Юные Рыцари-Джедаи 03 - Обещания (+22) Нэнси Ричардсон 1996

Обещания

Юные Рыцари-Джедаи 3. Обещания Нэнси Ричардсон

Юные Рыцари-Джедаи 3. Обещания

Нэнси Ричардсон

Над ним возникли очертания странной фигуры. Анакину пришлось прикрыть глаза, оберегая их от яркого, словно исходившего от бриллианта, свечения золотого шара. Он попытался увидеть создание, чьё тело было очерчено мерцающей голубой линией.

— Юный Анакин Соло, — прошептал голос, рука существа качнулась в призыве.

Анакин последовал за сиянием, исходившим из существа, замерцавшего невдалеке от шара. Подойдя ближе, он почувствовал тьму, пронзившую его даже сквозь свободно прилегающую ткань оранжевого комбинезона. В животе затрепетал страх, но он продолжал путь, используя Силу для того, чтобы унять биение сердца. Фигура остановилась напротив впадин в шатких каменных стенах древнего, некогда построенного народом Массасси, Дворца Вуламандры. Рука замерцала светло-голубыми искорками, проходя над надписью. Анакин пробежал глазами значки. Теперь, после возвращения с Явина 8, он и Тахири смогут прочесть их.

Анакин, затаив дыхание, прочитал надпись.

"Мир всем. Мы из народа Массасси. Наши дети были заключены в эту темницу темным джедаем Экзаром Куном. Запертые в глубине этого дворца, спрятанные в сверкающих песках золотого шара, они ждут своего часа. Кристалл, удерживающий узников, смогут расколоть лишь дети, Сила в которых велика, посвященные битве добра против зла. Если ты один из них — войди в шар, и поведи наших детей к свободе".

Фигура кивнула, пав на колени перед Анакином, опустив голову. Анакин ощутил муки существа.

— Тахири и я — те самые, из надписи, — услышал он свои же слова. — Не бойся — мы сразимся в этой битве.

Бледная голубая линия, окружавшая фигуру, вспыхнула и начала, мерцая, затухать, пока не исчезла во тьме. Создание преклонило колени перед Анакином, и неподвижно замерло в этой позе. Анакин наклонился, и протянул к нему руку. Фигура медленно подняла свою, покрытую черной накидкой, голову, и издала смешок, наполненный ненавистью и тьмой. Анакин отшатнулся от неё, как только она начала хохотать, и хохот отдавал раскатами ледяного грома. Глаза цвета пылающих углей сфокусировались на Анакине, околдовывая своей мощью. Фигура выросла, увеличившись почти в два раза.

Существо продолжало хохотать, и Анакин почувствовал, как его заглатывает тьма, послышавшаяся в этих глухих вскриках. Он побежал прочь, не имея даже представления о том, каким путем он достиг подземелий дворца. Черноплащное создание последовало за ним, завывая в безумном ликовании. Наконец, Анакин добрался до секретной комнаты, где помещался золотой шар, который открыли они вместе с Тахири месяцем раньше.

Они мигом почуяли зло, исходящее от него, и попытались понять, как проникнуть внутрь, и освободить узников, чей плач исходил из сердцевины шара. Стоя спиной к шару, Анакину оставалось только наблюдать за тем, как темноплащная фигура подбиралась всё ближе к нему, вновь пригвоздив его к месту взглядом своих горящих глаз. Он отступил назад, до того момента, как не смог пошевелиться, чтобы не дотронуться до шара. Хрустальную сферу окружало поле Силы. Тахири тогда попыталась дотронуться до него, и её отбросило прямо на каменную стену комнаты. Анакин не собирался повторять её ошибку. Он твердо уперся пятками в землю.

— Я буду драться с тобой, — закричал Анакин. — Тахири и я... мы используем Силу, чтобы разбить злые чары. Мы одни из тех, о ком говорили Массасси: "Сила в них велика, и посвящены они сраженью добра против зла"! Ты нас не остановишь!

— Как же ты остановишь себя, мальчик? — засмеялась фигура. — Я и есть ты!

Создание сбросило с головы свой капюшон, и Анакина чуть не задушил беззвучный крик, хлынувший из всего его существа, из всего того, чем он был, и этот крик готов был вот-вот вылететь из его дрожащих губ. Он стоял, глядя на свое собственное лицо. Вот только глаза были совсем другими. Вместо того, чтобы быть чисто льдисто-синими, те горели, словно угли, пылали и дымились тьмой.

— Ты не расслышал меня, мальчик? — прорычал силуэт. — Я — это ты, дурачок. Ты знал, ты всегда знал, что твое предназначение — служить Темной Стороне — использовать Силу для зла. Это у тебя в крови. Твой дед хорошо послужил нам, помог уничтожить рыцарей-джедаев. Тебя назвали так же, как и его, как Анакина Скайуокера, ставшего Дартом Вейдером. Прекрати сражаться, и прими Темную Сторону Силы...

— Это не сработало, — спокойно сказал Анакин, призвав Силу для самоконтроля. — Я знаю, кто ты.

Фигура зашипела, отпрянув от зазвучавшей в голосе Анакина Силы.

— Ты последователь Экзара Куна, злого рыцаря-джедая, поработившего на тысячи лет расу Массасси, запрятав их детей в золотой шар. Ты — не я, и никогда не сможешь стать мной,— Анакин шагнул вперед, сквозь фигуру в плаще. — Тахири и я — мы собираемся драться с тобой, и разбить проклятие золотого шара.

— Ничего не окончено, юный Анакин Соло, — рассерженно сказала фигура. Она, замерцав, пошла волнами в золотистом свете шара. Мгновением позже создание исчезло. Анакин повернулся к шару. Он слышал плач детей, исходивший изнутри его циркулировавших песков. Потом, подумал он. Потом Тахири и я придем сюда и попытаемся войти в шар и поведем к свободе.

— Потом, потом, потом...

— Потом что? — спросила Тахири, пытаясь растолкать своего лучшего друга. — Анакин, подъём, соня.

Анакин сонно, еще не проснувшись, уставился на Тахири. В её зеленых глазах читалось явное нетерпение, и он попытался сесть.

— Сколько сейчас времени? — спросил он.

— Нам нужно серьезно поговорить, — повторила Тахири. — У нас проблема. Меня хочет видеть Мастер Люк Скайуокер. И я знаю, почему. Я в Академии Джедаев уже шесть месяцев, и теперь для меня настало время принять решение о том, вернуться ли мне в своё племя, или остаться здесь.

— Я думал, ты собралась остаться, — сказал Анакин. Не только потому, что Тахири — его лучший друг, но и потому, что они стали командой. Команда, обязанная разрешить, наконец, загадку шара.

— Да, так, — ответила Тахири. — Но не все так просто. Мастер Люк и я согласны со Сливеном, вождем моего племени, что я должна вернуться на Татуин, чтобы окончательно решить эту проблему. Я приложу все усилия, чтобы переубедить Мастера Люка. Правда? — Тахири не стала дожидаться ответа. — Я знаю, мы наконец-то перевели те символы на двери Дворца Вуламандры. Время войти в шар — я не могу сейчас лететь на Татуин! Ты что-нибудь скажешь, наконец? — спросила Тахири.

— Я ждал, когда ты, наконец, переведешь дух, — предположил Анакин. Он смахнул с глаз длинные коричневые пряди, и встретил любопытный взгляд Тахири. — Я не думаю, что все будет так просто, как ты думаешь, — сказал он. — Если ты дала слово, и Дядя Люк знает об этом, то он собирается вернуть тебя на Татуин.

— Я позабочусь об этом, — сказала Тахири. — Не бойся, я никуда не собираюсь, если ты об этом.— С этими словами, она повернулась, и вышла из комнаты, чтобы поговорить с Люком Скайуокером в Большой Палате Собраний.

Анакин ощутил неловкость, когда подруга ушла. Его мечты улетучились, как дым, и он почувствовал себя обеспокоенным. Идея о том, что кто-то знал о его и Тахири плане проникнуть в шар, до того не приходила к нему в голову. Если злые последователи Куна знали о них, это значило, что битва в глубинах Дворца Вуламандры будет куда сложнее. Он подумал о том, как они с Тахири нашли дворец. Они тайком выбрались из Академии, и плыли по реке на плоту. Из-за бури они покинули плот и искали укрытие. Они нашли Дворец, его странные пещеры, и затем скрытую спиральную лестницу, которая вела глубоко вглубь рушащегося участка. За время спуска, они чуяли зло, оплетшее стены, как тонкие черные грибы; и шепот из тьмы, и угрозы струились к ним сквозь сырой воздух.

И наконец, они увидели золотое сияние, отблескивающее по стенам, и просачивавшееся из-под загадочной двери. Анакин отмахнулся от воспоминания. Тахири права, я не должен думать об этом, да еще днем, а должен сфокусироваться на том, что происходит прямо сейчас. Анакин затаил надежду, что Тахири — таки переубедит дядю Люка, и ей позволят остаться на Явине 4, чтобы принять решение. Пришло время снять проклятие. Беспокойство протянуло свои трепещущие желтые пальцы, и коснулось разума Анакина.

Мы избранные, думал он. Но хватит ли у нас сил войти в шар?

Вызывающий взгляд буровил Люка Скайуокера. Зеленые глаза моргнули, и светлые волосы взметнулись вокруг упорного девятилетнего лица. Голубые глаза Люка не колебались, пока он ждал, как дитя начнет говорить. Этого-то ждать недолго. Тахири никогда не скупилась на слова. Люк подумал о времени, когда она и его племянник, Анакин Соло, выбрались из Академии Джедаев. Они вернулись в Великий Храм посреди ночи. Ещё утомленная, и вся в грязи, Тахири тут же начала трещать, пытаясь взять на себя всю вину за их проделки, лишь бы Анакина не наказали. Что бы Люк им не говорил, они были парочкой самых многообещающих студентов среди всех. Не было повода, по которому он мог бы выслать таких студентов. Однажды они станут великими рыцарями-джедаями — если уберегутся от неприятностей достаточно надолго, чтобы успеть изучить пути Силы.

Проблема уже найти Тахири и Анакина. Только на прошлой неделе они вернулись полными сил с Явина 8, где они помогли другой кандидатке, мелодии по имени Лирика, пережить церемонию метаморфозы. Когда они были там, парочка кандидатов в Джедаи встретили гигантских черных грызунов, порочных змей, и паука-пуреллу в красную крапинку, что заманивал свою добычу в толстые черные тенёта, и попытался высосать их живьем. Люк Скайуокер возлагал надежды на то, что опыт — лучший учитель в использовании Силы, но Анакин и Тахири вечно с головой увязали в опасные ситуации.

Это волновало Люка. Все же, их способность использовать Силу для контроля, изменений, и прочих манипуляций с энергетическим полем, создаваемым всеми живыми существами, была впечатляющей.

— Я не полечу,— вызывающе сказала Тахири, топнув босой ногой по холодным камням пола Великого Храма. Она отказывалась носить обувь с тех пор, как прибыла на Явин 4. На её родной планете Татуин, грубый песок и раскаленная солнцами пустыня были повседневной реальностью, и покрытия для ног — простая необходимость.

— Вы не заставите меня ехать, — снова заявила Тахири, хотя, на сей раз, не заметно было, что она уверена в своих словах.

— Ты права, — повторил Люк. Он подошел к окну Главной Палаты Собраний. Перед ним расстилались пышные джунгли Явина 4, гревшиеся под полуденным солнцем. Величественные деревья массасси, чья кора отсвечивала фиолетово-бурым, окружали пирамиду Великого Храма. Храм был домом будущих рыцарей-джедаев, существ со всей галактики, обучавшихся в Академии, чтобы однажды использовать Силу для мира и познания, и для борьбы со злом.

Тахири подошла к Мастеру Люку, и застыла около его закутанной в коричневый плащ фигуры. Она взглянула на джунгли, в зеленых, фиолетовых и красных тонах, что создавали ландшафт, о котором она могла только мечтать. Мечтать, пребывая на горячих и бесконечных песках её родной планеты. Люк Скайуокер понимал расстройство Тахири. Он также вырос на Татуине. Восемнадцать лет он работал на влагодобывающей ферме своих дяди и тети. Скука угрожала задушить его. Но здесь было что-то ещё.

— Я никогда не знал своего отца,— мягко сказал Мастер Люк, глядя на свою ученицу. — Я говорю не о том человеке, каким он стал после того, как обратился к Темной Стороне, для служения злому Императору Палпатину. Я никогда не знал своего отца, Анакина Скайуокера, каким он был, будучи рыцарем-джедаем, использовавшим Силу для добра. И когда, наконец, я встретился с тем, кем он стал, Дартом Вейдером, было уже слишком поздно. Правда, что он отвернулся от злых деяний в последние мгновения жизни, но осталось слишком мало времени, для того, чтобы узнать о нём больше.

Люк остановился на секунду.

— Ты понимаешь, о чем я хочу тебе сказать? — он спросил Тахири.

— Вы, конечно, точно также, как и я, были сиротой, — медленно начала Тахири. — Но разница между нами в том, что у меня не было ни шанса встретить кого-то из них. Тускенские Рейдеры рассказали мне, что они оба мертвы.

— Что со Сливеном? — спросил Люк Скайуокер.

— Он вождь моего племени,— равномерно ответила Тахири.

— Что-то еще? — вопросил Люк.

— Я понимаю, что он моя единственная семья, — мягко ответила Тахири. -Возвращение на Татуин может быть последним шансом для меня, чтобы его увидеть.

— Я считаю, что это твой долг, — сказал Мастер Люк. — Однако это тебе решать. Я уверен, что ты сделаешь правильный выбор. — Он зашагал к выходу из палаты. Это не так просто, малютка, думал он, пока шёл к выходу. Нелегко бросить единственную семью, единственного отца, которого ты когда-либо знала. Это само по себе позволит тебе проверить всю твою мощь, и твою способность контролировать свою внутреннюю Силу.

И возможно, возможно, твое решение — оставаться, или же нет, в академии — изменится. Если это случится, мы потеряем многообещающего студента. НО, даже если это тревожит меня, твое счастье важнее. Люк отправил турболифт вниз, к ангару. Он отыскал там капитана корабля снабжения, старого Пекхума. Пекхум только-только разгрузил контейнеры для академии. Сейчас он готовился погрузить посылку на планету в нескольких часах полета от Татуина.

Люк попросил Пекхума подготовить корабль на следующее утро для поездки на Татуин. Когда Пекхум спросил, сколько будет пассажиров, Люк даже не колебался.

— Трое, — ответил он. Не могло быть и речи о том, чтобы Тахири отправилась домой без своего лучшего друга, Анакина Соло. И Люк не собирался отпускать их одних, без вариантов. Татуин, как планета, был слишком опасен. И у Люка было странное чувство, что семья Тахири, Тусканские Рейдеры, были также очень опасны.

Анакин смотрел на то, как Тахири нервно теребит грубое, песочного цвета ожерелье, опоясавшее ее шею. С тех пор, как они уселись в шаттл около академии, и прыгнули во тьму сквозь территории Внешнего Кольца, держа курс на планету Татуин, Тахири притихла. Это взволновало Анакина. Его лучшая подруга редко молчала. На какое-то время Анакин занял себя мыслями о золотом шаре, и белом пушистом мастере-джедае по имени Икрит, которого он и Тахири нашли спящим около шара.

