— Теперь оставь нас здесь, — сказала Тионна. — Я должна сделать одну, последнюю вещь, — спокойно сказала Тахири. Анакин наблюдал, как его подруга возвратилась к Сливену, и сообщила ему о своём решении. Рейдер кратко кивнул, затем порылся в своём одеянии. Он протянул ей грубо сделанный кулон. В его центре был его отпечаток. Тахири сняла цепочку с шеи, и продела через неё подарок. Когда она вновь сжала в ладони кулон, уже два кулона из цветного песка болтались на цепочке. На них были отпечатки её родителей — все три.

— Ты навсегда останешься частью меня, — Тахири тихонько сказала Сливену. — В моем сердце, ты навсегда останешься моим отцом. Позаботься о моем Бангоре -теперь он твой, так же, как был мой, — она шептала, словно глотая глыбу в горле. Тахири выдвинулась вперед, и обхватила руками талию Сливена. Рейдер столь же крепко обнял свою названую дочь.

Анакин пробудился из-за того, что его спина полыхала, словно в огне — глубокие раны от когтей крайт-дракона стали теперь инфицированными полосами, из которых сочился желтый гной. Тионна сидела рядом с ним, прижав холод к его лбу, и пыталась сбить лекарствами его жар. Старый Пекхум кудахтал и волновался всю дорогу, пока вёл "Молниеотвод" назад, на Явин 4. Анакин знал, что старый курьер был расстроен появлением его и Тахири, когда они возвратились на корабль из пустыни.

— Мы оба в порядке, — Анакин заверил его.

Но он позволил Пекхуму помочь ему забраться в старый челнок, вздрагивая от боли, пока его устраивали на койку для сна. Тахири и Тионна сидели около него всю поездку, до самого возвращения. Анакин то терял сознание, то снова возвращался в него, пылая лихорадочным жаром.

Так получилось, думал Анакин, пока судно проходило через атмосферу. Ещё неделю назад я задавался вопросом, готовы ли Тахири и я к попытке войти в золотой шар и освободить детей Массасси. Теперь я знаю, что мы достаточно сильны... Вместе мы использовали Силу, чтобы сбежать от гигантского щупальцевого существа, помогли джавам с помощью Силы, и победили крайт-дракона. Мысли Анакина смешались с головокружением, лихорадкой, и усталостью. Он даже не слышал голос Пекхума, обьявившего, что они скоро приземлятся на Явин 4.

Люк Скайуокер ждал, когда грузовой отсек "Молниеотвода", наконец, откроется. Медленно массивные челюсти отсека распахнулись, демонстрируя Люку племянника и Тахири. Люку было приятно видеть, что девочка вернулась назад. Теперь она принадлежала Академии Джедаев. Он подошёл, чтобы приветствовать учеников-джедаев.

— Добро пожаловать домой — начал Мастер Люк. Но слова его застряли в горле, и он уставился на студентов. Анакин изо всех сил пытался встать прямо, и спуститься со ската грузового отсека. Старый Пекхум крепко держал одну из его рук, поддерживая его, пока тот шёл. Анакин сделал несколько неустойчивых шагов, затем упал вперед. К счастью, Люк ожидал, что его племянник упадёт, и поймал мальчика на руки.

Он мягко опустил Анакина на землю. Одеяние Анакина было разодрано на одной стороне, обнажив пять глубоких ран. Были заметны темные круги под глазами, и ушибы на его шее и руках. Тахири встала на колени рядом со своим другом. Люк подумал в тревоге, что девочка не выглядела намного лучше. Пятна высохшей крови покрывали её комбинезон, напоминая рисунком следы челюстей. Кроме всего прочего, она выглядела утомленной и голодной.

Глаза Люка на краткий миг встретили Тионну. Из её измученного взгляда он понял, что та старалась изо всех сил защищать детей.

— Привет, Дядя Люк, — тонким голосом сказал Анакин.

— Что случилось? — Люк спросил голосом, полным беспокойства.

