— Сдаюсь, — пискнул эльф, с сожалением глядя на собственное оружие, отлетевшее далеко в пыль. За спиной гордо подбоченившегося рыцаря мерзко похихикивала ведьма.

— Сдаешься? Тогда ты будешь нашим рабом. Две недели. Согласен?

Эльф представил всю глубину своего унижения, и мрачно растер по щекам грязь.

— Тогда не сдаюсь.

Ведьма и рыцарь переглянулись.

— Тогда — смерть.

Меч вновь описал широкую дугу и колющим ударом рванулся к груди эльфа. Тот взвизгнул и, резко развернувшись, дал деру.

— Лови его, лови! — на два голоса заверещали рыцарь и ведьма, бросаясь в погоню. Пыль на дороге взвилась клубами, куры с истошным кудахтаньем кинулись врассыпную.

— Вот тебе! Получай! — азартно вопила ведьма, обстреливая несчастного эльфа боевыми пульсарами.

— Врешь! Не уйдешь! — звонко кричал рыцарь на бегу размахивая мечом и придерживая болтающийся на голове шлем.

Эльф же улепетывал изо всех сил, оглашая окрестности басовитым ревом.

Но вот очередной ведьменский пульсар нашел свою цель. Тяжелый болезненный удар между лопаток заставил беглеца сбиться и притормозить, и еще парочка снарядов, пущенных вдогонку, угодили в бедро и чуть пониже поясницы. Эльф обиженно вскрикнул, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но не смог и позорно, под улюлюканье парочки преследователей проехался на животе пару эмов. Рыцарь и ведьма в предвкушении припустили еще быстрее, но желтое облако пыли скрыло от них беглеца...

— Фу-у, кислятина!

Яромирка резко распахнул глаза и, вскинув вихрастую голову, уткнулся носом в черные конские бабки.

— Вставай, приятель, — тихо, с улыбкой позвал другой голос, и поверженный "эльф", неудобно вывернув шею, воззрился вверх с открытым ртом.

Всадников было двое. Первый серьезно смотрел на зареванного, чумазого "эльфа" и молчал, а второй, скривившись, вертел в руках надкусанный "боевой пульсар".

— Зд-здрасьте, — пролепетал Яромирка, поднимаясь на ноги и зачарованно глядя на всадников. Благородные. Настоящие рыцари. Эти обзываться не будут, и рабство на две недели точно не предложат...

— Ой, а вы к нам коней приезжали покупать, да? — раздался звонкий голос Марыськи, и она сама вынырнула из-за спины Яромирки, придерживая перекинутую через плечо лямку холщовой сумки, полной зеленых неспелых яблок.

Девчонка, прикрыв ладошкой глаза от солнца, бьющего в лицо, таращилась на всадников. Незнакомцы оказались настоящими красавцами. Статные, широкоплечие, и в седле сидят как влитые. У блондина волосы прямые, по плечам разметались, а у брюнета — мягкими волнами ниже лопаток спадают. Ну точно принцы из сказки...

"Вот вырасту, — тут же решила для себя Марыська, — и выйду замуж за блондина. Мне все девчонки обзавидуются... Или лучше за темненького?..".

Яромирка мрачно покосился на подружку, подумав, что дружить с ней больше не будет. Ниже поясницы противно заныло. Нет, точно не будет. И с противным Грузем тоже. Па-адумаешь, рыцарь нашелся... Вот он, Яромирка, когда вырастет, станет настоящим рыцарем...

Грузь, сопя, стащил с головы свой берестяной шлем, который еще утром был кузовком для хранения крупы, и принялся со сдержанным интересом разглядывать двух всадников.

— Что ж вы своего друга яблоками закидали? — насмешливо поинтересовался блондин, зашвыривая надкусанный плод в куст сирени. Марыська заворожено глядела на него, представляя, как всех её подружек перекашивает от зависти, когда она под ручку с таким красавцем пройдется по главной улице Полдневиц... А уж старшая сестра Милана точно позеленеет и покроется пупырышками...

