"Медиавирус" (Internet Hate Machine_2)

Леонид перевел взгляд на экран лэптопа на коленях, где полоса загрузки извещала о завершении расчетов дневного гороскопа. Вздохнул:

— В "Слепках"? Нет, не сижу.

— А-а, — разочарованно протянул Беннет. — А вообще, слышал о них?

— Социальная Сеть?

— Нет, точнее — не совсем. Так ты что, вообще туда не заглядывал?

Кажется, Беннету просто хотелось поговорить. Жаль, но это не взаимно. Леониду требуется время, чтобы структурировать полученную из папок информацию. А потом еще и перечитать заново, вдруг что-нибудь упустил.

— Пока руки не дошли, — соврал Леонид бессовестно.

Рассказывать правду о его нелюбви к социальным сетям он не стал. Как-то это не очень сочеталось с его должностью в Отделе по расследованию киберпреступлений, ведь именно из соцсетей при расследованиях поступает море информации. Может быть, это профессиональная деформация такая. Подсознательно прячешь о себе любые данные, зная, с какой легкостью их можно заполучить и использовать во вред.

— Это ты зря, — прошептал Беннет, театрально озираясь. — Любопытный проект.

Неожиданно Леонид ощутил подобие интереса. Джон каким-то мистическим образом это понял, сказал со вновь появившейся смачностью:

— Официально проект "Слепки" не закреплен ни за кем. То есть, у него нет постоянного места. Оплачены тысячи адресов и доменов, как-то хитро переплетающихся между собой и постоянно запутывающих след. Кем оплачены? Да кто его знает! Написано, что живут на средства от благотворительности, но вот денег там чертовски много! Охренеть как много, это видно из самого процесса работы — все сделано на высшем уровне.

Беннет поймал губами соломинку в высоком стакане, уровень коктейля из пива и колы скользнул вверх, потом вниз.

— Создатели говорят, что проект "Слепки" запущен с целью закрепления информации, понимаешь? С фактов делают слепки. Чтобы навсегда. Создатели говорят, что сегодня мы можем наблюдать первые проявления информационной сингулярности, а это значит, что пора готовить пути к отступлению.

Память услужливо подсунула Леониду расшифровку. Кажется, информационная сингулярность — процесс накопления и создания информации по экспоненте. Причем большая часть мировой информации будет порождать самое себя, когда люди станут перевирать факты, по-своему трактовать события или попросту недопонимать. И вот, когда информации будет поступать так много, что ее человек перестанет успевать обрабатывать, — наступит нечто страшное... что именно, Леонид не знал, но что-то подобное уничтожению истории. Опять же, что значило всплывшее из глубин памяти словосочетание "гибель истории" Леонид сказать не мог.

— Чтобы не допустить искажения исторических фактов политиками или бизнесменами и созданы "Слепки", — продолжал Беннет. — Создатели говорят, что это будет единственным оружием в скором времени, и что нужно успеть создать неприкосновенную базу данных, что поможет удержать мироздание на плаву. Иначе — бездна... кстати, ты знаешь, что большинство японцев уже свято верит, будто атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили не мы, американцы, а русские? Хе-хе, забавно, да?

— Нет, — машинально ответил Леонид, — не знал.

— А, — продолжал Беннет, — в некоторых отсталых странах уверены, что СССР выступал на стороне Гитлера, а не союзников.

— И что?

— Это все осколки тех, старых, давно разорвавшихся информационных бомб времен холодной войны.

Он помолчал, потом ухмыльнулся:

— Я постоянно сижу в "Слепках". Затягивает почище наркотика! И знаешь что?

— Что?

— Когда ты сам участвуешь в многократном обсуждении и в споре, выбивая пыль из лжецов, ты по-настоящему начинаешь ценить правду. Чувствуешь себя верным псом правопорядка, защищая историю!

