Немой Менестрель (1-4)

С безукоризненной вежливостью отказавшись от еды и питья, Кронлет все-таки сел (хотя скорее просто упал) в кресло. Элвей величественно, не нарушая прямой осанки, опустилась в соседнее. Оба молчали. Кронлет смотрел в камин, Элвей внимательно изучала собственные ногти.

— Где он, Элвей? — тихо и как-то очень устало спросил мужчина.

— Не важно, — так же тихо откликнулась она, поднимая на него глаза.

— Ты знаешь, кто он? Ты знаешь, что от его руки этой ночью погибли трое? Ты знаешь, что он был в засаде у тюрьмы, и что им удалось отбить от конвоя Повелителя эльфов? — голос Кронлета, который начал звучать свистящим шепотом, постепенно повышался, и конец фразы прозвучал уже как крик.

— Я знаю, что он мой друг. — Элвей вскинула голову и внимательно посмотрела на собеседника. — И еще я знаю, что друзей не предают!

— Не предают? — Кронлет вскочил с кресла, заметался по комнате. — Элвей, он — эльф! Эльф, ты понимаешь? Сегодня ты с ним дружишь, а завтра весь город будет твердить, что вы любовники?

— А ты сам? Ты будешь верить мне, или глупым слухам? — вскинулась Элвей. — Он — мой друг. Что он сделал, отбил своего Повелителя у охраны? А Повелитель его виновен в том, что в магии лучше разбирается, и не желает открывать людям секретов? Велика вина.

— Замолчи, — тихо и угрожающе произнес Кронлет. — Замолчи, ты говоришь бред! Проводи меня к нему, мы уйдем отсюда, и больше ты его никогда не увидишь.

— Нет.

— Замечательно! — Кронлет подхватил с кресла сброшенный плащ и шагнул к двери. — Прошу простить меня, госпожа, я занял ваше время по совершенно пустячному вопросу.

Он распахнул дверь, и Францесска невольно поморщилась, в проеме ярко сверкнула до бела раскаленная ветвистая молния, ее свет неожиданно больно хлестнул по глазам.

— Я люблю тебя! — почти прошептала ему в спину Элвей. За грохотом грома он не мог расслышать этих слов, но услышал, обернулся.

— Нет, это я тебя люблю. — И вышел, тихо притворив за собой дверь.

Картинка с гулким хлопком пропала, в центре гексограммы снова клубилось грозовое облако.

— Твой второй вопрос, госпожа?

Францесска вздрогнула от неожиданности. Она почти забыла, что стоит в подвале замка Келбара, погрузившись в видения чужой жизни. Она позволила себе отвлечься от обряда, и перестала контролировать собственную силу. Теперь из крохотной, никак не подсыхающей ранки на ее руке кровь уже не капала, лилась не прерывающейся струйкой, отбирая у женщины остатки сил.

Надо сосредоточиться...

— Что дает ей этот Медальон?

На языке женщины вертелся совсем другой вопрос, и она сама удивилась, тому что сказала, но слово не воробей.

— Ты же сама догадалась. Неуязвимость... Хотя... — Дух задумался на секунду. — Любовь — странная материя. Она давала силу ее родителям, и она же сделала их уязвимыми... Эта любовь ее аукнется всему миру. Подумай, как можно сделать уязвимой их дочь...

— Я довольна твоей работой, Дух-Хранитель. Я отпускаю тебя.

Побелевшими губами прошептала Францесска, перед тем как плавно осесть на чуть влажные каменные плиты...

Францесске было плохо. Серые мраморные стены равномерно качались туда-сюда, а пол с потолком и вовсе словно собрались поменяться местами. Да, Францесска, надо будет тебе запомнить, что не по твоим силам задавать Духу-Хранителю два вопроса за раз. Аррг, кровь хлынувшая из носа (после обряда — и то радость) грязными кляксами закапала дорогой бархат на груди. Хвала Богам — не на гексаграмму.

