Бестия.

— Ну-ну! — покачал головой советник. — Хочу делегацию пошлю. Хочу Повелительницу порешу. Что хочу, то и ворочу.

— Нет, — мрачно бросил демон. — Не все, что хочу.

— Не понял, — поднял бровь Мигель, не смея и надеяться на благоприятное известие.

— Жива твоя Повелительница. Еще и условия ставит, поганка мелкая!

Мигель восторженно зааплодировал.

— Никак взрослеешь, сынок.

— Причем здесь это? — злорадно хмыкнул Повелитель. — Просто я последовал твоему совету и прочитал злополучную книгу.

— И что? — встревожено спросил советник. Он всегда жалел, что не может прочитать вожделенный фолиант.

— А то, папочка, что жить я еще хочу.

— Да ну! — делано удивился Мигель, но потом до него дошло только что услышанное. — И что это значит?

Гордон расхаживал перед троном. Остальные приближенные удалились вслед за делегацией, не спеша привлекать к себе внимание Даркворда.

— Помнишь историю моих родителей, советник? Ты знаешь, как они умерли?

— А как же, — вздохнул Мигель. — Я был с твоей матерью, когда ее убили эльфы.

— Угу. А знаешь ли ты, как умер отец?

— Враги пробрались в замок и отравили его неизвестным ядом.

— Нет. Никто никуда не пробирался и никого не травил, — он встал напротив Мигеля, сложив на груди мощные руки. — Его сердце остановилось в тот же момент, когда убили маму.

Советник побелел, не замечая, что присаживается на краешек трона.

— Оказывается, что "связанные", потому так и называются, что их жизни связаны до последнего вздоха.

— Это что же получается, девчонка проживет свою коротенькую жизнь, и в тот день, как она... того. Ты тоже? — он с ужасом в глазах смотрел на своего воспитанника.

— Не дождешься, — ухмыльнулся Гордон. — Это не я буду жить столько же, сколько она, а наоборот.

— Ааа! — облегченно выдохнул советник, поглаживая маленькую бородку. — Ну, и ладушки. Вот и живите долго и счастливо.

— И этого не дождешься! — хмыкнул упрямец.

— Я ее заточу в какую-нибудь башню, и пусть там кукует, хоть вечность.

— Ну, знаешь, — развел руками Мигель, — вообще-то с повелительницами так не обращаются.

— Должен ведь я получить моральное удовлетворение, а то чувствую себя обойденным по всем фронтам.

— Это в чем же тебя обошли? — ехидно поинтересовался советник.

— А ты не понимаешь? — так же ответил повелитель. — Мало того, что мадригал навязал мне эту грязную девку вместо достойной спутницы жизни, так теперь еще и беречь ее надо, чтоб не убили, так как она меня потянет за собой на тот свет.

— Угу. А кроме того, от тебя, наконец, отстанут придворные крали, которые больше не будут пытаться дотронуться до мадригала, в надежде, что он их не убьет, а свяжет с тобой. Досадно, правда? А еще у тебя, наконец, есть возможность получить наследника, которого тебе может родить лишь она.

— Вот об этом только не надо! — возмутился Гордон. — Может, лет эдак через пятьсот, когда совсем отчаюсь, и наведаюсь к ней в башню.

Мигель настороженно на него покосился.

— Надеюсь, ты еще ее никуда не отправил.

— За кого ты меня принимаешь? Надо пользоваться ситуацией, раз так получилось, и представить подданным их новую Повелительницу, — он вспомнил свою нареченную и скривился. — Правда, придется к этому очень серьезно подготовиться.

Тут послышались тяжелые шаги, и в широком дверном проеме возник молчаливый Дайк.

— Ну, что устроил Повелительницу? — обратился к нему демон.

Гигант вздрогнул и пораженно уставился на своего хозяина. Это что же ему приказали убить не просто обычную девчонку, но и Повелительницу? Весь мир перевернулся для него в этот миг с ног на голову. Он больше не мог восхищаться Дарквордом. Но и в этой ситуации был выход: он мог бы присягнуть девушке, как кровно связанной с повелителем, и выплачивать свой долг ей. Но Дайк, по своему обыкновению, промолчал, оставив крамольные мысли при себе.

