"Медиавирус" (Internet Hate Machine_2)

МЕДИАВИРУС

...Падая в бесконечно глубокую пропасть, несмотря на бушующий день наверху, рано или поздно ты достигнешь такой глубины, что вокруг останется лишь изначальный мрак...

НАЧАЛО

Казахстан, окрестности Павлодара, за два месяца до описываемых событий

Первые два поста охраны они преодолели без проблем. Когда три армейских внедорожника с затемненными стеклами проезжали мимо загодя поднятых шлагбаумов, охрана демонстративно пялилась в экраны телевизоров.

Ни у кого не возникло вопросов, зачем неизвестным гостям понадобилось ночью ехать в крупнейший в СНГ дата-центр. Наверняка каждый из охранников констатировал следующие факты: у визитеров есть деньги, сила и власть. Ицхак видел в их глазах тот безотчетный страх, который вызывает совокупность этих трех сил. Потому и не желали видеть автомобили с динамической и оптической защитой, как на их рифленых, точеных формах взорвались снопы искр, рассыпались фрактальные узоры, меняющие номера, цвет, марку и модель транспортного средства.

"Подкуп и шантаж, — подумал Ицхак, — открывают любые двери".

Третий блокпост находился так далеко от города, что скрываться или сорить деньгами не было нужды.

Едва караван автомобилей достиг шлагбаума, в свете фар показалась парочка заспанных и удивленных охранников. Опустилось тонированное стекло одного из автомобилей. Страж двинулся туда, но вместо пропуска ему предъявили пистолет-пулемет. Бедняга вряд ли успел спросонья осознать происходящее.

Трижды лязгнула затворная рама, охранник задергался. Брызнула кровь на асфальт, и, подламываясь в коленках, упало безжизненное тело.

— Не надо!.. — успел крикнуть напарник убитого, но его заставила замолчать еще одна короткая очередь.

Из головного внедорожника выскочили трое вооруженных парней в компьютеризированной броне, щитки шлемов были опущены. Четко, отточено и без лишней суеты обшарили мертвецов, забрали оружие и документы. Двое сразу воспользовались трофейными чип-картами, на пульте из домика охраны подняли шлагбаум, отключили системы охраны и наблюдения.

"Выезды под контролем, запись не ведется, — прошелестело в наушниках по внутренней связи. — Все чисто".

"Принято. Отрабатываем первый вариант".

Наемники знаками ответили, что поняли, оттащили тела с дороги и остались дежурить у здоровенного металлического щита с надписью:

"Внимание!

Объект международного значения!

Дата-центр г. Павлодара"

Ицхак наблюдал за происходящим из салона последнего автомобиля, сидя в компании вооруженных до зубов солдат удачи, псов войны.

В свое время вербовщик ему сообщил:

— Работенка предстоит непыльная, сечешь, брат? Сопроводить одну шишку, постоять с умным видом, немного побегать, чуть-чуть пострелять, и — назад. Понимаешь, что я хочу сказать?

Потом он назвал сумму, не то что бы крупную, но за подобную работу обычно платят в полтора раза меньше. Ицхак, не задумываясь, согласился. Как и любой кочующий по планете наемник, коих еще называют "дикими гусями", он свято верил в Удачу. В тот момент именно она соблаговолила повернуться к нему лицом, не иначе. Истратившись на взятки и на улаживание проблем с местной властью, Ицхак был на мели. И вот, как по заказу, — вербовщик. Какой дурак откажется?

Городок из сотен дата-центров приближался. В свете фар мелькнула сетка забора. Не снижая скорости, внедорожник вынес секцию ограждения — в салоне даже не тряхнуло. Содранный венец колючей проволоки высек искры о корпус машины.

Наушники скрипнули:

"Внимание!"

Ицхак повернулся к окну. За тонированным стеклом мелькали фонари, поблескивали таблички на многочисленных огражденных участках, где в глубине чернело нечто напоминающее промышленные контейнеры. Дата-центры, серверные станции, частные узлы связи. Громадный, самый крупный в СНГ северный городок, Александрийская библиотека двадцать первого века.

Ицхака качнуло по инерции, бросило вперед. С хрустящим шуршанием караван автомобилей свернул к обочине. Бесшумно откинулись двери-надкрылки, и в ночную плоскость городка выскочили вооруженные до зубов бойцы. Восемнадцать человек. Пояса оттягивали комплексные наборы выживания, патронташи, ножи и чехлы для наладонников; в руках штурмовые автоматические винтовки, пистолеты-пулеметы.

Несмотря на систему вентиляции в шлеме, Ицхак задышал тяжелее, по спине прокатились первые капли пота. От раскаленного за день асфальта поднимался горячий воздух, из степи за оградой веяло терпким запахом трав. Душная ночь казалась плотной, густой и давящей.

Ицхак обвел взглядом случайных товарищей. С виду — глиняные статуи. Лица скрыты за шлемами, в движениях — скупая точность. Наверняка каждый из солдат удачи успел побывать как минимум в паре горячих точек.

"Зачем понадобилось собирать такую группу? — Эта мысль, промелькнувшая не в первый раз, опять не оставила ничего, кроме недоумения. — Здесь и охраны-то почти нет..."

Из головного внедорожника выбрался заказчик. Его имени Ицхак не знал. Но если судить по движениям и пластике — шефу не впервой таскать бронезащиту.

По взмаху его руки наемники разделились на две группы. Первая, человек из шести, осталась стеречь транспорт.

Ицхак оказался во второй группе. Привычно отслеживая показатели на интерактивном щитке шлема, трусцой побежал к отмеченному на карте контейнеру за сетчатой оградой. Автомат на всякий случай перекочевал с плеча в ладони.

"Стоп!"

Голос заказчика в наушниках лишен всяческих эмоций. Так может говорить автомат. Или человек, сознательно превративший себя в машину.

"Четвертый — сделай первый замер!"

Наемник по левую руку упал на одно колено, содрал с плеча здоровенную сумку. Она напомнила Ицхаку вещмешок, такой выдавали в Иностранном легионе, когда нужно было сматывать удочки. Воспоминание это породило внизу живота неприятное чувство.

Вжикнула молния на сумке, в свете тактических фонарей мелькнуло что-то массивное, матово-черное. Прибор Ицхаку идентифицировать не удалось. На первый взгляд нечто среднее между музыкальным синтезатором и ноутбуком, такая же широкая панель и выдвигающийся экран.

"Обнаружена беспроводная связь, — это "четвертый". — Подключаюсь и вырубаю систему!"

"Первый и третий — вперед на сорок шагов!"

Глиняные големы сорвались с места без промедления. Подскочили к сетчатым воротам с табличкой, сообщающей: "Внимание! Частная собственность! Опасно для жизни — не входить!". Красиво и слажено перекусили гидравлическими ножницами цепь с замком, распахнули ворота. Забросив ножницы обратно в чехол за спиной, рванул с ремня на плече автомат. Одновременно с третьим, пригибаясь, бросились к металлической коробке в центре участка. Действия настолько отточены, что смотреть было приятно, как на хорошо с режиссированное представление.

Пару секунд ничего не происходило, потом наушники вновь ожили:

"Второй и пятый — прикройте!"

Услышав свой позывной, Ицхак вскочил, рванулся было в провал ворот, когда в ночи вдруг полыхнуло.

Взрыв совершенно не запомнился. Всего лишь ярко-белая вспышка, как реакция с бертолетовой солью, только мгновенно-неуловимая. А в следующую секунду сама ночь ожила. Взрывной волной отрыгнула куски тел в броне цвета хаки, плеснула в лицо кровью.

Ицхак не успел отреагировать — мощный порыв ветра ударил в грудь, отшвырнул в пыльном урагане. Его приложило к земле, перевернуло через голову...

И только тогда он осознал, что не чувствует боли.

Все внимание ошалевшей психики приковано к комариному писку на самой грани слуха. Писк раздражал, словно опасной бритвой скоблили по нервам, заставлял стискивать зубы так, что они трещали, крошились прямо во рту! Обескровленные от напряжения мышцы сводила судорога, а прижатые к ушам ладони, казалось, вот-вот раздавят шлем, чтобы следом расплющить череп!

А потом накатила дикая, чудовищно плотская боль, чистая в своей обжигающей силе. Она заставляла вздрагивать каждый синапс в организме, а клетки вскипать и взрываться! Еще немного, и разбухающий внутри жар прорвет кожу, тело лопнет, как перегретый пакет с поп-корном...

Внезапно кровавый жар сменился ледяной тьмой, а "комариный писк" стал стихать.

Ицхак перестал дышать. Казалось, будто все его тело дымило и шваркало, как подгоревшее мясо.

Но...

...кажется...

...он был...

...еще жив...

Чувствительность возвращалась на удивление быстро, как не бывает при обычной контузии. Даже мысли все чаще были связные, не путанно-размытые.

На фоне пережитого боль в побитом теле показалась почти удовольствием, будто почесывание укуса насекомого. По лицу потекло что-то горячее, во рту появился привкус железа.

Мелькнули чьи-то ноги. Ицхака безапелляционно перевернули, содрали шлем. Вроде бы подшлемным ремешком повредили горло, теперь кровотечение было и там. Но и эта боль после пережитого была ничтожной и жалкой.

Сквозь ватную тишину пробился голос:

— Жив?

Ицхак попытался ответить, но опухший язык едва ворочался, дышать было тяжело. Впрочем, невнятного сдавленного мычания оказалось достаточно, чтобы человек потерял к нему интерес. Глиняная статуя тут же пропала. Издалека, словно из-за перегородок подводной лодки, совершающей глубоководное погружение, донеслось:

— Я запеленговал две инфразвуковые пушки... вот, здесь и... здесь. Еще вон там нечто похожее на усилитель, а вот...

— Как это сработало?

— Датчики движения. Завалов из трупов животных здесь нет, значит, они настроены сугубо на параметры человеческого тела.

— Сможешь отключить? Так, чтобы не повредить?

— Конечно.

— Работай.

Из разговора Ицхак не понял ровным счетом ничего. Да и, откровенно говоря, плевать ему было. Когда попробовал подняться, с удивлением обнаружил, что о нем все забыли.

На глаза попались терракотовые обрывки тел "первого" и "третьего". Смесь мяса и брони со страшно белеющими осколками костей. На них тоже никто не обращал внимания. Группа была занята обезвреживанием странной защитной системы — инфразвуковых пушек

"Что это вообще за хрень такая?!"

Двое наемников колдовали над "синтезатором", другие спешно тянули провода от внедорожников.

Поднесли три здоровенных ящика, настолько тяжелых, что надсадный хрип носильщиков слышался даже из-под шлемов. Казалось, вот-вот бросят с ругательствами облегчения, но на землю опустили с такой бережностью, словно внутри были вазы эпохи китайской династии Мин.

Ицхак провел ладонью по лицу — кожу защекотали осыпающиеся комки слипшегося от крови и пота песка. Повернул голову, сплюнул тягучий кровавый ком. Получилось отвратительно, опухший язык мешал, большая часть слюны осталась на губах, повисла на подбородке.

Резкий гул электротурбин заставил вздрогнуть. Оказывается, деревянные ящики уже вскрыли, и теперь наружу выползли на широких траках приземистые роботы. Точно такие модели использовали саперы в Иностранном легионе. Откликаясь на приказы пультов управления, машины резво покатили к серверному ангару.

Двое других наемников растягивали провода и ставили антенны "зонда", хитрой штуковины, блокирующей мобильную и беспроводную сеть.

Лежать стало невмоготу, все-таки не тяжелораненый. Ицхак оперся на локоть, замер, пережидая густую, как сигаретный дым, боль в груди. Нет, кажется, он не так легко отделался, как себе представлял. Проклятье!

— Защита отключена! У нас есть около пяти минут, пока действует антишок. Потом им станет известно об атаке.

— Начинайте внедрение!

Не особо раздумывая, Ицхак подхватил шлем и бросился за остальными вглубь огражденного участка. Инстинкт самосохранения было подал голос, припомнив судьбу первых двух человек, но, смиренный волей, тут же заткнулся.

У здания-контейнера уже колдовала пара наемников. Электронный замок на двери пискнул, сухо щелкнул язычок, и дверь распахнулась. В лицо ударил сильный запах разогретых плат, озона, резины и какой-то химии.

Втягивая голову в плечи, Ицхак шагнул в освободившийся дверной проем. Внутри был освещенный синим неоном полумрак, от пола до потолка скелетообразные конструкции, одни под защитным стеклом, там видны платы жестких дисков, провода и порты, лабиринты дорожек на микросхемах; другие скрыты жестяными корпусами.

— Отойди!

Ицхак дал себя оттеснить к стене, в растерянности наблюдая, как "четвертый" очень бережно, но быстро вскрывает защитные кожухи. Ему помогали еще двое компьютерщиков: что-то переподключали, тянули провода, снимали плиты фальшпола, где обнаружились толстые, как питоны, кабели.

— Две минуты до срабатывания аварийного сигнала.

— Скорее!

Напряжение передалось и ему. Ицхак ощутил неприятный мороз вдоль позвоночника, сжал кулаки. Не хотелось думать, что произойдет, когда время выйдет.

— Полторы...

— Минута до сигнала!

Ицхак нашел глазами главного, тот застыл в дверях помещения. Кажется, только его одного не волновал успех операции. Другие, вон, места себе не находят, а этот замер изваянием; у него такой вид, будто что-то рассматривает невидимое. Ицхак даже машинально оглянулся, но так и не понял, что такого увидел заказчик.

— Тридцать секунд!

И сразу торжествующее:

— Готово!

Все только этого и ждали! Ломанулись наружу так, что едва не застряли толпой в дверном проходе, с топотом промчались к внедорожникам. Отстающие заперли двери и ворота.

Услышав команду расстрелять соседний контейнер, чтобы скрыть следы налета именно на этот объект, Ицхак с нервной радостью рванул оружие с плеча.

Стреляли от души, до красных стволов. В унисон с тактами стальной дрожи в автоматах превратили несчастную серверную в некое подобие заводского контейнера для стружки и металлического хлама. И только потом запрыгнули в такое безопасное и желанное нутро внедорожников. Сразу прижало к спинке сидения — водители ударили по газам.

Чувствуя, как отпускает напряжение и просыпается боль в избитом теле, Ицхак закрыл глаза и медленно выдохнул. Кажется, все действительно сложилось удачно. Не соврал вербовщик: немного побегал, немного пострелял.

Каких-либо сожалений о двух погибших коллегах, естественно, не возникло.

Уже думая только о том, на что будет тратить остаток вознаграждения после задания, Ицхак напялил шлем. С удивлением услышал в наушниках:

"Обыкновенный сервер, ничего необычного..."

Вроде бы это "четвертый".

Тот же голос добавил в растерянности:

"Как-то не очень похоже на то, что о них рассказывают. У них все круто и лихо... Вы уверены? Дата-центр действительно принадлежит им?"

"Абсолютно, — прозвучал в ответ бесцветный голос. — Аннигилятор не соврал, такие методы защиты только у них".

"И что дальше?"

"Теперь дело за малым — найти и уничтожить!"

Ицхак по-прежнему ничего не понимал. И, откровенно говоря, плевать хотел на это. Свою работу он выполнил.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Neomesis

Глава 1

Сон Дракона

Франция, Лион, Штаб-квартира Интерпола

Нельзя сказать, что Леонид принадлежал к числу людей, планирующих жизнь в соответствии с гороскопом. Да, гороскопы он любил и частенько составлял их сам, пользуясь библиотекой матери, где книги на эту тему были представлены на удивление полно. Но вся информация, получаемая по итогам вычислений, шла под грифом "принять к сведению", но никак не "обязательно для исполнения".

Правда, за последнюю неделю получить сколько-нибудь значимую информацию не получалось. То и дело предрекалось нечто тревожное, но так туманно, что ничего нельзя было понять, как в пророчествах Нострадамуса.

Леонид называл такое положение вещей "Сном Дракона", по аналогии с апокрифическими мифами. Будто бы сон Дракона становится тем беспокойней, чем ближе пробуждение. Этот момент легко предсказать по учащающимся аномалиям во всем мире, ведущим к катаклизмам. Правда, в астрологической аналогии сна Дракона, все неприятности касаются исключительно человека, составляющего гороскоп.

Когда астрологическая программа благополучно приняла все настройки и начала обрабатывать информацию, Леонид решил не заморачиваться и просто свернул окошко. Пусть сама выдаст разъяснение и трактовку будущих событий, а то расшифровывать уже невмоготу. Конец рабочего дня, все-таки, голова почти не варит.

Он снял и с осторожностью протер линзы очков дополненной реальности, точнее — их особой, сверхзащищенной и модифицированной версии, созданной специально для Интерпола. Потом вернул очки на переносицу и метнул взгляд на циферблат часов: осталось немного до той блаженной минуты, когда он позволит себе расслабиться. Может быть, сегодня даже заглянет к Луи, закажет фирменное блюдо: устрицы на льду в сопровождении лимона и винного соуса с кусочками порубленного лука и крутонами. Луи обязательно принесет бутылку хорошего белого вина с приятным цветочным запахом, которое оставит на языке чудный, нежный привкус белого хлеба и сливочного масла...

Да уж, чего тут рассказывать — Леонид поесть любит. Возможно поэтому он в свои тридцать шесть, несмотря на занятия борьбой и отсутствие вредных привычек имеет приличных размеров животик.

А ведь когда-то...

Почему-то, совершенно не в тему, вспомнились его первые дни работы в Интерполе. Только окончивший юридический и полицейскую Академию, Леонид битый час дожидался свободной минутки тогдашнего начальника Отдела по борьбе с киберпреступностью, чтобы с гордостью продемонстрировать назначение к нему в команду. Эх, как он стремился сюда!..

И что пришлось пережить на первом приеме!

Он изо всех сил удерживал на лице маску вежливости, когда начальник Отдела, едва не морщась от старательного, показного отвращения, задавал обрыдлые еще со времен колледжа вопросы:

— Леонид Аль-Дагит... Русский, что ли?

— Француз, — отвечал Леонид кротко, и тут же мягко, чтобы не показалось, будто умничает, добавлял: — Леонид — это древнегреческое имя.

— Древнегреческое? Значит, не в честь католического святого? И что оно значит?

— Подобный льву.

Начальник, красномордый нахальный тип, сочно хмыкнул.

— А что за фамилия такая: "Аль-Дагит"? Тоже греческая?

— Арабская.

— Так ты мусульманин?

— Отец был мусульманином. Меня воспитывала мать — христианка.

— Ну да, — пробормотал начальник, — на муслима ты не очень похож, хоть и черно-смуглый, но бороды и тюрбана не хватает.

На эту тираду Леонид решил не отвечать, больше заботясь о том, как бы погасить огонь злости в крови.

К счастью, коллектив его принял более радушно, если не сказать, дружески. А через пару месяцев того начальника, уже и не вспомнить его имени, уволили к чертовой матери за какой-то совершенно нелепый проступок...

Хотя... чего ж перед собой-то лукавить? Помнил Леонид и имя урода, и что отправили в отставку того за сексизм. Помнит, потому что испытал тогда сладкую мстительную радость, хоть и до сих пор стыдно за это чувство. Стыдно, ведь современный европеец не должен опускаться до подобных низменных чувств. Даже его психолог говорит, что "месть — проявление инфантильности, компенсирующей комплекс неполноценности". Хотя сам Леонид считал, что это взыграла тогда папина кровь. Так сказать, — этническая черта...

Воспоминания оборвала резкая трель. Где-то справа, на периферии зрения, вдруг вспыхнуло. Лучик света от проектора очков дополненной реальности сформировал на хрусталике глаза изображение: пиктограмму телефонной трубки с именем адресата. Легкое движение головой — кодовый жест для принятия звонка — и тут же, транслируемый сквозь стенки черепа и слышимый только ему, голос произнес:

— Леонид, зайди ко мне.

— Да, месье Бенуа.

— Не медли, дело срочное!

— Понял, — ответил Леонид четко и ровно, хотя под ложечкой неприятно засосало.

Он вскочил, привычным движением сорвал со спинки стула пиджак, и тут его взгляд упал на экран монитора. Там как раз астрологическая программа закончила расчеты.

Преодолев секундное замешательство, он все-таки взглянул на результат. Взглянул, чтобы в очередной раз убедиться в своей правоте...

Расшифровка гороскопа опять ничего толком не содержала, лишь тревожные намеки. И в них Леонид явственно ощутил тяжелое, горячее дыхание пробуждающегося Дракона...

Глава 2

"Люгер"

Российская Федерация, Ленинградская область

Комары...

Для любого копателя это слово наполнено большей ненавистью, чем для инквизитора — "еретик"! Проклятый гнус становится неотъемлемой частью жизни, несмотря на защиту умудряясь проникать всюду! Жужжит, жалится, щекочет крохотными лапками, с тупой инстинктивностью пытается впиться тело...

Мыслей почти не было. Разморенное трудом и влажной жарой сознание просто фиксировало факты в такт резким, размеренным тычкам финской лопаты.

"Что-то Гофман задерживается..."

Шлеп! Кишки еще одного презирающего репеллент комара размазались по щеке.

"Надо бы осторожней копать, настрела в земле много: гильзы, осколки. Как бы на фугас неразорвавшийся не наткнуться".

От вертикальных тычков лопаты земля в накопе отламывалась тонкими ломтиками и опадала на дно. Не отрываясь от работы, Андрей обшаривал взглядом красноватую от обилия металла почву, рыхлил носком сапога. Но пока попадалась сплошная мелочь.

"Нет, а ведь правда, — подумал Андрей отстраненно, — Гофман уже должен был вернуться с выпивкой и продуктами. Где застряла эта гнида?"

Несмотря на задержку камрада, Андрей пока не волновался. За время совместной работы тот практически ни разу не облажался, старательно отрабатывая свою долю. Хотя, нужно признать, человек он сложный. Из тех, кому напрочь сносит крышу при любом упоминании Советского Союза. От Гофмана можно часто услышать фразочки типа: "жидовский заговор", "Эх, Сталина на вас нет" и, коронная, "а вот раньше Россия была могучей Империей".

Обычно Андрей старался не ввязываться в спор. Вообще что-то доказывать фанатику — пустое дело. Тем более что Андрей был втайне уверен: большинство скучавших по Советскому Союзу или Сталину на самом деле не хотели возврата коммунизма. Уже слишком привыкли жить при капитализме, стремясь к достатку и удобствам. А о Сталине вспоминали из жажды революционного, кардинального и "единственно верного решения". Такое случается с людьми, у которых нет пороха в душе, которые не хотят бороться за свои права, а справедливости все равно хочется. Они жаждут фанатичного правителя-тирана, ждут, когда он одним приказом сокрушит всех врагов. Это людская природа. Слабые люди хотят, чтобы виновных наказали, бандитов повесили, а их самих защитили и ими управляли. Но сами предпочитают только стонать и потрясать кулаками, трусливо отворачиваться, когда политики демонстрируют в очередной раз, что за людей их не считают. А всего-то и нужно, просто, даже банально, уважать себя и свое право.

Конечно, Андрей думал так лишь о новых поколениях, а не о стариках, оставшихся после громоподобного развала Союза в одиночестве и с чувством опустошенности.

Резкий скрежет металла о металл вывел из навеянных зноем размышлений. Лопата, наткнувшись на преграду, ушла вбок, отчего связки в плечевом суставе отозвались болью.

Ругнувшись, Андрей склонился, рассматривая находку, — торчащий из земли серо-зеленый ящик. В том месте, куда угодил удар лопаты, белела свежая царапина.

Подобные ящики находились относительно часто, — обыкновенный комплект летучек.

Андрей перехватил лопату поудобней, чувствуя, как в крови разгорается знакомый с детства огонек кладоискательского азарта. Короткими движениями обкопал ящик, пока целиком не показалась боковая сторона с ручкой для переноса.

Теперь стало видно, что ящик не похож на минный комплект. Он гораздо выше и объемней. В таком можно перевозить документы или боезапас. Или командирские карты с наградами...

"Или ленд-лизовскую тушенку", — пронеслось у Андрея в голове, но он старательно отогнал эту мысль.

Андрей облизал губы, тут же сплюнул от горького привкуса репеллента. С осторожностью человека, привыкшего ценить орудие труда, отложил лопату и взялся за находку. Под пальцами возник сырой холод отлежавшегося в земле металла и — рывок! — в ворохе опадающей на дно раскопа почвы ящик появился целиком.

— Ох!

Не удержав тяжести, Андрей едва успел ноги убрать, и стальной сундук с гулким стуком обрушился на землю. Сердце противно екнуло и застыло. Перед глазами во всех красках промелькнула картина гуро-фейерверка, где шестиметровый грибок развешивает на окрестных деревьях его кишки...

Однако, кажется, обошлось. Находка не собиралась взрываться.

Андрей медленно выдохнул:

— Ну, что тут у нас?

Он очистил поверхность ящика, но, кроме выбитого клейма инвентарного номера, там больше ничего не было. Зато старый навесной замок прогнил настолько, что не выдержал даже легкого рывка и буквально развалился в ладони.

Секунду Андрей ждал, наслаждаясь предвкушением, потом с легкостью отбросил крышку. И сразу же почувствовал, как губы растянула довольная улыбка.

