Боярин

Следующий час прошел в бесплодных попытках проковырять в стене дырку. Выбрали место, где взобраться на вал штурмовым отрядам представлялось реальным, и стали ломать частокол. Материализация духов была под силу только нескольким из учеников (Гульнура тоже не могла), но с теми, у кого почти получалось, Муалим делился своей силой. Точнее, добавлял свою силу в начавший формироваться силуэт зверя до полного его проявления. Сформированный живой снаряд мчался на бешеной скорости к стене и врезался в частокол. Зубами вперед. После чего еще и вгрызться в него пытался. Сверху кто-то бил по духам "ледяными копьями", мешая делать свою работу. В конце концов — попадал. Приходилось посылать следующего зверя.

Так удалось понемногу проковырять лед и добраться до бревен. Даже несколько щепок от них отколоть. Но тут ученики выдохлись. В дело вступил сам Муалим и бросил на стену целую дюжину материализовавшихся тушканчиков, которые не только вгрызлись в стену, но и кинулись на ее защитников. Ледяные снаряды полетели в них уже с двух сторон, но безуспешно, попасть в юркого зверька было совсем непросто. Только вот сами они через пару чатей развеялись. Учитель, хоть и могуч, но и его силы небезграничны. Отряд отступил от стены, а ледяная броня на ней стала на глазах восстанавливаться.

В лагере учеников ждал "разбор полетов".

— Вы попробовали свои силы, — начал Муалим слегка занудливым менторским тоном: — и что вы поняли?

— Если бы у нас было больше сил, мы бы смогли сломать стену! — воскликнул один из учеников. — Надо упорно тренироваться, и ни один город Славны перед нами не устоит!

— Ответ верен только частично. Упорно тренироваться действительно нужно. А вот шансов сломать стену у нас не было.

— Так зачем же мы на нее силы тратили? — не выдержал другой ученик. Остальные, даже Гульнура, были с ним внутренне согласны.

— Во-первых, вы смогли попробовать свои силы и потренироваться. Во-вторых, делали это в относительной безопасности. Мы не трогали магов, которых эти землепашцы почему-то называют боярами, а они не трогали нас. Мы разрушали стену, а они отгоняли наших тотемных духов. И они, и мы знали, что стена уцелеет. Поэтому — в-третьих, мы обманули и успокоили наших врагов. Они решили, что мы только пошумим под стенами, а город брать пытаться не будем.

— А мы?

— Мы до завтра отдохнем, а утром применим новую тактику. Подумайте, какую?

— Я думаю, — влез кто-то из "отличников": — надо перебить их магов. Стены стоят, пока их защищают маги. Перебьем их, и город падет.

— В целом, правильно, но не все так просто. Бояре на Славне сильны. Я смогу справиться с одним, но с двумя сразу в бой идти бы не рискнул. Вы же еще слишком слабы и неопытны. Поэтому нужно сначала убить одного или двух магов послабее, чтобы у них не стало возможности защищать всю стену. Затем — наводним ее тенями и выпьем силы защитников. Тогда наши воины смогут пойти на штурм, а с тысячей наших бойцов уже ни один маг не справится. Так мы возьмем город.

— Но ведь так многие воины погибнут, — не выдержала Гульнура.

— Потому, девочка, среди шаманов и нет женщин. Ты меня поняла?

Ответ не требовался. Вместо него раздался дружный смех других учеников.

* * *

Когда атака шаманов выдохлась, Вольга тоже увел свое семейство со стен. Отдохнуть не мешало и им. Максимум, на что теперь способны кочевники, это погарцевать перед стенами и попускать стелы, целясь в бойницы. Если не подставляться, ни в кого они так не попадут. Ну а если вдруг все-таки на штурм полезут, он всегда подойти успеет. Через покрытую льдом стену быстро не перебраться, да и не заметил он у них никаких осадных орудий. Разве что в лагере прячут?

