— Может махнуть рукой на все, развернуть литерный и вернуться в Санкт-Петербург, признав, что тяжела шапка Мономаха. — думал он, и сам себе возражал. — Нет уж, вперед и только вперед, если вино налито, надо его пить. От того, что, несомненно, является рукой божией, не спрятаться и в Австралии. Значит, идти ему навстречу с открытыми глазами и высоко поднятой головой.

18 марта 1904 года 20-10 по местному времени.

Где-то между Мукденом и Читой, поезд Наместника Алексеева

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

В глухой, как наброшенное одеяло тьме, за окном проплывают невидимые манджурские сопки, воспетые в бессмертном вальсе. Темень, хоть глаз выколи, лишь изредка блеснет во мраке огонек В купе горит местная лампочка, угольная нить накаливания, тусклый розоватый свет. На столике ноутбук, массивный самодельный преобразователь превращает постоянный ток вагонной сети в привычные двести двадцать вольт на пятьдесят герц. На экране ноутбука схема — интриги Царского Села. Этой программой по анализу политических структур со мной поделился Одинцов. Здесь вся информация, которую нам удалось найти в книгах и на компьютерах кораблей, плюс то, чем успел или пожелал поделиться Наместник Алексеев. Разноцветная многоэтажная пирамида, составленная из разноцветных узлов, при нажатии на которые выскакивают карточки на соответствующих лиц, завораживает своей сложностью. Значительная часть узлов красного цвета, это балласт, который надо отсечь, чтобы Россия не свалилась в ад. Это и императрица Александра Федоровна, и генерал-адмирал Алексей Александрович Другие карточки желтые, это значит, что этому политическому или государственному деятелю необходимо применить свою энергию на пользу России, а не во вред. Самым славными представителями этой славной плеяды являются Витте и Столыпин. Зеленых карточек совсем мало, а синих всего две. Вдовствующая императрица Мария Федоровна и Великий Князь Александр Михайлович... и усе!

Стук в дверь, — Михаил Васильевич, можно к вам? — Эбергард!

Быстро убираю пирамиду с экрана, и закрываю крышку ноутбука, — Пожалуйста, входите, Андрей Августович!

Эбергард садится за столик напротив, — Добрый вечер, Михаил Васильевич, не спится?

— Не спится, Андрей Августович, не спится. — вздохнул я, — Вот гляжу за окно и вижу — пустыня. Ни огонька. И дело совсем не в отсутствии привычного в нашем времени электричества, в такую ночь и огонек коптилки или лучины будет виден за много верст. А ведь по ту сторону Урала земли не хватает, мужики буквально на голове друг у друга сидят. А ведь Россия страна крестьянская и этим все сказано. Да и не удержать нам этих краев если не получится заселить их русским населением. Солдат только раздвигает границы, и лишь мужик способен их закрепить.

— Не все так плохо Михаил Васильевич, — возразил Эбергард, — действуют же программы переселения, Сибирь, Дальний Восток, Туркестан.

— Да, ну, Андрей Августович, вы забываете откуда я пришел? Все это есть, но этого мало, ничтожно мало! Одна десятая или даже одна двадцатая часть от потребного. Необходимо в разы больше! Это должна быть как стратегическая боевая операция с тщательным планированием и тыловым обеспечением. Андрей Августович, скажу вам сейчас, и буду повторять всегда и всем. Богатство государства исчисляется не миллионами золотых рублей, это только тень, которую отбрасывает настоящее богатство. Богатство государства в первую очередь составляют производство хлеба, мяса, молока и яиц. Люди в первую очередь должны есть. Если вы не можете накормить страну своим продовольствием, то рано или поздно случится бунт. Это мы тоже проходили. Но, это продовольствие не должно производиться в огромных латифундиях, как об этом мечтают большинство наших доморощенных западников. Просто в этом случае продуктов будет производиться ровно столько, сколько можно продать за границу, а страна все равно останется голодной. И доход от этой деятельности получат единицы толстосумов, а крестьянство останется нищим. А рано или поздно это опять бунт. А если вы, по примеру римских императоров будете изымать у богатых часть хлеба и бесплатно раздавать его бедным, то взрастите такую люмпенизированную чернь, что мир содрогнется. Только один путь может оказаться спасительным, и то, я говорю "может", потому что его в России не пробовали. Необходимо не разрушать общину к чему нас призывают либералы и западники а всемерно укреплять ее, превращая в некое подобие сельскохозяйсвенной артели. Вы уж извините, Андрей Августович, но Россия не Германия и не Англия. И климат другой и менталитет народа. Хотя вы немцы — молодцы, можете среди нас жить, французы и британцы, за редким исключением, от нас просто убегают.

