Сказ о Велиславе

— Хорошо тебе, Велька, — пробормотала Лия, оказываясь рядом с Аликой на земле. — Похмельем не страдаешь...

— Да уж, — ядовито отозвалась я. — Мне и впрямь лучше всех!

— Прости, — спохватилась сестрица, поняв, что задела меня за живое. Ведь чем сильнее ведьма или маг, тем больше у нее похмелье. А мне...хватило всего лишь нескольких глотков целебного отвара, любезно предоставленного трактирщиком, чтобы прийти в себя.

— Ничего, — натянуто улыбнулась я и попыталась отшутиться, — главное, чтобы от твоих криков наши вчерашние собутыльники не проснулись.

— Что, все настолько плохо? — тихо поинтересовалась Алика.

— Да нет, — улыбка сошла с моего лица, стоило только вспомнить о норданце, — наоборот, слишком хорошо.

От дальнейших расспросов меня спас конюх, ведущий под уздцы лошадей.

— Ох, я на нее не залезу — простонала Лия, поднимаясь с земли.

— Ничего страшного, — вернувшийся Яромир легко подхватил ее на руки и посадил на коня.

— Нельзя же так...неожиданно! — возмутилась в миг позеленевшая сестра, но затем смягчилась. — Спасибо.

Нам с Аликой было не так плохо, поэтому на коней мы смогли залезть без посторонней помощи. Путь наш был недолгим. Как только мы добрались до небольшого озера, Вир отпустил коней и принялся чертить на земле руны.

Мне никогда не была доступна пространственная магия, поэтому, в отличие от развалившихся на травке ведьм, я внимательно наблюдала за магом, старательно запоминая, что он делает. Кто знает, вдруг когда-нибудь пригодится?..

Хотя, ладно, чего уж саму себя обманывать. Вряд ли мне выпадет случай воспользоваться полученными знаниями, но это все равно не умаляет мой интерес. Меня всегда восхищал этот вид магии, большей частью потому, что я никак не могла понять как так можно — за одно мгновение оказаться за сотни, тысячи миль от того места, где ты только что был. И, несмотря на то, что я довольно сносно разбиралась в теории, пространственные переходы являлись для меня самой большой загадкой.

— А это что за руны? — полюбопытствовала я, подойдя к магу. — Почему они выходят за границы круга?

— Это внешняя защита, — охотно начал объяснять он, — чтобы ничто не смогло прервать перемещение. А вот эти, — Вир указал на надписи внутри круга,— для того, чтобы ничто не проникло из вне.

— Это, конечно, очень интересная лекция и не хочется вас прерывать, но ты скоро закончишь? — встряла в наш разговор Алика. — Если мне в ближайшее время не выпить целебного настоя Настасьи, то я рискую превратиться в очень кровожадное чудовище...

— Да все уже готово, — насмешливо фыркнул Вир, прекрасно знавший, что спорить с женщиной себе дороже. А если это еще и ведьма, у которой похмелье, то и подавно.

— Вот и отлично!

В мгновение ока они оказались в круге и выжидательно уставились на нас. Что нам еще оставалось делать, кроме как последовать их примеру?

Убедившись, что ничьи руки или ноги не выходят за пределы круга (а то они так и останутся тут), Вир зашептал какое-то заклинание на незнакомом мне языке. Ненадолго нас окружило сияние, а когда я вновь обрела способность видеть, то мы уже были во дворе дома.

Окрыленные надеждой в скором времени получить зелье, Алька с Лией резво взбежали по ступенькам на крыльцо. Я нехотя последовала за ними.

Ну, снова здравствуйте, родные пенаты.

Вот уже несколько часов, с самого рассвета, я сидела у небольшого болота и сетовала на судьбу-злодейку. Моя давняя знакомая, кикимора, Ульва была не только благодарной слушательницей, но еще и умела сопереживать. А сейчас это было именно то, что нужно.

— Нет, ты представляешь, за какую-то попойку они меня наказали! — изливала душу я. — Можно подумать, мы так в первый раз сбегаем!