Уже погасшая на полу гексограмма все равно тянула из нее силы. Женщине едва хватило сил отползти от золотых (Конечно, золото, — смеялся Кронлет, впервые показывая молодой жене это место. — Не думаешь же ты, что какой-то другой металл удержит духов лучше?) линий, окончательно разрывая контакт.

Да, не известно, кто же в этом семилетнем браке испортил кому больше крови. И после смерти продолжаем. Идеальная пара. Францесска осторожно села. Аррг, голова раскалывается, но ничего, дело того стоило. Так вот как вы выкрутились, дорогие мои. Так вот в чем причина вашей ссоры.

Францесска поднесла к губам кубок с красным вином, настоянным на травах и заботливо оставленным на столике, рядом с местом работы.

Значит, муженек ее приревновал. Ну еще бы, если б к вашей невесте накануне помолвки заглянул какой-то эльф, да на всю ночь, не приревновали бы? А о гордости Элвей легенды ходили. Хотя, почему это ходили? И сейчас ходят... Вот и не стала она оправдываться — распахнула дверь и спокойно предложила либо верить ей, либо досужим сплетням. Что ударило в голову обычно покладистому жениху — только догадываться можно. Но в дверь он вышел, а в назначенный для помолвки день подкатил карету к совсем другому дому. Вот переполоху-то было в роду Ферко. Как же, все у другого дома ждали... Конечно, имя невесты согласно давней традиции не объявлялось, чтоб не сглазили. Но что человек, который был готов на руках носить Элвей зайдет в другой дом и преклонит колено перед старшей дочерью, никто не ожидал. Францесска тогда сама больше всех испугалась — она и не поняла ничего толком. Родители на помолвку любуются у богатого дома на том конце города, а сама помолвка здесь. Но боишься или нет, а отвечать надо. Либо сейчас соглашаешься, либо всю жизнь одна проживешь. А красивое личико и магическая сила в прибавку к непомерным амбициям Ферко слабый перевес полного отсутствия денег. Да только не думала об этом Францесска. Тогда не думала. Просто протянула своему кавалеру ладонь, всю в мелких ссадинках от домашней работы да в саже от камина, даже вытереть не догадалась. Смешно сказать — к ней свататься пришли, а она в старом платье да с тряпкой в руках — камин оттирает... Так и состоялась помолвка.

Францесска хорошо помнила, как растеряно она показывала родителям (не очень довольным тем, что жених не появился на ожидаемом месте) тяжелое литое кольцо, такое неуместное на ее тонких пальцах. Помнила переполох, как же неделя до свадьбы, а у невесты ни одного не залатанного платья. Помнила. Но тогда просто не была способна ни о чем думать, только гладила и гладила холодное золото кольца.

О том, что готовили его для Элвей, она догадалась значительно позже. Вот на пальцах высокой и статной Элвей это кольцо смотрелось бы куда лучше... Но тогда молодая дурочка нелепо верила в собственное счастье.

Глупости все это. Нашла время для сентиментальных воспоминаний.

Важно сейчас совсем не это, а то, что нашлась и на Киану управа. Кто бы мог такое подумать, а? Ну надо же, как просто... Однако, что с амулетом ее будет не понятно. Все-таки не один он — два сплавились. И сможет ли Каролина его надеть — большой вопрос. А даже если не сможет. Ей достанется францесскин когда-нибудь. И будет ее дочь и самой богатой и самой сильной ведьмой.

Все будет... Только дайте извести эту маленькую немую нахалку.

Глава 3.

Интуиция: поразительное чутье, которое подсказывает женщине, что она права, независимо от того, права она или нет.

"Methodist Recorder"

Дорога ровно стелилась под копытами невысокой гнедой кобылки. Всадник ритмично покачивался в седле и кривил губы в чуть заметной усмешке. Причиной этому было письмо, сейчас спрятанное в седельной сумке. Госпожа Келбара в очередной раз желала нанять убийцу, чтобы извести свою падчерицу. Ненормальная — за десять лет подобных попыток она так и не усвоила, что дело это бесполезное, но Айсан больше не собирался терять своих людей: кто ж в здравом уме пойдет убивать менестреля? Потом замучаешься от проклятья отделываться. Но даже это не самое страшное, сходишь в храм пару раз, да пожертвуешь энную сумму на "благотворительность" (надо же священникам что-то кушать?) и можешь считать себя свободным человеком, но девчонка-то еще и магичка...