В целом, день прошел удовлетворительно. Если бы не последняя атака сумасшедших тушканчиков, можно было бы сказать, что все хорошо. А так, больше двух дюжин воинов серьезные травмы получили, хорошо, что не погиб никто. Все-таки жуткая гадость эти тотемные духи куматов! И почему бояре ничего такого делать не умеют?

Утром орда все-таки не ушла, как надеялся боярин. Неужели решили, что крови недостаточно? Наверное. Они сами вчера против воинов никаких стихий не использовали, разве кого стрелки зацепили. Ладно, нечего вздыхать! Отдохнуть успели, а врагов отгонять — служба у бояр такая.

В этот раз кочевники перестроились, собрав десять конных отрядов, по числу башен городской стены, напротив которых они и встали. После чего, в течение трех часов крутили неспешную "карусель" вокруг города. Подлетят к башне, выпустят стрелы, отскочат. Повторят так раза три и к следующей башне скачут. Меняются объектами. Опасности такие атаки не представляли, но немного нервировало отсутствие шаманов. Потом подойдут? Или они в составе отрядов скачут, только не атакуют? По одежде то их не отличишь.

Монотонные бессмысленные атаки стали надоедать. Пожалуй, ни к чему боярам на башнях стоять, надо силы поберечь. Вольга не спеша двинулся в сторону башни супруги. Похоже, остальные члены семьи пришли к тем же выводам или его маневр заметили, но только и сын, и тетка Зимовита, и Бажена — все, не сговариваясь, двинулись "в гости" к Искрене.

В этот момент все и началось.

Стоявшая перед башней группа всадников в очередной раз рванула на сближение. Только вместо стрел из нее один за другим вылетели четыре тотемных духа. В материальной форме! И кинулись духи не на стену, а на стоящих на башне людей. Сметя вниз обычных воинов за несколько секунд, они дружно набросились на выставленный Искреной ледяной щит.

Вольга вскрикнул и побежал на помощь, остальные тоже поспешили изо всех сил. На бегу боярин немного успокоился, щит жена держала крепко, сейчас и они подоспеют. Ну, он этим шаманам небо в овчинку покажет, чтоб рук не распускали!

— Молодец, Искрена! Морд оскаленных не испугалась, стихию не отпустила, щит держит. Не такие и сильные эти духи. Чтобы его проломить, их не меньше десятка должно быть. Лишь бы силы не кончились, но атака, вроде, только началась, должна супруга еще не меньше часа продержаться, если сама чего не напортачит, — думал он, но скорость бега не снижал.

Белозар добежал до башни на пару шагов раньше отца и рванул вверх по лестнице, тот за ним следом. Женщины немного отстали, хоть первоначально и были ближе к башне.

Но, прежде чем они успели добежать, ситуация резко изменилась. Сразу дюжина тушканчиков ракетами вонзились с разных сторон в щит, разнося его на ледяные осколки. Женщина успела выпустить вокруг себя волну холода, сбивая мелкую жуть с темпа, и зубастые грызуны почти разом растаяли в воздухе, так до нее и не дотянувшись. Время их жизни вышло. Но первые четыре монстра своего не упустили. Разом обрушились они на боярыню. Один взорвался, получив "ледяную иглу, но остальные вцепились в нее мертвой хваткой, разрывая на части. Сверкнули когти степного барса, и из разорванного горла Искрены потоком хлынула кровь.

С диким воплем Белозар кинулся на них, рассекая "морозными клинками", и упал на колени перед матерью. Через пару чатей рядом с ним опустился Вольга. Чуть позже подоспели и женщины. Поздно! Не владел из них никто силою жизни, впрочем, от такой раны не спас бы и владеющей этой стихией богатырь. Искрена уже умерла. Осознание этого постепенно пришло к боярам. Молча, с какой-то сумасшедшей яростью в глазах, они бросились к зубцам башни.

* * *

Среди учеников шамана внизу тем временем шло ликованье.

— Я убил ее! — радостно вопил "отличник": — Это мой барс ей голову оторвал!

— А мой шакал ей сердце вырвал! — вторил второй ученик.