Сколько бы раньше артефактов не находил, а всегда одно и то же: радость, адреналин, счастье первооткрывателя!

Андрей торопливо сорвал измазанные в земле перчатки, не отводя взгляда от содержимого ящика. Под его пальцами захрустела пожелтевшая, шершавая грубая бумага. Он переложил на крышку ящика карты, огрызок почерневшего карандаша, перетянутые задубевшей, потрескавшейся резинкой документы, свернутые треугольником письма. И вновь, как ребенок на празднике, полез за находками.

Кажется, содержимое ящика принадлежало кому-то из старшего офицерскому состава. И это очень хорошо. Во-первых, после изучения полевых документов можно узнать то, о чем в учебниках и мемуарах не напишут, и, соответственно, следующий раскоп делать уже в не засвеченном месте. А во-вторых, многое он сдаст государственным музеям и комиссиям, чтобы письма нашли адресатов. К такого рода вещам он привык относиться с уважением.

Сердце екнуло повторно, когда пальцы ушиблись о рифленую косую рукоять. Не замечая ничего вокруг, Андрей извлек на свет невероятно хорошо сохранившийся...

"Люгер"!

Андрей повертел оружие в руках, чувствуя, как от восхищенья перехватило дыхание.

Конечно, состояние было далеко от идеального, но все же это не проржавевшая насквозь болванка, давно слившаяся с землей, какими обычно находят вооружение времен Второй Мировой.

Вороненная сталь, резная рукоять из коричневого дерева. На корпусе не слишком разборчивая гравировка. Присмотревшись, Андрей прочел:

— Gott mit uns.

Пистолет лежал в ладони как влитой, от его приятной тяжести по мышцам проносились электрические разряды. Хотелось прямо сейчас найти банки из-под вчерашнего ужина и опробовать оружие.

Только усилием воли Андрей сдержал порыв и сначала все же проверил возвратную пружину, ствол и затвор. Внимательно осмотрел полностью снаряженную обойму, найденную тут же. И только потом с удовольствием вогнал ее в рукоять.

— На хабарок наткнулся, а?

Несмотря на пронзительный холод, скользнувший по венам, Андрей не вздрогнул.

"Черт!"

Как он мог так опростоволоситься?! Увлеченно копаясь в ящике, не заметить тень наверху, перегородившую солнце.

— Что, Галл, уснул?

Насмешливый, глумливый голос хорошо знаком. Он принадлежал Тесаку, не самому удачливому, не самому сообразительному, но зато чрезвычайно злопамятному копателю. Кажется, год... нет, два года назад Андрей и Гофман здорово отметелили его где-то под Выборгом. Худосочный мерзавец просто не обратил внимания на все их метки, как в Сети, так и в рилайфе; притащил на их раскоп пятерых таджиков, едва варварски не погубил артефакты...

— Э, баклан! Рожу поверни, я сказал!

Все так же, не поднимаясь, Андрей, осторожно сунул "Люгер" за ремень джинсов, оправил рубашку поверх, и только тогда медленно выпрямился и позволил себе обернуться.

Ага, так и есть. Худощавый до неприличия, прямо дистрофик, Тесак напоминал нервного героинового наркомана и жареного на солнце глиста одновременно. Камуфляжная форма висела мешком, на ремне тусклая пряга с молниями.

Рядом пыжились незнакомые парни, судя по внешнему виду — узкие лбы, выдающиеся скулы, массивные челюсти и вздутые бицепсы — наемники. У копателей иная конституция мышц. В руках у парней готовые к действию телескопические дубинки. Тесак, оправдывая кличку, поигрывал устрашающего вида "медвежатником".

— Ладошки покажи! — резко приказал Тесак. — И от фискаря отойди!

Послушное движение руками, шаг в сторону. Сердце против воли ускорило бой, инстинкты требовали опустить руки и либо бежать, либо принимать бой. Только бы не оставаться в таком уязвимом положении!

Андрей поджал губы. Внимательно обшарил взглядом ремни незваных гостей, но, кажется, вопреки обычаям таких вот отморозков, обрезов или короткоствола они не притащили.

"Что это значит? — пронеслись лихорадочные мысли. — Тупая самоуверенность или они следили за мной, знали, что я здесь один?"

— Ну, Галл, — осклабился Тесак глумливо, — пока твой камрад за водкой ездит, поговорим по душам? Так сказать былое вспомним. А потом и его очередь настанет, ага?

— Ага, — на автомате ответил Андрей и решился.

Время будто замедлилось.

Скупые на эмоции улыбки наемников вдруг оплыли, оттянули уголки губ книзу, словно у плавящихся восковых масок. Тесак судорожно стал ловить ртом воздух, кожа мгновенно побелела.

"Выстрелит, не выстрелит?! — мелькнуло в голове Андрея, когда он вытащил "Люгер". — Как бы мне самому череп не раскроил! Все-таки сколько лет в земле пролежал..."

Палец утопил спусковой крючок в корпусе, — очень мягкий спуск, как на спортивном оружии, — и сразу в запястье толкнула отдача. За хлопком выстрела не было слышно короткого вскрика Тесака, когда его правую штанину рвануло, а на зелень травы плеснуло красным. В дымном облачке пороховых газов кувыркнулась стреляная гильза.

Наемники, не будь дураками, мгновенно исчезли. Теперь из раскопа виднелись лишь голубое в паутинке белых облаков небо и верхушки сосен.

Секунду помедлив, Андрей перевел дух и подхватил лопату. "Люгером" теперь лучше не пользоваться: один раз не подвел — удача; второй раз искушать судьбу не стоит. И в два прыжка взлетел наверх.

— Что ты наделал, сволочь?! Что наделал?!

Обливаясь слезами, пуская слюни, Тесак катался по траве, обхватив раскуроченное выстрелом колено. Сейчас он напоминал тощего болотного гада, насаженного на прут.

Носком сапога Андрей отбросил нож Тесака в сторону, быстро огляделся. Наемники и вправду сбежали.

— Что ж тебе так "везет" на напарников, а? — усмехнулся Андрей мрачно. — Не ценят тебя, козла.

— П-п-шел ты!!!

Андрей хмыкнул. Не нагибаясь, приставил лезвие фискаря к горлу Тесака и уронил задумчиво:

— Кончить тебя, что ли, прямо здесь, выродка? Чтоб больше мне кровь не портил. А потом швырнуть в накоп к тебе колотуху для компании? И тишком все будет, ведь никому ты, урод, не нужен. Скажут, что сам, дурак, подорвался...

На дне глаз неудачливого копателя образовался лед. Тесак даже выть перестал, вытаращился, захлопал губами по-рыбьи.

— Что? — спросил Андрей.

— Галл, да ты что?! Н-не надо! Богом клянусь — не увидишь меня б-больше! Мы просто пошутить хотели!

Секунду Андрей размышлял, потом сказал, словно выплюнул:

— Ползи отсюда, мразь болотная.

Ошалев, Тесак пару метров действительно прополз, как лежал — на спине, отталкиваясь локтями. Потом, со стоном поднявшись, Тесак запрыгал на одной ноге в направлении проселочной дороги. На примятой траве остался кровяной след.

* * *

Когда послышался рев мотора гофмановского "УАЗа", Андрей почти успокоился. Адреналин окончательно выкипел из крови, оставив под языком горький привкус испорченного настроения.

"Чертов Тесак! — подумал Андрей со злостью. — Вроде бы и не касался его, а все равно, будто в дерьме измазался!"

Уазик свернул с дороги, запрыгал на кочках в густой траве, взвизгнули вечно барахлящие тормоза. Брови Андрея столкнулись на переносице, когда он заметил второй автомобиль — прожорливый американский внедорожник, цвета космической ночи. Вслед за "УАЗом", он вырулил на место их стоянки.

"Это еще кто?"

Прекратив крутить цепочку на пальце, Андрей привычным движением вернул ее на шею. Поправил кулон из почерневшего серебра: тонко, мастерски отлитый череп между скрещенных лопаты и металлоискателя, вписанных в круг. Этот талисман когда-то ему презентовала Ольга, — эх, как давно это было? — узнав о его хобби. С тех пор Андрей с ним не расставался.

— Че тут у вас, Галл?!

Из "буханки" Гофман буквально выпал, бросился к Андрею. Тот лишь усмехнулся, глядя на его взволнованное лицо.

— А что не так?

Гофман на полпути ощутил, что тревога напрасна, опасности уже нет, и замедлил шаг. Но на круглом, типично хохольском лице глаза блестели все еще настороженно.

— Я на подъезде видел группу Тесака!

— И что с ними?

Рот Гофмана исказила злая усмешка. Андрей услышал довольное:

— Так ты их не видел? Ох, тебе бы понравилась картинка! Наверное, ур-р-роды, на других копарей наткнулись. Вид у них такой, словно лопатами всю ночь обхаживали!

Андрей пожал плечами. Кивнул на машину:

— Ты кого за собой привез?

Гофман обернулся, заговорил хитро:

— Да тут, камрад, дело к тебе. Оказывается, мля, ты персона знаменитая!

Андрей перебил:

— Что за дело?

— Пес его знает! Он не сказал. Зато бабками светанул — сотку баксов только за то, чтобы я его привез к тебе!

От неприятного предчувствия засосало под ложечкой.

Андрей буркнул зло:

— Ох, Гофман-Гофман, доведет тебя эта жадность... Правду говорят: где прошел хохол — жиду делать нечего...

— Галл...

— Цыц! На, лучше делом займись, — он сунул обалдевшему Гофману "Люгер". Добавил: — Почисть, погляди, что к чему. Хорошее оружие.

— Вау! Где взял?

— В раскопе, — отозвался Андрей меланхолично. — Тут, как я и говорил, бойник был.

И уже не слушая восхищенных серенад Гофмана, двинулся к машинам. Тем более что из внедорожника как раз стали выбираться нежданные гости. И их вид Андрею совершенно не понравился.

Глава 3

Навстречу солнцу

Япония, Токио

Десятичасовой перелет Москва-Токио завершался. Через полтора часа Данил будет на родине самураев, суси и Resident Evil.

По салону авиалайнера парили рассветные тени, каждая деталь в золотом ореоле была удивительно четкой, контрастной. Звук двигателей давно приелся, воспринимался как нечто естественное, словно пульс. Большинство пассажиров коротало перелет во сне, кто-то наяривал на карманной консоли, один сидел в Интернете, кажется, в довольно скандальной, но стремительно набирающей популярность социально-исторической сети "Слепки".

Несмотря на тишину, Данил все же чувствовал себя скверно. Для социопата оказаться запертым в алюминиевой капсуле вместе с толпой — ад. Единственное, что утешало, это присутствие Дали.

Он перевел взгляд на соседнее кресло, где спала Даля, и окружающий мир сразу куда-то исчез. Осталась лишь теплота в груди и ее образ — спящий ангел. Образ ангела усиливался еще и видом за иллюминатором, где плыли подсвеченные розово-золотым рассветом облака.

Если бы Данила спросили о том, как он воспринял последние изменения в своей жизни, тот бы, не задумываясь, ответил:

— Замечательно!

Далино появление в его замкнутом мире было подобно исцелению слепца. Каждая деталь, любая мелочь вдруг обрела значение. Так, например, его свободный режим бодрствования, не зависящий от времени суток, теперь канул в лету. Оказалось, что ночью гораздо лучше засыпать, ощущая кожей очень нежное, теплое женское тело, нежели работать; а просыпаясь на рассвете, под аркой серебристой зари, видя на заспанном личике Дали первую улыбку, поневоле улыбаешься в ответ. И тогда уже ничто не способно испортить день.

Данил задумался.

Если забыть об общеупотребительных штампах и клише любовного словаря, как бы он описал Далю? Если бы она вдруг исчезла, разве вспомнил бы он пушистые ресницы и легкую походку?

Пришлось закрыть глаза. Очистить голову от мыслей, сосредоточившись на ощущениях...

На сердце потеплело, когда в памяти замелькали картинки.

Мягкая ямочка на сгибе локтя... уфф! Губы даже складываются трубочкой при одном воспоминании, как приятно там целовать.

Запах волос, кружащий голову... очень женственный животик, где, несмотря на постоянные тренировки, все-таки есть типично материнская прослойка жирка, призванная защитить ребенка от холода внешнего мира... хитрые искорки на дне умных, понимающих глаз... заразительный смех...

Данил открыл глаза, и совсем не удивился, почувствовав, что губы сами собой растягивает улыбка. Странно и удивительно все это. И дело даже не в сексуальном влечении. Тут что-то совсем иного порядка. Некое мироощущение, столь же отличное от общепринятого канона "Любовь", как сверхскоростная мировая информационная Сеть от древнегреческих гонцов.

Даля — пока единственный человек из его окружения, от общения с которым он не устает. Наоборот! Два года вместе, а их по-прежнему тянет друг к другу. Вопреки пародиям на семьи, где муж уходит выпить пива и поболтать с друзьями о футболе, а жена тупит в зомбоящик, им нравится все делать вместе. Начиная от просмотра веб-сериалов и новинок киноиндустрии, заканчивая прогулками или онлайн-играми. И всегда, без исключений, им хорошо вдвоем. Даже когда они в молчании погружаются в собственные мысли... Нет — особенно, когда они в молчании погружаются в собственные мысли. Зато потом — сколько тем для бесед, сколько жарких дискуссий!

Когда в его жизни появилась Даля, Данилу не пришлось что-то ломать в себе в угоду чьим-то желаниям. Так же абсолютно, как он принимает Далю, так приняла и она его: Данила и его сетевое альтер-эго Neo Dolphin'а.

Правда, с последним загвоздка вышла...

После внеплановых ветвей развития проекта "Зазеркалье" его личность излишне засветилась в определенных кругах. Как и облик Далии Верниковой. И тот факт, что теперь они вместе, только усугублял проблему, ведь информационные потоки стали пересекаться. Слишком много электронных следов, ярлыков, ссылок и слухов стало вокруг Internet Hate Machine и Neo Dolphin'а. Опасно много.

Пришлось исчезать, стирать о себе хотя бы тот слой информации, что доступен каждому. И в завершении — обрывать контакты.

Потеря связи с верными соратниками ранила не меньше, чем потеря руки или ноги. Данил даже испытывал некое чувство, напоминающее фантомные боли, уйдя из закрытого сообщества. Но он понимал, что если бы Neo Dolphin продолжил существование в системе Internet Hate Machine, рано или поздно это все и всех погубило бы.

В памяти промелькнули события двухгодовой давности: смерть Торомышева, послужившая неожиданным триггером и внеплановым путем развития проекта "Зазеркалье". Первые шаги в отношениях с Далей, улаживание проблем.

Данил усмехнулся, когда вспомнил, как волновалась и переживала Даля, ведь на прежней работе ее восстанавливать в должности не стали, а новую не предлагали. Далин бывший шеф даже на телефонные звонки не отвечал. Боялся, что ли, повторить судьбу другого известного политика, лишившегося сына-наркомана? Вполне возможно, у нас все бывает...

Данил с трудом смог уговорить Далю расслабиться, на некоторое время забыть о работе, ведь страшные времена ее одиночества перед в суровой жизни. Ася, ее младшая сестра, теперь не требовала заботы и сиюминутной поддержки. Она стала востребованной и довольно обеспеченной художницей — правда, по мнению Данила, с весьма странным и экстравагантным, если не сказать жестче, художественным видением. Да и на банковском счету кой-какие деньги имелись, а у Данила, привыкшего к спартанским условиям, так вообще со средствами проблем не было

И все же Даля с превеликим трудом согласилась кардинально сменить образ жизни. Neo Dolphin всерьез подозревал, что виной всему тот странный разговор перед отлетом в Японию. Речь зашла об официальной регистрации отношений, ведь семейной паре намного легче получить визу или вид на жительство.

— Фигня, — тогда сказал Данил, не замечая, как угас огонек в глазах Дали. — Регистрация брака нужна только двум системам: банковской и государственной, чтобы в случае финансовых долгов прижать к ногтю поручителя и иметь доступ к твоему жизненному листу контактов. Да и мошенники обрадуются.

— Чему? — осведомилась Даля мрачно.

— Ты не представляешь, — заверил Данил горячо, — сколько следов мы оставим в мировой бюрократической истории, просто зайдя в ЗАГС. Это все равно, что самому повесить на грудь табличку с динамическими координатами твоего местоположения.

— Но ведь нас уже никто не ищет!

В ответ Данил наградил ее красноречивым, чуть снисходительным взглядом:

— Нас всегда кто-нибудь ищет. И вообще, разве любовь нуждается в нотариально заверенной печати?

Даля не ответила, и больше к этому вопросу они не возвращались.

"Да нет, вряд ли, — подумал Данил с сомнением, — не из-за такого пустяка ее охватили сомнения перед поездкой. Она же современная девушка, на фига ей ЗАГС? Просто боялась перемен!"

Тут же вспомнилось, что Даля как-то обронила с улыбкой:

— Neo Dolphin, ты ничего не понимаешь в женщинах!

Может быть, она права?

Он покосился на спящую возлюбленную, улыбка вернулась на его губы! И чего он сомневался? К черту все! Они с Далей в состоянии выстоять перед любой бедой, так неужели у них не хватит терпения, чтобы достичь, наконец, полного взаимопонимания?!

— Да, определенно, — это любовь! — прошептал Данил.

И тут же поморщился: настолько изгадили это слово масс-медиа. Нет, лучше он помолчит.

Глава 4

Бумажный шторм

Франция, Лион, Штаб-квартира Интерпола

"Гороскопы не врут, — подумал Леонид. — Что-то затевается".

Кабина лифта из бронированного стекла возносила его почти на вершину здания штаб-квартиры Интерпола.

По мере того как лифт скользил по желобам с наружной стены офисов, внизу открывался вид на внутренний двор: облицовочные плиты цвета кофе с молоком, обилие оконного стекла. Сердцевина выстроенного кольцом здания могла служить иллюстрацией к космической фантастике: античный стиль оформления — везде мрамор, даже пол покрыт широкими плитами, фонтаны, зелень и колонны. Но Леонид знал, что под этим стилизованным под римский интерьером скрыты системы высоких технологий, опережающие самые смелые ожидания.. В центре небольшой площади со скамейками был голубой с золотом герб Интерпола: изображение глобуса, где на заднем фоне весы Фемиды и недвусмысленно намекающий меч.

Капсула мягко затормозила, под мелодичный сигнал отворились двери лифта. Леонид шагнул наружу, буквально ощущая запах внештатной ситуации.

Этаж, куда его вызвал месье Бенуа, отвели почти полностью под конференц-зал. Однако сейчас почти никого из сотрудников не было, лишь напряженно удерживающая осанку секретарша начальника и несколько человек охраны.

— Месье Аль-Дагит, — проговорил один из охранников, распахивая двери, — вас уже ждут. Прошу.

Задержав дыхание, — проклятый озноб неприятного предчувствия уже шевелил волоски на спине! — Леонид проскользнул в конференц-зал.

— ...Если ваша догадка верна, — услышал он густой, мужественный голос месье Бенуа, — это полностью изменит существующее положение вещей в мире. Вы понимаете это? Кардинальная перестройка функционала спецслужб и общественного порядка, смена и поиск новой стратегии, невероятные затраты на реструктуризацию! Я уже не говорю о панике, которую мгновенно раздуют СМИ!

— Понимаю, но...

Никогда еще Леонид не слышал подобной тревоги в голосе начальника, а ведь тот прошел несладкую школу жизни: и войны с мигрантами, и последующую смену политического курса руководства, что немедленно сказалось на вчерашних героях, сегодня ставшими "преступниками". Потом амнистия, возвращение должности; теракты...

— Леонид! Проходи, садись!

Оправив галстук, Леонид прошел к указанному месту. На столе уже ждал аккуратный зиккурат из шести разноцветных пухлых папок. Каждая помечена грифом "Допуск уровня 3-Альфа", что равно абсолютной секретности.

"Дракон просыпается, — промелькнуло в голове Леонида. — Недаром в гороскопе было все так туманно".

Месье Бенуа, седовласый, представительный мужчина, сделал знак троим собеседникам — чернокожему карлику, смирному японцу и нагловатому с виду европеоиду — занять свои места, и сел во главе сорокаместного антрацитового стола.

— Господа, — проговорил начальник, — позвольте представить вам моего лучшего специалиста по расследованиям преступлений в киберпространстве — Леонид Аль-Дагит. Он будет представлять Интерпол в этом задании.

Троица незнакомых Леониду мужчин скрестила на нем взгляды.

— Леонид, — продолжил месье Бенуа, — для меня честь представить господина Бартоломью Феста из Отдела Европола по расследованию киберпреступлений.

Чернокожий карлик с лицом интроверта сухо кивнул, словно ему в который раз показали давно обрыдлое зрелище.

— Сугимото, Интерпол Японии, — представился японец самостоятельно. — Рад знакомству.

Его примеру последовал третий, блондин, как оказалось, американец. Со вкусом, словно репетировал перед зеркалом, сочно произнес:

— Джон Беннет. Контрразведка США.

"Контрразведка?! — перед глазами Леонида предстал огнедышащий Дракон, опалил жаром сердце. — Война началась, что ли?"

— Очень приятно, — кивнул он вежливо, старательно сдерживая дрожь.

— Хорошо, — прервал начальник, — не будем терять время. Начнем, пожалуй?

Возражений не последовало.

— Леонид, ты слышал что-нибудь о группе, называющей себя Internet Hate Machine?

Глава 5

Особые навыки

Российская Федерация, Ленинградская область

— Широкоплечий, среднего роста, похож на самбиста, — проговорил незнакомец. — Именно так мне вас описали, Галл. Кстати, теперь я понимаю, откуда у вас такое прозвище — вы действительно подходите на роль галла.

Андрей не ответил. Обстоятельства встречи и сам собеседник ему не нравились. Что-то подозрительное и неприятное есть в людях, с легкостью демонстрирующих деньги. Хотя этот хлыщ может быть и обычным перекупщиком хабара...

"Нет, — подумал Андрей спокойно, — не может. Рожей не вышел"

И правда, для торговца гость себя держал слишком достойно. На нем хороший костюм, кажется, ничего особенного, но качество не скроешь; спокойствие в глазах, излучающих силу, морщинки в углах рта, говорящие, что их обладатель имел крутой и жесткий нрав. Вдобавок эти трое сзади: не качки, но сразу видна особая пластика, присущая только постоянно тренирующимся в боях людям.

Что могло привести сюда богатого человека в компании бодигардов? Вспоминать что-то плохое Андрей и не пытался, даже в своем незаконном бизнесе он предпочитал вести дела честно, поэтому серьезных врагов, в отличие от Тесака, так и не нажил. И все же почему от всего этого так веет неприятностями?

— Кто вы?

Человек огляделся, звонко прихлопнул комара на шее, с неприязнью вытер ладонь носовым платком.

— Может быть, поговорим в менее... э-э... живописных условиях?

Андрей с радостью послал гостя обратно, откуда бы тот ни приехал, но все же, подумав, кивнул на палатку. Точнее, — на здоровенный шатер с тремя "комнатами" за полиэстеровыми перегородками: спальней, общим холлом и, так называемой, кладовой. Телохранители остались снаружи.

Пока они с гостем шли к палатке, тот успел три-четыре раза размазать по коже одуревших комаров. Наконец под пальцами Андрея прожужжала молния москитной сетки, он отбросил полог и нырнул следом за гостем в обманчивую, не охлаждающую тень и недвижимый воздух. На коже моментально выступили мутные капли пота, едкие и токсичные от репеллента.

— Впечатляющий улов, — сказал гость, заметив аккуратно разложенный на брезенте хабар. — Есть спрос?

— Спрос всегда есть.

Они расселись на карематах, стилизованных под татами. Даже в такой обстановке и в таком положении незнакомец выглядел вполне достойно. Костюм сидел как влитой, что говорило о статусе гостя. В отличие от "офисной живой мебели" — менеджеров, псевдоспециалистов и прочих — на которой костюм смотрится, как на болонке пижама, гость явно привык носить одежду с непринужденностью человека, свободного от обязательств и мод. И это наблюдение только закрепило лед у Андрея под сердцем.

— Кто вы?

— Меня зовут Илья Новиков, — представился гость дружелюбно. — Имя вполне обычное, ничем не примечательное. На громких тусовках не бываю, в политической жизни не участвую. В общем, обычный скромный деловой человек.

За свои тридцать шесть лет Андрей повидал всякого, о чем с удовольствием бы забыл. И развал могучей империи, и рождение в митинговых кровавых родовых муках новой страны; безработицу и отчаянное безумие дикого рынка. В свое время, когда родители пытались выжить в условиях внезапно свалившейся демократии, он вдоволь насмотрелся на наглых жлобов в малиновых пиджаках, с глазами бешенных животных, готовых и идущих на любое преступление ради наживы. Теперь таких почти не осталось. Зато пришло новое поколение: вот такие "обычные скромные деловые люди". Те же самые малиновые пиджаки, но остепенившиеся. Утерли чужую кровь с губ, сменили наряд и назвались "деловыми людьми". Андрей знал, что менее опасными они от этого ребрендинга не стали, наоборот — набрались опыта, зачастую вросли в государственные структуры, затаились, хреновы серые кардиналы!

