| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
От этого предложения у Астарота горло сдавило, так, что пришлось расстегнуть вечно застёгнутую первую пуговицу на серой рубашке.
— Гистера...
— Я буду помогать тебе. Даже если ты этого не хочешь. И ты поймешь, что такую жену, как я, еще поискать.
— Гистера! — ударил по столу кулаком Астарот, и подбородок его затрясся. Время шло, и, Астароту казалось, что вместе с минутами утекает его собственная бессмертная жизнь. Но жена не обратила никакого внимания на этот крик и спокойно подошла к столу прямо к статуэтке с драконом, из-за которой принц так нервничал.
— Что это у нас тут? — сказала она, проведя рукой над чёрной фигуркой с горящими глазами.
— Не трогай!
— Какая прелесть, я думала их больше не существует! — сказала демоница, не обращая внимания на мужа. — И какой он красивый, не правда ли, дорогой? Взгляни на него, он будто живой. Все эти изгибы, чешуйки, коготки. Будто прямо сейчас он отряхнёт с себя пыль веков и изрыгнёт из пасти огненное дыхание, — Гистера глубоко вздохнула, воздев мечтательные очи к мрачному потолку, — Четыре тысячи лет назад это заклятье называлось "ни живой, ни мёртвый". Владелец отдаёт статуэтке часть своей крови и думает, что это всё. Но смысл колдовства в том, что вместе с кровью статуэтка забирает часть души, которая и вселяет в камень коротенькую, но вполне реальную, жизнь. Между тем, статуэтку уничтожить невозможно. В этом тоже занятная хитрость. Тот, кто не знает заветных слов, может до умопомрачения пытаться остановить колдовство. И не сможет. Но не буду тебя отвлекать, дорогой...
Демоница неожиданно отвернулась от принца и, покачивая бедрами, красиво пошла к двери.
— Постой, — бросил Астарот, побледнев так, что кожа его стала синеватой. — Ты знаешь, как остановить его? И... вернуть кровь? — задержав дыхание тихо спросил он.
Гистера повернула голову и слегка улыбнулась.
— Конечно! Мой отец придумал эту магию и подарил Великому князю, — ответила она спокойно. — Это довольно просто. Главное успеть, пока кровь не впиталась до конца и не отдала всю свою жизнь.
Мгновенно демоница вновь оказалась у статуэтки и длинными красными ногтями, которые внезапно стали острыми, как лезвие, нацарапала на голове дракона небольшую хитрую пентаграмму.
— Отдай обратно то, что тебе не принадлежит, — шёпотом проговорила она, наклонившись над маленьким острым ухом, а потом резко разогнулась и выставила руку над своим рисунком. Вкус ржавчины защипал Астароту язык. И в тот же миг из центра пентаграммы маленькая капля крови покинула тело каменного дракона и зависла в воздухе. Капля была столь ничтожна, что испуганному принцу казалось, будто она вот-вот исчезнет с его глаз. Переводя взгляд с улыбающейся демоницы на красную точку и обратно, он не мог поверить, что всё это происходит с ним. А потом, внезапно опомнившись, он щелкнул пальцами и в его развернувшейся белой ладони образовался флакон с прозрачной жидкостью. Откупорив крышку, отец Уныния медленно поманил пальцем каплю крови, и она, подчиняясь, поплыла к нему, осторожно погрузившись во флакон. Там она полностью растворилась, сделав жидкость еле розоватой. Вернув крышку на место, принц быстро убрал флакон в нагрудный карман жилета.
— Чья это кровь? — улыбаясь спросила Гистера, сначала сев на стол напротив Астарота, а потом вообще легла на бок, облокотив голову на руку. Пушистые волосы, цвета солнечной ржи, рассыпались по столу рядом. Большая круглая грудь полностью предстала его взгляду, удобно расположившись прямо напротив лица. Дальше шёл тонкий пеньюар, быстро заканчивающийся там, где начинались стройные фарфоровые ноги.
Несмотря на это, Астарот отвернулся.
