Иные миры. Часть 2. Лабиринт.

Сатир с готовностью кивнул. Он был рад -радешенек оказаться полезным.

— Ну, я, положим, могу и сам, — гордо сказал Сократ, вручая Ингеру лук и стрелы.

— А я буду последней, — я выразительно посмотрела на Лию, — присмотрю за порядком.

Я хотела предложить Загрею пристегнуть Игнера тем же образом, каким Марьян страховал меня, но не успела. Зайгрей, не со зла, а скорее из озорства или желания щегольнуть своей физической формой, разбежался и, подхватив Ингера, в один миг оказался на другой стороне, обогнав даже Сократа, который еще не успел достичь другого края. Легко и быстро, словно у него были невидимые крылья за спиной, Загрей перенес нас на другую сторону ущелья, и даже не запыхался.

Лия, надо отдать ей должное, не выказала ни удивления, ни страха, а на другой стороне незамедлительно предложила продолжить путь. Меня удивляло, что она так быстро перешла от острой ненависти и презрения к желанию сотрудничать. Я не понимала причин, руководивших ею, и от этого все казалось мне еще подозрительнее.

— Интересно, долго нам еще топать? — проворчала я, не особенно надеясь получить ответ.

— Эду хори, — спокойно сказала Лия.

Сократ только открыл рот, чтобы перевести, но я жестом остановила его.

— Все понятно. Два часа. Чем-то ее язык напоминает романское наречие. Может до разделения миров эльфы жили где-то в пределах римской империи? — на это Сократ лишь пожал плечами, и я продолжила. — Если бы мы провели вместе еще недельку, то я, пожалуй, могла бы понять ее без переводчика. Не дай бог, конечно. Я имею ввиду — провести с ней еще недельку.

Лия издала тихий звук, напоминающий короткий смешок, но ручаться я бы не стала.

Через два часа, как и было обещано, мы вышли к небольшой прогалине, посередине которой стоял высокий раскидистый дуб. На нижней ветке, словно диковинный плод, болтался связанный Демосфен. При ближайшем рассмотрении он напоминал уже не плод, а кокон, поскольку из многочисленных связывавших его тесемок торчала только кудрявая голова.

— Меи портие фундео, — пожала плечами Лия, — нум тиа рес агитуро.

— Чего? — я перерезала последние тесемки, пока Демосфен осторожно расправлял смятые крылья.

— Она говорит, что свою часть сделки выполнила и теперь ждет, что и мы выполним свою. Думаю, она имеет в виду ту часть, где мы обещали отпустить ее на все четыре стороны.

Я посмотрела на Лию. Она держалась спокойно и независимо, будто речь вовсе шла не о ней и лишь украдкой с тоской поглядывала на лук в руках Сократа.

— Конечно, выполним. И верни ей ее оружие. Не думаю, что она станет дважды наступать на одни и те же грабли.

Сократ с сожалением погладил тонкую тетиву.

— Даже носить в лес дрова было бы не так глупо, как отдать оружие врагу*

— Ты мне Горация не цитируй. Так и скажи, что решил присвоить его себе. Может, я еще об этом пожалею, но если она даст слово не использовать оружие против нас, то мы его вернем.

— Промисо тене, — быстро согласилась со мной Лия.

Сократ размахнулся и забросил лук на вершину дуба.

— Достать его оттуда не составит проблем, а у нас будет время дойти до портала, который откроется...,— он помолчал минуту, словно прислушиваясь к себе, — через три минуты сорок секунд.

— Ну, так пойдем, — я с готовностью выпрямилась в полный рост, но Лия осторожно удержала меня за рукав.

— Креде михи, махистеро.

— Быстрее, — нахмурился Сократ, — опоздаем.

— Креде михи, — повторила Лия, но мы уже шагали прочь.

— Что она сказала? -спросила я, не сбавляя шага.

— Не думаю, что это важно, — отмахнулся Сократ, — сдается мне она немного не в себе.

— И все же, — настаивала я, понимая, что мой собственный перевод звучит крайне бредово.

