, что они с теми людьми сделали, которые для них убежище строили. Скажи мне, Фёдор Степаныч, кто-нибудь из них остался жив? Веришь, я иной раз по полночи уснуть не могу. Они стоят передо мной и смотрят на меня с укором, мол что же ты, сука такая, не мог к нам из Москвы в Тверь метнуться и перестрелять всю эту сволоту, которая нас из убежища на верную погибель вышвырнула?

Дед вздохнул, похлопал меня по руке и с улыбкой ответил:

— Не мучь себя понапрасну, Батя. Все они, за исключением нескольких человек, остались в живых и мне про то давно известно. В то утро, когда меня Волна накрыла, а она же длинная была, то как бы увидел, что она подхватила в Твери несколько сотен человек, подняла их вверх и унесла. Я тебе больше скажу, разметало их всех из Твери чуть ли не по всей России от Москвы и до Урала. Ну, раз про то разговор у нас зашел, то знай, Батя, почти всех колбитов Волна, когда от Уральских гор отпрянула, снесла далеко на север, оставив только тех из них, кто хотя и сбрендил, но всё же только и делал, что голиком скакал, но народ не убивал и не людоедствовал. Они теперь на перепутье и их только Зелёная Хозяйка со своими Всадниками Волны сможет и той чёрной трясины вызволить. Вот такая, в том числе, её миссия.

Молча кивнув, я тут же взял в руки сотовый телефон спецсвязи, соединился с генералом Панкратовым и приказал:

— Дмитрий Петрович, срочно подними в воздух дальние самолёты-разведчики и направь их на север. Туда, куда волна уходила. Наши пациенты скорее всего находятся там, где мы их даже не искали, за Тиманским кряжем. Разведку вести с больших высот, наблюдать, отслеживать все их перемещения, но не тревожить понапрасну и вообще не беспокоить, дабы не нарушать условий игры. Какой? Прилечу в Москву, расскажу. Потерпи немного. Да, вот что ещё, Дмитрий Петрович, всех людей, кроме нескольких десятков оленеводов, с севера эвакуировали ещё в апреле месяце в Екатеринбург, так что не волнуйся понапрасну, проводить спасательные операции нам там скорее всего не придётся. — Только после этого, облегчённо вздохнув, я сказал — Спасибо тебе, Дед, снял ты камень с моей души.

Через двадцать минут наш вертолёт совершил посадку в Кремле. Мы вышли из него и сразу же направились в штаб, где уже собралось в полном составе правительство и на это совещание были приглашены учёные. Сначала я представил всем собравшимся Фёдора Степановича Мальцева, его немедленно сфотографировали, чтобы оформить удостоверение члена правительства, а потом подробно, буквально поминутно, рассказал, что он сделал на Калининской АЭС. После этого я сказал:

— Ну, вот, Женечка, свершилось то, о чём мы с тобой мечтали. У нас теперь есть к кому обратиться и спросить совета, как уговорить зелёных дейров сделать что-нибудь полезное. Сегодня Дед отоспится, а завтра с утра он в твоём полном распоряжении. Всё, товарищи, совещание закончено, расходимся по своим рабочим местам и начинаем думать, как и где нам будет лучше всего использовать людей Волны. Заранее прошу вас быть скромнее в желаниях. Они всё-таки не волшебники. Дмитрий Петрович, а ты зайди ко мне в кабинет. Чайком взгреемся и побеседуем.

Дед, сидевший рядом с министром МЧС, тут же взвился:

— Батя, не так уж я и устал, чтобы в такую рань спать ложиться, так что я смогу поговорить с Женей. Мне ведь и самому интересно посмотреть, на что зелёные дейры способны.

Мы встали из-за овального стола, так и стоявшего в Георгиевском зале со дня первого совещания, и разошлись по своим рабочим местам. Чак тоже пошел в мой кабинет. Он должен был днями отправить три "Руслана" в район Нью-Йорка, чтобы с их борта десантировались наши эмчеэсовцы и чуть ли не вручную подготовили грунтовой аэродром, но теперь в его планы нужно было внести коррективы и поэтому генерал Лагутин, министр МЧС, также пошел с нами, ну, а Деда подхватила с одно стороны под руку Женечка, с другой ещё одна девушка и они утащили его в свою научную лабораторию. В кабинете уже вовсю кипел самовар и я первым делом налил каждому по большой чашке травяного чая. Травяной сбор прислал мне с Кавказа сын. У них там тоже налаживалась жизнь и я не думаю, что люди, живущие на Северном Кавказе, согласились бы терпеть над собой какого-нибудь уголовника, попробуй он стать у них царём. Первым делом я рассказал обоим генералам о том, что Великая Волна спровадила в тундру чуть ли не всех колбитов. Виктор Лагутин сразу же достал из планшета свою оперативную карту и, глядя неё, сказал:

— Батя, на севере у нас остались неохваченными населённые пункты здесь, здесь и вот здесь. Думаю, что лучше всего не укреплять их, а немедленно эвакуировать оттуда людей по воздуху. Знаю, вертолёты нужны позарез всем, но тут речь идёт о жизни людей. Поэтому в ближайшие три дня все вертушки будут работать только на меня и даже не пытайся спорить со мной.

Усмехнувшись, я спросил:

— А оно мне надо, спорить с тобой? Нет, Виктор, спорить я не стану, а вот предложение внесу. Тех людей, которых ты собираешься эвакуировать, не нужно увозить далеко. Ты их лучше там перегруппируй и укрепи гарнизоны крепостей. Ну, а чтобы никому не было обидно, мы сейчас чайку попьём и съездим к сталкерам. Посмотрим, что мы можем отправить на север уже сегодня ночью. Надеюсь площадки там уже есть?

— Конечно есть. — Ответил генерал Лагутин — Мы же, выбрасывая туда десант первой помощи, ставили перед людьми конкретную задачу — людей вооружить, первым делом построить крепости, затем подготовить грунтовые аэродромы для двенадцатых и только потом, по готовности докладывать и ждать борта с гуманитарной помощью и техникой. Между прочим, доклады уже неделю, как идут и парни сообщают, что зверьё не пройдёт. Я же собирался их второй волной дальше на север отправлять. Мы же думали, что зверьё где-то в лесах сховалось, а но, оказывается, в тундре комаров гоняет и ягель жрёт, так что я представляю себе, как колбиты на такой диете озверели. Ну, и что мы будем делать, Батя, если авиаразведка подтвердит это?

Как это ни странно, но у меня уже был готов ответ на этот вопрос, причём я всё понял уже в тот момент, когда мы заговорили с Дедом о Зелёной Хозяйке и ответил коротко:

— Ждать. — Ну, а поскольку такой ответ нуждался в уточнении, то пояснил — Ты зря считаешь, что колбиты по тундре рассеялись, Виктор. Вот увидишь, авиаразведка покажет, что они собрались в развалинах Нарьян-Мара, Кары, Хальмер-Ю и Воркуты. И знаешь, что я тебе скажу, это будут уже не те колбиты, которых мы истребляли, отражая их набег на Ленинск и объекты Байконура. Мы увидим нечто ужасное, наших полных антиподов. Помнишь, что рассказывали те ребята, которые закрепились на стартовых вышках, про это зверьё и про то, как они насиловали женщин, даже таких же безумных, как и они сами по несколько дней кряду? На севере ничего подобного не происходит. Вот увидишь, когда вернутся наши ту двадцать вторые. Там колбитское бабьё может быть и трахается с мужичьём, но в своё собственное удовольствие. Понимаешь, Он хочет нам показать, до чего мы можем дойти, если не будем держать себя в руках и вконец озвереем. Так что не знаю уж как, но Он их всех превратил в форменных белокурых и каких-нибудь ещё бестий, людей без морали и нравственности, хищников высшей пробы.

Генерал Панкратов посмотрел на меня исподлобья и спросил сжимая свои пудовые кулаки морпеха:

— Батя, так какого же тогда чёрта мы должны сидеть и ждать? Давай накроем их ковровой бомбардировкой и дело с концом.

— И поломаем Ему всю картину? — Посмеиваясь спросил я и, замотав головой, сказал — Не-е-т, Дмитрий Петрович, дальняя авиация нам с тобой ещё пригодится, когда мы будем приводить в чувство тех негодяев, которые хотя и сортом повыше, но всё же точно такие же, как и эти в своей сущности, хотя и не побывали под волной. Ну, ты знаешь, о ком я говорю. Вот в Южную Америку мы можем слетать на бомберах и показать им, что такое военная мощь нового мира. А здесь разыгрывается совсем иной спектакль. Пройдёт какое-то время, Зелёная Хозяйка приблизится к ним на смертельно близкой расстояние и вызовет огонь на себя, ну, а мы к тому времени будем наготове и как только это произойдёт... Ну, ты хотя и морской пехотинец, с парашютом всё же прыгал. Вот так мы с тобой в бой и пойдём, старина.

Чак постучал себя пальцем по груди и заявил:

— Батья, не забывай про морскую пехоту моей страны.

Скиба ухмыльнулся и успокоил его:

— Чак, не волнуйся, в этот бой мы пойдём все вместе, — и спросил, с улыбкой глядя мне в глаза, — мы схватимся с ними врукопашную, Батя?

— Нет, Скиба, это будет самая обычная атака с ходу. — Ответил я и добавил с усмешкой — Зачем же в таком случае наш президент загнал в Жигулях в укрытие столько новейшей военной техники? Нет, это будет бой на полное, тотальное истребление и Зелёная Хозяйка выведет орду колбитов прямо на нас, а мы заранее выйдем на исходный рубеж и помчимся на них на боевых машинах десанта и пехоты, а вертушки и штурмовики поддержат нас огнём с неба. Не исключено, конечно, что кому-то придётся схлестнуться с ними и врукопашную, но лучше избегать этого.

Скиба понимающе кивнул и спросил:

— Батя, ты специально затеял с Дедом разговор о Них в таком резком тоне? Тебе не кажется, что ты перегнул палку? Сдаётся мне, что Он читает мысли Деда, как открытую книгу.

На большом письменном столе справа от меня стоял большой, круглый аквариум, на дне которого мирно и практически неподвижно лежали зелёные дейры. Указав на них рукой, я насмешливо поинтересовался:

— Как ты думаешь, Павло, зачем я приказал поставить в каждом помещении, включая гальюны, аквариумы с зелёными дейрами? А затем, парень, что они Его глаза и уши. Впрочем, будь спокоен, Он и без них в курсе всех наших дел, а сказал я ему то, о чём уже не раз говорил. Так что пусть знает, что мы не собираемся прыгать перед Ним на задних лапках, как дрессированные собачки. Да, Они в тысячи раз древнее и умнее нас, но вот в том, что мудрее, я очень сомневаюсь. Хотя если Они даже и мудрее нас, то это ничего не меняет. Поверь, не за своё дело Они взялись, хотя из этого у них что-нибудь, да, получится. Он же не просто так, от нечего делать, вывел на нас своих дейров. Думаю, что когда всё закончится, Зелёная Хозяйка с ними сможет очень сильно помочь нам и лично я от этой помощи не собираюсь отказываться. В общем пусть будет, что будет, мужики, не станем ломать ему картину хотя бы потому, что Он один знает, что делает.

Мы выпили ещё по чашке чая и отправились на вертолёте в Люблино. Там, на огромном пустыре, сталкеры устроили свой главный склад и базу. Я уже бывал у них несколько раз и успел убедиться, что это народ совершенно особого рода. В основном молодёжь, среди сталкеров редко можно было встретить людей старше сорока, именно они были сейчас нашей самой главной опорой и надеждой на то, что мы успешно перезимуем. Они исповедовали такой главный принцип работы: — "Ни зёрнышка сусликам!". Сусликами эти весёлые, боевые ребята называли лес, чистое поле и каждую кучу, образованную волной, и, говоря так, имели ввиду, что всё нужно поднять с земли, очистить от грязи и отправить на свою базу, где их Самоделкины и Рукодельницы приведут все найденные вещи в порядок. Их они считали чуть ли не самыми главными людьми в своих отрядах. Хороший, находчивый Самоделкин или умелая Рукодельница ценились на вес золота, ведь это из их небольших цехов-балков вещи отправлялись либо сразу к людям в Москве и других городах, либо на склад и, наверное, поэтому у каждого из этих ребят имелось своё уважительное прозвище и штамп с надписью, гласившей что-либо такое — "Восстановлено Белочкой из банды Лесных Чудищ". Обычно это была либо наклейка, либо этикетка из ткани.

Как только мы приземлились в самом центре огромной базы, то сразу же окунулись в шум и гам. Ещё на подлёте я увидел, что она похожа на потревоженный муравейник и виной тому был звонок, сделанный мною на базу и просьба срочно отправить в северные города и деревни тёплую одежду, продукты питания долгосрочного хранения и прочий ширпотреб. Вот сталкеры и бросились выполнять мою просьбу. Приказывать им что-либо мне и в голову не пришло бы. В самом центре базы сталкеров, называющейся "Усадьба Плюшкина", находилась большая, асфальтированная, чтобы пыль не поднимать, вертолётная площадка, на которой уже стояло под погрузкой семь Ми двадцать шестых. Ну, а своего босса, Верховного комиссара по делам снабжения в ранге министра, который практически никогда не присутствовал на совещаниях, Василь Иваныча Лыкова, они как раз и называли Плюшкиным и были с ним на ты. Пятидесятилетний полковник интендантской службы на них не обижался. Ну, а ещё он был человеком Волны и теперь стал для меня особенно ценен. Сойдя с борта вертушки мы уже через пару минут чуть было не угодили под колёса большого пикапа "Форд", груженого шубами из чернобурки, песца и норки, за рулём которого сидела девчонка лет семнадцати. Она без малого не въехала в транспортный вертолёт. Из того вылетел парни в камуфляже и один из них завопил:

— Ты чо, мать, сдурела? На фига северянам твои греческие шубы? Им же наши, романовские полушубки нужны!

— Квас, не тошни! — Крикнула в ответ девушка — Пусть и там женщины хоть раз оденутся, как белые люди. Не бойся, я их все двойным слоем синтепона утеплила, так что не замёрзнут.

Увидев нас, оба козырнули и охапки дорогих шуб полетели в вертолёт. По пути в офис Плюшкина мы видели, что в вертолёты чего только не грузится, даже компьютеры, телевизоры и музыкальные центры, не говоря уже про генераторы, газовые плиты и даже посудомоечные машины. Последнее меня особенно повеселило, когда представил себе, как северяне станут заталкивать в них свои чугунные сковородки. Хотя с другой стороны все эти вещи будут отправлены ведь не в стойбища оленеводов, а в северные города и посёлки южнее Ухты. Их было немало, а потому я не удивился, увидев, что по периметру площадки уже выстроились ряды штабелей, а возле каждого был вбит колышек с транспарантом, на котором было написано название населённого пункта. Как всегда, МЧС и сталкеры работали в тесном сотрудничестве, а потому действовали очень оперативно и такие случаи, как тот, что мы только что видели, когда Рукодельница, опорожнив свой склад, привезла шубы прямо к вертолёту, были редкостью. Просто девчушка решила, что не одни только городские модницы должны щеголять в дорогих шубах будущей зимой. Что же, она поступила правильно. Так и надо, на то мы и вводили ССР. Может быть именно поэтому везде в Усадьбе Плюшкина и стоял галдёж. Люди решали, чего бы подкинуть северянам такого, на что у них в прежние времена никогда не было денег, чтобы они знали — Москва помнит о них.

Зато в просторном офисе Плюшкина стояла тишина. Василь Иваныч поступил мудро. Он не стал гандобить в наспех построенном из бисквита двухэтажном здании, на первом этаже размещалась большая общага, кабинетов-клетушек, а устроил на втором этаже ситуационную комнату. В самом центре стоял длинный стол для совещаний с множеством ноутбуков, а по периметру стояли десятки столов с компьютерами. За ними сидело множество юношей и девушек, одетых в чистенький камуфляж, и чуть ли не половина из них в инвалидных креслах. У каждого на голове были надеты наушники, а у рта был микрофон, но говорили они редко, в основном общались с помощью компьютеров. Сам Плюшкин тоже сидел за компьютером перед здоровенным экраном, стоявшим во главе стола совещаний и дирижировал всем своим оркестром. Увидев нас, он молча кивнул и рукой указал на стол, после чего негромко ответил кому-то:

— Я тебя понял, Медведь. Можешь спокойно гнуть свою линию дальше. Не сегодня, так завтра нам понадобится и парфюмерия, так что ты знаешь как заткнуть рот этим крикунам. Извини, но у меня гости. Действуй. — Только после этого Василь Иваныч с улыбкой спросил — Что, Батя, приехал поднять сталкерам настроение? Ну, а ты хоть знаешь, что для этого нужно?

Подсаживаясь к столу, я спокойно ответил:

— Знаю, Вася, знаю и уже принял решение. Ну, а чтобы твоим парням жилось веселее, то я прямо при тебе отдам соответствующий приказ. — Достав из нагрудного кармана сотовый телефон спецсвязи, я выбрал в его записной книжке номер телефона Деда и нажал на кнопку вызова, а когда тот ответил, немедленно сказал ему — Дед, я сейчас нахожусь у сталкеров. Насколько я понимаю, довольно много людей Волны тишком записалось в сталкеры, как и их командир, Плюшкин. У меня к тебе будет такая просьба не просьба, а вот то что приказ, это точно. Раздели всех людей Волны поровну и ту половину, у которой руки растут не из задницы, направь в отряды сталкеров для их усиления. Уже сделал? Дед, да, ты у нас просто молодчина, золотой мужик! Ага, значит сегодня ты ночуешь у наших учёных, а завтра к вечеру приедешь в Усадьбу Плюшкина. Ну, что же, назвался груздем, полезай в бочку, засаливаться. Их, кстати, тоже нужно будет обучить, как работать с зелёными дейрами по-новому. Знаешь, когда я увидел сегодня, как вы ныряете в пенящуюся без была воду, мне подумалось, что ведь таким образом зелёные дейры смогут отчистить от грязи и при этом не испортить водой окончательно всякие там книги и электронику. Как? Ты уже и об этом подумал? Хорошо-хорошо, я тебе больше не надоедаю. — Посмотрев на Василь Иваныча с улыбкой, я спросил — Ну, какие тебе ещё нужны доказательства, Плюшкин, что я считаю сталкеров самыми важными и нужными сейчас людьми? Хочешь я каждого из твоих парней и девчонок сделаю семижды героем России?

Всё это время пальцы Василь Иваныча с пулемётной частотой тарахтели по клавишам компьютера, а его бравые диспетчеры, особенно девушки, услышав мой разговор с Дедом, от радости захлопали в ладоши. Ну, а Плюшкин, оповестив народ, что настали новые времена, подняв глаза с усмешкой спросил:

— А оно им надо? Серёга, они ведь награды и так в кучах находят каждый день. Давеча ребята припёрли мне Орден Подвязки какой-то, да, только на кой он мне. Вот если бы они где-нибудь откопали биомеханическую ногу, тогда бы я порадовался. — Весело улыбаясь, он приказал, снимая наушники — Басмач, подмени меня, а я Батю с коллегами угощу чем-нибудь.

Наш Плюшкин выкатился из-за своего стала на инвалидном кресле, у него правая нога была отрезана чуть ли не по самый пах, а от ближнего стола, что-то сказав в микрофон вполголоса, отъехал на электрическом инвалидном кресле бородатый парень лет тридцати пяти, у которого не было обеих ног, и, отдав нам честь, заменил своего шефа. Вот этим и был ценен полковник Лыков, который даже потеряв в Чечне ногу, он подорвался там на мине, со службы не ушел, считая, что раз задница осталась цела, значит ничто не мешает ему сидеть в штабе и заниматься несколько иной работой по своей части. Сталкеры любили своего босса и были готовы носить его на руках, ну, а я был ему очень благодарен за то, что он уже в первые же дни прислал ко мне свою супругу с письмом, в котором подробно расписал, что и как нужно делать. Его Нина Матвеевна, оперативный позывной Хозяйка, была Рукодельницей в одном из самых боевых отрядов, который так и назывался "Дети Плюшкина". За три месяца они откопали и доставили в Москву столько вещей, что вполне могли конкурировать с каким-нибудь крупным производственным предприятием или торговой компанией. Дети Плюшкина уже работали в семистах километрах от Москвы и после них на земле не оставалось ни единой гайки, что не удивительно, ведь в отряде насчитывалось свыше девятисот сталкеров.

Рядом с ситуационным залом находились большая комната отдыха и столовая, куда мы и направились. Василь Иваныч разрешал сталкерам накладывать лапу на десятую часть самых лакомых деликатесов, а потому действительно мог попотчевать нас чем-нибудь изысканным. В данном случае речь шла о литровой бутылке какого-то старинного вина, лежащей в деревянном ларце. Повариха штаба быстро организовала для нас роскошный обед и пока она подавала нам блюда, Василь Иванович сосредоточенно отбивал сургуч с пробки. Наконец он вкрутил в неё громадный штопор, нажал на рукоятки, бутылка пумкнула и в столовой явственно запахло уксусом, отчего все мы громко рассмеялись, а Чак, ударив в ладоши, воскликнул:

— Васья, не расстраивайся, со старыми винами такое часто бывает. Поэтому я предпочитаю пить виски. Спирт в нём никогда не превращается в уксус.

Повариха, смеясь во весь голос, принесла нам бутылку виски "Блек лейбл", а Плюшкин, сокрушенно вздыхая, сказал:

— Ну, раз мне не удалось побаловать вас винчишком, ребята, то мы этот пузырь прибережем для шашлычка. Как вы, согласитесь устроить пикничок вместе с моими штабниками после того, как мы покончим с северным завозом?

Я тут же поинтересовался:

— За сколько дней управишься и, вообще, что ты отправляешь на север помимо собольих шуб?

Василь Иваныч улыбнулся и спросил:

— Что, кто-то уже успел стукануть, что Снегурка целый грузовик шуб в вертолёт загрузила? Ну, и правильно сделала. Она с ними целых две недели по вечерам возилась и всё говорила, будет кому-то славный подарок на Новый год.

— Даже и не знаю, чем твою Снегурочку и наградить, Вася, за её доброту. — Сказал я, поднимая стопку с виски — Ты бы, старина, придумал бы что-нибудь для своих ребят. Вот, к примеру, как тебе такая мысля — награждать самых лучших сталкеров выходным днём, проведённым в Кремле? Я с Чаком для них шашлыки жарить буду, он в Афгане, а я на Кавказе этому здорово научились. Женя, он же у нас старожил Кремля, все его укромные места покажет, а спать мы их положим в царских покоях. Как ты считаешь, такое им может понравиться, Василь Иваныч?

— Выходной в Кремле? — Удивился Плюшкин и весело смеясь, сказал — А что, это дело. У меня как раз есть список из добрых полутора сотен особо отличившихся ребят. Сможешь их всех разом принять к себе на постой на одни сутки, Батя?

— Конечно смогу. — Ответил я широко улыбаясь — Эх, Вася, если бы ты знал, как я твоим ребятам благодарен. Они же нас просто спасают, выкапывая из грязи столько вещей, что мы их развозить не успеваем. Кстати, война войной, а все дела по расписанию. Скоро наши парни отправляются в Штаты, ты как, успеешь подготовить груз гуманитарной помощи к тому времени?

Плюшкин даже обиделся:

— Батя, он у меня уже неделю, как готов. Это вы телитесь, неизвестно почему. Парни Виктора тоже. — Я опустил ложку и посмотрел на полковника Лыкова с иронической улыбкой, тот уткнулся носом в свою тарелку с борщом и со вздохом признался, усмехаясь — Хотя надо сказать, Батя, что интуиция у тебя работает просто на зависть. Ты, как знал, что Дед со дня на день заявит всем о Зелёной Хозяйке. Веришь, когда он с тобой встретился на Калининской АЭС, меня такой восторг охватил, словно я снова пацаном стал. Раньше ведь, после того, как надо мной Волна прошла и ничего со мной не сделала, скорее даже наоборот, отбросила от меня обломки рухнувшей пятиэтажки и те не завалили вход в наше убежище, я просто знал, что не один такой и что-то согревало мне душу, а после того, как Дед сказал тебе о Зелёной Хозяйке, у меня, словно нога и крылья за спиной выросли, такая радость меня охватила.