— У Тускенских Рейдеров в памяти отложилось немного больше насчёт меня, чем просто решение, правда ли то, что мне можно остаться с племенем, — ответила Тахири.

— Мы поговорим позже, — Люк спокойно сказал Тионне. — Прямо сейчас, вы оба отправитесь к медицинскому дройду. — С этими словами, он поднял племянника на руки, и зашагал к турболифту, за ним последовала Тахири.

Анакин проснулся. Он лежал в своей комнате, медицинский дроид парил в углу, его дядя поместился около его кровати. Анакин почувствовал боль в груди. На ней виднелась мягкая, белая повязка.

— Ты активен, — сказал Люк Скайуокер. Анакин улыбнулся. — И ты можешь улыбаться; это хорошо, — мягко сказал Люк. Его светло-голубые глаза отразили его беспокойство.

— Тахири в порядке? — Анакин спросил.

— Да, — Люк ответил серьезно. — И она рассказала мне обо всём, что случилось. Если бы я только знал, что Рейдеры имели в виду, я никогда бы не разрешил ни одному из вас отправиться на Татуин. Сливен дал слово, что ни одному из вас не причинят ничего плохого... — На этом голос Люка затих.

— Его слово стоило больше, чем ты думаешь, — Анакин сказал в защиту Сливена. -Тахири захотела выполнить обещание Сливена — он не вынуждал ее это делать, — добавил Анакин. Анакин заметил тень сомнения на лице своего дяди. — Это было кое-что, что она должна была сделать, — он попробовал объяснить. — Я не думаю, что она, возможно, вернулась бы в Академию, если бы она так не поступила ..., и я не мог позволить ей идти один.

— Твоя мать хотела, чтобы я отправил тебя домой, — сказал Мастер Люк, изменяя предмет. — Тионна и я убедили её позволить тебе остаться в Академии. Ты был ранен, умирал от жажды, и те глубокие раны были заражены, — сказал Люк, указывая на ребра Анакина, — но не было никакого серьезного ущерба.

— Как долго я спал? — спросил Анакин.

— Два дня, — его дядя ответил. Анакин попытался сесть, и отступился от этого намерения, почувствовав вызывающую тошноту волну, прокатившуюся в его нутре. — До того момента, как ты сможешь стоять на ногах, пройдет еще несколько дней, — тихо сказал Люк.

Анакин откинулся назад, на подушку. Он не любил ждать. Время, чтобы снять проклятие, было уже тысячами просроченных лет. Но день, или еще два не имеет значения. И Анакин знал, что ему понадобится вся его сила, чтобы войти в шар и освободить детей. Он решил поправляться быстро.

Люк Скайуокер вгляделся в мерцание льдисто-синих глаз Анакина. Он слишком хорошо понял, что его племянник и Тахири были связаны друг с другом больше, чем обязательствами дружбы. Они уже познали путь джедаев, и когда-нибудь они станут мощными Рыцарями-Джедаями. Судя по тому, что Тахири рассказала ему об их приключениях на Татуине, они уже хорошо продвинулись на этом своём пути. Но он волновался, что эта парочка кандидатов в джедаи имела привычку слишком уж часто с головой увязать в опасные ситуации.

Что, если они оказались бы наедине с тем, к чему они не были бы готовы?

— Независимо от того, действительно ли Тахири должна была узнать свою историю, было безрассудно рисковать вашими жизнями в пустынях Татуина, — мягко сказал Люк Скайуокер. Он заметил испуганную гримасу на лице Анакина, и вынужден был оставить попытку обуздать племянника. — Однако, вы хорошо использовали свою смекалку и Силу.

Так хорошо, в изумлении думал Люк, что он едва мог понять, как Сила могла быть так развита в этих кандидатах в Джедаи. Лицо Анакина при взгляде на дядю засияло.

— Теперь поправляйся, или Лея никогда мне этого не простит, — проинструктировал Люк. Люк Скайуокер сидел около его племянника, пока тот спал. Он задавался вопросом, было ли странное чувство невыразимой опасности, которую он ощутил перед отправкой детей на Татуин, было ли оно предвестником того, что Тахири сдержит обещание. Люк закрыл глаза, и выдохнул в облегчении. По крайней мере, дети были в безопасности.