— Что-то типа "верь мне, учитель", — Сократ пожал плечами, — ерунда какая-то.

— Да, — согласилась я, удивляясь, что моя версия звучала примерно также.

Только что это может значить, черт побери?

*In silvam non ligna feras insanius

Меньшим безумием было бы носить в лес дрова

Гораций , "Сатиры"

Глава 7

Вкусная еда, свежий кофе, мягкая постель — простые радости жизни, которые начинаешь замечать, только когда их отнимают. Я сладко потянулась и открыла глаза. Впервые за последний месяц я спала как убитая, не просыпаясь каждый час от очередного кошмара. Сократ и Демосфен остались в Иномирье. Ингер тоже отправился домой, причем даже не ради отдыха, а чтоб поскорей разместить по цветочным горшкам несколько иномирных растений, которые он все же как-то умудрился раздобыть по дороге. Со мной остался только Загрей, который, нежно обняв подушку, мирно спал рядом. На нем были мои пижамные штаны, поскольку его собственный гардероб был крайне скуден, а та одежда, в которой он был, незамедлительно отправилась в стирку стараниями моей хозяйственной подруги. Примечательно, что подержанная стиральная машина появилась у нас даже раньше дивана, и уж конечно раньше таких роскошеств как телевизор и компьютер. Леда всегда понимала, что в доме по-настоящему нужно, а без чего пока можно и обойтись. А еще она всегда зналаа, когда стоит лишний раз промолчать, и потому, когда я вручила Загрею свои пижамные штаны, она сказала лишь: "если нужна еще одна подушка, то можешь взять в нижнем ящике моего комода", и даже ее последующее: "когда выспишься — все расскажешь" впечатления ничуть не испортило.

Оставив Загрея досматривать сны, я направилась на кухню для обещанного разговора с Ледой.

— Думаю, если все это закончится благополучно, то мне придется подыскать себе другое жилье, — сказала я, уныло дуя на горячий свежесваренный кофе.

— Зачем!?— Леда так резко поставила свою чашку на стол, что расплескала ее содержимое.

— Затем, что жить со мной становиться опасным.

— Глупости. Помнишь, я как-то говорила тебе, что мой брат умеет призывать змей. Мне доводилось, просыпаясь видеть, как кобра надо мной раскрывает свой капюшон. Сейчас ему осталось семь лет до вступления в силу, и он уже хорошо контролирует свой дар, но раньше наш дом скорее напоминал серпентарий. Змеи обвивали люстру, сидели в корзине для белья, сворачивались кольцами в тапках. Короче стрессоустойчивость у меня та еще.

— Но ведь это совсем разные вещи. Я уже не знаю, я это или не я. Оно словно подначивает меня, говорит: "а, давай сделаем это". Я не знаю как объяснить... Будто только подумаешь о чем то, и вот ты уже это делаешь. Никаких тормозов.

— Можно подумать, ты когда-то вела себя иначе.

— Ну, спасибо!

— Да, ладно, Кристель, — Леда улыбнулась и хитро прищурила глаза, — раньше у тебя было шило, сама знаешь где, теперь Жало. Зато сейчас ты можешь когтем пиво открывать. Кругом одни плюсы.

Я не выдержала и расхохоталась. Рядом с Ледой всегда легко быть оптимистом.

— Ладно, — Подруга допила чай и решительно встала, — я тут устроилась лаборантом на двадцать два часа в неделю, так что меня не будет до обеда, а ты даже не вздумай уйти не попрощавшись.

Я закивала, понимая, что нет смысла спорить.

— И посуду помой, — добавила Леда, закрывая дверь.

Вот так у нее все было просто. Может и мне не нужно ничего усложнять? В конце концов, мне всегда хотелось обрести какой-нибудь внушительный и полезный дар, а стать чем-то вроде человека -росомахи в нашем мире полном дампиров, черных магов, и прочих опасностей совсем не бесполезно и вполне внушительно. Занятая этими мыслями, я быстро вымыла всю посуду и направилась в ванную, чтоб забрать выстиранное белье и развесить его для просушки.