Икрит нашел шар четыре столетия назад. Он сразу почувствовал, что не сможет снять проклятие, так что он свернулся около шара, и стал ждать тех, кто смог бы это сделать. Хотя тот знал мало об ауре зла, окутавшей золотой шар, у Икрита было странное предчувствие, что если взрослый попытается освободить детей, заключенных в золотой сфере, шар разобьется на тысячу осколков.

Анакин и Тахири ничего не сказали Мастеру Люку о шаре, о его проклятии, или же об их планах уничтожить зло, которое зрело в глубинах Дворца Вуламандры в течение тысячелетий. Это было кое-чем, что они хотели попробовать сделать сами, без чьей-либо помощи. Тахири все еще водила маленькими пальцами по кулону. Анакин заметил два грубых отпечатка пальцев на поверхности продолговатой пластинки. Тахири почувствовала его взгляд, и обернулась к нему.

— Эту вещь мне дал вождь моего племени, — Тахири мягко подала вещь. Она приподняла кулон, чтобы Анакин смог посмотреть. — Здесь два отпечатка в центре. Сливен сказал мне, что здесь отпечатки моих родителей.

— Ты знала своих родителей? — в удивлении спросил Анакин.

Тахири ответила ему, что она ничего не узнала о своём семействе, пока жила у Тускенских Рейдеров.

— Я могу только предположить, что он сделал с ними, — ответила Тахири. — Но ничего, кроме кулона и тех нескольких слов, сказанных мне им о том, кому эти отпечатки принадлежали, он ни разу не рассказал мне ничего относительно того, кем были мои родители.

— Но почему нет? — спросил Анакин.

— Я не знаю, — ответила Тахири. — Я просила Сливена, действительно просила его рассказать мне о моей матери и отце. Он никогда не отвечал, и я чувствовала его боль в этом молчании. Спустя несколько лет, я прекратила спрашивать что-либо... — Тахири притихла.

Анакин ощутил мучения его подруги, и её опасение.

— Тахири, чего ты боишься? — спросил он. — Тебе незачем лететь туда.

— Я не знаю, — мягко сказала Тахири. — Но все сложнее, чем кажется. Сливен знал, что так будет, и Мастер Люк — также. Анакин, ты же видишь — я не похожа на тебя. У меня не было ни брата, ни сестры, или отца и матери — героев Восстания. Я не знаю, кем были мои отец с матерью, или даже о том, как я оказалась с племенем. Все, что я знаю — это то, что Тускенские Рейдеры — моя единственная семья. Единственная. Если я останусь в Академии, то потеряю их — уже навсегда. Я по-настоящему останусь сироткой. — Тахири уткнулась в стекло иллюминатора, её невидящие глаза наполнились слезами.

— Но у тебя есть и другая возможность? — тихо спросил Анакин.

— Да, — признала Тахири. — Я чувствую, что сейчас настолько запуталась во всем этом. Я о возвращении к единственному моему дому. Это место я и люблю, и в то же время, ненавижу. Так же, как я люблю и ненавижу Тускенов. Моя жизнь — такая же загадка для меня, как и золотой шар. Кроме того, даже если бы не шар, у меня даже нет никакого ключа о том, кто я такая на самом деле. Я не знаю — настоящее ли это мое имя — Тахири, или его дал мне Сливен.

Тахири остановилась, и набрала воздуха в легкие.

— Анакин, у тебя была семья, история. Даже будучи внуком Дарта Вейдера, даже если это пугает тебя, ты все же знаешь, откуда ты, от кого ты происходишь. А у меня есть только эти два отпечатка. Я боюсь, что если я не вернусь к Рейдерам по-хорошему, я никогда не пойму, кто я и откуда. Но, если я это сделаю, я боюсь того, что я открою: может, я предназначена для иной судьбы, нежели быть Рыцарем-Джедаем.

Анакин признал взгляд на лице Тахири. Это был самый отчаянный призыв о помощи, вроде тех, что он уже видел — когда, будучи сброшена с их серебристого плота, она упала в реку, изо всех сил пытаясь выжить. Тот же самый взгляд у неё он видел на Явине 8, когда риил — огромная фиолетовая змея — сжала её в своих обьятьях, и попыталась сокрушить её. Взгляд напомнил Анакину о той, с кем он прошёл через все испытания. Будучи рядом друг с другом, они столько узнали о себе, и своих способностях в Силе. Он использовал Силу, чтобы не позволить Тахири утонуть в реке, и он заставил животное выпустить её. Вместе они даже сбежали от пуреллы, гигантского краснокрапчатого паука со светящимися оранжевыми глазами, который был готов вот-вот медленно пожрать их.

И теперь они получили от старшей мелодии на Явине 8 информацию, что нужна была для того, чтобы прочитать символы, оставленные Массасси, и снять проклятие. Но они должны сделать это вместе, как команда. Анакин был уверен в том, что никто из них не был достаточно силен в Силе, чтобы вести битву в одиночку.

— Ты когда-то сказала мне, что, независимо от того, кем был мой дедушка, моё предназначение в жизни — стать Рыцарем — Джедаем и использовать Силу для добра, — мягко заметил Анакин. — Думаю, то же самое нужно и тебе. Я понимаю, что ты хочешь узнать свою историю, но так ли это важно, как жизни детей, запертых внутри золотого шара? Только ты можешь знать, что важнее для тебя. Но, независимо от того, что ты выберешь, я всегда буду твоим другом... Хорошо? — осторожно сказал Анакин.

— Хорошо, — кивнула Тахири. Анакин не сказал Тахири о том, что, даже если она решит остаться на Татуине, он все равно попытается снять проклятие. Но всё же, не то чтобы победить в этой битве, он чуял сердцем, что без силы Тахири он никогда не покинет глубины Дворца Вуламандры живым.

— Пять минут до посадки, — обернулся старый Пекхум к Анакину и Тахири.

Джедай-инструктор Тионна глянула назад, чтобы убедиться, что ее подопечные разместились на своих местах. Люк Скайуокер отправил её с юными джедаями на Татуин — просто для того, чтобы убедиться, что с ними ничего не произойдет. И за тем, что Тахири может вернуться в Академию Джедаев, если, конечно, захочет. Анакин нацепил ремень, и приготовился встретить народ Тахири. Но ничто не могло подготовить его к тому, что он увидел минутами спустя, за пределами безопасной, прохладной серебристой утробы шаттла.

Анакин бросился вперед, и встал перед Тахири. Возвышаясь над ним, что-то рычали три Тускенских Рейдера, их высокие, грузные фигуры прятались под полосами белого материала, их лица, закрытые серыми масками для защиты от пыли, и темными круглыми защитными очками, сквозь которые были видны их изумленные глаза. То, что они держали высоко в каждой из рук, было подобно топору — металлическое оружие с обоюдоострым лезвием, которое полыхало отблесками света резких солнц-близнецов Татуина. Они подошли, чтобы напасть.

— Вернись в шаттл, — скомандовал подруге Анакин.

Тионна выступила вперед, ее серебристые глаза сверкнули. Анакин почувствовал агрессию и нарастающий гнев, что исходили от группы Рейдеров.

— Все в порядке, — Тахири сказала это, уже расслабившись. — Они из моего племени.

Тахири шагнула из-за спины Анакина и Тионны, и подошла к Рейдерам.

— Ты уверена в этом? — нерешительно вопросил Анакин, наблюдая, как Тахири осторожно продвигалась вперед. Трое Рейдеров отделились от группы, и появился четвертый, скрывавшийся до того за их спинами. Тот высоко поднял оружие, выглядевшее, определенно, как топор, и Анакин запаниковал. Он уже был готов выскочить вперед, если Тахири понадобится помощь. Тахири обратилась к четвертому Рейдеру. Это был глубокий, гортанный звук, какого от подруги Анакин ещё не слыхал. Рейдер зарычал в ответ.

— Все нормально, Анакин, — тихонько прошептала Тахири, только отвернувшись от Рейдера. — Его имя Сливен, и он вождь племени. Я поздоровалась с ним и представила тебя и Тионну. Одно непонятно — почему Рейдеры в боевой стойке?

Анакин кивнул, но ни он, ни Тионна не сводили взгляда с Рейдеров. Сливен подошёл к Тахири, опустив оружие, как только очутился возле неё. Тогда он испустил вереницу ворчаний, и рычаний, перешедших в наречие, которое Анакин понять не смог.

— Он хочет узнать, где моё покрывало, — добавила Тахири.

Сливен уставился на девочку, его приемную дочь, так же пристально глядела и она на него. В её зеленых глазах, цвета воды, за которой он охотился всю свою жизнь, было трудно что-то прочесть. После этого она заговорила с ним, причем резкий язык Рейдеров в её устах казался мягче.

— Я только что сказала ему, что одним из условий, принятых мной, когда я вошла в Академию, было то, что я больше не должна носить покрывала и обувь, — поведала Тахири Анакину. Ее перевод был прерван несколькими глубокими взлаиваниями.

— Он сказал, что некоторые вещи не меняются... как и моя упрямая натура, — довольно ухмыльнулась Тахири.

Анакин проводил Тахири и Тионну из шаттла. Они приземлились в особом месте в пустыне, указанном Тахири. Как только они вышли, Анакин смотрел искоса в ярком солнечном свете, чтобы подробнее изучить окружение. Перед ним расстилалась бескрайняя желтая пустыня.

Анакин надеялся, что они приземлятся в Мос Айсли, знаменитом татуинском городке. Из-за его отдаленного местоположения, Мос Айсли был известен по всей галактике тем, что притягивал к себе массу воров, пиратов, и контрабандистов. Именно здесь его отец, Хан Соло, впервые повстречал дядю Люка и мастера-джедая Оби-Вана Кеноби. Дядя Люк и Мастер Кеноби наняли его отца-пилота для полета на Альдераан в его фрахтовщике, Тысячелетнем Соколе. Так начались приключения, которые привели его отца и дядю, к спасению его матери, принцессы Леи Органы, со Звезды Смерти и из лап Дарта Вейдера. Анакин думал об этом с гордостью.

Жар стелился волнами по горячим пескам. Анакин почувствовал, что его комбинезон начал липнуть к спине, по ней поползли ручейки пота. Тахири шла перед ним, разговаривая со Сливеном. Другие три Рейдера оглядывались по сторонам, внимательно просматривая пустыню на предмет скрытых от глаз врагов. Тионна шла, не промолвив ни слова, не сводя своих больших глаз с Рейдеров. Иногда Анакин чувствовал опасность, но группа благополучно передвигалась вверх и вниз по обкатанным кругляшкам дюн. Глубокий и мощный голос Сливена прервал мысли Анакина. Рейдер подошёл к Анакину и Тахири, и провёл их за ещё одну песчаную дюну.

— Бангор! — закричала Тахири, завидев крупных, коричневошкурых животных. Одно из животных подняло свою голову на звук ее голоса, и начало дергать толстую веревку, что привязывала его к деревянной палке, воткнутой прямо в песок. Тахири побежала вперед, и протянула руки к нему. Животное уткнулось в неё мягким коричневым носом. Тахири подошла к существу, и почесала между его длинными спиральными рогами. Сливен громоздился позади Анакина.

— Он повторил, что некоторые вещи не меняются, — со смешком перевела Тахири.

Хотя слова Сливена звучали грубо, Анакин чувствовал что-то, что было за ними — забота, которой он не ожидал от него. В конце концов, Люди Песка, известные также, как Тускенские Рейдеры, прославились за своё агрессивное, жестокое поведение. Было известно, что они часто нападали на поселения фермеров-влагодобытчиков на Татуине, чтобы грабить и убивать их, и много раз убивали их. Анакин задавался вопросом, не могла ли Тахири именно так очутиться среди этих людей. Может быть, именно они напали на её поселение, и убили её родителей.

Анакин отодвинул от себя эту мысль. Было слишком ужасно думать, что Тахири, возможно, прожила большую часть жизни с людьми, которые убили её родителей.

— Анакин, поздоровайся с моим бантой, — Тахири похлопала его по плечу.

Анакин подошел ближе к трехметровому существу.

— Его зовут Бангор, — начала Тахири.

Сливен внезапно разразился целой вереницей ворчаний.

— Сливен сказал, чтобы мы не давали имена своим бантам. — Тахири обернулась к вождю.

— Но я назвала, — она ответила на Базовом.

Ах.

— Ох, Сливен понимает Базовый, хотя я не знаю, где он этого набрался. Но он притворяется, что он не понимает, так что я обычно говорю на его языке, — медленно обьяснила Тахири, так, чтобы она могла убедиться в том, что Сливен понял её слова. Рейдер ничего не ответил. Стоя позади Тахири, Анакин смотрел на банту. Он читал о том, как Песчаные Люди используют их, как верховых животных, и что они могут выживать в пустыне неделями без пищи и воды. Он подошёл, и погладил шкуру существа. Бангор обратил свои большие карие глаза на него, деликатно взмахнув длинными ресницами.

— Бангор сирота, как и я, — сказала Тахири. — Его нашли, когда он блуждал один в пустыне, вскоре после того, как меня подобрал Сливен.

В этот момент Рейдер отчаянно зарычал.

— Сливен зол, — обьяснила Анакину Тахири. — Он говорит, что я не сирота. Он сказал, что я Рейдер, и что мы и так потратили лишнее время, и должны вернуться к племени до темноты. — Тахири, нахмурившись, взглянула на Сливена, после чего мягко свистнула Бангору. Банта встал на колени, и она взобралась на его спину. Тогда она спустилась к Анакину, и помогла забраться позади неё. Банта мягко поднялся на ноги. Сливен усадил Тионну за собой. Он пролаял приказ, и банты унеслись от предместий Мос Айсли, прямо в пространство пустыни, выглядевшей бесконечной.

Анакина всё это время переполняло чувство, что они с Тахири едут навстречу неведомой опасности.

Они странствовали так уже несколько часов. Анакин чувствовал высокую температуру солнц-близнецов Татуина, лучи которых били по его непокрытой голове. Тахири подняла воротник своего оранжевого комбинезона, пытаясь защитить лицо от дующего песка. Песок из пустыни лез в рот и ноздри Анакина. От песка невозможно было избавиться. Анакин задался вопросом, не это ли чувствовали юные духи, запертые в шаре. Он надеялся, что нет.

Часом позже, Сливен передал джедаям-ученикам немного ткани, чтобы они смогли обернуть свои головы ими, и две пары защитных очков. Тахири отказалась от всего этого, взяв для себя только ботинки. Она была в затруднении, это Анакин понял. Его друг чувствовала себя неловко. Тахири думала, что ей легко дастся решение остаться в академии. Но раз уж она здесь, решить эту проблему будет сложно.

Ни один из них не проронил ни слова во время путешествия. Сливен вел группу, но не промолвил за время путешествия ни слова.

— Здесь всегда так тихо? — не выдержал, и шепнул Тахири Анакин.

— Да, — она ему ответила. — Теперь понимаешь, почему я говорю так много. За все годы, прожитые мной здесь, я не думаю, что сказала больше, чем в один день в Академии. И не думай, что я не пыталась, — добавила со смехом Тахири. — Но единственный из них, кто когда-либо говорил со мной — действительно говорил, когда я выучила их язык — это Сливен.

— Он сейчас не говорит, — заметил Анакин.