— Понятия не имею, — наконец ответил он. — Какой-то демоницы, которая должна привести меня к разгадке, был ли на балу Бегемота человек. Принцы поручили мне.
— Действительно? — подняла одну тонкую бровь Гистера. — Я хочу, чтоб ты понял, милый. Я согласна с тобой. Все проблемы у мужчин от женщин. И все слабые места там же. Но не волнуйся. Я намерена доказать, что твои слабые места отныне станут твоей силой. И потому, мне не важно, чья это кровь.
Отец Уныния не знал, что ответить, а она тем временем продолжала:
— Теперь ты знаешь секрет заклятья, который не известен практически никому из аггелов. И всё потому, что я твоя жена.
И Гистера, очевидно, не желая более ничего прибавлять, поцеловала в бледную сухую щеку принца и с легкой улыбкой растворилась в воздухе, оставив после себя мягкий запах корицы и орхидей.
Астарот ещё некоторое время думал в одиночестве, а потом пробубнил себе под нос:
— Все проблемы из-за женщин... Может ты и права. Дорогая...
И достал из нагрудного кармана маленького человечка из золотистого сердолика. Покрутив его между пальцами некоторое время, Астарот бросил фигурку на пол и прошептал: "Встань".
Тут же в воздухе послышался треск лавы, запахло серой, водяным паром и каменной пылью. Маленькая фигурка выросла в высокого огненного человека, веющего жаром.
— Слушаю, хозяин, — прошелестел тихий голос, похожий на похрустывающее течение магмы.
— Сможешь ли ты найти мне аггела, если я дам тебе такое задание? — спросил принц Уныния, изучающее глядя на пламенное создание.
— Во мне сила шести миллионов демонов, и мощь шести миллионов человеческих грехов. Я найду вам кого-угодно на любом конце Преисподней, — послышался посвистывающий ответ, словно древесные шишки лопались в костре, и смола выгорала из их сердец.
— И тебя не заметят?
— Никто из живых, мёртвых или Проклятых.
— Даже если это принцесса Дома? — не унимался Астарот.
— Даже, если это сам князь, — послышался в ответ треск, будто это и не голос, а просто камин доедает брошенные ему сухие поленья.
— Проследи за Ашерой, новой принцессой Дома Блуда. О каждом шаге сообщай мне. Что бы она ни сделала.
— Да, господин, — слегка поклонился голем и уточнил, — Может быть, на что-то я должен обратить внимание?
После недолгой паузы Астарот ответил:
— Я не знаю. Просто следи. Возможно, мать Тьма и на этот раз улыбнётся мне.
Переливающийся жидким пламенем слуга поклонился и покинул помещение, неожиданно просочившись в щели между дверью и стенами, оставив после себя чёрный след гари на полу и запах дыма.
Оставшись в одиночестве, Астарот вновь достал из-за пазухи флакончик с розоватой жидкостью и продолжил уже себе под нос:
— Почему бы ей и дальше не улыбаться мне, раз уж у меня в руках теперь кровь Самаэля?
Глава N45
Чёрный зёв портала открылся, и мои спутники, казалось, перестали дышать. Сперва я услышал мягкое шуршание нескольких слоёв шелковой ткани по полу, а потом из тёмной спирали показалась тонкая женская нога в травяных босоножках, усыпанных малахитом. Портал закрылся, оставив в пещере высшую демоницу. Она сверкала блеском сотни маленьких изумрудов, которыми было усыпано её тёмно-зелёное платье и чёрно-белые волосы, сформированные в огромные рога, завивающиеся назад. Большие влажные глаза будто светились изнутри, а мягкие коралловые губы складывались в загадочную полуулыбку. Она понравилась мне сразу, красивая и властная, как принцесса.
Два графа справа от меня тут же упали на одно колено, склонив головы и прижав руку к груди. Я не замедлил последовать их примеру.
Демоница сделала несколько шагов к нам и широко улыбнулась. От неё пахло мёдом и дикой малиной. Бросив беглый взгляд на Форнеуса и Карима, она подошла прямо ко мне. Почувствовав рядом с собой шелка её юбок, я вздрогнул.