— Очень приятно, — ответил Андрей сухо. — Но по-прежнему не понимаю, чем обязан? Медальку хотите купить, рарик какой?

В улыбке Ильи странным образом сплелись вежливость и ядовитые змеи.

— Не могу сказать, что мы совсем откажемся от некоторых ваших находок, но, все же, в процессе понадобится кое-что другое. Ваши особые навыки.

— В процессе чего?

— Выполнения заказа.

— Что...

— Секундочку, — прервал его Илья. — Оставим вопросы на потом. Давайте кое-что проясним.

Андреево молчание Илья посчитал согласием.

— Итак, Галл, ваше настоящее имя Андрей Панков. Тридцать шесть лет. Вы родились в столице отечественной химии — в городе Дзержинске, Нижегородской области. Образование высшее. Закончили политехнический университет по специальности "Инженер-механик" с красным дипломом, что, кстати, мало объясняет вашу противозаконную деятельность с черной археологией. Вашу обаятельную супругу зовут Ольга... Что еще? В молодости сочиняли стихи, но, кто из нас не был замечен в этом порочном увлечении?.. гм... Что ж, адреса и контакты называть не стану, верно? Думаю и так достаточно?

И вновь в вежливой улыбке проскользнули чешуйчатые плети змеиных тел.

— Это я не хвастаюсь нашими возможностями, если что, — пояснил Илья. — Просто сообщаю, что мы вас очень тщательно отбирали и проверяли. Нам нужны только специалисты, что отчасти объясняет высокий гонорар, который мы готовы предложить.

Слов было сказано много, но Андрей верно уловил намек в неслучайной фразе про "противозаконную деятельность". Внезапно в его голосе прорезалась хрипотца, кулаки сами собой сжались:

— Вы мне угрожаете?

Илья притворно удивился:

— Разве в этом есть нужда?

— Тогда, я считаю, разговор окончен. У меня уже есть работа.

Андрей собрался было подняться, когда наткнулся на все такой же добродушный взгляд гостя.

— Конгруэнтность никогда не шла на пользу переговорщикам, — произнес тот наставительно. — Я все понимаю, Галл, но теперь уже ничего не изменить. Выбрали именно вас. И уберусь я лишь тогда, когда мы все решим. Разве не обрадуется ваша супруга лишней сотне тысяч долларов? Нет? Тогда я точно знаю, чему она не обрадуется.

Ситуация странная, если не сказать хуже. Андрею пришлось напрячь волю, чтобы не взорваться. В голове загудело от множества мыслей, среди которых ярко выделялись две: нежелание работать на вот таких людей и беспокойство. Слишком много неизвестных в данной цепи. Для чего его выбрали? В порядке ли Ольга? Что именно стало известно этому хлыщу? И...

Андрей вдруг отчетливо понял — выхода нет. Вот почему его камрад Гофман...

"Все зубы выбью!!"

...так долго ездил за продуктами. Ну, не мог он просто взять и притащить незнакомого человека в лагерь, пусть и за сто баксов. Эх... а ведь правду сказал Новиков, кажись, его действительно тщательно выбирали.

Наконец, Андрей спросил:

— Чего вы хотите?

Илья Новиков улыбнулся:

— Я же сказал — нам нужны ваши особые навыки. Вы ведь уже бывали в Японии?

Глава 6

Когда утопающих слишком много

Япония, Токио

Едва получив номер в отеле, еще не успев разобрать вещи, Даля приняла душ, переоделась и тут же сбежала. Даже не выслушала все пункты Даниловых наставлений о нужном поведении в этой загадочной стране (по его мнению, кстати, очень важных наставлений). Жаль, конечно, но и ее можно было понять: не до нравоучений Дале, устала после перелета, ее даже подташнивало.

Пришлось самому хозяйничать в номере, мысленно пожелав Дале удачи на предстоявшем собеседовании.

Арубайто ей предложили, не без ходатайства Данила, в одном из модных японских домов развлечений, занимающимся практически тем же самым, что и приснопамятный "Синий Джинн". Единственное отличие — масштаб. Корпорацию под названием "MYM" ("Mugen-Yume-Muchu"), знали во всем мире благодаря исключительной вежливости, точности и дотошного внимания к деталям заказов. Если верить весьма солидному списку на их сайте, исполнение желаний заказывали чуть ли не все политики и кинозвезды Европы и США. И вот теперь "MYM" решили открыть представительство в России, для чего и пригласили Далю на собеседование.

Данил ни секунды не сомневался, что с Далиным послужным списком и ответственным подходом к работе, ей не составит труда получить должность.

Когда Даля ушла, Данил отправился в душ. Стоя под массажными прохладными струями, несколько минут приходил в себя. Пережитое нервное напряжение нехотя отпускало. Оказалось, что перелет в алюминиевой капсуле с сотней людишек внутри — цветочки! Ягодки начались, когда они с Далей выгрузились в токийском международном аэропорту Нарита...

О, этот пережитый ужас!

Толпы, толпы, бесконечные толпы галдящих человеков! Фотографирование и снятие отпечатков пальцев на паспортном контроле, вооруженные полицейские с собаками, рекламная яркость. После многолетнего затворничества в квартире с черными окнами, Данилом овладела натуральная паника! Еще бы чуть-чуть, и социопат бросился с криками прочь! И вновь спасла Даля. Отвела в туалет, заставила умыться, нашла в чемоданах успокоительное...

Кошмар, да и только! Вспомнить страшно.

Наконец Данил выключил воду, лениво обтерся полотенцем и вышел. Со всегдашней тщательностью разложил вещи в шкафах и ящиках комода строго по назначению и ровными горками. Потом безалаберно задвинул чемоданы под кровать, и, не выдержав, уселся за пауэрбук.

* * *

Блог "Записки выжившего после зомби-апокалипсиса", запись номер одна тысяча двести тринадцать:

"Многие считают, что информационная сингулярность — коллапс и хаос, взгляд в бездну.

Фигня! Я придерживаюсь иного мнения.

Как и любая масштабная война, особенно — мировая, научно-технологический прогресс нуждается в стимулах, аки утро менеджера в чашке кофе. НТР никогда не случается просто так, как и ничто в этом мире. Техно-революцию порождает новая информация. Достаточно одному ученому сделать открытие, как оно тут же порождает новое. Так происходит до тех пор, пока открытий не становится слишком много для жадного человека. И тогда наступает эра потребительства. Говоря образно — люди отдыхают и наслаждаются плодами интеллектуальных трудов. При этом удивительно много недовольных, которые кричат о "потреблядстве", пошлой человеческой натуре, которой свойственно лишь покупать, покупать и покупать.

Эти крикуны почему-то не задумываются, что точно так же, как организму нужно время на сон, на то, чтобы привести в порядок мысли и восстановить силы, так и людскому сообществу нужно время, чтобы наиграться в айпэды, забить шкафы новыми шмотками. Людям требуется насытить демона внутри и заново ощутить голос совести и всепожирающий голод любопытства. При этом, потребляя, общество образует необозримо огромный вал новой информации. Это фотки из путешествий, сетевые сообщества и проекты, мечты, новое искусство и субкультуры, отчеты об использовании новых гаджетов. Именно этот вал информации, полезной и бесполезной, достигнув критической массы, рано или поздно столкнет лавину новой научно-технической революции.

Как говорится в одной хитрой пословице: "Когда утопающих становится слишком много, вода начинает сама выталкивать их на поверхность".

Так что, — потребляйте, дети мои, читайте инструкции, предохраняйтесь и ловите скидки. Вы все участвуете в будущей НТР, вы все — тестеры!

Аминь!"

— Опубликовать.

В ответ на шепот Neo Dolphin'а запись тут же возглавила полотно его постов.

Данил откинулся на спинку кресла, запустил пятерню в гриву черных, недавно остриженных по плечи волос. Скучающий взгляд скользнул по необычно пустому столу, по комнате.

Гостиничный номер, несмотря на солидную цену, выглядел пособием по эргономике — все на своих местах. Все-таки, это почти вторая религия японцев.

Бежевые стены, строгие геометрические формы во всем, начиная от мебели и техники, заканчивая кафельной плиткой, джакузи и офуро. В номере стерильная чистота, чуть увлажненный и ионизированный кондиционерами свежий воздух. Только из-за этого Данил согласился терпеть такое количество не закрашенных окон и света. В таком отеле как этот ежедневно менялись накрахмаленные простыни, каждый раз появлялось удостоверение, что постельное белье абсолютно соответствует японским стандартам охраны природы.

Словно догадываясь о социопатии клиента, персонал отеля сделал все возможное, чтобы в номере можно было жить автономно. Герметично оградившись от мира, делать вылазки в "общий" мир только через средства коммуникаций, ведь в Японии телевидение, несмотря на глобальный расцвет Сети, все еще пользуется громадным влиянием.

В целом, отель в Синдзюку, одном из районов Токио, ему понравился, хотя Данил хотел остановиться в знаменитой гостинице с номерами-капсулами. Столько читал об этом сооружении, выстроенном еще в конце семидесятых в Осаке. Но Даля категорически отказалась.

— Если так хочешь, можешь снять капсулу на ночь в Москве. Они сейчас везде есть.

— Это ж совсем не то! — возразил было Данил, но под взглядом Дали замолчал.

Ладно, в конце концов, это же она мечтала о путешествиях, значит — ей и выбирать отель.

Данил вздохнул и вернулся к пауэрбуку. От нечего делать полез в местную Сеть, настолько запутанную и яркую, как если бы пьяные цыгане решили выстроить лабиринт на обломках Диснейленда.

Соединение почти мгновенное, скорость интернета в шесть-восемь раз превышала московскую... Это стоило отметить как несомненный плюс нового незнакомого и пугающего мира. Как и то, что Neo Dolphin со своим ростом, и для европейца высоким, здесь настоящий великан. Обычно Данил сутулился, опускал голову на улице, чтобы унять панику от присутствия людей, а здесь... Здесь он вдруг ощутил себя действительно иным, человеком, шагающим сквозь толпы раскосых карликов. Правда, эти карлики даже из-под колена умудрялись глядеть как бы сверху-вниз на гайдзинов. Как это у них получалось — настоящая загадка.

В общем, это пока то немногое, кроме Дали, что держало его в Ниппонии. Многие туристы, поддавшись медиавирусам Голливуда и не имея своей головы на плечах, прилетают сюда, чтобы, так сказать, "причаститься" к "Восточной Мудрости"No и "Гармонии"No. Пытаются изучить японскую культуру и язык, обычаи и нравы. А потом очень расстраиваются (или не очень, если мозгов нет совсем), что гордые жители Страны восходящего солнца так по-прежнему не принимают их за полноценных людей. Данила же это не расстраивало. Наоборот. Он и дома привык чувствовать себя иным, не принадлежащим к человечной общности, к ее массовым вкусам и желаниям, к миру, где всем на все плевать. Здесь сущность мегаполисной жизни, когда еще и сами японцы показывали твою чуждость по поводу и без оного — обнажалась до основания. Чтобы это понять, Данилу хватило тех нескольких часов, что он пребывал в аэропорту, а потом добирался до отеля. Мизантроп в мире, который не поймет никогда, и этот мир ни за что его не примет... гармония саморазрушения, как укоризненно острила Даля.

Пошарив немного в местной иероглифической Сети, он все-таки вернулся к англоязычному сегменту. Осмотрелся, потом привычно "закрыл" от ненужных "взглядов" пауэрбук и набрал адрес.

Пара секунд загрузки...

И Токио обрушился мгновенной вспышкой. Возникло очень правдивое ощущение, что это он, Данил, оказался на улицах. На экране изображение сфокусировано так, что кажется — ты сейчас на улице и все это видишь собственными глазами. Джинглы, рекламные вывески, разноголосый хор автомобильных гудков, трели мобильников, и говор, говор, говор. Японское чириканье проникало под своды черепа, пробуждая в сознании панику.

"Не понимаю, — пронеслось у Данила у голове, — как это выдерживает Далька?!"

На экране пауэрбука цветастое полотно прохожих, почти полностью скрывающее тротуар. В бурном потоке совсем не чувствуется, что обладатель очков дополненной реальности движется. Создается впечатление, будто его несет потоком бурной реки.

Взгляд гугл-очков — еще одного подарка науки и корпораций для эскапистов, любящих подглядывать — на миг метнулся вверх. Данил сообразил, что человек взглянул на грязно-полосатое небо: синюю даль и рваные облака.

Человек в гугл-очках свернул. Изображение улицы сменилось городским парком, напоминающим по невероятной чистоте и ухоженности зимний сад олигарха. В прудах колыхались лилии, сверкали плавники карпов. Везде невероятный порядок и четкое ощущение практичной структурированности. Так бывает в доме людей, живущих в очень тесных условиях и привыкших ценить каждый сантиметр площади.

Обладатель очков с интересом проводил взглядом парочку японских подростков: мальчик с нежностью обнимал девочку, при этом длинные кошачьи хвосты у них прилипали к спинам от удовольствия.

Данил усмехнулся. Нейро-хвост получает все большее распространение, словно люди разучились распознавать чужие эмоции, и им теперь нужен своеобразный костыль для этого. Или, возможно, это просто дань фурри? Японцы их любят. В любом случае, гаджет интересен не тем, что повторяет искренние эмоции хозяина, а тем, что подключается к нервной системе носителя без сложных хирургических операций, напрямую считывая импульсы через кожу. А уж проявление для каждого свое: если любишь собак и купил собачий хвост, при радости он будет вилять, а не топорщиться по-кошачьи.

Компания-разработчик уже пообещала довести гаджет до ума и на его базе создать девайс, позволяющий путешествовать по Сети. У нердов и хикки от такой новости взволнованно потеют ладошки.

"Как обычно бывает, — подумал Neo Dolphin мельком, — виртуальность окажется совсем другой, чем ее представляли. Не визуализированный мир, а мир ощущений..."

Парк окончился искусно выполненным ледником из зеркал. В одном на миг появилось отражение обладателя гугл-очков — девушки, настоящей красавицы. Легкая полуспортивная одежда подчеркивала стройную подтянутую фигурку. Каштановые волосы подстрижены в каре с сильно удлиненной челкой. И лицо у девушки особенное. Лицо человека открытого, доброго и умного. Такое сочетание восхищало.

"Взгляд" гугл-очков метнулся из стороны в сторону, сосредоточился на банковском терминале в стороне; тот стал быстро приближаться.

Черт!

Neo-Dolphin в поспешности включил микрофон, шепнул:

— Нет-нет! Туда не нужно совать карточку, это богомерзкий терминал, там комиссия большая. Лучше попробуй через матричный платеж, электронные боги примут твою денежную жертву без комиссионного налога!

Изображение на экране пауэрбука вздрогнуло, динамики ожили голосом Дали, полным возмущения:

— Данил! Ты меня напугал.

— Прости, — сладко улыбнулся Данил, — я не хотел, моя красавица.

— Я же просила не следить за мной.

— Да кто ж следит? Я так...

— Что "так"?

— Только для помощи! Ты же не дослушала мои советы!

— Мне не нужна...

— Не торопись, — перебил Neo Dolphin поспешно. — Вот ты знаешь, что у японцев по статистике самый маленький половой член в мире? И что во время эрекции приток крови, в силу маленьких размеров мужского достоинства, происходит еще и к их носу?

После секунды растерянного молчания Даля осведомилась с подозрением:

— Ты это к чему вообще?

— К тому, чтобы ты знала, если увидишь японца с красным носом, то...

— Не заговаривай мне зубы! Я опаздываю на собеседование.

— Тебе не интересно? Ведь любопытный же факт!

— Все, Данил! Мне нужно идти.

Пришлось отключаться, монитор пауэрбука вышколено погас.

В гостиничном номере сразу стало уныло и скучно. Чтобы хоть как-то развлечься, Neo Dolphin решил заказать у гостиничной обслуги здоровенный гамбургер и кофе, пока Даля не видит. Ей очень не нравится его бутербродно-фаст-фудный рацион.

Читая меню, найденное на столике в гостиной, Данил не мог видеть, как его пауэрбук неожиданно беззвучно перезагрузился сам собой.

Так же, как и смартфон, лежащий рядом.

Глава 7

Аннигилятор

Франция, Лион, Штаб-квартира Интерпола

При словах "Internet Hate Machine" Леонид едва не вздрогнул. Даже посчитал на миг, что ему послышалось. Однако требовательный взгляд месье Бенуа тут же опроверг его догадки. Так же, как и немного снисходительный вид американца Джона Беннета. Леонида это напрягло, ведь сразу стало ясно, что основной пакет информации принадлежит Беннету, и все, что известно Леониду, американца точно не впечатлит. На этом фоне симпатии к вежливо-холодному японцу возросли.

Но все-таки, несмотря на неожиданный вопрос, Леонид ответил четко, тщательно взвешивая слова:

— Конечно, слышал о них. Internet Hate Machine — транснациональное Интернет-сообщество чрезвычайно закрытого типа. Предположительно это группа высококлассных специалистов, поддерживающая связь через пиринговые Сети, или через любой иной вид связи, но только в зашифрованном виде. Возможно, тесно сотрудничают с организациями, де-факто не входящими в состав основной группы. В пользу этого предположения говорят их акции, проходящие каждый раз на высоком уровне подготовки. Держать под постоянным присмотром отделы дизайна, продавцов техники и других было бы слишком затратно и трудоемко. Нам пока ни разу не удалось отследить или установить связь между какими-либо финансовыми операциями, что делает это сообщество в глазах государственной системы практически призраками.

Месье Бенуа осведомился мрачно:

— Что-то еще?

Леонид пожал плечами:

— Считается, что нашумевшее обновление политической элиты в России, произошедшее два года назад, их рук дело.

— Хорошо, — кивнул начальник. — Точнее — ужасно. Ужасно, что мы до сих пор практически ничего не знаем о террористической группе такого масштаба.

Вот сейчас месье Бенуа лукавил. Леонид хорошо знал, что разработкой Internet Hate Machine пока не занимались вплотную из-за того, что считали эту группу подконтрольной структурой спецслужб США.

Еще Аль-Дагит был не согласен с обозначением "террористы". Он не любил, когда заранее навешивали ярлыки, еще не успев даже начать разработку объекта.

Однако Леонид предпочел свои ремарки пока оставить при себе. Вообще-то, ему даже не пришлось делать над собой каких-либо волевых усилий для этого, любопытство было настолько велико, что он с радостью промолчал. Не исключено, что сейчас раскроют нечто новое о сетевой легенде. Как-никак, но Internet Hate Machine, несмотря на грозное название, закрепилось в умах людей в образе виртуального Робин Гуда. Конечно, их цели неизвестны, более того, Леонид даже не видел в их действиях определенной логики действий, но каждая их акция носила особый шарм. С одной стороны законопослушный налогоплательщик в душе зябко ежился при мысли, что есть некая группа, в любой момент способная лишить его обычной жизни; с другой стороны, там же, в душе, кто-то очень древний, буквально первобытный, мстительно радовался, когда наказанию подвергались преступники и коррумпированные системы. Это как с супергероями американских блокбастеров, где муссировался вечный вопрос: довериться государственной системе правосудия, или не ждать, а восстановить справедливость своими руками.

На миг Леониду даже показалось, что он близок к вопросу, откуда взялась Internet Hate Machine. Ведь только в американских комиксах гражданин, желая порядка и закона, надевает маску, при этом, не желая власти. В Европе или Азии подобной логики в менталитете нет. Там партизанский отряд, если в состоянии превозмочь власть имущих, тут же занимает их место, обрекая себя на судьбу предшественника. А Internet Hate Machine пока все еще оставались только группой призраков...

— Перед вами, господин Аль-Дагит, — проговорил Джон Беннет с какой-то едва заметной важной ленцой, — материалы по делу об Internet Hate Machine. К сожалению, это пока все, что нам удалось разузнать. Будьте добры, внимательно ознакомьтесь.

Теперь Леонид не смог сдержать удивления. Шесть папок по сетевым призракам?! Как?! Откуда столько данных?! Неужели неприглядная жизнь вмешалась и в электронную легенду, вписав Иуду в Internet Hate Machine?

Он едва удержался, чтобы тут же не раскрыть верхнюю папку, только усилием воли заставил себя просто кивнуть. Как оказалось, — не зря. Совещание только начиналось.

— Итак, — продолжил американец, — вроде бы все критерии ясны, начальная информация дана. Настало время, пожалуй, продолжить ввод господина Аль-Дагита в курс дела.

Месье Бенуа кивнул, его пальцы почти незаметно мазнули по антрацитовой столешнице. В глубине ее космической тьмы тут же вспыхнули синие звезды сенсорных клавиш пульта управления. В ответ на команды начальника конференц-зал погрузился в полумрак, с легким жужжанием опал по боковой стене белоснежный экран для проектора.

Судя по заставке — на экране запись новостного ролика. Невероятно четкое изображение заставляло поверить в происходящее. Леонид услышал голос диктора:

— А теперь к зарубежным новостям. Сегодня глава СБВрП Сергей Геннадьев выступил с речью относительно хода расследования виртуальных преступлений. Он заявил, что добровольно подаст в отставку, если в течение месяца не сможет предоставить суду виновных. Напомним, что в последнее время участились случаи мошенничества в Интернете, а именно: похищение частной информации с целью шантажа и вымогательств; нарушение прав человека; тотальное уничтожение компьютеров и комплектующих с помощью вредоносных программ. В ходе почти двухчасовой пресс-конференции было официально объявлено, что недавние громкие банкротства трех европейских банков, считавшихся самыми надежными в мире, связаны с деятельностью российских хакеров. Однако каких-либо доказательств о причастности к преступлениям виртуального сообщества "Internet Hate Machine" предоставлено не было... Расследование продолжается...

— Он так и не подал в отставку, — быстро вставил Беннет, — хотя Internet Hate Machine к ответственности так и не призвали...

Остальные слова американца утонули в джингле новостной заставки. Тот же дикторский голос произнес:

— Мировые новости! Сегодняшний день для многих жителей планеты начался с потрясения. Впервые за всю историю функционирования Сети Интернет было утрачено соединение у девяносто девяти процентов американских провайдеров. Причиной послужила анонимная рассылка электронных писем практически по всем почтовым службам, вызвавшая панику. В сообщении анонимы поздравляли получателя с тем, что он "с блеском прошел отбор в солдаты Третьей Мировой Войны". Прочитав письмо, напуганный пользователь тут же делал соответствующий запрос в поисковых службах. Постепенно количество запросов превысило возможности соединения, и связь была утрачена. И люди, лишившись связи, восприняли ситуацию, как начало атомной войны, или, как и говорилось в письме, — Третьей Мировой.

На экране кадры с улиц американских городов, разъяренная толпа врывалась в супермаркеты, переворачивает автомобили, у многих в руках было оружие. Следующие кадры демонстрировали стычки с полицией, работники правопорядка пытались успокоить людей.

— В течение трех часов оказались полностью парализованы вокзалы, аэропорты, магазины и больницы. В США, где паника достигла максимума, ввели комендантский час и на улицы страны вышли военные. На сегодняшний момент порядок восстановлен. Размер ущерба пока не выяснен, но специалисты говорят о миллиардах долларов. Эксперты, проанализировав текст сообщения и участившиеся виртуальные преступления, пришли к выводу, что анонимные хулиганы извещали таким образом о начале информационной войны...

Новостной ролик оборвался. На весь экран появилась картинка смайлика с улыбкой, смазанной кровью. Прозвучала хоровая речёвка: "We hate love! We love hate!.."

Леонид поежился от жуткого послевкусия роликов.

— Эти события, двухгодичной давности, связывают с переворотом в России, — услышал он голос Беннета. — Хотя ответственность за беспорядки взяли на себя аж шестнадцать хакерских групп, специалисты уверены, что к делу причастны наши друзья.

Уточнять, что "специалисты" по сути являются такими же хакерами, как Internet Hate Machine, Беннет, понятное дело, не стал. У каждой страны, а у США в особенности, есть свои либо прикормленные, либо прижатые к ногтю компьютерные ковбои. В связи с повальной мировой интернетизацией, такие спецы используются если не чаще армии, то гораздо продуктивней и незаметней. Как было правильно сказано в ролике: "солдаты Третьей Мировой".

Да что тут о США говорить? Даже Леонид несколько раз использовал тайные ресурсы Интерпола, раскручивая особо деликатные дела...

— Собственное расследование мы, конечно, начали, — продолжал Беннет, как-то очень неприятно смакую собственное выступление, словно обжора сливочное мороженное. — Да только толку от него мало. Сплошь оборванные нити да веревочки, ведущие в никуда.

Леонид кивнул. У него было то же самое. Один из его самых болезненных незавершенных гештальтов.

— Однако, — Леонид внутренне подобрался, предчувствуя сенсацию, — месяц назад к нам в руки угодил один из хакеров Internet Hate Machine — Нейл Джексон.

— Не может быть!

И только по укоряющему взгляду месье Бенуа Леонид осознал, что произнес это вслух.

— Мы тоже сначала не поверили, — улыбнулся Беннет понимающе. — Мало ли кто может чего наговорить про труп...