Кажется, Леонид начал кое-что припоминать. Вроде бы в СМИ долгое время муссировали скандал с какой-то социальной Сетью, где плевать хотели на общечеловеческие ценности. Вроде бы, негров там называли неграми, по испанскому первоисточнику "negro", что значит — черный, а вовсе не расовое оскорбление. И что-то еще было про "отряд семьсот тридцать один", и про холодную войну, а затем и космическую. Кажется, всплывало в "Слепках" такое, о чем правительство в принципе не желало разговаривать. Ага, и символ додекаэдра вспоминается, это вроде знак их Сети...

— Ты женат?

Ну что это за манера задавать вопросы невпопад?!

— Нет, — еще раз соврал Леонид.

Впрочем, осталось лишь подписать документы на развод. Так что, можно считать, что он сказал правду. Тем более что с Марго он уже год как не живет. "Ненавижу тебя и твои гороскопы!". Так она сказала. После трех лет брака... нет, она так сказала после той безумной сцены в их спальне, когда Леонид вернулся из командировки чуть-чуть раньше. Лучшее оружие — нападение.

— Вот и хорошо! — обрадовался Беннет, ничего не замечая. — Значит, свободного времени у тебя полно. Нужно зарегистрироваться в "Слепках"! Не пожалеешь.

Пришлось кивнуть. Хотя, честно признаться, любопытство все же взыграло.

— А знаешь, — вклинился в мысли Леонида Джон, — мне тут покоя не дают две мыслишки.

И, не дожидаясь вопроса, тут же стал рассказывать:

— Тем в "Слепках" поднято — не счесть! Война бушует ежедневно. А вот нет такой, казалось бы, злободневной.

— Какой?

— Об Internet Hate Machine, — проговорил Беннет со значением. — Ни одного упоминания.

— Может, — предположил Леонид, — еще очередь не подошла?

— Может, — легко согласился Джон. — Только вот святая троица покою не дает...

— Что не дает покою?

Беннет взглянул так, словно Леонид только что пустил газы. Сказал наставительно:

— У каждого уважающего себя детектива должно быть понятие о святой троице.

— Не понимаю...

— Стол, унитаз, кровать — триединство человеческой жизни. Нажраться, облегчиться и — спать. Эти три места мы должны осматривать всегда, в обязательном порядке, даже не задумываясь, ибо так сказано в каждом апокрифе детектива. Уяснил?

Леонид кивнул, чувствуя, что начинает ненавидеть этого красующегося человека. Даже не стал пояснять, что оперативной работой практически не занимался.

— Так вот, — продолжал Беннет, — в квартире Хью Чайковски, бедняги с кардиостимулятором, мы обнаружили кое-что интересное. Видимо, человек он был неугомонного нрава. Даже в туалете высидеть спокойно не мог. От нечего делать рисовал на туалетной бумаге. Правда, все странные картинки на геометрические темы, понимаешь, о чем я говорю?

— Додекаэдр? — спросил Леонид наугад.

Беннет только улыбнулся. А Леонид вдруг подумал не в тему, что с такой богатой мимикой Беннет явно не в свое время родился. В начале двадцатого века он бы стал звездой немого кино!

Пару минут Леонид сидел, обдумывая слова американца, но так ни к какому выводу и не пришел. К чему блуждать в потемках? Пододвинул лэптоп, развернул программу гороскопа. И уставился в монитор...

Сегодня компьютер выдал что-то невероятное: факты и трактовки буквально наползали друг на друга, теснили, перевирали. В их хаосе невозможно ничего разобрать.

"Дракон проснулся, — подумал Леонид отрешенно. — Теперь все зависит не от Судьбы, а только от нас. Выдержим ли?.."

Глава 11

Игра теней

Япония, Хоккайдо, Вакканай

Не в первый раз Андрей прибыл в Страну восходящего солнца. Лет пять назад, как сказал неожиданный наниматель Илья Новиков, "особые навыки" Галла заставили его изучить географию востока в подробностях. Чаще всего — в очень неприглядных подробностях. И каждый раз, после прибытия в Японию, Андрея посещало одно и то же чувство — потустороннее дыхание какой-то особо чуждой природы. Словно оказался в водовороте жизни инопланетного мегаполиса.