— Михаил Васильевич, — Эбергард замялся, — а много ли в ваше время было в России моих соотечественников. Павел Павлович дал мне в дорогу кое-какие книжки, но там об этом пишется крайне мало.

— А что бы хотели? Две Русско-Германские войны по странному капризу англосаксов именуемые мировыми. Реки пролитой крови на полях сражений и не только. Слово немец стало синонимом слова враг. Пять миллионов убитых русских солдат в первой войне, пятьдесят миллионов во второй...

— Пятьдесят миллионов?! — переспросил ошарашенный Эбергард, — Как?!

— Все очень просто, через тридцать лет от сего момента один австрийский художник недоучка Адольф Шилькенгрубер провозгласит теорию превосходства немецкой расы над всеми остальными. Сверхчеловеки и недочеловеки. Из этого вырастет такая война, что наши сегодняшние приключения покажутся кадетскими учениями. Из пятидесяти миллионов погибших русских только семь с половиной пали в боях. Еще пять миллионов были замучены в германском плену. Все остальное это женщины, дети, старики уничтоженные германской государственной машиной на оккупированной территории. Ваши соотечественники, как стая саранчи, прорвались до Царицына и Петербурга. Ну и после всех этих подвигов, сами понимаете... нет никто немцев не истреблял, они просто уехали. Первый раз немцы уезжали из России после семнадцатого года. Из Прибалтики в тридцать девятом — сороковом. Ну а потомки тех, кто тогда остались, почти все выехали после девяносто первого года. Остались единицы, вроде моего командира минно-торпедной части. Но, Андрей Августович, не берите в голову. Все мы считаем что эти войны с их жертвами нужны были только и исключительно англосаксам и еврейскому банковскому капиталу. Не будет этих войн за британские интересы, не будет и всего того, что я сейчас вам живописал. И эту мысль необходимо продвинуть в самые высокие головы. А пока, извините, что-то мне спать захотелось.

— Тогда позвольте откланяться, Михаил Васильевич, приятного вам отдыха, — у самого порога Эбергард снова обернулся, — Если вы не прочь, то я обдумаю ваши слова и мы продолжим этот разговор завтра, на свежую голову...

19 марта 1904 года 01-55 по местному времени.

На траверзе Чемульпо, удаление 20 миль, БПК "Адмирал Трибуц"

Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

Проходим траверз Чемульпо, шапки долой, минута молчания. То же самое происходит на "Аскольде" и на "Новике". По включенному радиоканалу с "Аскольдом" сначала была только тишина, потом донеслись слова молитвы. Я представил себе освещенные только огнями свечей лица матросов, священника размеренно читающего молитву, и мороз пробрал по коже. Умеют же предки! Сделал знак дежурному связисту переключить канал "Аскольда" на общекорабельную трансляцию. Я и раньше не очень-то жаловал атеистов-толерастов, а теперь окончательно прочувствовал, что вся эта публика — чистый яд для России. Надо будет потом, после похода, пожать этому батюшке руку и поговорить. Не знаю, может я какой неправильный, но никой благодати и умиротворения я не почувствовал, наоборот, в душе загорелась жажда утопить с концами как можно большее количество японцев, к примеру, кишащий солдатами войсковой транспорт. Молитва окончена, одеваю фуражку. Конечно, будут еще и венки на воду, и залп в воздух, но это позже, уже после войны. Это надо делась там где "Варяг" сражался один против шести в безнадежном бою. А сейчас возникает жуткое желание отсалютовать по врагу. Но лезть ради этого в мешанину мелей и проливов, спасибо не надо. Тем более что судя по показаниям радара на рейде всего два судна. Идем дальше.