— Он должен, — сказала Тахири. — Он должен, потому что он — причина, по которой я здесь. Сливен — вождь племени, но он больше, чем просто вождь. Он и есть тот, кто нашел меня. Песчаный Народ — кочевники, передвигающиеся маленькими племенами по суровой пустыне. Они эксперты во всём, что касается выживания здесь, и еще они очень практичны. Слабого здесь оставляют умирать. Лишь сильный, кто может о себе позаботиться, часть племени. И внешники, любые внешники, не заботят их. Особенно дети, что не принадлежат к племени.

— Но ты чужая, приёмыш, — парировал Анакин.

— Да, — глухо сказала Тахири. — И только из-за этого Сливен взял меня в племя. Чтобы позаботиться обо мне единственным способом, он знал, как... Я не росла с отцом и матерью, как ты, Анакин. Но Сливен был мне как отец, всё время, сколько я себя помню. Он учил меня, как искать в мусоре продовольствие и воду, как обучать банту, и ездить на нём верхом. И как бороться этой палкой, гадердаффи. — Сливен знает, что, если я захочу остаться в академии, племя откажется снова меня принять. Я думаю, что если я вернусь, чтобы сказать о моём решении, было способом Сливена дать мне один, последний шанс остаться с племенем, и с ним.

— Ты так говоришь, будто он действительно заботился о тебе, — Анакин предложил.

— Заботился? — Тахири глубокомысленно взвесила это слово. — По его мнению, я знаю, что это так. Но он ни разу не позаботился дать мне одну вещь в моей жизни, которая мне действительно нужна. Он никогда не рассказывал мне, как он меня нашел. И если он действительно обо мне заботится, пусть лучше расскажет мне мою историю, — в досаде закончила Тахири.

— Ты думаешь, он знает? — усомнился Анакин.

— Я всю жизнь чувствовала, что он знает обо мне больше, чем говорит, — ответила Тахири.

Сливен снова кашлянул, и банты остановились на верхушке большой песчаной дюны. Анакин осмотрелся вокруг. В поле зрения ничего не было — ни строений, ни других Рейдеров.

— Ты чувствуешь их? — шепнула Тахири.

— Кого? — шепнул в ответ Анакин.

— Мое племя — они все здесь, — ответила она. И тут, откуда ни возьмись, около двадцати Рейдеров усыпали верхушку дюны слева от группы. Они медленно, в тишине шли к кандидатам в Джедаи. Тахири приказала Бангору спешиться, и банта встал на колени так, чтобы она и Анакин смогли спрыгнуть на землю. Тахири встала прямо, ее светлые волосы, которые сдувало ветром назад, с ее лица, трепал горячий вечерний бриз. Солнца уже начали свой дневной путь, отбрасывая бледно-розовую тень на дюны. Анакин наблюдал за тем, как его подруга предстала перед своим племенем. Было заметно замешательство в ее больших зеленых глазах, но была видна также и решимость, которой он там прежде не замечал.

Сопровождавшие их Рейдеры присоединились к остальной части племени. Все, кроме Сливена. Он застыл в одном метре, справа от Тахири. Голос Рейдера-женщины раздался из группы.

— Её зовут Векса, — сказала Тахири, не пытаясь скрыть раздражение. — Она сказала — "Добро пожаловать домой".

Рейдер выступила вперед. Она, как и остальные, была укрыта с головы до кончиков пальцев; только по голосу можно было понять, что это женщина.

— Она говорит, что они не ожидали, что я вернусь. Они не ожидали, что я выполню обещание.

— Какое обещание? — затаив дыхание, спросил Анакин. Он чувствовал, что Тахири терзали сомнения, но его подруга ничего не сказала. Рейдер продолжала говорить на своем странном, грубом диалекте. Тионна выступила вперед. Увидев смущение Анакина, она начала переводить.

— Сливен сказал, что ты вернулась, чтобы выполнить обещание, которое он сделал много лет назад. Для меня печально видеть тебя здесь, по двум причинам. Во-первых, я не думаю, что ты останешься в живых, и племя ничего не получит от твоей смерти. Во-вторых, если ты выживешь, Сливен останется вождем нашего племени.

— Многие из нас не желают следовать за Сливеном. Много лет назад он показал свою слабость. Он привел внешницу в наше племя, ребенка, и ничего не прибавил к нашим силам. Если ты выживешь, ты сможешь подтвердить, что Сливен был прав, что ты вырастешь во взрослого из нашего племени. Если так будет, Сливен останется нашим вождем. Если нет, он умрет, во имя обещания, что он принес перед нами.

Тионна на секунду замолчала.

— Ты знал это, — Тахири сказала ровным голосом, повернувшись ко Сливену. — Ты обещал это, и ни разу не сказал мне об этом. Всю жизнь ты учил меня, как выживать в пустыне, и я думала, что ты преподавал мне всё это, как собственному ребенку, что ты искренне заботился обо мне, возможно, даже любил. Но ты учил меня так, чтобы однажды я смогла выполнить обещание, ты дал его без моего согласия — обещание, что может убить меня, или спасти твою собственную жизнь.

Сливен молчал.

— Что он обещал? — Тахири тихонько спросила Вексу.

Пока Векса говорила, Тионна переводила для Анакина.

— Тебя привезут далеко в Дюнное Море, что граничит с Юндландскими Пустошами. Это место, где тебя нашли, бесплодное место, не часто посещаемое Песчаным Народом. Ты должна быть оставлена, без пищи и воды, одна — или, если хочешь, с мальчиком. Я предлагаю тебе идти одной — есть шанс, что твои навыки помогут тебе выжить, но мальчик не с Татуина, и он будет обузой для тебя. Тебя оставят там, и ты должна будешь найти путь обратно, к племени. Сделать это — значит использовать всю свою выносливость, и все твои знания, чтобы безопасно пройти через Дюнное Море, через горы и каньоны Юндландских Пустошей, и далее через суровую, горячую пустыню. — У тебя одна неделя. Пока время не истечет, мы останемся здесь, на этом месте. Если за это время ты не вернешься к племени, мы будем знать, что тебя захватили враги, или же ты не выжила. В любом случае, если ты вернешься в племя позже, чем семь дней после твоего ухода, считай, что ты также не выполнишь обещание. Но Тахири — ты не обязана делать это.

Тахири секунду подумала, затем заговорила.

— Что случится, если я откажусь? — спросила она.

Тионна одарила Тахири недоверчивым взглядом. Как может ребенок согласиться на такую вещь? Если бы только знал Люк Скайуокер, почему Сливен захотел, чтобы она вернулась, он никогда бы не позволил Тахири вернуться на Татуин, думала Тионна. И она не позволит ей исполнить обещание Сливена. Безопасность Тахири — под ответственностью Тионны.

— Что стряслось? — снова спросила Тахири. На сей раз Сливен, хоть и медленно, заговорил на Базовом.

— Ты вернешься на корабль, — сказал Сливен. — И улетишь обратно в Академию Джедаев.

— И ты умрешь, — Тахири сказала это больше для племени, чем Сливену.

Сливен кивнул в ответ.

— Почему я должна исполнить твоё обещание? — Тахири спросила Сливена, как только повернулась к нему. Её зеленые глаза смотрели с негодованием из-под блондинистых бровей.

Сливен вновь начал говорить. В его голосе появилась досада.

— Годами ранее мне пришлось сделать это, чтобы я мог спасти твою жизнь. Ты можешь не верить, что это правда, но сейчас нет другого пути, чтобы убедить племя принять тебя в свои ряды.

— Даже если так, — Тахири тихо сказала Сливену, — почему мне надо рисковать своей жизнью, чтобы ты смог жить?

— Потому что даже если ты умрешь, — отвечал Сливен, — ты сделаешь это со знанием, которое ты искала всю свою жизнь: историей твоей семьи, и знанием, кто ты есть на самом деле.

Сливен выдвинулся вперед, возложил руки на плечи Тахири, и взглянул в её глаза своими, окаймленными черными линзами.

— Это также было частью сделки, малышка. Ты узнаешь свою историю, только если примешь обещание.

— Почему? — перебил Анакин. — Это ужасно!

— Я согласен с тобой, Анакин, сделка жестокая, — сказал Сливен. — Но тот, кто расскажет Тахири ее историю, должен был получить разрешение на то от племени, если она решит выполнить обещание. И не рассказывать Тахири эту историю до этого момента — вот наказание, наложенное на меня племенем. Они знали, что она будет расспрашивать об этом, и что я захочу рассказать ей всю правду. Они знали, что сложно для меня скрывать от Тахири её историю — для этого требуется сила, и они начали думать, что я... мне её недоставало.

— Расскажи мне мою историю, — сказала Тахири, поведя пылающими глазами. — Я принимаю обещание.

— Нет! — закричал Анакин. Но он уже не мог остановить слов, сорвавшихся из уст Тахири, так же, как он не мог обратить то мгновение, когда они приземлились на жесткий песок Татуина.

Анакин смотрел с негодованием на Тахири. И как только она согласилась на такое дело? Как она смогла подставить свою жизнь под угрозу, и жизни тысяч, томившихся в шаре? Теперь он вспомнил, что говорил ей несколько часов назад, в шаттле. Он сказал, что не важно, что бы не случилось на Татуине, он всегда поддержит её. Тахири собиралась пройти испытание, против шансов, о которых говорила Векса, и выжить. Если так случится, она, наконец, узнает свою историю. И если она хочет жить в мире с тем, что узнает, ей нужно навсегда покинуть Рейдеров и вернуться в Академию. Анакин вгляделся в горизонт через бесконечное море песка.

— Я пойду с тобой, — наконец он сказал Тахири.

— Скорее всего, она права, — ответила Тахири кивком в сторону Вексы. — Я знаю много о том, как выжить в пустыне — просто потому, что я никогда не жила без племени. Ты же ничего не знаешь. Это и так будет достаточно трудно сделать, даже без твоего хождения по пятам.

— Стоп, Тахири, — перебил ее Анакин. — Здесь не важно то, что я знаю о пустыне. Я хорошо управляюсь с Силой, и кто, как не я — главный разрешатель проблем в нашей команде. Мы команда, и точка.

Тахири кивнула, обернувшись к Сливену.

— Подожди, — сказала опечаленная Тионна. — Если вы думаете, что я позволю вам принять эту сделку, вы оба сильно ошибаетесь. Никто из вас не отправится в пустыню, и это мое последнее слово, — она сказала серьезно.

— Тахири приняла решение, — прервал её Сливен. — Тионна, племя не позволит тебе вмешаться. Ты останешься с нами на неделю. Если дети не вернутся, мы доставим тебя в любую точку, что ты укажешь, чтобы ты смогла повидаться с пилотом шаттла.

Серебристые глаза Тионны затуманились грустью. Здесь было слишком много Рейдеров, и она не сможет их одолеть.

— Тахири, пожалуйста, передумай, — она сказала с принудительным спокойствием. — Расскажи мне мою историю, — Тахири обратилась к Сливену. В её голосе звучал приказ.

Сливен кивнул, уводя Анакина и Тахири всё дальше от места, где племя остановилось на ночлег. Тионна наблюдала за тем, как троица удалялась от них. И она никак не могла остановить их. Векса прорычала, обращаясь к ним из-за их спин.

— Она сказала, что мы отправимся в путь на рассвете, — пробормотала Тахири.

Анакин обернулся к женщине-Рейдеру. Он не видел её лица, но был почти уверен, что та ухмылялась. И он чувствовал, что она довольна выбором Тахири. В ней была какая-то застарелая ненависть, которую Анакин чувствовал почти физически. Когда они отошли достаточно, и места, где племя остановилось на ночлег, было уже не разглядеть, Сливен попросил детей сесть. Они уселись возле Рейдера на хладных песках пустыни.

Сливен подтолкнул несколько изодранных одеял к ученикам-джедаям. Теперь, когда солнце село, горячий бриз прокатился через пустыню. Скоро холодная ночь, из тех, которыми Татуин был известен, примет их в свои холодные обьятия. Анакин и Тахири накрыли себя одеялами. И теперь, голосом, полным лет, песка, и горя, Рейдер начал рассказывать историю Тахири.

— Имя твоего отца было Трист Вейла, твою мать звали Кассой. Они были фермерами-влагодобытчиками на Татуине, — начал Сливен. — Как ты знаешь, мы всегда жили в шатком мире с фермерами. Твои родители не были исключением. Кроме момента, как я узнал их ближе — и заботился о них. — Около шести лет назад, была битва между моим племенем и шайкой контрабандистов, которые прятались от врагов в пустыне. Эти контрабандисты попытались украсть нашу еду и воду, и я был ранен в битве. Когда бой окончился, я отстал от племени, был уже недалек от смерти. Я потерял своего банту и волочился пешком по пескам, пока не заметил ферму твоих родителей. Я потерял много крови, и у меня тогда уже несколько дней не было воды. Я подполз к их двери. Твоя мать, Касса, нашла меня в нескольких метрах от их входной двери. Она втащила меня в дом, сняла мои покрывала, и обработала раны.

— Почти два месяца я лечился у них. В первые недели я чуть не погиб, были такие моменты, и я даже не знаю, что бы я делал без Кассы и Триста. Они показали мне пример доброты, которой я никогда до того не знал. — Тахири, тебе было не больше трех лет, когда твои родители оказали мне помощь. Я запомнил, как твоя мать пропускала твои светлые волосы через пальцы, у тебя такой же цвет, как у неё. И я видел твоего отца, его смеющиеся зеленые глаза, такой же формы, как у тебя. И ты — ты все пугалась защитных очков и ткани моих обмоток. Обязательно проползет в мой отсек для сна и хихикает там — вечно хватала мои очки, или трепала мою изодранную одежду в своих пальчиках. И именно от тебя и твоих родителей я выучился понимать ваш язык, и даже говорить на Базовом. Благодаря этому, я смог научить тебя языку Рейдеров.

— Два месяца понадобилось мне, чтобы выздороветь. Все это время Трист и Касса заботились обо мне. Они кормили меня и следили за ранами, и позволяли мне играть со своей дочерью — комочком света и счастья. Когда я окреп, начал помогать твоей матери с работой по дому и ферме. Однажды, я показал Тристу свой гадерффии, и учил его сражаться с его помощью. Он быстро научился — даже странно, как он сражался, словно предчувствуя мои движения до того, как я их сделаю, а Касса могла ощутить мои эмоции, даже если я не говорил ни слова.

— Они оба были чувствительны к Силе, — тихо сказал Анакин.

Сливен кивнул.

— С того самого времени, проведенного с Тристом и Кассой, я часто думал так же, — сказал он. — Я заметил у неё те же способности, как и у её родителей. Вот почему я и не удивился особо, когда мастер-джедай, Люк Скайуокер, и рыцарь-джедай, Тионна, попросили меня отпустить Тахири в их Академию. Я знаю, Сила у неё в крови — и я позволил ей отправиться с джедаями, потому что я не мог отрицать ту связь со способностями родичей Тахири.

Сливен обернулся к Тахири, и молчал до тех пор, пока не начал говорить. Анакин почувствовал, что Рейдеру стало больно. Тахири наклонилась вперед, жадно вслушиваясь в его слова.

— Как я сказал, я обучал твоего отца сражаться с помощью гадерффии. Вскоре он мог побить меня без особых усилий. И не из-за того, что я был ранен — в эти месяцы, проведенные с твоей семьей, я почти восстановил всю свою силу. Мое нежелание уходить от них — одна из причин, по которым убили Триста и Кассу. Видишь ли, я даже не знал, что племя продолжало искать меня. Один из раненых видел, как я уполз с поля боя. И они начали искать.