Впрочем, это субъективное восприятие. Многим его тогдашним камрадам здесь понравилось. И местная пища, и отношение к жизни, и ранговость общества, и японки... Последние — вообще что-то особенное. Каждая японка напоминала шкатулку с секретом. Внешне тихие и покорные, в спальне они превращались в нечто фантастическое, способное на такие вещи, какие невозможно вспоминать не краснея.

— О, брат! — добавляли его камрады загадочно.

И масляный блеск их глаз напрочь отбивал желание продолжать беседу. Хотя, как считал Андрей, и здесь не обошлось без подсознательной любви к экзотике. В сексе с японками он не нашел ничего столь притягательного и особенного. Да и менталитет японок резко менялся в зависимости от места проживания. Женщины из пригородов очень напоминали взрывным темпераментом фурий, а уровень "умелости" резко снижался по сравнению с красотками из Токио. Та же самая картина, что и в любой другой стране, если сравнивать жительниц столицы и деревни.

"Или, — думал Андрей, — все дело только в Ольге? Ну не могу я себя представить с кем-нибудь еще..."

Ларионов тем временем договорился с японкой, занимавшейся известной в порту профессией, и исчез из поля зрения. Видимо, эта сцена и навеяла размышления о темпераменте местных женщин. Теперь же за окном небольшого трактира, идзакаи, только порт и море, обожженные закатным пламенем.

Вздохнув, Андрей вернулся к сасими из ставриды, вяло поковырял палочками, с кислым видом отодвинул сакэ. В очень шумном помещении практически нечем дышать из-за сигаретного дыма, плотным облаком затянувшим потолок. Портовые служащие и моряки соревновались в громкости: гудел русский бас, плелась английская словесная вязь, взвивались корейский и японский визг. В кутерьме невозможно сосредоточиться, все казалось театральными перфомансами кабуки, где вместо актеров играли тени. Приходилось опускать взгляд к дрянному сасими.

Норэн качнулась, в идзакаю проскользнул мужчина-европеец с характерными славянскими скулами. Он коротко огляделся, их с Андреем взгляды пересеклись. Показалось, что в глазах незнакомца, при осмотре фигуры Андрея, промелькнуло нечто вроде уважительного опасения. Потом, больше не обращая ни на кого внимания, гость быстро приблизился.

— Галл? — спросил он по-русски.

Говор у него странный, с сильным акцентом на гласных.

Андрей кивнул, рассматривая мужчину. Тому лет тридцать пять на вид, в одежде и прическе легкая неряшливость привыкшего к спартанским условиям человека, но фигура принадлежит тренированному бойцу.

— Меня зовут Ицхак, — представился он. — Вы уже поели?

Так и не ответив, Андрей в молчании отодвинул сасими.

— Хорошо, — теперь кивнул уже Ицхак. — Нас уже ждут.

Когда Андрей поднялся, его впервые посетила мысль, что все не так просто, как показалось вначале. Слишком много ходов в партии, которую ему навязал Новиков. Пробираясь к выходу, он вновь ощутил театральность окружающего мира. Показалось с непривычки, что он и сам участвует в этой игре теней.

Глава 12

Электрический дождь

Япония, Токио

С пластмассовым хрустом взорвалась фирменная иконка на крышке пауэрбука, не выдержав температуры. От неожиданности Данил так и застыл, упершись взглядом в пылающий пауэрбук. В голове сменяли друг друга всего две мысли, словно на зацикленном CD:

"Что происходит?!" и "Осталось ли на харде что-нибудь ценное?"

Но нет, кажется, въевшаяся в душу педантичность спасла и на этот раз. Важное и ценное успел скопировать в виртуальные пещеры Алладина. Не зря же столько сил потратил на синхронизацию с облачным сервером...