Он был в глубинах Дворца Вуламандры. Влажный, гниющий запах зла тек в невидимых потоках по рушащимся камням. Он двигался к маленькой комнате, купался в болезненном сладком запахе, что вился вокруг его головы, заполнил его уши, и попытался вползти в его рот. Однако он был спокоен.

Он знал о том, что нужно было сделать. Когда он достиг нужного места, он подошел к кристаллической сфере. Циркулирующие золотые пески заставили желтые блики заиграть на его вытянутой руке. Он раскрыл ладонь правой руки и поднёс к поверхности шара, коснувшись её. Толчок боли прошёл от кончиков пальцев, и затем вся его рука словно окунулась в раскаленный добела поток. И затем начались голоса.

— Ты потерпишь поражение, — они звучали из темноты. — Тебя поглотит темная сторона. Поглотит в утробу зла, где ты будешь жить навсегда, измученный и вопиющий от мук. Это не должен быть тот путь, мальчик, — сказал одинокий голос, шедший из темноты.

Он узнал это существо. Это был злой последователь Экзара Куна. Существо, которое часто посещало его сны.

— Присоединись к нам сейчас, и вся слава темной стороны станет твоей. Ты уже принадлежишь к нам, — зашипела фигура. — Тебя и не спрашивают. — Голос начал затихать, пока создание не растеклось в масляной черной луже у его ног. Тогда он опустил вторую ладонь на шар, и позволил уже знакомому каскаду боли пройти через его левую руку. На сей раз, боль не остановилась в его плече. Вместо этого, она продолжала бежать через его тело, охватив его в захвате боли.

— Я пришел, — Анакин сказал детям в шаре через сжатые зубы. — Я пришел, и ничто не может остановить меня.

— Анакин? — голос Тахири послышался со стороны его кровати. — Анакин? Ты в порядке?

Анакин медленно пробудился. Он смотрел в полные волнения глаза его подруги. Она выглядела уже лучше. Всё ещё оставались следы синяков под ее глазами, и её загорелое лицо только начало облезать, но свет вернулся в него! Как и в её изумрудно-зеленые глаза.

— Ты в порядке? — встревожилась Тахири. Не дождавшись ответа, она продолжала. — Я так волновалась. Я подразумеваю, что я была точно также, ну, очень больна, но Мастер Люк сказал, что у тебя была инфекция и лихорадка. У тебя все еще это — я подразумеваю лихорадку?

Анакин усмехнулся. Он не слышал общепринятую болтовню Тахири, с тех пор, как началось их приключение на Татуине. Было приятно видеть, что она вернулась в норму.

— Банта проглотила язык? — дразнила его Тахири.

— Как обычно, я только ждал того, как ты заговоришь, — ответил Анакин.

Он медленно сел на кровати. Он чувствовал себя лучше, намного лучше. Он подошёл к открытому окну, и окинул взором джунгли. — Ты готова, Тахири? — он, наконец, спросил.

— Да, — Тахири ответила из-за него.

— Хорошо, — Анакин кивнул.

— Действительно ли уверены вы, что достаточно сильны? — глубокий, скрипучий голос прозвучал из угла комнаты.

Это был Икрит. Мастер-джедай, его белый мех и камни Большого Храма, странно смешались, пока он выскочил из угла и запрыгнул на выступ окна. — В конце концов, — он проскрипел, — это — только одно сражение добра против зла из многих. Придут другие, если вы не сможете это сделать.

Анакин уставился в большие, круглые глаза Икрита. Глаза, которые ему ничего не сказали. Глаза, которые смиренно ждали их решения.

— Есть сражения, в которых нужно бороться, независимо от рисков или шансов. Свет против тьмы, добро против зла. Эти сражения не могут игнорироваться нами, — тихо сказал Анакин.

— Что, если мы не достаточно сильны? — спросила с неслабым беспокойством Тахири.