— Утром, когда мое племя нашло меня я, Трист и я тренировались сражаться нашими гадерффии. Он побеждал, конечно — я слышал радостный смех твоей матери, наблюдавшей за нашей тренировкой. Это было счастье, быть там вместе с ними. Но вдруг воздух заполнили боевые крики. Мгновениями спустя... твои родители были уже мертвы. Мое племя подумало, что на меня напали, и они ударили, дабы спасти мою жизнь.

— Я не забыл — каково было стоять там и слышать твой пронзительный крик изнутри сельского дома. Мне даже казалось, как будто ты знала, как будто ты почуяла смерть родителей. Я вбежал внутрь и подобрал тебя. Векса следовала за мной. — "Оставь ее, она умрёт", — так она сказала. "Ты теперь снова со своим племенем". И именно поэтому я заключил сделку. Я сделал это не из эгоизма. Это был единственный способ, которым я мог спасти тебя. И годы, я потратил годы на твое обучение, чтобы жить с племенем — они были проведены так, чтобы ты могла однажды сдержать обещание и спасти мою жизнь. Я учил тебя, как родной отец.... Голос Сливена, наконец, оборвался.

— Думаю, хватит, — сказал Анакин Сливену.

Рейдер вновь продолжил свой рассказ.

— Я совершил сделку с моим племенем тем днем, пока мы сидели возле вашего сельского дома. Мы отчаянно спорили. — "Брось её", — говорили они. — "Она не одна из нас". Вексу свела с ума полусумасшедшая моя идея привести тебя в племя. Она сказала, что я стал слаб, не пригоден быть лидером. Но я не мог оставить тебя, только не после доброты твоих родителей, и моей нежности к тебе. Так что я согласился на условия обещания, которое Векса тщательно продумала. Ты жила бы с нами, все время, пока я заботился о тебе. Когда тебе исполнилось бы девять лет, возраст, когда детей Рейдеров считают уже полноправными членами племени, ты должна была бы оставить нас, или выполнить обещание — показать, что ты принадлежишь к племени.

— Если бы ты отказалась, мы планировали отвезти тебя в Мос Айсли, и оставили бы тебя там, в городе. Там ты нашла бы работу, семейство, или друга, чтобы тот побеспокоился о тебе. Но вряд ли тебе там это удалось бы. Мне казалось, у меня груз с плеч упал, когда тебя пригласили в Академию Джедаев. Это значило для меня, что у тебя будет другой выбор, если ты бы поняла, что обещание, которое я дал, было бы слишком трудно принять. Если ты захотела бы соблюсти обещание, мне разрешили бы сказать тебе твою историю. Если бы ты не выжила, или отказалась от сделки, я расстался бы с жизнью.

— Прежде, чем мы оставили тот сельский дом, я сделал толстую пасту из глины, и прижал большие пальцы Кассы и Триста к этой массе, для того, чтобы остались их отпечатки. Когда паста застыла, я вырезал отпечатки в кулон и подвесил его на полоску кожи. Только так я смог передать тебе хоть что-то, оставшееся от твоих родителей.

— Я знал, что этот момент настанет. Если бы ты узнала, что я был причиной смерти твоих родителей, и что я дал обещание спасти твою жизнь, которое купило тебе еще шесть лет, было бы страшно, но то были годы незнания твоей собственной истории. Однако я не думаю, что я когда-либо готовил себя к ненависти, которую ты должна чувствовать ко мне. Наверное, я слаб, и, как Векса и думает, я плохой вождь.

Тахири смотрела на Рейдера, ставшего её отцом, единственным отцом, какого она только знала. Она думала о своих родителях, которым, как она только что узнала, тот был очень предан, и погибших из-за недоразумения. Она ласково провела пальцами по отпечаткам на своём кулоне, и затем, наконец, ответила ему.

— Я не ненавижу тебя, Сливен, — начала Тахири. — Ты не убивал моих родителей. И те, кто это сделал, думали, что они защищали тебя. Мои родители беспокоились о тебе, потому что они точно так же, как и ты, хотели позаботиться обо мне. И теперь я знаю, что ты позаботился обо мне, — добавила Тахири. — Только одна вещь — забота не сделала тебя слабым — это — то, что сделало моих родителей сильными — любовь, и она же делает мою дружбу с Анакином сильной. — Тахири сделала паузу, чтобы разобраться в своих мыслях, прежде, чем продолжать. — Что бы я не сделала, теперь это бремя не на твоих плечах, Сливен, — заявила Тахири. — Ты сохранил мне жизнь, и теперь всё, что я делаю со своей жизнью — мой выбор. Я приняла обещание, и теперь я знаю, что это правильно. Я должна поблагодарить тебя за то, что я осталась жива, и за то, что ты заменил мне отца. И, если я выживу, я хочу, чтобы ты оставил свой отпечаток пальца в кулоне рядом с отпечатками моих родителей.

Анакин встретил пристальный взгляд подруги. Он был удивлен тем, как она восприняла причину, по которой Сливен это сделал. Не было гнева в её голосе, только чувство принятия и мир. Сливен поднялся на ноги, и кивнул Тахири, прежде чем оставил двух кандидатов в джедаи в покое. Было ясно, что действия Тахири глубоко поразила его. Анакин протянул руку, и коснулся плеча Тахири, заметив кристаллики слез, потихоньку закапавшие с ее лица. Это были грустные слезы, но в то же время, они были хороши. Тахири теперь знала, кем она была, и в этом знании она была свободна стать Джедаем, если бы сделала такой выбор.

Массивные руки ухватили Анакина за ворот комбинезона, и насильно подняли его на ноги. Все это показалось ему дурным сном, и он попытался проснуться. Тахири рядом встряхнули точно так же. Это был не сон. Льдисто-синие глаза Анакина оценили ситуацию. Их окружили безумно рычавшие и ворчавшие Рейдеры.

— Тахири, — громко спросил он, — Ты в порядке?

— Прекрасно, — сонным голосом отозвалась Тахири. Вместе их подвели к Сливену, сидевшему в одиночестве на песке.

Что случилось? — подумал Анакин, пытаясь стряхнуть с себя замешательство, которое он почувствовал при пробуждении.

— Должно быть, время настало, — ответила Тахири.

Анакин заметил, что вокруг них расстилалось бледно-розовое мерцание рассвета, мягкие золотые пески словно выросли. Кажется, пора проснуться, угрюмо подумал он. Сливен кратко кивнул Анакину и Тахири, затем позволил пяти Рейдерам подвести их к ожидавшим неподалеку бантам. Большие животные стояли тихо, их длинные, косматые коричневые шкуры ниспадали вниз, к песку. Джедаи-ученики были только-только улажены на спине Бангора, как громкое ворчание сообщило бантам, что настала пора ехать. Анакин отметил, что Тахири ни разу не оглянулась назад, на Сливена, пока они брели меж дюн унылого розоватого цвета. Он не заметил, как Тионна наблюдала за ними, пока они удалялись от становища, маленькая Рыцарь-Джедай, окруженная толпой Рейдеров. Если бы Анакин мог видеть Тионну, он был бы встревожен взглядом, полным беспокойства и опасения, написанным на её лице. День прошел, за ним другой. Единственным звуком в пустыне был хруст копыт банты. Ландшафт тянулся бесконечно, всё то время, пока Бангор следовал за пятью Рейдерами все дальше в пустыню. Группа делала остановки по два раза в каждый из дней: в первый раз они сделали остановку, пока длился удушливый жаркий полдень, чтобы выпить воды, и пожевать коричневые глыбы продовольствия, которые на вкус отдавали чем-то мерзким, о чем Анакин не хотел даже думать; и во второй раз — ночью, когда солнца зашли, и в пустыне стало настолько холодно, что его пальцы оцепенели.

Тогда Анакин забился вместе с Тахири под тонкое одеяло, которое дали Рейдеры. Тем днем, группа быстро проехала мимо низких, с цветным песком гор. Анакин ощутил страх, удивительный для жестоких Рейдеров. Он был слишком разгорячен, и слишком устал, чтобы спросить Тахири, чего им бояться в этих местах. Теперь, пока они лежат возле Бангора, чтобы согреться под темным ночным небом, Анакин был слишком истощен, чтобы спросить её еще раз. Он наблюдал за тем, как Тахири гладила потрепанную шею ее банты. Существо уставилось на Тахири мягкими карими глазами, и Анакин ощутил связь между ними. Он провалился в сон без снов. Мысли о том, как он и Тахири выживут в пустыне без продовольствия и воды, скользили, оставаясь без ответа, к песку. Они ждали бы в этом месте до завтра. В Дюнном Море не было воды, ни капли. Не то что бы Анакин ожидал увидеть здесь настоящее море, но они путешествовали через "морское" — обширное пространство пустыни, которое простиралось на протяжении тысяч километров. Было трудно представить, что эта область могла быть более бесплодна, чем пустыня и Юндландские Пустоши.

Но, так или иначе, Дюнное Море существовало, и они плыли по нему, сумрачно думал Анакин, глядя на бесконечный песок, стелившийся по дороге. На полпути, в течение третьего дня путешествия, Рейдеры начали ехать более медленно, осторожно. Какая опасность может поджидать их здесь? — задавался вопросом Анакин. Его мысли были прерваны, когда один из Налетчиков залаял, и все приостановили бант. Должно быть, время для завтрака, безучастно подумал он. Анакин соскользнул с Бангора, и помог Тахири спуститься. Высокая температура не уменьшилась с началом дня. Волосы Тахири слиплись в клубок из-за пота, губы её потрескались под действием бьющих по каравану лучей солнц. Как только оба ребенка спустились на землю, один из Рейдеров схватил веревку Бангора, и потянул банту к себе. Взметнув клубы песка, Рейдеры развернули своих бант, удаляясь все дальше от Анакина и Тахири, искупав тех в душе из сыпучего песка. Ни один из них не сдвинулся с места, пока они наблюдали за тем, как Рейдеры отдалялись все дальше и дальше от них. Они видели, как Бангор изо всех сил пытался отстать от группы, рвался к Тахири, но его крепко-накрепко привязали к другому банте. Рейдеры взобрались на дюну, и исчезли из виду.

Анакин оглядел Дюнное Море, расстилавшееся перед ними, сквозь щелочки глаз. Он и Тахири сидели посреди бескрайней пустыни. Над ними неуклонно пылали солнца-близнецы Татуина. В поле зрения не было никаких форм жизни. Только солнце и песок. Песок и солнце.

— Предложения? — вопросил Анакин Тахири.

— Ночью, следы, оставленные бантами, были на песке, — начала Тахири. — Давай следовать за ними, пока они не исчезли. По крайней мере, мы пойдем в правильном направлении.

— Начало положено, — слабо сказал Анакин. — Что касается еды и воды ...?

Тахири ответила, — Это будет зависеть от того, на что мы натолкнемся.

Что-то ярко сверкнуло в её зелёных глазах. Анакин вспомнил кое-что из того, что он читал о Песчаном Народе. Выживание для них было правилом. Выживание любой ценой. Он потащился за Тахири. Они поднимались и спускались по дюнам, их глаза цепко впились в отпечатки копыт бант, которые уже начинали исчезать на продуваемых ветром песках. Прошло несколько часов, солнца-близнецы Татуина уже начали подниматься на небосвод. И вдруг, без предупреждения, след исчез, и Анакин с Тахири остались в одиночестве посреди пустыни, теперь уже, действительно, одни.

Или был тут еще кто-то? Анакин задался этим вопросом, поскольку ощущение опасности пронзило его спинной хребет подобно молнии. Одни ли они были здесь, в этом месте?

Песок под ногами Анакина заколебался. Прежде, чем у него появился шанс убежать, поверхность пустыни загрохотала и пошла волнами. Тахири оступилась, упала на песок около него, затем покатилась вниз, к песчаной яме в нескольких метрах от них, которую ни один из учеников-джедаев не заметил в затухающем свете солнц.

— Что случилось? — завопил Анакин.

Руки Тахири цеплялись за песок, пока она продолжала скользить. Ее маленькие пальцы пробегали сквозь песок, но цепляться за него было так же бесполезно, как хвататься за воду. Её ноги съехали до края ямы, и во вспышке пыли она исчезла из виду. Анакин бросился вперед, смотря в яму. Падение Тахири было прервано маленьким каменистым выступом, буквально за метр от края ямы. Анакин настиг её, и едва-едва, кончиками пальцев, сумел ухватить её за руку. Он попробовал удержать Силой песчаный холм, но это было всё, что он смог сделать, чтобы она не упала. Изумрудные глаза Тахири закрылись от страха. Анакин потянул сильнее, и медленно начал вытягивать её из ямы. Тахири врыла колени в грязные стены, на время перестав скользить вниз.

Внезапно, ноги Тахири кто-то схватил снизу. Она забарахталась, пытаясь хоть обо что-нибудь опереться, затем издала тихий вопль, заметив, что начала скользить вниз, к выступу.

— Дай мне руку! — закричал подруге Анакин.

Тахири снова схватила его руку. Но кое-что заставило ее на секунду промедлить перед тем, как их пальцы встретились. Сердце её ёкнуло в волне страха, и она упала на колени, выпав при этом за пределы досягаемости Анакина. Толстое, красновато-коричневое щупальце появилось из глубин ямы, и взвилось в воздух. Тахири застыла от ужаса.

Щупальце слепо хлестало по краям ямы, ища добычу, которую уж, несомненно, учуяло. Еще три щупальца взметнулись вверх и присоединились к первому.

— Тахири, хватай руку! — закричал Анакин. Тем не менее, его подруга не двигалась. Я не могу достать ее, Анакин думал с растущим расстройством и ужасом. Анакин подполз ближе на животе, врыл пальцы ног в песок, и наклонился в яму.

Он спустился ниже и схватил комбинезон Тахири. Существо в яме ощутило его движение, и направило щупальца к ученикам — джедаям. Анакин затаил дыхание, его пальцы застыли на костюме Тахири. Щупальца скребли по стенам ямы, ища, ища. Я должен достать ее из ямы, думал Анакин. Он едва не впал в панику, заметив, что щупальца приблизились к ней. Тахири медленно обернулась к другу.

— Что это? — Анакин спросил Тахири. Тахири только покачала головой. Она понятия не имела, что это было за существо, только то, что оно могло захватить их в щупальцах и стянуть их вниз. Не имеет значения, каково оно, подумал Анакин. Он ощутил голод существа.

-Поднимайся, — изрек Анакин Тахири.

Она не двигалась. Она застыла, словно заморозилась, в панике, ее зеленые глаза уставились на щупальца, на то, как они извивались в воздухе. Анакин держал в крепком захвате руку Тахири, пока она не обернулась, чтобы встать лицом к нему.

— Поднимайся, — он сказал снова. На сей раз его ледяные синие глаза вспыхнули, и его словом была команда, в которой прозвучала мощь Силы. Тахири обернулась к нему и начала лезть по стене грязи и песка позади нее. Анакин поддерживал ее, помогая ей сохранить равновесие, пока она поднималась. Он ощутил щупальца существа, двигающиеся к ним. Через секунду руки Тахири вцепились в край ямы, Анакин отклонился назад и выдернул её.

И тогда они побежали. Анакин и Тахири бежали, до тех пор, пока существо и его яма не оказались четырьмя дюнами позади них, их легкие болели. И когда они упали на песок, часто-часто дыша и потея, в ночной неподвижности пустыни, они не замечали холод. Все, что они видели, были красота звезд, и все, что они чувствовали, было облегчение их собственной свободы. И когда сон пришел к ним, подобно дыханию песка пустыни, они целиком вверили себя в его руки.