— А это не яблоки, — степенно ответил Грузь, поправляя за поясом свой деревянный меч. — Это боевые пульсары. И не друг он, а эльф...

Яромирка мрачно нахмурился и показал "рыцарю" кулак. Всадники переглянулись с веселым изумлением. Темноволосый, прищурившись, посмотрел на чумазого "эльфа".

— Чего сдачи-то не дал? Эльфы — войны, а не плаксы.

— Войны? — Марыська презрительно фыркнула. — Да уж какие из них войны, когда эти остроухие только и знают, что на своих свирельках трындеть, да на пергаменте всякие непотребства малевать. Вон Енох-кузнец на ярмарке такую гадость прикупил, повесил у себя в избе и сидит часами любуется...

— А-а-а, это где русалки рыцаря охмуряют что ли? — со знанием протянул Грузь. — Интере-есная картинка... Русалки прям как живые... Такую и правда только эльфы нарисовать смогут.

Марыська возмущенно вскрикнула и отвесила замечтавшемуся пареньку увесистый подзатыльник. Грузь, "пострадавший за искусство", обиженно засопел, Яромирка расплылся в довольной гримасе, а оба всадника едва только не зарыдали от смеха.

Воодушевленная такой поддержкой, Марыська приосанилась и уперла руки в боки.

— Тоже мне, жених называется! На русалок малеванных заглядывается, слюни пускает! Эх, жалко госпожа магичка ушла. Уж она бы быстро отправила тебя на дно, к русалкам, коли тебе живые девчонки не милы... У-у-у, врун. А еще говорил, что я тебе нравлюсь!

— А давно она ушла? — темноволосый всадник, перестав смеяться, повернулся к Яромирке. Марыська с Грузем бурно выясняли отношения, позабыв про зрителей.

— Ведьма-то? Да нет, — нехотя ответил паренек, полностью поглощенный картиной унижения соперника. — После завтрака и ушла. Ей еще Атон Жмот свою козу отдал. У-у-у, противная скотина...

— Кто? Ведьма? — заинтересовался блондин, подводя своего гнедого поближе к мальчишке.

— Да нет. Коза. Орет так гнусаво, а уж бодается... Недавно вообще в огород к тетке Пирее забралась и всю капусту понадкусывала. Ух, сколько ору тогда было! А вам ведьма-то зачем нужна?

— По делу, — кривовато усмехнулся брюнет, а Яромирка решил, что лучше не расспрашивать — целее будешь.

— Ну, раз по делу, тогда езжайте по дороге через Овражище. Там, говорят, нечисть какая-то объявилась, да только госпожа ведьма не испугалась. Походила, поспрашивала, да через Овражище и пошла, хотя все в Грельмин в обход ездят, через соседнее село. Ежели сейчас отправитесь, к вечеру нагоните, коли её еще нечисть не сожрала...

— Ну-ну, — иронично протянул блондин, посылая своего гнедого вперед по дороге. Брюнет же подзадержался. В воздухе блеснуло, и увесистый белый шлепнулся в ладонь завороженного Яромирки.

— Держи, эльф...

Из-под разметавшейся челки блеснул янтарь нечеловеческих глаз, губы раздвинулись, обнажая в улыбке снежно-белые зубы со слегка выделяющимися крупными клыками. Встречный ветер взлохматил и без того пышные черные волосы, на секунду показав заостренные кончики ушей...

Мгновение — и вороной конь под залихватский свист своего странного хозяина сорвался с места, устремляясь следом за гнедым.

Яромирка крепко стиснул ладонь, в которой лежала монета, и, разинув рот, уставился вслед двум всадникам.

— Эльфы... Настоящие...

— Где? — неугомонная Марыська покрутила головой. — Давно хотела на них поглядеть. Священник из Осинников рассказывал, будто у них хвост с кисточкой, как у мракобесов, и копыта вместо ног. А еще язык раздвоенный, и зубы в три ряда...

— Ну и как? Разглядела?

— Чего? — девчонка с недоумением покосилась на Яромирку, который все так же смотрел на дорогу, хотя всадники давно уже скрылись из виду.