В сущности, при всей своей осторожности я бываю довольно рассеянна, особенно когда моя голова занята своими мыслями, а руки автоматически выполняют порученную им работу. И это единственное, чем я могу объяснить тот факт, что меня совершенно не смутил звук льющейся воды, доносящийся из ванной.

Я распахнула дверь и застыла на пороге. Спиной ко мне, касаясь обеими руками светло-зеленого кафеля, которым были выложены стены, и, наслаждаясь теплыми струями воды, стоял Загрей. Наверное, нужно было тот час же захлопнуть дверь, но меня задержали отнюдь не скульптурные линии его тела, не широкие плечи, не тонкая талия, — все это я уже видела, — но была одна деталь, которая просто приковала мой взгляд. Там где заканчивалась спина, и начинались ягодицы, рос самый настоящий лошадиный хвост, по длине доходивший почти до лодыжек. По-правде говоря, я всегда знала, что в сатире должно быть, что-то от животного, но после того, как я убедилась, что на ногах у него нет копыт, я как-то перестала об этом думать. Ни рожки, ни уши чуть длиннее обычного и покрытые бархатистой бурой шерстью на кончиках меня уже не смущали, но хвост... Хотя меня смущало даже не его наличие, а скорее то, что это показалось мне не просто нормальным, но и удивительно красивым. Особенно то, как изящно хвост обрисовывал все изгибы его тела. Сразу захотелось прикоснуться к нему, узнать какой он на ощупь, и моя рука сама собой дернулась вперед, но тут Загрей обернулся, и я быстро захлопнула дверь. Секунду я постояла, ощущая, как кровь приливает к лицу, и нестерпимо сильно начинают гореть уши, но шум воды за дверью внезапно стих, и я бросилась в гостиную. Словно ребенок, застигнутый за шалостью, но все еще имеющий надежду сделать вид, что это не он.

Дрожащими руками я схватила пульт от телевизора, включила первый попавшийся канал и с самым серьезным видом уставилась в экран.

— Кристель? — послышался в моей голове голос Загрея, а через минуту он сам возник на пороге, обертывая вокруг пояса длинное белое полотенце. Вид у него был совершенно несчастный.— Ты все видела, да?

— Ты о чем? — я невозмутимо покосилась на него, довольная, что мой голос даже не дрогнул.

— Ты знаешь, — настаивал Загрей, присаживаясь у моих ног и испуганно хлопая длинными мокрыми ресницами.

Я поняла, что отпираться бесполезно и начала оправдываться.

— Ну, дверь была не заперта, и я случайно заглянула...но я сразу вышла.

— Так ты видела его или нет?

— Кого? — спросила я, прекрасно понимая, как глупо звучит мой вопрос.

— Его! — упрямо повторил Загрей, широко распахнув глаза.

— Ты про...— я сделала паузу чувствуя, как новая волна жара охватила мои уши, — хв-в-вост, — закончила я робко.

Он уныло кивнул и опустил голову.

Я почувствовала некоторое облегчение и добавила.

— Ну, хвост и что? Под ним ничего не было видно, можешь не волноваться.

Загрей медленно поднялся и осторожно сел рядом со мной.

— Так я тебе не отвратителен? — спросил он вслух и очень— очень тихо.

— С чего бы? — я поправила волосы, стараясь понадежнее скрыть свои пунцовые уши.

— Раньше нимфы так считали, — сатир снова перешел к нашей ментальной форме общения.

— А кентавры им значит нравились? — не удержалась я.

— Ну, на то они и нимфы. Сначала их привлекает уродство, потом они над ним насмехаются, и так до тех пор, пока твое терпение не истощиться и ты не соберешься уходить. Тогда они начинают уверять, что пошутили, а когда ты готов в это поверить, они говорят, даже люди им нравятся больше, а сатиры просто уродливая ошибка природы.

"Ну и дуры", подумала я, а вслух сказала:

— А ты откуда все это знаешь?

— Отец рассказывал, когда я был совсем маленьким, — Загрей едва заметно улыбнулся.

— А где твой отец сейчас?