— Там требуется Ваша помощь мой господин, — сказал он вместо ответа.

Ругнувшись в полголоса, Гордон пошел вслед за Дайком. Что еще наделала эта девчонка?

Раздраженный демон направлялся в покои, выделенные для цыганки, делая большие шаги. Что могло вытворить это невозможное создание? Он еще не успокоился после того, как она в наглую качала права буквально через секунду после того, как ее хотели убить. Его раздражало в ней буквально все: начиная с грязных, излучающих непередаваемый аромат волос, заканчивая нахальными цыганскими повадками. Он как раз проходил возле витражного окна, на котором было изображено отвратительное создание неопределенного пола с раззявленным черным провалом рта и змеями вместо волос.

Сплюнув, он отвернулся и продолжил путь. Мрачные извилистые коридоры замка не способствовали улучшению настроения повелителя. Кое-где на стенах висели портреты черноглазых красавиц и красавцев. Величественных и грозных. Он попытался представить, как сюда впишется портрет ходячего воплощения его кошмаров, и едва снова не сплюнул, но, поразмыслив, решил, что такими темпами заплюет весь пол в замке. А тот, надо сказать, был выполнен из черного мрамора, отливающего глянцем, — гордость замка Дарквордов.

Гордон очень сомневался, можно ли что-нибудь сделать с гнездом на голове девчонки без того, чтобы остричь ее наголо. В чем можно быть уверенным, так это в том, что ни одно насекомое не пережило бы такого вонючего соседства. Так что вытравливать паразитов, скорее всего, не придется.

С такими мыслями, демон толкнул тяжелую дверь из древней, неизвестной современникам породы дерева, приготовившись прищучить свалившуюся ему на голову поганку.

— И что это значит? — он недовольно взглянул на Дайка, который едва не врезался в спину застывшего на пороге повелителя.

— Она в таком состоянии с тех пор, как я вынес ее из подземелья.

Гордон прошел в комнату и хмуро уставился на почти утонувшую в пуховой перине фигурку. Девчонка лежала, отвернувшись к окну и раскинув в стороны руки.

Больше всего демона поразило не бессознательное состояние этой занозы в его могущественной,... хм,... в том самом месте, а то, что, судя по всему, Дайк вымыл эту замарашку и распутал колтун на ее голове. И теперь волосы цыганки черным облаком клубились на многочисленных подушках, из-за чего возникало ощущение, что девчонка сама по себе, а ее густые космы сами по себе.

— Ладно, Дайк, — пророкотал Повелитель, одним лишь голосом сгущая воздух в комнате, чем выразил свое несомненное недовольство. — Я вижу, ты справился не хуже горничной или даже няньки. И ты позвал меня для того, чтобы продемонстрировать это?

Он небрежно откинул край одеяла и замер. Она была голой! Совсем! Нет, он, конечно, предполагал, что мыл ее Дайк не в одежде, но отчего-то сейчас стало не по себе. Как будто телохранитель увидел что-то интимное, что касается самого повелителя. Проклятая связь! Ругнувшись, он быстро прикрыл обнаженное тело, воровато оглянувшись.

— Гхм! — смущенно кашлянул, нарисовавшийся в дверном проеме советник.

— А ты что тут делаешь? — гаркнул Даркворд громче, чем надо. — Будто без тебя не справлюсь!

— Угу, справишься. Как обычно. Уничтожив ее и себя заодно.

— Ты теперь постоянно будешь напоминать об этом?

— Так не давай повода, — он, как ни в чем не бывало, прошествовал к кровати.

— Дайк, это впечатляет, — Мигель деловито взвесил на руке копну тяжелых волос. Великан скромно стоял в сторонке.

— Я не из-за этого позвал вас, хозяин, — пробубнил он глухим голосом. — Обратите внимание на ее руки, лиры.

— Кстати, Гордон, ты как собираешься представлять подданным Повелительницу, с руками или без? — он подцепил пальцем израненную руку, привлекая внимание Повелителя к означенной конечности.