На почти квадратном столике, в строгом соответствии белой и черной керамики догорал пауэрбук. Несмотря на обманчивую лень язычков пламени, горел невероятно быстро! Тридцать секунд прошло после вспышки на экране, а корпуса уже не было, только вспыхивающее огненными гейзерами озерцо кипящего пластика.

Данил медленно поднялся с кресла, перевел взгляд на электрический кабель. Вместо него на полу теперь черная и зловонная черта прорезиненного пепла, ведущая к чадящей розетке.

Данил вновь скользнул взглядом по столу, растерянно подумал:

"Почему не обесточивается сеть? Где предохранители?!"

Пытаться подручными средствами погасить пожар — глупо. Наверняка там высокое напряжение, ведь от простого перегрева так шустро не горит. Швырнешь на пламя пайту или покрывало и вены почернеют за секунду от электрического разряда.

"Нужно сообщить администрации отеля!"

Но в тот момент, когда Neo Dolphin обернулся, чтобы метнуться к телефону, его смартфон неожиданно включился. Гостиничный номер заполнил искаженный синтезатором голос, выкрикивающий на манер Гитлера:

— Вам не спастись!! Вам не спастись!!

Спина покрылась холодным потом, когда прозвучало слово "Хайль!", смикшированное на автоповторе до того плотно, что воспринималось параноидальным смехом.

— Хайль-хайль-хайль! Не спастись!

Данил не мог бы в тот момент сказать, что именно изменилось, но всей шкурой ощутил — все вокруг пришло в движение. Сработал какой-то невидимый механизм, запускающий страшный процесс.

— Предателям и космополитам, электронщикам и гражданам мира, приверженцам культа Электронного Тельца и богомерзким еретикам — смерть вам! Смерть вам!

В номере вдруг потемнело. Данил крутанулся на пятках, успел заметить, как смыкаются у подоконников раковины опущенных жалюзи. Сзади щелкнуло. Оказалось, что это захлопнулся электронный замок на входной двери.

— Neo Dolphin! — взревели динамики гостиничной стереосистемы. — Именем истинного Бога, я приговариваю тебя к смертной казни! И пусть дар небес — дождь — будет изменен по твоим симпатиям на дождь электрический. Почувствуй на своей шкуре суровую бездушность Идола-из-Машины!!

Впервые Данил ощутил, как паника заполняет все его существо! Он заметался по комнате, словно зверь в лесном пожаре. Не чувствуя ни сердцебиения, ни страха. Только панику. Путающую мысли, заставляющую совершать лишние рывки и движения, бессмысленную и беспощадную панику!

Теперь голос фюрера сменился визгом экзальтированного инквизитора. Еще больше внося сумбур, ему вторили церковный хор и колокола:

— Умри, поганая тварь! Боже, прими душу грешника! Проведи заблудшую овцу по всем кругам Ада, нанизав его душу на огненный язык Люцифера! Умри, Neo Dolphin! Умри, ибо так предначертано было!

Над головой что-то сухо взорвалось, плечи царапнуло. Инстинктивно пригнувшись, Данил захлопал по волосам, стряхивая осколки стекла на паркет. Тут же, одна за другой, стали рваться и остальные лампочки, коротко и ярко вспыхивая напоследок.

Данил рванулся зигзагом, вскрикнул, босой пяткой все-таки угодив в битое стекло. Бежать сразу стало тяжело и скользко.

В каждой комнате его встречала одинаковая картина: закрытые окна, взорванные лампы, оголенные провода, торчащие из обугленных провалов розеток. Бежать некуда, кто-то перекрыл все пути к отступлению.

"А дальше что?! — пронеслось в голове Данила. — Я не коснусь ни одного электроприбора! Хрен тебе".

Не успел он додумать, как мозг обожгла догадка. Ведь этот — кто это вообще?!! — кричал об "электрическом дожде"!! А значит...