— У нас новенький? — раздался её голос, ласкающий ухо, словно ветер в горах. Она сразила меня с первого взгляда. Никогда ещё я не видел столь прекрасного создания. Казалось, само пространство вокруг неё замирает, окутанное вуалью непроглядной Тьмы.
— Да, Госпожа, — сказал Форнеус, подняв взгляд, полный волнения, — я осмелился предложить ему остаться, если он понравится тебе.
— А ты не подумал, что этот бес не принадлежит Третьему Дому, и не подчиняется мне?! — сказала она так громко и властно, у меня сердце перехватило. — Он выдаст и вас, и меня...
— Принцесса?.. — осмелился сказать я, когда до меня дошло, что перед нами стояла не просто одна из Падших эрцгерцогинь, а сама новая хозяйка Дома Блуда. — Я никогда не выдам вас.
Я чувствовал, как секунды утекают в напряжённой тишине, словно последние крупинки песка из песочных часов. Я знал, что она хочет убить меня, ведь, если раскроется её связь с рождёнными во Тьме, недолгому её правлению в качестве принцессы придёт конец. А мне не победить высшего аггела, даже ради спасения собственной жизни. Поэтому я стоял на одном колене и ждал.
И внезапно она склонилась надо мной, подняв мою голову и, будто бы, взглянув в глубину всех моих мыслей. Я испугался, но не смерти, а того, что она могла там увидеть. Время замедлилось, и я, утопая в сладком запахе дикой малины и мёда, слышал лишь стук собственного сердца, когда принцесса осторожно приблизилась к моей шее. Я почувствовал, как острые клыки прошли сквозь мою жёсткую кожу, словно масло, и сознание моё потерялось. Я утонул в вихре картинок прошлого, настоящего и будущего. Передо мной проплывали моменты всей моей недолгой жизни. Как я убил трех игроков в кости, украл язык демона Первого Дома, как неиссякаемые воды Колыбели Душ дали мне искру сознания, как низкий мужчина в белом халате осколком своей души дал мне жизнь...
Я снова видел вспышку белого света, разрезавшего болью мои глаза. Молодая женщина на двадцать шестой неделе беременности лежала, раскинув ноги, а я слышал тихий стон, раздирающий уши. Рядом с женщиной стоял низкий темноволосый мужчина в белом халате с блестящей сталью в руках. Я не понимал, почему он не бежит от этого стона, ведь терпеть его нет никаких сил. Из живота женщины он методично доставал маленького розового младенца, чьи дергающиеся ножки и тело, были уже снаружи. Оставалось совсем не много. "Еще чуть-чуть, дорогуша" — сказал он и приставил к маленькой головке острый прибор. Секунда, и нестерпимый крик, который никто не слышал, прекратился. Мужчина в белом халате высосал через блестящую сталь мозг младенца, маленький череп ввалился и легко вышел из молчаливой женщины со стеклянными глазами.
Когда глаза мои смогли открыться, я увидел себя всё также стоящего на колене, и напротив меня улыбалась принцесса.
— Ты не принадлежишь Третьему Дому, — ласково сказала она, — потому что ты никому не принадлежишь, да?
Форнеус и Карим молча смотрели на нас, не вставая с колен. Но краем глаза я видел, что они весьма удивлены. Хотя почему-то мне было совершенно всё равно.
— Да, Госпожа.
— Ты уникальный демон, Мор, — сказала принцесса, легко облокотившись на бок на мягких подушках. Она махнула рукой двум графам и те немедленно сели рядом. Потом она махнула и мне.
— Вы знаете моё имя, Госпожа? — спросил я, хоть и не слишком удивившись после того, что только что произошло.
— И не только имя твоё мне стало известно, — ответила она, и я увидел, как еле заметно она проглатывает остатки моей крови, — Как смог ты избежать Распределения?
— Я не знаю. Я просто... не захотел становиться рабом одного из Великих Домов, — спокойно ответил я. Отпираться было бесполезно.
Принцесса засмеялась, и звонкий голос её наполнил пещеру.