— А что такое? — Гордон поморщился, не желая вникать в проблему. — Руки, как руки. Ну, ободранные немного. Ну, синие...

Синие? Повелитель нахмурился, поняв, что если что-нибудь срочно не предпринять, пожалуй, придется представлять ее без рук.

Для начала он обжег гневным взглядом Дайка, в прямом смысле этого слова. Буквально вплавив его в каменную стену жаром своего негодования.

— Почему сразу не доложил?

Дайк сглотнул, но на лице страх не отразился — аргонцы великолепно вымуштрованы.

— Надеялся, что все не так плохо, и руки постепенно придут в норму, — телохранитель отчеканил ровным тоном.

Гордон едва не взвыл от раздражения: какого сидха она украла тогда на рынке мадригал? Какого сидха этот глупый камень не убил ее, да еще и установил связь, самую крепкую из всех возможных?

Ну, где это видано, чтобы он — самый опасный из всех демонов с пятисотлетним опытом убивать одним движением пальцев, демон, умеющий выворачивать взглядом своих врагов наизнанку, где это видано, чтобы он направлял свою силу на лечение той, от которой еще недавно всерьез хотел избавиться?

Нехотя, он повернул на бок безжизненное тело и сложил вместе посиневшие ладони. Не хватало еще дважды повторять один и тот же фокус. Стремясь поскорей покончить с этим, он наложил свою большую, загребущую..., хм, ладно. Накрыл своей рукой ее две и пустил слабый импульс, заставляя кровь все быстрее бежать даже по мельчайшим капиллярам, оживляя омертвевшие клетки. Он проделывал процедуру до тех пор, пока кожа не побелела, а затем и порозовела. В этот момент он решил, что довольно. Еще не хватало заживлять ранки на запястьях. Сами пройдут. Чай, не сахарная.

— Вот теперь ты все сделал правильно, — самодовольно хмыкнул советник, похлопав Повелителя по плечу.

"Все равно не прощу", — в то же время подумал Дайк.

Адальмина

На момент пробуждения я помнила, как висела, не чуя рук, в вонючем подземелье и то, как меня пытались прикончить в этом чудном месте. Потом появилось это чудовище в прекрасной оболочке мечты каждой женщины и почему-то помиловало мою грешную душу, которой после смерти пришлось бы оправдываться перед Богом за не совсем достойный образ жизни.

Потом вроде гигант спрятал свою смертоносную игрушку (ну, он-то держал эту огромную железяку именно как игрушку) и отвязал меня. Повелитель идиотов в этот момент вышел, сотрясая гневным рычанием заплесневевшие стены. Кажется, я его разозлила невинной просьбой отпустить меня по нужде.

А этот выкидыш дракона остался. И даже помог удовлетворить естественные потребности над ржавым ведром, после чего я благополучно отключилась.

Ох! Стыдно-то как! Я со стоном обхватила забинтованными руками голову.

Стоп! Руками? Я взглянула на свои несчастные конечности. Насколько я помню, они были синие и весели плетьми, из-за чего несостоявшийся убийца цыганки Адальмины таскал оную, как куклу.

Сейчас же о происшедшем напоминали лишь бинты и легкое покалывание в пальцах.

Дала-а! Я воспользовалась возможностью и потерла глаза. А вдруг мне это снится, и руки сейчас исчезнут.

Я потерла еще раз — не исчезли. Все-таки Бог меня любит. Или у Великого Плута есть на меня свои виды.

Как ни странно, голова больше не болела. И вообще, как могла унылая тюрьма обзавестись огромной кроватью, в невесомой мягкости которой я сейчас тонула и красивым камином, обогревающим чистые каменные стены? Черные, надо сказать. Я свесилась с кровати — мое лицо в окружении волос, свалившихся на пол, отразилось в черном глянце мрамора. Идеально чистого. Как и волосы!

