— Представляешь, что было бы, если бы они узнали правду, — сказал он с усмешкой. Я через силу рассмеялся, но на самом деле не почувствовал ничего, кроме паники. — Я как-то не думал об этом прежде. Все произошло слишком неожиданно. Мы стали проводить вместе много времени. Неудивительно, что это привлекло столько внимания, — Уэсли повернул ко мне голову и положил свободную руку на спинку моего сиденья. — Не беспокойся об этом. Если хочешь, я поговорю с Джен и Оливией.

— Не нужно. Все в порядке.

Мы въехали на территорию жилого комплекса, и Уэсли припарковался в нескольких минутах ходьбы от моего дома. Когда я напомнил ему взять свою сумку, он застонал, но подчинился и стал ждать, пока я обойду машину.

Я не мог не отметить, как здорово он выглядит сегодня. На нем, как обычно, красовались рваные джинсы, ставшие своеобразной визитной карточкой Уэсли, а поверх белой футболки была надета небрежно расстегнутая рубашка. Темные волосы трепал теплый ветерок, и на его губах сияла улыбка, предназначенная только для меня. Больше всего на свете я любил его улыбку.

Когда мы поднялись по лестнице на третий этаж, Уэсли приобнял меня за плечи, заставляя чувствовать одновременно беспокойство и головокружение. Я постарался не думать о том, что кто-либо может нас увидеть. Даже если и так, нет ничего предосудительного в том, что его рука лежит на моих плечах. Когда я стал возиться с замком, рука Уэсли скользнула вниз и сжала мой зад, а на все мои протесты он коротко велел мне поторопиться.

Оказавшись внутри, Уэсли тут же бросил сумку на пол, как будто она была полной кирпичей, и потянул мою вниз с моего плеча. Он поцеловал меня, наступая и подталкивая к дивану до тех пор, пока я не упал на подушки. Опустившись на колени, он задрал мою рубашку, зацеловывая и вылизывая мой живот, пока его руки проворно расстегивали ремень и освобождали меня от штанов.

Заметив мое возбуждение, Уэсли тихо рассмеялся.

— Ты такой чувствительный, — прошептал он, стягивая мои джинсы вместе с боксерами.

— Я... Я ничего не могу с собой поделать... Ты...

Уэсли обхватил меня теплыми губами и, схватив его за плечи, я сполз вниз, ерзая и вздрагивая от его движений.

Он провел пальцами по моей груди, нашел один из сосков и ущипнул за него.

Мое тело трепетало от восторга и дрожало, переполненное приятными ощущениями. Его влажный рот, его язык, горло, ловкие пальцы — все вместе стремительно подводили меня к вершине.

— Уэс... Уэсли...

Он продолжал меня удерживать до тех пор, пока, опустошенный, я не распластался на диване. Тогда на лице Уэсли сверкнула торжествующая улыбка, и он поднялся. Я все еще пытался отдышаться, когда он шагнул в сторону. Я заметил выпуклость в его штанах и отвернулся, чувствуя, как кровь снова приливает к лицу.

— Мне нужно в ванную, — сказал Уэсли и потрепал меня по волосам.

Я попытался натянуть штаны, не глядя на него, и только услышав, как закрылась дверь, глубоко вздохнул. Я испытывал облегчение из-за того, что Уэсли не попросил меня сделать для него то же самое. Во мне смешались волнение и неловкость, и я просто не знал, как поступить, чувствуя себя немного виноватым. Мне очень хотелось показать ему, насколько он мне небезразличен, но я боялся. Боялся, что окончательно влюблюсь в Уэсли, а между тем он может считать меня всего лишь одним из способов приятно провести время.

Уэсли вернулся из ванной с порозовевшими щеками и поцеловал меня в лоб. Я предложил ему выпить и принес с кухни два стакана газировки. После мы сели делать домашнее задание, и он помогал мне с математикой, причем его рука поглаживала мое бедро, пока я решал задачи под его руководством. Когда я успешно справлялся с очередным упражнением, Уэсли меня целовал или покусывал за мочку уха. Мне же приходилось кусать губы и изо всех сил сдерживаться, чтобы не поддаться на его провокации.