Нет, есть бог на свете, шесть крупных отметок на радаре движутся нам на встречу строем кильватера. Интересно, кто такие? Три часа ночи, темно как у негра в ж... Хорошо, что я отоспался до Чемульпо и сейчас могу соображать четко и ясно. До головного порядка двухсот кабельтовых.

Беру в руку трубку, — "Аскольд", капитан первого ранга Рейценштейна на связь

Минуты через три в трубке раздается голос, — "Трибуц", Рейценштейн у аппарата.

— Доброй вам ночи, Николай Карлович! У нас на встречной гости, шесть единиц. Достаточно крупные, по пять — семь тысяч тонн. Дистанция двести, скорость десять. Идут прямо в лоб. Предполагаю конвой из войсковых транспортов. Насчет эскорта пока не могу сказать ничего определенного. Предполагаю один из кораблей пятого боевого отряда.

По рации раздалось, — Константин Александрович, подайте-ка мне папку с карточками, — потом было слышно, как Рейценштейн зашуршал бумагой, — Если водоизмещение от пяти до семи тысяч тонн, то это скорее всего "Чин Иен", при небольшой ошибке с вашей стороны это могут быть "Мацусимы". Все остальные японские корабли или сильно крупнее или сильно мельче. А что, Сергей Сергеевич, нельзя как-то рассмотреть их, вы же говорили, что у вас есть приборы позволяющие видеть в темноте.

— Николай Карлович, для инфракрасной подсветки слишком далеко, а для бинокля с фотоумножителем слишком мало света. Да и то, рассматривать пришлось бы с вершины мачты, то, что радар их видит, совершенно не значит, что они видны и с мостика. Погодите немного, скоро сблизимся еще на пару миль, и тогда все будет видно. Вряд ли они идут с полным затемнением как мы.

Немного подумав Рейценштейн ответил, — Согласен, Сергей Сергеевич, подождем еще пять-семь минут, и все будет ясно, — после чего временно отключился.

И точно, прошло совсем немного времени, и на горизонте стали загораться огоньки встречного каравана. Японцы шли под полным освещением. Я приник к стационарному биноклю. И хоть мне был хорошо виден только головной, но сомнений все равно не оставалось — это и в самом деле Чин Иен, только вот замыкающей может быть одна из "Мацусим", сейчас японцы идут нам прямо в лоб и замыкающего не разглядеть. Снова вызываю "Аскольд". У аппарата Грамматчиков, Рейценштейн отошел...

— Константин Александрович, значит так. Головной у них "Чин Иен", главный калибр бьет до сорока четырех кабельтовых. Мы увеличим скорость и примем вправо, для того чтобы к моменту открытия вами огня выйти противнику на траверз. Оттуда будем корректировать ваш огонь. Рубеж открытия огня — пятьдесят кабельтовых, перед началом боя переложите штурвал на полтора румба вправо, чтобы ввести в дело весь левый борт. Константин Александрович. Не волнуйтесь и не торопитесь, Удачи! Да, возможно, ордер замыкает еще один корабль эскорта.