Анакин пробудился лицом вниз, в теплых песках пустыни Татуина. Он чувствовал, что его живот бурчал от голода, и его горло жгло от жажды. Песок цеплялся за его ресницы и хрустел в его рту. Он попытался смахнуть песчинки с лица. Его чувства учуяли рядом что-то живое. Он... унюхал компанию этих существ, прежде чем увидел их.

— Анакин, у нас тут небольшая проблема, — тихонько сказала Тахири, вставая с песка, чтобы встать рядом с другом. Она подошла к окружившим их коричневоплащным существам.

— Кто это? — Анакин спросил, сморщив нос. Независимо от того, кем эти существа были, они пахли гнилью.

— Джавы, — прошептала Тахири. Анакин не забыл то, что слышал об этой расе мусорщиков от дяди Люка. Джавы были грызунами — а также существами, которые путешествовали в краулерах, ища разрушенные суда, чтобы спасти обломки, транспортные средства, чтобы украсть, и выброшенных дроидов, чтобы забрать себе. Анакин взглянул на невысоких, около метра ростом, существ. Было их десять, все они что-то бормотали, и пялили на него и Тахири свои горящие желтые глаза.

— Я думаю, что они пробуют выяснить, стоим ли мы сколько-нибудь, или нас стоит оставить в пустыне, — сказал Анакин. Если джавы покинут их, думал он, он и Тахири умрут от жажды, голода, и усталости. Джавы подошли к двум джедаям. Тахири поднялась на ноги.

— Осторожно, — прошептал Анакин.

— Они не опасны, — мягко сказала Тахири.

— Они обычно подражают людям, потому что мы — те, кому они продают найденный мусор.

— Я держу пари, что мы точно не напоминаем им платежеспособных клиентов, — заворчал Анакин, поднимаясь с песка. Джавы быстро решили, что Анакин и Тахири не стоят их беспокойства, и отошли от них.

— Странно, что они уходят, — пробормотала Тахири.

— Они обычно путешествуют в песчаных краулерах.

— Что такое песчаные краулеры? — спросил с интересом Анакин.

— Это огромные рудные откатчики, которые люди-шахтеры привезли на Татуин много лет назад. Они думали сделать на добыче руды в Пустошах большие деньги. Но они обнаружили, что там это не очень выгодно. Вот так, они оставили откатчики, и джавы забрали их себе. Джавы используют песчаные краулеры, чтобы находить и собирать металл и разрушенные машины. Пустыни здесь полны барахла. Множество сражений случилось около Татуина в течение сотен лет. И, независимо от того — мусор с поверхности, или же свалился из космоса, всё здесь хорошо сохраняется из-за сухого климата. Джавы находят разрушенные суда, дроидов, и другие машины, которые они подбирают и продают в Мос Айсли, или фермерам — влагодобытчикам в пустыне.

Тахири смотрела вслед удалявшимся от них джавам.

— Анакин, давай пойдем за ними, — она предложила со вспышкой в глазах. — Везде, где они селятся, и в их лагере, наверняка есть продовольствие и вода.

Анакин и Тахири отправились за джавами. Если те их и заметили, они не оборачивались.

— По крайней мере, мы идем к Юндландским Пустошам, — отметил Анакин, кивнув на пики гор, которые появились, как только они поднялись на вершину дюны.

— А почему они так плохо пахнут? — Анакин спросил Тахири, пока они пробирались через песок.

— Сливен однажды рассказал мне, что джавам нравится их запах, — начала Тахири. — Они используют аромат, чтобы идентифицировать здоровье, чувства, гнев, или печаль друг друга. Мы думаем, что они воняют. Но для них аромат — информация.

— Интересно, какую информацию они получили о нас, — сказал Анакин. Он не нуждался в Тахири, чтобы ответить на этот вопрос. Страх, голод, жажда, замешательство; это о сумме их запахов. Больше часа спустя, джавы остановились.

— Должно быть, их дом, сладкий дом, — сказал Анакин, как только увидел то, что должно было быть песчаным краулером. Машина была унылого коричневого цвета, её корпус был разъеден песчаными бурями и лучами солнц.

— Если у них есть краулер, почему им пришлось много часов идти по песку? — спросил Тахири Анакин.

— Он, должно быть, не работает, — сказала Тахири, смотря искоса на песчаный краулер.

— Песчаные краулеры довольно стары. И, даже при том, что джавы — хорошие механики, иногда механизм прекращает работать и его уже не запустить.

— Я готов поспорить, что смог бы починить его, — мягко сказал Анакин, подходя к транспортному средству. Джавы встревоженно закричали, и подбежали к ним, чтобы помешать Анакину подойти к песчаному краулеру.

— То есть — добавил Анакин, — если они позволят мне войти.

— Эй, парни, — Анакин сказал с ухмылкой. — Я не причиню вреда вашему краулеру, а только хочу попробовать починить его для вас.

Он заметил, как один из джав поднял бутыль к губам и сделал глубокий глоток перед тем, как передал воду другому.

— Как вам, если я починю краулер, и вы, парни, дадите моей подруге и мне немного той воды? — попытался заговорить с ними Анакин. Джавы не отвечали. Они игнорировали его. Анакин подумал о том моменте, когда Тахири тонула в реке на Явине 4, и он использовал свой голос и Силу, чтобы помочь ей бороться, плыть. Смог бы он сделать то же самое с джавами?

Тахири заметила вспышку в ледяных синих глазах Анакина.

— Что это? — спросила она. — Я только подумал, что, возможно, я мог бы использовать Силу, чтобы приказать, чтобы джавы позволили мне сесть в свой песчаный краулер. Если мы сможем починить его, возможно, они довезут нас до Юндландских Пустошей, дадут и еду, и воду... Это — плохая идея, правда ведь? — задумавшись, сказал Анакин.

Тахири медленно ответила.

— Ты уже так делал, и я думаю, что это — наш единственный шанс. Ты должен попробовать.

Тахири залихватски свистнула, и джавы подошли, встав перед джедаями-учениками.

— На них ничего не действует, — пробурчал под нос Анакин, оказавшись перед джавой. — Позволь мне пройти в краулер, — сказал он тихонько. Джава, загородивший проход, что-то забормотал, но не пропустил Анакина. Было ясно, что краулер, работал он или нет, был для них ценнее всего.

— Позволь мне пройти, — Анакин сказал более настоятельно. Один из джав отошёл в сторону, но другие обеспокоенно завопили, издав вереницу странных звуков, и существо осталось на месте. Это не сработало, сказал себе в расстройстве Анакин. Его горло отзывалось жжением при каждом сказанном слове, и он явно проголодался. Я должен успокоиться, мы зашли уже достаточно далеко, чтобы я мог думать, что могу преуспеть в этом, подумал он. Анакин закрыл глаза, и в следующий раз, как он заговорил, в его голосе чувствовалась мощь Силы.

— ПОЗВОЛЬ МНЕ ПРОЙТИ, СЕЙЧАС ЖЕ! — закричал он. Джава отошел в сторону. Анакин подошёл к транспорту, его ледяные синие глаза сверкнули на полуденном солнце. Он поднялся внутрь, и исчез из виду. Тахири немедленно последовала за ним в песчаный краулер. Там нестерпимо чем-то воняло. Анакин тотчас же чуть не задохнулся от вони, царившей внутри. Он ощутил, что и Тахири пыталась преодолеть неприятное чувство, которое вызывал этот запах. Анакин никогда не бывал в песчаном краулере, но он никогда и не видел ничего такого механического, что не смог бы починить. Когда ему исполнилось два года, он удивил своих брата и сестру, близнецов Джайну и Джейсена, разобрав дроида, и затем собрав детали вместе. Он быстро нашел пульт управления глубоко в недрах транспорта, и начал починку.

— Ты сможешь это починить? — спросила друга Тахири. Анакин водил руками по путанице кабелей и проводов, которые тянулись от пульта управления.

— Я думаю, что я нашел проблему, — он начал взволнованно. — Короткое замыкание в соединителе. — Анакин изучил один из кабелей.

Его поверхность была чуть потемнее, чем у других.

— Это — этот, — бормотал он. — Тахири, ты можешь найти мне другой кабель вон в той куче? — спросил Анакин, махнув рукой к груде разбитых дроидов и машин, собранных джавами. Тахири начала рыться в металлических отходах.

— Это подойдёт? — она спросила, протягивая ему метровый кабель.

— Нет,— ответил Анакин. — Нужен более длинный.

Несколько минут спустя Тахири держала в руках еще два кабеля. Анакин выбрал один и заменил сожженный кабель.

— Давай посмотрим, получится ли теперь, — сказал Анакин. Он соединил кабель с пультом управления, затем наклонился, чтобы нажать кнопку запуска краулера. С глубоким, скребущим грохотом песчаный краулер пробудился к жизни. Анакин и Тахири вышли наружу, к приветствиям джав. Ученикам-джедаям вручили кувшины с водой и коричневые глыбы продовольствия. Они пили много, жидкость мягким бальзамом легла на их горла, и плескалась в пустых животах. Когда они наелись, Тахири обратилась к джавам и поблагодарила их. Тогда она указала на Юндландские Пустоши, на себя и Анакина, и на краулер. Джавы поняли, и подозвали Анакина и Тахири к краулеру.

Скоро джавы и джедаи-ученики отправились к далеким силуэтам скалистых гор. И запах, от которого больше не мутило в животе, уже не мучал Анакина, и Тахири от этого запаха больше не чувствовала себя больной. Теперь это был запах их новых друзей. Анакин глядел во все глаза из окна кабины песчаного краулера. Юндландские Пустоши вырисовывались перед ним своими зубчатыми камнями и каньонами, говоря о том, что слишком скоро поездка будет закончена, и они вновь отправятся в путь пешком.

За теми каньонами, подумал Анакин, — племя Тахири. И у нас еще пять дней, чтобы найти их. Его мысли блуждали, как солнца-близнецы Татуина по пустыне, ввергая ее блестящие золотые пески в темноту.

Песчаный краулер достиг рассеянных камней, которые обьявили о начале Юндландских Пустошей, на их третье утро в пустыне. Джавы провели краулер до того места, где он уже не мог пройти через камни, и остановились.

— Спасибо, — Анакин поблагодарил джав, как только он и Тахири приготовились выйти из песчаного краулера. Один из джав ухватил его за руку.

— Что такое, маленький парень? — спросил Анакин. — Разве ты не хочешь, чтобы мы ушли? — Анакин ощутил, что джава что-что хотел сказать ему. Возможно, он учуял замешательство Анакина и Тахири, и их опасения насчет ближайшего будущего. Возможно, он чуял опасность где-то впереди.

К сожалению, Анакин не мог понять речь джавы. И ни словечка не могла понять Тахири. Наконец, джава заполнил два грубых пакета ткани продовольствием и водой и вручила их кандидатам в джедаи. Анакин и Тахири ещё раз поблагодарили своих новых друзей. Они вышли из краулера, и начали свой путь по Юндландским Пустошам. Один из джав вышел проводить их, и они поймали пару палок гадерффии, которые были брошены им вдогонку. Джавы, должно быть, узнали запах банты и Рейдеров на одежде и коже Анакина и Тахири.

Тахири и Анакин вскинули кустарные пакеты на спину. Они использовали палки гадерффии, как опору, чтобы легче было идти по камням. И, хотя он не просил джав об этом, Анакин ощутил, что те были оружием, которое им, возможно, понадобится.

— Тахири, я должен остановиться на минутку, — Анакин сказал, задыхаясь, несколько часов спустя. Путь был нелегким, и потребовалась остановка. Тахири привыкла к высокой температуре, солнцу, сухому климату. Для Анакина, который прожил почти всю свою жизнь в городе на Корусканте, Татуин был суровой планетой. Тахири вручила Анакину кувшин воды, и он выпил немного. Оба ученика-джедая сьели несколько коричневатых глыб продовольствия. Тогда они вновь тронулись в путь, купаясь в ярком свете солнца. Высокий крик огласил окрестности.

— Тахири, — Анакин прошептал, встав позади подруги, его, явно, испугал этот звук, она же не остановилась, заслышав ужасающий крик. — Что это было?

— Это был крик вомп-крысы, — спокойно сказала Тахири. — Но она не собиралась нападать на нас. Это была раненная крыса. Я знаю звук — я видела много таких грызунов за эти годы...

Анакин и Тахири держали свой путь по каньонам Юндландских Пустошей, понемногу пустыня исчезла из вида. Но Анакин ощутил, что в Тахири нарастало пока неясное чувство страха. И ещё его тревожило чувство, что они тут были не одни. Несколько высоких криков заполнили воздух, столь чудовищные и долгие, что Анакин и Тахири, оба припали к земле позади большой скалы.

— Больше вомп-крыс, — прошептала Тахири.

На сей раз крики заставили её насторожиться. Анакин попытался вскочить на ноги. Он сразится с грызунами палкой гадерффии, если они нападут.

— То были смертельные крики, — сказала Тахири, ощутив намерения Анакина. — Кто-то убил их.

— Другая крыса? — с надеждой спросил Анакин.

— Я так не думаю, — ответила Тахири. — Они редко нападают друг на друга.

— Давай выйдем здесь, — сказал Анакин, сжав руку Тахири, и притянув её к земле. — Что бы это ни было, мы не хотим же, чтобы оно нашло нас.

— Это — крайт-дракон, — сказала Тахири, в её голосе были слышны нотки страха. — Я ощущала, как что-то шло позади нас весь прошлый час.

Крайт-драконы были большими плотоядными рептилиями, которые жили в горах, окружающих Юндландские Пустоши Татуина. Считалось, что драконы больше не существовали, что те вымерли, когда поселенцы, заселяя Татуин, подвергли их действию различных инфекций, а так же начав охотиться на них ради пропитания и трофеев.

— Я думал, что крайт-драконы довольно редки! — ответил Тахири Анакин.

— Скажи это тому, что на нас набредет прямо сейчас! — Тахири ответила с опаской.

Все мысли об этом мгновенно вылетели из головы Анакина, поскольку сокрушительный рев заполнил воздух. И на сей раз, это не был не вопль вомп-крысы. На сей раз, это было уже совсем другое существо. И это существо возвышалось над учениками-джедаями, им открылся массивный оскал челюстей, открытых достаточно, чтобы были видны красный, раздвоенный на конце язык, и ряды черных зубов, покрытых зеленоватой кровью вомп-крыс.

— Крайт-дракон, — мрачно сказал Анакин. Животное стояло на камнях чуть выше них, его голова была увенчана семью черными рожками, спина — остроконечная с острыми костистыми рудами и зубчатым спинным хребтом. Чешуйчатое зеленое тело существа впадало в контраст с темно-красными когтями, как и с его красноватыми, сердитыми глазами, рассеченными на две половины черным зрачком, которые смотрели пристально то на Анакина, то на Тахири.

Анакин медленно поднялся на ноги.

— Оставь нас в покое, — скомандовал он голосом, полным опаски, и только слабо сдобренным Великой Силой. Крайт-дракон зашипел, но и не подумал оставить в покое кандидатов в джедаи.

— УЙДИ! — воззвал к нему Анакин. Дракон завизжал во весь голос, затем его тело сверкнуло, подобно молнии, подбросив Анакина движением лапы в воздух. Он приземлился на камнях за десять метров от того места, где стоял. Когти дракона разорвали его комбинезон, и прорезали пять глубоких кровавых ран поперек его грудной клетки. Разрезанная кожа горела, но, и Анакин чувствовал это, его раны не были глубоки.