Следующим мы сделали испанский, потом историю. Наконец, Уэсли со вздохом убрал руку с моего бедра и положил ее на плечо. Похоже, до него все же дошло, что я не собираюсь уступать его молчаливым уговорам.

— Хэй, я дома и умираю от голода. Тор, скорее тащи свою задницу на кухню и начинай уже готовить обед, — заявила Алисия, широко распахивая дверь. Увидев Уэсли, она смутилась. Ей нравилось, когда окружающие считали ее милой и добродушной, а не крикливой и любящей покомандовать. — Привет, Уэс. Как дела? — тут же нашлась она.

Уэсли улыбнулся, захлопывая лежащий на коленях учебник. Я встал и послал сестре выразительный взгляд, на что она лишь пожала плечами. Кажется, Алисия решила не притворяться перед Уэсли, поэтому, как ни в чем не бывало, продолжила распоряжаться:

— Давай, поторопись, я хочу есть, — умоляюще простонала она. Затем ее глаза вдруг вспыхнули, и она послала Уэсли широкую улыбку. — Останешься на ужин? Тор отлично готовит.

— Ага, я в курсе, — ответил Уэсли, подмигнув мне.

— Значит, ты остаешься? — уточнила Алисия, потягиваясь и довольно улыбаясь.

— Если я не помешаю, — сказал Уэсли, откидывая голову, чтобы видеть меня.

Я кивнул и, оказавшись на кухне, первым делом заглянул в холодильник и в буфет, и после недолгих размышлений решил приготовить на обед тако. Сдернув передник с крючка, я принялся поджаривать фарш.

— Я же говорила, что он мило смотрится в переднике, не правда ли? — спросила Алисия, выразительно приподнимая бровь.

Уэсли внимательно оглядел меня с ног до головы и, красноречиво улыбаясь, кивнул. Я сказал им исчезнуть из моей кухни, но они лишь дружно рассмеялись и остались стоять на прежних местах.

Все время, пока я готовил, мы посвятили разговорам, и во время еды я внезапно осознал, насколько мне уютно рядом с Уэсли. Потом мы все вместе смотрели телевизор, ели, снова болтали и смеялись. Мне нравилось то ощущение естественного комфорта, которое дала мне Алисия вместе со своим одобрением. Возможно, в этом выражалось ее равнодушие, но она всем своим видом показывала, что абсолютно ничего не изменилось и наши с Уэсли отношения являются одной из самых нормальных вещей в мире.

Глава 10

Чтобы пообедать вместе со мной, Уэсли прогулял занятия. Мы расположились у здания школы на огромном бетонном парапете, где я обычно ел. Уэсли сидел, скрестив ноги, так что наши колени соприкасались, и грыз мое яблоко.

— Что за фигня? Мы тебя обыскались, Кэрролл.

К нам приближались Алан Данн и Джереми Рид, и я предусмотрительно отодвинулся в сторону подальше от Уэсли.

— Ты сказал, что у тебя дела, и сейчас сидишь здесь с этим? — произнес Алан, бросая на меня раздраженный взгляд.

— И? Я сказал, что буду занят, так чего вам еще надо? — спросил Уэсли после тихого вздоха.

Джереми посмотрел сначала на меня, потом на него, и я почувствовал легкое беспокойство, ведь Джен с Оливией вполне могли начать распространять по школе неприятные слухи о наших с Уэсли отношениях.

— Намечается одно дело, и мы хотели узнать, не захочешь ли ты присоединиться, — сказал Алан, глядя на меня свысока и показывая всем своим видом, что я здесь лишний.

— Я не могу, но спасибо за приглашение, — ответил Уэсли, качая головой.

— Давай, Уэс. Ты проводишь с ним каждый гребаный день. Что, черт возьми, происходит?

Я почувствовал острый приступ паники. Мои щеки запылали.

— Это не имеет к вам никакого отношения. Я же уже достаточно ясно выразился или мне повторить еще раз?