— Вот-вот, — закивала кикимора, — совсем житья не стало. И меня тоже наказали...

— А тебя-то за что? — заинтересовалась я.

— Да...— Ульва смущенно потупилась и словно нехотя продолжила, — очередного путника чуть не утопила...И теперь вот месяц из этого болота ни ногой!

Она раздраженно запустила в болото камень и, прошептав под нос далеко нелестные высказывания, негодующе засопела.

— Ну, у тебя отец отходчивый, — успокоила ее я, — и замуж против воли точно не выдаст.

— Это точно, не то что твои тетки, — довольно захихикала та, — ждут не дождутся, когда мужней станешь.

— И не говори, — вздохнула я. — А сами-то, можно подумать...

— Не грусти, Вель, — отозвалась кикимора, всегда тонко чувствующая мои эмоции. — Все у тебя образуется. Получишь сандалии — и сможешь летать...а еще весь мир увидишь!

— Мир-то я и так могу увидеть, — хмыкнула я, — так ведь не в этом дело.

— А в чем же тогда?

— Все это, — я глянула на видневшийся вдалеке дом, — оно ненастоящее. Да даже этих женишков возьми — им ведь не я нужна. Для Вира это просто пари, а остальным подавай могущество рода... Все, что угодно, только не я сама.

— Но я думала, что тебе никогда не было до этого дела, — удивленно пробормотала кикимора, — главное ведь, что твоя семья тебя любит.

— Любят, — согласилась я. — И от этого еще хуже.

Как бы я не хотела признаваться даже самой себе, но моя слабость всегда меня бесила. Это было невыносимо — быть частью великого рода...быть его позором. Конечно, некоторых магов совершенно не волновало сколько у меня сил, но их было так мало и большинство из них были старше моей бабушки. Другие же меня презирали. Пусть они и не смели говорить мне это прямо в лицо, но я видела.

Это очень просто...нужно всего лишь заглянуть в их глаза и можно будет увидеть даже их души, если захотеть.

Я могла и не смотреть, чтобы не разочаровываться, но, несмотря на то, что правда всегда приносить боль, она, все же, намного приятней любой лжи.

Это ведь только люди любят жить в собственных иллюзиях.

Потому что так проще. Но не лучше.

Но иногда мне тоже хочется создать себе хорошенькую иллюзию, но, наверное, у меня просто не хватает на это смелости...или же глупости. И как бы я не старалась, мне не удастся стать частью человеческого или магического мира. Никогда не будет своих, только чужие.

Вначале это угнетало, потом злило, а вот теперь я почти привыкла.

Единственное, чего я всегда не могла понять — это почему моя семья не отказалась от меня, как поступали из покон веков многие другие. Ведь намного проще уничтожить, стереть из рода, чем оставаться рядом, зная, что тем самым можно навлечь на себя позор. Они любили меня, защищали, оберегали, но это все равно меня не спасло.

Я много раз хотела уйти. Исчезнуть, чтобы дать им возможность забыть обо мне, но в последний миг вся моя решимость куда-то улетучивалась. Может, так происходило потому, что я тоже их любила, а может, потому, что мне было просто некуда идти. Ведь где бы я ни оказалась, я всегда буду Веллийской, независимо от того, хочу я этого или нет.

— А, по-моему, сила не так важна, как многие думают, — прервала мои размышления Ульва. — Она не всегда может дать то, чего хочешь...

— Это не так, — качнула головой я, — вот чего хочешь ты? Какое твое самое сокровенное желание?

— Ну, я...— она придвинулась ко мне ближе и едва слышно зашептала, — я хочу увидеть мир, хочу ходить по земле. Разве магия может изменить мою природу?

— Магия может все, — отозвалась я. — Я слышала, что однажды ведьма, ставшая навьей, смогла частично вернуть свой облик.

— Это невозможно! — потрясенно выдохнула Ульва.

— Все возможно, если у тебя есть сила.

Пусть я и не умела читать мысли, но сейчас я точно знала, о чем думала маленькая кикимора, которая только что узнала, что ее мечта может когда-нибудь осуществиться.