Снова взяв ложку, я кивнул и сказал вполголоса:

— Да, чувствую, что с приходом Зелёной Хозяйки нас ждут ещё те чудеса, Василь Степаныч. Не знаю, как на счёт крыльев, а вот ногу она тебе точно сможет вернуть.

— Это как ещё? — Удивился полковник.

— А очень просто, — ответил я, — с помощью своих зелёных дейров. Правда, это будет не настоящая нога, но зато такой протез, который ничем, кроме своего цвета, от настоящей ноги отличаться не будет. — И пояснил — Ничего, вот увидишь по ящику, что такое большой дейр, сам всё поймёшь. Сдаётся мне, что зелёные дейры по её воле много чего сделать смогут.

Глава 3

Арсенал Родины и неожиданная встреча

Нет, всё-таки я в лишний раз убедился в том, что всем нам нужно поклониться нашему президенту, погибшему на своём боевом посту, низко в пояс. Может быть он и руководил страной не так, как того требовалось, но в свой последний год сделал для своего народа столько, что ему можно простить теперь любые ошибки и даже грехи, хотя как раз ими-то он и не был отягощён в отличие от многих олигофренов. Чего только стоили его новые склады Госрезерва, битком набитые продовольствием и предметами первой необходимости. Буквально везде в центральной части России, где имелись подходящие возвышенности, которые с гарантией не окажутся затоплены водой, метростроевцы и шахтёры, собранные со всей страны, пробили огромные туннели и в них стояли многокилометровые штабеля ящиков. Чего в них только не было. Однако, теперь меня более всего привлекали не они, их мы пока что не распечатывали, во всём полагаясь на сталкеров и крестьян, собравших не смотря на вселенский потоп, благодаря Дождю Очищения, отличный урожай. В эту зиму, первую после Апокалипсиса, голод нам точно уже не грозил, ведь помимо этого была собрана практически вся принесённая волной рыба, а теперь, узнав, что мумифицированные туши других животных можно смело употреблять в пищу, их также свозили на временные продовольственные склады и разделывали, чтобы впоследствии, с помощью дейров вернуть мясу, ссохшемуся чуть ли не в камень, свежесть.

После того, как мы получили первые данные авиаразведки, все мои мысли были о новом Арсенале Родины, построенном в рекордно короткие сроки в недрах Угличской возвышенности. Там, в недрах здоровенного, больше Москвы размером, холма, метростроевцы пробили в известняке пятнадцать громадных, двадцатикилометровых туннелей высотой в двенадцать метров и шириной в двадцать пять, облицевали их бетонными плитами, закачали во все пустоты бетон, а военные строители установили на входе громадные, раздвижные ворота, причём двойные, герметичные, чтобы в туннели не проникла вода. Боже мой, какой только новейшей военной техники туда не загрузили. Ну, не то чтобы её было очень много, хотя и немало, но вся она была действительно новейшей не только по дате изготовления, но и по своей конструкции. Впрочем, я бы не сказал, что её в новом Арсенале было заложено на хранение мало. Одних только новейших штурмовых вертолётов "Ка-52 "Аллигатор" там стояло целых шестьдесят восемь штук не говоря уже о том, что вертолётов "Ночной охотник" заложили на хранение впятеро больше. Стояли там и штурмовики "Ил-102", "Су-25" и "Су-39", а также многоцелевые истребители "Су-35", которые могли с одинаковым успехом работать по наземным целям. Однако, особенно много в Арсенале стояло бронетехники, включая полторы сотни танков "Чёрный орёл". В общем можно было смело сказать, что Россия сохранила свою боевую мощь, да, вот только применить её придётся не против внешнего, а против внутреннего врага.

Когда мне на стол легли первые фотоснимки, обработанные на компьютере, я ужаснулся. По оценкам специалистов, на побережье Печорского моря собралось от полутора до двух с половиной миллионов колбитов и это были уже не те голые психи, что скакали на лошадях и верблюдах в Казахстане. Они не только нашли во что одеться, но и вооружались всем, чем только могли, а поскольку рядом была Новая Земля, с которой эвакуировали всех военнослужащих, но при этом оставили там немало оружия и техники, то оружия хотя и не хватало на всех колбитов, всё равно оказалось предостаточно. В общем там скопилась огромная орда, которая охотилась в тундре на оленей и ловила в Печоре и Печорском море рыбу, чтобы не помереть с голоду, а также планомерно обследовала каждую кучу мусора, принесенного волной. Все они явно готовились к зимнему походу на юг, а потому ковали мечи, наконечники для копий, мастерили арбалеты и ладили для них стрелы. В общем готовились к походу. Поэтому нам сам Бог велел срочно заняться формированием во много раз меньшей, но куда более боеспособной механизированной армии и как только северный завоз завершился, а в Ухту и южнее завозились по воздуху даже бронетранспортёры, танки и самоходные гаубицы шли с Урала своим ходом, я отправился в Арсенал с большим отрядом солдат и офицеров чуть ли не всех родов войск.

Неподалёку от Арсенала была построена взлётно-посадочная полоса. На ней и приземлилось более шести десятков бортов военно-транспортной авиации, груженых дизельным и авиационным топливом. Мы решили не перебрасывать технику в Москву, а сконцентрировать её всю в Рыбинске, Ярославле, Костроме и Вологде. Там же было решено сформировать четыре ударные армии, состоящие из пяти полноценных дивизий каждая. На большее у нас просто не хватало ни сил, ни техники, ведь мы не могли снять людей с тех объектов, которые нужно было срочно восстанавливать. Не думаю, что нам нужно было сколачивать более мощный бронированный кулак, ведь мы имели ещё и мощную воздушную армию, оснащённую тяжелыми дальними бомбардировщиками, не говоря уже о фронтовой авиации. С военной точки зрения, особенно учитывая то, что речь будет идти о тотальном уничтожении врага, мы имели многократное превосходство если, конечно, не бросаться врукопашную схватку. Единственное, от чего я сразу же предостерёг некоторые горячие головы, нам нельзя было применять оружие массового поражения.

Ну, тут со мной согласились без особых возражений. Среди генералов и офицеров не нашлось ни одного человека, который потребовал бы от меня сбросить на головы этой публики атомные бомбы, хотя они у на имелись, или применить против них боевые отравляющие вещества. Но я всё равно сказал, что этого нельзя делать ни в коем случае. По этому поводу даже шуточного спора не получилось, все прекрасно понимали, что в таком случае может случиться непоправимое, нас просто самих ликвидируют к едрене Фене. Как? Ну, это уже другой вопрос. Наверняка у Него имелись для этого необходимые средства и силы. Дурное дело ведь нехитрое. Поэтому мы сразу же стали готовить план грядущей операции, хотя это и грозило нам большими затратами материалов, и без того дефицитных. А что делать? Я внёс на рассмотрение комитета обороны свой план, он был предельно простым, и его поддержали. Моя идея была такова, очистить для колбитов коридор, ведущий на Москву и параллельно до предела укрепить города Печору, Ухту, Сыктывкар, а людей из всех населённых пунктов, находящихся к западу от них вплоть до Северной Двины, эвакуировать. Дед первым высказался и заявил, что именно на Северной Двине и состоится новая Курская битва. Что же, если так, то нам нужно было срочно начинать подготовку к ней и я приказал собрать военных лётчиков, пилотов вертолётов и механиков водителей, чтобы полностью разгрузить угличский Арсенал, выгнав из него всю военную технику.

Туда мы прилетели рано утром на вертолёте. Погода нас баловала. Впрочем, это ведь была всего лишь середина сентября, даже на побережье Печёрского моря было ещё довольно тепло и холода не погнали двуногое зверьё на юг. Не смотря на раннее утро, возле Арсенала собралось огромное количество народа, а вдоль взлетно-посадочной полосы, в самом её конце, неподалёку от него, стояли по обе стороны военно-транспортные самолёты от "Си-130 "Геркулес", до "Русланов". Для начала я приказал облететь Угличскую возвышенность, это был пологий холмистый кряж, поросший лесом, сразу и не скажешь, что он возвышается на двести пятьдесят метров над уровнем моря и на сто восемьдесят над уровнем озера Неро. Со стороны Переславля-Залесского кряж был, словно ножом обрезан и по этой линии была возведена железобетонная стена длиной в три километра и высотой в тридцать пять метров, перед которой была отлита бетонная площадка на ту же длину, шириной в два километра. Вертолёт подлетел к капониру номер семь и приземлился возле него. Именно там находилась замочная скважина, в которую я должен был вставить ключ и открыть ворота всех пятнадцати хранилищ. Системы наблюдения показывали, что ни в одно из них не проникла вода.

Вместе со Скибой и Женей Добродеевым мы вышли из вертолёта. В левой руке я держал кейс наподобие ядерного чемоданчика, который у меня безуспешно пытались отобрать сначала Женя, а потом Скиба, но я не сдался. Не такая уж и тяжелая ноша, был этот электронный ключ от всех президентских резервов. Зато сами резервы были очень впечатляющими. Я часа четыре просматривал списки и просто обалдел от того, чего только не было заложено в Арсенал и другие хранилища. Что же, наступило время открыть первое и самое большое. Женя подвёл меня к высоченной бетонной стене и показал эмчеэсовцам, где нужно сбить бетон. Они включили электрические перфораторы и в три минуты обнажили стальную плиту размером метр на метр, прикрученную к нише двадцатью гайками, посаженными на эпоксидку. Ребята зажгли горелки, нагрели гайки и быстро их отвернули. После этого они прогрели плиту, тоже посаженную на эпоксидку, чтобы внутрь ниши не попала вода, и, наконец, сняли её, открыв доступ к пульту управления. Я открыл кейс, внутри которого находился специальный компьютер, подсоединил его к пульту, набрал нужный код, Женя ввел второй, хотя это тоже мог сделать я, и мы открыли громадные двери сразу всех хранилищ, после чего направились с седьмому капониру.

В него уже вливались сплошным потоком люди, мы ведь расписали всё буквально по минутам и каждый человек, прибывший в это утро к Арсеналу, знал, что он должен делать. Мы подошли и я невольно заулыбался. Первыми в капонире стояли два тентованных "Урала", а к ним были прицеплены вертолёты "Ми-28". Водители уже сидели в машинах. Вот завёлся двигатель первого "Урала", затем заурчал второй и обе машины медленно тронулись с места. В обоих вертолётах уже сидели пилоты и знаками показывали, что всё у них нормально. Вот теперь я отдал Скибе чемоданчик, а он передал его Жене и мы бросились к "Уралам", чтобы заглянуть под тент и посмотреть, что же лежит в их кузове. Там находились ящики с НУРСами, снарядами и патронами, чтобы полностью снарядить вертолёты к бою. Ну, этого не требовалось делать, а потому водители "Уралов" просто отбуксировали вертолёты подальше от капониров и уже через каких-то десять минут они поднялись в воздух и улетели на аэродромы постоянного базирования, а автомобили поехали туда же, чтобы выгрузить там боеприпасы и ждать приказа. Мы поднялись на лифте наверх, на смотровую площадку, где я вполголоса сказал, обращаясь к Жене:

— Знаешь, Жека, нам нужно будет поставить здесь памятник последнему президенту России. Ну, в том смысле, конечно, что и здесь тоже, а не только в Москве.

Женя пожал плечами и ответил:

— А по моему Арсенал уже сам по себе является памятником.

В каком-то смысле он был прав. Кивнув, я спросил:

— Как же вы смогли его построить?

Вздохнув, Женя ответил:

— Батя, когда нам стало известно, что катастрофа неминуема, но тем не менее есть шанс, что много людей выживет, было немедленно принято решение держать всё в тайне и бросить все резервы страны, всю валюту на госзакупки и строительство новых капониров, которым не будет грозить затопление. Сюда нагнали техники и военные строители работали вместе с метростроевцами круглосуточно. Арсенал они построили быстро, всего за четыре месяца, а потом возвели ещё четыре хранилища и их всех вместе с семьями отправили на Алтай. Уже тогда наши учёные сказали, что скорее всего это будет самая безопасная зона и не ошиблись.

До Алтая мы ещё не добрались. У нас даже не была установлена связь с этим регионом, но судя по данным космической разведки там всё было спокойно. Хотелось бы мне верить в то, что так будет и дальше. Зато неспокойно было в Сибири. Судя по всему, по тайге бродили банды колбитов. Об этом можно было судить уже потому, что многие деревни и посёлки были брошены и явно разрушены, хотя по ним и не прошлась волна. Однако, вот уже больше недели на некоторых снимках мы видели отряды всадников, скачущих верхом на лошадях и верблюдах. Они точно не были колбитами, поскольку были одеты в камуфляж и многие вооружены крупнокалиберными пулемётами, "Утёсами" и даже "Кордами". Представляю себе, что это были за бойцы, скорее всего воины Волны. Поэтому мы решили отправить в Сибирь, а точнее в Тюмень, триста двадцать вертолётов, в основном "Ми-8" и "Ми-24", которые могли принять на борт большое количество боеприпасов. Именно для того чтобы начать переброску вертолётов в Сибирь, неподалёку от Арсенала уже совершили посадку шесть "Русланов" и теперь на посадку заходили пять французских военно-транспортных самолёта "А-400", а также дюжина американских самолётов "Си-130 "Супер-Геркулес".

С Тюменью у нас ещё не была установлена связь, но тюменский аэродром мог принять наши самолёты. Сибирякам нужно было срочно помочь избавиться от двуного зверья. Десант мы туда не посылали, но зато отправляли пятисоткилограммовые вакуумные бомбы. Очень хорошее средство, способное с гарантией уничтожить даже крупную банду. Сверху нам было хорошо видно, как идёт погрузка вертолётов на самолёты и как уезжают в сторону городов, где будут формироваться ударные армии, караваны техники. Лязг, рёв и грохот стояли просто оглашенные, но во всём просматривался порядок и чёткая организация. Регулировщики, держащие в руках красные и белые флажки, чётко указывали, кто и куда должен ехать. Вместе с прочей техникой из капониров стали выезжать эшелоны с боеприпасами и военным снаряжением. Волна к нашему счастью не унесла с собой железнодорожные пути и нам не пришлось их восстанавливать. Так, просто очистили стрелки от мусора и всё. В принципе делать мне здесь уже было нечего и потому мы спустились вниз, добрались до вертолёта и в начале десятого полетели в Москву. Сверху мне было хорошо видно, как колонны техники движутся в направлении автомобильной дороги, ведущеё к Ярославлю. Да, после этого от неё останется одно только воспоминание, ну, ничего, восстановим заново и она будет лучше прежней. Не успел я долететь до Москвы, как мне позвонили и кто-то сказал:

— Батя, срочно возвращайся в Москву. Есть не совсем приятные новости из Псковской области. Там какие-то типы повязали наших разведчиков. В общем там творится что-то непонятное, но в двенадцать ноль-ноль псковские обещали выйти на связь.

От услышанного у меня чуть глаза на лоб не выскочили. Мы считали Прибалтику, Псковскую и Ленинградскую область чуть ли не зоной тотального бедствия, ведь ещё в первый месяц авиаразведка показала, что там в городах нет ни единой живой души и вдруг на тебе, кто-то повязал разведчиков. Интересное, кто бы это мог быть? Времени до двенадцати часов дня, когда псковские обещали выйти на связь, было ещё целых полтора часа, так что я должен был успеть добраться до Кремля вовремя и именно так оно и случилось. Выпрыгнув из вертушки, я бегом бросился к связистам и через каких-то три минуты, как я влетел в на пункт правительственной связи, псковичи вышли на связь и кто-то нахальным басом поинтересовался у меня:

— Эй, москвичи, ну, чо, ваш президент объявился или вы снова будете заставлять меня ждать? Вы там того, пошевеливайтесь, блин, а то ваши ребята тут соловьями поют, какой ваш Батя толковый и оперативный, а я этого чего-то не чувствую.

Ну, и что я должен был сказать на это? Не долго думая, я, по старой привычке, рыкнул командирским голосом:

— Отставить болтовню в эфире. — И уже по новой привычке сказал — С вами вышел на связь президент России, доложите, кто вы такой и введите меня в курс дела. Меня в первую очередь интересует, что творится у вас в Псковской области. Какие вы понесли жертвы, сколько людей уцелело и какие трудности и с чем вы испытываете. Вот тогда мы и зашевелимся.

Из наушников тут же донёсся возмущённый голос:

— Мужик, значит так, я тебя президентом не назначал, а потому ты для меня никто и звать тебя никак, будь ты хоть трижды кому-то Батя, понятно? А теперь ты быстро доложи, с чего это ты решил, что являешься президентом? Смотри у меня, узнаю, что ты сам себя назначил, мигом башку отверну. Ну, отвечай.

— Так, парень, оба перестали лаяться в эфире. — На полтора тона ниже сказал я весёлым голосом и ответил — Меня зовут Сергей Дубинин, я майор ВДВ и был военным комендантом центральной области России, пока помощник нашего президента, погибшего на боевом посту, не передал мне всю полноту власти, выполняя его последнюю волю, так что я не от балды стал президентом, а теперь представься и доложи мне, как обстоят дела в Псковской области. Честно говоря, мы даже и не надеялись уже, что у вас там хоть кто-то выжил, ведь на вас Волна на первых обрушилась и все ваши города стоят мёртвые, как и Питер.

— Не волнуйся, президент, у нас всё тик-ток. — Услышал я насмешливый ответ — Ну, а на связь с тобой вышел бывший старший сержант внутренних войск Михаил Богатырёв. Ну, президентом России я себя не называю, хотя за меня и проголосовала не только вся псковская и питерская братва, но и народ, а народа за мной стоит много. Это наши, псковские, у нас кроме тех козлов, что с ума посходили, да, синяков, которых мы ещё до Апокалипсиса перестреляли, все остальные люди живы, спасли мы больше половина населения Питера и добрых две трети населения Ленинградской области, почти половину жителей Прибалтики, всех тех, кто не откочевал в Швецию, калининградцев почти половину, больше четырёхсот тысяч поляков, белорусов тысяч под триста, в общем всего сейчас за мной почти семь миллионов человек стоит. Ну, а кроме того, Батя, не подумай, что я тебя пугаю, но за меня пойдут в бой псковские десантники и морпехи Балтфлота, так что я могу спросить с тебя, что ты за президент и не дай Бог, ты людей гнобишь. Вот тогда не жди от меня пощады, голыми руками порву в клочья. Но я согласен, давай не будем в эфире лаяться и предлагаю следующее, ты прилетаешь в Великие Луки на стрелку со мной и мы сядем, поговорим и все обрешетим. Если ты мужик правильный и за тебя народ горой стоит, то я вольюсь в твою бригаду, ну, а если все, что ты говоришь, надо делить на восемнадцать, то не обессудь, быть тебе подо мной и, возможно, что даже не в бригадирах. Ну, что скажешь?

Тянуть с ответом я не стал:

— Хорошо, договорились, я прилечу в Великие Луки. Когда ты там будешь и сколько человек возьмёшь с собой?

Михаил усмехнулся и ответил:

— Да, двух своих друганов, а мне больше никто и не нужен, а ты можешь брать с собой хоть целый батальон. Встретимся завтра в полдень на перекрестке за двумя мостами. Это перед деревней Корнилово, как в Великие Луки из Москвы ехать. Вот там все и обговорим, а сейчас извини, у меня дел выше крыши.

Вот и поговорили. Псковский царюга вышел из эфира и Скиба, снимая с головы наушники, проворчал:

— Борзый мужик, ничего не скажешь, Батя, но если псковские действительно столько народа у себя спасли, то у него есть на то все основания. Ну, что будем делать?

Усмехнувшись, я ответил:

— Пойдём обедать, Павло.

Обсуждение псковской темы мы продолжили с ним и за обедом и в нём неожиданно приняла участие Алёнка. Услышав, что дядя Миша из Пскова вместе с двумя своими друзьями приглашает меня в Великие Луки на переговоры, моя дочура воскликнула громким, радостным голоском:

— Папка, так это Три Богатыря, наши с мамой друзья! Дядя Миша со своими друзьями у нас на озере целый месяц жил. Они ещё всё время стрелять учились, а я в это время с Аргошкой в доме сидела. Папулечка, возьми меня в Великие Луки.

Алёнка не раз рассказывала мне про Трёх Богатырей, друзей своего отца и моей Валюши и сегодня выяснилось, что по крайней мере один из них, Мишка Большой, стал действительно большим человеком. Улыбнувшись дочери, я сказал:

— Обязательно возьму, моя маленькая. — После чего попросил Скибу — Павло, а ну-ка выйди в эфир на псковской частоте и скажи, что Батя вызывает на связь Мишку Большого. Посмотрим, тот ли это дядя Миша или какой другой.

Скиба немедленно повернулся к радиостанции, стоявшей неподалёку, и сделал, как я просил. Через несколько секунд он кивнул мне и я, взяв микрофон и наушники, сказал:

— Михаил, я хочу перенести место встречи.

Тот спросил:

— Куда?

Подмигнув Алёнке, я назначил место встречи:

— В маленькую деревеньку Караси, что стоит на берегу озера Невель под городом Невелем. Там, за деревней, стоит двухэтажный дом без крыши, окруженный высокой бетонной стеной. Вот туда я и прилечу ровно в двенадцать. Со мной будет только пилот вертолёта и два человека. Извини, но вертушка у меня военная, но ты не волнуйся, стрелять я не буду. Со мной будет моя дочурка и, как ты понимаешь, её жизнью я рисковать не стану.

— Замётано, Батя. — Ответил Михаил — Мы будем там втроём, а уже оттуда отправимся в Великие Луки. Все вместе.

Я щёлкнул тумблером, положил фурнитуру на радиостанцию и сказал своей улыбающейся дочурке:

— Алёнка, завтра мы полетим в ваш дом на озере.

Девочка сорвалась с места и бросилась ко мне, а я подхватил Валину дочурку на руки и подсел с ней к столу. Мы пообедали и я отправился в штаб. Сегодняшний день принёс ещё несколько радостных вестей. Были пущены три цементных завода, два кирпичных и ещё четыре по производству стеклопакетов и дверных блоков. Отлично, теперь мы могли начать производить стройматериалы, самое нужное из всего того, что нам срочно требовалось. Увы, но в них мы испытывали острую нужду, особенно в цементе. А вот наш Дед снова отличился. После того, как он побывал у наших учёных, у меня просто камень с души упал, так как он рассказал им, как с помощью зелёных дейров производить не только солярку, но и бензин, моторное масло и даже гипоидную смазку для мостов. Более того, после того, как он потёрся пару дней в Усадьбе Плюшкина, Дед создал передвижной комплекс, заменяющий десяток бригад, вооруженных отбойными молотками. На любое шасси устанавливался огромный аквариум, в котором находилось тонн шесть зелёных дейров. Их привозили туда, где нужно было раздолбить отбойными молотками железобетонный плиты, человек Волны вызывал из аквариума большого дейра, тот буквально обволакивал собой бетонную глыбу и та в считанные минуты рассыпалась на тонкую пыль, песок, щебень и арматуру и при этом саму пыль было достаточно просеять через мелкие сита, отделив её от песка, обжечь заново и она снова становилась отличным портландцементом.

Самое главное заключалось в том, что большой дейр действовал бесшумно и с математической точностью. С этого момента сталкеры забегали, как наскипидаренные, ведь большой дейр с точно таким же успехом, разделившись на маленьких зелёных дейров, идеально отчищал от грязи в кислородно-водородной водяной пене, которая не взрывалась от малейшей искры, всё, что угодно, не портя вещей, даже книжки. Они, книжки, не имели, конечно, прежнего вида, но их вполне можно было читать. Намного лучше всё получалось с электроникой. Ты бросал в кипящую пену комок грязи, а вытаскивал сверкающий сотовый телефон, который даже не нужно было часами сушить, он и так был почти сухой, ну, может быть чуть-чуть влажный. Поэтому, помимо больших аквариумов, которые стояли на шасси тяжелых грузовиков, сталкеры обзаводились тысячами маленьких. В них они мало того, что отчищали вещи от грязи, так ещё и заливали в полиэтиленовые мешки чистейший сапропель, то есть ил, который вывозился на поля или складировался. В общем с появлением в наших рядах Зелёного Мастера, жизнь наша сделалась намного веселее, а тут меня ещё и обрадовали пуском новых предприятий, а точнее возрождением старых и к тому же самых нужных, тех, вез которых нам было просто невозможно отстроиться заново.