Между бровей Алана пролегла глубокая складка. Резко развернувшись, он бросил только: "Как знаешь" и пошел прочь. Джереми последовал за ним, и оба направились обратно в школу.

После их ухода дышать стало немного свободнее, но вместе с облегчением пришла и запоздалая злость: они говорили обо мне так, будто меня здесь не было. Может быть, мы с Уэсли и начали общаться довольно неожиданно, но это совсем не значило, что мы не могли стать друзьями.

Я вздохнул, и Уэсли толкнул меня в плечо.

— Извини, что так получилось, — сказал он, искоса поглядывая на меня.

— Все... Все нормально, — пробормотал я. — Но если ты хочешь пойти с ними, я не стану возражать, — я сложил руки на коленях, нервничая и не зная, что он на это ответит.

— И с чего это вдруг, интересно, у меня должно было возникнуть подобное желание? -спросил Уэсли, закатив глаза. И, не дожидаясь, пока я найду, что сказать, добавил: — Ты намного симпатичнее, — я оглянулся и, к счастью, не обнаружил никого поблизости. — Не беспокойся. Мы здесь одни. К тому же, разве важно, что могут подумать другие? После окончания школы мы скорее всего уже никогда не увидим этих людей снова. Пускай что хотят, то и думают.

Улыбка Уэсли подбадривала, но все же я покачал головой:

— Просто... Я не хочу стать предметом чьих-то грязных шуточек.

— Тебе не о чем беспокоиться. Пускай попробуют хоть что-нибудь сделать и будут иметь дело со мной, — сказал Уэсли, откидываясь назад и опираясь на вытянутые руки.

Он выглядел таким спокойным и беззаботным. Казалось, ничто в целом мире не способно его задеть и вывести из равновесия. И эта черта его личности меня невероятно привлекала, главным образом потому, что отсутствовала во мне самом. Уже одно его присутствие заставляло меня чувствовать себя гораздо более уверенно.

Прозвенел звонок, оповещая об окончании перемены. На пятом уроке нам с Уэсли пришлось расстаться, чтобы после встретиться снова на истории. Мистер Хэннити кратко ознакомил нас с содержанием завтрашнего экзамена, который должен был стать нашим последним зачетом, не считая совместных проектов.

После школы мы вместе с Уэсли пошли ко мне, чтобы как следует подготовиться к истории. Получив от него поцелуй, я уселся на банкетку и раскрыл учебник. Застонав, Уэсли упал на диван, затаскивая сумку на колени, и мы приступили к изучению главы, одновременно просматривая конспекты.

Через пятнадцать минут Уэсли зевнул и позволил учебнику вывалиться из своих рук на пол.

— О Боже, я больше не могу. Никак не получается сосредоточиться. Я должен как минимум час тебя целовать, прежде чем смогу думать о чем-нибудь другом.

— Час? — спросил я, расширяя глаза.

— Как минимум, — повторил он и придвинулся ко мне.

Уэсли положил руку мне на затылок и провел ладонью по волосам.

— Перестань, нам нужно заниматься, — не сдавался я, однако, совсем не удивившись отсутствию в своем голосе уверенности.

— Нет. Мне нужен час.

— Пятнадцать минут, — предложил я.

— Сорок пять минут.

— Десять.

— Тридцать.

— Ни одной.

Уэсли вздохнул и пощекотал кончиками пальцев мой затылок.

— Ладно, десять минут, — уступил он. И, наклонившись, поцеловал меня, забирая книгу с колен и кидая ее на пол.

Губы Уэсли прошлись по моему подбородку, спустились на шею, заставив меня ухватиться за ворот его рубашки...

Приоткрыв глаза, я бросил взгляд на электронные часы на видеомагнитофоне.

— Ты что, отсчитываешь время? — спросил Уэсли, но я ведь действовал не преднамеренно. На самом деле я не собирался следить за часами и хотел сказать ему об этом, когда заметил на губах Уэсли озорную улыбку. — Что ж, хорошо. Спорим, я заставлю тебя кончить дважды за десять минут. Засекай время. Готов? На старт, внимание, марш!

И он не шутил.