Ведь все мы о чем-то мечтаем, независимо от того, кто мы есть — маги, люди или же нечисть. Мы можем не признаваться в этом или просто не догадываться, но все мы отчаянно чего-то желаем. Большинство мечтает о власти и силе, другие, как и Ульва о том, что никогда не было им доступно, что они никогда не видели и не чувствовали.

Но почти все эти желания выполнимы.

Все, кроме моего, потому что воплотить его в жизнь не под силу даже богам. И, наверное, с моей стороны довольно глупо продолжать мечтать, но я ничего не могу с собой поделать. Потому что все мы, несмотря на то, кем являемся, всегда хотим того, что не имеем.

Кто-то однажды сказал мне, что мы умеем мечтать, потому что это дает нам силы стать теми, кем мы хотим быть.

Это не совсем правда.

Иногда это заставляет себя ненавидеть.

7

Вскоре наше с Ульвой уединение было самым возмутительным образом нарушено. На поляне появился Вир и, увидев меня, расплылся в довольной улыбке:

— Ты-то мне и нужна!

Кикимора заинтересованно покосилась на мага и, не удержавшись, поинтересовалась:

— Это и есть...жених?

— Он самый, — вздохнула я и, повернувшись к нему, спросила. — И зачем ты меня искал?

— Не я, — отмахнулся тот, — а Мирослава. Говорит, что-то важное...

Ну, вот. Только я собралась насладиться своим одиночеством, как тут же кому-то понадобилась. А ведь, будь на месте бабушки кто-то другой, упросила бы мага соврать, что он меня не нашел, а так, придется идти. Нехотя встав с валуна, на котором сидела, я наклонилась к Ульве, чтобы попрощаться.

— А жених у тебя хорошенький, — усмехнулась кикимора и, заговорщицки мне подмигнув, предложила, — как только решишь овдоветь — скажи. Мы с сестрами с радостью тебе поможем!

— Обязательно, — пообещала я, приятно удивленная ее заботой. Вот и верь потом всем этим магистрам, заунывно вещающим в академиях о том, что нечисть — это кровожадное чудовище, не способное ни на какие чувства.

Ульва еще раз мне подмигнула, а затем скрылась, взболомутив воду и подняв со дна ил и тину.

— А как ты меня нашел?

— Ну, маг я или не маг? — хмыкнул Вир. — Неужели не смогу найти любимую невесту?

— Это меня Яра сдала? — догадалась я. — Что ты ей наплел?

— А мне даже ничего и говорить не пришлось, — фыркнул он, — она как узнала, что я тебя ищу — тут же все рассказала. По-моему, она перечитала любовных романов. Что может быть заманчивого в свидании на болоте?

Я хмыкнула, соглашаясь. Что поделать, у сестры всегда было необычное представление о романтике.

— Я сначала не поверил, что ты действительно будешь тут, — вдруг сказал колдун, когда мы отошли на значительное расстояние от болота. — Почему ты постоянно с ними путаешься?

— Ты это о ком? — я сделала вид, что не поняла. Уж слишком мне не нравилось, как начинался этот разговор.

— Не притворяйся, — качнул головой Вир, — ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду. Что дает тебе нечисть такого, чего не могут живые?

Я обреченно вздохнула, поняв, что маг так просто не оставит меня в покое. Далась же ему эта нечисть!

— Дело не в этом, Вир, — попыталась перевести тему я, но он не дал мне вставить и словечка.

— Так нельзя, Велислава. Это ненормально! — недовольно отозвался маг и, остановившись, схватил меня за локоть и притянул к себе, заглядывая в глаза. — Ты ведьма, а ведешь себя с ними, как с ровней.

— Я ведьма только на половину, — тихо ответила я. — Не забывай об этом.

Он пристально всмотрелся в мое лицо, и, видимо, не найдя там того, что искал, раздраженно бросил:

— Раньше ты не была такой.

Я отступила от него на шаг и, потерев ноющую руку, пробормотала:

— Раньше все было по-другому.