— Не знаю. Исчез.

— Значит, все нимфы были взбалмошны и бестактны?

— Может и не все. Может только моя мама, — он поднял на меня свои темно-зеленые глаза, и я в который раз залюбовалась их глубоким цветом. — Ты не такая, — добавил он.

— А можно мне его потрогать?— я смущенно потупила взгляд.

— Кого? — хитро спросил Загрей, и в его глазах снова мелькнули озорные золотые искры.

— Хвост! — мне не удалось сдержать смешок.

— Все, что угодно для моей нимфы, — он осторожно извлек хвост из-под полотенца. — Только он еще мокрый.

— Не страшно, — уверила я.

На ощупь хвост оказался именно таким как я себе и представляла. Длинные шелковистые волосы, еще немного влажные, но, в сущности, очень похожие на человеческие. Я пропустила их между пальцами, а потом зажала в кулаке и легонько дернула. Не знаю зачем. Просто когда видишь такой хвост — так и хочется дернуть.

— Ого, — сказал Загрей, резко подавшись ко мне ближе и вынуждая меня опереться рукой, чтоб не оказаться в положении лежа, — еще разок.

И его глаза стали чуть темнее обычного.

То, что начиналось, как невинная шалость стремительно перерастало в нечто иное. " А почему бы и нет" — подумалось мне, — "В конце концов, кого это волнует?" И, намотав волосы на кулак, я осторожно подтянула его к себе вплотную.

— Да! — послышался его голос в моей голове, и его губы в мгновение ока слились с моими. В этом поцелуе было все — нежность, страсть, обещание подлинного удовольствия, и на какое-то мгновение мне захотелось ему поддаться.

— Извините, что прерываю ваш интим.

Я застыла и медленно повернула голову. На кофейном столике напротив нас, сложив ручки на груди, сидел Сократ. Загрей, нимало не смутившись, медленно сел прямо и выжидательно посмотрел на меня. Я сделала каменное лицо и, машинально поправив волосы, сказала:

— Прерывай не стесняйся.

Однако Сократ был не из тех, кто так легко сдается.

— Позвольте поинтересоваться: я зашел слишком рано или слишком поздно?

— Надо было помолчать, и сам бы выяснил, — не осталась в долгу я.

— Извини, но я воспитан иначе, — возмутился эльф.

— Знаю я, как ты воспитан!

— Ведешь себя, как настоящая нимфа.

— Да я и есть нимфа!

— Верно, — Сократ довольно улыбнулся, мгновенно сводя конфликт на "нет" и резко меняя тему. — У меня есть хорошие новости. Мама подняла кое-какие связи, так что сегодня у тебя встреча с послом.

— С каким послом?

— Как с каким? С единственным послом джинов на этом континенте. Ты ведь еще хочешь попасть в Лабиринт?

Я кивнула.

— Путь через земли джинов не только самый короткий, но и самый безопасный, а чтобы получить разрешение на это, надо встретиться с послом. Это большая честь, ведь нам предстоит пройти через их священный город, а они допускают туда очень немногих.

— Имад Старханад? — прошептала я. — Город легенд?

Мне сразу вспомнились удивительные лекции Сарроха Шиитхара, нашего преподавателя джинна. Единственные лекции, которые мы всегда посещали с удовольствием. Профессор Шиитхар принадлежал к одному из средних сословий джиннов, и Имад не был его родным городом, но он рассказывал о нем с таким потрясающим вдохновением, что даже ленивые лоботрясы слушали затаив дыхание. Мое воображение рисовало мне монолитные дома из белого мрамора, бьющие в небо фонтаны, деревья, которые цветут и плодоносят одновременно, круглый год.

Большинству людей родной язык джиннов дается с большим трудом, но я всегда усердно работала над произношением, просиживала вечера в библиотеке, разбираясь в тонкостях их грамматики, старательно пыталась вникнуть в нормы их запутанного этикета, и всегда знала, что делаю это не зря. Посетить их священный город было моей мечтой, но осознание истинной цели моего маршрута изрядно омрачало мою радость.