Вообще-то люди не унывали. Во всяком случае Москва гудела, словно улей. Действовали уже почти все линии метрополитена, постепенно разбирались завалы, хотя, конечно, им не было видать конца и края, но ни москвичи, ни принесённые в столицу Волной люди не унывали. Правда, по делу мэра Москвы, его присных и полутора десятка олигархов шло следствие и уже один только этот факт заставлял всех частенько вспоминать о том массовом убийстве в Раменках, которое эти сволочи учинили. Больше всего меня поразило признание одного великого деятеля кино, который на вопрос, почему в так поступили, ответил с убийственным цинизмом: — "Многие из них были талантливее и потому я их ненавидел. Теперь их нет и мне плевать на них и на то, что вы меня поставите к стенке. Я уйду из жизни зная, что превзошел самого Нерона." Вот так этот моральный урод заявил следователю. Правда, следователь ответил ему той же монетой, сказав: — "А на тебя никто не станет тратить пулю и верёвку пачкать мы тоже не станем таким дерьмом, как ты. Мы вас всех спустим вниз, замуруем там в одном из отсеков но приток воздуха перекрывать не станем и даже свет вам оставим и вода у вас будет. Так что подыхать вы будете долго. Вот только никто не услышит, что ты тогда запоёшь, подонок." После этого вся спесь с этого деятеля мигом слетела, как и со всех остальных подонков.

В следственные действия я не вмешивался и лишь время от времени встречался несколько рас с руководителем следственной бригады, который рассказывал мне о ходе следствия. До его завершения было ещё далеко. В этот день я и вовсе не встречался ни с кем из работников нашей новой прокуратуры. День этот, как и все другие, был заполнен множеством дел и только в десять ночи я вернулся домой. Алёнка уже спала, а я ещё поработал, сидя на кухне. Всё хорошо в Кремле, вот только квартирки у нас здесь были маловаты, но вскоре мы сможем переехать в новую гостиницу "Москва", где уже завершался ремонт. Вот там нам будет жить попросторнее, да, и на работу ходить недалеко. На следующий день, с утра пораньше, я успел смотаться в Усадьбу Плюшкина, чтобы пригласить в гости очередную группу сталкеров. Первый блин у нас не вышел комом, но всё же я и особенно Алёнка, наверное обрадовались гостям гораздо больше, чем они тому приёму, который мы им устроили. Наверное, ребята не ожидали, что министр возрождения Франции будет петь им, министр возрождения Германии сварит им чудесного пива по немецкой рецептуре, но по технологии Деда, а президент России, пусть и чрезвычайный, вместе с верховным комиссаром по делам перемещённых Волной граждан, будут трудиться у мангалов.

В девять утра мы вылетели в Невель. Сначала я действительно хотел лететь на "Ночном охотнике", но потом передумал и мы отправились туда на белом президентском вертолёте. Как и договаривались, втроём, если не считать пилотов, правда, нас всё же сопровождал второй президентский вертолёт, "Ми-26" с большой делегацией на борту, а также шестёрка "Аллигаторов", но они совершили посадку в чистом поле, не долетая до Великих Лук, а мы полетели к озеру Невель. Пролетая над городом Невель, я горестно вздохнул, можно было смело сказать, что от него практически ничего не осталось. Зато я с радостью обнаружил, что все озёра, а их в Псковской области тьма тьмущая, были изумрудными от множества зелёных дейров на дне, а леса, не смотря на то, что сентябрь перевалил за серёдку, пышно зеленели и не опустели. Вот теперь я увидел, что внизу, в основном в лесах, чем-то занимается множество людей. Полагаю, что строят временное жильё, чтобы как-то перекантоваться зимой. Надо будет завтра же приступить к строительству переправы через каньон и срочно начать отгрузку в Псковскую область строительных материалов. Волна здорово прошлась по Псковской земле. Вскоре мы заложили вираж над озером и Алёнка, прижавшаяся носом к иллюминатору, закричала радостным голосом:

— Папочка, смотри, смотри! Дядя Миша убрал забор и поставил на нашем доме новую кр-р-рышу!

Ах, ты моя роднулечка! Глядя в иллюминатор, я действительно удивился. Вокруг Валиного дома её друзьями был наведён идеальный порядок, убрали даже разбитые бронетранспортёры, деревню Караси, разрушенную волной, сравняли с землёй, как и соседнюю, куда-то увезли бетонную стену, засыпали бетонный котлован и, вообще, дом и весь прилегающий участок были приведены в идеальное состояние. Его огородили красивой оградой и установили новые ворота. Они были распахнуты настежь. Перед ними вполне хватало свободного места и пилот посадил вертолёт метрах в тридцати. Едва винт перестал вращаться, мы направились к выходу. Мы со Скибой были одеты в нашу привычную форму десантников с голубыми беретами, из оружия у нас были только "Стечкины", зато Алёнку нарядили в пышное голубое с белыми оборками платье, белые колготки, голубые туфельки и её головку украшали два больших, белых банта. В общем моя дочурка выглядела так, словно мы собрались на праздник, но так ведь оно и было. Для неё встреча с родным домом как раз и была праздником, правда, без мамы.

Едва мы вышли из вертолёта, как в воротах показались трое мужчин, двое довольно высоких, выше меня, а третий под стать Скибе. Все трое были одеты в камуфляж и у них на головах красовались краповые береты, а на груди блестели награды. У меня их было, конечно, побольше, но мне и воевать выпало дважды в полный рост, да, к тому же и в промежутках между двумя войнами тоже пришлось пострелять и немало. Алёнка сразу же сорвалась с места и, бросившись к мужчинам, закричала:

— Три Богатыря! Дядя Миша, а я к вам с папой и Скибой прилетела! Дядя Слава, дядя Виталик!

Первым Алёнку подхватил на руки и крепко прижал к груди самый большой из Трёх Богатырей, глаза которого сразу же заблестели. Он радостно и явно недоумённо расцеловал девочку, а после этого Алёнку принялись прижимать к себе двое других Богатырей, а Михаил шагнул к нам и недоумевающе воскликнул:

— Батя, как у тебя оказалась Алёнушка? Она же дочь нашей сестры, Ярославны. Объясни, что произошло? Где Валя?

Объяснение последовало, но обо всём рассказала парням сама Алёнка, которая всё так же радостно воскликнула:

— Дядя Миша, Волна принесла меня прямо к моему второму папе, с которым мама познакомилась, когда ездила в Москву за аквалангами! Они любят друг друга, вот. Мамина кабинка оторвалась от батискафа и её унесло Волной далеко-далеко, но она скоро приедет к нам в Москву. Давайте я вас познакомлю. Это мой папа Серёжа, когда мама вернётся, они поженятся, а это Скиба, дядя Павло, он очень хороший. А ещё у них есть друг, он американец, его зовут Чак, но он в другом вертолёте летит. У него есть дочка Дженни, она моя подруга. Ты только не волнуйся, дядя Миша, с моей мамочкой ничего не случилось.

Михаил шагнул ко мне, встряхнул меня за плечи и спросил:

— Так ты и есть тот Серёга, который спас в Москве нашу Валюшу? Что же ты сразу не сказал, что ты тот самый Батя, который в Москве убежища строил, а до того зверьё уничтожал?

Улыбнувшись, я ответил:

— Миша, так это когда было, ещё в прошлой жизни, до Апокалипсиса. Разве обо всём упомнишь. У меня из той жизни если и остались какие-то яркие воспоминания, то только те, которые связаны с моей Валюшей. Парень, я же в начале лета до этого самого места добрался, сначала на мотоцикле ехал строго по прямой, думал найду Валину гондолу, но она, видно, не стала отстреливать парус и её далеко занесло, а потом, после Твери, на вертолёте полетел, покрутился здесь, посмотрел на вашу разруху, людей не увидел и в Белоруссию умотал. Послушай, как же вы от наших самолётов-разведчиков спрятаться сумели? Пусть и на большой высоте, но они над вами не раз пролетали и ничего на снимках мы так и не смогли рассмотреть.

Михаил не успел ответить, как Алёнка, сидевшая на руках у Виталия, представила нам своих троих друзей — Трёх Богатырей, о которых мне мало что было известно. Михаил Большой махнул рукой и пробасил огорчительным тоном:

— Батя, веришь, нет но эта Волна все наши убежища так мусором засыпала, в основном дрючками, что мы его и сейчас не разгребаем. Нам же к зиме нужно столько хибар построить, а стройматериалов у нас в обрез, а тут ещё со скотиной разобраться нужно. Хорошо, что хоть зелёные дейры нас с солярой и бензином выручают. Честно говоря, нам от земли глаза в небо оторвать некогда, столько работы навалилось. Веришь, нет, а Валюшин дом один единственный на всю область целиком и полностью отремонтирован. Так наш сходняк, на котором меня тут смотрящим избрали, в первые же дни так решил. Ярославна же нас всех спасла, батя. Мы ведь ещё в прошлом году к беде готовиться начали и потому больше половины питерцев вместе со всеми сокровищами из их музеев к себе перевезли. Я ведь не шутил вчера, когда сказал, что у нас тут народа за семь миллионов собралось. Мы же никого не считали по головам, но с каждым последним куском хлеба готовы поделиться. Вот недавно только снарядили первую большую экспедицию к лабасам, чтобы посмотреть, что там у них творится, а так всё лето рыбу заготовляли на зиму.

Пристально посмотрев в глаза Михаилу, я спросил:

— Ты был под Волной, парень?

Тот кивнул и нехотя ответил:

— Ну, был, так что с того? Мы все трое, в самый последний момент, в нишах, которые я велел возле трёх убежищ устроить, надев на себя акваланги, с лопатами и кирками в обнимку, остались и не зря, скажу я тебе. Нам часа два пришлось от наших убежищ брёвна отбрасывать, но нам на то Волна и силу дала. Не сделай мы так, ещё неизвестно, чем бы всё закончилось. Хотя нет, всё обошлось бы, ведь у нас народ упорный, а воздуха и воды надолго, минимум на месяц хватило бы, но с нашей помощью мы от всех ворот мусор в первый же день отгребли.

Облегчённо вздохнув, я спросил снова:

— Но вы, ребята, похоже, не люди Волны, раз Зелёного Мастера не слышите? У вас тут их вообще нет.

Три Богатыря уставились на меня и Михаил тихо ответил:

— Нет, мы другие, но мы тоже слышим голос.

— Самой Зелёной Хозяйки? — Спросил я.

Михаил положил мне на плечо свою ручищу и спросил:

— Батя, что ты знаешь про Зелёную Хозяйку? Понимаешь, нас к ней зовут семеро Всадников Волны и мы уже лошадей себе нашли и собираемся со дня на день в путь отправляться, да, нас братва задерживает то по одной, то по другой причине, а наш путь не близкий. Почти самого Юного Урала скакать надо.

Одобрительно улыбнувшись Мишке Большому, я поторопился успокоить его:

— Не волнуйся, Всадник Волны, мы ваш путь сократим. До Москвы на "корове" подбросим, а до Южного Урала, но не прямо к Зелёной Хозяйке, на ан двенадцатом доставим вместе с вашими богатырскими конями. — Шумно вздохнув, я прибавил — Да, Миша, даже не думал я, что доведётся мне встретиться с воинами Зелёной Хозяйки. Ну, что же, вот вы-то и передадите ей от меня весточку и не столько план генерального сражения, вы же все трое, как я погляжу, воевали, а потому знаете, что война сама план покажет, а то направление, по которому она должна пустить колбитов под наш бронированный кулак. Вот там, на Северной Двине, мы всё зверьё в клочья и порвём, сколько бы его не было.

Три Богатыря переглянулись между собой, радостно заулыбались и с облегчением вздохнули, после чего Слава, так хлопнул Мишку Большого по плечу, что тот покачнулся, судя по звуку, я после этого удара метров двадцать летел бы по воздуху, а потом ещё с полсотни катился по земле, и сказал:

— Ну, что, дурило? Говорил же я тебе, если те парни горой стоят за своего Батю, значит это именно он, тот самый президент России, который нам поможет с колбитами разобраться. Эх, ты, Фома неверующий. Я сам его прокачаю, братаны! — Быстро повернувшись ко мне, он спросил — Батя, что ты знаешь о Зелёной Хозяйке? Расскажи нам про неё хоть что-нибудь? Понимаешь, мы её душой чувствуем и она нам, словно мать родная, а вот увидеть её не можем и никто из её Всадников, а их уже восемь, нам не показывает, какая она, хотя о колбитах мы уже имеем полное представление. Ну, а ты ещё и её Зелёного Мастера знаешь.

Отрицательно помотав головой, я смеясь сказал:

— Нет, ребята, тут я пока что вам ничего не скажу, хотя кое-какие подозрения у меня имеются. Думаю, что довольно скоро они либо подтвердятся, либо будут опровергнуты полностью. Пока что я могу сказать вам только одно. Для Него, ну, вы, как я полагаю, знаете о ком я говорю, это игра не игра, но способ замазать глаза Им и выставить нас перед Ними в наиболее привлекательном образе, а для нас самое важное дело всей нашей жизни, от которого зависит будущее всех спасшихся людей. Поэтому мы должны относиться ко всему очень серьёзно. Ну, что пройдём в Валюшин дом или полетим в Великие Луки?

— А то! — Хохотнул Мишка Большой — Зря что ли наши жены всё утро на кухне парились? Я так понял, Батя, что ты из Москвы с собой народ прихватил. Ну, так пусть они тогда летят в Великие Луки, их там на большое толковище ждут, а я сейчас звякну своим друганам, что ты и есть тот самый президент России, который колбитам пасти порвёт вместе с Зелёной Хозяйкой. Ох, чудно это всё, Батя, силища эта совершенно дурная, образы, что перед глазами встают, да, тёплая волна в груди, но тут ты полностью прав, это не обсуждать, а исполнять надо без лишнего базара.

Как и Михаил, я тоже связался со своими друзьями и велел лететь им в Великие Луки и начинать братание без меня, не забыв сказать, что псковская братва сохранила культурное достояние русского народа, сокровища, собранные в питерских музеях. Мы вошли во двор и Алёнка тут же стала показывать мне, где она играла с Аргошкой, когда мама строила спасательный батискаф с дядями. Потом мы вошли в дом и дочурка показала мне свою комнату, но сразу же сказала, что теперь в ней всё не так, как раньше. Не удивительно, ведь когда я вошел в дом, он был полон ила, а теперь в нём практически всё было отделано заново и стояла новая мебель, хотя и из старой многое сохранилось. В большой кухне уже был накрыт стол. Всё та же простая и незамысловатая пища, которой мы питались в Москве, картошечка, овощи с огорода, да, рыбные блюда. Ну, то же самое сейчас стояло на столах у подавляющего большинства наших людей, а то, что не было хлеба, так я в этом не видел ничего страшного. Хлеб и в Москве сейчас считался самыми изысканным деликатесом. Главное ведь всё равно заключалось в том, что мы встретились с друзьями, причём с такими, с которыми непременно должны были встретиться, хотя и не чаяли этого.

Глава 4

Северный коридор

Мы все вместе пообедали, убрали со стола посуду, я расстелил на нём большую карту европейской части России, пестревшую множеством моих отметок, и мы принялись обсуждать самый насущный на сегодняшний день вопрос, как уничтожить колбитов. Честно говоря, мне всё же было несколько не по себе, ведь речь шла о массовом убийстве людей, пусть и лютых, заклятых врагов. К нашему разговору я привлёк пилота и штурмана вертолёта, военных лётчиков подполковника Игоря Докучаева и штурмана Васю Бородина. Бортмеханик, майор Володя Бережной, заблаговременно взял Алёнку на руки и пошел с ней прогуляться вдоль озера, чтобы ребёнок не слышал, как мы разрабатываем зловещие планы. Мишка Большой, едва только бросив взгляд на карту, сразу же решительно заявил:

— Батя, их нельзя пропускать на юг дальше Печоры. Вот, смотри, вот это всё, Большеземельская тундра, я там бывал. Места, скажу я тебе, не фонтан. Рельеф местности в основном плоский, как блин. Только изредка чуть-чуть холмы приподнимаются. Посреди тундры никаких поселений нет, все стоят по берегам рек, они же зимой в дороги превращаются. Вот отсюда, начиная с Тиманского кряжа, уже идут леса. Сначала жиденькая лиственница, а потом всё мощнее и мощнее лес поднимается. Если колбиты по лесам рассеются, задолбаемся их оттуда выколупывать. Так что нужно их всех мочить где-то вот здесь, в этом мешке напротив Нарьян-Мара, образованном излучиной Печоры. Ну, а войска я тебе советую собрать в Ухте и Печоре.

Предлагаемый Михаилом план был очень привлекательным, но у него имелся один недостаток. Не думаю, что колбиты с наступлением холодов останутся на побережье Печорского моря, где они толклись начиная от устья Печоры вплоть до Югорского полуострова. Холода обязательно погонят их на юг и они могут реально раствориться в архангельских лесах. Своё подозрение я высказал Михаилу, но вместо него мне дал ответ Слава:

— Ничего страшного, Батя. Когда они уйдут на юг, за Печору, мы с Зелёной Хозяйкой зайдём им за спину и она вызовет их на себя. Вот тут-то вы двумя колоннами и ударите им во фланг из Ухты и Печоры. Не мешало бы, заодно, выбросить большой десант вот здесь, в районе Ёрмицы и Нового Бора. Ну, а мы ударим им в лоб и в результате они окажутся в котле.

— Это вы то ударите им в лоб и остановите, чтобы образовался котёл? Вас будет всего одиннадцать Всадников Волны, Слава.

Мишка Большой просиял и сказал с улыбкой:

— Поверь, Батя, нас будет больше. — Постучав себя по груди, он добавил — Это мне Зелёная Хозяйка сказала. Только вот что, Батя, нам нужно будет смотаться вот сюда, в верховья Юрьяхи, а потом на вертушке пролететь до Тиманского кряжа и дальше и как можно скорее. Заодно нам нужно будет оповестить народ, чтобы он сваливал аж за Северную Двину, иначе колбиты вырежут там всех под корень. Они же хотя голиком не бегают, всё одно, зверьё зверьём и человеческого в них уже нет ничего.

Пристально посмотрев на него, я спросил:

— Зелёная Хозяйка даёт добро?

Мишка кивнул и ответил:

— Так точно, Батя. У тебя найдётся ручка и чистый лист?

Я достал из планшета авторучку, лист бумаги и положил перед ним. Михаил рисовал минут двадцать, но у Алёнки рисунки всё равно за три минуты получались на порядок лучше. Не смотря на это я сразу же понял, что он предлагал — превратить джипы в броневики, вооруженные крупнокалиберным пулемётом, чтобы в каждом, помимо водителя, могли поместиться пулемётчик и два гранатомётчика. Посмотрев на его эскиз, я спросил:

— Предлагаешь использовать гранатомёты "Шмель"?

Ухмыльнувшись, Мишка Большой сказал:

— Знатная штука, этот "Шмель", Батя. Мы из них возле этого самого дома столько колбитов и синяков положили, что мама моя родная. Ну, колбитов я сам сюда вместе со своими пацанами на хвосте привёл, а вот синяки, звери, Ярославне смертный приговор вынесли и тут у нас самая настоящая Брестская крепость была. Реактивные огнемёты "Шмель" нас тогда сильно выручили. Так что если у вас там в Москве найдутся мощные джипы, то их нужно обвешивать бронёй, ставить на турель "Утёс" или "Корд", а с обоих сторон возле пулемётчика встанут гранатомётчики и будут долбить по колбитам из "Шмелей". Ну, а пулемётчик будет потом добивать всё то, что от них останется. И самое главное Батя, на джипы нужно поставить колхозную резину, чтобы они по снегу веселей бегали. Между прочим, это совет Зелёной Хозяйки. Она таким образом их уже много положила. Ну, до этого нам нужно ещё дожить, а пока что самое главное, это освободить колбитам северный коридор, чтобы они могли в него сунуться, покрутиться там, а потом назад броситься.

Предложение Михаила мне понравилось. Уж чем-чем, а джипами у нас пол Москвы было завалено, но самое главное, имелась алюминиевая броня, а она будет полегче стальной. Мастеров у нас тоже хватало, так что мы могли в помощь нашей бронетехники наклепать из них тяжелой кавалерии. Тем более, что у меня не было никакого желания сходиться с колбитами врукопашную. Вот тут мы точно проиграем битву с ними, а так если долбить по ним из бронированных джипов с дистанции в километр из реактивных гранатомётов, их у нас тоже имелось немало, и поливать свинцом не только из "Утёсов", но и из ДШК, чтобы в любой момент парни могли шустро отскочить назад, когда расстреляют весь боекомплект, освободить место в строю бойцам второго эшелона и укатить на пункт боепитания, то потери будут несравненно меньше. Мобильность и огневая мощь, вот что нас могло спасти от уничтожения в грядущей битве. Кивнув Михаилу, я сложил листок с эскизом вчетверо, засунул в планшет и поблагодарил Всадника Волны, улыбаясь:

— Спасибо, Мишаня. Мы обязательно пустим в бой тяжелую кавалерию, но вам же тоже понадобятся крупнокалиберные пулемёты? Судя по всему, в Сибири сейчас начали зачистку такие же Всадники Волны, как и вы. Они скачут верхом на лошадях и верблюдах и очень многие из них, как мы это увидели на снимках, сделанных из космоса, вооружены "Кордами". Как бы нам подбросить вам такие же? Вы же не с саблями на них пойдёте.

Три Богатыря заулыбались и Михаил сказал:

— Вот именно, батя, что с саблями. Не, мы, конечно, и пулемёты с собой прихватим, но сабля или что-нибудь побольше, будет всё же понадёжнее. Ты не бойся, мы не пропадём.

— Пропадём, не пропадём, Миша, это не тот разговор. — Сказал я строгим тоном — Пока мы будем проводить с вами рекогносцировку, ты уж как-нибудь свяжись с Зелёной Хозяйкой или её Всадниками и пусть она скажет, куда забросить экипировку, холодное оружие и пулемёты с боеприпасами. Я так понимаю, что Зелёная Хозяйка направится на север вдоль Уральских гор, а раз так, то мы сможем забросить в какое-то место всё, что только вам сможет понадобиться, причём с избытком. Хотя вы и наделены Волной жуткой силищей, один выстрел из "Шмеля" всё же сделает намного больше, чем два десятка взмахов палашом. Да, и палаши вам тоже будут нужны особые, но их мы для вас в Златоусте уже завтра же начнём ковать из самой лучшей стали.

Три Богатыря переглянулись и Виталий, темноволосый, загорелый дочерна парень лет тридцати пяти на вид, задумчивым голосом неторопливо сказал:

— Батя, в первых числах октября мы должны встретиться с Зелёной Хозяйкой за Уралом, в одном небольшом городке...

Виталик сделал паузу и Мишка Большой, легонько пристукнув ладонью по столу, проворчал:

— Бурый, харе в секреты играть. Батя не бросится туда со всех ног, кем бы Зелёная Хозяйка не была. В общем, Батя, она нам стрелку в Бредах набила и если ты подбросишь нас до Орска, оттуда на Бреды прямая дорога, то мы можем и задержаться в Москве на недельку. Ты, главное, вот что должен понять. Не может сейчас Зелёная Хозяйка противиться Ему, а он ведёт её прямой дорогой в Полярный Урал и там должно произойти что-то серьёзное. Зелёной Хозяйке запрещено к кому-либо обращаться за помощью и тем более запрещено делать нужные указания и давать подсказки в первую очередь тебе. Ну, ты по этому поводу и сам правильно сказал, нельзя ломать ему картину. Всё должно выглядеть так, словно ты сам обо всём догадался.