— Я в порядке, Тахири, — закричал он. Он услышал её вопль. Анакин подбежал к его ногам как раз вовремя, чтобы увидеть, как монстр надвигается на Тахири.

— Остановись! — закричал он. Но рептилия продолжала продвигаться к его другу. — Сражайся с ним, Тахири! — завопил Анакин.

Тахири поднялась, и попробовала ударить дракона своим гадерффии. Темно-красные глаза дракона сверкнули, как только он выбил оружие из рук Тахири. Тахири накрыла темная тень дракона. Анакин карабкался вверх по камням. Он должен был спасти его друга. Дракон, обратил внимание и на него, как только он приблизился. Тахири прижали его передние лапы. Красный язык монстра вильнул к Анакину, как будто дегустируя его.

— Отпусти её! — Анакин прорычал отвратительному существу. Дракон окинул Анакина оценивающим взглядом, его глаза светились. Льдисто-синие глаза Анакина сузились, когда он уставился на подбирающегося к нему монстра. Должен быть способ нанести ему поражение, думал он.

Но долей секунды спустя существо сцапало его челюстями и помчалось назад, неожиданно легко и быстро прокладывая путь через каньон. Тахири поднялась на ноги. Чтобы спасти Анакина, она должна была отвлечь крайт-дракона. Она сорвала пакет из-под еды со спины и порвала его, но животное даже и не подумало оглянуться. Потребуется вся ее сила, чтобы не отстать от существа, но если бы она даже не потеряла существо из виду, она не была бы способна помочь ее другу. Так, ты решил, что Анакин — хороший обед, мрачно подумала Тахири, когда поднялась на ноги позади существа. Она могла чувствовать страх Анакина, пока его несли. Тахири бросилась в погоню через скалы каньона. Она надеялась, что логовище дракона было неподалеку; темп бега, заданный животным, быстро утомил её.

Я не подведу тебя снова, Анакин, думала Тахири. Есть разные виды Силы — так Мастер Икрит однажды сказал мне. И я собираюсь найти тот, который нанесет поражение дракону. Если существо и почуяло ее, пока она следовала за ним, оно не подавало вида. Казалось, дракон полностью забыл о существовании Тахири. Она задалась вопросом, не потерял ли крайт желание охотиться и убивать, как только нашёл добычу. Тахири следовала за драконом в течение пятнадцати минут, пока тот бежал по скалистому каньону.

Ее дыхание убежало в рваных потоках. Она была истощена, но она не остановится на отдых, пока не спасёт Анакина. Монстр удалялся от неё все дальше и дальше, и Тахири вынудила себя ускорить бег. Она надеялась, что больше драконов не будет. Борьба с ним одним-то и без того обещала быть достаточно трудной. Внезапно дракон исчез.

Сердце Тахири упало. И где она могла потерять существо? Она осмотрелась вокруг — не было ни знака дракона, или Анакина. Она опустила, признав поражение, плечи, и медленно села на большой валун. Её глаза наполнились слезами, и она сердито тряхнула головой, чтобы избавиться от ненужной солёной влаги. Уголком глаза Тахири заметила темную расщелину между двумя большими скалами. Она рванулась вперед. Из отверстия потянуло чем-то маслянистым, что ожгло глаза, и заставило её прикрыть себе рукавом рот.

Она присела на землю, и взглянула вниз. Она ничего не увидела в этой черноте. Тахири ухватилась за грубые края отверстия и прыгнула внутрь, ее тело проскользило несколько метров, пока не остановилось перед входом в скалистый туннель, который явно шёл глубоко вглубь горы. Должно быть, его дом, она подумала искаженно. И она поползла по туннелю. Несколько раз ей пришлось переступить через останки от того, что, как она думала, было когда-то Рейдерами, одетыми в белые изодранные одежды, которые сейчас прикрывали их скелеты.

Трупы вомп-крыс также сплошь устлали туннель. Тахири старалась не наступать на них, когда кралась вперед. Анакин сидел в центре, у основания круглой пещеры, единственный свет там проникал из маленьких отверстий в потолке, которые выходили на поверхность горы. Поскольку глаза Тахири приспособились к темноте, она видела, что логовище было усеяно скелетами вомп-крыс, и несколькими скелетами гуманоидов в бурых плащах.

Дракон шелестел чем-то на дальней стороне пещеры. Теперь, когда он захватил Анакина, он, казалось, не особо стремился сьесть его. Должно быть, оставил его на потом, думала с ледяным спокойствием Тахири. Все страхи, которые поначалу наполняли её вены, иссякли. В этом месте, она чувствовала мощь Силы, протекающую через нее. Она не позволит какому-то крайт-дракону обидеть своего друга. Анакин почувствовал присутствие Тахири. Он поднял голову и посмотрел в темноту.

Медленно он поднялся на колени, затем встал на ноги. Тахири выступила из тени и подошла к Анакину. Часть его летного комбинезона пропиталась кровью, и Тахири, увидев это, едва сдержала крик. Анакин сильно сжал её руку, и на краткий миг их глаза встретились. Взгляд, которым они обменялись, был спокоен и решителен. Они сразятся со зверем вместе.

Крайт-дракон обернулся, и встал на задние лапы. Тонко завизжал, выкатил глаза. Его обеду угрожали, и от этого рептилия стала злой. Очень злой. Медленно дракон надвигался на учеников-джедаев. Внезапно чудище схватило Анакина, и прижало его к земле когтистыми лапами.

— Мой голос не работает, — простонал Анакин.

— Так что мы должны попробовать что-то еще. — Он смотрел на зубы-бритвы; на ровные челюсти существа. — И быстро, потому что его дыхание убьет меня, если его зубы это раньше не сделают.

Тахири отчаянно уставилась на стенки логовища в поисках хоть какого-нибудь оружия. Её глаза остановились на большом валуне, который выдавался на далекой стороне пещеры. Возможно, я смогу отвлечь его, подумала она, и затем мы можем попробовать убежать. Тахири закрыла глаза, и сосредоточилась на использовании Силы, чтобы вырвать свободный валун.

Ничего не произошло.

— Ещё идеи? — Анакин задыхался от ужаса, пока дракон смотрел на него голодными глазами.

— Верь, и ты сможешь, — сказала себе Тахири, продолжая концентрироваться на скале. Секундой спустя в пещере что-то с грохотом упало.

Протухшее дыхание рептилии уже повеяло на Анакина своими горячими волнами. Крайт-дракон открыл широкую пасть, готовясь сокрушить и пожрать его. Тахири встала в центре логовища дракона, закрыв глаза. Что-то с грохотом обрушилось позади дракона, и облака пыли, и песок заполнили пещеру. Рептилия закружилась на месте, и поползла к источнику шума. Он, должно быть, подумал, что кто-то напал сзади, думала Тахири, открыв глаза и наблюдая. Анакин вскочил на ноги и подбежал к Тахири.

— Бежим! — закричал он, и он побежал к туннелю.

— Нет, — Тахири завопила, стоя позади своего друга. — Дракон слишком быстрый — он поймает нас и вернёт нас назад. Мы должны встать твёрдо, и бороться с ним.

— Но он слишком силен, — воскликнул Анакин.

— Мы не сможем.

Пыль в воздухе рассеялась, и Тахири увидела, что дракон отошёл от валуна, который она обрушила вниз. Рептилия возвращалась. Нацеленные на них темно-красные глаза не позволили бы им уйти из пещеры. Она заметила несколько больших камней, свисающих с потолка пещеры, за несколько метров перед тем местом, где теперь стоял дракон.

— Мы должны заманить его в ловушку во-он под те камни, — бормотала Тахири. — Анакин, мы должны попробовать уронить те валуны, на потолке, — сказала Тахири, указав на обнажение камней. Анакин кивнул, и кандидаты в джедаи сосредоточились на цели. Не было времени на раздумья. Тахири ощутила, что дракон уже был готов броситься вперед.

Она повторила про себя часть Кодекса Джедаев: не пытайся, делай. И так же, как исчезли слова, так исчезло и её опасение и расстройство. Тахири услышала, как валуны начали двигаться, раздался треск, и сверху посыпались пыль и галька. Она открыла глаза и наблюдала за тем, как крайт-дракон начал подбираться к ним.

— Давай, Анакин! — закричала Тахири. — Урони их сейчас же!

За долю секунды, пять больших валунов свалились вниз, и приземлились с унылым глухим стуком на хвост крайт-дракона. Рептилия в расстройстве заревела, пытаясь дотянуться до юных джедаев. Его хвост прочно застрял между валунов.

— Теперь давай, уходим отсюда прежде, чем дракон доберётся до нас, те валуны, кажется, ненадолго его задержат, — сказал Анакин.

На выходе, Тахири прихватила с собой несколько оставленных емкостей с водой. Кто бы ни принес их в логовище дракона, он больше не нуждался в них, а ей и Анакину понадобится вся вода, которую они только могли найти, чтобы пересечь гористую часть Пустошей и пустыню рядом с ними, так думала Тахири. Потребовалась вся ночь их четвертого дня и весь пятый день, чтобы пересечь гористую местность. Они спали по два часа каждый, в течение самой жаркой части дня, и в это время стояли на страже, каждый час сменяя друг друга.

Однажды Тахири заметила племя Рейдеров невдалеке от них, но та группа, казалось, не заметила их. К вечеру пятого дня, Анакин и Тахири достигли пустыни. У них почти закончилась вода, и теперь они пили маленькими глотками из разбитой зеленой емкости, единственной, что у них ещё оставалась. Губы Тахири потрескались от жары, её бледная кожа покраснела, и горела от прикосновения жгучих солнц. Глубокие раны Анакина, причинённые крайт-драконом, прекратили кровоточить, но начали гноиться, и по всему было видно, что началась инфекция. Он вздрагивал, склонившись к отложенному пакету с водой.

— Очень болит? — спросила Тахири, мягко коснувшись его изодранного комбинезона. Анакин улыбнулся подруге.

— Не слишком плохо, — ответил он. — Это не важно. Что нам надо выяснить, так это то, как мы найдём твоё племя. Мы пересекли Дюнное Море и Пустоши, но у нас недостаточно воды, чтобы выжить дольше. И у нас только два дня осталось, чтобы выполнить обещание. — Тахири уставилась на друга. Тот выглядел ужасно.

Его кожа была темно-розового цвета. Его глаза были окружены фиолетовыми синяками. Глубокие раны на его спине были инфицированы. Он нуждался в медицинском обслуживании и продовольствии. Что-то заискрилось недалеко от них, и привлекло взгляд Тахири.

— Подожди здесь, — Тахири крикнула другу, и тут же куда-то унеслась.

— Куда ты? — окрикнул её Анакин.

Но если Тахири и слышала его, она не ответила. Десять минут спустя Тахири уже стояла перед искрящимся объектом, который она нашла неподалёку. Это была хабба-тыква, толстокожая дыня, сплошь покрытая крошечными мерцающими кристаллами. Она подобрала её и возвратилась к своему другу.

— Что это? — спросил Анакин, когда Тахири перебросила ему продолговатую дыню.

— Это такой фрукт, — объяснила Тахири. — Трудно найти, но все же еда. — Тахири достала из кармана свой мультиинструмент, и начала очищать дыню от кожуры. Она и Анакин медленно поели. Когда они закончили, Тахири взяла корки хаббы и наложила их поверх глубоких ран на ребрах Анакина.

— Медицина Рейдеров? — с кривой ухмылкой спросил Анакин.

— Сливен учил мне, что корка хабба-тыквы помогает останавливать инфекции, — сказала Тахири. — Твои раны инфицированы, но это могло бы замедлить процесс. — Тахири оторвала несколько кусков материи от рукавов лётного комбинезона Анакина, и привязала корки к его груди. Тогда она села, чтобы обдумать все варианты.

Вот когда нам нужна банта, подумала Тахири. Без неё у них ничего не выйдет. В чем они нуждались, так это в её банте, Бангоре. Бангор вернет их назад, в племя.

— Куда идем? — спросил Анакин, прервав размышления Тахири. Тахири осмотрела горизонт. Везде песчаные дюны, от племени, конечно, ни знака. Они могли быть за следующей дюной, или в ста километрах от места, где они теперь стояли.

— У меня очень тесная связь с Бангором, — сказала Тахири.

Анакин уставился на его друга, задавшись вопросом, почему она говорила о своём банте. Тахири продолжала.

— Я верю в то, что банты... сложнее, чем думает мой народ. Бангор всегда чувствовал, если я чего-то боялась.

— Многие существа могут чувствовать страх, — парировал Анакин.

— Я говорю об этом не просто так, — ответила Тахири. — Всегда, когда мне нужен был Бангор — если мне было грустно, или одиноко, он всегда приходил ко мне. Это было, как будто он чувствовал, когда он был мне особенно нужен, чтобы мне было комфортно.

— Ты думаешь то же, что и я думаю? — спросил Анакин.

— Да, — сказала Тахири, встречая его глаза. — Я попытаюсь позвать Бангора. У нас нет пищи и воды, и, уж точно, нет сил, — она добавила серьезно. — Если мы вскорости не добирёмся к племени, мы здесь погибнем.

Анакин уставился на горизонт. Солнца уже начали своё ежедневное падение за горизонт, и скоро настанет ночь. Их шестая ночь. У них остался лишь день на то, чтобы найти племя. Если они потерпят неудачу, по любой причине, Сливен умрет.

— Тахири, это не работает, — тихо сказал Анакин почти два часа спустя. Тахири не отвечал. — Нам пора идти дальше, — мягко предложил Анакин. Он уставился на свою подругу. Полосы ткани, которые она оторвала от основания ее комбинезона, и накрыла голову, были покрыты потом и песком. Опустевшие зеленые глаза смотрели на него. Но у него не было ответа.

Внезапно вялые глаза Тахири вспыхнули.

— Давай я позову Бангора еще раз, — сказала Тахири. — Попытайся тоже, Анакин, — проинструктировала она. — Может, он услышит наш зов, если мы будем работать вместе.

Анакин кивнул. В своём сердце он чувствовал, что надо попробовать ещё раз. Вместе они наполнили пространство между кругляшками дюн своими голосами, и позвали банту, вложив в свой голос Силу. Они стояли вплотную друг к другу, вызывая Бангора раз за разом. Наконец, они сели на песок, прислонясь друг к другу для поддержки.

— Возможно, нам надо поспать, и затем попробовать снова, — пробормотала Тахири, её глаза уже закрылись. Анакин сжался в клубочек рядом с Тахири, и ночь охватила их своими холодными нитями. Его последняя мысль перед сном была о том, что, когда он пробудится, настанет седьмой день.

— Ну же, хватит, — пробормотала Тахири, сухой нос подталкивал её. Тогда ее глаза внезапно открылись. Бангор стоял подле неё, его карие глаза любезно смотрели на его друга. С его шеи свисала толстая веревка, порванная на другом конце. Банта порвал свою привязь, чтобы спасти их. Тахири бросилась к нему, и обняла банту, тот прижал свою голову к её плечу.

— Спасибо, Бангор, — она сказала мягко. — Анакин, подьём, и толкни меня, если я слишком замечталась! — закричала своему другу Тахири.

— Это не сон! — Анакин засмеялся счастливо, когда увидел Бангора. Моментом спустя два джедая-ученика уже восседали на спине банты.