— Труп?

Беннет нахмурился, потом его лицо прояснилось, и он сказал:

— Ах да, забыл сообщить, Джексон к нам попал уже мертвым.

Леониду показалось, что Беннет врет. Не про хакера, а про то, что "забыл сообщить". Больше походило на то, что он намеренно эпатировал слушателей.

— В общем, к нам в отдел поступило сообщение от анонимного источника с очень подробным досье, — Беннет кивнул на стопку папок перед Леонидом. — Часть из него вы найдете там. Источник нам слил Джексона с потрохами. Доказательств, прямо указывающих на Internet Hate Machine или их сообщников, не было, но все детали сходились. Нейл Джексон действительно подходил на эту роль. Мы, конечно, начали расследование, но личность анонимного источника установить не удалось. Зато обнаружили следующее... Вы готовы?

Леонид быстро сглотнул, кивнул. Беннет довольно усмехнулся.

— Сначала мы не нашли в национальной базе данных никакого Нейла Джексона, подходящего под наше описание. Представляете? Вот он, труп, и тут же нас уверяют, что его нет! Так бы все и осталось, но наши специалисты вдруг забили тревогу. Уж очень им не понравился вид насильственной смерти Джексона.

Снова очень красноречивая пауза. Леонид едва не выругался.

— Ему прокипятили мозг, — четко, по слогам произнес Беннет. — Прямо посреди Нью-Йоркской улицы!

* * *

— Как?! — не выдержал Леонид. — Чем?!

— Внезапно взбесившейся гарнитурой хэндс-фри мобильного телефона!

Синхронно с его словами экран прожектора "порадовал" фотографиями, надо полагать, Нейла Джексона. Тело на вскрытии в анатомическом театре.

— Мы, конечно, полностью не исключали версию с провокацией и несчастным случаем, но скоро подоспел отчет техников. Очень трудно поверить в случайность, когда телефонная гарнитура вдруг начинает жечь кому-то мозги ультра частотными импульсами...

Картинка на экране сменилась. Теперь Леонид увидел технические данные, графики, анимированную схему работы необычного орудия убийства.

Как сквозь пенопластовую стену донесся голос Беннета:

— Не успели мы начать прорабатывать материал, как...

Беннет сделал паузу, чернокожий карлик перехватил его взгляд, кивнул. Поднявшись, он прочистил горло и проговорил неожиданно низким басом:

— Две недели назад в центре Лондона было совершено покушение. Детали повторяют историю мистера Беннета: полиция находит труп; к нам попадает досье на жертву.

Тихий щелчок известил о смене слайдов в проекторе; на экране появилось место преступления...

— Спальня? — удивился Леонид.

Обыкновенная кровать, спящий мужчина лет пятидесяти. Ничего необычного.

— В отличие от Нью-Йоркского преступления, — прогудел негр, — это чрезвычайно незрелищное. Убийца остановил жертве кардиостимулятор. Через беспроводную сеть Wi-Fi.

"Прямо конкурс на самое необычное убийство! — пронеслось в голове Леонида. — Что же будет дальше?"

— Мы узнали об этом, — продолжал чернокожий карлик, — только из сообщения Аннигилятора. Полиция уже собиралась предавать тело потерпевшего земле...

— Кого? — перебил Леонид. — Аннигилятора?

Негр открыл было рот, но его опередил Беннет.

— Так называет себя убийца в своих письмах к нам — Аннигилятор. Специалисты говорят, что это, скорее всего, относится к особому типу программ — уничтожителей информационных баз данных. На сленге компьютерщиков они называются аннигиляторами.

Леонид только кивнул, боясь упустить хоть слово. Тем более что карлик продолжал:

— В присланном анонимно досье Аннигилятор утверждал, что имя его жертвы Хью Чайковски, и что он постоянный член сообщества Internet Hate Machine. Понятное дело, что доказательств нам обнаружить не удалось. Как и не удалось найти в государственных базах данных гражданина с таким именем.

— Два призрака, — опять встрял Беннет. — И два сообщения об Internet Hate Machine. Более игнорировать Аннигилятора мы не могли. На особом совете было решено собрать группу из лучших специалистов Отделов по борьбе с киберпреступностью и выследить Аннигилятора.

— Уже есть зацепки? — с жаром спросил Леонид.

— Нет, — блеснул безупречными зубами Беннет. — Но мы работаем над этим.

— Ситуация такова, — уронил месье Бенуа, — что мы можем использовать текущее положение дел в свою пользу. Так сказать, убить сразу двух зайцев: собирать данные об Аннигиляторе, пока он уничтожает членов Internet Hate Machine, а потом взять и его самого.

"Но ведь это противозаконно!" — едва не ляпнул Леонид.

Но успел вовремя опомниться, осознал, где и с кем разговаривает. Ведь действительно, речь идет не о жестокости, с какой они будут наблюдать за смертями от рук неизвестного маньяка; речь идет о необходимости — иным способом им информацию просто не собрать.

Словно прочитав его мысли, месье Бенуа отозвался мрачно:

— Естественно, Леонид, вы понимаете, что операция будет проходить в строжайшей секретности?

Леонид кивнул. Ничего другого он и не ожидал.

— Ну что же, — подвел черту Беннет, — вроде бы пока все. Если возникнут вопросы по ходу ознакомления с документами — отвечу в самолете.

Собравшийся было уходить, Леонид застыл, переспросил в удивлении:

— В самолете?

Вот теперь Леонид мог поклясться, что растерянность американца не была наиграна. Она же подарила образу Беннета и толику человечности. Он кивнул в сторону японца:

— Прошу прощения. Забылся. Опять, знаете ли, погрузился в расследование. Если вкратце, — мы летим первым же рейсом в Японию. Отдел японского Интерпола и лично Сугимото-сан сообщили, что там сейчас находится одна из возможных жертв Аннигилятора — русский хакер Данил Суворов. Мы за ним давно следим, еще со времен печально известных событий в России двухгодичной давности, но пока, к сожалению, не можем доказать его связь с Internet Hate Machine.

— Данил Суворов? — Леонид старательно выговорил непривычное имя.

— Именно. Нам он больше известен под сетевым ником Neo Dolphin.

Глава 8

АТМТА

Российская Федерация, Владивосток

Спящий город, сопки в утреннем тумане, просоленный воздух, пронизывающий ветер, дождь.

С десяток грузовых судов застыли в море, в моросящей серости они напоминали сумеречных призраков. Порт вокруг, от обилия железа и грузов, пах чем-то тревожным и будоражащим.

Более мелкие детали окружающего мира проскальзывали мимо, словно пейзажные мазки за окном скоростного поезда.

Привычно структурируя информацию, Андрей не сомневался в верности принятого решения. К чему? То пусть интели вечно ноют, зарабатывают нервные язвы, переживают. А у него не было особого выбора. Он должен был согласиться на предложение Новикова. А теперь и вовсе сожалеть о выборе поздно. Нужно думать только о том, как выполнить задание максимально хорошо.

— Эй! — громыхнуло за спиной.

Андрей обернулся. В желтом дождевике, точно в таком же, что и Андрей, махнул рукой бородач. Ларионов, кажется, помощник кого-то там. Подробней Андрею не рассказали. И плевать.

С неторопливой уверенностью Андрей приблизился к бородачу.

— Твое барахло в трюме, — голос Ларионова очень сиплый, буквально свистящий. — Пора на борт.

Видя, что Ларионов пожирал взглядом его лицо, требуя хоть какого-то ответа, Андрей все-таки кивнул:

— Понял. Пойдем.

На территории портового склада они быстро потерялись среди небоскребов из промышленных контейнеров. У Андрея проскользнула неуместная аналогия с блоками египетских пирамид.

"Наверное, — думал он, — перед постройкой фараоновых мавзолеев те места так же напоминали лабиринт. Только каменные глыбы были кирпичиками стены между миром живых и загробным, а контейнеры — кирпичи в твердынях корпоративных и финансовых замков. Где-то далеко обычный клерк подмахивает бумажку, и тут же выходят из порта корабли с контейнерами. И плевать, что в них везут: китайские игрушки, импортные автомобили или Андрееву контрабанду. Они все равно часть бесконечной и незримой стены корпоративного могущества".

— Из порта выйдешь с нами, — сипел Ларионов нудно. — Пройдем опасные места и в нейтральных водах нас скинут вместе с грузом на южнокорейский транспортник. Япошки им сейчас больше доверяют, чем нам. А дальше — прямиком в порт Хоккайдо... Ну, ты знаешь, тебе видней.

Андрей слушал молча. Заказчик схему в подробностях объяснил еще под Питером. Теперь же нужно было просто следить за четкостью исполнения.

Когда показался российский контейнеровоз "SPL Pavel", Андрей рефлекторно ощупал бок. Там, под плащом, на поясе, была придающая уверенности тяжесть отремонтированного "Люгера".

Глава 9

Закон вовлеченности

Япония, Токио

На экране ноутбука плавно сменялись картинки видеозаставки. От ее вида шевелились волоски на коже, создавая иллюзию касания морозного ветра. Сознание с легкостью вовлекалось в этот танец цвета сепии, и уже было не оторвать взгляда.

Монитор демонстрировал непрерывный распад плоти.

Вот лежит человек, потом его кожа бледнеет, сереет, черты лица заостряются. Возникают темные, коричневые круги под глазами и вокруг губ, щеки вваливаются, обнажаются зубы...

Тошнотворная заставка. Но не этим она пугала.

Как человек, не имеющий медицинского образования, Neo Dolphin всегда считал плоть чем-то романтическим, пристанищем души. Поэтому его коробило и выворачивало наизнанку от вида эксгумации, изувеченных трупов или вот такой картины разложения. Как это так!? Ведь человек жил, любил, страдал, сочинял и пел песни, и вот — это уже всего лишь черная зловонная жижа на дне деревянного ящика!

Даля говорит, что это ошибка — считать тело чем-то отдельным от души. Она считает душу и тело единым целым, а тело нужно любить и ухаживать за ним.

"Но, — всегда добавляет она, — при этом нужно помнить, что жизнь рано или поздно заканчивается, пока не изобретено бессмертие, человек освобождает место другим на этой планете. Цикличная гармония существования, и ты должен это понять и принять".

Вспомнив о Дале, Neo Dolphin ощутил теплую волну спокойствия и позитива. Никогда он не думал, что любовь выражается не страстью, а таким вот умиротворением и осознанием непреложной истины: именно так все и должно быть.

Жаль, что Далька опять в "MYM". Третий день как убегает ранним утром, вникает в работу. Одно радует — она счастлива, ей все нравится. Да и начальству, кажется, она пришлась по нраву.

А Данилу только и оставалось, что сидеть в номере отеля. Вот и сегодня он проснулся в четырнадцать часов утра, поискал интересные статьи в Интернете на тему "власти скрывают" или "свобода информационного пространства под угрозой", почитал, поругался, позавтракал... и вновь полез в Сеть.

Процесс разложения на экране почти завершился, но уже сейчас на, так непохожих на человека, плацентных остатках плоти зарождалась новая жизнь. Если не вдаваться в мерзкие подробности вроде червей и личинок, отчетливо было видно, как набухали и становились сильней корни растений. Они с жадностью впитывали животворящий сок, со скрипом прорывали землю, тянули молодые и сильные стволы к солнцу.

Жизнь, взращенная на смерти...

Как много подобных примеров в человеческой истории?

Все еще под впечатлением от видеозаставки, Данил коснулся пальцами клавиш. Выскользнуло окно с анимированной темой блога "Записки выжившего после зомби-апокалипсиса": осколки городов, серость бетона, мятущиеся зомби, дымные артерии от пожаров между небом и землей.

Новая запись номер одна тысяча двести восемнадцать:

"Если хочешь жить и приносить человечеству пользу, ты должен быть тесно связан со всеми аспектами существования. В том числе и со смертью. Только чистое понимание существующих законов и правил, только это может быть критерием адекватной оценки. Любое отклонение от нормы — бездна. Бесконечная и жадная пропасть из эмоций и тайных страхов, начиная от сочувствия, заканчивая религиозными сказками. Недаром человечество уже давно стремится создать сверхразум ИИ, чистый субстрат из логики, практичности и прагматизма, коктейль по имени Справедливость.

Кстати, забавно будет, если в один момент осознавшие свою личность машины станут желать противоположного — человеческих эмоций. Начнут писать первую во вселенной компьютерную Библию, рассыпая в машинном коде описания чудес кибер-Иисуса. Благо, в них недостатка не будет: телеприсутствие, "чтение мыслей" и передача знаний на расстоянии, миражи и фантомы голограмм, телекинез, магическая нумерология и аналоги чисел дьявола в программировании, обмен телами и воскрешение... Даже место для Ока Саурона найдется — вездесущие веб-камеры и очки дополненной реальности. Технологическая магия. Людские мечты и мифы, нашедшие воплощение в другой жизни. Средневековье в стиле киберфэнтези. Для кого-то инфантильность и способ разгрузить сознание от повседневности, для кого-то — реальность настоящего..."

На секунду Данил задумался, пальцы зависли над клавиатурой, как когти хищной птицы над пойманной жертвой. Но... продолжения поста не последовало. Мысли были сумбурными и путались, проскальзывали лишь их очертания в эмоциональном тумане, навеянном видеозаставкой. К какому же выводу он хотел подвести?..

Нужно перечитать пост...

— Что за?! — воскликнул Данил, упершись взглядом в монитор.

Мерцающая черта в текстовом редакторе сама по себе пожирала буквы одну за другой, постепенно возвращая страницу в первозданную чистоту.

Сердце предательски заколотилось. Данил быстро кликнул по клавише удаления, но она была упругой, как и всегда, не залипла. Да и не проливал он ничего на клавиатуру! Убил бы за такое!

Текст уже полностью исчез с экрана, чтобы через секунду возродиться в новой, чужой смысловой инкарнации:

"Ты прав, Neo Dolphin, нужно воспринимать мир единой системой, где все друг с другом, так или иначе, взаимодействуют. Только, вот беда, ты сам об этом не помнишь. Иначе тебя бы уже здесь не было".

— Что происходит?!

Словно в ответ, текст расширился новой фразой:

"Закон вовлеченности, Neo Dolphin. На каждое действие есть противодействие. Однажды вмешавшись в чьи-то дела, ты должен был знать, что рано или поздно эти дела вмешаются в тебя!

Мы должны были встретиться, ибо ты — зло! Теперь время пришло, и зло должно быть уничтожено.

Прощай!"

Не успел Данил отреагировать, как монитор пауэрбука вспыхнул ослепительно белым светом. Настолько ярким, что жар опалил брови.

Вскрикнув, Данил отшатнулся.

Под его ошарашенным взглядом пауэрбук заискрил, пахнуло жженым пластиком. А, когда экран потек от жара, на клавиатуре заплясали зелено-оранжевые язычки пламени.

Глава 10

Псы правопорядка

Где-то над облаками...

— Что? — переспросил Леонид, вынимая капельки наушников.

Чарующий цветок меланхолии в образе Милен Фармер сразу истончился и исчез, зато на Леонида обрушился во всей банальности окружающий мир. Салон авиалайнера наполился шорохами и бормотанием, сквозь которые практически не слышно гула двигателей; где-то плакал ребенок, родители смущенно уговаривали его заткнуться. В воздухе запахи пыли и пластика, алкоголя и туалетной воды.

— Говорю: ты сидишь в "Слепках"? — переспросил Джон Беннет.

Место Леонид выбрал так, чтобы оказаться в центре салона, избавившись от необходимости глядеть в иллюминатор и, вместе с тем, отгородиться от коллег случайными пассажирами. Нужно было время подумать, вникнуть в суть предстоящего дела. Но вот американец, наплевав на чьи-то желания, облокотившись на подлокотник кресла, перегнулся через проход и требовательно ожидал ответа. От него сильно пахло пивом и соленым арахисом.

Леонид перевел взгляд на экран лэптопа на коленях, где полоса загрузки извещала о завершении расчетов дневного гороскопа. Вздохнул:

— В "Слепках"? Нет, не сижу.

— А-а, — разочарованно протянул Беннет. — А вообще, слышал о них?

— Социальная Сеть?

— Нет, точнее — не совсем. Так ты что, вообще туда не заглядывал?

Кажется, Беннету просто хотелось поговорить. Жаль, но это не взаимно. Леониду требуется время, чтобы структурировать полученную из папок информацию. А потом еще и перечитать заново, вдруг что-нибудь упустил.

— Пока руки не дошли, — соврал Леонид бессовестно.

Рассказывать правду о его нелюбви к социальным сетям он не стал. Как-то это не очень сочеталось с его должностью в Отделе по расследованию киберпреступлений, ведь именно из соцсетей при расследованиях поступает море информации. Может быть, это профессиональная деформация такая. Подсознательно прячешь о себе любые данные, зная, с какой легкостью их можно заполучить и использовать во вред.

— Это ты зря, — прошептал Беннет, театрально озираясь. — Любопытный проект.

Неожиданно Леонид ощутил подобие интереса. Джон каким-то мистическим образом это понял, сказал со вновь появившейся смачностью:

— Официально проект "Слепки" не закреплен ни за кем. То есть, у него нет постоянного места. Оплачены тысячи адресов и доменов, как-то хитро переплетающихся между собой и постоянно запутывающих след. Кем оплачены? Да кто его знает! Написано, что живут на средства от благотворительности, но вот денег там чертовски много! Охренеть как много, это видно из самого процесса работы — все сделано на высшем уровне.

Беннет поймал губами соломинку в высоком стакане, уровень коктейля из пива и колы скользнул вверх, потом вниз.

— Создатели говорят, что проект "Слепки" запущен с целью закрепления информации, понимаешь? С фактов делают слепки. Чтобы навсегда. Создатели говорят, что сегодня мы можем наблюдать первые проявления информационной сингулярности, а это значит, что пора готовить пути к отступлению.

Память услужливо подсунула Леониду расшифровку. Кажется, информационная сингулярность — процесс накопления и создания информации по экспоненте. Причем большая часть мировой информации будет порождать самое себя, когда люди станут перевирать факты, по-своему трактовать события или попросту недопонимать. И вот, когда информации будет поступать так много, что ее человек перестанет успевать обрабатывать, — наступит нечто страшное... что именно, Леонид не знал, но что-то подобное уничтожению истории. Опять же, что значило всплывшее из глубин памяти словосочетание "гибель истории" Леонид сказать не мог.

— Чтобы не допустить искажения исторических фактов политиками или бизнесменами и созданы "Слепки", — продолжал Беннет. — Создатели говорят, что это будет единственным оружием в скором времени, и что нужно успеть создать неприкосновенную базу данных, что поможет удержать мироздание на плаву. Иначе — бездна... кстати, ты знаешь, что большинство японцев уже свято верит, будто атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили не мы, американцы, а русские? Хе-хе, забавно, да?

— Нет, — машинально ответил Леонид, — не знал.

— А, — продолжал Беннет, — в некоторых отсталых странах уверены, что СССР выступал на стороне Гитлера, а не союзников.

— И что?

— Это все осколки тех, старых, давно разорвавшихся информационных бомб времен холодной войны.

Он помолчал, потом ухмыльнулся:

— Я постоянно сижу в "Слепках". Затягивает почище наркотика! И знаешь что?

— Что?

— Когда ты сам участвуешь в многократном обсуждении и в споре, выбивая пыль из лжецов, ты по-настоящему начинаешь ценить правду. Чувствуешь себя верным псом правопорядка, защищая историю!

Кажется, Леонид начал кое-что припоминать. Вроде бы в СМИ долгое время муссировали скандал с какой-то социальной Сетью, где плевать хотели на общечеловеческие ценности. Вроде бы, негров там называли неграми, по испанскому первоисточнику "negro", что значит — черный, а вовсе не расовое оскорбление. И что-то еще было про "отряд семьсот тридцать один", и про холодную войну, а затем и космическую. Кажется, всплывало в "Слепках" такое, о чем правительство в принципе не желало разговаривать. Ага, и символ додекаэдра вспоминается, это вроде знак их Сети...

— Ты женат?

Ну что это за манера задавать вопросы невпопад?!

— Нет, — еще раз соврал Леонид.

Впрочем, осталось лишь подписать документы на развод. Так что, можно считать, что он сказал правду. Тем более что с Марго он уже год как не живет. "Ненавижу тебя и твои гороскопы!". Так она сказала. После трех лет брака... нет, она так сказала после той безумной сцены в их спальне, когда Леонид вернулся из командировки чуть-чуть раньше. Лучшее оружие — нападение.

— Вот и хорошо! — обрадовался Беннет, ничего не замечая. — Значит, свободного времени у тебя полно. Нужно зарегистрироваться в "Слепках"! Не пожалеешь.

Пришлось кивнуть. Хотя, честно признаться, любопытство все же взыграло.

— А знаешь, — вклинился в мысли Леонида Джон, — мне тут покоя не дают две мыслишки.

И, не дожидаясь вопроса, тут же стал рассказывать:

— Тем в "Слепках" поднято — не счесть! Война бушует ежедневно. А вот нет такой, казалось бы, злободневной.

— Какой?

— Об Internet Hate Machine, — проговорил Беннет со значением. — Ни одного упоминания.

— Может, — предположил Леонид, — еще очередь не подошла?

— Может, — легко согласился Джон. — Только вот святая троица покою не дает...

— Что не дает покою?

Беннет взглянул так, словно Леонид только что пустил газы. Сказал наставительно:

— У каждого уважающего себя детектива должно быть понятие о святой троице.

— Не понимаю...

— Стол, унитаз, кровать — триединство человеческой жизни. Нажраться, облегчиться и — спать. Эти три места мы должны осматривать всегда, в обязательном порядке, даже не задумываясь, ибо так сказано в каждом апокрифе детектива. Уяснил?

Леонид кивнул, чувствуя, что начинает ненавидеть этого красующегося человека. Даже не стал пояснять, что оперативной работой практически не занимался.

— Так вот, — продолжал Беннет, — в квартире Хью Чайковски, бедняги с кардиостимулятором, мы обнаружили кое-что интересное. Видимо, человек он был неугомонного нрава. Даже в туалете высидеть спокойно не мог. От нечего делать рисовал на туалетной бумаге. Правда, все странные картинки на геометрические темы, понимаешь, о чем я говорю?

— Додекаэдр? — спросил Леонид наугад.

Беннет только улыбнулся. А Леонид вдруг подумал не в тему, что с такой богатой мимикой Беннет явно не в свое время родился. В начале двадцатого века он бы стал звездой немого кино!

Пару минут Леонид сидел, обдумывая слова американца, но так ни к какому выводу и не пришел. К чему блуждать в потемках? Пододвинул лэптоп, развернул программу гороскопа. И уставился в монитор...

Сегодня компьютер выдал что-то невероятное: факты и трактовки буквально наползали друг на друга, теснили, перевирали. В их хаосе невозможно ничего разобрать.

"Дракон проснулся, — подумал Леонид отрешенно. — Теперь все зависит не от Судьбы, а только от нас. Выдержим ли?.."

Глава 11

Игра теней

Япония, Хоккайдо, Вакканай

Не в первый раз Андрей прибыл в Страну восходящего солнца. Лет пять назад, как сказал неожиданный наниматель Илья Новиков, "особые навыки" Галла заставили его изучить географию востока в подробностях. Чаще всего — в очень неприглядных подробностях. И каждый раз, после прибытия в Японию, Андрея посещало одно и то же чувство — потустороннее дыхание какой-то особо чуждой природы. Словно оказался в водовороте жизни инопланетного мегаполиса.

Впрочем, это субъективное восприятие. Многим его тогдашним камрадам здесь понравилось. И местная пища, и отношение к жизни, и ранговость общества, и японки... Последние — вообще что-то особенное. Каждая японка напоминала шкатулку с секретом. Внешне тихие и покорные, в спальне они превращались в нечто фантастическое, способное на такие вещи, какие невозможно вспоминать не краснея.

— О, брат! — добавляли его камрады загадочно.

И масляный блеск их глаз напрочь отбивал желание продолжать беседу. Хотя, как считал Андрей, и здесь не обошлось без подсознательной любви к экзотике. В сексе с японками он не нашел ничего столь притягательного и особенного. Да и менталитет японок резко менялся в зависимости от места проживания. Женщины из пригородов очень напоминали взрывным темпераментом фурий, а уровень "умелости" резко снижался по сравнению с красотками из Токио. Та же самая картина, что и в любой другой стране, если сравнивать жительниц столицы и деревни.

"Или, — думал Андрей, — все дело только в Ольге? Ну не могу я себя представить с кем-нибудь еще..."

Ларионов тем временем договорился с японкой, занимавшейся известной в порту профессией, и исчез из поля зрения. Видимо, эта сцена и навеяла размышления о темпераменте местных женщин. Теперь же за окном небольшого трактира, идзакаи, только порт и море, обожженные закатным пламенем.

Вздохнув, Андрей вернулся к сасими из ставриды, вяло поковырял палочками, с кислым видом отодвинул сакэ. В очень шумном помещении практически нечем дышать из-за сигаретного дыма, плотным облаком затянувшим потолок. Портовые служащие и моряки соревновались в громкости: гудел русский бас, плелась английская словесная вязь, взвивались корейский и японский визг. В кутерьме невозможно сосредоточиться, все казалось театральными перфомансами кабуки, где вместо актеров играли тени. Приходилось опускать взгляд к дрянному сасими.