Если бы Гульнура была с ними, возможно ей бы и не понравилась радость этих "воинов" всем скопом одолевших одну женщину. Но она осталась в лагере, ничего нового дед сегодня демонстрировать не планировал, а скакать часами от башни к башне, выглядывая цель (жертву?), ее не прельщало.

Учитель тоже, похоже, не разделял эйфории своих воспитанников.

— Ладно, порадовались и хватит! Быстро отходим, пока остальные бояре не набежали.

Но они не успели. С башни обрушили на них волну всепоглощающего холода два разъяренных витязя. А через несколько чатей к ним присоединили свои силы две боярыни.

Кони сделали по несколько замедляющихся шагов и застыли статуями. Напор бояр не ослабевал, и через пять минут весь отряд, включая молодых шаманов, превратился в ледяные скульптуры.

Муалим сумел пережить удар, закрывшись щитом духов, но и его изрядно приложило. А вот коня защитить целиком он не сумел. Ниже колен ноги несчастного животного стали ледышками, и он с почти человеческим стоном завалился на бок, придавив собой шамана.

Поняв, что главный враг остался жив, Вольга громадными прыжками помчался к воротам, сын не отставал. Взмах четырех рук, и ледяной замок осыпается с ворот мелкой крошкой, а сами ворота еле успели открыть перед ними стоявшие на их охране кмети.

Глаза боярам туманила холодная ярость. Да что там, холодная! В них плескалась сама их первостихия. Ринувшихся им наперерез кочевников, они почти не заметили. Типа, "кто не спрятался, я не виноват!". Вокруг погнавшихся за шаманом бояр шагов на двадцать в каждую сторону вымораживало все, чуть не до абсолютного нуля. Трава белела и осыпалась инеем. Залетевшие в эту полосу один за другим два отряда куматских конных на скаку превратились в ледяные скульптуры и раскололись на куски от собственного веса и импульса скачки. Не сбавляя темпа, Вольга и Белозар перепрыгивали через эти куски льда, неминуемо догоняя Муалима.

Следом за ними, держась в стороне от отмечавшей их путь белой полосы, не растерявшийся князь Тихомир вывел в поле свою конную дружину. Обе боярыни тоже примкнули к его отряду.

Добежать до лагеря шаману не удалось. Старик все-таки, хоть и с изрядной силой. Да и не привычен он бегать, куматы все больше верхом передвигаются. Настигла его белая полоса.

Закрывшись щитами духа в несколько слоев, под градом ударов "морозных клинков", он продолжал идти вперед. На удары не отвечал, не до того было, вражеские атаки бы сдержать. На помощь ему подоспел еще один отряд куматов. Эти не кинулись в рукопашную, а стали засыпать бояр стрелами, пришлось и тем щитами прикрыться. Но тут и княжеская дружина подоспела, а, главное, боярыни. Без прикрытия шаманов рядовой воин бессилен против буйства первостихий. Прошили воинов вместе с конями ледяные иглы, а тех, кто после пары залпов выжил, конные кмети добили. Такая же участь постигла и два следующих отряда.

Помочь своим у Муалима не было сил. Даже не предполагал он, что два боярина смогут не только так на него навалиться, но и столько времени не ослаблять напор. Но щиты держались. И тут дунуло на них откуда-то со стороны княжьей дружины "прахом смерти". В бой включилась Бажена. Не самый сильный удар, но почему-то не любят духи контакта со смертью. Разрывает она их связь с шаманом. Стали возникать в щитах бреши, которые Муалим спешил заполнить, но под таким яростным напором не успел. Через чать на месте могучего шамана осталась только груда льда, поколотого на не особо аккуратные кубики.

Князь спешился и обнял Вольгу за плечи:

— Крепись, боярин! Горевать потом вместе будем, сейчас надо ворогов добить!

Боярам подали коней. Ярость схлынула, осталась пустота и безразличие. Силы, как ни странно, тоже не кончились, хоть и были, что отец, что сын сами белы, как снег, и, казалось, похудели чуть не вдвое. Но долг боярский — превыше всего. И горе врагам!