Вир что-то пробормотал сквозь зубы и судорожно сжал кулаки. Я испуганно покосилась на него, не понимая, что же его так взбесило. Признаться честно, такой маг меня пугал. Задумай он что-либо, я даже сопротивляться не смогу: куда уж мне тягаться с ним силой?

— Почему же тебе с ними лучше? — повторил он.

— Если я скажу тебе, то мы сможем пойти дальше? — взмолилась я, мечтая только о том, чтобы все закончилось поскорее.

— Да.

— Они...— я запнулась, не зная, как правильнее сказать, но все же продолжила, — они настоящие.

И опустила голову, чтобы не встретиться с ним взглядом, потому что прекрасно знала, что увижу. Но маг ничего не говорил, и когда я уже подумала, что он уже ушел, до меня донеслось яростное:

— А мы, по-твоему, какие? Выдуманные?

— Нет, — горько усмехнулась я, — вы просто другие.

— Ты окончательно потеряла рассудок.

Я и не ожидала услышать ничего другого — все так говорили, только узнав о том, что я запросто болтаю с нечистью, которой вроде бы пристало желать моей смерти, а не развлекать беседами. Было бы странно, пойми он меня...

— А даже если это и так, — пожала плечами я, — тебе-то что?

— Ты мой друг, — начал Вир, но я, даже не дослушав, перебила его.

— Друг?! — ядовито повторила я, вскинувшись. — Мы не виделись уже несколько лет, и вот, внезапно объявившись, ты считаешь, что в праве вести себя так? А где ты раньше был, друг?..

И не говоря больше ни слова, я развернулась и побежала к дому. Мною овладели такая злость и обида, что хотелось вернуться и разорвать его на мелкие кусочки. Никто никогда не осуждал меня, а тут вдруг этот проклятый маг решил залезть мне в душу. Какое ему до меня вообще дело?! Он ведь просто выиграет свое пари — и вновь исчезнет, до тех пор, пока ему еще что-то не понадобится.

Слезы так и норовили выступить на глазах, и я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос. С силой сжав руки в кулак, да так, что ногти впились в ладони, я постаралась успокоиться. Не хватало еще, чтобы кто-то из родни заметил, что что-то случилось, от них ведь так легко не отделаешься! Пока не узнают, что случилось — не оставят в покое. А уж в том, что в этом случае, они поддержат сторону Вира, я не сомневалась. Им ведь не вдомек, каково это...быть такой, как я.

Нечисти глубоко наплевать на то, сколько у меня сил и к какому роду я принадлежу. Они смотрят намного глубже, в самую душу. Поэтому люди боятся их пуще колдунов. От них ничего не утаишь — не только любую ложь мигом почуют, но и самые страшные грехи, в которых и себе-то порой боишься признаться.

Они были настоящими. И с ними настоящей себя чувствовала я. Не нужно было надевать никакую маску, чтобы не выказать истинных чувств, как я это делаю дома, не нужно было притворяться, что мне все равно, когда я слышу презрительный шепотки от более одаренных ведьм. Все это рядом с ними было бесполезным.

Да, они не были ни людьми, ни чародеями, и порой меня пугала их звериная природа. Но разве, разве чудовищем может быть только тот, кто им родился? Разве убивают только те, кто впитал жажду убийства с молоком матери и кровью предков? Все эти истории, рассказанные людям в детстве о кровожадности и жестокости нечисти, разве они не меркнут по сравнению с теми зверствами, на которые способен маг или человек по отношению к себе подобным?

Какое мы имеем право осуждать их, так похожих на нас?..

Наверное, именно поэтому нечисть и ненавидят. Потому что, заглянув в их сущности, мы способны найти там свое отражение.

Сколько себя помню, я никогда не боялась нечисть, как это делают люди, и не презирала, как маги. Они всегда для меня были просто ... другими. Странными, чуждыми, но от этого не менее интересными. А еще они не умели обманывать, и даже не понимали, зачем это нужно делать. Пусть они не умели любить, как это можем мы, но они и не умели предавать. А для меня это всегда много значило. Я не знаю, были ли они мне друзьями, а самое главное, была ли я для них другом, а не занятной зверушкой, но это было и не важно.