Я подхватила это пахнущее чем-то цветочным облако, потом оглядела свое чистое тело, лишенное каких-либо покровов и поняла, что все-таки умерла... И отнюдь не в раю. Или же кто-то вымыл меня и вылечил волшебным образом. Эту гипотезу подтверждали и полотняные бинты на запястьях. Но если последнее правда, значит, этот кто-то не только отобрал родную, буквально сросшуюся с телом одежду, но и любимую плеть и маленький, спрятанный в потайном кармане штанов чехольчик, в котором находились разнообразные профессиональные штучки, большей частью, изобретенные мной. И если это правда, соответственно этому типу, будь он хоть самим недоделанным повелителем, несдобровать. Вскочив, я кинулась к узкому окну, завешенному серебристой тканью.

Вот вы наверняка задаетесь вопросом: откуда дикой, глупой цыганке, всю жизнь прожившей в шатрах, насквозь пропахшей костром, откуда ей знать, что такое камин, кровать и другие прелести. Наверное, нужно напомнить, что, кроме безусловной наглости и тяги к дармовщинке у меня имеются глаза и уши. Неплохие, кстати говоря, подмечающие все в окружающем мире. Иногда мне бывало интересно, каково это жить в своем доме, есть на столе, а не на коленях, спать на пуховой перине. И сегодня я поняла, как это: не-при-выч-но! Странно и... непривычно.

В общем, я бросилась к окну, дабы проверить, верна ли хотя бы одна из догадок и в нетерпении распахнула створку, украшенную композицией из маленьких зернистых стеклышек, и задохнулась от овеявшего обнаженную кожу свежего утреннего воздуха и открывшегося вида.

Я не очень-то сентиментальна (издержки образа жизни и своеобразной профессии), но тут захотелось пустить слезу. Великий Плут, красотища-то какая! Так бы всю жизнь и просидела в этом замке, глазея на то, как Даймонт, подобно кораблю на Шахайском море, с одними мачтами без парусов, уплывает навстречу солнцу, застывшему в голубом небе странным розоватым шаром. Я никогда не видела над халифатом такого неба. Очень необычное и прозрачное, только на горизонте плывут легкие перистые облака. И как же красиво поблескивает еле видное из-за городских башен озеро! Такое ощущение, что кое-где разбросали драгоценные камни. Тем не менее, мне стало грустно: там мой табор, из которого я еще недавно хотела сбежать. Теперь же я мечтала лишь об одном: вернуться обратно.

Решив обозреть пути к отступлению, я высунулась из окна и, изогнувшись, глянула наверх. Да, все чуднее и чуднее. Небо над самим замком вообще переливалось всеми цветами радуги. Я пожала плечами. А почему бы и не черное? Поняв, что там искать нечего, я стала осматривать отвесную стену на предмет выступов. И обнаружила таковой только под самим окном, неровной змейкой проходивший вдоль всей стены, соединяя окна. Таак, а почему бы и нет? Я вполне могла бы выбраться таким образом.

Стоп. А почему таким? Почему моя дурья башка не сообразила сразу же проверить двери. Я повернулась, для того, чтобы исполнить задуманное, но тут тяжелая дверь бесшумно открылась и в комнату осторожно вошел мой несостоявшийся убийца.

Пискнув, я присела, пытаясь укрыть за пышными волосами обнаженное тело. Великан немного постоял, смущенно и как-то виновато глядя на меня, но, как будто решившись, сделал еще пару шагов. Одновременно я на корячках проползла к кровати и быстро стянула легкое покрывало. Если меня все-таки решили убить, надо хотя бы прикрыться.

Послышался какой-то стук, и я подняла голову — мой убийца плюхнулся на колени и сложил руки домиком.

— Госпожа, позвольте вашему верному слуге искупить непростительную ошибку, которую я чуть не совершил. Я готов принести вам величайшую для аргонца клятву, замешенную на крови. После нее я буду служить вам вечно!

Я практически не слушала излияния бугая, принявшего позу вертонга, севшего в лужу. Меня занимало только то, как бы получше прикрыть свое тело, используя подручные средства. Я деловито закутывалась в покрывало, пытаясь потуже обмотаться, чтобы одеяние не сваливалось. Напоследок заткнула уголок темно-зеленой ткани между грудями, которые в таком полуприкрытом виде казались чуть больше, чем есть на самом деле. Закончив, я подняла голову и наткнулась на умоляющий взор бесцветных глаз.