Норэн качнулась, в идзакаю проскользнул мужчина-европеец с характерными славянскими скулами. Он коротко огляделся, их с Андреем взгляды пересеклись. Показалось, что в глазах незнакомца, при осмотре фигуры Андрея, промелькнуло нечто вроде уважительного опасения. Потом, больше не обращая ни на кого внимания, гость быстро приблизился.

— Галл? — спросил он по-русски.

Говор у него странный, с сильным акцентом на гласных.

Андрей кивнул, рассматривая мужчину. Тому лет тридцать пять на вид, в одежде и прическе легкая неряшливость привыкшего к спартанским условиям человека, но фигура принадлежит тренированному бойцу.

— Меня зовут Ицхак, — представился он. — Вы уже поели?

Так и не ответив, Андрей в молчании отодвинул сасими.

— Хорошо, — теперь кивнул уже Ицхак. — Нас уже ждут.

Когда Андрей поднялся, его впервые посетила мысль, что все не так просто, как показалось вначале. Слишком много ходов в партии, которую ему навязал Новиков. Пробираясь к выходу, он вновь ощутил театральность окружающего мира. Показалось с непривычки, что он и сам участвует в этой игре теней.

Глава 12

Электрический дождь

Япония, Токио

С пластмассовым хрустом взорвалась фирменная иконка на крышке пауэрбука, не выдержав температуры. От неожиданности Данил так и застыл, упершись взглядом в пылающий пауэрбук. В голове сменяли друг друга всего две мысли, словно на зацикленном CD:

"Что происходит?!" и "Осталось ли на харде что-нибудь ценное?"

Но нет, кажется, въевшаяся в душу педантичность спасла и на этот раз. Важное и ценное успел скопировать в виртуальные пещеры Алладина. Не зря же столько сил потратил на синхронизацию с облачным сервером...

На почти квадратном столике, в строгом соответствии белой и черной керамики догорал пауэрбук. Несмотря на обманчивую лень язычков пламени, горел невероятно быстро! Тридцать секунд прошло после вспышки на экране, а корпуса уже не было, только вспыхивающее огненными гейзерами озерцо кипящего пластика.

Данил медленно поднялся с кресла, перевел взгляд на электрический кабель. Вместо него на полу теперь черная и зловонная черта прорезиненного пепла, ведущая к чадящей розетке.

Данил вновь скользнул взглядом по столу, растерянно подумал:

"Почему не обесточивается сеть? Где предохранители?!"

Пытаться подручными средствами погасить пожар — глупо. Наверняка там высокое напряжение, ведь от простого перегрева так шустро не горит. Швырнешь на пламя пайту или покрывало и вены почернеют за секунду от электрического разряда.

"Нужно сообщить администрации отеля!"

Но в тот момент, когда Neo Dolphin обернулся, чтобы метнуться к телефону, его смартфон неожиданно включился. Гостиничный номер заполнил искаженный синтезатором голос, выкрикивающий на манер Гитлера:

— Вам не спастись!! Вам не спастись!!

Спина покрылась холодным потом, когда прозвучало слово "Хайль!", смикшированное на автоповторе до того плотно, что воспринималось параноидальным смехом.

— Хайль-хайль-хайль! Не спастись!

Данил не мог бы в тот момент сказать, что именно изменилось, но всей шкурой ощутил — все вокруг пришло в движение. Сработал какой-то невидимый механизм, запускающий страшный процесс.

— Предателям и космополитам, электронщикам и гражданам мира, приверженцам культа Электронного Тельца и богомерзким еретикам — смерть вам! Смерть вам!

В номере вдруг потемнело. Данил крутанулся на пятках, успел заметить, как смыкаются у подоконников раковины опущенных жалюзи. Сзади щелкнуло. Оказалось, что это захлопнулся электронный замок на входной двери.

— Neo Dolphin! — взревели динамики гостиничной стереосистемы. — Именем истинного Бога, я приговариваю тебя к смертной казни! И пусть дар небес — дождь — будет изменен по твоим симпатиям на дождь электрический. Почувствуй на своей шкуре суровую бездушность Идола-из-Машины!!

Впервые Данил ощутил, как паника заполняет все его существо! Он заметался по комнате, словно зверь в лесном пожаре. Не чувствуя ни сердцебиения, ни страха. Только панику. Путающую мысли, заставляющую совершать лишние рывки и движения, бессмысленную и беспощадную панику!

Теперь голос фюрера сменился визгом экзальтированного инквизитора. Еще больше внося сумбур, ему вторили церковный хор и колокола:

— Умри, поганая тварь! Боже, прими душу грешника! Проведи заблудшую овцу по всем кругам Ада, нанизав его душу на огненный язык Люцифера! Умри, Neo Dolphin! Умри, ибо так предначертано было!

Над головой что-то сухо взорвалось, плечи царапнуло. Инстинктивно пригнувшись, Данил захлопал по волосам, стряхивая осколки стекла на паркет. Тут же, одна за другой, стали рваться и остальные лампочки, коротко и ярко вспыхивая напоследок.

Данил рванулся зигзагом, вскрикнул, босой пяткой все-таки угодив в битое стекло. Бежать сразу стало тяжело и скользко.

В каждой комнате его встречала одинаковая картина: закрытые окна, взорванные лампы, оголенные провода, торчащие из обугленных провалов розеток. Бежать некуда, кто-то перекрыл все пути к отступлению.

"А дальше что?! — пронеслось в голове Данила. — Я не коснусь ни одного электроприбора! Хрен тебе".

Не успел он додумать, как мозг обожгла догадка. Ведь этот — кто это вообще?!! — кричал об "электрическом дожде"!! А значит...

Словно в ответ на его мысли, сработала пожарная сигнализация. Под потолком замигали красные диоды, из гипсокартонных плит выдвинулись соски водометных огнетушителей. Прямо в ошарашенное лицо Данила ударили тугие и острые струйки воды, пахнущей химией.

— Твою же!..

Прикрывая голову руками, Данил бросился в гостиную. Оттуда — к входной двери. Налетел всем весом, от удара плечо пронзила резкая боль, но дверь не поддалась.

Вода постепенно заполняла гостиничный номер. Очень быстро стены заблестели от влаги, водопады устремились к розеткам. Там заискрило. Сразу стало тяжело дышать, а легкие оцарапала резкая, пронзительная вонь кипяченой на токе воды.

На низкой тумбочке у двери, рядом с деревянной фигуркой самурая, вдруг прозвонил телефон. Сразу же сработал автоответчик и, после сигнала, нервы Данила царапнул голос. Это все тот же проповедник-в-бешенстве:

— Мой голос будет последним твоим даром перед смертью! Слушай меня! Я проникну в прокисшие от гордыни недра твоей души!

"Как он узнает, где я нахожусь?! — поразился Данил. — Здесь же нет камер! Я все проверил еще в первый день!"

— Я посланник богини мести. Современной Немезиды, принявшей облик кровавой и беспощадной богини киберпространства — Неомезиды! Но даже она всего лишь пешка в судьбоносной партии Бога! Он — истинный Лорд Всего Сущего!..

Голос оборвался, когда в глубине телефона что-то ярко взорвалось. В белом пластиковом корпусе осталась черная, с желтой каймой дыра.

— Черт!

Данил швырнул тело на дверь. Стиснул зубы, ударил плечом еще раз. В мозгу словно запустился таймер обратного отчета перед моментом, когда Данила поджарит в гостиничном номере. И этот таймер палил нервы не хуже искры, пожирающей бикфордов шнур!

Проклятая дверь не поддавалась. Показалось, будто пуховой подушкой лупишь по железобетону. Электронный замок насмешливо мерцал красным огоньком, так и манил вставить ключ-карту.

"Наверняка и она под напряжением. Вставлю карту — и мне тут же конец! Котлету из Neo Dolphin'а заказывали?!"

— Да что б тебя!!!

Данил бросился в гостиную, в страхе отмечая, что вода уже покрыла пол практически сплошным слоем. Минуты не пройдет, и здесь будет идеальная среда для электрических скатов.

Нужно что-нибудь, чем можно выбить дверь или замок...

Осторожно, но, все же, поспешно ступая среди осколков стекла, Данил огляделся. Массивная ваза на столе — хорошо, но на один раз, зато осколков на полу станет больше; настольная лампа с вырванной электрическим взрывом вилкой из розетки — вообще не оружие... все не то!

"Думай! — заорал Neo Dolphin мысленно. — Ты постоянно работаешь над загадками!! Думай!!!"

Так, что из себя представляет гостиничный замок? Энкодер ключ-карт, автономный энергосберегающий карман, работающий даже без Сети питания, собственно — дверной замок, и карта... все...

Думать с "включенным" в мозгу таймером невероятно тяжело. Мысли возвращались к воображаемой картине глупой смерти. Вдобавок от пропитанной химией воды началась аллергия, глаза защипало, смотреть стало больно, в горле запершило.

"Автономный источник энергии!!"

Данил едва не вскрикнул. Вприпрыжку бросился к столу, схватил настольную лампу. На всякий случай подобрал обрывок кабеля, чтоб не волочился по полу. Потом захватил упакованные в бумажный пакетик палочки для еды. И прихрамывая, рванулся обратно к двери.

"Карта, карта... где ключ-карта?!"

Искомое обнаружилось на тумбочке, около пробитого разрядом телефона. Теперь, щуря больные глаза и матерясь вполголоса, Данил выдрал провод из лампы. Обмотал обугленными медными усиками карту, и...

Сзади оглушительно взорвался телевизор, Данил от неожиданности дернулся, медные проводки сразу сорвались с корпуса карты, пришлось перевязывать заново.

"Черт! Как же трясутся руки!"

Так, все! Теперь главное — не оплошать. Второго шанса не будет.

Разодрав непослушными пальцами бумажный пакетик, Neo Dolphin поудобнее взял пока еще сухие палочки, старательно закрывая полой кенгурушки от потока воды с потолка. Стиснул ими ключ-карту...

Очень короткая, в пол удара сердца, пауза.

"Очистить голову, вдохнуть-выдохнуть".

...И швырнул второй конец провода в черный кратер телефонного корпуса. Тут же вспыхнуло, провод рвануло, но, к счастью, не отбросило! Кажется, медные кончики мгновенно прикипели к корпусу аппарата.

Теперь провод под напряжением! Одна капля воды, соединяющая пластиковую ключ-карту, палочки для еды и пальцы...

"Нет! Об этом не думать! Лучше следить за тем, чтобы закрывать собой карту и при этом не коснуться провода".

Данил осторожно поднес карту к щели энкодера, резко толкнул...

Вспыхнуло так ярко, что Данил на пару секунд утратил зрение. Вдобавок что-то больно ударило в грудь, он даже согнулся, захрипел. Зато, когда он поднял взгляд, сердце заколотилось от радости. На месте электронного замка в двери зияла дыра! А сам замок валялся в стороне. Видимо, это его взрывом швырнуло Данилу в грудь.

Все это Neo Dolphin отметил автоматически за ту секунду, пока пальцы ложились на дверную ручку. Потом резко крутанул ее, рванул дверь на себя, и сразу, как боец, уходящий от взрывной волны, плашмя швырнул тело на пол коридора, подальше от устремившейся следом воды.

В номере позади что-то рвануло, громко затрещали разряды, и сразу — новый взрыв.

Данил продолжал лежать, не в силах перевести дух. Сердце кололо, будто в предынфарктном состоянии. Из горла рвался истерический смех, сумасшедшая улыбка корежила губы.

Резкий приступ кашля заставил Данила свернуться калачиком. Казалось, что никак не избавиться от озоновой вони, проще выплюнуть раненные легкие.

— Данил Суворов?

Neo Dolphin с трудом задрал голову, пытаясь увидеть источник голоса.

В коридоре, оказывается, собралась целая толпа. Местная полиция, все с оружием наготове, лица взволнованные; обслуга отеля и выглядывающие из номеров постояльцы. Но внимание Данила привлекла четверка в костюмах: два европейца, японец и какой-то смешной, совершенно карликовый негр с комически серьезным лицом.

— Данил Суворов, — с сильным акцентом повторил японец на русском. — Интерпол. Вы арестованы! Пожалуйста, не сопротивляйтесь, иначе мы будем вынуждены применить силу.

Так и не отдышавшись, не в силах произнести хотя бы слово, Данил машинально кивнул. Потом перевел взгляд на изувеченную дверь их с Далей номера.

Будто по заказу ровное шипение из номера стихло, огнетушители перестали источать воду. В наступившей тишине отчетливо был слышен негромкий треск электрических разрядов.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

"Слепая" зона

Глава 13

Одержимые Господом

Annihilator file, 9/42

Он давно привык к тому, что ждать приходилось подолгу. Привык, да. За вечность непрекращающейся боли и не к такому привыкнешь. В конце концов, что такое ожидание в сравнении с огнем ненависти, пожирающим изнутри? С иссушающим жаром? С человеческой беспомощностью перед диким зверем в душе?

Зверя, кстати, он не придумал для красного словца. О нет! Разве не зверь то чудовище, что каждый раз перед сном с наслаждением внимало фантазиям разума, представляя или придумывая все новые и новые ужасы и казни? Разве не зверь та сущность, что облизывала горячим от злобы языком губы, надеясь, что хоть сейчас сможет ощутить на них вкус вражеской крови?! Зверь дрожал сладострастно, когда с садистским удовольствием наслаждался воображаемыми криками боли и мольбами о пощаде...

О нет, ожидание, в сравнении с утерянным навсегда покоем — блажь!

Электронный голос нарушил хрупкий покой его разума, похожего на горящий карточный домик:

"Внимание! Цель обнаружена!"

Он вскинулся.

О, как сладостно захлебывалось сердце, ожидая чужой боли!

Электронный голос сообщил:

"Совпадение с объектом: восемьдесят шесть процентов! Внимание!"

О, даже восемьдесят шесть? Большего и не надо.

Пальцы легли на клавиатуру одного из шести компьютеров на собранном под заказ столе. Стол напоминал одновременно пульт диспетчера и мастерскую по ремонту "железа". Широченный, в длину около трех метров; под крышкой столешницы системные блоки без оболочки, рядом жужжали дополнительные вентиляторы. Каждая деталь интерьера была функциональная.

Обгрызенные в злобном ожидании ногти вцепились в прорезиненные кнопки гибкой клавиатуры. В ответ на команду центральный монитор вспыхнул тремя окнами: в каждом оживленное черно-белое движение. Бегущая строка в углу сообщила координаты, время и место.

Улицы Ванкувера, Канада.

Он сощурился, вглядываясь в фигуру на мониторе. Человек выскользнул из магазина комиксов. Немолодой мужчина с рыхлой фигурой, выдающей отсутствие активной жизни, любовь к сладостям, жирной пище и компьютерам. Мятые джинсы, спортивная куртка, надвинутая на глаза бейсболка, взгляд под ноги. Лицо взято в квадрат люминофорной рамки, специальная программа продолжала считывать мимику и определять личность.

"Он! Без сомнений — он!"

Давно заученные движения с клавиатурой запустили на втором мониторе расчетные таблицы. Экран компьютера справа уже давно жег душу надписью "Оборудование подключено и готово к действию".

Что ж... время пришло...

Потешься, зверь...

Настала пора воздать по заслугам тем, кто по наивности и человеческой глупости считал себя проявлением нового бога — Господа Интернета.

"Не боги они, — шелушились ненавистью прокаженные мысли, — а твари ослепленные! Ползучие гады в лепрозории выдуманного мира!"

Не могут люди быть Господом одержимые, а они, вне всякого сомнения, — одержимы! То участь смертных псов! И сейчас он будет Его волей, расставляющий все по своим местам. Он станет Аннигилятором ненужной информации.

Электронный голос прошептал зловеще:

"Сведение и расчет завершены. Влажность... Скорость ветра... Турбулентных потоков не обнаружено... Расстояние до цели... Градус упреждения... Угловые величины... Расчет силы Кориолиса..."

И, наконец, радостное:

"Готовность!"

Он улыбнулся оскалом, сглотнул обильную слюну.

Подождал немного.

Эта секунда промедления напомнила по ощущениям нахождение на углях костра с их адовым жаром. Но сейчас тот жар был частью грядущего удовольствия.

Наконец, он не выдержал и ударил по клавише "enter".

Веб-камеры на улице Ванкувера с дотошностью фиксировали происходящее, еще и записывая видео для архивов, чтобы можно было позже пересмотреть и насладиться вновь. Жаль, только звука не было...

Человек на экране вдруг дернулся, потом еще раз. На тротуар веером раненных птиц осыпались только что купленные комиксы. Немногочисленные прохожие заоборачивались в недоумении, еще не осознавая, что за сила рвала короткими тычками спортивную куртку на груди мужчины. Не осознавая до тех пор, пока на тротуар не брызнула кровь. Только после этого люди поняли, что хлопками были выстрелы, а красное на сером — кровь на асфальте. И тогда началась паника.

А вот он ощутил, как разочарование оттягивает уголки губ, стирая злобный оскал.

Увиденное оказалось для зверя жалкой потехой, каплей свежей крови для голодающего волка и только раздразнило аппетит.

Некоторое время он продолжал смотреть на охваченных паникой прохожих, что теперь боязливо выглядывали из-за мусорных баков. Разглядывал безвольное тело своей жертвы, в агонии сучащее ногами, смотрел на густую кровь. Но ожидаемого облегчения не было. Слишком далеко все это произошло. Слишком быстро. Слишком мало страданий...

"Что ж... — подумал он разочарованно. — Придется подождать новую дичь".

А ждать он умел.

Когда он отодвинулся от стола, его искалеченную душу утешала лишь одна мысль: настанет время, и остальные ответят сполна!

Глава 14

Техногенная дубина

Япония, Токио

К запаху гари и озона присоединился тонкий аромат дорогой Беннетовой туалетной воды. Странно, но в таком месиве запахов он показался слишком едким, словно какой-то из компонентов парфюмерного рецепта вошел в реакцию с вонью пожарища из разгромленного Аннигилятором номера. Впрочем, наверняка производитель не ставил перед собой задачи создать универсальные духи для пожарных.

— Впечатляет?

Джон Беннет произнес это с всегдашней сочностью, имитирующей тон умудренного опытом и жизнью человека, но, почему-то, шепотом. Леонид невольно перевел взгляд на американца. Тот рассматривал ад, творящийся в номере хакера с таким видом, будто пришел на выставку нового, эпатажного вида искусства.

Правда, "картина" в номере мало напоминала произведение на выставке. Стены и потолок номера словно в огромных сигаретных ожогах в тех местах, где раньше были лампы и розетки. Все залито водой, жалюзи опущены, пол усеян битым стеклом и мусором. Да, определенно, "картина" не тянет даже на какой-нибудь сумасшедший турбоабстракционизм.

"Если, конечно, не знать, что тут на самом деле произошло, — подумал Леонид мрачно. И, под влиянием момента вдруг решил подобрать название этому "жанру творчества": — Урбанистическое сафари? Техно-электро-декаданс?.. Как назвать современный вид убийства сквозь Сеть? Техногенная дубина?"

— Аннигилятор хотел его пожарить, что ли? — пробормотал Беннет в задумчивости. — Но почему от перегрузки не отключилось электричество? Есть же какие-то ограничители-автоматы, предохранители?

Леонид пожал плечами. В одном он был сейчас твердо уверен: когда всплывут подробности, окажется, что Аннигилятор действовал тоньше и проще. Действительно, на уровне искусства.

— Кем бы он ни был, — произнес Беннет с тенью восхищения, — этот парень, мать его, злой, мать его, гений!

А вот с этим Леонид был согласен на все сто процентов. И если, читая отчет в шести цветных папках о деятельности Аннигилятора, ему приходило в голову, что парень просто выискивает слабые места в чужой защите, чтобы остаться анонимом, теперь ему стало казаться, что Аннигилятора ничто не остановит. Он находит цель и сразу наносит удар, при этом не оставляя следов. Если бы не его странная тяга к славе, — а как еще объяснить письма в Интерпол? — все акции так и остались бы для спецслужб всего лишь "несчастными случаями".

— Ты только представь, — продолжал Джон вполголоса, — что начнется, если СМИ узнают об Аннигиляторе?

Паника, хаос, паранойя. Вот первые слова, что приходят на ум. Люди массово станут отказываться от некоторых технологий, производители антивирусов и файерволлов начнут грести деньги лопатой, называя новые виды защитных программ как-нибудь в духе моды: "Анти-Аннигилятор", "СТОП-киберкилл", соревнуясь в эффектности слоганов. Сторонники порядка и консерваторы наверняка будут лоббировать ужесточение сетевой идентификации. Обязательно всплывет из недр городских клоак религиозный фанатик, объявит наступление очередного Судного Дня...

Мысли вдруг сменили направление. Леониду показалось, что он сейчас поймет причину, по которой именно Джон Беннет занимается Аннигилятором. Методы устранения людей на расстоянии, причем такие методы, которые можно замаскировать под несчастный случай, конечно, идеально вписываются в механику закулисного дирижирования контрразведки. Бесценный опыт для спецслужб!

Гм... Стоит ли сообщать теперь об этих мыслях-выводах начальству?.. Наверняка месье Бенуа понимает положение вещей.

К ним приблизился Бартоломью Фест. Его лицо, наверное, еще при рождении застыло в маске интровертированного безразличия.

— Эксперты прибыли, — проронил он сухим басом. — Готовы начинать. Я останусь с ними.

Леонид кивнул, изо всех сил стараясь не смотреть на чернокожего карлика сверху вниз. Не хватало еще нечаянных обвинений в дискриминации. У Леонида на этот счет пунктик.

— О'кей, — встряхнулся Беннет бодро. — Леонид, пойдем, отвезем нашего друга в офис для взаимообразовательной беседы!

Нельзя сказать почему, но внезапный переход Беннета на "ты" и дружеская, почти панибратская манера общения заставляли смущаться Леонида. Поэтому он только кивнул и в молчании двинулся за американцем.

Когда японские силовики выводили Данила Суворова из здания, когда они рассаживались по машинам, все это время Леониду казалось, что за ними кто-то наблюдает.

Странное и очень неприятное чувство.

Глава 15

Опять?!

Япония, Токио

Счастье имеет множество оттенков. Даля была в этом уверена.

Раньше она была счастлива, имея не просто хорошую работу, а любимую — невероятная роскошь в России, где еще так мало людей научилось любить себя. После всех бед, что обрушились на нее в начале жизни, после смерти родителей, после сумасшедших попыток выбраться из ямы безысходности это воспринималось как настоящее счастье.

Ася, ее младшая сестра, слава Богу, выдержала утрату, повзрослела, выучилась, стала востребованным художником-профессионалом. Ее последние работы выставлялись в респектабельных и влиятельных обществах Америки и Европы. Теперь это молодая женщина, пользующаяся уважением и любовью.

Это тоже счастье. Простое жизненное семейное счастье.

Даля и на себе испытала это головокружительное ощущение — быть профессионалом. Когда работала в "Синем Джинне", любой исполненный ею заказ оборачивался успехом. Статус, имя, гонорары, уверенность в себе и в завтрашнем дне. Гармония и практически вечное лето в "тайном саду".

И это счастье. Оно цвета и формы черепахового панциря.

А после...

Уцелеть после всех дрязг с участием господина Волошина и его Хозяев, найти в хаосе безнадежности Данила; узнать, что такое, когда тебя любят и ждут. Иметь возможность быть слабой и право на ошибку. Прижиматься к надежному плечу и... просто улыбаться любви и понимаю.

Это природное, женственное счастье цветения и радости.

Теперь, когда все окончательно утряслось, жизнь вновь изменилась. Немного страшные с непривычки, но такие интересные и захватывающие путешествия. Новые страны и люди, множество культур, разные этика и мораль. Все это каким-то волшебным образом возносило, ураганом впечатлений срывало шелуху с заскорузлой личности, заставляло взглянуть на мир иначе.

Правильно говорил Данил, что для того, чтобы познать себя и найти свое место на глобусе, нужно стать гражданином мира. Избавиться от гражданства, от средневековых национальностей и принять человечество единым и неделимым целым. Понять, что Родина — вся наша планета. Такое знание поможет в любом из кризисов.

Такие мысли оставляли тень полуулыбки на ее лице, заставляли сердце биться чаще. И сейчас, закончив очередной рабочий день, она с головокружительной радостью устроила себе экскурсию по Токио. Благо, новая работа оставляла только положительные эмоции. Все служащие корпорации "MYM" напоминали ей одну большую семью, несмотря на сильную ранговость, которая здесь работала во благо. Да и теневой конкуренции, как в "Синем Джинне", в этой фирме нет.

Новый директор отнесся к ней и ее трудовому опыту с чрезвычайным уважением, что сразу сказалось на личном отношении и на гонорарах. А будущая деятельность в Москве вообще представляла сказочные возможности! Уже были подписаны договоры и доверенности, агенты искали место для офиса. Внимательно выслушав Далины требования, взялись за работу дизайнеры и рекламщики. Подыскивались молодые, талантливые и трудолюбивые помощники.