— Довези нас до племени, пожалуйста, Бангор, — сказала Тахири. Банта начал свой путь через пески. Анакин и Тахири мало что сказали друг другу во время путешествия. Оба думали о том, что означало выполнение обещания. Они получили мощь в Силе, и выучили, что работа вместе производит лучший результат, о котором, работая в одиночку, они могли только мечтать.

Бангор начал замедляться.

— Тебе надо отдохнуть? — спросила банту Тахири. Они странствовали в пустыне в течение почти пяти часов. Было раннее утро, и Бангор уже начал уставать. Теперь он тихонько взобрался на песчаную дюну, остановившись отдохнуть, как только достиг её гребня.

— С ним все в порядке? — спросил Анакин Тахири. Но прежде, чем она смогла ответить, он понял, почему банта остановился. Под ними было племя Тахири. Анакин услышал слова Вексы, звучавшие выше, чем у большинства Рейдеров. Все остальные стояли позади неё. Они, казалось, кого-то встречали. Сливен стоял особняком от остальных. Рядом с ним была только Тионна.

— Что сказала Векса? — прошептал Анакин Тахири, как только они соскочили с Бангора, и тот скрылся позади дюны.

— Она просит, чтобы племя объявило нас мертвыми, — Тахири начала переводить. — Она говорит, что установленные солнцами семь дней прошли, и мы уже не вернемся к ним.

Глубокий скрип Сливена прервал Вексу.

— Сливен сказал, что у нас есть еще два часа. Он попросил племя подождать, — объяснила Тахири.

Векса начала сердито хрюкать и лаять. Она подняла гадерффии к Сливену.

— Она сказала, Сливен слаб, и теперь он покинет племя. — Тахири поднялась на ноги, и стала подниматься на верхушку дюны. Анакин последовал за подругой.

— Стойте, — закричала Тахири.

Все взгляды устремились к вершине дюны. Разочарованный крик Вексы не мог ошибаться. Тахири, Анакин, и Бангор сошли с дюны вниз. Тахири приблизилась к Вексе.

— Нет чести в твоих действиях, — сказала она. Тогда она обратилась к остальной части племени.

— Мы возвратились перед восходом солнц на седьмой день. Сливен — все еще ваш лидер. — Члены племени отошли от Вексы, чтобы поддержать Сливена. Один из Рейдеров принес два кувшина с водой Анакину и Тахири. Тахири сложила ладони чашечкой, и в них поднесла немного воды Бангору. Банта жадно пил, пока Тахири спрятала лицо в толстом мехе существа.

— Спасибо, — прошептала она. Бангор обнюхал Тахири, затем попятился к остальной части стада. После Анакин и Тахири пили, Тахири подошла к Сливену. Тионна присоединилась к Анакину, в её глазах читалось волнение, когда она осматривала его раны. Сейчас не время, чтобы рассказывать о случившемся, думала Тионна. Пока было довольно и того, что Анакин и Тахири остались живы. Вместе Анакин и Тионна наблюдали, как Тахири говорила со Сливеном.

— Он сказал, что он в глубине сердца доволен, тем, что я выжила, — Тахири объяснила, когда она возвратилась. — Он надеется, что все мое беспокойство о том, кто я — окончилось. По его мнению, я — Рейдер. И он полагает, что я должна остаться со своим племенем.

— И что ты выберешь? — спросил Анакин. Его сердце ёкнуло. Если бы Тахири осталась на Татуине, он потерял бы своего лучшего друга, и в одиночку он не смог бы снять проклятие золотого шара. Однако он не противился бы любому её решению. Она должна сделать то, что правильно для неё.

— Я рада, что нам удалось выполнить обещание, — тихо начала Тахири. — Я теперь поняла, почему не могу быть Тускенским Рейдером. Навыки, с помощью которых мы выжили, не были навыками Рейдеров. Мы использовали Силу. И теперь я знаю, что моё предназначение в том, чтобы вернуться в Академию. Стать сильной, и использовать ту силу, чтобы снять проклятие золотого шара, и однажды стать Рыцарем-Джедаем.

— Что со Сливеном? Разве ты не будешь тосковать без него? — спросил Анакин.

— Это самая тяжелая часть, — печально сказала Тахири. — Я люблю Сливена, но теперь я знаю, что я принадлежу Академии Джедаев, а не Песчаному Народу.

— Теперь оставь нас здесь, — сказала Тионна. — Я должна сделать одну, последнюю вещь, — спокойно сказала Тахири. Анакин наблюдал, как его подруга возвратилась к Сливену, и сообщила ему о своём решении. Рейдер кратко кивнул, затем порылся в своём одеянии. Он протянул ей грубо сделанный кулон. В его центре был его отпечаток. Тахири сняла цепочку с шеи, и продела через неё подарок. Когда она вновь сжала в ладони кулон, уже два кулона из цветного песка болтались на цепочке. На них были отпечатки её родителей — все три.

— Ты навсегда останешься частью меня, — Тахири тихонько сказала Сливену. — В моем сердце, ты навсегда останешься моим отцом. Позаботься о моем Бангоре -теперь он твой, так же, как был мой, — она шептала, словно глотая глыбу в горле. Тахири выдвинулась вперед, и обхватила руками талию Сливена. Рейдер столь же крепко обнял свою названую дочь.

Анакин пробудился из-за того, что его спина полыхала, словно в огне — глубокие раны от когтей крайт-дракона стали теперь инфицированными полосами, из которых сочился желтый гной. Тионна сидела рядом с ним, прижав холод к его лбу, и пыталась сбить лекарствами его жар. Старый Пекхум кудахтал и волновался всю дорогу, пока вёл "Молниеотвод" назад, на Явин 4. Анакин знал, что старый курьер был расстроен появлением его и Тахири, когда они возвратились на корабль из пустыни.

— Мы оба в порядке, — Анакин заверил его.

Но он позволил Пекхуму помочь ему забраться в старый челнок, вздрагивая от боли, пока его устраивали на койку для сна. Тахири и Тионна сидели около него всю поездку, до самого возвращения. Анакин то терял сознание, то снова возвращался в него, пылая лихорадочным жаром.

Так получилось, думал Анакин, пока судно проходило через атмосферу. Ещё неделю назад я задавался вопросом, готовы ли Тахири и я к попытке войти в золотой шар и освободить детей Массасси. Теперь я знаю, что мы достаточно сильны... Вместе мы использовали Силу, чтобы сбежать от гигантского щупальцевого существа, помогли джавам с помощью Силы, и победили крайт-дракона. Мысли Анакина смешались с головокружением, лихорадкой, и усталостью. Он даже не слышал голос Пекхума, обьявившего, что они скоро приземлятся на Явин 4.

Люк Скайуокер ждал, когда грузовой отсек "Молниеотвода", наконец, откроется. Медленно массивные челюсти отсека распахнулись, демонстрируя Люку племянника и Тахири. Люку было приятно видеть, что девочка вернулась назад. Теперь она принадлежала Академии Джедаев. Он подошёл, чтобы приветствовать учеников-джедаев.

— Добро пожаловать домой — начал Мастер Люк. Но слова его застряли в горле, и он уставился на студентов. Анакин изо всех сил пытался встать прямо, и спуститься со ската грузового отсека. Старый Пекхум крепко держал одну из его рук, поддерживая его, пока тот шёл. Анакин сделал несколько неустойчивых шагов, затем упал вперед. К счастью, Люк ожидал, что его племянник упадёт, и поймал мальчика на руки.

Он мягко опустил Анакина на землю. Одеяние Анакина было разодрано на одной стороне, обнажив пять глубоких ран. Были заметны темные круги под глазами, и ушибы на его шее и руках. Тахири встала на колени рядом со своим другом. Люк подумал в тревоге, что девочка не выглядела намного лучше. Пятна высохшей крови покрывали её комбинезон, напоминая рисунком следы челюстей. Кроме всего прочего, она выглядела утомленной и голодной.

Глаза Люка на краткий миг встретили Тионну. Из её измученного взгляда он понял, что та старалась изо всех сил защищать детей.

— Привет, Дядя Люк, — тонким голосом сказал Анакин.

— Что случилось? — Люк спросил голосом, полным беспокойства.

— У Тускенских Рейдеров в памяти отложилось немного больше насчёт меня, чем просто решение, правда ли то, что мне можно остаться с племенем, — ответила Тахири.

— Мы поговорим позже, — Люк спокойно сказал Тионне. — Прямо сейчас, вы оба отправитесь к медицинскому дройду. — С этими словами, он поднял племянника на руки, и зашагал к турболифту, за ним последовала Тахири.

Анакин проснулся. Он лежал в своей комнате, медицинский дроид парил в углу, его дядя поместился около его кровати. Анакин почувствовал боль в груди. На ней виднелась мягкая, белая повязка.

— Ты активен, — сказал Люк Скайуокер. Анакин улыбнулся. — И ты можешь улыбаться; это хорошо, — мягко сказал Люк. Его светло-голубые глаза отразили его беспокойство.

— Тахири в порядке? — Анакин спросил.

— Да, — Люк ответил серьезно. — И она рассказала мне обо всём, что случилось. Если бы я только знал, что Рейдеры имели в виду, я никогда бы не разрешил ни одному из вас отправиться на Татуин. Сливен дал слово, что ни одному из вас не причинят ничего плохого... — На этом голос Люка затих.

— Его слово стоило больше, чем ты думаешь, — Анакин сказал в защиту Сливена. -Тахири захотела выполнить обещание Сливена — он не вынуждал ее это делать, — добавил Анакин. Анакин заметил тень сомнения на лице своего дяди. — Это было кое-что, что она должна была сделать, — он попробовал объяснить. — Я не думаю, что она, возможно, вернулась бы в Академию, если бы она так не поступила ..., и я не мог позволить ей идти один.

— Твоя мать хотела, чтобы я отправил тебя домой, — сказал Мастер Люк, изменяя предмет. — Тионна и я убедили её позволить тебе остаться в Академии. Ты был ранен, умирал от жажды, и те глубокие раны были заражены, — сказал Люк, указывая на ребра Анакина, — но не было никакого серьезного ущерба.

— Как долго я спал? — спросил Анакин.

— Два дня, — его дядя ответил. Анакин попытался сесть, и отступился от этого намерения, почувствовав вызывающую тошноту волну, прокатившуюся в его нутре. — До того момента, как ты сможешь стоять на ногах, пройдет еще несколько дней, — тихо сказал Люк.

Анакин откинулся назад, на подушку. Он не любил ждать. Время, чтобы снять проклятие, было уже тысячами просроченных лет. Но день, или еще два не имеет значения. И Анакин знал, что ему понадобится вся его сила, чтобы войти в шар и освободить детей. Он решил поправляться быстро.

Люк Скайуокер вгляделся в мерцание льдисто-синих глаз Анакина. Он слишком хорошо понял, что его племянник и Тахири были связаны друг с другом больше, чем обязательствами дружбы. Они уже познали путь джедаев, и когда-нибудь они станут мощными Рыцарями-Джедаями. Судя по тому, что Тахири рассказала ему об их приключениях на Татуине, они уже хорошо продвинулись на этом своём пути. Но он волновался, что эта парочка кандидатов в джедаи имела привычку слишком уж часто с головой увязать в опасные ситуации.

Что, если они оказались бы наедине с тем, к чему они не были бы готовы?

— Независимо от того, действительно ли Тахири должна была узнать свою историю, было безрассудно рисковать вашими жизнями в пустынях Татуина, — мягко сказал Люк Скайуокер. Он заметил испуганную гримасу на лице Анакина, и вынужден был оставить попытку обуздать племянника. — Однако, вы хорошо использовали свою смекалку и Силу.

Так хорошо, в изумлении думал Люк, что он едва мог понять, как Сила могла быть так развита в этих кандидатах в Джедаи. Лицо Анакина при взгляде на дядю засияло.

— Теперь поправляйся, или Лея никогда мне этого не простит, — проинструктировал Люк. Люк Скайуокер сидел около его племянника, пока тот спал. Он задавался вопросом, было ли странное чувство невыразимой опасности, которую он ощутил перед отправкой детей на Татуин, было ли оно предвестником того, что Тахири сдержит обещание. Люк закрыл глаза, и выдохнул в облегчении. По крайней мере, дети были в безопасности.

Он был в глубинах Дворца Вуламандры. Влажный, гниющий запах зла тек в невидимых потоках по рушащимся камням. Он двигался к маленькой комнате, купался в болезненном сладком запахе, что вился вокруг его головы, заполнил его уши, и попытался вползти в его рот. Однако он был спокоен.

Он знал о том, что нужно было сделать. Когда он достиг нужного места, он подошел к кристаллической сфере. Циркулирующие золотые пески заставили желтые блики заиграть на его вытянутой руке. Он раскрыл ладонь правой руки и поднёс к поверхности шара, коснувшись её. Толчок боли прошёл от кончиков пальцев, и затем вся его рука словно окунулась в раскаленный добела поток. И затем начались голоса.

— Ты потерпишь поражение, — они звучали из темноты. — Тебя поглотит темная сторона. Поглотит в утробу зла, где ты будешь жить навсегда, измученный и вопиющий от мук. Это не должен быть тот путь, мальчик, — сказал одинокий голос, шедший из темноты.

Он узнал это существо. Это был злой последователь Экзара Куна. Существо, которое часто посещало его сны.

— Присоединись к нам сейчас, и вся слава темной стороны станет твоей. Ты уже принадлежишь к нам, — зашипела фигура. — Тебя и не спрашивают. — Голос начал затихать, пока создание не растеклось в масляной черной луже у его ног. Тогда он опустил вторую ладонь на шар, и позволил уже знакомому каскаду боли пройти через его левую руку. На сей раз, боль не остановилась в его плече. Вместо этого, она продолжала бежать через его тело, охватив его в захвате боли.

— Я пришел, — Анакин сказал детям в шаре через сжатые зубы. — Я пришел, и ничто не может остановить меня.

— Анакин? — голос Тахири послышался со стороны его кровати. — Анакин? Ты в порядке?

Анакин медленно пробудился. Он смотрел в полные волнения глаза его подруги. Она выглядела уже лучше. Всё ещё оставались следы синяков под ее глазами, и её загорелое лицо только начало облезать, но свет вернулся в него! Как и в её изумрудно-зеленые глаза.

— Ты в порядке? — встревожилась Тахири. Не дождавшись ответа, она продолжала. — Я так волновалась. Я подразумеваю, что я была точно также, ну, очень больна, но Мастер Люк сказал, что у тебя была инфекция и лихорадка. У тебя все еще это — я подразумеваю лихорадку?

Анакин усмехнулся. Он не слышал общепринятую болтовню Тахири, с тех пор, как началось их приключение на Татуине. Было приятно видеть, что она вернулась в норму.

— Банта проглотила язык? — дразнила его Тахири.

— Как обычно, я только ждал того, как ты заговоришь, — ответил Анакин.

Он медленно сел на кровати. Он чувствовал себя лучше, намного лучше. Он подошёл к открытому окну, и окинул взором джунгли. — Ты готова, Тахири? — он, наконец, спросил.

— Да, — Тахири ответила из-за него.

— Хорошо, — Анакин кивнул.

— Действительно ли уверены вы, что достаточно сильны? — глубокий, скрипучий голос прозвучал из угла комнаты.