Я не выдержал и чуть ли не прорычал:

— Михей, между прочим, я не дятел и сам уже во многом разобрался! Так что не надо меня лечить. Говори дальше.

Мишка большой развёл руками и смущённо сказал:

— Поэтому, Батя, мы будем объезжать большие города, а в маленьких Зелёная Хозяйка станет учить народ. — Широко заулыбавшись, он вдруг добавил — А ведь ты прав, мы же можем Их лихо объегорить. Что нам стоит сделать морду ящиком и так, между делом, кидать тебе малявы через третьи руки.

— То-то же, допетрил, наконец! — Усмехнулся я и принялся втолковывать — Пойми, Миша, Зелёная Хозяйка поедет на Север, словно какой-нибудь генеральный секретарь прежних времён и везде она будет встречаться только с проверенными людьми, в основном нашими молодыми учёными, которые не станут задавать ей глупых вопросов. Нет, эти ребята будут с жадностью ловить каждое её слово. — Горестно вздохнув, я покрутил головой и неохотно признался — Сдаётся мне, парни, что всё это не навсегда, и ваша титаническая сила, и зелёные дейры. Вполне возможно, что Они, решив зачистить нашу планету от негодяев и всяческого жлобья с деревянными, мордами, которое только и хотело, что жрать, пить и трахаться, больше ничего не делая, сначала направили к нам Наблюдателя, а уже потом пульнули в нас Кометой, битком набитой зелёными дейрами. Ну, а после того, как Наблюдатель, он же директор Апокалипсиса, сделал половину дела, то ему было приказано остаться и посмотреть, как мы поведём себя после этого — вцепимся друг другу в глотки или же наоборот, объединимся и станем вместе справляться со всеми бедами, обрушившимися на нас. Что думают те, которые Его послали, мы не можем себе даже и представить, но мне кажется, что Он обратил на вас внимание ещё год с лишним назад, когда моя Валюша рассказала вам о грядущем катаклизме и вы собрали сходняк. Она же мне так и не успела ничего о вас рассказать, это я только сейчас понял, о каком сходняке мне Алёнушка рассказывала. В общем, парни, нам нужно успеть сделать очень многое за то время, пока Зелёная Хозяйка будет вести вас на север.

Мы побеседовали ещё часа три и в начале пятого улетели в Великие Луки. Там уже полным ходом шла работа. Друзья Трёх Богатырей и наша команда быстро нашли общий язык и теперь вырабатывали план совместных действий. В городе, не смотря на разруху, царило веселье. Народ даже не ожидал, что Москва сразу же окажет им помощь. В аэропорте Великих Лук уже приземлилось девять бортов с гуманитарной помощью. В основном это была тёплая одежда, одеяла, всяческий домашний скарб и инструмент, которого не хватало больше всего. Из Великих Лук к Западной Двине уже двинулся большой отряд рабочих, наводить переправу и восстанавливать автомобильную и железную дорогу. В Москве в это время формировалось несколько эшелонов. Каньон был заполнен водой практически доверху, что позволяло навести понтонную переправу, а их у нас имелось несколько, причём больших. Об этом в Великих Луках сразу же стало известно всем и народ приободрился, хотя люди и до прибытия делегации из Москвы не унывали. Я не стал долго задерживаться в этом городе, познакомился с нашими псковскими коллегами, извинился, что заглянул к ним всего на часок, попросил начдива и командующего бригадой морской пехоты лететь со мной, Три Богатыря сложили с себя полномочия и мы полетели в столицу на борту "Руслана", с которого уже выгрузили весь груз.

Мы отправились в аэропорт на джипе, а Три Богатыря на огромных, я даже не мог себе представить, что лошади могут быть такими большими, вороных жеребцах. Эти кони сами пришли к ним, когда они поняли, что стали Всадниками Волны, что произошло не сразу. Как коней, так и президентский вертолёт со снятыми лопастями, погрузили на борт "Руслана", закрепили и огромный самолёт, пробежав по взлётной полосе, поднялся в воздух и взял курс на Москву. Мы приземлились во Внуково и на этот раз я не поехал в Кремль, туда полетела на вертолёте одна только Алёнка, а остался вместе с Тремя Богатырями в Новом Заречье. Оно уже выглядело почти нормальным микрорайоном, хотя подводная лодка "Шарль де Голь" малость портила картину. Между прочим, я категорически запретил даже думать о том, чтобы порезать её на металлолом. Наступит день и мы отвезём её к морю и спустим на воду. Пусть и не в качестве атомного ракетоносца, но она ещё поплавает. Хотя мне после того, как я узнал, что сделала в своей области псковская братва, нечем было похвастаться, я всё же показал Трём Богатырям, во что мы превратили четырёхэтажки и как укрепили более высокие дома, превратив их в убежища. Сейчас им возвращали прежний вид и хотя работы было ещё очень много, наше Новое Заречье выглядело на зависть многим другим районам Москвы.

Здание гипермаркета давно уже было полностью передано молодым учёным, поселившимся в Новом Заречье, и именно туда мы и направились. Ещё находясь в Великих Луках, я поговорил с несколькими парнями и они тоже прибыли на совещание со своими лучшими образцами. Это было четверо фанатов исторического фехтования, прекрасно разбиравшихся в холодном оружии. Одному из них, Антону Ветрову, я и сказал, что нам нужно надлежащим образом вооружить Всадников Волны. Помимо них в Новое Заречье срочно прибыли двое учёных из Института Стали, им тоже было о чём сказать, а также несколько учёных, работавших на оборонку. Когда мы сели за стол, я подал знак Антону и тот достал из громоздкого футляра от какого-то музыкального инструмента два странного вида то ли меча, то ли сабли. Они имели хищно выгнутые, зауженные к острию клинки, заточенные по низу на всю длину, а поверху на треть, до зазубренного и волнистого, как на ноже "Катран", обуха. Такая заточка, как они говорили, называется полуторной. В самой широкой части каждого меча, на конце передней его трети, имелось продолговатое треугольное отверстие. У меча имелась почти точно такая же гарда, как и у кавалерийской сабли или шпаги, полностью защищавшая пальцы, довольно широкая и украшенная длинными зубцами, словно кастет. Показав свои мечи всем собравшимся, он подошел к Мишке Большому и, застенчиво улыбаясь, сказал:

— Михаил, для тебя мои мечи, я называю их эльфийскими, ведь они не похожи ни на какие кроме тех, с которыми снимались киноактёры, игравшие в фильме "Братство кольца", будут немного маловаты, но их можно изготавливать двенадцати типоразмеров, так что один из них, наверное самый большой, придётся тебе как раз по руке. По своему внешнему виду наш эльфийский меч напоминает саблю, но тяжелее неё, шире и длиннее. Его можно рассматривать, как меч-полутораручник, бастардсворд. Это оружие для тяжелого кавалериста и мы разрабатывали его конструкцию на протяжении целых семнадцати лет, причём в нашей работе принимало участие немало серьёзных учёных и мастеров-оружейников. Вот это отверстие в клинке сделано специально для того, чтобы затачивать методом протяжки другой клинок. Я специально зазубрил клинок, чтобы показать вам, как быстро и без каких-либо усилий его можно заточить в полевых условиях. — Антон вставил в отверстие меч, лезвие которого было покрыто зазубринами, протянул его и они исчезли, после чего весёлым голосом добавил — Резать бумагу, как продавец питерских точилок в метро, я не стану, но поверьте, теперь этим клинком можно бриться. Сталь у него просто сумасшедшая, "95Х18 МШД", такая же, как у ножей "Катран" для боевых пловцов, не ржавеет и просто офигительно держит жало. Твёрдость пятьдесят восемь единиц, как минимум. Для стали это очень круто, тем более для такой, как эта. Её же практически невозможно сломать.

Мишка растерянно посмотрел на Антона и спросил:

— Антоха, эта, и чо я с ним буду делать?

Антон, а этому парню уже было под сороковник, он примчался вместе со мной на Калининскую АЭС вместе со своими друзьями по клубу исторического фехтования "Русский железный бой", заулыбался ещё шире, кивнул и подал рукой знак Даниле, Артёму и Борису и те достали из футляров свои мечи. Парни, которые были, как и все мы одеты в камуфляж, надели на правую руку кожаную перчатку с крагой, а на тело кольчуги с короткими, до локтя, рукавами. Мы повернулись к ним, напротив длинного стола было немало свободного места, и трое ратников, напав на Антона, который вооружился двумя мечами, показали нам, что такое настоящий русский, железный бой. Вот же черти! Ничего не скажешь, здоровы, хотя на мой взгляд чекалдыкнутые на всю голову. Взрослые мужики, а всё в рыцарей играют. Хотя с другой стороны как знать, может быть их знания уже очень скоро пригодятся Всадникам Воды. Под аккомпанемент яростного звона клинков, четверо парней минут десять показывали нам своё мастерство, а оно было немалым и они не только яростно рубились, но и демонстрировали чудеса акробатики, особенно Антон, который буквально крутился юлой, одновременно отражая удары трёх мечей, ловко уворачиваясь от пинков, а все парни были обуты в тяжелые берцы, да, ещё и успевая мощно и жестко контратаковать сразу троих противников. Вставив два пальца в рот я свистнул, бой прекратился и все четверо мастеров железного боя вернулись к столу и сели напротив меня и Трёх Богатырей. Трое тяжело дышали, а у Антона лишь выступила испарина на лбу. Да, мастер он был просто непревзойдённый. Мишка Большой, навалившись на стол, восхищённо воскликнул:

— Антоха, научи! Из нас троих только Веталь малёха кочергой махать умеет, он у нас ещё и каратист, а так мы кроме приёмов ножевого боя больше ни фига не умеем, а нам же с колбитами придётся рубиться не в шутку, а по-взрослому. Сколько на это время понадобится, нам это очень пригодится.

Антон вздохнул и признался с горечью в голосе:

— Минимум полтора месяца, Михаил, если вы будете заниматься с утра и до ночи, а железный бой мало кто выдержит. От него руки уже через полчаса свинцом наливаются.

Слава махнул рукой и сказал:

— Это мелочи, Антон, даже нас с Веталем никакая усталость не берёт, а Мишка тот вообще не человек, а танковый дизель. Послушай, Антон, а нельзя ли научиться так фехтовать по какому-нибудь ускоренному курсу хотя бы вполовину от твоего?

Пристально посмотрев на четырёх друзей, все они были жителями нашего района, да, и сам клуб исторического фехтования "Русский железный бой" тоже находился в нём, ребята арендовали неподалёку от моста большое полуподвальное помещение в офисном центре, я хитро улыбнулся. Самому младшему из них, Борису, было тридцать четыре года, а Антону, самому старшему, тридцать девять. Все четверо были рослыми, выше меня, широкоплечими парнями и как я тоже работали в охране, только не в банке, а в частном охранном агентстве. Увидев мою хитрую ухмылку, парни подались вперёд, а Мишка спросил:

— Батя, ты что-то придумал?

— Ага. — Ответил я — Придумал, Мишаня. Вам просто нужно взять парней с собой. По прибытии в точку рандеву скажете Зелёной Хозяйке: уж, мы ехали-ехали, совсем было заблудились, да, тут на наше счастье повстречались нам четверо парней с длинными ножиками и показали дорогу, ну, и чтобы мы дальше не блукали, взялись довести до места, а то у нас топографический кретинизм за время путешествия развился.

Славка осторожно поинтересовался:

— Батя, а как же быть с тем, что мы Всадники Волны, а они простые парни с обычными физическими данными?

Отмахнувшись, я ответил:

— А это уже не ваша проблема, а Его и Зелёной Хозяйки, мужики. Лично меня сейчас куда больше интересует, как бы нам успеть сварганить для вас всех и не только, но и для тех, кого ещё призовёт к себе Зелёная Хозяйка, точно такие же жестяные рубашонки. Если под них поддеть бронежилеты, а поверху натянуть разгрузы и на голову нахлобучить титановую сферу с пуленепробиваемым забралом, то из вас получатся очень даже неплохие конные рыцари-пулемётчики. На дистанции вы будете косить колбитов из пулемётов и реактивных гранатомётов, а когда придётся схлестнуться с ними, то приметесь рубиться.

Один из учёных немедленно поднял руку и громко сказал:

— Батя, кольчуги это каменный век! У нас в институте имеется готовое решение и мы можем быстро наладить выпуск гибких бронежилетов-разгрузов на основе неорганических фуллереноподобных наноструктур в сочетании с жидкой нанобронёй. Такие нетканые материалы у нас имеются и мы сможем за пару месяцев пошить из них несколько тысяч бронежилетов. Внешне они выглядят, как самая обычная молодёжная майка с капюшоном, только много толще, словно свитер толстой вязки, ну, а если её ещё и совместить с разгрузом, то станет выглядеть иначе. У этого материал есть только один недостаток, его нужно сшивать вручную, но если к подключить к работе Рукодельниц, то мы экипируем всех Всадников Волны достойным образом. Мы разработали безразмерные бронежилеты, которые закрывают тело солдата от шеи до середины бедра, так что у них всего три размера, малый, средний и большой, после чего их можно будет подгонять индивидуально. Хотели уже показать их военным, да, тут нам на сказали, что через несколько месяцев наступит конец света.

Мне уже приходилось бывать в Институте неорганических волокон и материалов, сотрудники которого вместе с жителями соседних кварталов превратили его в отличное убежище. Не смотря ни на что, они сумели сберечь в целости и сохранности все новейшие материалы, которые сумели произвести. Поэтому-то я и пригласил на совещание научного руководителя этого института и теперь моложавый профессор Стариков порадовал нас всех и особенно Трёх Богатырей, своим сообщением. Разговор за столом сразу же приобрёл форму мозгового штурма и все, кого я пригласил прийти, стали вносить свои предложения. Да, оборонка есть оборонка и мозги у всех тех мужчин и женщин, которые в ней работали, на вес золота. В общем примерно к трём часам утра мы обсудили все вопросы, включая даже изготовление таких подков из наноуглерода, которым будут не страшны любые камни и рано утром всё же легли вздремнуть несколько часов. Вечером я вместе с Тремя Богатырями отправился в аэропорт, чтобы вылететь в Ухту на борту "Руслана", работа к тому времени уже закипела. Перед сталкерами была поставлена задача срочно найти и доставить в Москву сёдла и сбруи, на худой конец подходящую для их изготовления кожу, Антон вместе со своими друзьями и учёными-металлургами вылетел ещё утром в Златоуст, а наши связисты принялись запрашивать всех, с кем могли только вступить в контакт, имеются ли у них такие материалы, которые нам уже срочно нужны или могут пригодиться.

В Ухту мы прилетели чуть свет и сразу же, как только был выгружен президентский вертолёт и механики прикрутили к нему лопасти, вылетели в верховья реки Юрьяхи, чтобы облететь весь этот район. Судя по всему, сражение с колбитами всё-таки произойдёт в то время, когда здесь начнётся полярная ночь, а потому в числе прочего нам потребуется множество приборов ночного видения, хотя Мишка сразу же заявил, что они теперь видят ночью ничуть не хуже, чем кошки. Ну, это они, а нам придётся вглядываться в темноту. На ночном совещании мы обсудили и вопрос бронирования джипов и превращения их в быстроходные мобильные пулемётные гнёзда. Поэтому группа наших специалистов вылетела в том числе и в Курган, где на тамошнем Машзаводе выпускались из многослойной алюминиевой брони "БТР-3", просто замечательные во всех отношениях коробочки, настоящий алюминиевый танк. Теперь же нам нужно было усилить ими современные пулемётные тачанки, изобретение батьки Махно. Огневая мощь и скорость, вот что нам потребуется уже очень скоро на той равнине, над которой мы пролетали. Тундра под нами уже вся была, словно покрыта золотом. Ещё пара недель и здесь выпадет снег, а вслед за этим колбиты потянутся на юг в поисках тепла, а в тепле сидят люди, самые обычные, а не такие монстры, как они, которых Волна нам на зло превратила в чёрт знает каких силачей и ничего не поделаешь, нам с ними придётся воевать, иначе всему придёт конец.

Славка по прозвищу Барс и Виталик Бурый сидели в салоне президентского вертолёта с мощными биноклями в руках и осматривали пространство, открывшееся перед ними с четырёхкилометровой высоты, Мишка Большой в пилотской кабине а я пристроился позади него и подполковника Докучаева. В воздухе нас сопровождало два "Ми-24" с десантом на борту. Сначала Игорь долетел до верховий реки Юрьяхи, а потом, расширяя круги, по спирали стал облетать район и в конце концов мы полетели над Печорой почти от её устья и даже увидели внизу толпы колбитов, бродящих по тундре и перебирающих небольшие кучи вещей, принесённых волной. Хотя они и увидели нас, сделать ничего не смогли. У них не было зенитных переносных комплексов, что нас очень порадовало. Зенитные ракеты нового поколения одними только тепловыми ловушками, сколько их не отстреливай, не обманешь. Нельзя сказать, что интересующий нас район был совершенно безлесным. Везде, где было немного повыше, рос жиденький лесок. Когда-то, до прохода Волны, а сейчас там и пеньков не осталось, зато было множество неглубоких ям, залитых водой, всё, что осталось на память о немногих лиственницах, выросших здесь и унесённых волной на побережье Печорского моря и в него, но потом снова выброшенных на берег волной.

Всего каких-то несколько десятков километров южнее Усть-Цильмы картина уже была иной, там леса сохранились гораздо лучше. Во второй половине дня, едва только начало смеркаться, мы стали заходить на посадку в посёлке Тиман. Её инициатором стал Михаил, который как-то странно вглядывался лежащие внизу сопки, поросшие хвойным лесом. Это посёлок находился на возвышенности Четласский камень Тиманского кряжа, через который, словно сквозь решето, прошла на север Волна. Тиман с населением менее двух тысяч человек от волны совершенно не пострадал, но поскольку находился в опасной зоне, то людей из него нужно было эвакуировать и как можно скорее. В нём-то, на большом пустыре, Игорь и совершил посадку. Места там хватило и для двух других вертушек. Не было ещё и трёх часов дня, но в этих широтах день уже был короток и потому смеркалось. Из изб на улицы высыпало чуть ли не всё население Тиммана. Большинство людей, как я это сразу же заметил, красовалось в обновках, ярких куртках, утеплённых комбинезонах и новой обуви, в основном импортных резиновых сапогах, которые лишь изредка имели разный цвет. Увы, ничего не поделаешь, Волна часто распаровывала обувь и сталкерам не всегда удавалось найти второй сапог, подходящий по цвету первому. Куда большее внимание они уделяли тому, чтобы совпадал размер.

Население в Тимане было смешанным, но русские в этом посёлке преобладали над коми. Со всех сторон к нам бежали взрослые и дети. Мальчишки сразу же бросились к ми двадцать четвёртым, на подвесках которых грозно ощетинились НУРСами пусковые установки. Взрослых куда больше интересовал белый президентский вертолёт с золотистым двуглавым орлом, ну, и в какой-то мере я и мои спутники. Бойцы "Ночного дозора", щеголявшие в одинаковом камуфляже, но разноцветных беретах, включая краповые, как у Трёх Богатырей, выбрались из вертолётов, чтобы размять ноги. Автоматы у них были заброшены за спину, но в разгрузках находились не только рожки, но и гранаты для подствольных гранатомётов. Мои парни никогда не расслаблялись и у некоторых были заброшены за спину в том числе и гранатомёты "Шмель". От детворы, стремившейся засунуть свои любопытные носы в каждую щель, они отбивались очень просто, шоколадными батончиками, но это мало помогало. Ну, разве что девочки вели себя малость поспокойнее. Передо мной быстро собрались почти все жители Тимана и я, шагнув вперёд, крикнул:

— Здравствуйте, товарищи, я новый президент России!

Тут же из-за толпы послышался громкий возглас:

— А нам насрать!

— Так, похоже, что кто-то у вас тут так и не протрезвел за всё это время. — С укоризной сказал я и коротко хохотнул.

Всё тот же голос крикнул уже громче:

— Что ж ты, сука, водяры нам не прислал? Решил, падла, отделаться от нас латаным шмотьём, сапогами разноцветными, канхветами с газировкой и всякой ненужной хернёй? Не выйдет!

От этого замечания у меня тут же заходили желваки на скулах и кровь в жилах, чуть ли не вскипела. Вот же сволочь! Знал бы ты, мерзавец, сколько трудов сталкеры положили на то, чтобы разобрать все эти вещи, отчистить их от грязи, выстирать, а потом ещё и починить-подлатать, если что-то порвалось. Я уже увидел говорившего. Это была небритая, здоровенная орясина метра под два ростом, между прочим, одетая в канадский пуховик. Тиманцы между тем не то что бы прислушивались к его словам и, вообще, принимали сторону этого придурка, но и не одёргивали его, посматривая на меня с ухмылками. Мне тут же стало не до смеха и я, подняв руку, громко сказал:

— Не хотите здороваться? Ладно, обойдёмся без этого. Тогда слушайте мой приказ. Срочно собрать все вещи, все продукты до последней крошки и приготовиться к эвакуации. Она начнётся уже через восемь часов. Вас всех перевезут вертолётами в Ухту, где вы будете зимовать, а теперь быстро все разошлись и принялись исполнять мой приказ. Не заставляйте меня применять силу.

От такого моего приказа народ ахнул и попятился назад, зато верзила немедленно двинулся вперёд, расталкивая людей. Он был настроен весьма воинственно, да, и тиманцы тут же набычились. Мужик выбрался из толпы и заревел, как медведь:

— Чего? Хрена мы забыли в твоей грёбанной Ухте, которую волной грязью занесло? При-и-зидент вшивый! Явился тут со своими стрючками, автоматами обвешанными и командует. Нам и в Тимане, без вас, баранов городских, хорошо. Мы не пропадём и нам ваши вонючие подачки без надобности. Понял, мозгляк? А если не понял, то мы сейчас быстро во все стороны порскнем и покажем, кто в наших лесах хозяин, мы или твои петухи. Вали отседова, пока мы вертолёты в сито не превратили.

Скиба за моей спиной глухо проворчал:

— Батя, я эту гниду сейчас пополам разорву.

— Я сам, Павло. — Сказал я, быстро расстегнул, сбросил с себя разгрузку, затем снял гимнастёрку и, оставшись в одном тельнике, поправив берет, пристально посмотрев на небритого верзилу, ему было лет тридцать пять, с усмешкой бросил ему — Мозгляк, говоришь? Подачки вам прислали? Давай, сбрасывай пуховик, покажи, на что ты способен. Водки тебе не завезли. Ну, ничего, сейчас я отучу тебя водку пить. Или ты, урод, мухоморов нажрался, раз раскрываешь пасть на десант? Не волнуйся, мои парни с места не сдвинутся, а ты попробуй пришибить мозгляка.

Верзила радостно осклабился и как только скинул с себя пуховик, я тут же рванулся вперёд и в бешенном темпе отработал кулаками по его корпусу. Он был мускулист и настолько крепок телом, что почти никак не отреагировал на мои удары и изо всех сил попытался ударить меня правой рукой наотмашь, но я слегка присел и над моей головой просвистела шуфельная лопата его лапищи. Когда рука тиманского Геракла не встретила моей головы, тот по инерции развернулся, я как раз был на замахе с правой, и тут же, опускаясь ещё ниже, нанёс ему сильнейший удар в коленный сустав, отчего этот тип взвыл. Он развернулся и с рёвом бросился на меня, взмахнув руками, словно богомол, чтобы опустить их мне на плечи. Ну, раз мышцы пресса у тебя крепкие, дружок, то значит самое лучшее, это проверить на прочность твои яйца. С такой мыслью я и саданул верзилу кулаком по его мужским причиндалам. Раздалось громкое: — "Ы-ы-ы-х" на вдохе и мой противник сложился пополам, но тут же получил мощный удар с левой прямо в кадык и захрипел ещё громче. Отскочив от него на метр, я дождался, когда боль снова сложит его, словно перочинный ножик, и нанёс, без малейшего сомнения, жестокий и очень болезненный тройной удар. С двух рук ладонями по ушам и одновременно коленом в лоб, что на все сто процентов гарантировало ему чёрные синяки сразу под обоими глазами. Будет теперь недели три ходить с ними, как очковый медведь.