Жалела Даля лишь об одном, что Данила нет рядом. Ей по-настоящему не хватало его общества, чуточку занудных, но познавательных и интересных комментариев на практически любые темы; его чуть циничного, но такого тонкого чувства юмора, трогательной заботы и внимания...

"Ничего, — ободрила она себя, — социопатия проходит. Все это лишь дело привычки и навыков. Социальные навыки восстановятся, и скоро мы будем всегда вдвоем..."

* * *

Бесшумный сверхскоростной лифт возносил Далю на смотровую площадку здания токийской мэрии, Тоте, со скоростью семьсот метров в минуту. Дух захватывало, когда стеклянная капсула мчалась к небу с неукротимой мощью суперкара.

"Семьсот метров в минуту, — подумала Даля с восторгом, — это же почти четыреста двадцать километров в час!"

Токийское столичное правительственное здание — самое высокое в Синдзюку, и второе по высоте в Токио. Две башни сорокавосьмиэтажного небоскреба (с тремя этажами под землей) напоминали католический собор. Готические формы сочетаются с высокотехнологичными решениями, рассчитан каждый дюйм, начиная от силы ветра, заканчивая натяжением на тонких мостах, протянутых между башнями. Снаружи и внутри чувствовалась японская любовь к компьютеризации, любоваться узором, стилизованным под вид дорожек на микросхемах можно было бесконечно.

Двери лифта распахнулись, вместе с другими туристами Даля шагнула на крышу. Налетевший ветер заставил сердце затрепетать по-заячьи, а от открывшейся глазам картины захватило дух.

Токио предстал во всем своем азиатском великолепии. Плотно жмущиеся друг к другу небоскребы, лабиринты улочек и росчерки эстакад. Каждое здание причудливо вплеталось в общую композицию, но при этом оставалось индивидуальным. Может быть, это из-за обилия рекламных плакатов, экранов и щитов?

Но стоило отвести взгляд от стекольно-бетонных утесов, как сразу замечаешь ухоженные парки и буддистские храмы с красными крышами. Эти места всегда глубоко поражали Далю предельной гармонией.

Страна "тайных садов" и технологической романтики...

В очках дополненной реальности контраст японской столицы только усиливался. Были видны цветные маркеры реалтаймовых игр, рекламы, даже трейлеры новых фильмов или аниме. На последние можно было смотреть часами. Вместо привычных для всех нарезок из самых ярких сцен, в небе над Токио плавали персонажи. Летающие парусники устраивали воздушные сражения над площадями, затмевая солнце пороховыми облаками и посыпая землю обломками деревянных корпусов. В другом месте, у центрального парка, зависла громадная летающая тарелка, из ее днища периодически ударял луч света.

Даля мысленно отметила тот факт, что любительские граффити дополненной реальности, занимающие порой всю стену небоскреба, уже потеснили официальные. Так на стене Токийской мэрии был начертан светящийся график работы тех или иных отделов, последние новости, даже было окошко с прямой трансляцией какого-то заседания. Можно было сфокусировать "взгляд" очков дополненной реальности на конкретном окне, и после коннекта оно станет приоритетным, усилится звук, улучшится качество изображения. И так по всему городу! Рестораны хвастались меню, дзайбацу — продукцией; в небе парили шестигранники с трансляцией топовых телеканалов. От такой картины сердце замирало!

Чувствуя, что глаза разбегаются от яркости двойной реальности, Даля сняла очки. Огляделась.

Насколько она помнила из многочисленных ремарок Данила — треть Токио находилась на насыпной территории. То есть на подводных грунтах сооружали искусственный остров из блоков прессованного мусора.

Трудно было поверить, что это бетонное море зданий, уходящее за горизонт, не только произведение рук людских, но еще и построенное на воде! А когда уверишься в этом — приходит знание, что человечеству все по плечу!

После Москвы, с ее огромными территориями и масштабами, совершенно не воспринимается гигантомания японцев, стремящихся создать на родине только самое-самое. Крупнейший в мире Диснейленд, самый загруженный перекресток, и загружен он не машинами, но пешеходами. Сразу вспомнились величественные эстакады по дороге из аэропорта, расположенного почти за семьдесят километров от центра города. Ехали на такси, что влетело в довольно приличную сумму, но иначе было нельзя — сказывалась социопатия Данила.

Их автомобиль несся на высоте шести-семи этажей, часто мелькали акустические стены, защищающие от шума шоссе жителей окрестных домов. Сердце сжимал восторг от многочисленных парящих над землей дорог, переплетенных художественным узлом. Уровней эстакады и новых ответвлений шоссе столько, что их невозможно сосчитать. И потом, когда уже начинаешь верить в общий стереотип хай-тековской урбанизации Японии, такси вдруг опускается на землю и влетает в царство зелени!

"Каждое дерево в Токио, — слышится сквозь адреналиновую свежесть и головокружительные эмоции голос Данила, — абсолютно каждое дерево имеет свой паспорт в городской администрации. Все зафиксировано и постоянно учитывается: дата посадки, ухода, подрезания и полива. А за обломанную ветку здесь вкатят нехилый штраф, так что на икебану ничего тут не собирай без спросу..."

Обилие гибридных автомобилей и популярность метро, поездов и велосипедов, миллионы дорожных датчиков и "умных" светофоров, регулирующих движение в режиме реального времени, просто не позволяли создать пробки.

Несмотря на сильный ветер, в груди появился теплый клубочек. Когда ты день за днем работаешь, с головой погружаешься в бытовые проблемы, попросту не замечаешь красоты мира. А ведь это стоит того, чтобы хотя бы раз увидеть! Сколько позитива, какая масштабность! Сколько сил сразу вливается в мышцы, заставляя душу плясать от нетерпения. Сразу хочется и самой взяться за работу, чтобы еще чуть-чуть улучшить этот прекрасный мир!

Даля вдруг подумала, что патриотизм, в том значении, какое сейчас преподносят в дешевых агитках, — полумилитаризированная готовность атаковать и соперничать — изжил себя. Когда за окнами двадцать первый век и человечество, род, племя или семья больше не воюют с природой за место под солнцем, все должно измениться. Пусть патриотизмом теперь станет называться лишь ответственность за любимый уголок земного шара, ответственность за улучшение и сохранение его природных и культурных памятников. Пусть в мире исчезнут гражданства, чтобы каждый мог жить там, где захотел, и любить то, к чему лежит его душа. Возможно, тогда исчезнут вековые и бестолковые распри между людьми... Да и вообще, втайне Даля была согласна с Данилом, что Интернет навсегда изменил судьбу человечества, и что теперь мир нуждается в позитивной реорганизации.

Правда, в чем она заключается, эта реструктуризация, сказать не могла. Просто хотелось, чтобы мир вдруг стал бы лучше, доступным каждому, что ли...

Даля подошла к перилам, волосы рванул и взъерошил порыв городского турбулентного ветра. При взгляде на далекую пропасть внизу, Даля ощутила вдруг чисто детское желание то ли плюнуть туда, то ли бросить что-нибудь. Интересно же! Но тут же стыдливо покраснела и отвернулась.

Даля надела очки, перевела их в режим панорамной видеосъемки, обернулась, в надежде рассмотреть цветистое полотно знаменитого японского ботанического сада, когда неожиданно заметила фигуру здоровенного парня, показавшегося ей смутной знакомым.

Высокий, плотный, с косолапой по-медвежьи походкой. Их взгляды пересеклись, и его глаза под очками с толстыми стеклами обрели смущенное выражение.

Парень двинулся навстречу.

На нем потертые джинсы и черная футболка с серебристой голографической надписью, сменяющей одни слова другими: "Истинная смерть наступает тогда, кода мы перестаем стремиться к лучшему". При этом последние два слова постоянно менялись на "творить лучшее".

Но все внимание приковывала к себе чудная красная борода, с волосками, торчащими в разные стороны. Казалось, что к лицу парня прилип морской еж.

Бугай приблизился, и, краснея от смущения, жестом фокусника содрал накладную бороду. И сразу Даля вспомнила и этого парня, и промышленный контейнер на окраине Москвы, и ужасные события двухлетней давности...

— Здравствуй, Даля, — произнес Дикарь кротко.

В этот момент она почти физически ощутила грядущие неприятности. И, к своему стыду, в ответ на приветствие лишь простонала:

— Опять?!

Глава 16

Благословенные дьяволом

Annihilator file, 9/64

Сегодня ему снился сон.

Высокий и длинный мост, уводящий под самый звездный купол неба. И шагнув по нему ввысь, Аннигилятор увидел, как мост обернулся радугой. И бродил он над миром и поражался его разнообразной серости, ведь его радуга-мост, лишь на первый взгляд семицветная, была в триллион раз красочней...

Но потом его душу заполнили тоска и отвращение. Оказалось, что шагал он не по радуге, а по чешуйчатой спине ядовитой твари. По лоснящимся ячейкам-восьмигранникам, остро пахнущих змеиными феромонами. Летучие хемосигналы давили, забивали легкие!!

И тогда он понял — под ним все грехи человечества...

Все грехи людские обратились в чешую, в кусочки змеиной плоти, в яд и холодную кровь, в мерзкий, то и дело ощупывающий воздух язык, в безжизненные всевидящие глаза. И имя этой твари — Интернет. Очаровывающий жертву мнимыми красками, завлекающий в свои кольца, называющий реальный мир суррогатом — многоглавый питон-убийца!

Когда наступило спасительное пробуждение, он долго не открывал глаз. Старался запечатлеть в памяти каждую деталь, каждую черточку отвратительного порождения ада. Напитывал подробностями ненависть, чтобы она кипела, чтобы ее ядовитый пар отравлял кровь и раздирал сердце! Чтобы не давал все спустить на тормозах!! Чтобы заставлял отречься от всепрощения и вновь и вновь находить благословленных на безумие самим Дьяволом слепцов, называющих себя Internet Hate Machine!!!

Находить и убивать...

* * *

Он плавал в фатально бесконечной для его сознания информации. В структурированном хаосе из домыслов, фактов, искажений и откровенной в своей простоте человеческой лжи.

Где-то в ином, почти идеальном, но практически уже чуждом ему мире сейчас упорно трудились медицинские роботы, чтобы не допустить атрофирования и отеков в его слабой плоти. Он чувствовал их напряженную работу по отголоскам нервных всполохов и мышечным спазмам в теле. Точнее, в тех частях тела, что еще не имели бионических имплантатов. Медботы стимулировали обмен веществ, тренировали мускулы, разминали кожный покров, пока отрешенное сознание витало в Сети.

Он давно привык к двойственному восприятию мира и теперь не отвлекался. Значение для него имели только фрактальная графика, постоянная связь и непрерывный поток данных. Информационная сингулярность — страшный сон и сладкая реальность в одном флаконе. Когда-то, еще на заре карьеры, он и мечтать о таком не мог. Теперь же не может принять иной жизни.

Хоть его тело, как могло показаться многим, и мертво, он продолжал следить за внешним миром. Миром Проявлений, как он его называл. Физическая реальность теперь чутко связана с реальностью виртуальной. Они соперничают за право быть основополагающей сущностью. Всегда выигрывал рилайф... теперь, когда идеи и медиавирусы, порожденные киберпространством, находят отражение и влияют на общественную жизнь на планете, первенство уже не так явно. Недаром Мир Проявлений обрел такое название: мир, где проявляются идеи, зарожденные в Сети, сделавшись при этом вторичным.

Все ярче становится аналогия с телом и мозгом: мозг решает, тело проявляет. Эти две физические величины — единое целое Божественного творения, а Сеть — порождение ада. Это и есть цифровой ад. Место, породившее демонов Машины Ненависти!

Его пальцы скребли прорезиненную клавиатуру, открывая одну цифровую дверь за другой. Может быть, это слабость, но он пока не был готов уйти только в Сеть полностью, превратиться в часть информационной вселенной и стать проводником Его воли, паладином, уничтожающим сатанинских тварей. Что-то пока удерживало его от этого шага. Какое-то смутное чувство, что перед уходом еще придется вынырнуть, глотнуть на прощание воздуха... Может быть, это жажда крови его Зверя, еще не утолившего голод.

Перед глазами проносились картины: всполохи данных, нейронные цепочки событий, шифры и коды. Он видел в них вселенную. Лабиринт Минотавра, воссозданный до самой крошечной детали. Он мог прочувствовать в нем даже движение атомов. Это дар Его, чтобы остановить и воздать по заслугам тем проклятым... проклятым...

Р-р-р!!!

"Боже Всемогущий, как же мало слов, чтобы выразить всю гамму его чувств!.. Но ничего, близок уже финал черному пиршеству. С каждым его решением все меньше остается голов у адской змеи Internet Hate Machine".

И подавляя злобу, он продолжал следить и искать...

Глава 17

Романтика анонимности

Япония, Токио, офис Интерпола

Только оказавшись в офисе японского Интерпола, Леонид стал приходить в себя. Фактически, это было едва ли не первое его оперативное вмешательство в дело. Обычно он и из кресла не вставал, проводя расследования, а тут...

До сих пор в голове не укладывалось: как люди могут стоять под пулями, когда даже поездка в автомобиле с сиреной так будоражит?!

А вообще, в целом, сегодняшний день можно было назвать удачным. Это редкость во времена бодрствования Дракона. Хотя и сейчас нельзя расслабляться, в путанице хаоса можно иногда принять поражение за удачу...

Решив связаться с администрацией отеля, где остановился русский, они с Беннетом услышали в телефонной трубке испуганный и растерянный голос управляющего. Тот заявил, что не может ни проверить базы данных отеля, чтобы найти постояльца по имени Данил Суворов, ни даже связаться с ним по телефону. Что-то нарушилось в системе...

"Аннигилятор! — сказал тогда Беннет с удовлетворением. — Можно вызывать экспертов".

А дальше: вызов группы компьютерных спецов, оперативников, полиции; выброс адреналина в кровь во время гонки по токийским улочкам, непривычно ярким, где тротуары забиты прохожими, и создавалось ощущение, словно автомобиль мчался по живому коридору. Да и левостороннее движение вгоняло в ступор. Впрочем, нужно признать, после французских автодорог, местные — образец дисциплинированности. Все доведено до автоматизма, даже такса за проезд по платной дороге снималась виртуально с банковского счета, когда система сканировала номер машины при въезде. А если кого поймают за рулем в подпитии — оштрафуют и водителя, и пассажиров, и даже кабак, где набрался непутевый драйвер. За подобный кампай могут и прав лишить, и еще чего похуже...

Но спешка себя оправдала. Им удалось застать хакера живым! От удивления физиономия Беннета тогда прямо-таки вытянулась! Первый случай, когда Аннигилятор дал маху.

В кабинет Леонида, пинком распахнув дверь, ворвался Беннет. На его лице застыло странное выражение, словно маску вежливости перекосили скука, отвращение и раздражение в одном флаконе — так виниловую пластинку корежит от жара.

Беннет провел рукой по льняным волосам, шумно засопел, будто мысленно произносил ругательства. Буркнул:

— Проклятье! — и в ответ на взгляд Леонида добавил: — Местная власть меня до инфаркта доведет своим этикетом. Они просто не могут сказать в лицо оппоненту все, что думают. Такое ощущение, что они переговариваются даже не полунамеками, а с помощью, мать ее, какой-то телепатии! И все это на фоне того, что японцы подсознательно стремятся к стандартам западной цивилизации!

— Не хотели отдавать Суворова? — догадался Леонид.

Джон кивнул, упал в кресло рядом со столом, состроил мученическую гримасу. Леониду опять показалось, что он вызывает в американце непонятную симпатию. По крайней мере, с остальными Беннет не ведет себя так непринужденно.

— Говорят, что уровень преступности в их стране равен или около нуля, мол, все оттого что у населения одинаковый средний достаток. Врут, конечно. Знаем мы и о дзайбацу, и о якудза, и о смертниках в тюрьмах, ожидающих исполнения приговора. Но, тем не менее, Neo Dolphin'а мне едва удалось отбить — сами хотели вершить правосудие.

— Или испугались того, что произошло в гостиничном номере, — добавил Леонид резонно.

— Ты чертовски прав! Но мы все же выиграли!

Какими трудами ему удалось такое провернуть, Леонид мог только догадывался. Наверняка подключил Вашингтон, не иначе. Все-таки, взять представителя Internet Hate Machine — не шутка. Пусть это и не вся группа, но тоже дорогого стоит, бороться надо. А какая битва между американской разведкой и японскими властями начнется, когда они доберутся до Аннигилятора...

— Ладно, — буркнул Джон, — пойдем, взглянем на сегодняшний улов.

* * *

Допросная мало чем отличалась от своих европейских или американских аналогов. Сказывался опыт заимствований. Это была хорошо освещенная комната, с металлическим столом с округлыми краями, покрытыми мягким пластиком. Вокруг четыре стула и зеркальное, небьющееся стекло в полстены. В воздухе витал легкий запах химии и кофе. Все, по японским стандартам, стерильной чистоты.

Как сказал представитель японского Интерпола Сугимото: от адвоката Данил Суворов отказался. Сослался на свою невиновность и абсолютно незаконное его задержание. Поэтому решили в первый раз с ним побеседовать только вдвоем: Леонид и Бартоломью Фест. Беннет и Сугимото остались наблюдать за беседой под прикрытием зеркального стекла.

Чуть-чуть смущаясь, причем, Леонид не мог сказать от чего, он прошел в допросную. Поставил перед Суворовым бумажный стакан с кофе, и сел рядом с Фестом, оказавшись напротив русского.

Глядя на высокого, худого парня, на его черные волосы, слипшиеся после "душа" в номере сосульками, невозможно было поверить, что перед тобой одна из легенд Интернета — Neo Dolphin, лучший сыщик кибернетического пространства, участник Лиги призраков — Internet Hate Machine.

Вдобавок он мокрый, как мышь. Потирает грудь, шмыгает носом, вытирается полотенцем, которое принесли угодливые японцы. Кажется, судя по опухшим красноватым белкам глаз, он еще и аллергик...

— У вас такое лицо, словно вы ожидали увидеть Годзиллу, — проговорил Суворов по-английски.

В голосе хакера сквозила отчетливая насмешливость.

Покосившись на Феста, тот больше напоминал нерадивого отца семейства, скучающего на детском утреннике, вместо того, чтобы просматривать матч по футболу с друзьями, Леонид кивнул. Так же, по-английски, проговорил с затруднением, еще не зная, как выстроить беседу:

— Гм... вы угадали. В смысле, не про Годзиллу, конечно, но...

Леониду показалось, что в глазах хакера промелькнула некоторая обида. Суворов шмыгнул носом, осклабился:

— Ну, понятно. Сработал давно изученный и применяемый метод рекламщиков. Бренд — совокупность искусственно созданного знания, призванного заместить одним образом целую оценочную цепочку размышлений потребителя. То есть, вместо того, чтобы оценивать качества товара и напрягать мозги дилеммой "цена-качество", потребитель просто оценивает его по брендовому или популярному признаку. Так же работает и авторитетное мнение. Вы пошли на поводу у общественного мнения и романтики анонимности, ваша фантазия создала определенный образ и теперь... как это на английском будет? Разрыв шаблона?

— Вы хорошо знаете людскую психологию, — парировал Леонид смущенно.

— Не психологию, а логику, — пожал плечами Суворов. — Природа не терпит индивидуальности, она ее ненавидит и мгновенно уничтожает. Поэтому все мы действуем и мыслим в пределах известных шаблонов. Некоторые это используют.

— Internet Hate Machine?

— О чем вы? И вообще, собственно, вы кто?

Леонид смутился, вдруг осознав, что вся беседа шла по рельсам, проложенным хакером. Он подобрался, сказал с достоинством, надеясь удержать официальный стиль:

— Мы из Интерпола. Меня зовут Леонид Аль-Дагит...

Данил усмехнулся:

— Альдегид? А это кто? — Суворов кивнул на Бартоломью Феста. — Игрушечный интерполовец? Вы их выращиваете, что ли?

От такой наглости Леонид ужаснулся. Неприкрытое оскорбление и дискриминация! Но то ли терпение чернокожего карлика было безразмерным, то ли он давно привык к таким шуточкам и мог похвастаться дубленой шкурой, но Фест промолчал. Да и вообще, имел такой вид, словно его здесь не было.

— Это мой английский коллега, — пробормотал Леонидно, — Бартоломью Фест.

К счастью, теперь Суворов отвлекся, спросил с интересом:

— Гугл-очки? Давно пользуетесь?

— Это не гражданская версия, — поморщился Леонид, машинально поправляя очки. — Служебная. Полгода как получили.

Суворов вновь переменил тему:

— Почему я здесь?

Тут Леонид уже тушеваться не стал. Ответил, согласно заранее составленному протоколу:

— У нас есть сведения, что кто-то хочет вас убить.

— Убить? — вскинул брови Суворов. — Вы ничего не путаете? Я ж не гангстер.

— А что, — Леонид позволил себе ухмыльнуться, — сегодняшний эпизод в вашем гостиничном номере похож на ошибку?

— Я думал — это короткое замыкание...

Конечно, нельзя сказать, что Леонид ожидал сразу какого-либо сотрудничества, но точно не ждал вот такой глухой несознанки. Похоже, впереди долгая и тяжелая работа.

Леонид спросил с интересом:

— Вы кто по знаку Зодиака?

Neo-Dolphin проговорил тягуче:

— Овен, а что? Хотите дискриминировать по зодиакальному признаку?

Леонид опять растерялся. И тут как пелена спала с глаз! Этот безбожный русский просто издевался над ним! Нет на его лице страха или удивления, словно он ожидал, что произойдет покушение, а за ним — арест. И при этом точно знает: нет у Интерпола ничего, и это задержание — временная мера. А если они так и не раскопают хоть что-нибудь, еще и извиняться придется!

Леонид с великим трудом сдержал гнев, сдвинув брови, уронил:

— Данил Суворов, к сожалению, сейчас отпустить вас мы не сможем. Интерпол владеет информацией, что убийца, желавший вашей гибели, не остановится ни перед чем. Мы не можем подвергать общество риску. Если вы пожелаете немедленно связаться с адвокатом, посольством Российской Федерации или родственниками — ваше желание будет немедленно удовлетворено. Но вам придется побыть некоторое время у нас.

К удивлению Леонида, знающего, что в страну Суворов приехал не один, тот ответил:

— Не пожелаю. Мне некому и нечего сообщать.

Глава 18

Мир проявлений

Япония, Токио

Дикарь смущался. Это видно по той поспешности, с которой он вновь погрузил лицо в красную бороду-морского ежа. Впрочем, тут, казалось, было что-то еще, не просто смущение, ибо хакер неуловимо коснулся пальцем дужки очков, линзы мгновенно потемнели.

"Словно пытается замаскироваться", — подумала Даля.

— Нам нужно идти, — сказал Дикарь.

— Куда?

— В "слепую" зону.

— Куда!?

— Ты была в кабуки?

— В японском театре?

Не отвечая, Дикарь взял ее за руку, потянул прочь. К удивлению Дали они направились не к лифтам, а к лестницам.

— Придется потрудиться, — пояснил Дикарь, — но там застать нас врасплох ему будет трудней.

— Кому?!

Видимо, возмущение в ее голосе все же перевесило страх хакера. Даля давно заметила, что девушек гики опасаются больше, чем всего прочего.

Дикарь обернулся, попросил умоляюще:

— Пожалуйста! Я расскажу все по пути. Сейчас нельзя медлить!

Это все так напомнило ужасные события в Москве, тот страх и обреченность, что Даля запаниковала. В тело погрузились ледяные щупальца озноба, по коже рассыпалась снежная крошка мурашек. И больше она не сопротивлялась. Только пискнула взволнованно:

— А Данил?!

— С ним все в порядке.

Дикарь метнулся к надстройке на крыше, рванул дверь с желтой табличкой с японскими письменами. Они очутились в коротком тамбуре, под светом гудящих галогеновых ламп пробежали к лестницам.

Дикарь остановился так резко, что Даля врезалась в него.

— От этого нужно избавиться, — пробормотал он.

Ошарашено Даля наблюдала, как Дикарь с осторожностью снял с нее гугл-очки, отшвырнул.

— Что ты...

— Отдай сотовый!

— Что?!

— Даля, — хакер скорчил страдальческую гримасу, — доверься мне. Пожалуйста, отдай телефон!

"Господи!! — пронеслось у нее в голове. — Что здесь происходит?!"

Ее айфон белой рыбкой нырнул в щель лестничного пролета. Далино сердце всхлипнуло, когда послышался звук удара, и осколки аппарата запрыгали по ступеням.

— Все. Теперь — побежали! — выдохнул Дикарь решительно.

И первым ринулся вниз, неуклюже перепрыгивая по три ступеньки за раз. Даля легко побежала следом, уже через пару пролетов обогнала хакера. Еще через несколько этажей была вынуждена снизить темп, слыша натужное дыхание за спиной. А, когда оно переросло в хрип, остановилась.

— Отдышись, — сказала она ровно.

Хакер кивнул, скользнул завистливым взглядом по ее спортивной фигурке и тяжело опустился на ступеньку. Пару минут было слышно только его дыхание, в воздухе повис запах пота.