Айсан хорошо помнил день, когда стал главой клана. Это было десять лет назад. Трагичный выдался денек — господин Келбара скоротечно скончался (если ваша женушка в совершенстве варит яды это неудивительно). "Безутешная" вдова, едва сдерживая улыбку, попросила тогдашнего предводителя пообщаться с ее падчерицей — так, чтобы девочка с отцом поскорее встретились.

Лошадь вдруг споткнулась, сбивая всадника с мысли. Сильная рука придержала поводья — приближалось самое опасное место пути — узенькая линия дороги, почти отвесная каменная стена с одной стороны и обрыв с другой. Тут не место предаваться воспоминаниям — перебраться бы. Айсан слез с лошади и осторожно пошел вперед, крепко сжимая в руках повод. К счастью место это было совсем коротким — двадцать шагов и убийца снова в седле.

Киана... Когда маленькая девочка зашла в свою комнату, Айсан на какой-то миг подумал, что нанимательница ненормальная — платить за такого заморыша ТАКИЕ деньги. Только когда Керт (прежний главарь) тихо велел Айсану не высовываться и прыгнул, явно собираясь свернуть девочке шею, убийца понял, с кем связался. Керт не допрыгнул до девочки. Упал на пол со свернутой шеей.

Киана же совершенно спокойно взяла с кровати котомку и вышла за дверь. С тех пор Айсан перестал обманываться внешностью противников... а за одно потерял сорок человек, которые пытались убить эту девушку. Её травили, пытались зарезать, уронить откуда-нибудь, атаковать магически — эффект был один. Смертью, предназначенной девушке, умирал ее убийца.

Хватит-хватит. Если эта девушка так хочет жить и может отстаивать это право — да ради всех богов. А терять людей Айсан больше не намерен.

Хотя письмо было предельно лаконичным, даром, что написано рукой самой Францесски: "Господин Айсан, я желала бы видеть Вас у себя в гостях, что бы поговорить о деле, которое наверняка Вас заинтересует". Дата, подпись, размашистый и затейливый росчерк темно-серой туши, какой и положен богатой аристократке... Все. Возможно ни о каком убийстве речи и не пойдет. О, Боги, о чем же еще с убийцей разговаривать? О прогнозе на урожай диковинных рыжих фруктов, которые Францесска пыталась выращивать в своих деревнях? Поправка, возможно речи не пойдет об убийстве Кианы.

Горная тропа сменилась равниной, теперь он ехал через аллею, в тени высоких деревьев, стремительно теряющих листву. Поворот, еще один... и вот уже перед наемников гостеприимно распахивает ворота фамильный замок Келбара... Ох, и ничего себе замочек...

Айсан уже успел забыть это легкое, точно стремящееся вверх, строение... Хрупкие стены, тонкие башни... да что там, замок не имел даже крепостной стены со рвом — только ажурная решетка и преграждала путь, не столько защищая землю, сколько намекая — все, дальше чужая территория. Мечта грабителя... Только от этих самых грабителей потом даже пепла не находили. Вот что значит — маги.

Ну что ж, убийца спешился, перекидывая поводья подошедшему груму. Он прибыл... и ожидается оч-чень интересный разговор.

Слуга почтительно принял повод кобылки, и увел ее куда-то. Что ж, Айсан не стал дожидаться, пока кто-то соизволит открыть ему дверь и, в нарушение все правил этикета, прошел в дом без приглашения. А вот отделаться от седовласого мажордома оказалось не так-то просто. Человек, служивший уже трем поколения Келбара, брезгливо поджимал губы, но все же вел убийцу вперед, показывая дорогу.