На этом я не прекратил экзекуцию. Как только это чмо болотное упало передо мной на колени, я заломил его руку за спину и принялся метелить его обеими ногами по корпусу, заодно рихтуя физиономию. Попутно я громко приговаривал:

— Водки тебе не привезли, падаль вонючая? Мало ты её выжрал до Волны, свинья? Скотина, сталкеры эти вещи день и ночь из под груд всяческого хлама вытаскивали, потом отстирывали и чинили, чтобы вас хоть чем-то поддержать в зиму! Мразь, мы вам всё самое лучшее отдавали, а ты так это оценил? — Взяв его руку на излом так, что он взвыл белугой, я крикнул злым голосом, указывая рукой на северо-восток — Там, на побережье, собралось больше двух с половиной миллионов двуногих зверей и все они людоеды! Вы для них — бараны, которым они перережут глотки и сожрут всех до одного. Женщин они будут насиловать до смерти, а потом тоже сожрут. Волна, которая прошла через Тиманский кряж и унесла их к Печерскому морю, превратила этих выродков рода человеческого в зверей дикой, медвежьей силы и все они вооружены. В Инту, Печору, Ухту и Сыктывкар они не войдут, мы хорошо укрепим эти города и в них будут стоять наши войска, но мы пропустим их дальше на юго-запад, а для того, чтобы они не поубивали вас, когда пойдут волной, как орды Чингисхана, я приказал расчистить для них коридор, чтобы Зелёная Хозяйка потом выманила их из лесов в Новоземельскую тундру. Вот там им всем и наступит конец. Вам это понятно?

— Теперь им всё будет понятно, Батя. — Раздался громкий и сильный голос справа от меня, чуть вдалеке.

Отпустив руку избитого в кровь, до болезненного, кашляющего стона верзилы, я посмотрел в ту сторону. Справа к нам приближался ещё один великан, но уже гладко выбритый, одетый в опрятные, синие джинсы с унтами и красную байковую рубаху навыпуск. Волосы этого смуглого парня, похожего на индейца, были гладко зачёсаны и заплетены в косу. Всю жизнь я считал, что люди народности коми невысоки ростом. Парень, судя по всему, являлся великаном этого народа, хотя и был всё же немного ниже Скибы и Мишки Богатыря. Судя по тому, что Три Богатыря радостно хохотнули, он тоже был всадником не всадником, но точно воином Зелёной Хозяйки. Рядом с ним степенно шагал огромный пёс с голубыми глазами и белыми бровями, это была лайка и не простая, а явно хаски, только очень уж крупная. Парень, широко улыбаясь, подошел поближе, одним мизинцем, просунув его под ремень, поднял верзилу с травы и, лёгким движением отбросив его в сторону, строго сказал:

— Уберите эту пьянь подальше. Попади он под Волну, наверное точно превратился бы в колбита и не дай Бог наука не пошла ему впрок. Вернусь и если узнаю, что он по-прежнему только и думает о том, где бы нажраться, как и многие из вас, убью. — Указав на меня рукой, он пояснил — Это Батя, наш президент, он тот самый человек, который будет править миром вместе с Зелёной Хозяйкой. Нет, править это не то слово, он будет нам добрым отцом, заботливым братом и мудрым наставником. Потом, когда мы уничтожим колбитов. Эти трое — воины Зелёной Хозяйки, как и я, и мы скоро полетим к ней. — Повернувшись к нам, он с достоинством представился — А меня зовут Юхвим Кыртя.

Через толпу к нам пробился пожилой, бородатый мужчина, снял с головы кепку и вежливо пробасил:

— Батя, а с избами что делать? Может раскидать их по брёвнышку, чтоб тем зверям, что с севера придут, и от снега укрыться было негде? И это, ты не держи на нас зла. На нервах мы тут все, а Прошку ты правильно вздул, за дело. Будет знать теперь, когда молчать, а когда гавкать. Он, вообще-то парень неплохой, вот только любит к бутылке приложиться. Обиделся, видите ли, что ему из Москвы водки не привезли.

Побитый мною Прохор уже оклемался и даже поднялся на ноги. На меня он смотрел изумлёнными глазами. Похоже, в его голове не укладывалось, что его так быстро и болезненно отметелили. Э-э-э, дружочек, в рукопашной я бы просто убил тебя двумя, тремя ударами, а так всего лишь малость отрихтовал. Кивнув, я строгим голосом сказал сначала бородачу:

— Водки вам больше никто не нальёт. Так и запомни, заруби это себе на носу и другим передай. Всё, хватит, отпили своё, а сейчас все расходитесь по домам и собирайтесь в дорогу. На счет того, чтобы избы раскатать по брёвнышку, правильно говоришь. Так и надо сделать, но этим займется отдельная команда, сейчас главное, чтобы вы без задержек эвакуировались из опасной зоны. Колбиты никого из вас не пощадят, а нюх у них на человечину просто звериный. Все, граждане, собирайтесь в дорогу. — После этого я повернулся к коми-великану и поздоровался — Здравствуй, Юхвим, здравствуй, Всадник Волны. Вот ты-то нам очень нужен, парень. Рад, очень рад встрече с тобой.

Расходясь, тиманцы во весь голос кляли последними словами Прошку, но мы уже были заняты другим делом. Три Богатыря хлопали по широченным плечам Юхвима, это же надо было так видоизменить простое русское имя, и пожимали его крепкую, мозолистую руку. Ну, мне он ответил на рукопожатие бережно и нежно, а вот воинов Волны смело тузил по плечам и радостно восклицал при этом. Михаил, вот же вредный тип, учуял Юхвима ещё в Ухте, а он нас и вовсе ещё на подлёте и потому, не зная, куда мы полетим, весь извёлся, но мы всё же приземлились именно там, где Зелёная Хозяйка велела ему находиться, ведь он уже собирался уходить из Тимана и идти к ней навстречу.

Глава 5

Радостное известие

Глядя на полковника Айдара Бекбулатова, офицера до мозга костей, красавца и, без малейшего сомнения, человека умного, волевого, наделённого просто-таки былинной отвагой, не говоря уже о физической силе мифических героев, я невольно улыбался. Возможно моя улыбка выглядела немного идиотской, но вот уже пять дней радости моей просто не было предела, как и радости Алёнки, стоявшей рядом со мной. Мы прощались с Айдаром на аэродроме Астаны, стоя возле стратегического бомбардировщика "Ту-160". Айдар прилетел в Астану на этом же самом бомбардировщике чуть больше суток назад из Томска, до которого доскакал во главе своего кавалерийского отряда всего за пару недель, попутно снося головы "пресным", не побывавшим под Волной, но от того не менее свирепым, кровожадным и физически сильным, колбитам. Прилетел полковником казахской армии, а улетал из столицы Казахстана генералом армии планеты Земля. Он был бы и рад задержаться, но его гнала в бой ненависть к колбитам, чувство ответственности за сотни тысяч человеческих жизней и праведный гнев. Ни о чём другом, как об очищении мира от этого зверья, Айдар Бекбулатов больше не мог думать. Что же, я прекрасно его понимал и мы со Скибой были бы счастливы оказаться с ним в одном строю.

Да-а-а, посмотрел я на Всадников Волны, воинов Зелёной Хозяйки четыре дня назад, когда они проехали на лошадях и верблюдах, перед этим зачистив под ноль всех колбитов на Памире и Тянь-Шане, по берегам Балхашского моря и на островах Великого Евразийского моря, правда, там они работали с вертушек. Это было, конечно, просто удивительное зрелище. Одетые в камуфляж и бронежилеты, с пулемётными лентами на плечах и ранцами с зелёными дейрами за спиной, с "Печенегами" и "Утёсами" в руках, лишь у немногих за спиной висели "Шмели", с саблями наголо, они радостно улыбались, приветствую жителей Астаны. Их кони и верблюды даже не чувствовали веса ящиков с боеприпасами. Это были русские казаки и казахи, киргизы и туркмены, узбеки и таджики, в общем все те народы, которыми я гордился теперь точно так же, как гордились ими люди в сорок пятом. Три Богатыря и Юхвим призвали из и они собрались в Астане. Вместе с ними прискакала на белом верблюде и бабушка Нуржан, которую в народе уже прозвали Провозвестницей, ведь это именно она первая сказала, что наступило время Зелёной Хозяйки и что теперь мир изменится к лучшему потому, что та станет женой Большого Отца, то есть моей женой. Ну, а мы прилетели в Астану пять дней назад, вылетев из Сыктывкара, куда за нами прилетел "Белый лебедь" номер шестой — "Илья Муромец". Не успел я толком поговорить с тиманцами после того, как вздул Прохора, ко мне бросился Игорь и крикнул ещё издали:

— Батя, тебя срочно вызывают в Астану, наша Валюша, то есть твоя Валюша, нашлась! Батя, она и есть Зелёная Хозяйка! Полетели, в Сыктывкар уже вылетел "Белый лебедь" с Алёнкой.

Мишка Большой, услышав это, сгрёб в охапку Славку, Виталика, Юхвима, поднял всех троих и истошно завопил:

— Парни, я так и знал, что Зелёная Хозяйка это наша сеструха Ярославна! Я знал это, братаны! Душой чувствовал и только потому сразу же принял Батю! Ярославна никогда бы не полюбила какого-нибудь козла. — Отпустив Всадников Волны, он подлетел ко мне, широко улыбаясь легонько похлопал своей лапищей по плечу и громко сказал — Всё, мужики, нашему Бате нужно срочно вылетать в Астану. Если там знают, кто такая Зелёная Хозяйка, значит вся Средняя Азия опять навеки с Россией. Ну, бывайте здоровы, побыстрее собирайтесь в дорогу и помните, ни один колбит к вам и близко в Ухте не подойдёт.

Ну, что же, хотя разговор с тиманцами у нас только затеялся, Михаил сказал более, чем достаточно и я стал с ними прощаться, но на всякий случай оставил в посёлке одну вертушку с бойцами, чтобы они поторопили их. Мы сели в вертолёты и полетели в Ухту, куда прилетели на полчаса позже, чем там приземлился "Илья Муромец". Как только мы вышли, ко мне подбежала Алёнка и радостным, звонким голосом закричала:

— Папочка, наша мама Зелёная Хозяйка!

Я подхватил дочку на руки и сказал, целуя её:

— Я знаю это, Алёнушка. Я догадался об этом сразу же, как только Дед сказал мне о Зелёной Хозяйке, моя маленькая, но ещё раньше, когда ты выскочила из гондолы и я узнал, что ты моя доченька, то сразу же понял произошло чудо и что наша мамуля хотя и уплыла далеко-далеко, жива и здорова. Ну, пошли в самолёт, малышка, мы полетим к друзьям нашей мамы.

— А почему не к маме? — Спросила Алёнка и сама же ответила со вздохом — Знаю, нам к ней сейчас нельзя.

Этой же ночью мы были в Астане и там нас встретил временный президент Казахстана, который тут же в аэропорту объявил о том, что Казахстан и Россия воссоединяются. Тимофей Семёнов ещё тогда, когда мы были в воздухе, рассказал мне и Алёнушке о том, как он встретился с Валюшей и о том, что произошло после этого, о первом бое с колбитами и о сражении на реке Сарысу. Три Богатыря, полетевшие с нами в Астану, не смогли сдержать слёз, слушая его рассказ. Наверно я только поэтому и смог пережить ту торжественную встречу в аэропорту, которую нам устроили. Вслед за Тимофеем ко мне стали подходить представители других государств Средней Азии, от многих из которых остались лишь крохотные участки земли, и вслед за Тимофеем заявили о том, что Туркмения, Киргизия, Узбекистан и Таджикистан присоединяются к России и становятся единым государством без какого-либо разделения на республики, но при этом сразу же потребовали от меня, чтобы я объединил все страны на планете. На следующий день в Астану прискакала на белом верблюде, по кличке Арман, Провозвестница Зелёной Хозяйки, Мать Средней Азии, как её называли все, а вместе с ней воины Зелёной Хозяйки. Они задержались ненадолго. Пополнили боекомплект, дали отдохнуть лошадям и верблюдам, выспались сами, а на следующее утро, получив от меня приказ собраться через две недели в Иркутске, чтобы получить там новое обмундирование, экипировку и холодное оружие, ускакали.

Ну, а я, наконец, узнал подробности тридцатидневной войны баев и если честно, то ужаснулся и только потому предпринял все усилия, чтобы вызвать в Астану полковника Бекбулатова. Для этого бабушке Нуржан пришлось вылететь из Астаны на борту "Белого лебедя" сначала в Новосибирск, а потом в Томск и вернуться оттуда вместе с Айдаром. Он обладал поразительной способностью чувствовать своих подчинённых на огромном расстоянии, до полутора тысяч километров и больше, уже поэтому был идеальным командиром и мне нужно было срочно встретиться с ним. Того требовали обстоятельства сегодняшнего дня, ведь действительность оказалась гораздо хуже, чем я предполагал до этого. Ту войну за власть, которую так жестко пресёк полковник Бекбулатов со своими Всадниками Волны, устроили сухие или как их ещё называли — пресные колбиты и они выглядели, как вполне нормальные люди. Более того, повели они себя очень хитро и изобретательно. Семеро конченых отморозков, в недалёком прошлом богатейших людей Казахстана, происходившие из пяти наиболее больших и уважаемых жузов, сначала объединились и, устроив в Астане резню, убили президента Назарбаева и всех его сторонников, но быстро угомонились.

Да, в этом плане жителям Астаны повезло. Большой крови в столице не пролилось и поначалу погибло не более двух тысяч человек. Боевые отряды семи баев быстро покинули город. Вот ведь какая странная цифра семь, то семибоярщина, то семибанкирщина у нас в России и на тебе, в Казахстане возникла своя собственная семибайщина. После этого все семеро баев принялись обвинять каждый всех остальных, что это они устроили кровопролитие, а он белый и пушистый, чтобы переманить на свою сторону народ. Попутно они стали воевать друг с другом, а поскольку их отряды полностью состояли из точно таких же колбитов, то есть людей начисто лишенных хоть каких-либо тормозов и наделённых просто феноменальной силой, то эти стычки ужаснули людей и повергли всех в панику. Ну, тут всё было просто и понятно — бей своих, чтобы чужие боялись. Война баев, вселявшая в людей панический ужас, а стычки между ними часто происходили прямо на улицах города, тем не менее не была кровопролитной. В ней гибло не так уж много колбитов, было несколько больше случайных жертв, но было достигнуто главное, народ заранее покорился сильнейшему из баев, хотя он ещё не заставил своих противников приползти к нему на брюхе. И народ, даже зная, что колбиты поедают тела убитых, заранее покорился потому, что не мог противостоять этим монстрам, говорившим на одном с ними языке и к тому же стремившимся успокоить всех, мол плоть и кровь врага увеличивают силы воинов степи.

И вот тут-то из-за новой горной гряды, вставшей в степи и заслонившей эти районы Казахстана от Волны, прискакали воины Зелёной Хозяйки и всего за пять дней вырубили всех колбитов, а их трупы сожгли в степи. Полковник Бекбулатов остался по сути дела единственным человеком, представляющим прежнего президента. Он передал власть Тимофею, взял под козырёк и его армия, растянувшись широким фронтом, ускакала на восток, истреблять всех остальных колбитов. Ну, а тот очень быстро взялся за дело и растолковал людям, кто такая Зелёная Хозяйка, зачем она пришла в наш мир и куда отправилась. После всех ужасов люди увидели в нём избавителя. Самым радостным во всей этой истории нашей жизни после Апокалипсиса было то, что в Казахстане собрали просто невиданный урожай зерновых, но огорчало другое. Хотя землетрясение здесь и не было очень уж сильным, всё же рухнули многие дома и погибли десятки тысяч людей. Поэтому люди смотрели на меня, как на джина из бутылки и ждали чуда, а я прибыл из разорённой Волной страны и ничего не мог им дать. Вообще-то вру, как раз дать я им мог много чего, ведь склады Госрезерва России были полны, как никогда, но для этого нам нужно было сначала разобраться с нашими колбитами, которых было в пятьдесят раз больше, а потом восстановить дороги.

Вслед за мной из Москвы прилетел президентский борт номер один с несколькими десятками моих помощников, а потому они сразу же начали работу. Потом по телевидению показали тридцатиминутный фильм, рассказывающий об Апокалипсисе и о том, как мы возрождаем наши города. Последние семь минут были как раз и посвящены Госрезерву России. Да, но до этого жители Казахстана уже узнали о складах Зелёной Хозяйки. В общем когда после фильма выступил я, то мне только и не хватало, что костюма Деда Мороза, так как мешок с подарками люди уже увидели. Всё это замечательно, большинство людей наверняка плакали от радости, узнав, что они будут жить в мире без границ, но даже в телестудии я ловил на себе откровенно враждебные взгляды и мне очень хотелось пустить в ход кулаки. Ещё бы, ведь перед этим было сказано, что теперь всем нужно будет очень много трудиться, чтобы хотя бы зализать раны. Не знаю, ужаснулись люди, сидевшие у телевизоров, услышав, что на Земле погибло семьдесят, семьдесят пять процентов населения, но на рожах некоторых типов, находящихся в телестудии, я увидел злорадные ухмылки. Плевать они хотели на то, что погибли целые народы, им лишь бы набить своё брюхо, а может быть я слишком строг к людям и это не ухмылки? Может быть люди просто облегчённо вздохнули и заулыбались от того, что они оказались в счастливых тридцати процентах выживших, а мои слова, что теперь нужно много работать, восприняли с иронией, мол, мужик, да, мы и так вкалываем по пятнадцать часов в сутки?

Бабушка Нуржан, приехавшая со своим правнуком Жамалом и его отрядом охранять дом Зелёной Хозяйки от солёных колбитов, вот же отважные люди, ошарашила меня вот какой новостью. Моя Валюша находилась недалеко, всего в каких-то нескольких сотнях километров от Астаны, неподалёку от города Амангельды и к ней со всех сторон, в смысле с обоих сторон залива, в него превратилась Тургайская ложбина, на Тургайское плато, покрывшееся молодой зелёной травой, скакали тысячи солёных коней и верблюдов. Нескольким спутникам немедленно откорректировали орбиты и на пятый день мне стало известно, что на Тургайском плато находится не менее семидесяти тысяч верховых животных, не говоря уже о том, что к Зелёной Хозяйке скакали из Поволжья, Татарии, Башкирии и других республик тысячи Всадников Волны. По всем расчётам через неделю они вполне могли оказаться в Бредах. Поэтому мы прощались с Айдаром перед тем, как сами должны были сесть и отправиться в Москву. Нам не то что бы нужно было торопиться, в Москве и не только в ней одной работа шла полным ходом, но всё же хотелось принять в ней самое непосредственное участие. Час назад закончилось наше совещание, начиная которое я сказал:

— Айдар, через десять дней все твои бойцы должны собраться в Новосибирске, где они получат новую экипировку, оружие, боеприпасы, а также координаты пунктов боепитания. Оттуда они пойдут не только на восток, но и на юг, в том числе через Гималаи в Индию. Только малая часть твоей армии, не более трети, отправится в Штаты этой зимой. Судя по всему, Зелёная Хозяйка намерена резко увеличить её численность, но именно твои бойцы составят костяк новой армии. Ну, а как оно будет дальше, мы вскоре увидим. Это замечательно, что ты можешь управлять своей армией не пользуясь радиосвязью, но не забывай о нас. Если мы будем вынуждены разыскивать тебя по несколько дней, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Генерал Бекбулатов заулыбался и ответил:

— Да, накладка вышла. Я не сразу понял, чего от меня хочет бабушка Нуржан. Хорошо, Батя, теперь, когда у меня и всех командиров отрядов есть спутниковые телефоны, я стану регулярно выходить на связь и докладывать тебе, что происходит.

В ходе совещания мы уточнили последние детали и договорились о главном, Всадники Волны не будут больше теряться на просторах Азии и смогут вовремя получать боеприпасы. Чем скорее мы очистим планету от злобного зверья, тем скорее сможем приступить к самому главному, возрождению нашей цивилизации. Слава Богу, что ещё ни разу речь не зашла о Боге и религии. Получила от меня задание и бабушка Нуржан. Она вместе с Арманом вылетала на борту вертолёта "Ми-26" в Троицк, куда уже отправлялись эшелоны с фуражом для коней и верблюдов. Из всего происходящего я понял, что мы своими действиями скорее всего повлияли на Его планы и Он не стал становиться в позу и обиженно дуться. Что же, уже хорошо. Хотя я пока что не понимал, откуда Валюша возьмёт столько всадников для солёных коней и верблюдов, в Москве и на Урале полным ходом шла работа. Больше половины людей Волны занимались тем, что помогали специалистам из оборонки срочно реанимировать целый ряд предприятий и обеспечить Всадников Волны крупнокалиберными пулемётами"Корд" и новыми боеприпасами к ним, патронами 12,7х99 с пулями "МДЗ", оснащёнными флегматизирующими присадками, чтобы стволы не горели. Одна такая пуля, угодив колбиту в грудь, моментально отправляла его в ад и добивать зверя уже не требовалось. Вооружались они и крупнокалиберными снайперскими винтовками различных моделей. Разумеется, Всадников Волны генерала Бекбулатова мы собирались также обеспечить и "Шмелями", но самое главное, новой, очень прочной бронезащитой для Всадников Волны и их скакунов.

Проводив в путь Айдара, мы посадили на вертолёт бабушку Нуржан и поднялись на борт президентского самолёта. Все эти дни я практически не спал, а потому немедленно рухнул в кровать, но тут же вскочил, как ошпаренный. При этом я ещё и завопил про себя: — "Идиот! Ты же сам приказал пилоту пролететь над Тургайским плато на высоте в два километра на самой малой скорости, чтобы Алёнка хотя бы сверху могла увидеть маму!" И помчался в пилотскую кабину. Дочурка уже сидела на коленях второго пилота, а Три Богатыря и Юхвим стояли позади. Протиснувшись между ними, я встал позади приёмной дочери и принялся вглядываться в набегавшую на нас степь. Вскоре мы перелетели через новый горный хребет и самолёт плавно снизился, одновременно замедляя скорость полёта. Наверное это было очень тяжело, вести многотонную машину на скорости менее четырёхсот километров в час, но пилот был настоящим асом и вскоре мы увидели на удивление ярко-зелёную степь и пасущихся на ней коней и верблюдов. Ещё через несколько минут и я, и Алёнка и все остальные наши друзья увидели внизу Валюшин "Уральчик" и её саму, прыгающую на крыше и размахивающую руками. Она увидела нас! Она поняла, благодаря Мишке Большому, что я вместе с Алёнкой лечу в этом самолёте, покачивающем крыльями в знак приветствия. Президентский борт номер один, пролетев над нашей мамулей, заложил вираж, опустился ещё ниже и трижды облетел "Уральчик" со стоящей на нём Зелёной Хозяйкой.