— В три ряда у них зубы или нет?

— Да я-то откуда знаю? Это ж священник говорит...

— Но сейчас-то разглядела? Ты ж с ними только что разговаривала. Про эльфийские способности высказывалась...

Марыська, собираясь что-то сказать, так и застыла с открытым ртом.

— Врешь...

Яромирка кривовато усмехнулся и пошел прочь, не обращая внимания на изумленных друзей.

— 4 -

Рыцарь: Сир, я славно потрепал ваших врагов на западе.

Король: Но у меня нет никаких врагов на западе!

Рыцарь: Теперь есть.

Сцена из рыцарских времен

Каждую третью неделю велеса Грельмин из тихого городка на самой окраине превращался в настоящий торговый рай, куда стекалась почти половина Полесья. Продавали все и всё — от прошлогодней картошки до рубинов величиной с куриное яйцо. Узкие улочки превращались в бесконечные торговые ряды, запруженные галдящим народом.

В харчевнях было не протолкнуться от наемников, которые прибывали в город целыми толпами в надежде найти здесь неплохую работенку. А пока её не было бравые вояки во всю дегустировали вино-водочные изделия местного разлива и покоряли сердца жеманно хихикающих служанок своими беззубыми улыбками.

Стражники пытались поддерживать хоть какой-то порядок, но воришки на их потуги не обращали никакого внимания и продолжали делать свое черное дело, успешно опустошая карманы и кошельки зазевавшихся граждан.

Даже разумные нелюди не могли пройти мимо Грельминской ярмарки. И в торговых рядах можно было запросто нарваться на клыкастую улыбку вампира, нечаянно отдавить хвост пробегающему мимо оборотню, выслушать десятиэтажные эльфийские ругательства или поторговаться с гномом.

...— Эй, красотка, куда путь держишь?

Я обернулась и скептически оглядела конопатого стражника, опирающегося на древко своего копья.

— Здесь есть постоялый двор?

— Тю-ю... Все забиты под завязку.

— А если подумать? — я подкрепила свои слова лучезарной улыбкой и многообещающе позвенела кошельком.

— Ну, ежели так, то у Рыжего Ронни может и найдется местечко...

Монета без моей посильной помощи вылетела из кошелька и метнулась к стражнику, угодив ему прямо между глаз.

Я вздохнула. Ну вот, опять не рассчитала, напутала, переборщила. Белый должен был медленно и величаво проплыть по воздуху и опуститься в ладонь... Вместо этого он, как звезда, сияет у парня во лбу. Готова поспорить, что отодрать её теперь можно только в лавке у мага, да и то, провозившись не менее часа. Еще ведь и оттиск наверняка останется... Я мысленно застонала, готовясь спасаться бегством от разъяренного стражника...

Но набрасываться на меня с кулаками и предъявлять вполне законные претензии, рыжий, не спешил и, кажется, сам вознамерился удрать от меня куда подальше.

— Извините, госпожа магичка, не признал...

После чего, подхватив свое копье, все же дал стрекача, уже на бегу прокричав:

— Постоялый двор Рыжего Ронни у Северных ворот рядом с лавкой травника!..

— Спасибо, — ошарашено ответила я в пустоту и отправилась на поиски ночлега.

Примерно через полчаса выяснилось, что если бы кто-нибудь придумал выдавать премию за наивность, я стала бы её постоянным и единоличным обладателем. Моя любимая и тысячи раз проверенная поговорка "язык до Киева доведет" здесь отказывалась работать напрочь. Народ был полностью поглощен тем великолепием, что открывалось им на лотках, а торговцы, узнав, что покупать я ничего не собираюсь, отмахивались как от надоедливой мухи и тут же переключались на более достойных клиентов. Так что уйти от городских ворот удалось недалеко, но вымоталась я за это время так, словно действительно дошла пешком до Киева и успела вернуться обратно. От гула голосов разболелась голова, а по моим ногам, наверное, прогулялся если не весь Грельмин, то добрая половина точно.