Остальные отряды кочевников уже влетели в свой срочно собиравшийся лагерь. Те, кто был поумней (или трусливей), не заезжая в него, рванули мимо, кто куда. Но уже новая цепь всадников, за спинами которых на крупах лошадей сидели стрельцы с мушкетами, обошла лагерь, отсекая пути отступления. Это княжий воевода — Страстомир Рыков — вывел на подмогу Тихомиру почти всех городских ратников. На лагерь куматов направил своих коней и князь. Организованного сопротивления они уже не встретили, а немногих смельчаков бояре косили еще на подходе. Началась резня. Ну и "сбор трофеев", а попросту говоря, грабеж и захват пленных. В основном, женщин и детей. Мужчин, озлобленные дружинники, как правило, добивали. Среди захваченных оказалась и Гульнура.

Глава 3. Дела семейные

В Китеже Морозовы-Снегины пробыли еще неделю. Пересвет с Онтипом делами занимался, а Витя, под присмотром дядьки Никифора с городом знакомился.

Столица была не просто больше Болотова, после знакомства с нею Новгород на Болоте даже как-то городом неудобно называть было. Впрочем, Витя и не знал, что больших городов на Славне всего три и было: Лыбеда у Полночного моря, Сорож у моря Гостеприимного, да Китеж в центре. Через первые два города вся морская торговля велась, а столица была главным административным, и ремесленным центром. Остальные города — так, резиденции местных князей, да места ярмарок окрестных крестьян. Все прочее — постольку поскольку. Страна то, в основном, аграрная, основные потребности в ремесленных товарах повседневного спроса, естественно, тоже на месте производятся, но все, что чуть похитрее, привезти можно было только из трех вышеуказанных городов.

Вот Витя смотрел и дивился. Стоял город на правом берегу широкой реки Дану и состоял из Кремника и шести "концов": Луга — портово-складской части города непосредственно у реки, бывшей в прошлом заливными лугами, Торжка, где находились торговые ряды и крупнейший городской храм святой Софии (божественной Мудрости), Зарядья (за торговыми рядами) — жилого квартала, заселенного наиболее обеспеченными горожанами, Гончарного и Пекарного концов — ремесленных районов, производивших не только горшки и булки, но и все остальное, а также Поля — места проживания беднейшей части населения города и пригородных крестьян. По площади Поле составляло едва ли не половину Китежа, но на "концы" город делился не по численности населения, а по его значимости. Каждый конец был окружен собственной стеной, и если у Кремника стена была белого камня, Зарядья и Торжка — кирпичная, Луга и ремесленных концов — деревянная, то Поле было огорожено простым тыном. Да и тот каждый год менял очертания, то увеличивая, то уменьшая размеры города, в зависимости от... разных причин.

Каменных хором в городе было не много, даже в Кремнике большинство домов было деревянными. А вот у богатых купцов Луга и Торжка из кирпича часто складывали первый этаж, где товары хранились. Так, в случае пожара было больше шанса их сохранить. А вот жили они уже на втором этаже, сделанном из дерева (обшитый досками сруб). Даже теорию под это развели, мол, дышать дом должен, а "мертвый" камень — не дышит. Кстати, домов выше трех этажей не было вовсе. Не потому, что строить не умели, не принято. Крылись даже богатые дома, как правило, тесом или дранью. Лишь некоторые использовали крупную медную черепицу.

Зато побеленные известкой храмы на фоне темных деревянных домов смотрелись особенно нарядно. И в высоту их никто не ограничивал. Центральный храм Святой Софии на Торжке так и вовсе почти на двадцать саженей купола в небо поднял.

Впрочем, Витю архитектурные изыски не особо волновали. Их подворье в Кремнике стоит, пол десятины занимает (десятина = 2,4 тыс. кв. саженей = 1,0925 га), даже сад имеет и родовой храм-усыпальницу. Большое хозяйство, больше, чем у них в Болотове. Такие же подворья только у Сварогов да Макошевых, у остальных — меньше. А у Ветровых, Навьиных и Перумовых они, хоть и больше, но не в Кремнике, а в Зарядье расположены.