Вокруг него бегали восемь могучих парней и у меня слёзы навернулись на глаза, когда я увидел Игоря Майорова, управляющего нашего банка. Он добрался-таки до гор, но решил не сидеть там сиднем, а сам спустился вниз вместе с громадным скакуном, выбравшем его, и встретил Волну где-то в пустыне. Да, жизнь преподнесла нам с Алёнкой ещё один сюрприз, наша Валюша находилась под защитой надёжных парней. Сделав последний круг, полковник Виталий Баринов, опытнейший лётчик-испытатель, легко поднял самолёт в воздух и взял курс на Москву, а мы вернулись в салон. Сон с меня, как рукой смахнуло и я принялся рассказывать Трём Богатырям, Юхвиму и Алёнке о том, какой это замечательный парень — Игорь Петрович Майоров, умнейший мужик, банкир, красавец-мужчина, между прочим, прекрасный семьянин не смотря ни на что, спортсмен и только что не комсомолец. Уже очень скоро эти четыре Всадника Волны встретятся с ним и остальными своими соратниками. До самой Москвы мы только и говорили о Валюше и о том, какое великое дело она сделала в Казахстане практически в одиночку. Честное слово, мы в Москве всей толпой и то сделали меньше. Вот теперь мне было что рассказать людям о Зелёной Хозяйке. Если меня и терпели в Казахстане, то только потому, что Зелёная Хозяйка носила под сердцем моего ребёнка, а она не могла ошибиться в человеке. Во всяком случае так заявила в своём обращении к людям бабушка Нуржан и люди ей поверили. В общем хотя на меня иногда и косились, никто не оспаривал моих решений.

Все вместе мы посетили сначала озеро Зелёной Хозяйки и посидели на том холме, на котором ещё оставались борозды от её гондолы. Потом пообедали за тем столом, за которым не раз сиживала наша Валюша, пообщались с людьми, ставшими её друзьями, а потом вылетели в Каражал. Там нам рассказали о ней ещё больше и даже показали тот бассейн, который она сварила из стальных листов, чтобы напоить каражальцев чистейшей водой. После того, как Валюша очистила от грязи и нечистот огромное подземное озеро, уже никто из жителей Каражала не хотел покидать города Зелёной Хозяйки. Наоборот, люди хотели отстроить его заново и сделать самым прекрасным городом на свете. Что же, я их прекрасно понимал. Люди Волны народ такой, они обязательно это сделают. Тем более, что неподалёку от города находилось ещё одно большое озеро Зелёной Хозяйки. Ну, всё это было, конечно, замечательно, но, Боже мой, сколько же ещё трудов нас ждало впереди и трудов немалых. Вдобавок ко всему нам ещё предстояло уничтожить колбитов севера, а их, как выяснилось, оказалось гораздо больше, чем мы предполагали и они времени зря не теряли.

С Новой Земли, где хватало военной техники, они переправили на материк даже танки и, судя по всему, проблем с соляркой у них не было. Да, и оружия у них тоже хватало, но самое главное, их было очень много, почти четыре миллиона рыл отъявленного двуногого зверья с оскаленными пастями. Причём зверья отменно организованного и собранного там буквально со всей Европы. Среди этой орды насчитывалось немало чернокожих типов, а также явно арабов. Бабья там тоже хватало. Кем они были до Апокалипсиса? Наверняка отнюдь не мирными, благопристойными обывателями. Мы так и не увидели с воздуха и из космоса, чтобы колбиты грызлись между собой. Наоборот, они были очень дисциплинированы и ничто не говорило о том, что с первыми холодами они рванут на юг. Скорее наоборот, они задержатся там ещё на пару месяцев, чтобы получше вооружиться и судя по тому, что их лазутчики уже пробирались за Тиманский кряж, идти они собирались как раз не вдоль Урала на юг, а на юго-запад, то есть на Москву. Ну, что же, нас это полностью устраивало и всё то время, пока мы находились в Казахстане, из северного коридора эвакуировали людей. Хотя и в экстренном порядке, но организованно и не оставляя колбитам ни единой корки хлеба, крыши над головой и ржавого гвоздя. Что нельзя было увезти с собой — закапывалось в землю или на худой конец взрывалось и уничтожалось любым доступным способом.

Если колбиты и двинутся на юго-запад, то они, как и Наполеон когда-то, будут идти по выжженной земле. Ну, до этого нужно было ещё дожить, а пока что, едва только колёса самолёта коснулись бетонки, я уже стоял возле люка, готовый пересесть в вертолёт и отправиться в наш штаб, размещённый в научном центре, то есть в бывшем гипермаркете Нового Заречья. Когда мы туда добрались, то на Трёх Богатырей и Юхвима сразу же набросились наши вооруженцы. Всё происходило на том газоне, где паслись богатырские жеребцы. Все три вороных коня были облечены в бронечепраки, застёгивающиеся под брюхом коня, с мощными броненагрудниками и у них даже шеи и головы были закрыты новой композитной бронёй, передние ноги были, словно в штанах. Вся защита имела цвета зимнего, снежного камуфляжа. Показали нам и новые безразмерные подковы из наноуглерода, которые не приколачивались к копытам гвоздями, а прикреплялись широкой стальной обечайкой. Да, если жеребец Мишки Большого по кличке Ворон навернёт кого-нибудь копытом, то этому горемыке точно мало не покажется. Лично меня конские броники очень впечатли, как и те, которые были изготовлены для солёных верблюдов, мощных, как танки.

Однако, самое главное заключалось в том, что почти все Рукодельницы и Самоделки занимались только изготовлением броников для Всадников Волны и их верховых животных. Вот убей меня, а я не знаю почему это наши вооруженцы решили, раз Зелёная Хозяйка собрала на Тургайском плато такой огромный табун солёных коней и верблюдов, то она обязательно посадит на них Всадников Волны и те ринутся в атаку на колбитов. Да, где же она их столько возьмёт? Увы, но по уточнённым данным к ней довольно не спеша в настоящую минуту ехало всего две тысячи триста двадцать семь Всадников Волны и у меня уже имелся их поимённый список. А ведь табун Валюша собрала нешуточный, уже за восемьдесят тысяч голов и пополнение продолжало к ней поступать. При этом остановить солёного коня или верблюда, спешащего на зов Зелёной Хозяйки, было делом совершенно нереальным. Нет, остановиться, чтобы поесть овса там или травы из рук людей, на закуску слопать с полсотни зелёных дейров и выпить пару вёдер воды, довольно часто первой, той самой, дождевой, которой запаслись очень многие люди, как и позволить себя подковать, это пожалуйста, но передохнув полчасика конь или верблюд тут же срывались с места и неслись бешеным галопом вперёд. Ну, надо сказать, что система оповещения сработала чётко и животных никто не задерживал.

Ладно, всё рано или поздно выяснится, а пока что я смотрел на четверых парней, двое из которых были настоящими витязями, один чисто русский, а второй смахивающий на половецкого, и завистливо улыбался. Выглядели они, конечно, просто фантастически. Это были не броники, а самые настоящие боевые бронескафандры. Вместо титановых сфер у них красовались на головах шлемы интегралы, изготовленные из композитной брони, с толстым забралом из пуленепробиваемого стекла. Такой бронекомплект был довольно тяжелым и весил от двадцати пяти, до тридцати пяти килограммов, но зато мог выдержать пулемётную очередь из "Печенега" с пятидесяти метров. Конский или верблюжий чепрак, который можно было подгонять по фигуре животного, совмещался с седлом. Не думаю, что создание такой тяжелой конницы было бы оправданно в прежние времена. В первую очередь потому, что для неё не было солёных коней, способных нести на себя бронекомплект, всадника, да, ещё и триста килограммов боеприпасов. Верблюды были способны спокойно везти на себе вдвое больше, что доказал Айнур, громадный верблюд очень светлой масти, брат Армана, которого привела с собой для Юхвима из Акколя бабушка Нуржан.

Когда все четверо Всадников Волны и Айнур, прилетевший на борту "Ан-12" вместе с нами из Астаны, были запакованы в броники, они не спеша тронулись с места и, постепенно увеличивая темп, поскакали в чисто поле. Я забрался в кабину "Ночного охотника" и полетел вслед за ними. Мне было интересно посмотреть, как ребята отработают на стрельбище. Как только они вырвались на оперативный простор, я сразу же понял, что богатырские кони способны скакать очень быстро, но больше всего меня удивило, что Айнур их легко обгонял, хотя и нёс на себе чуть ли не вдвое больший вес. Но по словам бабушки Нуржан он и Армана обгонял играючи, поскольку был прирождённым спортсменом ещё до Волны. На скорости в добрых шестьдесят километров Всадники Волны промчались по Новоминке и за Мичуринцем съехали с дороги. Там специально для них было устроено тактическое со стрельбищем. Точнее сначала они выехали на стрельбище, остановились и с почти километровой дистанции принялись садить из "Кордов" с оптическими прицелами по мишениям. Юхвим вооружился "Кордом" и снайперской винтовкой "КСВК". Из неё он стрелял просто мастерски. Ещё бы, охотник промысловик, который и в армии, а Юхвим служил в погранвойсках, был снайпером. Пуля за пулей он посылал в мишени, а рядом с ним строчили из "Кордов", стреляя с плеча, Три Богатыря.

Поразив полторы сотни мишеней из тяжелого стрелкового оружия, они залпом выстрелили из "Шмелей", образовав сплошное, без малейших промежутков, облако взрыва, забросили оружие за спину, уложив пулемёты на специальные подставки, прикреплённые к сёдлам новой конструкции, обнажили эльфийские мечи и поскакали вперёд. Теперь их ждали на тактическом поле другие мишени — соломенные чучела, насаженные на брёвнышки диаметром сантиметров в двадцать. Вот же черти здоровенные, они рубили эту "супер-лозу", вкопанную рядком в землю на протяжении километра, с такой быстротой и силой, что снесли головы всем воображаемым колбитам, проскакали по инерции ещё с километр и спешились. Вместе со мной с пяти вертолётов за ними наблюдало ещё человек шестьдесят. Мы приземлились в отдалении и со всех ног бросились в Всадникам Волны. Те сняли с себя шлемы и деловито обсуждали итоги своей небольшой тренировки. Юхвим горячился и что-то доказывал им, но Три Богатыря, кивая, соглашались со своим новым другом, так что он зря так распалился. Когда я подбежал, то услышал:

— Парни, всё действительно, зашибись, но головы им рубить нужно всё-таки с обоих рук, двуручным боем!

Мишка Большой пробасил:

— Юхвим, так кто же против? Всего-то и делов, что прицепить слева ножны с ещё одним ножиком. Они же лёгкие.

Ага, как же, лёгкие. Каждый эльфийский меч, даже самый маленький, весил не менее шести килограммов. Попробуй помаши таким хотя бы с полчаса. Мигом рука отвалится. Подбежав к парням поближе, я громко спросил:

— Ну, как, парни? Работать удобно?

Мне ответил Слава:

— Да, всё зашибись, Батя. Нет никаких нареканий.

— Эт точно, Батя. — Поддержал его Михаил — Ребята потрудились на славу. Мой Ворон, как я посмотрю, даже не почувствовал веса, хотя мы и выехали из Заречья с полной боевой загрузкой. Ну, может быть только харчи не взяли, так харчи это дело наживное. Была бы голова на плечах, а прокормиться и в пустыне можно. Правильно я говорю, Юхвим? Не пропадём зимой в тундре?

Юхвим отрицательно помотал головой и возразил:

— Не, Мишаня, зимой в тундре жрать нечего. Разве что ягель из-под снега выкапывать, но он, собака, невкусный.

Подбежавший Антон тут же всех успокоил:

— Мужики, всё в порядке. Для харча во вьюке тоже место предусмотрено. Наши ребята тут немного помараковали с вяленой рыбой и спрессовали её так, что здоровенный лосось в лист фанеры превратился. Но вы не бойтесь, мучиться не придётся. Достаточно приложить к нему двух зелёных дейров и сунуть в воду, как из листа размером двадцать на тридцать сантиметров и толщиной всего в шесть миллиметров, через две минуты получается целых три рыбины. Можно сказать, обед как минимум на троих Всадников Волны. То же самое они и с мясом проделали, но его же потом варить нужно будет, а где мы в тундре топливо найдём, а лосося я и сырого трескаю за милую душу.

Юхвим усмехнулся и спросил:

— А строганина что, уже не еда? Если такое прессованное мясо сделать снова мягким, то оно уже через час замёрзнет, режь его, присаливай и трескай на здоровье. С чаем очень даже ничего, но всё же лучше всего под водочку идёт.

Мишка Большой хохотнул и шутливым голосом рявкнул:

— Но-но, Юхвим, никакой водочки! Как только ты пузырь водки откроешь, к тебе тут же колбиты со всей тундры сбегутся. Ты представляешь, что это будет за перекусон? Ты строганину с водочкой трескаешь, а мы стоим вокруг тебя и колбитов пачками мочим. Так что лучше лопать строганину с чайком, только чтобы его вскипятить тоже топливо понадобится.

Антон заулыбался и сказал:

— Не бойтесь, ребята, я пошутил. Готово для нас и топливо. Наши учёные и с этим вопросом уже разобрались. Не знаю уж из чего они это топливо изготовили, на вид доска доской, но если настрогать его в лоток и поджечь, то можно будет не только чай вскипятить, но десятилитровую кастрюлю супца сварить.

Поговорив о достоинствах холодного и огнестрельного оружия ещё около часа, уральские укороченные патроны показали себя просто замечательно, мы вернулись в Москву. На этот раз уже в Кремль и там, наконец, хотя время было ещё детское, всего восемь вечера, завалились спать. За эти шесть дней я вымотался так, что уснул, как убитый и без сновидений проспал до шести утра. В восемь началось итоговое совещание. Больше всего меня интересовало, откуда у наших вооруженцев взялась уверенность, что они смогут подготовить такое огромное количество боекомплектов — сто тысяч штук? Всё объяснялось очень просто, заводы, поставлявшие в Москву неорганические фуллереноподобные наноструктуры, изготовленные на основе диоксида титана, изготавливались на Урале, в Миассе, а в Челябинске, на знаменитом "ЧТЗ", из них изготовляли нити и даже ткали ткань. В Москве из тех же самых нитей, только более коротких, делали нетканое полотно, но многослойный вариант с пропиткой из жидкой брони показал себя намного лучше, а накрывалось всё кевларовой тканью и уже потом шла наружное и внутреннее покрытие из маскировочной ткани и искусственной цигейки, которая выступала в качестве амортизатора.

Бронекомплект, состоящий из бронебутс, штанов с высоким, под грудь, поясом и укороченной куртки с бронеперчатками, выглядевший довольно-таки элегантно, когда в него попадали пули, мгновенно каменел и слегка нагревался. Тем не менее рёбра манекену он всё же не ломал. В общем вооруженцы успокоили меня по всем статьями и сказали, что уже через полтора месяца сто тысяч таких боекомплектов будут переданы Зелёной Хозяйке вместе с крупнокалиберными пулемётами, боеприпасами, реактивными гранатомётами, выстрелами к ним и прочим снаряжением. Пусть только скажет, куда их доставить. Ну, на этот вопрос нам вскоре должна будет ответить бабушка Нуржан. Эта весёлая казашка очень быстро научилась пользоваться спутниковым телефоном и обещала сразу же связаться со мной, как только переговорит с Валюшей. Что же, мне очень хотелось надеяться, что у Зелёной Хозяйки найдутся Всадники Волны, хотя я в это не очень-то верил. Куда больше я верил в наши собственные силы и стремление истребить колбитов. В этом плане хотя бы была полная ясность. Помимо псковских десантников и морпехов Балтфлота к нам присоединились поляки и эстонцы, финны и литовцы, шведы и латыши, немцы, перебравшиеся в Швецию под защиту Скандинавского хребта, и норвежцы.

В Москву каждый день прибывало по три, четыре тысячи солдат и офицеров, а из Швеции так ещё и военная техника. На этот раз все люди понимали, что разговор идёт об очень серьёзных вещах и никто не выдвигал нам никаких встречных требований. Да, и шутка ли дело — Волна пригнала в Россию из Европы самую отборную шваль. В Швеции тоже было подняли голову колбиты, но их там как раз на голову и укоротили, причём очень быстро и не слушая никаких адвокатов, а иногда и адвокатов отправляли на тот свет вслед за каждой сбесившейся гадиной. Всё правильно, иначе поступать нельзя. Успокоится эта мразь, которая видимо во время дождя Очищения, а он омыл пркатически всю планету, обрела совершенно дикую силу или нет, это ещё не известно, но то, что она убьёт множество людей, было ясно всем. Пережить Апокалипсис только для того, чтобы быть убитым озверевшим колбитом? Нет, это уже слишком. Это в Казахстане им удавалось какое-то время маскироваться под вменяемых людей, чем они сбили с панталыку многих, но только не в Скандинавии. Там колбиты быстро себя показали и их моментально изрешетили из стволов всех калибров полицейские, солдаты и просто обыватели, имеющие оружие, ведь они и до волны сталкивались с тем, что очень многие люди просто сбрендили от ужаса.

От меня ждали решительных действий и я, подумав, всё-таки ввёл на территории всей Евразии режим военного положения. Вместе этим наши самолёты отправились в горные районы Китая и Юго-Восточной Азии. Тут большую помощь нам обещал оказать Непал, в котором жизнь уже почти наладилась. Именно аэропорт Катманду мы могли использовать для того, чтобы работать с него в этом направлении. После моего визита туда большая часть иностранцев спустилась вниз и теперь в Северной Индии начали мало по малу оживать города. Помощь иностранных специалистов может быть и не была столь уж важной, но индусы были им очень благодарны. Мы ни на минуту не забывали про них и, иногда буквально отрывали от себя что-то очень нужное, чтобы помочь нашим братьям в этих странах. В отличие от Прохора из Тимана что непальцы, что индусы радовались каждому гвоздю. Ну, а теперь к ним на помощь ещё и скало семьсот Всадников Волны. Там тоже появились свои собственные колбиты, причём солёные, и они ничем не отличались от казахских. Но вместе с ними в Индии появились и свои воины Волны. Яд и противоядие. Так всё и произошло в день Апокалипсиса и я полагаю, что так дело обстояло на всех континентах. Что же, как бы то ни было, но острее всего вопрос стоял именно в России.

С объявлением военного положения в Москве ровным счётом ничего не произошло, как и во всех остальных областях России. Ну, может быть теперь практически каждый час на большой карте, которая лежала на столе в Георгиевском зале, появлялись всё новые и новые отметки. Они свидетельствовали о том, что с нами на связь вышел очередной город, район, а то и целая область. В эти тяжелые времена люди как никогда хорошо понимали, что с такой бедой нужно справляться сообща. Да, взять хотя бы Московскую область. С наступлением осени в Москву стали приезжать чуть ли не на мопедах люди, которые построили в деревнях и коттеджных посёлках убежища, благополучно пережили в них удар Волны, а потом, выбравшись из них, стали первым делом заниматься сельским хозяйством. Иногда они могли привезти нам всего лишь пару мешков картошки или вяленой рыбы, но их и в таком случае встречали, как самых близких и родных людей. В порядке благодарности они, как правило, получали впятеро больше и редко кто уезжал к себе домой не взяв с собой несколько человек на поселение, ведь в Москве собралось огромное количество беженцев, спасшихся в этом катаклизме благодаря своему уму, трудолюбию и воле к жизни.

Поэтому, объявив военное положение, я не стал вводить ни комендантского часа, ни каких-то пропусков. Всем и так было ясно, что уже очень скоро на севере грянет битва, в которой, по большому счёту, всё и решится. Ну, а пока что нужно было, помимо всего прочего, готовиться к зиме, которую никто не отменял. Сталкеры, которые на какое-то время лишились помощи Самоделкиных и Рукодельниц, буквально утроили свои усилия и повсюду росли, как грибы, всё новые и новые склады. Да, в них просто свозились отмытые и выстиранные вещи, но они складывались на стеллажах под крышей, где их потом можно будет взять и привести в порядок, заодно рассортировав. Единственное, что развозилось по городам и посёлкам, это стройматериалы, пусть даже это будет обломок доски или половинка кирпича. Зима ведь не будет спрашивать: — "Ребята, вы готовы к моему приходу?" Она просто рано или поздно придёт со снегом, морозом и метелями, а вот тогда уже будет поздно метаться. Тогда придётся буквально выбиваться из последних сил, чтобы не замёрзнуть и это все прекрасно понимали. Поэтому второй мой указ был посвящён переводу всего континента на зимнее расписание, то есть до сведения каждого человека доводилось, что думать теперь нужно только о зиме и о том, как её пережить.

Глава 6

Жизнь после Апокалипсиса

Хотя Скиба и ныл полдня, после обеда, уже ближе к вечеру, в половине четвёртого, я переоделся в чисто выстиранную рабочую робу, обулся в разноцветные, потрёпанные башмаки, и, напоследок показав другу кулак, чтобы тот не смел преследовать меня, отправился в город. Мне давно хотелось посмотреть, как живут москвичи и беженцы за пределами Кремля. Поэтому я и оделся точно так же, как все обычные люди. На мне были ментовские камуфляжные штаны, армейская камуфляжная гимнастёрка, поверх неё потрёпанная оранжевая куртка и простенькая, чёрная разгрузка с двумя кобурами со "Стечкиными", обоймами к ним, большим нож выживания на офицерском ремне и ковбойская шляпа на голове. Если бы на рукаве или на груди у меня была бы пришита какая-нибудь эмблема, то меня могли принять за сталкера, получившего в отряде увольнительную, но поскольку её не было, то более всего я походил на сталкера-одиночку. В общем я решил поиграть в Гаруна аль-Рашида и вот почему. Кого не спроси, какова обстановка в городе, ответ у всех был один и тот же: — "Батя, всё в полном порядке. Народ проявляет просто чудеса толерантности." Вот я и решил проверить, так ли это, а потому вышел из Кремля и направился к станции метро Боровицкая. Прямо возле станции метро расположился большой обменный пункт — множество палаток-складов, в которых чего только не было. По большей части в них хозяйничали пожилые женщины, которым помогала детвора лет десяти, двенадцати.

Лично я приветствовал такой незамысловатый бизнес, ведь он мог хоть чем-то занять множество людей. ССР действовала практически безупречно и охватывала собой людей всех возрастов, чем бы они не занимались. К концу сентября она приобрела такие черты. Всё начиналось с детей. Каждый ребёнок был учтён в компьютере и имел личную карточку ССР. Она была распечатана на принтере и в неё были внесены имя ребёнка и имена его родителей, пол и возраст. Дети в возрасте до десяти лет, относились к спецконтингенту, как и старики старше семидесяти, что означало, в первую очередь, право на проживание и обслуживание в детских пансионатах и точно таких же пансионатах для стариков. Довольно часто они совмещались, точнее находились рядом, поскольку спать детей и стариков укладывали всё же порознь, зато днём они часто общались. Для ухода за ними мы уже в первый месяц создали службу защиты детства и старости и в ней работали самые ответственные люди, которые, в свою очередь, обслуживались за это по высшему, усиленному трудовому разряду, словно они несли службу в МЧС. Точно такое же обслуживание получали старики и дети и даже выше, ведь они через день получали дважды в день, в обед и на ужин, молоко. Дети в возрасте до пяти лет получали его ежедневно. Ну, семидесятилетних стариков в пансионатах было не увидеть, а вот восьмидесятилетние и старше, частенько отдыхали в них по два, три дня кряду. Пансионаты были небольшими, максимум на двадцать человек, но зато встречались буквально на каждом шагу.

Стариков и малых детей карточка ССР обеспечивала всем по мере потребности без каких-либо ограничений и пансионаты детства и старости полностью развязывали руки взрослому, трудоспособному населению. Затем шла категория детей в возрасте от десяти до восемнадцати лет, так называемые юниоры. Для них были созданы небольшие интернаты, а попросту общежития и тут главный упор делался на то, чтобы дети не оставались без попечения взрослых. Все они получали карточку усиленного труда и соответствующее продовольственное обеспечение. В общем кормили их на пунктах питания до отвала. Впрочем, они того вполне заслуживали, поскольку игрульки их мало интересовали, зато они все стремились влиться в какой-нибудь рабочий отряд, но больше всего мечтали стать юнгами в отрядах сталкеров или бойцов МЧС. Ещё бы, ведь тогда они получали право носить нашивки своего отряда и ножи выживания, а начиная с четырнадцатилетнего возраста им доверялось короткоствольное оружие. Хотя надо сказать, надзор за ними был чуть ли не ежеминутный и каждому взрослому человеку вменялось в обязанность присматривать за юниорами. Как же нас выручили в этом деле сталкеры и наши компьютерные гении, создавшие единую автоматическую систему учёта и идентификации людей.