"Властелины Интернета", — пронеслась в голове Дали снисходительная мысль.

И вправду, отчаянно ловящий ртом воздух, в промокшей от пота футболке, грузный, медведеобразный парень мало напоминал образ того самого Дикаря, имя которого произносилось поклонниками с восторгом... Впрочем, Даля не из тех, кто любит обсуждать чью-то личную жизнь или слабости. Она предпочитает глядеть на сцену, а не за кулисы. Судить о людях нужно по поступкам, а не по одежке.

Мысль прервалась, когда она вспомнила, где находится и кто рядом.

— Так, — сказала она решительно. — Рассказывай! И, не дай бог, окажется, что ты разбил мой телефон случайно!

От мрачной ухмылки на лице Дикаря сердце Дали обреченно екнуло.

* * *

— Мы давно заметили странную активность вокруг Internet Hate Machine, — хрипел Дикарь, спускаясь по лестнице. Воскликнул умоляюще: — Ну куда ты спешишь?! Я ж не горный козел так скакать!

И Дале приходилось вновь останавливаться, ждать, пока хакер догонит.

— Когда Neo Dolphin ушел от нас, мы лишились глаз. Только этот засранец настолько хорошо разбирается во всей этой мусорной куче информации в Сети, что лучше мог бы только Господь бог!.. Да подожди ты!.. ага... В общем, сначала все шло нормально. Мы пока допиливали новый проект... черт, да он меня едва с ума не свел — столько я не пахал со времен студенчества!

На очередном изгибе лестничного пролета Дикарь опять не выдержал, опустился на ступеньку. Прохрипел:

— А потом, как мешком из-за угла, — Торвальда поджарили! Телефонной гарнитурой мозги прокипятили!

— Торвальд — ваш? Из Машины?

— Угу... Он вдруг выключился из системы. Мы думали, может он, как и Neo Dolphin, решил уйти, но, когда стали проверять, было уже поздно, подключились спецслужбы. Эти вообще прямо из ниоткуда взялись.

— Что произошло?

— Кто-то стал сливать инфу, — проговорил Дикарь, с горестным видом глядя в щель лестничного пролета и оценивая расстояние до первого этажа. — Нафига такие высокие дома строить?

— Причем здесь Данил и я? — перебила Даля. — Он же ушел!

— А это не волнует Аннигилятора, он хочет уничтожить нас всех.

— Аннигилятора?

— Это та сволочь, которая замочила Торвальда, Криэйтера, Микки, и еще четверых. Тот же подонок, что пытался поджарить и Neo Dolphin'а...

— Кого поджарить?!! — вскричала Даля. — Что с Данилом?!!

Дикарь отшатнулся, крикнул в испуге:

— Да жив он! Жив!!

— Где он?!

— Он в безопас...

— Где он?!!

Дикарь пролепетал, вжимаясь в стену:

— Его интерполовцы забрали...

От такого заявления Даля, что называется, выпала в осадок. Будто во сне слушала сбивчивые объяснения Дикаря про покушение на ее любимого, про то, как ему удалось спастись. Слабо помогли и заверения хакера, что Данил в офисе Интерпола в безопасности, и, что у Internet Hate Machine есть план по его спасению.

— Вот, — проговорил Дикарь с гордостью, — и о тебе не забыли.

Но под взглядом Дали осекся и отвел взгляд.

— Какие же вы...

— Что? — спросил Дикарь тихо.

Но Даля уже завелась. Спросила с вызовом:

— На что вы вообще надеялись?!

Дикарь от неожиданности стушевался, а она продолжала, чувствуя, как внутри закипает несвойственная ей ярость. Ярость то ли на то, что ее опять втянули в неприятности, то ли из-за того, что ее любимый человек в опасности.

— Вы влезаете во все мировые системы и конфликты!! Постоянно что-то исправляете, кому-то мешаете, преследуете свои тайные, никому не ведомые цели! И после всего этого думаете, что все обойдется? Нет, Закон вовлеченности придуман не просто так. Тот, кто сеет ветер...

— Да знаю я, — отозвался Дикарь с извинением. Возразил робко: — Но ведь Закон вовлеченности тоже имеет бреши в логике, как и все, что связанно с человеком. Не зря мы отказываемся от созерцательной жизни буддизма; не зря барахтаемся, пытаясь что-то изменить. Ведь после смерти человека остаются не только вещества для питания новой жизни, а еще кое-что — Идеи. Нематериальное наследие. Они проявляются здесь, в физическом мире, в мире Проявлений. Идеи обретают реальность в образе событий, исторических поворотов, изменяющих мир к лучшему! Разве не к этому должен стремиться каждый мужчина?..

Даля ощутила, как ее губы искривляет грустная улыбка:

— Ну вот, достремились. Вот ваше "нематериальное наследие" вас и нашло... Великие комбинаторы, черт возьми...

Когда они, наконец-то, добрались до первого этажа, мир вокруг переменился. Прежнего счастья и мировосприятия, что Даля испытывала на крыше, не осталось и в помине. Опять вселенная продемонстрировала новую грань, подтверждая догмы Дао, будто мир воспринимается единым целым только в гармонии. Если что-то нарушено — покоя не жди. Великая Тишина не заговорит с тобою, пока ты барахтаешься в штормовом море проблем.

Глава 19

Древо судьбы

Annihilator file, 9/69

"Он любил играть в шутеры. Теперь шутер сыграл в него".

Такой надписью он увенчал файл с досье на еще одного члена Internet Hate Machine, получившего по заслугам. Не слишком оригинально, но ведь и он не ведущий популярного ток-шоу, чтобы выдрючиваться с едкими колкостями.

Перепроверив все данные, он отправил досье на адрес Джона Беннета. Пусть вышколенные защитники правопорядка полюбуются его творениями искусства.

На пятом мониторе, крайнем справа, все еще прокручивался на автомате ролик с расстрелом любителя комиксов из Канады. Нужно сказать, Зверь немного подзатих. Оказывается, самый смак не только в продолжительности уничтожения рабов дьявольской Сети, но и в деталях. Приятно отмечать и пересматривать каждую мелочь: как меняется лицо раба Цифрового Тельца, когда первая пуля рвет его грудную клетку; как страх и боль вычищают его глаза, подобно огню Инквизиции.

Конечно, в будущем нужно учесть, что удовольствие требуется растягивать. Зверю не слишком нравится, когда проклятые еретики не всегда даже успевают осознать, что с ним происходит. Это очевидный минус. Страдания нужны, осознание неминуемой смерти, страх и ужас...

Он перевел взгляд на крайний слева монитор, в груди появилась азартная радость коллекционера. На экране, словно семейное древо, переплетение досье, фотографий и подписей. Все известные участники многоголового питона-убийцы, адской Машины Ненависти отмечены на его Древе Судьбы. Им всем он, как древние мойры, отмерил жизнь и обозначил час смерти.

Сейчас уже семь ячеек сменило унылую серость окантовки на рамку, сплетенную из золота и огня. За каждой из этих ячеек стоит его гениально продуманная месть.

Он ощутил гордость. Если бы он был в состоянии, сейчас бы выпрямился и расправил плечи. Он это заслужил. Имя Аннигилятора в скором времени станет звонче позорного и богомерзкого названия Internet Hate Machine. Именно он не только нашел их, но и методично, одного за другим, уничтожает! Как и должен работать Аннигилятор: исключать из системы ненужную или вредную информацию...

Немного омрачал радость от благого дела тот факт, что "выключение" Neo Dolphin'а пошло не по плану, проклятый скот сумел выбраться. Но все это мелочи. Господь благосклонен к Аннигилятору, ведь он выполняет Его волю. И скоро Neo Dolphin вновь окажется в поле зрения, чтобы получить по заслугам. Так даже лучше. Он успеет в полной мере осознать то, что ему уготовано!

А пока Аннигилятор усовершенствует Древо Судьбы. Ему есть чем заняться, благо, это поможет сразу убить двух зайцев: очистить мир от скверны Internet Hate Machine и усилить страдания Neo Dolphin'а.

Подчиняясь его воле, на Древе Судьбы выросла новая веточка аккурат между Neo Dolphin'ом и его приспешником Дикарем, в серой (пока еще серой) рамке очутилась фотография той прелюбодейки, что не только легла под еретика, но и осталась с ним.

Аннигилятор отбил на клавиатуре ее имя: "Далия Верникова".

Теперь нужно было подготовиться к охоте...

Глава 20

Эволюция смерти

Япония, Токио, офис Интерпола

Пришлось сделать короткий перерыв — задержанному принесли обед. Суворов, поковырявшись в блюдах на подносе, тут же потребовал некоторые заменить.

— Аллергия, — пояснил он угодливому Сугимото. — К морепродуктам у меня вообще строгое отношение.

Японец ничем не выдал обиды на такое неуважительное отношение к национальной кухне. Спросил ровно:

— Может быть, вам еще что-нибудь нужно?

Русский продиктовал в ответ список разрешенных в Японии препаратов против аллергии.

Пока он ждал, Леонид с Беннетом сверяли данные. Удивительно, но американец пока не желал разговаривать с Суворовым. Более того, он приказал убрать из комнаты бесполезного Бартоломью Феста.

— Ты и сам с ним неплохо общаешься, — пояснил Джон. — Хорошо знаешь историю Internet Hate Machine. А мне не нужно светиться раньше времени.

И Леонид вынужден был отчасти с ним согласиться. Как ни крути, но на первом месте сейчас не симпатии, а работа. Если у него не получится вытянуть хотя бы немного информации из хакера, — вступит в игру Беннет. Неизвестно, что за козыри ЦРУ у него в рукаве, но, видимо, какие-то есть. Жаль только, что после американца мало чего попадет к ним, французскому Интерполу. Бывали уже такие случаи.

О манере ведения допроса Беннета Леонид тоже предпочитал не думать. Слишком яркое впечатление на него в свое время произвели выкладки интерполовских кибер-разведчиков о проектах "Bluebird", "Artichoke" и "MK-Ultra".

Пока Суворов ужинал, Леонид с Беннетом в пустой допросной выслушивали первичный отчет экспертов. И по мере рассказа становилось ясно, что Аннигилятор действовал не один. Когда первые мегабайты информации об этом достигли сознания Леонида, он ощутил легкое разочарование. И тут же вспомнил рассказ русского о брендах. Показалось, что имя Аннигилятора уже не вызывает такого неоспоримого уважения и страха, если он работает не один, значит — не всевластен. Разрушение легенды напоминало о древней, как мир, истине, что информация — оружие.

— Но опасаться от этого Аннигилятора меньше не нужно, — резонно отметил Беннет. — Скорее, — наоборот, надо теперь учитывать и тот факт, что у этого засранца есть помощники.

— Да, — произнес глава экспертной группы, перелистывая на планшетном компьютере страницы отчета. — Мы убеждены, что на расстоянии такую операцию не выполнить. Аннигилятору нужны были помощники в здании отеля. Есть определенные свойства у системы электроснабжения, и, при всей любви японцев к автоматизму, некоторые звенья цепи не регулируются виртуально. Мы пока не нашли посторонних приборов, но...

— Ясно, — прервал Беннет.

По жесту американца глава экспертов кивнул и вышел.

— Вот, — сказал Беннет со значением. Его взгляд на миг стал отрешенным, а пальцы коснулись дужек очков дополненной реальности. — Взгляни. Тебе понравится.

Пару секунд он настраивал служебные гугл-очки, потом Леонид получил от него электронное письмо на свой гаджет.

— Синхронизируй очки с планшетом, — поднялся Беннет, — так удобней. Поторопись, скоро приведут Суворова. Обсуди с ним отчет. Может, хоть в этом поможет...

* * *

Леонид обдумывал присланные Беннетом файлы.

Аннигилятор в очередной раз доказал, что способы убийства не статичны. Они развиваются с человечеством, эволюционируют наравне с технологическим прогрессом. И если раньше это была костлявая старушка с косой, теперь это суперсовременная киберсистема. Ее орудием может стать совершенно неожиданный предмет.

Привели Суворова, он уселся, кивнул с благодарностью, когда ему подали бумажный стаканчик с кофе. Леонид заметил, что парень, морщась, массирует грудь.

— Что у вас там?

— Синяк, — пожал плечами русский. — В отеле, когда началась катавасия с электроэнергией, замком ударило.

— Замком?

— Его вырвало из двери.

При воспоминаниях об электро-озоновом хаосе в гостиничном номере, у Леонида засосало под ложечкой. Если бы он такое пережил, что наверняка бы не сидел вот так запросто, попивая кофе.

— Хорошо, — встряхнулся он. — Если вы не против, я хотел бы задать несколько вопросов.

— Только если это поможет мне побыстрей вернуться в отель.

Леонид не был уверен, что там постояльцу будут рады, но об этом решил промолчать.

— Итак, чем вы занимаетесь?

Данил пожал плечами:

— Я вольная птица, работаю только по тем заказам, что мне интересны.

— А подробней?

Можно было бы сказать, что согласно деловой этике вопрос неуместен, но видно, что русскому пока не хотелось ссориться, и он произнес:

— Да разные заказы. Чаще всего работаю с информационными девиациями...

Леонид улыбнулся одними губами:

— Я знаю только сексуальные девиации.

— У нас демократия — каждый, гм, развлекается, как хочет, — парировал Данил злорадно.

Шуточки хлюпающего носом хакера начинали раздражать. Видно было, что за ними есть какой-то контекст, но из-за разницы менталитетов Леонид его не понимал.

Он сказал сухо:

— Поконкретней, пожалуйста. Что за работа?

— Если вам не нравится слово "девиация", можно перефразировать — аберрация, — сказал Данил. — Я информационщик. Работаю и с компьютерными, и с социологическими данными. Ищу людей, провожу анализ, вывожу статистику... Долго рассказывать.

— По ходу деятельности вам приходилось сталкиваться с Интернет-сообществом Internet Hate Machine?

— Я слышал о них, — Суворов закрыл глаза. Видимо, аллергия не прошла. — Но работать с ними не приходилось.

— Понятно. А не приходилось ли вам слышать о человеке, или о людях, которые одержимы желанием уничтожить Internet Hate Machine?

Казалось, что Суворов спит.

— Да таких масса, — он лениво разлепил губы. — И враги, и конкуренты...

— Например?

— Слушайте, я вам уже сказал: с террористами я не работаю! Ни с Internet Hate Machine, ни с их врагами.

"М-да, — подумал Леонид, — на редкость упертый... Овны, что тут скажешь, они все такие. И не боится, вот, что самое главное! Их отстреливают, а этот сидит тут..."

Придется менять тактику.

— Хорошо. Может быть, вы что-нибудь знаете о человеке, который называет себя Аннигилятором.

— А должен был?

— Я знаю, что компьютерщики так называют программу или функцию для уничтожения информационных объектов.

— И что?

— То, что Internet Hate Machine работают с информацией, а стало быть...

— Не знаю, — отрезал Суворов. — Вообще, что вы прицепились ко мне с такими вопросами?!

Леонид проговорил прежним тоном, стараясь придать себе загадочный вид:

— Пару лет назад в России была одна резонансная история. В дело оказались впутаны высокопоставленные чиновники, первые люди государства, мафия. Никогда бы это не стало достоянием общественности, если бы не компьютерные ковбои из Internet Hate Machine. Неужели вы не слышали об этом?

Одно веко хакера затрепетало, глаз чуть приоткрылся, обнажив воспаленный белок; второй глаз остался закрытым.

— Кое-что, немногое. Кажется, политики использовали ресурсы мафии.

— Да, было что-то такое, — согласился Леонид. — Власть в России частично обновилась, даже, кажется, в лучшую сторону. Однако нам важна предыстория тех событий.

Впервые с некоторым торжеством Леонид заметил в хакере легкую настороженность. Правда, Данил по-прежнему молчал. Пришлось гнуть свою линию дальше, чуть привирая в деталях, которых попросту не знал.

— Это высший уровень секретности, — проговорил Леонид доверительно, — поэтому я скажу вам только, что перед сменой власти были зафиксированы странные случаи смертей... точнее — убийств. И нас интересует ваше мнение.

— О чем?

— О возможности убийства на расстоянии. Через международное информационное пространство.

— Не совсем понимаю... — произнес русский. — Я не...

— Господин Суворов, прекратите, — поморщился Леонид. — Мы вас ни в чем не обвиняем, говорим только о вашей профессиональной деятельности. Поделитесь знаниями, вы можете помочь нам. Я уверен, вам что-нибудь известно. Это вообще реально: убить человека через Сеть?

Пару минут было слышно только тяжелый гул электрических ламп. Наконец, Данил пожал плечами:

— Ну, вообще-то есть несколько вариантов.

— Например?

— Ну... взломать мобильник, заставить его работать в усиленном режиме постоянно, чтобы спровоцировать рак. Или через систему "Умный дом" взорвать микроволновку, когда рядом владелец. Или переслать по почте снаряженную взрывчаткой флэшку, люди любят втыкать их в системник. Или...

— Меня интересуют более действенные способы, если не сказать — радикальные.

— В смысле?

— Например: стрельба через Сеть.

От неожиданности Суворов распахнул глаза. Переспросил:

— Стрельба? Через Сеть?

— Верно.

— Вы хотите сказать...

Леонид кивнул.

— Два часа назад в Канаде, в Ванкувере, был застрелен человек. Убийца стрелял из Интернета.

— Как?! — с недоумением воскликнул русский. Улыбнулся с недоверием: — Это такая фигура речи? Чем он мог стрелять? Вирусами? Спамом? Фотожабами? Или вы что-то незаконное курнули?

Неосознанно копируя манеру Беннета, Леонид проговорил со вкусом, наслаждаясь реакцией хакера:

— Для убийства Аннигилятор использовал три различных винтовки времен Второй Мировой Войны. Точнее, — их точные копии, распечатанные на 3-D-принтере. Чертежи, кстати, по иронии судьбы, были куплены за две сотни баксов у будущей жертвы.

Видя, что теперь внимание Суворова полностью завоевано, Леонид продолжал:

— Убийца купил чертежи, распечатал оружие, установил в нужных местах и, подключившись с помощью "жучков" к городской Сети, стал ждать. Веб-камеры города оказались почти идеальными снайперскими прицелами. При должных модах и приложениях, при существующем количестве камер наблюдения на улицах, они практически не оставляют жертве шанса на спасение. Приближают и отдаляют картинку, как в компьютерной игре, можно с разных сторон оценить положение, заглянуть за препятствие, если там спрячется жертва. Кроме того, установленные прямо на улицах метеорологические датчики без погрешностей сообщают о скорости ветра, турбулентных потоках между домов. Снайперу уже не нужен наводчик-помощник, второй номер, так как все с идеальной точностью высчитывает программа. Скорость ветра, расстояние до цели, турбулентные потоки, градус упреждения и угловые величины, влажность и температура... черт, да есть даже расчет силы Кориолиса — скорости вращения Земли. Можно стрелять из холодного ствола на поражение, когда есть такой тщательнейший расчет. И, наконец, два главных плюса: произвести выстрел можно с нескольких точек одновременно; и второй плюс — стрелок при этом находится на другом конце земли. Да и пластиковое оружие не жалко бросить. Все равно оно разваливается после пары-тройки выстрелов.

Теперь понимая, отчего Беннет так обожает театральность, Леонид закончил со вкусом:

— Идеальное убийство. Конану Дойлу такое и не снилось...

Лицо Данила Суворова вытянулось. Сейчас Леонид мог поклясться, что русский не знал того, о чем он только что ему сообщил. По крайней мере, вид у него весьма был растерянный.

На миг показалось, что Суворов хотел о чем-то спросить, но с великим трудом поборол это желание. Только в глазах продолжалась неясная Леониду борьба.

Глава 21

Маленькая тайна

Япония, Токио

Аннигилятор, убийства на расстоянии, жертвы и — опять! — никаких шуток! Вновь предстоит борьба, в которой — опять!! — Даля не видела ни малейшего шанса спастись. Она стала пусть не пешкой, но все-таки, безвольной фигурой в чьей-то шахматной партии. И — у нее не было необходимых знаний, она не совершала поступков, что привели бы к такой ситуации, да и желания сражаться тоже не было.

На миг Даля ощутила головокружение, в горле застрял комок.

— Что случилось?!

Дикарь остановился, заметив, как она прислонилась к стене.

— Подожди секундочку, — прошептала она.

Задышала носом, выдыхая ртом. Как учил инструктор по йоге: стараясь использовать мышцы живота и нижнюю часть легких. Тошнота медленно отступила.

— Все нормально? — прозвучал над ухом взволнованный голос Дикаря. — Нам нужно спешить. Здесь небезопасно.

Да уж, токийское метро не назовешь "слепой" зоной, здесь повсюду натыканы глазки камер наблюдения. Где этот загадочный Аннигилятор с легкостью найдет, так это — здесь.

Каждый район Токио представлял автономную, целостную систему, словно обособленные миры одной галактики. Каждый со своей неповторимой атмосферой и духом. И только токийское метро это все объединяло в единую гиперсистему.

Гигантские жидкокристаллические экраны на улицах и в магазинах, цветастые неоновые указатели, рекламные щиты и вывески, музыка, выкрикивания слоганов и предупреждений. Хаос, непонятный европейскому человеку, и, что еще удивительней — обыкновенная, ничуть не красочная реальность для японца.

Насколько Даля знала из путеводителя и, гораздо более подробно, из ремарок Данила, это крупнейший транспортный центр не только Токио, но и всей страны. Метро и скоростные поезда, терминалы городских и рейсовых автобусов в одном месте. Через турникеты железнодорожных вокзалов ежедневно проходит более двух миллионов человек. Огромный, никогда не затихающий муравейник — первая ассоциация от места. Невозможно представить, сколько для контроля всего этого существует технологий. И, самое главное, сколько из них доступно Аннигилятору.

— Даля?

Тошнота ушла окончательно. Даля кивнула, выпрямилась. Ответила на взволнованный взгляд хакера:

— Уже все хорошо.

Тот кивнул с неуверенностью, заторопился, выделяясь на фоне толпы низкорослых японцев не меньше, чем айсберг в открытом океане.

Пока проходили турникеты под взглядами видеокамер и японских полицейских, Даля вдруг подумала, что так и не успела рассказать Данилу свою маленькую, но чрезвычайно важную новость. Когда расскажет теперь? Что принесет будущее? Хотя Дикарь и говорит, что великий Neo Dolphin в безопасности, но, чует ее женское сердце, это все относительные термины. Если Аннигилятор имеет такое влияние, для него ничего не стоит влезть в систему Интерпола...

"Нет! — подумал она яростно. — Вот об этом даже думать не стоит! Не смей!"

И правда... сейчас лучше сосредоточиться на собственном выживании. Нужно постараться не нервничать, дышать глубже, чтобы тошнота не подступила снова. Не думать о будущем, решая проблемы по мере их поступления.

— Что-то болит? — вдруг странно спросил Дикарь, заметив, как она поглаживает ладонью живот.

— Нет, — смутилась Даля, и тут же убрала руку.

"Все будет хорошо, — подумала она с неизвестно откуда взявшейся уверенностью. — Данил пойдет на все, чтобы меня защитить. Да и друзья у него, как выяснилось, никогда в беде не бросят. Придет еще тот момент, когда я расскажу Данилу мою новость, надеюсь, он в обморок не упадет..."

Настроение чуть испортилось, когда вспомнилось отношение Neo Dolphin'а к свадьбе, к официальной регистрации отношений. Он словно слепой, не видит, как ей хочется пожить обычной, тихой, спокойной жизнью...

Она покачала головой, отгоняя несвоевременные мысли. Спросила:

— Куда мы сейчас?

Дикарь обернулся, красный "морской еж" не смог скрыть улыбку на его лице. Хакер ответил загадочно:

— В Кабуки-те.

Глава 22

Воскрешение под божественным светом хирургических ламп

Annihilator file, 9/86

Ему, наконец, надоело пересматривать ролики с убийствами. Теперь, в отсутствии свежей крови, это лишь раздражало Зверя. Но пока шла обработка данных и распознавание образов, заняться чем-то было нужно. Спать он не мог и не хотел — один из даров Господа, — а принимать пищу рано.

Он вздохнул и развернулся всем корпусом. Теперь перед ним шкаф из дымчатого стекла, по бокам которого гудели серверные станции. С осторожностью он потянул за край стеклянной дверцы, пальцы легли на диск из поликарбоната. Болванка покинула заботливое ложе из мягкого синтепона, чтобы на каретке дископриемника въехать в лоно системного блока.

Кресло под Аннигилятором опять развернулось.

На рабочих мониторах кипел процесс поиска. Символьные стены заполняли экраны, аналитический софт рвал статьи в клочья, вскрывая информационные пласты в лохмотьях текста; системники гудели от натуги, "прощупывая" фигуры и лица на улицах и в метро.

Когда программа считала диск, центральный монитор открыл окошко видеопроигрывателя. Воспроизведение пошло без звукового ряда, но Аннигилятор и так помнил все до мелочей.

Во второй раз он родился мертвым, как в социальном плане, так и в физическом. В мегаполисе, что больше не желал тратить силы на заботу обо всех своих детях-жителях, в городе, чья мрачность не озарялась пафосными именами и названиями, распахнулись его глаза во второй раз.