— Он не захотел! Миллиарды демонов до твоего рождения прошли Распределитель перед статуей Великого князя, потому что магия звала их. А ты просто не захотел, — я не понимал, злится она, возмущается, или наоборот. Но на красивом жемчужном лице играла полуулыбка, а влажные глаза притягивали меня так, что я не мог оторвать взгляда.
— Так и было, моя Госпожа, — ответил я покорно.
— Ты нравишься мне. Первый раз я встречаю рождённого во Тьме, что был бы так силён. Ты недавно родился, и потому я готова рассказать тебе всё, чего ты не знаешь. Спрашивай, и получишь ответ.
— Правда? — удивился я.
— Конечно. Она, выпрямившись, села, и положила свою маленькую тонкую ручку на мои, сложенные по-турецки, звериные ноги. — После того, как ты присягнёшь мне в вечной верности.
Два графа весьма внимательно смотрели на меня, сверля напряжёнными глазами. Мне было ясно, их вполне устраивает ход событий, но они ждут, не сделаю ли я глупость. А ведь я поклялся служить эрцгерцогу Бехарду. И это было единственное, что сейчас крутилось в моей голове. Я чувствовал приятную прохладу от руки принцессы, и дрожь пробирала меня с головы до копыт. Её лицо было так близко, что мне становилось всё равно, что и кому я там обещал. Во мне просыпалось что-то новое и сильное.
— Я готов. Я клянусь служить вечно...
— Не так, — совершенно неожиданно прервала меня она. — Я знаю, что ты принёс клятву эрцгерцогу Бехарду... — сказала она, и у меня сердце упало, а два демона рядом ощутимо напряглись, — но для меня это не имеет никакого значения. Его клятва не имеет силы. С помощью неё, ты лишь обещал вечно служить ему. А что такое для меня служба, пусть даже она длится вечность, если ты можешь отдать мне гораздо больше?
Я снова не понимал, что кроется за тонкой улыбкой её красных, как моя кровь, губ.
— Служи ему, — шепнула она мне, наконец, коснувшись моего плеча и заставив меня лечь на спину, — Но принадлежи мне.
Всё её движения были медленными, такими, словно она не хотела пугать. Это было немного обидно для моего самолюбия, но заставляло меня безропотно повиноваться. Я лежал на спине, а она сидела на коленях передо мной, и её зелёные шелка касались моих рук и ног. Я вновь почувствовал странную дрожь, когда она осторожно положила свою маленькую ладошку на низ моего живота и сказала:
— Повторяй за мной.
Она открыла свой красивый рот, и я услышал странные звуки. Мой синий язык, вырванный у другого демона, ни разу не подсказывал мне таких словоформ. Но, безусловно, я мог с лёгкостью повторить их. Я произнёс первые слоги, и ржавчина окрасила мой рот в жёлтый. Очень скоро я почувствовал знакомый вкус горечи, сменяющийся вкусом сгнившего мяса. Крайне отвратное заклинание. Более того, я чувствовал, как её слова проходят через руку в мой живот и там связываются с чем-то, что было самой моей сутью. Она создавала цепь, которая сможет порваться только через мою жизнь.
И внезапно поток её слов прекратился. Я открыл глаза и увидел улыбающееся лицо. Приняв сидячую позу, я услышал наконец то, что так долго силился понять.
— Ты один из самых сильных, а может быть и самый сильный рождённый во Тьме демон, — звенел её голос, — Я никогда не видела демонов, подобных тебе. Твоя мощь сравнима лишь с нашей мощью, мощью Первых Падших.
Мурашки пробежали по моей тёмной, как сосновая смола, коже. Мне нравилось слышать о своей уникальности.
— Ешьте, — не повернув головы, сказала она двум графам, внезапно протянув к ним руки, в которых появились фрукты. Форнеусу — нектарин, Кариму — апельсин. — И пейте вино.
Демоны переглянулись, и на лицах их засветилась радость. Видимо они этого ждали. Тут же зубы их погрузились в сочную мякоть, а руки потянулись к наполненным бокалам.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