К личной карточке-паспорту — листу толстой бумаги с двухсторонним ламинированием, прикреплялась магнитная карта с чипом, в которую вносились все данные ССР, а та обеспечивала человека самыми насущными вещами — одеждой, крышей над головой и трёхразовым питанием, для юниоров оно было четырёхразовым и их одевали и кормили по принципу — всё лучшее детям. Правда, за провинности и неуместные шалости задницу им драли без малейшего промедления, но жестче всего наказывали за попытки собраться где-нибудь втихаря тёплой компанией. Ну, и ещё мы сразу же ввели сначала в Москве, а теперь это стало распространяться и по другим регионам, раздельное воспитание и времяпровождение. В общем деткам быстро объяснили, что гулек до утра больше не будет, как и залётов девочек от сверстников, а уж о том, что любого взрослого мужчину, которого стащат за ноги с несовершеннолетней девушки, ждал расстрел, знал каждый человек. Поэтому всех девиц, не достигших восемнадцатилетнего возраста, обязывали носить либо на шее, либо на голове ярко-зелёную косынку. К стенке мужиков не ставили только тогда, когда выяснялось, что девушке было больше шестнадцати, она уже не была девственницей и что она сама сняла и спрятала зелёную косынку. Тогда обоим любовникам просто драли задницу кнутом девице и плетью парню, которых застукали за таким делом.

Жестоко? Да, жестоко, но зато в Москве ещё ни один мужчина не был расстрелян за растление несовершеннолетней, а все те парни, которые получили дюжину плетей, навсегда зареклись связываться с малолетками. Ну, это ещё ничего, говорят, что меня повсюду крыли самым отборным матом за то, что я ввёл молодёжную трудовую категорию граждан и запретил всем молодым людям служить в армии, а она у нас вся была теперь одним большим "Ночным дозором", до достижения двадцатипятилетнего возраста. Особенно меня материли сержанты и как только они меня за это не обзывали. А мне по фигу! Хватит бросать в бой пацанов! Я не хочу больше ни минуты стоять над гробами, в которых лежат девятнадцати, двадцатилетние мальчишки, их у нас и так немного. Жаждете подвигов? Идите в сталкеры или МЧС, там что ни день, то подвиг. Зато их матери, зная о том, что уже очень скоро "Ночной дозор" выступит против колбитов севера, были готовы целовать мне руки. Однако, больше всего из-за такого моего указа зверели люди Волны, которым не исполнилось двадцати пяти лет, но я был непреклонен, как-нибудь без них справимся. Худо-бедно, а мы хоть немного пожили. Поэтому наша молодёжь и большая часть женщин имели обычную рабочую карточку СРР с нормированной выдачей.

Нормы распределения целиком и полностью зависели от того, что и в каком количестве имелось на наших складах и я бы не назвал их голодным пайком. Во всяком случае голодных не наблюдалось, как и голых и босых. У сталкеров, эмчеэсовцев, строителей, ремонтников и бойцов "Ночного дозора", была усиленная рабочая карточка, как и у комсостава, по которой, впрочем, всего лишь можно было получить витаминизированный доппаёк не раз, а два раза в неделю. Ну, и ещё в ССР была особая карточка обеспечения, которую получали беременные женщины и кормящие матери, а так всё в принципе распределялось поровну и исключение было сделано только для малолетних детей, стариков, беременных женщин и кормящих матерей. Денег или какого-то их эквивалента у нас не было, но с некоторых пор, а точнее вот уже почти месяц, когда повсюду стали появляться бары с выпивкой и немудрёными развлечениями вроде дарта и танцулек под магнитофон, а точнее под CD или DVD допотопных лет, посетители стали расплачиваться в них фингерами, то есть отпечатками большого пальца на картонных кружках. Интересно, почему это их назвали аглицким, а не русским пальцем? Ну, а так их назвали потому, что на обратной стороне каждого удостоверения личности размером с почтовую открытку, закатанного в пластик, имелись отпечатки пальцев его владельца.

Выпивка в барах подавалась бесплатно. Либо четыре стопки по пятьдесят грамм чего покрепче, пол литра вина, либо с тех пор, как с помощью зелёных дейров, благодаря Мастеру Зелёной Хозяйки, народ научился "варить" очень даже неплохое пиво, этого напитка, хоть залейся. Пиво хозяева заведений "варили" сами, а вот допотопную выпивку им либо приносили посетители, либо они получали её на складе вместе с продуктами и всем тем, что им требовалось для организации досуга. Молодёжи тоже был разрешен доступ в такие заведения, но ничего крепче пива, а оно было хотя и вкусным, но всё же слабеньким, не наливали. Девушки, которым не исполнилось восемнадцати, были обязаны повязывать на шею зелёные платочки. Хотя строгие нравы вводились буквально из-под палки, никто этому уже не противился. Получить по заднице ремнём никому не хотелось. К тому же девушка могла прийти в бар только с провожатым старшего возраста, а тот знал, за что именно с него будет взыскано по всей строгости президентского указа о нравственности. Из-за него на меня, поначалу, окрысились даже самые близкие друзья, заявив, что я просто сбрендил на своём посту.

Ни фига, этот указ был принят людьми с пониманием. Какие там к чёрту разврат и распутство? После того, как грянул Апокалипсис, люди, выжившие в нём, даже к элементарной распущенности стали относиться очень строго. К счастью дело, как правило, не доходило до физических наказаний, но за слишком долгий и пристальный взгляд, брошенный на зелёную, в любой компании можно было запросто получить подзатыльник и попробуй только возрази, всегда найдётся парень или мужик, который предложит выйти и поговорить по-мужски, если ты не понял, что в приличном обществе не принято сверлить девушек взглядом. Ох, и поиздевался же я над своими критиками после того, как выяснилось, что народ отнёсся к моему драконовскому указу, в котором за совращение несовершеннолетней можно было встать под стволы у какой-нибудь стенки, чуть ли не с восторгом. Ну, а после того, как выяснилось, что на севере среди колбитов полно баб, люди сразу же сделали такой вывод — все шлюхи, шалавы и пьяницы превратились в колбиток и что та же самая участь уготована и всем остальным распутным бабам, если они не ударят по тормозам. Целомудренное поведение юных девушек люди тут же стали называть их самой главной обязанностью перед обществом, а скромность женщин объявили их главным достоинством.

Ну, скромность скромностью, а работая плечом к плечу с мужчинами, девушки старше восемнадцати и женщины очень быстро обрели крайне независимый характер. Впрочем, как и более юные девушки. Наверное поэтому даже четырнадцатилетние пигалицы, которым в барах не подавали ничего, кроме "Фанты", и те приходили туда вместе с плечистыми дядьками, чтобы повеселиться. Скромность не мешала им танцевать до упаду и веселиться после трудового дня. В любом случае в барах было не услышать матерного слова или непристойного анекдота. Довольно долго я слышал рассказы об этом от Чака, он же у нас был холостяком и потому полюбил проводить время в таких заведениях сразу же, как только они появились, а теперь решил пройтись пешком по городу и провести вечер в ближайшем и самом крупном, расположенном совсем рядом, в бывшем торговом центре под Манежной площадью. Точнее там насчитывалось добрых три дюжины баров и в каждом отдыхал после работы свой контингент постоянных посетителей, приезжавших туда на метро со всей Москвы. Ну, а пока что я неторопливо шел к станции и поглядывал по сторонам. Господи, чего только не было в этих палатках и всё в них было предназначено в основном для обмена. На складе ведь, к которому ты был прикреплён, тебе обычно выдавали то, что там есть и если тебе не нравилась эта вещь, то ты потом мог всегда обменять её на таком базарчике. Я уже хотел было ускорить шаг, как одна тётенька окликнула меня:

— Эй, парень, а ну-ка иди сюда. У меня есть для тебя точно такой же башмак, как твой правый. Ты какой размер носишь?

— Сорок третий. — обрадовано ответил я и спросил, — Что, в самом деле точно такой же, хозяйка?

Женщина лет под шестьдесят, одетая в джинсы с красной ковбойкой, кожаную куртку и обутая в одинаковые казаки, причём явно импортного производства, заулыбалась и крикнула:

— Оля, а ну-ка быстро подай мне тот чёрный гриндерс сорок третьего размера с левой ноги! Ему, наконец, пара нашлась. Вот ведь как славно, ты эту пару ещё не разбил.

Из армейской палатки, чуть ли не доверху заставленной коробками с вещами, донеслось:

— Несу, ба!

Из недр палатки минуту спустя появилось очаровательное юное чудо с курносым носиком, веснушками и коротко стриженными, волнистыми, русыми волосами. Девчушке было на вид лет пятнадцать, она была довольно высока ростом, стройная и гибкая, словно тростиночка. На ней был надет джинсовый комбинезон, под ним синяя ковбойка, а поверх неё пуховой жилет, над которым зеленел газовый платок, да, ещё лёгкая разгрузка с громадной кобурой, в которую был вложен "Десерт Игл". Да, ствол явно был девчушке не по руке, но я не думаю, что она не умела из него стрелять, вот только не падала ли она после каждого выстрела на попу? Чтобы уравновесить тяжесть пистолета, с другой стороны девушка вложила в разгрузку целых пять обойм. Увидев меня, это милое существо наклонило голову набок, прикусило нижнюю губку и спросило:

— У вас сегодня выходной, дяденька?

Приложив два пальца к шляпе, я ответил:

— Есть такое дело, решил, в кои веки раз сходить в "Централ" и хотя бы посмотреть, как люди отдыхают.

Девчушка оглядела меня, хитро улыбнулась и спросила:

— А вы возьмёте меня с собой, если я подберу вам одежду получше и помоднее? Ваша тоже хорошая, но вы в ней будете выглядеть в "Централе", как какой-то легкотрудник, а там таких не очень-то хорошо встречают. Туда же одни сталкеры заходят по вечерам, чтобы от пыли прочихаться.

Ну, именно об этом меня и предупреждал Чак, когда я собирался выйти в город. Подругу на одну ночь найти в городе было делом совершенно нереальным, таких вообще практически не было, а вот познакомиться с девушкой или молодой женщиной с целью дальнейшего развития отношений — запросто. Чак уже почти полтора месяца ухаживал за одной француженкой и при этом, как я догадывался, дело у них так ещё и не дошло до постели и всё потому, что эта девушка ещё не была уверена в том, что у них складываются серьёзные отношения. Кем была эта особа, ни я, ни Скиба не знали. Ну, а поскольку лично меня вообще не интересовали знакомства с девушками и молодыми женщинами, то я немедленно кивнул и сказал:

— Замётано. Я ведь оделся в первое, что попалось под руку.

Девчушка закивала и подытожила:

— Ясное дело, торопились.

Бабуля, осмотрев меня, строго сказала:

— Ровно в половине одиннадцатого сдашь мне Оленьку с рук на руки. Мы живём неподалёку, на Большой Дмитровке.

Все бары в будние дни начинали работу в шесть вечера и в десять уже закрывались. Исключением была только суббота, когда они работали до часу ночи, ведь воскресенье было единственным пока выходным днём. Поэтому в ночь с субботы на воскресенье метро работало до трёх часов. Строгая бабуля, которая с такой лёгкость отпускала внучку с совершенно неизвестным мужчиной в бар, даже не стала заходить вслед за мной в палатку, чтобы поинтересоваться моими документами. Мне показалось это странным, но я не стал ничего выяснять. За обмен вещей я должен буду расплатиться фингерами, как и заплатить в баре за ужин и выпивку, но с ними у меня был полный порядок. Скиба принёс мне три десятка золотистых сталкерских кружков, на которых я поставил по пять своих отпечатков, а их принимали везде очень охотно, как самую надёжную валюту. В принципе мы так и не стали вводить деньги и те фингеры, которыми я расплачусь сегодня, вскоре вернутся ко мне. Бабуля из обменного пункта сдаст их на склад, когда поедет за новой партией вещей или их ей привезут оттуда и фактически никакого денежного расчёта не произойдёт, но в её учётном файле появится отметка, что она помогла приодеться ещё одному человеку. Вообще-то нужно ввести какую-то систему поощрений, но лично я ещё не придумал, чем мы можем поощрить таких людей, которые хотя и не заняты на тяжелых работах, всё же делают большое дело.

Внутри большой палатки, за коробками, с одной стороны стояла ширма, куда меня сразу же завела Оля, а с другой стеллаж с вещами, двухкубовая ёмкость с дейрами, самая лучшая химчистка в мире, рядом с ней швейная машинка, девчушка-то, оказывается, была ещё и Рукодельницей, а рядом с ней гладильная доска с утюгом вертикального взлёта. Так я называл все эти утюги с отпаривателями и прочими прибамбасами, похожие на самолёты. Зайдя за ширму, я снял с себя сначала разгрузку, её мне не было нужды менять, после чего разделся и повесил свои вещи на ширму. Оля забрала их и тут же поинтересовалась:

— Как вас зовут?

— Сергей, — ответил я, думая, что этого хватит.

Однако, действительно хватило, раз девушка спросила:

— А кем вы работаете? Вы, наверное, сталкер?

Я коротко ответил:

— Да.

Спрашивать меня, из какого я отряда, Оля не стала. По мне и так было видно, что я сталкер-одиночка. Зато она воскликнула:

— Здорово! Тогда вы угостите меня молочным коктейлем. Только я со всеми сталкерами на ты, Сергей.

— На ты это пожалуйста, а коктейлями я тебя угощу хоть тремя, Оленька. — Сказал я и подумал: — "Так, интересно, а это хоть выполнимое обещание?"

Девушка рассмеялась и успокоила меня:

— Три я не выпью, а вот два — запросто, хотя они у Джека большие. Ой, а ты любишь живую музыку? Я хочу, чтобы ты сходил со мной в бар "Весёлый Джек". Он хотя и слепой, здорово играет на гитаре и поёт просто обалденно.

— Куда скажешь, туда и пойдём, Оленька. — Ответил я девушке и добавил — Сегодня ты моя дама, а я твой кавалер. Только учти, я не танцую. Так что тут от меня не будет никакого толка.

Девушка перекинула через ширму светло серую рубашку тонкой шерсти вместо моей гимнастёрки и сказала:

— У Весёлого Джека танцуют только по субботам, Сергей, а сегодня он будет петь под гитару. Я для него нашла комплект струн и хочу их ему подарить. Он отличный парень, только ему не повезло в жизни, он слепой. Какие-то гады плеснули ему кислоту в лицо за то, что он наполовину негр, а ведь он был десантником и воевал на Кавказе. Вот за что они его так, Сергей?

— Не за что, а почему, Оленька. — Ответил я со вздохом — Потому, что они мерзкие твари и, наверное, стали теперь колбитами. Ну, ничего, мы их скоро всех в ад загоним.

— Там им и место. — Со вздохом сказала девушка и внезапно задала неожиданный вопрос — Сергей, а это правда, что Зелёная Хозяйка, когда придёт к нам, сможет вернуть Джеку зрение? У него ведь глаза уцелели. Он же просто ослеп.

Да, это был ещё тот вопрос. Подумав, я ответил:

— Оленька, я на это очень надеюсь. Знаешь, я слышал о том, что Зелёная Хозяйка залечила с помощью дейров рану одной женщине в Казахстане и у той на теле даже шрама не осталось. С той поры мне почему-то кажется, что она сможет исцелить куда более страшные раны. Думаю, что она вернёт Джеку зрение.

Вслед за рубашкой девушка подала мне новенькие, ещё горячие после глажки чёрные, просторные слаксы, пошитые из мягкой, шелковистой ткани, с клетчатой, красной байковой подкладкой и утеплённую чёрную куртку. И брюки и куртка пришлись мне впору. Надев их на себя, я обулся в чёрные, высокие, массивные ботинки на толстой подошве и посмотрелся в зеркало. Вид у меня сразу же стал более элегантный, ведь шляпу на меня Чак нахлобучил тоже чёрную. Заправив слаксы в гриндерсы с обитыми сталью носками, я усмехнулся и надел на себя разгрузку. Вид у меня был, как у какого-то коммандос. Выйдя из-за ширмы, я улыбнулся и поинтересовался у своей дамы:

— Ну, как я выгляжу, Оленька?

— Блеск! — Воскликнула девушка, подумала и сказала — Тебе не хватает только тёмных очков для важности. Сейчас я найду, у меня тут где-то лежат одни. — Порывшись на одной из полок, Оля водрузила мне на нос дымчатые очки в чёрной оправе и радостно объявила — У-у-у, а теперь полный отпад!

Себя Оля сочла одетой для похода в бар и сразу же потащила меня из палатки, но я сначала познакомился с её бабушкой Верой и уточнил, где они живут. Заодно я расплатился за обмен в общем-то старых вещей на новые двумя финиками, как называла их Олина бабушка. Теперь, когда у меня была провожатая, я уже мог не шифроваться и сразу же отправиться в бар "Весёлый Джек", а не ехать на метро до Киевской, чтобы вернувшись, выйти на станции Площадь Революции и оттуда отправиться в "Централ" или, как его ещё называли — "Центряк". Вместо этого мы пошли туда по Моховой улице, уже основательно восстановленной и вскоре я окунулся в галдёж и суету. Оля уверенно вела меня к бару, всеми делами в котором заправлял парень, которому так не повезло с родиной. В нём ещё только готовились к вечернему наплыву гостей, но уже было весело. Бар находился на минус втором этаже, в самом центре комплекса. Мы прибыли вовремя, то есть раньше завсегдатаев, а потому нам достался столик прямо напротив сцены, но в бар, отгороженный невысоким заборчиком из штакетника, ещё никого не пускали. Зато возле входа в бар стояли два механических, раскачивающихся быка, с которых слететь было, как раз плюнуть. Как я ни старался удержаться на быке, всё же сверзился с него минуты через две, Оля и то продержалась дольше, но при этом отчаянно визжала. В общем хотя мы ещё находились снаружи, уже было весело.

Наконец в баре всё было готово и нас пустили в него. Вместе с нами за одним столиком сидели парень и девушка без зелёного опознавательного знака. Это были швед Нильс и англичанка Дженифер, очень приятные молодые люди, уже довольно сносно говорившие по-русски. Они оба были сталкерами и приехали сегодня днём из-под Рязани. Их отряд "Голодные койоты" направил в Москву целую фуру с зимними вещами. Нашлось в ней место и для нескольких ящиков с выпивкой. У меня в чёрной сумке тоже лежало шесть бутылок спиртного. Литровая бутылка "Смирновки", две бутылки коньяка, бутылка виски, текилы и литровая ёмкость с "Мартини". Как и настоящие сталкеры, я тоже выставил свой вклад в общее дело на стол, к нам подошла девушка чуть старше Оли, которая прикатила с собой столик с алюминиевым ящиком для грязной посуды, и забрала бутылки. Всего она сделала целых пять рейсов, так что от жажды никто не умрёт.

Как спиртоносов, официантки обслужили нас в числе первых. Заказ делала Оля. Я всего лишь попросил две больших кружки пива для себя, а для своей дамы два молочных и один ананасный коктейль, кофе и два мороженых с орехами и шоколадом. Меню в этот день было мясное и нам подали два больших, поджаристых стейка, а к ним ещё салат "Оливье" и картофельную запеканку. Очень вкусную, с мясом и рубленым яйцом. Шоколадный молочный коктейль и пиво нам подали сразу, а десерт, ещё один коктейль, кофе и коктейль с малиновым джемом, мы попросили принести попозже. Стейки жарил сам Джек, рослый, крепко сбитый мужчина лет сорока, не такой уж и чёрный, к слову сказать, но подонкам ведь всё равно. Примерно с час ничего особенного не происходило. Люди, пришедшие в бар "Весёлый Джек", просто ужинали и понемногу выпивали, хотя и это слишком громко сказано. Официантки убрали со стола грязную посуду и на нём остались два бокала с вином, ещё один с ананасовым компотом, в который было добавлено граммов тридцать шампанского, моя полуторалитровая кружка с отличным пивом, солёные фисташки и тарелочка с печенюшками. Из подсобки вышел Джек, одетый в армейский камуфляж с сержантскими погонами, под которым был виден голубой тельник, и голубой берет десантника. В руках он держал гитару.

Одна из девушек-официанток, одетая, как и большинство собравшихся послушать Джека, в камуфляж, только без разгруза и оружия, помогла ему подняться на маленькую, невысокую сцену-подиум и сесть на стул. Пододвинув поближе микрофон, она включила усилитель и ушла. Джек нащупал микрофон, приблизил его к себе и сразу же начал петь и играть на гитаре. Свой концерт он начал со старинного русского романса "Отвори потихоньку калитку". Пел он так мелодично и проникновенно, что слушатели замерли и даже за пределами бара тотчас стих шум и громкие, веселые выкрики. Да, пел это слепой парень, конечно, просто замечательно и голос у него был на редкость красивый, сочный и звучный баритон, которым он владел в совершенстве. Мы слушали его, затаив дыхание. Джек пел легко и одновременно с этим проникновенно, но я прекрасно видел бисеринки пота, выступившие на его лице цвета кофе с большим количеством молока. Первые полтора часа он пел одни только русские романсы и пел их так, что у меня, порой, мороз продирал по коже и все в душе замирало. Последние полчаса он пел песни Талькова и за все время концерта не сказал ни слова от себя. Не объявляя, какой будет его следующая песня, он просто переводил дух и пел ее, а мы слушали её затаив дыхание. Когда же Джек закончил петь и отставил гитару, Оля вскочила со стула, бросилась к нему и восхищенным голосом попросила:

— Джек, посиди с нами несколько минут. Я нашла для твоей гитары струны. Серебряные.

Парень вздохнул и с улыбкой согласился:

— Хорошо, Оля, только недолго. Мне на кухню надо идти.

Хотя бар и назывался "Веселый Джек", сам Джек выглядел в этот вечер почему-то очень печальным и грустным, да, и веселых, задорных песен не исполнял. Он подошел к нашему столику, сел на подставленный стул и мы представились. Глядя на него, я почему-то совершенно безотчетно спросил:

— Ребята, хотите я расскажу вам про Зеленую Хозяйку? — И тут же поторопился пояснить — Пару дней назад я разговаривал с парнем, который летал вместе с Батей в Казахстан и сам узнал о ней много интересного. Честно говоря, я даже и не ожидал, что эта женщина способна на такие вещи.

Первой мне ответила Оля:

— Да, конечно, Сергей! Расскажи нам про нее. Это правда, что Зеленая Хозяйка может вылечить любую болезнь?

Улыбнувшись, я принялся рассказывать, что делала моя Валюша в Казахстане и мой рассказ затянулся почти на час, до без пятнадцати минут десять вечера. Вокруг нашего столика сразу же собралось много народа. Наверное потому, что мой рассказ был щедр на подробности. И наверное именно поэтому, после того, как я рассказал, как быстро Валюша залечила все раны бойцов, которые словили внутри бронепоезда пулю или осколок, Джек, его фамилия была Воскобойников, повеселел и даже спросил у меня замирающим голосом:

— Сергей, так ты действительно считаешь, что она сможет вылечить с помощью зелёных дейров даже такие серьезные ранения, как моя сожженная кислотой роговица?

Сосредоточенно кивнув, я спокойным голосом ответил:

— Да, она сделает это, Джек, иначе за каким чёртом её саму сделали Зеленой Хозяйкой? Чтобы поиздеваться над нами?

В десять часов вечера мы покинули бар и я повел Олю домой. Девочка оказалась куда более наблюдательной, чем я думал. Прощаясь со мной, она сказала:

— Батя, спасибо вам, что вы обнадёжили Джека. Он в последнее время какой-то сам не свой и даже не улыбается.

Зато я улыбнулся девушке, взял под козырёк и отправился в Кремль. Утром я попросил Деда бросить все свои дела и срочно прибыть ко мне вместе с ещё несколькими людьми Волны, которые работали с зелёными дейрами ничуть не хуже него. Когда они вошли в мой кабинет, я тут же заявил:

— Дед, всё, что вы там вытворяете с помощью дейров, это замечательно, но вам пора перейти на новый уровень. В общем так, Зелёный Мастер, бери своих Подмастерье, бери Первую воду, особых дейров Зелёной Хозяйки, которых я привёз из её озера, немедленно чеши во по этому адресу и найди там парня по имени Джек. Он слепой, хотя у него и уцелели глаза. Попробуй сделать то же самое, что Зелёная Хозяйка сделала с Халидой и другими ранеными. О результатах доложишь мне немедленно.