Францесска ждала его в библиотеке. Хороша, стерва, слов нет, как хороша... Но не про нашу честь. Официально, конечно, ничего не объявлялось, да только молва людская давно разнесла весть, что госпожа Келбара метит ни много, ни мало, а в Императрицы. И никак Айсан не мог сказать, что плохая Императрица получится — и на вид загляденье, и слуги за свои госпожу готовы отправиться хоть к Светлым Богам, хоть к Темным. И не зря кстати — за те семнадцать лет, что Францесска носила фамилию Келбара этот род из богатого, но играющего никакой политической роли превратился в силу, с которой просто нельзя не считаться. В общем, всем хороша дама... только вот падчерицу не любит, до потери рассудка.

Светловолосая голова нанимательницы склонилась в знак приветствия. Айсан ухмыльнулся и изобразил поклон.

— Присаживайтесь, — предложила Францесска. — Я могу предложить вам вина? Нас ожидает очень интересный разговор.

— С удовольствием, — согласился Айсан, решив, что травить его до выполнения задания по меньшей мере не выгодно. — Только боюсь, что разговора у нас не получится. Мой клан не может позволить себе терять больше людей.

Францесска чуть заметно поморщилась, она не любила, когда к её пожеланиям не прислушивались. Её б воля и за это высказывание убийца оказался бы в лучшем случае за воротами замка. В худшем — прямо у палача. Но, к сожалению никто, кроме него сейчас помочь не может. Больно уж специфический способ убийства потребуется.

— Я прошу вас подождать со своими суждениями. Вы же еще не знаете, что я хочу вам предложить.

— Но догадываюсь.

— Не сомневаюсь, — кивок был настолько мимолетным, что Айсан засомневался, был ли он? Или просто — слишком тяжелая прическа заставила покачнуться точеную шею? — Вы действительно умны, иначе не продержались бы на таком опасном посту десять лет. Но оставьте свои догадки при себе, пока не услышите предложения. Налейте себе вина, и проявите немного терпения.

Айсан послушно плеснул в кованый кубок вина и замолчал. Не буди лихо убийца, пока тихо — не буди. А то ведь оказавший услугу, рано или поздно становится опасным свидетелем. Тем более с твоей экзотической профессией. Нет, снаружи-то все чинно — купец. И лавка, которая официально считается его приносит ощутимый доход... но все, кому надо все знают. И смерть твоя не вызовет бурных рыданий ни у кого. Конечно, клиенты благодарны тебе за решение проблемы. Но до определенного предела, который заканчивается там, где проблемой становишься уже ты.

— Вы знаете, что в этой жизни у меня есть почти все, — холодно улыбнулась Францесска. Она не хвастала, просто констатировала всем известный факт.

— Я могу говорить откровенно? — поинтересовался Айсан, отпивая из кубка. Женщина склонила голову в знак согласия, и убийца продолжил. — У вас пока есть все. И ключевое слово именно "пока". Ваш покойный супруг официально объявил своей наследницей свою дочь от другой женщины. Если бы Элвей была жива — вас уже не было бы здесь. Но она мертва — это позволило вам десять лет быть хозяйкой имения. Однако вашей падчерице вот-вот исполнится восемнадцать, поэтому хозяйкой станет она. И даже Император не сможет ей запретить выкинуть вас на все четыре стороны. Кстати, состояние Келбара, которое именно вы преумножили в несколько раз, тоже достанется ей. Наследница — она. А ваши "теплые" отношения не оставляют сомнений, что вы в этом доме не останетесь. Я прекрасно понимаю ваше стремление избавиться от этой помехи, но мои люди мне дороги. Значительно больше, чем материальная компенсация, в случае их гибели.

— Вы все удивительно точно описали, — тонко улыбнулась Францесска. Айсан не стал обманываться чувствами, которые вызвали эту улыбку. Именно так, наверное, улыбается удав кролику перед обедом. — Тем не менее, я надеюсь, что вы все-таки согласитесь на мое предложение.