К тому же меня постоянно тормозили воришки, пытающиеся залезть в мой кошель. Еще на подходе к городу я предупредительно его зачаровала от подобных любителей чужих денег. По крайне мере, честно попыталась это сделать... Теперь каждый, кто пытался покуситься на мои средства, после громкого хлопка отлетал на пару шагов и тут же покрывался полосками всех цветов радуги или еще каким не менее веселым графическим рисунком. "Боевой окрас" линял уже через пару часов, но стражникам вполне хватало пяти минут после звуковых эффектов, чтобы вычислить воришку (не столько по хлопку, сколько по выкрикиваемым в полете высказываниям в адрес бесовской ведьмы, что зачаровала свой кошелек).

Подумав, что Северные ворота до вечера никуда не испарятся, я решила совместить приятное с полезным, и, свернув с главной улицы в первый же переулок, отправилась на поиски суконщика, чтобы купить у него кое-что из одежды. Далее последовала посудная лавка, где я приобрела котелок в замен утраченному, мастерская сапожника и магическая лавочка, где прикупила кучу амулетов и кое-какие снадобья.

...Навьюченная покупками, я медленно брела вдоль скотных рядов, разглядывая всевозможную живность. В клетях сидели напыжившиеся курицы, козы флегматично жевали сено, не обращая внимания на суматоху вокруг. Мужик, подозрительно разбойничьей наружности, держал под уздцы роскошного пегого мерина, а рядом рябая девчушка продавала толстопузых щенят, хором попискивающих в своей корзинке...

— А не желает ли госпожа купить этого красавца? — вкрадчиво поинтересовались откуда-то справа.

Я осторожно выглянула из-за свертков, громоздящихся у меня на руках, и внимательно оглядела предложенное.

"Красавец" с налитыми кровью глазами и увесистым кольцом в носу меня не прельстил, о чем я тут же поведала торговцу, пытавшемуся всучить мне это горообразное рогатое чудовище. И на всякий случай обошла обоих по широкой дуге. Нет уж, спасибо большое, но козы мне хватило с головой, а быков я вообще боюсь с детства.

Еще через пару метров мне предложили подозрительно мяукающий мешок, искренне уверяя, что внутри — не что иное, как очень редкий и неимоверно ценный детеныш скального грифона. Потом пришла очередь истошно визжащих поросят и старой, облезлой индюшки. Её хозяин, сам смахивающий на хворого индюка, долго и старательно убеждал меня, что птица молода и здорова. А выглядит такой ободранной потому, что это новая, еще малоизвестная в Полесье декоративная порода...

После попытки одного мальчишки всучить мне целый жбан с живыми лягушками для моих магических зелий, я поняла, что очень хочу как можно скорее добраться до Северных ворот. К тому же, голодный желудок недвусмысленным рычанием напомнил о том, что завтрак был давно, а обед вообще пропущен. Пара пирогов с вишнями, купленных у пробегавшей мимо румяной тетки, были не в счет.

— Что ж ты, милая, такие тяжести сама таскаешь? — седой дедок посмотрел на меня, покачал головой и тут же предложил. — Купи ослика.

Я внимательно оглядела животное, которое косило в сторону хитрющим глазом. Представила себя на нем верхом... И это в лучшем случае. А то ведь придется идти вперед на своих двоих, таща упрямую скотину в поводу...

— Нет, спасибо, — улыбнулась я дедку, но, отойдя на пару шагов, решительно изловила за капюшон куртки пробегавшего мимо паренька.

— Эй, где здесь можно купить хорошего коня?

— Так вона их скока, — недоумевающий парень покрутил головой. Я мрачно скривилась. Не объяснять же ему, что на всех этих скакунах мне не продержаться и минуты. Вылечу из седла ласточкой, как миленькая. Хорошо, если шею не сверну...

— Ну-у... — я мучительно уставилась в небо, пытаясь придумать достойную причину моей привередливости. — Мне окрас не нравится...

Парень ошалело рассматривал меня, мысленно проклиная свою участь попасться в руки чокнутой магички. Я вздохнула и легонько его встряхнула, спуская с небес на грешную землю.