Дед, посмотрев на меня не то что недоуменно, а с каким-то испугом, вместе со своими помощниками покинул кабинет. Через пару минут я тоже встал из-за стола и отправился во Внуково, провожать Трёх Богатырей, Юхвима и четырёх инструкторов железного боя в путь. На Тургайском плато уже собралось больше ста двадцати тысяч коней и верблюдов и я недоумевал. Где Зелёная Хозяйка возьмёт столько народа? Не у одного меня возникал такой вопрос, но лично я решил просто набраться терпения и заниматься своими делами, подготовкой к зиме, а она была уже не за горами. Не смотря на то, что люди не теряли присутствия духа, я понимал, первую зиму после Апокалипсиса, нам будет пережить очень трудно. В основном из-за разрухи. На Калининской АЭС уже были запущены все четыре реактора, полным ходом шли работы на других атомных электростанциях, вот только с подачей электроэнергии в города и сёла был полный завал. Большинство линий электропередач попросту снесло Волной и хотя работы по их восстановлению шли день и ночь, к зиме мы не успевали подать электроэнергию в большинство крупных городов. Поэтому повсюду люди в массовом количестве мастерили печи-буржуйки, работающие на газе или солярке. В общем большинству людей придётся попросту бичевать, а не жить в эту зиму по-человечески и с этим ничего не поделать.

Единственное, за что я был спокоен, так это за новые бронежилеты и бронекомплекты для Всадников Волны, если не считать того, что не знал, откуда эти всадники возьмутся. Да, и с оружием никаких особых проблем тоже не было. Правда, меня поражала та уверенность, с которой Мишка Большой заявлял, что именно Всадники Волны выкосят своими тяжеленными эльфийскими мечами большую часть колбитов. Поговорив с ним на эту тему пару раз, я махнул рукой и больше к этому вопросу не возвращался. Куда больше я надеялся на "тяжелую кавалерию" иного рода. Не только в Москве, но и в добром десятке других городов, джипы превращали в мобильные, бронированные пулемётные гнёзда. Вот это действительно была грозная сила, которая при поддержке бэтээров и танков, не говоря уже о вертолётах и штурмовиках, могла выкосить орду колбитов. Впрочем, тут тоже бабушка по воде вилами надвое написала, ведь мы готовили к сражению ещё и тяжелые бомбардировщики, которые должны будут обрушить на них вакуумные авиабомбы, а также крупнокалиберные артиллерийские и реактивные системы, снаряженные боеприпасами объемного взрыва. В общем нам придётся собрать воедино все свои силы, чтобы уничтожить колбитов и было бы очень хорошо обойтись без огромных потерь, а такой шанс у нас имелся только в том случае, если наши солдаты не станут входить с ними в непосредственный контакт.

Ну, это не было невыполнимым желанием, а вот если в бой действительно пойдет свыше множество Всадников Волны, им волей неволей придется рубиться с ними в конном строю. Какими бы не были выносливыми солёные кони и верблюды, но при усиленном темпе боя их боеприпасов хватит максимум на шесть-семь минут. После этого им придётся либо отступать и мчаться на пункты боепитания, либо рубить их длинными эльфийскими мечами. Мы уже подготовили двадцать пять бортов, чтобы отправить в Новосибирск бронекомплекты для Всадников Волны и их скакунов, а вместе с ними холодное и огнестрельное оружие. Точно такие же комплекты, причем в довольно большом количестве, сегодня утром будут отправлены в Орск, а оттуда по железной дороге в Бреды. Всего туда мы решили завезти пять тысяч комплектов и я не был уверен, что все они обретут своих хозяев, но помалкивал. Во Внуково мы вылетели на двух вертолётах. На "Ми-26", превращённом в летающую конюшню, везли троих коней и верблюда, а на президентском "Ми-17" летели я и мои друзья. У всех было приподнятое настроение. Мы с Алёнкой не стали записывать специальных посланий для Валюши, побоялись, но в ноутбуке Михаила хватало записей с нашими разговорами.

Теперь у Валюши будет возможность не только посмотреть на Алёнушку, но на её подружек и свой дом у озера, а также, чего там греха таить, и на меня, но больше на то, что нам удалось сделать. Про те подарки, которые везли Три Богатыря, я уже вообще молчу. Их мы готовили буквально всем нашим правительством-штабом и каждый человек вкладывал в свой подарок частичку своей любви, восхищения и душевной теплоты. Думаю, что Валюша почувствует это и наша любовь ей поможет. Увы, но сделать чего-то большего для неё, мы не могли. На её месте желал оказаться каждый мужчина, но Он почему-то выбрал для этой опасной миссии её, что меня жутко бесило. Хотя что ту беситься, ведь я даже не подумал о том, что нужно выйти из убежища, надеть акваланг и остаться под волной. А может быть Он просто не позвал меня специально. Чёрт его знает. В последнее время мне стало казаться, что каждый свой шаг мы делаем под Его контролем и Он знает о нас буквально все. Во всяком случае я этому точно не удивился бы, а потому стал относиться ко всему немного спокойнее. Нет, не к той беде, которая на нас обрушилась, а к тому, почему наступил этот чёртов Апокалипсис, да, и к тому, что он вообще произошел на нашей планеты. В общем сами были во всём виноваты, а то, что мы выжили, следует рассматривать не как награду, а как аванс, обещание оставить в живых и подавляющее большинство людей это прекрасно понимало. Так что призывать к порядку никого особенно не приходилось.

Глава 7

Две новости

Во Внуково я провел немногим больше двух часов. Из Штатов должны были прилететь два борта и мне хотелось получить информацию из первых рук. К этому дню я уже знал, что Он всё-таки пощадил США и Канаду, хотя разрушения и жертвы там тоже были огромными, как и во всём мире, но вовсе не тотальными, как можно было об этом судить, глядя на снимки со спутников и особенно если посмотреть на то, что засняли наблюдатели с космических кораблей. По Штатам и Канаде тоже пронеслась Волна, хотя и несравненно меньшего размера. Воды Великих озёр не испарились, как мы думали, а расплескались от удара Кометы и промчались Волной по огромной территории. Прошел над Северной Америкой и дождь Очищения, омыв множество руин, но даже в Чикаго уцелели люди, которым некуда было деваться. Как? Ну, это больше всего походило на чудо. Он спас от смерти довольно большое число людей, находившихся даже на берегах озер и мы доподлинно знали, как именно это произошло. Их сначала окутал собой плотный, зелёный, ясное дело, без дейров дело не обошлось, туман, а потом их, словно накрыло силовым куполом. Так об этом сказали наши ученые. В общем в Северной Америке выжило несколько десятков миллионов человек и многие из них сделались людьми и воинами Волны. Колбитов там тоже хватало, но было всё же меньше, чем на евразийском континенте, так что Штатам хоть в этом плане повезло.

Зато американцам не повезло в отношении инфраструктуры, буквально все их города были разрушены. Наши самолёты "Руслан", совершившие трансатлантический перелёт, просто каким-то чудом совершили посадку в Ньюарке. Там сохранился большой участок шоссе и что самое главное, оно не было завалено мусором. Ну, мусора в Штатах вообще осталось крайне мало. Не только океанская, но и взрывная волна, образовавшаяся в результате удара Кометы, повела себя, как разумное существо. От Великих озёр она распространялась не по кругу, а в виде овоида, неся перед собой многокилометровый вал обломков, пыли и водяных брызг, растянувшийся на десятки километров, но так виделось из космоса. Да, обломков и пыли было много, а вот водяные брызги лишь маскировали картину, пряча под собой Малую Волну. В общем взрывная волна подхватила и сбросила в три океана практически все крупные, а также множество средних и малых городов Северной Америки. Разумеется, не полностью, но срезав здания на уровне третьего, четвёртого этажа. Правда, в некоторых городах сохранились, хотя и сильно пострадали, более высокие здания, как, например, Капитолий в Вашингтоне, но зато Пентагон, словно поддели шуфельной лопатой и выкинули.

Ну, чем больше я думал о Них и том Апокалипсисе, который Они нам устроили, тем меньше удивлялся. Так что не удивился я и тому, что с харчами и одеждой в Штатах дело обстояло довольно неплохо, да, и ущерб, нанесённый природе, нельзя было называть колоссальным, но при этом мало того, что там унесло чёрт знает куда все атомные электростанции, военные заводы и много чего другого, так ещё и не осталось ни одного целого радиоприёмника и радиопередатчика. Да, Он постарался на славу. Хорошо почистил не только Штаты, но и всю Северную Америку. В общем от некогда мощнейшей американской индустрии мало что осталось, не говоря уже о том, что процентов семьдесят, если не все восемьдесят, людей, бесследно исчезли, унесённые взрывной волной. При этом она не понесла обломки дальше двухсот километров от берегов континента и я не думаю, что их теперь, кроме всего того, что океанская Большая Волна принесла с собой даже к нам в Россию, можно будет найти под водой. Наверняка дейры истолкли всё в порошок. Когда наши учёные получили новые данные о том, что там произошло и посчитали, то выяснили — воды Комета расплескала раза в три больше, чем её было во всех Великих озёрах. Значит в космос улетел пустой ледяной шар, который был никакой не кометой, а гигантским космическим кораблём. Да, и улетел он на диво быстро. Однако, больше всего меня огорошил полковник Джеймс Бишоп, когда пророкотал весёлым басом в ответ на вопрос, как их встретили:

— Батья, это был просто цирк. Едва мы приземлились на этих подтяжках от штанов, как тут же возле моего "Руслана" появились два ковбоя. Уже смешно.

Не поняв юмора, я спросил:

— Почему смешно, Джимми?

— Ну, как же, Батья! — Воскликнул этот курносый, белобрысый громила — Это же Ньюарк, пригород Нью-Йорка! Там живут янки. Откуда там взяться ковбоям? Мы подняли вверх кабину и вышли из самолёта. Приятно пройтись по земле после такого долгого перелёта, особенно когда ты знаешь, что у тебя в баках топлива осталось столько, что им даже не заправить зажигалку. О, это был ещё тот перелёт, Батья, но уже завтра я снова сяду за штурвал, хотя ровно половины пути и обливался потом от страха. Особенно когда подул встречный ветер. Рассказываю дальше, Батья. Оба ковбоя подъехали поближе, заглянули в самолёт, скорчили кислые физиономии и тот, что постарше, говорит:

— Боб, я так и знал. Русские привезли нам палатки, одеяла и жратву. Не думаю, что кроме той рации, что стоит на самолёте, они отправили нам хоть одно радио.

Джимми сделал паузу, видимо ожидая, что я стану смеяться, но мне, честное слово, было не до смеха, как и всем моим друзьям. Полковник махнул рукой, мол что с вас взять, скучные вы люди, не цените юмора, и продолжил в том же тоне:

— Тогда я спрашиваю этого парня: — "Эй, дружище, чем это тебе не угодили русские? В этом самолёте полно отличной еды, но если тебя интересует только радио, то не волнуйся, я привёз домой не одну сотню радиоприёмников и передатчиков. У меня на борту имеются даже отличные компьютеры." Это обрадовало ковбоев и они немедленно слезли с коней, ну, а я поинтересовался, как же так получилось, он жив, а его уоки-токи разбился? Парень помладше развёл руками и говорит:

— Сэр, Господь Бог здорово на нас прогневался, раз послал на нас пыльную бурю и та, словно ножом, срезала все здания выше четвёртого этажа, уволокла с собой заводы и фабрики, а заодно даже сотовый телефон, что лежал у меня в кармане куртки, размолола в порошок. Простите меня, сэр, но мне нужно подойти ко второму самолёту. На нём прилетел особенный человек.

Осклабившись, Джимми воскликнул:

— Вот так, Батья, я и узнал, что в моей стране тоже есть люди Волны и тут же на шоссе встал на колени и принялся молиться Богу. Господь хотя и покарал многих американцев, всё же не отвратил свой взгляд от Америки. Оба ковбоя так удивились, что не вскочили на лошадей, а дождались, когда Билли сам подкатит почти под хвост к моему самолёту на втором "Руслане". Они очень обрадовались, когда увидели пятерых помощников Зелёного Мастера. Через час приехало на повозках, сделанных из пикапов и джипов, множество людей из Нью-Йорка и мы стали разгружать самолёты. Когда я объяснил, что скоро прилечу снова и нам нужна большая посадочная полоса, то они сразу же начали её строить. Батья, в моей стране тоже есть люди Волны и даже воины Зелёной Хозяйки. Когда я рассказал, что её армия движется в Штаты через Азию, они сразу заявили, что постараются к тому времени очистить от двуногого зверья весь континент. Вечером мы уже были в Нью-Йорке и я не узнал город. В нём осталось в живых немногим больше миллиона человек, Батья, и среди них ты не найдёшь ни одного мерзавца. Именно это я и считаю самым большим чудом. Господь уничтожил всех негодяев, а если кого-то и оставил в живых, то выжившим в назидание. Жаль только, что при этом погибло так много детей. Люди говорили мне, что им удалось пережить весь этот кошмар прямо на улице и не получить ни одного синяка, зато многие убежища, в которых прятались те, кто должен был умереть, оказались не просто разрушены. Их вырвало из земли и зашвырнуло в океан вместе со всеми людьми, которые там находились, и плохими, и хорошими. Жаль, что некоторые американцы сумели вовремя покинуть страну и забраться туда, где до них не добралась ни Великая Пыльная Буря, ни Великая Волна. Очень жаль.

Похлопав Джимми по плечу, я с грустью сказал:

— Ничего не поделаешь, парень, кое-какую грязную работу нам придётся сделать своими руками.

Полковник Бишоп кивнул и согласился со мной:

— Да, это так, Батья. Об этом я и рассказал нью-йоркцам, тем их них, с кем успел пообщаться. Знаешь, больше всего они обрадовались даже не гуманитарной помощи, а тому, что помощники Зелёного Мастера рассказали о Зелёной Хозяйке и о тебе.

От этих слов мне сразу же стало как-то не по себе. Мне только того и не хватало, чтобы я был теперь парнем Зелёной Хозяйки, но, увы, от этого точно никуда не деться. Мы поговорили ещё с полчаса и только после этого проводили в путь наших друзей. Полковник Бишоп привёз с собой из Штатов старинный индейский томагавк и попросил Мишку Большого отвезти его Валюше. Ему его вручил едва ли не более старый индеец именно с таким наказом. Он был воином Волны и сказал, что теперь отчётливо чувствует Зелёную Хозяйку. Уже когда мы подходили к самолёту "Ил-86", на котором ребята должны были лететь в Орск, к нам подбежал капитан Василёк и радостно гаркнул:

— Батя, в точку! Дед говорит, что он и сам ошалел, когда зелёные дейры всего за каких-то полтора часа вернули зрение тому парню, к которому ты его послал. Ребяты, вы только прикиньте, Зелёная Хозяйка даже на таком расстоянии творит чудеса!

Ну, да, конечно, Зелёная Хозяйка. Как бы не так, это Он с помощью дейров творит чудеса. Однако, я не стал высказывать свои сомнения вслух. Мы попрощались, парни сели в самолёт и через несколько минут он взлетел. Внуковский аэропорт отнюдь не бездействовал. В нём каждые три, четыре минуты либо совершал посадку какой-нибудь самолёт, либо взлетал. Хотя Москва и сама нуждалась в очень многих вещах, мы каждую минуту помнили, что кому-то гораздо хуже, чем нам и помогали им, чем только могли. Проводив взглядом самолёт, улетевший на Урал, я потащил Джимми в свой вертолёт, чтобы продолжить наш разговор. Хотя этот сорокапятилетний, здоровенный парень, на вид типичный русак, одетый американскую лётную форму, и устал, как чёрт, он охотно откликнулся на мою просьбу. Меня, честно говоря, больше всего интересовало настроение американцев и именно об этом я попросил его рассказать. Джимми задумался на минуту, а потом, широко улыбаясь, потёр рукой гладко выбритый подбородок, кивнул и сказал твёрдым голосом:

— Батья, я не узнал не только Нью-Йорк, но и американцев. В Москве я ожидал чего угодно, но только не такого радушного приёма, который оказали нам русские. Вас ничто не способно изменить. Когда Небо Первый, генерал Прохоров, приказал заходить мне на посадку в Москве не на аэродроме, а на каком-то шоссе, я ужаснулся. Знаешь, у нас вечно писали в газетах, что русские не умеют строить дороги. В общем я уже мысленно похоронил свой "Дух Пенсильвании" и сто сорок восемь штатских, которых нам удалось втиснуть в него, укладывая людей чуть ли не штабелями в бомбовом отсеке. Когда же я стал заходить на посадку и увидел внизу ровную, как стекло, бетонку, то у меня чуть глаза не вылезли из орбит, едва я только завершил эволюцию. Вот тогда-то я и понял, что ни черта не знаю русских. Мой "Дух Пенсильвании" шел на посадку с почти сухими баками, а я видел, как внизу, по обе стороны от шоссе, работают бульдозеры, расчищая съезды. Увидел я и шесть пожарных машин, они мчались по обочине в ту сторону, где я должен был остановиться, и мне стало ясно, что мы все спасены, но во мне ещё оставался страх. Полностью он прошел, когда я увидел французский военный грузовик "А-400". Но окончательно я успокоился лишь в ту минуту, когда пилоты вашей дальней стратегической авиации стали подбрасывать меня в воздух. Батья, когда из Нью-Йорка прибыл целый караван повозок, люди ведь видели, что над их городом пролетел огромный русский транспортник, они не стали лезть в самолёт, они бросились обнимать и целовать нас, поздравляя с перелётом через океан. Всё, что осталось от американцев, это их хорошее знание неба. Ты ведь знаешь, что чуть ли не половина американцев — пилоты. Батья, они стали совсем другими. В Нью-Йорке никто не закрывает дверей и там рады каждому гостю. Там больше нет драгдиллеров, воров, проституток и уличных банд. Там теперь всё, как в Москве. Когда я рассказал им про тебя и про то, что ты ввёл в России ССР, они здорово смеялись и говорили мне, что теперь хотя бы в этом мысли русских и американцев полностью совпадают. Как сказал один мой молодой русский друг — старая зелень, баксы, больше не рулят. Теперь рулит новая зелень — зелёные дейры. Знаешь, Батья, я очень рад, что мы немного задержались из-за твоей поездки в Казахстан. Когда я рассказывал нью-йоркцам про Зелёную Хозяйку и про то, как она дала казахам чистую воду, у них глаза были мокрыми от слёз. Так что ты можешь представить себе, какая у них была реакция, когда я рассказал им о том, как твоя Вальюша уничтожила сначала огромную банду вместе со своими Всадниками Волны, а потом истребила гигантскую орду колбитов. О, Батья, они просто ликовали! Но знаешь, когда я рассказал о своём боевом вылете в России, когда ты вызвал огонь на себя и, вообще, рассказал им о том, что ты сделал в Москве, в России, в Непале, ну, и в том числе на Урале, то ты сразу же стал их героем.

Джимми умолк и с хитрой улыбкой посмотрел на меня. Ну, а я сокрушенно вздохнул и спросил:

— А что, промолчать было не вариант, Джимми?

— Не волнуйся, Батья, кроме меня было кому рассказать, какой ты парень. — Усмехаясь сказал Джимми — Но знаешь, их ведь всё равно больше всего удивило то, на что способны зелёные дейры. До нашего прилёта они только и знали, что дейры способны очищать воду от грязи. Когда помощники Зелёного Мастера, которые привезли первых дейров Зелёной Хозяйки, стали на следующий день их размножать и рассказали, на что способны эти зелёные существа, люди молились точно так же, как и я на шоссе. Ну, а то, что мы с их помощью тут же стали превращать в топливо для самолёта органику, и вовсе сочли настоящим чудом. В Нью-Йорке уже и забыли, что такое бензин или дизельное топливо. Поэтому из четырёх установок авиационное топливо вырабатывали только две, а на двух других мы сразу же стали гнать бензин и солярку, чтобы можно было завести двигатели электрогенераторов. Чизес Крайст, как же много работы нам теперь предстоит в Америке! Но ты знаешь, Батья, никто из нас уже не хочет видеть свою страну прежней и всем очень понравилось, что ты хочешь сделать весь мир единым. Теперь так оно и будет.

Кивнув, я спросил:

— Джимми, у вас там есть сталкеры?

Полковник Бишоп радостно воскликнул:

— О, да, Батья! Конечно есть, только у нас в Америке нет таких больших мусорных куч, но они всё же есть и в них тоже можно найти множество полезных вещей. Правда, на отмелях их всё же больше. Люди Волны, они же чертовски выносливые, ныряют в океан неподалёку от берега и поднимают со дна машины, станки и многое другое. Господь, по всей видимости, специально сделал так, чтобы нам пришлось потрудиться.

Отрицательно помотав головой, я возразил:

— Джимми, у Бога для этого есть очень башковитые и умелые помощники. Значит ты говоришь, что теперь американцы несколько по-иному смотрят на Россию?

Полковник улыбнулся и ответил:

— Да, Батья, так оно и есть. Мы специально сделали круг над Нью-Йорком, сделавшимся городом с очень низкими зданиями, чтобы наши самолёты хорошо рассмотрели и потом полетели в сторону Ньюарка. Садиться на грунт было намного опаснее, чем на эти две полосы, похожие на подтяжки. Как я потом узнал из разговоров, нью-йоркцы этому даже не удивились. У них давно созрела уверенность, что кроме русских никто не протянет нам руку. Только вы способны забыть все прежние обиды.

— Не волнуйся, французы или англичане тоже прилетели бы к вам, если бы им не досталось больше всех. — Махнув рукой, сказал я и добавил — Поэтому я даже не собираюсь обсуждать этот вопрос, Джимми. Тебе придётся слетать в Штаты ещё не одну сотню раз. Жаль только что не все "Русланы" и "А-400" мы можем поставить на это направление. Сам знаешь, как мы зашиваемся, а теперь, когда готовы посадочные полосы в Индии и Китае, вам, лётчикам, будет ещё труднее.

Джимми сосредоточенно закивал головой и строго сказал:

— Всё так, Батья, но как только придёт время сражаться с колбитами, я сяду за штурвал "Духа Пенсильвании". Когда бомбовый отсек опустеет, но я буду видеть, что они по-прежнему идут, то поверь, снижусь до предельно низкой высоты и стану рубить их плоскостями. Не бойся, мой "Нортроп" очень прочный самолёт, а я хороший пилот и умею летать на бреющем полёте.

Вертолёт уже подлетал к Новому Заречью, где вместе со своей семьёй жил Джимми Бишоп, когда к нам подошел капитан Василёк и взволнованным голосом доложил:

— Батя, у меня для тебя ещё одна новость. Сегодня ночью колбиты на севере зашебаршились. В общем тебя просят срочно явиться в Звёздный городок. — Увидев, что Джимми приподнялся в своём кресле, он сказал — Джим, не волнуйся, они двинулись вовсе не в сторону Москвы. Небольшие группы колбитов направляются в сторону Полярного Урала. Вот только мне непонятно, за каким чёртом они туда идут и что собираются там делать?

Вот тут-то у меня в голове всё и встало на свои места. Ещё не видя спутниковых снимков, я сразу же сказал:

— Да, Джимми, волноваться действительно незачем. Это наши будущие союзники. — Как у Джимми, так и у моего старого друга, глаза полезли на лоб и я пояснил — Всё очень просто, ребята. Их позвала к себе Зелёная Хозяйка. Лошадей и верблюдов она для них подготовила, мы готовим им оружие и амуницию, а то, что они сорвались с места означает, что не все они безнадёжны. В общем теперь мне стало ясно, откуда Зелёная Хозяйка возьмёт столько Всадников Волны. Она их просто перекуёт из колбитов.