Вот вроде и все, время пошло. Выходим из строя и увеличиваем скорость до двадцати пяти узлов. Постепенно открывается весь караван. Судя по огням, концевой это такой же транспортник, как и остальные, а не одна из "Мацусим". Лейтенант Недельный из БЧ-2 постоянно производит расчеты для "Аскольда" и сбрасывает их в эфир. Вот уже мы на траверзе каравана, а между "Чин-Иеном" и Аскольдом расстояние сократилось до пятидесяти кабельтовых. Капитан первого ранга Грамматчиков, доворачивает корабль вправо, последняя корректировка. Залп! Недолет и чуть левее. Поправка, и еще один залп! Накрытие, попал двумя снарядами из восьми. Третий залп ушел в молоко, лег с перелетом, чуть не дотянув до головного из транспортов, недоучли скорость сближения. Четвертый — опять накрытие, и дальше "Аскольд" вцепился в старика "Чин Иен" как бульдог. В каждом залпе одно— два попадания. Молодцы, не частят, целятся! Довольно быстро мы перешли на передачу только точной дистанции до Чин Иена, наводить же, на пылающий на воде костер, комендоры "Аскольда" теперь могли уже и сами. Тем временем "Новик" обошел избиваемый броненосец со стороны берега сблизился с головным из транспортов. Что там произошло? Действительно японские зольдатики сдуру начали пулять по но "Новику" из своих занюханных "Арисак". Ну что ж — покойтесь с миром! Четыре сто двадцать ме-ме фугасных снаряда прямо в борт, с десяти кабельтовых у фон Эссена не промахивались и без нас. Второй залп через пять секунд после первого, за ним еще и еще. Очевидно, не только у меня возникла жажда японкой крови, после пятого залпа японский пароход накренился, лег на борт и быстро затонул, увлекая на дно пехотный батальон. А Николая Оттовича было уже не остановить, за первым пароходом последовал второй, третий и четвертый... За каких то полчаса японский пехотный полк полностью прекратил свое существование. С пятым пароходом вышла заминка, видя пылающий "Чин Иен" и печальную участь своих предшественников, он неожиданно спустил флаг, а капитан международным кодом попросил дать ему время на спуск шлюпок и оставление корабля командой.

Фон Эссен пребывал в сомнениях, с одной стороны по морскому праву, он обязан обеспечить спасение некомбатантов при условии неоказания ими сопротивления, с другой стороны японцам веры нет... с этим вопросом имени Чернышевского, он и вышел на общую связь. Рейценштейн и Грасматчиков были за то, чтобы разрешить японцам убраться на все четыре стороны, после чего судно затопить.

У меня было несколько другое мнение, — Николай Оттович, а вы этому умнику передайте, сначала досмотр по всем правилам, а потом уже шлюпки. А то бог его знает — чего он везет, может снаряды, а может и еще какую гадость. А уж затопить это корыто мы всегда успеем.

Ой, не зря я его остановил. Грузом этого парохода была, ну как бы это сказать помягче, служба тыла этого полка. Матросы с "Новика", высадившиеся на его палубу, с некоторым удивлением обнаружили на борту до сотни лошадей, несколько сотен безоружных японцев, одетых тем не менее в военную форму, и неизменный походный бордель. Среди японцев быстро нашлись жители Нагасаки, которые "мало-мало рюсски слово знает", и выяснилось, что они не солдаты, а военные кули. То есть двуногая вьючная скотина в японской армии. Короче капитану с командой вместо шлюпок пришлось проследовать в один из трюмов, к тем, кого он собирался бросить на произвол судьбы. С "Сунгари" была быстро переведена призовая команда, и трофейный трамп направился в путь по направлению к Порт-Артуру. Там японского капитана будет ждать суд, за оставление пассажиров в опасности. Японских военных кули — ударный труд на Траннсибе, а уж приткнуть куда-нибудь б...ей и лошадей вовсе труда не составит. Нам же идти дальше — в Восточно-китайское море.

19 марта 1904 года 13-25 по местному времени.

Забайкалье, не доезжая до Читы, поезд Наместника Алексеева

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.