Уэсли принялся покрывать поцелуями мой живот и грудь в обход сосков, пока его руки расстегивали ремень и освобождали меня от штанов. При этом он держался немного отстраненно и собранно, как человек, преследующий определенную цель. Справившись, он взял меня в рот и принялся усердно ласкать, стремительно приближая к кульминации. Затем быстро поцеловал в губы и, подтянув к краю банкетки поближе к себе, снова переключил внимание на ту часть тела, что находилась ниже. Проворные пальцы прошлись по всей длине, затем мягкие губы во второй раз сомкнулись вокруг меня.

Я закусил губу и откинул голову, чувствуя, как его пальцы сжимаются на моих ягодицах, как двигается его горло.

Когда я кончил во второй раз, он все проглотил, и на его губах явственно проступила усмешка. Опустившись на колени, Уэсли отстранился, оставляя меня приходить в чувство и жадно хватать воздух. Капелька пота соскользнула со лба и скатилась по лицу, и я только сейчас заметил, что влажная ткань рубашки плотно прилипла к груди.

Сидя на полу, Уэсли продолжал наблюдать за мной, в то время как мое сердце громко стучало, а руки дрожали. По его лицу расползлась довольная улыбка. Она словно говорила: "Вот видишь, я был прав".

Пока Уэсли поднимался, я успел натянуть боксеры.

— Я скоро вернусь, — сказал он, поворачиваясь в сторону ванной.

— Эм... Но... А как же ты?

— В смысле?

— Я хочу сказать, ты всегда... делаешь это для меня, — ответил я, так и не сумев набраться смелости и посмотреть ему прямо в глаза, — но никогда не просишь меня о том же. С моей стороны это... в некотором роде эгоистично.

В ответ Уэсли только улыбнулся, но на этот раз его улыбка была искренней и совсем не походила на привычную ухмылку или усмешку. Он присел рядом со мной, и последовавшее затем прикосновение было настолько нежным, что я еще больше уверился в правильности принятого решения.

Уэсли откинулся на спину и, взяв мои руки в свои, положил себе на колени, немного разведя ноги в стороны. Пока я расстегивал его ремень и тянул вниз молнию на джинсах, мои пальцы слегка подрагивали, а он продолжал смотреть на меня все с той же мягкостью во взгляде.

— Тебе было бы удобнее опуститься на колени, чем сидеть здесь.

— Да, — прошептал я и сполз с дивана на пол между его вытянутыми ногами, почти касаясь грудью коленей.

Уэсли передвинул мои руки, и, следуя этому движению, я запустил пальцы в его расстегнутые голубые джинсы и дальше в боксеры. Когда я коснулся выпуклости в штанах, мои глаза непроизвольно расширились, стоило мне представить его размеры. Улыбнувшись, Уэсли подался вперед, помогая мне приспустить штаны, и тихо рассмеялся, потому что мои глаза округлились еще больше после того, как я полностью извлек его член наружу.

Я поднял взгляд и увидел на лице Уэсли ухмылку, которая заставила мои щеки моментально воспламениться.

— Я... Я не... — произнес я, запинаясь и чувствуя, что краснею еще больше.

— Просто делай то, что, по-твоему, доставит мне удовольствие, — сказал он, поглаживая пальцами мою голову, прежде чем наклониться и дотронуться до губ в легком поцелуе. — Может быть, ты будешь чувствовать себя более уверенно, если я для начала представлю вас друг другу. Торен, познакомься...

— Хватит! Не смущай меня еще больше, — попросил я, нахмурившись, и его улыбка переросла в смех.

— Просто поцелуй его. Ты же видишь, он очень дружелюбный.

Я послушно взял член в руки и мне показалось, что от этого прикосновения он затвердел еще сильнее. Я больше не смотрел на Уэсли, а вместо этого крепко зажмурился и взял плоть в рот, стараясь вобрать как можно глубже, но как только головка коснулась задней стенки горла, я не смог удержаться и, отстранившись, закашлялся.

— Не нужно пытаться сделать это с первого раза, — сказал Уэсли. — Не торопись, дай себе время привыкнуть, — подсказывал он, перебирая мои волосы.