Это был Икрит. Мастер-джедай, его белый мех и камни Большого Храма, странно смешались, пока он выскочил из угла и запрыгнул на выступ окна. — В конце концов, — он проскрипел, — это — только одно сражение добра против зла из многих. Придут другие, если вы не сможете это сделать.

Анакин уставился в большие, круглые глаза Икрита. Глаза, которые ему ничего не сказали. Глаза, которые смиренно ждали их решения.

— Есть сражения, в которых нужно бороться, независимо от рисков или шансов. Свет против тьмы, добро против зла. Эти сражения не могут игнорироваться нами, — тихо сказал Анакин.

— Что, если мы не достаточно сильны? — спросила с неслабым беспокойством Тахири.

— Я думаю, что мы сможем, — Анакин ответил. — Если мы пропустим мимо глаз работу темной стороны Силы, тогда мы позволим злу одержать победу. И если это случится, это не будет только означать жизни детей, заключенных в ловушку внутри шара — это бросит тень темноты на наши собственные жизни.

Тахири кивнула.

— Зло не может пройти незамеченным нами, — она согласилась. — Независимо от риска.

— Да прибудет с вами Сила, — произнёс Мастер Икрит.

С этим, он спрыгнул из окна, пропрыгал вниз по стене пирамиды Большого Храма, и исчез в джунглях Явина 4.

— Я думаю, Мастер Икрит с нами не пойдет, — сказала Тахири.

— Мы — сами, — Анакин добавил мягко. — Что бы ни случилось, мы сделаем всё сами.

Анакин возвратился к джунглям и позволил сладкому аромату заполнить его. Он думал о его снах, и о том, что они значили. Это был второй раз, когда ему приснился сон о последователе Экзаре Куне. Во второй раз, он победил последователя Куна, используя Силу, чтобы управлять своим внутренним я, и сделав угрозы злой фигуры бесполезными.

Анакин только надеялся, что он будет способен сделать то же самое во Дворце Вуламандры. По его мнению, не было сомнений в том, что злые последователи Куна настроены быть там на самом деле, и попытаются остановить их, когда они будут снимать проклятие и освобождать детей из шара, попытаются повернуть его и Тахири к темной стороне.

И как войти в шар? Анакин задался этим вопросом. Может, его сны правдивы? Действительно ли принесёт такую боль попытка снять мощное поле, пока оно не потеряет свою силу, и позволит Анакину пройти к сфере? Анакин обернулся к Тахири, чтобы рассказать о сне, и попытаться выяснить, как они поведут детей Массасси к свободе. Это была их общая задача, и они преуспеют вместе, или никогда не выйдут из дворца живыми.

Они знали дорогу. Под покровом темноты Тахири и Анакин мчались через джунгли Явина 4. В первый раз, когда они сбежали из Большого Храма к плоту на реке, они не знали, куда они шли. На сей раз, их вели воспоминания и их чувства. Они почувствовали громаду Дворца Вуламандры прежде, чем его очертания нарисовались впереди, рушащийся участок темноты и захороненное в глубине зло. Ни один не промолвил ни слова, пока они пролезли через дыру в стене, которая когда-то была величественной дверью, или когда они видели знакомые символы Массасси, вырезанные по стенам дворца.

Время для разговоров, или для решения загадок осталось в прошлом. Время для действия было под рукой. Анакин осветил лучом света сломанную стену, которая скрывала рушащуюся лестницу, по которой они спускались за месяц до этого. Несколько больших вуламандр порскнули из отверстия в окружающую тьму. Ни Анакин, ни Тахири не подскочили в неожиданности. Они видали и вещи пострашнее, чтобы их испугаться.

— Готова? — спросил Анакин Тахири.

Она прошла и поднялась через отверстие в рушащейся стене. Анакин последовал за ней. Взявшись за руки, они начали спускаться по спиральной лестнице. Появились голоса.

— Возвращайтесь назад, — зазвучали они, пока ученики-джедаи спускались вниз по лестнице. — Это — темное место; здесь вас не ждут, — грохотали они.

— Мы были здесь, и уже слышали это, — Тахири выпалила в темноту. — Это не сработало в первый раз, так передохните же наконец.

— Сиротка, ты не сломишь проклятие, — сказал голос из тьмы.

— Теперь что-то новенькое, — пробормотала Тахири, тяжело дыша. Она и Анакин продолжали спускаться.

— Ребёнок-сирота, ты — сестра темноты, — голос прошипел, обращаясь к Тахири. — Мы — твоя семья; твой дом — с нами. Оставь мальчишку. Он не один из нас. Он не заботился о тебе, как мы.

Анакин признал голос из снов. Он почувствовал, как гнев Тахири нарастает.

— Тахири, они этого и хотят, — он срочно прошептал ей. — Они хотят, чтобы ты выступила против них, использовали Силу в агрессии. "Помни, Джедаи никогда не действуют, исходя из гнева, ненависти, или агрессии".

— Твоя мать, Касса, была одной из нас. Как был и твой отец, Трист, — лгал голос. — Присоединись к ним, и, наконец, пойми, кто ты на самом деле.

— Я Тахири Вейла, дочь Кассы и Триста, — тихо начала Тахири, пока она и Анакин продолжали спускаться. — Я — Тахири, названная дочь Сливена из Тускенских Рейдеров. Я иду путем света. Я — кандидат в Джедаи.

Анакин почувствовал, что гнев Тахири начал убывать. Её рука, что секундами прежде цеплялась так сильно за его ладонь, смягчилась.

— Мальчик, — знакомый голос призвал его из мрака. — Ты не похож на свою подругу-малышку. Ты — часть истории темной стороны. Твой дед, Анакин Скайуокер, хорошо служил Императору Палпатину. Семя зла в тебе. Это твое право по рождению-не пренебрегай им, — настаивал голос.

Анакин чувствовал, что слова обвились вокруг его тела, подобно змеям. Все опасения о том, кем был его дед, и бремя ношения имени "Анакин", пытались выплыть на поверхность. Он чувствовал всё подавляющую потребность выступить против злого последователя Куна. Но вместо этого он засмеялся. Сначала это был маленький смешок, но смех становился все громче, всё сильнее, когда к нему присоединилась Тахири. И чем громче ученики смеялись, тем более слабел голос, пока не затих, подобно пламени перед ветром. Анакин и Тахири достигли основания лестницы и подошли к дверному проему, в который они уже вступали прежде, когда обнаружили шар.

Но ничто, возможно, не смогло бы подготовить их к тому, что они увидели и услышали.

Ничто.

Дети плакали. Анакин слышал их сдавленные рыдания, разносившиеся по всей комнате. Бесчисленные призрачные ладони были прижаты к внутренней части шара, отрывались безумно перетекающими внутри него песками, только для того, чтобы вновь появиться мгновения спустя, как немой призыв о помощи.

— Последователи Экзара Куна попробуют уничтожить детей прежде, чем мы сможем освободить их, — в ужасе сказал Анакин.

Тахири подбежала к шару прежде, чем Анакин смог остановить её, и ударила его кулаками. Поле отразило ее усилия, швырнув ее в воздух. Ее тело взметнулось вверх, затем ударилось об каменную стену. Анакин подбежал к подруге, распластанной по полу. Он помог ей сесть, и смотрел, как она медленно потрясла головой из стороны в сторону, чтобы оправиться от удара. Тахири впилась в Анакина своими отчаявшимися зелеными глазами.

— Они там умирают! — закричала она. — Анакин, мы должны сделать что-нибудь!

Боль, которая прошла от шара на правую ладонь Анакина, и поползла к груди, была очень мучительна. Он пытался остаться на ногах, поглотить поле, мощь которого пробежала через его тело подобно белой молнии, сделать его безопасным. Его ноги ослабли от этой пытки, и он пал на колени. Тахири прыгнула вперед, и оторвала друга от поля. Они оба отступили, Анакин тяжело дышал, боль медленно спадала.

— Видно, нужно сделать иначе! — сказала Тахири. — Что, если мы обьединим усилия на использовании Силы, чтобы ослабить поле, — подумала вслух Тахири. — Анакин, ты сделал это, когда ослабил колебание на Явине 8, — продолжала она. — Как только поле достаточно ослабнет, мы сможем войти в шар, и найти детей.

— Ты права, Тахири, — ответил Анакин, вставая на ноги. — Но я не думаю, что нам нужно идти внутрь вместе. Мы и понятия не имеем, что нас ждет внутри шара. Если один из нас потерпит неудачу, другой сможет помочь, или побежать за помощью, если не будет другого выхода.

Тахири кивнула.

— Я пойду первым, — негромко сказал Анакин. Твердая вспышка в его глазах сказала Тахири, что здесь не могло быть никаких возражений. Анакин подошел к шару. Тахири встала возле него. Здесь не было больше слов. Оба они знали, что им делать. Они закрыли глаза, и обратились к полю Силой. Поле вспыхнуло и замерцало, когда их разумы попытались ослабить его. Анакин ощутил, как пот стекает вниз со лба. Его спина в усилии напряглась. И, только когда он почти уже начал терять надежду, он почувствовал, что поле немного ослабло.

— Сработало, — процедил сквозь сжатые зубы Анакин.

Тахири сжала его руку. Она тоже это почувствовала. Секундами спустя, поле замерцало, затем превратилось в тихое гудение в мозгу Анакина. Он тут же подошёл к гладкой сфере. Он чувствовал, как его руки прошли через кристалл, почувствовал трепетание золотых песков на его плоти.

Сейчас, или никогда, решил Анакин. Он погрузился вперед, его тело прошло в шар, затем исчезло из виду в циркулирующих песках. Он почувствовал острую боль, когда его правая нога прошла через сферу. Поле уже восстановило свою энергию. Это походило на плавание через песок. Анакин подумал о том, как же он сможет проложить дорогу через водоворот золотых частиц. Песок жалил лицо и лез ему в глаза, и он закрыл нос и рот рукавом комбинезона так, чтобы было возможно дышать. И он начал искать детей.

Странно, подумал Анакин; снаружи шар был не более четырех метров в диаметре, но изнутри он был огромен. Анакин вслепую, изо всех сил пытался найти дорогу сквозь шар. Его тело бросало из стороны в сторону и кувыркало в безумных водоворотах песка, до тех пор, пока он больше не мог понять, где был верх, а где — низ. Он крикнул, позвав детей, но от них не было ответа.

И, внезапно, они окружили его, столпившись вокруг; их маленькие руки тянулись к нему, хватаясь за складки его летного комбинезона, касаясь его лица, его волос. Их там было очень много, и Анакин задался вопросом, как же он выведет их всех из шара.

— Руки, хватайте руки! — крикнул он. — Хватайте руки!

Они поняли, и он почувствовал, как две маленькие ладошки скользнули в его ладонь. Зыбучие пески забили нос и рот Анакина, пытаясь удушить его; идти через них было так же тяжко, как бороться с бурей. Он должен вывести их к краю кристалла, провести сквозь поле, думал он, в то время, как его ноги боролись с тяжестью песков.

— Помоги мне, Тахири! — закричал Анакин сквозь песок, звуки проходили через море испуганных криков и шелест песка, словно сквозь маслобойку. Он упал, и пески перекувыркнули его, вызвав головокружение.

— Анакин, где ты! — закричала Тахири, когда страх Анакина достиг ее чувств, и заполнил их. От него не было ответа.

— Этим им не поможешь! — она закричала в темноту. — Анакин! — Тахири взывала к нему много раз голосом и Силой. В какой-то момент появился проблеск его оранжевого комбинезона, затем исчез, как только пески вновь вовлекли его в свой яростный круговорот. — Анакин, я здесь! — плача, кричала Тахири.

Анакин услышал голос Тахири через пески, и продрался сквозь них, его руки крепко сжимали ладони двух детей Массасси. Он напирал вперёд, на плач и крики Тахири, пока не уткнулся головой в кристалл. Анакин провел кисти рук через шар, позволяя боли пройти сквозь руки, пока не уверился, что Тахири заметила его.

Он сфокусировался на поле, снова используя Силу, чтобы его ослабить, и почувствовал, что Тахири обьединила свои силы с ним. Пески обернулись вокруг ног Анакина, словно щупальца существа с Татуина, и пытались унести его к центру шара. Анакин пытался бороться, чтобы удержаться на ногах, сконцентрироваться, чтобы ослабить поле. Но он уставал все больше и больше, и поток вот-вот грозил уронить его, и сломить его волю. Поле перед ним начало мерцать и колебаться.

Не было времени на задержку. Анакин выбросил тело вперед, игнорируя болезненную рябь, которая поползла по его рукам, и заставила его вскрикнуть. Он протолкнул кулаки через поле, почувствовав сырой воздух палаты. Анакин вырвался вперед, из последних сил продавив поле, поглощая его ослабленную мощь в унылых болях и горячих вспышках. Внезапно он прошёл насквозь, его руки потянули детей за собой в устойчивом потоке.

Разум Анакина сосредоточился на сдерживании силы поля, объединившись с Тахири в последнем усилии, для того, чтобы ослабить его мощь, пока дети, взявшись за руки, выходили из шара. Минутой спустя это было закончено, как только последний ребенок освободился от проклятых силков земного шара. Анакин уселся на каменный пол.

— Вы свободны, — тихонько сказала Тахири бесчисленным детям, заполнившим комнату. Их маленькие тела были полностью прозрачны, как у призраков. Одетые в белые плащи, очерченные светящейся голубой линией, они тихо встали позади двух учеников-джедаев.

— Ты думаешь, они понимают? — спросила Тахири, присев на пол подле Анакина.

— Они поняли, — ответил Анакин, ощутив растущую радость детей. Один из них подошел к ученикам-джедаям. Он поднял маленькую ручку, и осторожно дотронулся до их лиц. Анакин почувствовал, словно птичье перо прошло по его щеке. Ребёнок-массасси кивнул, и присоединился к остальным. Все они медленно начали таять в воздухе, до того момента, как последнее свечение исчезло. Они вернулись к своему народу.

Проклятие было снято; дети освободились от своих оков.

— Ты чувствуешь это? — Анакин спросил Тахири.

Тахири кивнула. — Мир всем, — мягко ответила она.

Как только Тахири и Анакин покинули комнату, они услышали позади высокий пронзительный звук, и обернулись назад. Золотой шар раскололся, его поверхность расчертили белые прожилки. И сфера разбилась на тысячи осколков хрусталя, и золотые блестяшки, которые когда-то наполняли шар, просыпались на пол — теперь это был просто безжизненный желтый песок.

Анакин и Тахири покинули Дворец Вуламандры. Их глаза быстро приспособились от мрака к легкому утреннему свету джунглей. На шатких камнях возле Дворца замаячила фигура Люка Скайуокера, стоявшего рядом с Мастером Икритом.

Люк Скайуокер взглянул на Анакина и Тахири. На его лице читалось едва передаваемое облегчение при виде двух учеников.

— Проклятие сломлено? — мягко спросил Люк.

— Да, — ответил дяде Анакин.

— Вы оба хорошо поработали, — заскрипел Икрит, его большие карие глаза заблестели в гордости за Тахири и Анакина.

— Ты все знаешь? — спросил дядю Анакин, кивнув на Икрита.

Люк Скайуокер кивнул. Он положил руки на плечи Анакина и Тахири.

-Я очень горд за вас, — сказал Люк, его глаза встретились с их взорами.

Компания медленно поплелась назад, в Академию Джедаев. Впервые за долгое время, Анакин и Тахири не видели впереди опасностей, но лишь будущие приключения, Силу, и их конечную цель: стать рыцарями-джедаями.