— Я думаю, что мы сможем, — Анакин ответил. — Если мы пропустим мимо глаз работу темной стороны Силы, тогда мы позволим злу одержать победу. И если это случится, это не будет только означать жизни детей, заключенных в ловушку внутри шара — это бросит тень темноты на наши собственные жизни.

Тахири кивнула.

— Зло не может пройти незамеченным нами, — она согласилась. — Независимо от риска.

— Да прибудет с вами Сила, — произнёс Мастер Икрит.

С этим, он спрыгнул из окна, пропрыгал вниз по стене пирамиды Большого Храма, и исчез в джунглях Явина 4.

— Я думаю, Мастер Икрит с нами не пойдет, — сказала Тахири.

— Мы — сами, — Анакин добавил мягко. — Что бы ни случилось, мы сделаем всё сами.

Анакин возвратился к джунглям и позволил сладкому аромату заполнить его. Он думал о его снах, и о том, что они значили. Это был второй раз, когда ему приснился сон о последователе Экзаре Куне. Во второй раз, он победил последователя Куна, используя Силу, чтобы управлять своим внутренним я, и сделав угрозы злой фигуры бесполезными.

Анакин только надеялся, что он будет способен сделать то же самое во Дворце Вуламандры. По его мнению, не было сомнений в том, что злые последователи Куна настроены быть там на самом деле, и попытаются остановить их, когда они будут снимать проклятие и освобождать детей из шара, попытаются повернуть его и Тахири к темной стороне.

И как войти в шар? Анакин задался этим вопросом. Может, его сны правдивы? Действительно ли принесёт такую боль попытка снять мощное поле, пока оно не потеряет свою силу, и позволит Анакину пройти к сфере? Анакин обернулся к Тахири, чтобы рассказать о сне, и попытаться выяснить, как они поведут детей Массасси к свободе. Это была их общая задача, и они преуспеют вместе, или никогда не выйдут из дворца живыми.

Они знали дорогу. Под покровом темноты Тахири и Анакин мчались через джунгли Явина 4. В первый раз, когда они сбежали из Большого Храма к плоту на реке, они не знали, куда они шли. На сей раз, их вели воспоминания и их чувства. Они почувствовали громаду Дворца Вуламандры прежде, чем его очертания нарисовались впереди, рушащийся участок темноты и захороненное в глубине зло. Ни один не промолвил ни слова, пока они пролезли через дыру в стене, которая когда-то была величественной дверью, или когда они видели знакомые символы Массасси, вырезанные по стенам дворца.

Время для разговоров, или для решения загадок осталось в прошлом. Время для действия было под рукой. Анакин осветил лучом света сломанную стену, которая скрывала рушащуюся лестницу, по которой они спускались за месяц до этого. Несколько больших вуламандр порскнули из отверстия в окружающую тьму. Ни Анакин, ни Тахири не подскочили в неожиданности. Они видали и вещи пострашнее, чтобы их испугаться.

— Готова? — спросил Анакин Тахири.

Она прошла и поднялась через отверстие в рушащейся стене. Анакин последовал за ней. Взявшись за руки, они начали спускаться по спиральной лестнице. Появились голоса.

— Возвращайтесь назад, — зазвучали они, пока ученики-джедаи спускались вниз по лестнице. — Это — темное место; здесь вас не ждут, — грохотали они.

— Мы были здесь, и уже слышали это, — Тахири выпалила в темноту. — Это не сработало в первый раз, так передохните же наконец.

— Сиротка, ты не сломишь проклятие, — сказал голос из тьмы.

— Теперь что-то новенькое, — пробормотала Тахири, тяжело дыша. Она и Анакин продолжали спускаться.

— Ребёнок-сирота, ты — сестра темноты, — голос прошипел, обращаясь к Тахири. — Мы — твоя семья; твой дом — с нами. Оставь мальчишку. Он не один из нас. Он не заботился о тебе, как мы.

Анакин признал голос из снов. Он почувствовал, как гнев Тахири нарастает.