Появился он под светом хирургических ламп, казавшихся ему тогда божественным ореолом. Окаймленный кровью и болью, как символом сжигающих его изнутри чувств, в новых родовых муках, его холодное мертвое тело возвращалось к жизни. Только божественная воля и электрические разряды сублимированных человеческих знаний — науки, смогло возродить в нем жизнь.

И тогда он, словно во время конфирмации, полный благодарной ненависти, прозрел. Увидел конец западной цивилизации, погрязшей в пороке и мерзости. Сеть, что должна была подарить человечеству свободу, дала лишь потоки порнографии и ереси; технологическое развитие — новые безумные способы удовлетворять плоть. И во главе всего этого сиял платиновый образ Цифрового Тельца и культ ему поклонявшихся еретиков с покалеченными душами — Internet Hate Machine.

И тогда он решил спасти этот мир. Сначала Цифровой Телец должен был обнажить свою истинную сущность, ведь в его лоно приходило все больше людей; потом — все они должны будут умереть...

Правда, иногда где-то зарождалось воспоминание о той, прошлой жизни. Сначала огонек разгорался в груди, слабо, тоскливо. Потом жар неким образом трансформировался в давление, перехватывало горло. И лишь после этого сквозь фрактальные видения пробивался ее образ: физическая полноценность, уверенность в завтрашнем дне, высокооплачиваемая работа, могущественные боссы, любовь.

Все это было уничтожено.

К сожалению, или к счастью, возврат был невозможен. Единственным выходом стала его Миссия. Чтобы выжить, пришлось почти полностью уйти из внешнего мира. Погрузиться в Сеть, стать бионическим проводником информации, ее частью, превратиться в за-человеческую сущность, разумную, презирающую телесный контакт и биологические слабости...

На миг показалось, что его призрачное тело, в том, в далеком внешнем мире, пошевелилось, словно в обиде напоминая о своем существовании. Но новый виток информационного потока развеял воспоминания и грустные мысли, как ветер развеивает дым от застарелых пожаров.

И Аннигилятор в гневе оборвал видеозапись, чтобы вновь с головой нырнуть в злобу и ненависть, словно в кислоту, и, лишаясь защитной оболочки кожи, кричать от ярости, страстно желая убивать...

Глава 23

Век рассеянной правды

Япония, Токио, офис Интерпола

Леонид уже хотел поторопить русского, слишком долго тот сидит с опущенной головой, не заснул ли, но Суворов вдруг сказал:

— Не сходится.

— Что?

— Аннигилятор, так вы сказали, его зовут?.. Аннигилятор не может работать в одиночку.

— Почему?

— Если снайпер... гм, работает... через Интернет, это значит, что: "а" — он великолепно разбирается в новых разработках; и "б" — у него есть такие, технически грамотные, помощники. Но вы сказали, что было использовано стрелковое оружие, так? Следовательно, была слежка за жертвой, подготовка к атаке.

— Логично, — отозвался Леонид снисходительно.

— К сожалению, по записям с улиц это вряд ли удастся установить.

— Не удастся.

— Но это не все, — проговорил Данил хрипло. — Вы забыли учесть еще кое-что.

— И что же?

— Он "ведет" и определяет цели не визуально.

— Веб-камеры не при чем?

— Точно. Слишком большие мощности нужны для отслеживания людей на улицах по лицам, а таких нет даже во всех вычислительных центрах мира в совокупности. Опять все упирается в вопрос: слив информации?

— Вы хотите сказать, что кто-то работает на Аннигилятора изнутри Internet Hate Machine?

— Не исключено.

Леонид нахмурился. Спросил:

— Тогда почему он взламывает камеры? И как наводит оружие?

Суворов отмахнулся:

— Возможно, стрелок ими пользуется только для того, чтобы насладиться результатами. Ему нравится наблюдать. Веб-камеры для этого подходят как нельзя лучше, а вот для снайперского прицела они все-таки слабо приспособлены. Хотя их можно использовать и так.

— Тогда как он...

— Мобильные телефоны.

— Что?

— Мобильные телефоны, — словно и не слыша вопроса повторил Данил. — Любое устройство, постоянно находящееся в Сети. Для этого просто идеально подходят мобильники. Особенно... Да!

— Что "да"? — забеспокоился Леонид.

— Яблокофаги! — заторопился Данил. — Облачные сервисы Apple и Google, сотовые сети, GPS, Wi-Fi, спутник, SMS, постоянная связь с фэйсбуком и прочим... черт! Все это с высокой точностью позволяет определить местоположение человека. А уж потом с помощью веб-карт оценить площадку для будущего убийства — ничего не стоит; а взгляд через гугл-очки жертвы и вовсе чистейшее благо для киллера.

Леонид не удержался, обернулся к зеркальному стеклу. Хотелось бы видеть лицо Беннета.

Суворов вдруг проговорил задумчиво:

— С другой стороны... слежка может быть не обязательным звеном. Я имею в виду физическую слежку.

— В смысле?

— В том, что даже сейчас в Интернете иногда находятся глупцы, которые говорят правду.

— В смысле? Вы — за распространение лжи?

— Только не нужно передергивать! Я говорю о том, что Сеть навсегда изменила человеческую психику, но мы еще не полностью адаптировались в цифровом аквариуме, где о тебе почти все знают, начиная от новых поколений поисковиков, заканчивая каббалой софт-производителей и социальных сетей. Поэтому нужно понимать, что есть ряд данных, заслуживающих грифа "абсолютная секретность". Вот я и говорю, что есть люди, выкладывающие эти данные в общественный доступ. За такими и слежка не нужна, и так все понятно и прозрачно.

— Не адаптировались в цифровом аквариуме, — повторил Леонид. Проговорил с затруднением и восхищением одновременно: — Вы, похоже, здорово разбираетесь в механизмах слежки!

Суворов исправил педантично:

— Только в технологиях. Закон я предпочитаю не нарушать.

— Но у вас ведь были проблемы с законом?

— Вы имеете в виду очень старое дурацкое обвинение в кардинге? Оно снято за неимением доказательств.

Леонид улыбнулся:

— Зато, похоже, у вас скоро появится новое.

— Вы о чем?

— Официально заявлено, что Аннигилятор уничтожает только представителей Internet Hate Machine.

— И?

— На вас уже было совершено покушение.

Суворов поморщился:

— Покушение ли это, или чья-то ошибка? Впрочем, если вы готовы выдвинуть против меня какое-либо обвинение...

— Пока нет, — поспешил заверить Леонид. — Но, знаете, как у нас говорят: оптимист видит стакан, что наполовину полон; пессимист — стакан, который наполовину пуст...

— А реалист, — перебил Данил скучающе, — видит заполненный стакан всегда, — и, под недоумевающим взглядом Леонида, пояснил: — В атмосферных условиях он заполнен воздушными массами — смесью газов.

— Поколение Y, — усмехнулся Леонид с пониманием. — Всегда все оспариваете.

— Иначе нельзя, — Суворов вздохнул театрально. — Мы живем в век рассеянной правды. Рассеянной так обширно, что эту правду приходится собирать по кусочкам, иначе легко превратиться в информационного зомби, обедающего жидкой лживой кашицей с экранов телевизоров...

"Напоминает рассказы Беннета, — подумал Леонид. — Тот, кажется, говорил нечто подобное о социальной сети "Слепки"... те тоже собирают правду по кусочкам... хотя, какая она, правда эта, на самом деле?"

Неожиданно Леонид поймал себя на мысли, что парень ему симпатичен. Что-то такое было в нем, ностальгическое, что ли... Было в нем нечто родственное, наверное, примерно таким был и сам Леонид во времена учебы Академии.

"Идеалы, — понял он. — Пусть он и хакер, а они априори преступники, но хакер с идеалами. Он еще не опустил руки под прессом морального старения, он еще хочет что-то изменить..."

— В любом случае, — проговорил Леонид, — когда мы закончим беседу, еще неизвестно, захотите ли вы уйти сами?

Суворов насторожился:

— В смысле?

Леонид припечатал:

— Нам стало известно, что на одном из южнокорейских кораблей в Японию прибыл груз контрабанды с разнообразными технологическими приборами и раритетным оружием времен Второй Мировой. Кажется, господин Суворов, Аннигилятор уже здесь не только виртуально, но и физически...

Глава 24

"Слепая" зона

Япония, Токио

Перед тем, как они окунулись в структурированный хаос японского метро, Дикарь вдруг схватил Далю под локоть и прошептал резко:

— Взгляни!

Даля машинально задрала голову, успела различить серебристый росчерк на фоне стального неба.

— Что это? — воскликнула она. — Беспилотник?

— Дрон, — кивнул хакер. — Крошечные гаджеты на бумажных крыльях, вроде воздушного змея.

А через секунду добавил с такой мрачностью, что у Дали по спине скользнул холодок:

— В Токио практически невозможно спрятаться. Японцы всегда любили роботов и символизм. Теперь страна наполнена кибернетическими устройствами, у нее есть своя особенная технологическая фауна. Причем, редко можно разобрать, кому принадлежит то или иное устройство: государству, местной телекомпании, частному любителю городских съемок, якудза или дзайбацу... или, теперь вот, еще и Аннигилятору.

— А что он может сделать? — Даля перешла на шепот, непроизвольно закрывая ладонями живот.

— Дрон-стригун? Если на борту вооружение, после его стрижки мы и без головы останемся...

"Проклятые гики! — пронеслось у Дали в голове. — Разве можно девушкам всегда отвечать правду?! Утешил, называется..."

— Пойдем, — решил Дикарь.

И они бросились в нору метро.

* * *

К удивлению Дали, они не сразу оказались на перроне. Сначала будто проникли в подвальное помещение супермаркета. Длиннющие эскалаторы увозили бесконечный поток народа куда-то глубоко под землю, между колонн-столпов, на которых высились здания магазинов. Оглушающе визжали джинглы, яркость реклам и видеороликов на многочисленных экранах просто не позволяла воспринять информацию, словно намеренно вгоняя приезжих в оторопь.

Сквозь прозрачное стекло магазинов виднелись бары и закусочные, игровые залы с облаками табачного дыма под потолком. Сквозь открытые двери доносился рев толпы. Чтобы хоть как-то сориентироваться в этом хаосе, приходилось опускать взгляд. Но и тут было не все просто: доступные и понятные местным жителям схемы метро, мостки-переходы и указатели для Дали оказались сложнейшей задачей.

— Я тут всегда терялся в первый месяц, — понимающе кивнул Дикарь. — Как в лабиринте. К счастью, нам не нужны шинкасены, обойдемся метро.

Что бы это ни значило, Даля твердо решила не отходить от Дикаря ни на шаг! А тот, перехватив Далин взгляд в сторону магазинов, спросил:

— Ты голодна?

Даля не ответила, но в голове пронеслись картины любимых блюд: обжаренные орешки с медом, фруктовый суп, грибочки в сметане, соленья и горячий томатный суп, зеленый чай с имбирем... Тут же, отозвавшись на соблазны, неожиданно громко заурчал желудок, напомнив, что в последний раз обедала она уже давно.

— Полагаю, — ухмыльнулся Дикарь, — это был положительный ответ?

Пунцовая от смущения, Даля замялась:

— Только... Я не ем мяса.

— Вегетарианка?

— Да.

Дикарь ухмыльнулся, процитировал:

Траву кушаем, век на щавеле,

Скисли душами, опрыщавели.

Даля перехватила-таки наконец скользкий и верткий взгляд хакера, спросила спокойно:

— Ты всерьез хочешь об этом поговорить?

— А... эмм... гм...

Дикарь прокашлялся, в смущении поправил очки на носу, и отвел взгляд:

— Прости, не хотел тебя задеть...

— Вот и ладушки.

* * *

Чтобы не терять время, заказали еды на вынос в небольшом кафе. И, подхватив уже ставшие мировым брендом бенто, двинулись к перронам.

После метро остаток дороги слился в сознании Дали в единое целое, в какую-то трубу из света. Потом был сплошной поток неона, красных бумажных фонариков, автомобильных фар и гудков. А Кабуки-те так и вообще показался ей сном с людьми-тенями, женщинами-куклами.

Более-менее Даля пришла в себя только уже сидя в уютном кресле в затемненном зале японского национального театра.

— В кабуки практически отсутствуют технологии, — прошептал Дикарь одними губами. — Пока что это одна из немногих "слепых" зон для Аннигилятора.

— И теперь что?

Дикарь пожал плечами, ответил:

— Ждем...

От нечего делать, да и сознание упорно требовало отвлечься, Даля сконцентрировалась на представлении.

На сцене, буквально захламленной декорациями, творилось что-то фантастически бессмысленное. У Дали испарилась вся осоловелость. Она увидела страшненькую девочку, худую, до дистрофии, но при этом одетую в невыносимо яркие одежды. Ее лицо напомнило Дале старую, рассохшуюся и поцарапанную деревянную поверхность, покрытую тонной цветной штукатурки. Девочка, заливаясь слезами, под аккомпанемент национальных мелодий, кружилась в пляске вееров по сцене.

— Что происходит? — ошарашенно спросила Даля.

Дикарь ответил шепотом:

— Кажется, это представление, где изображают все милости и благополучия.

— Тогда почему она плачет?

Дикарь не ответил. Но, что удивительно, играя, каждый из появлявшихся лицедеев обливался слезами. По-настоящему плакал, а голоса горестно дрожали. Грустный бурлеск, драматический абсурд.

Наконец, Даля пихнула Дикаря в бок. Спросила, чувствуя себя бескультурной дурой:

— В чем тут смысл?

— Да кто его знает, — пожал плечами Дикарь. — Чтобы понять смысл того или иного представления, нужно быть или пророком, или его автором. Во многих театрах даже японцам раздают подобие словарей, объясняющих творящиеся на сцене перфомансы.

Наконец, первый акт представления подошел к концу. Актеры, под дружный плач, сбежали со сцены, а в зале затеплился свет.

Дикарь вдруг обернулся, в красной бороде сверкнула улыбка. Он сказал с удовольствием:

— Отлично! Вот мы и в сборе! Познакомься, Даля — Таро Ямада. Или можно по-дружески — Таро-кун.

"Таро-кун? — подумала Даля в недоумении. — Звучит, словно название какого-то особого вида насекомого: тарокун обыкновенный..."

Она обернулась, и — проклятье! — прежде чем заметить черты лица японца и вежливо улыбнуться, увидела красную сливу носа. Сразу вспомнились предостережения Данила о необычной, слишком маленькой физиологической особенности японцев.

— Я очень в почтении познакомиться с вами... — начал было японец по-русски, сильно коверкая слова, но, заметив изменившийся взгляд Дали, спросил озадачено: — Что-то не так?

Даля мучительно покраснела. Взгляд — проклятье-проклятье-проклятье! — инстинктивно метнулся от красного носа к поясу японца, отчего краска залила уже Далины уши.

— А-апчхи!

Теперь настал черед отворачиваться в смущении японца, в его руках появился гигиеническая салфетка. Таро-кун стеснительно высморкался, аккуратно выбросил салфетку в урну, прикрепленную к каждому креслу. Нос японца стал пунцовым... почти таким же, как лицо Дали после такого наблюдения.

— Прошу прощения, — пробормотал Таро-кун. — Насморк...

"Когда увижу Данила, — пронеслось в голове у Дали, — я сама его убью!"

Глава 25

Выход на цель

Annihilator file,

Дьявольские козни!

Кажется, теперь не помогают все его возможности! Сразу три свободных цели вдруг исчезли одновременно! Ни сотовых, ни банковских операций, ни вызовов такси... нет даже приблизительных координат, чтобы подключить крайние меры — ресурсы веб-камер.

В приступе злобы он едва не разорвал резиновую клавиатуру на части. Зверь внутри готов жрать его плоть вместо еретиков! Кровь стала кипящей, отравленной черной жижей!

И тогда Аннигилятор решился.

По крайней мере, одна цель все же еще в пределах досягаемости. Кто знает, может быть, это событие заставит остальных покинуть укрытие...

Он хрипит с надрывом:

— Пришло время, Neo Dolphin!

Глава 26

Удар в спину

Япония, Токио, офис Интерпола

Когда часовая и минутная стрелка на часах в кабинете Леонида образовали прямой угол, он уже мало что соображал.

"Какая у нас с Японией часовая разница? — думал он опустошенно. — Если здесь уже девять вечера, в Лионе должно быть?.."

С Neo Dolphin'ом беседа получилась удачная, если забыть о том, что русский продолжал упираться в своей не связанности с Internet Hate Machine. Леонид не знал, что за сила сдерживает его, но, кажется, она была могучей. Сколько же отваги нужно, чтобы буквально перед лицом смерти продолжать упорствовать. Ведь если он выйдет из офиса японского Интерпола, Аннигилятор мгновенно нанесет удар. В этом и сомневаться не приходилось, а Суворов — упорствовал...

Хорошо хоть, что некоторые аспекты подготовки акций сетевого убийцы он прояснил раньше, чем их собственная группа специалистов разобралась. Конечно, все это нужно еще проверить, но, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Зная, что Аннигилятор действует не в одиночку, можно многих проблем избежать.

Леонид вздохнул, подошел к сияющему уличными отсветами окну.

Вечерний Токио оделся неоновыми огнями. Людей на тротуарах стало не в пример больше. Кажется, только сейчас появился поток возвращающихся с работы "белых воротничков"...

"Это сколько же у них длится рабочий день?"

...Но и красочно одетой молодежи прибавилось. И дорогих автомобилей с туристами и местным бомондом тоже. Все они совершали вечерний ритуал шоппинга и вечеринок, как принято в больших городах.

Ночного неба над Токио практически не видно. Только цветные отсветы в облаках.

"Интересно, а с вот такой яркой ночью, у многих ли туристов случается бессонница?"

Откуда-то снизу, как показалось Леониду, от основания интерполовского здания, вдруг показалась смутно знакомая фигура. Если бы Леонид не знал, что Neo Dolphin сидит у них, решил бы, что это тот же человек. Действительно, слишком похоже: высокая худощавая фигура, черные волосы по плечи, футболка и джинсы не по размеру.

Человек вдруг остановился у тротуара. Леонид заметил странного нищего, замотанного с головой в подобие кришнаитской сутаны. В руках нищего плакат, обращенный к прохожим, с изображением то ли шара, то ли...

"Додекаэдр!" — догадался Леонид.

И сердце вдруг оборвалось.

В животе похолодело от странного совпадения, а сонливость испарилась в мгновение ока.

Человек, невероятно похожий на Neo Dolphin'а огляделся, и, словно стыдясь своего поступка, бросил нищему банкноту. Леонид мельком удивился, ведь это первый встреченный в Японии нищий. Обычно их на улицах не видать. Да и Сугимото с гордостью поведал, что их попросту нет, как класса...

— Что за, мать вашу, хрень здесь происходит?!!

Леонид крутанулся на каблуках, перехватил взгляд Беннета, полный возмущения. Спросил быстро:

— Что?!!

— Это ты велел отпустить Суворова?!

Под ложечкой засосало. Леонид бросился к двери, воскликнул:

— Нет! За мной.

— Куда?!

— Он возле входа, его нужно остановить!

Под ошарашенными взглядами японского персонала они с американцем промчались по офису, ринулись к лифтам.

— По лестнице! — взвыл Беннет, отчаянно и бесполезно ударяя по кнопке вызова.

— С дороги! — завопил Леонид.

Кто-то вскрикнул, кажется, кого-то сбил нечаянно с ног. Потом в плечо ударила дверь, ведущая на лестницы, и сразу под ноги бросились ступени.

Леонид перескакивал одним махом по половине пролета, цепляясь за перила. Думал только об одном: как бы не свернуть шею на скользком, укрытом кафельной плиткой полу. Сзади, сквозь камнепад грохота шагов, Беннет отрывисто отдавал команды по внутренней связи, ругался, повторял. Кажется, они с местной охраной друг друга просто не понимали...

Снова удар двери в плечо, скользящий бег через холл, и они вываливаются в канонаду звуков вечернего Токио. Встревоженные полицейские мгновенно оказываются рядом, их перехватывает Беннет, орет, и, помогая жестами, пытается объяснить задачу.

Но в этот момент Леонид уже понимает: им не достать Суворова.

Подтверждение его мыслям оказывается словами Джона Беннета, прозвучавшими за спиной:

— Ушел... — и, тоскливое, — твою же мать!..

Глава 27

Вторичная переработка

Япония, Токио

Остаток представления Даля просидела как на иголках. Дикарь и Таро-кун о чем-то переговаривались шепотом, вдобавок, еще и на ломаном английском. До ее слуха долетали лишь обрывки фраз, из которых она вообще ничего не понимала. Слишком много сленга и компьютерного жаргона. Только однажды ее сердце встрепенулось, когда ей показалось, что услышала имя "Neo Dolphin". Быстро покосилась на Дикаря, в надежде перехватить его взгляд, но хакер уже о чем-то горячо спорил с простуженным японцем.

Таро-кун, так и не понявший причину Далиного смущения во время знакомства, выудил из сумки-почтальона черно-зеленый респиратор с желтыми иероглифами, окунул в него лицо. Теперь и без того низкий голос японца стал как из бочки.

"У японцев бзик на почве простуд?" — подумала Даля, уже не раз видевшая на улицах людей в респираторах или в марлевых повязках.

На сцене продолжались плач и стон. Актеры, разрисованные так, словно Арлекины подались в блэк-метал, прыгали, рыдали, вертелись и визжали, хныкали, показывали бумажные таблички с художественно прорисованными иероглифами. И по-прежнему было ничего не понятно...

Когда оркестр взял самую высокую ноту, почти добравшись до инфразвука, Даля поморщилась. В ушах закололо.

— И... — возник рядом голос Дикаря. — Занавес!

Как опадает пыль после взрывной волны, оркестровый хор медленно, не разваливаясь на ноты, скатился с гребня инфразвука до обычного грохота, потом достиг громкости человеческого голоса и, наконец, растворился в шорохе закрывающегося занавеса.

— Пора, — пробубнил Таро-кун гулко.

Он вскочил, легко зашагал по проходу между креслами к лестнице. Даля, по знаку Дикаря, заняла место в середине процессии. Когда зал осветился немного фаустовским красноватым светом, она с удивлением заметила, что зал набит людьми. А ведь во время спектакля и шороха лишнего не было, кроме шепотка ее знакомых. Остается только позавидовать терпению японцев...

— Нет-нет, — Дикарь перехватил ее под локоть, когда она двинулась было наверх, к выходу. — Нам вниз. Таро-кун устроил нам пропуск за кулисы. Наверняка тебе не терпится познакомиться с такими замечательными актерами, правда?

Даля не поняла, шутит Дикарь или говорит серьезно.

Стараясь не упустить из виду спину японца, она с осторожностью спустилась под сцену, юркнула в узкий коридор. Под взглядами традиционных японских масок драконов и самураев на стенах, они зашагали в полутьме.

— Сюда, — бухнуло впереди из-под респиратора.

Окончательно отдавшись на милость Дикаря и не пытаясь найти объяснение его загадочным действиям, Даля прошмыгнула в возникший сероватый просвет. И с типично женским восторгом осознала, что они вошли в театральную костюмерную. Пришлось даже совершить над собой волевое усилие, чтобы унять зуд в кончиках пальцев, которые уже вознамерились коснуться диковинных костюмов.

— Подожди, — шепнул Дикарь.

Она послушно остановилась. Спина японца исчезла где-то в зарослях этого хлопкового сада с льняными и атласными аллеями.

Никогда не отличавшаяся особой любовью к шоппингу, Даля, тем не менее, испытывала настоящие муки. Сейчас бы с любопытством — пока никого нет! — потрогать все эти костюмчики, маски, самурайские доспехи и кимоно, декоративное оружие и шлемы, безумно красивые платья... м-м-м...

Где-то впереди послышалась японская речь: гнусавое буханье и легкое чириканье. В полутьме обозначились два силуэта, Даля с облегчением — хоть что-то отвлечет от такого количества интересностей вокруг! — узнала Таро-куна. Рядом шла незнакомая девушка-японка.

— Бэка — гайдзин, — проговорила девушка с тенью презрительной усмешки.

Таро-кун что-то угрожающе рявкнул, вдвойне страшней из-за акустики респиратора, и девушка покорно опустила взгляд.

— Можана начинать, — очень старательно проговаривая слова, сказал он.

Видимо, Дикарь понял, что сказала японка, и, проходя мимо, он подмигнул ей развязно и нагло показал язык.

* * *

Спустя полтора часа Даля себя не узнала в зеркале.

Знакомая Таро-куна легкими движениями и, казалось бы, незначительными штрихами, превратила ее если не в азиатку, то в метиса точно. Миндалевидный разрез глаз, аккуратный ротик, высокие скулы. В каштановые волосы вплетены десятки косичек с искусственными перышками, цветными нитями, жемчужными шариками и еще много какой красивой чепухи, так, что ее прежнее каре исчезло. Ресницы хитрым образом выросли, удлиняясь к уголкам глаз, усиливая азиатский разрез еще больше.

Практически не пользующаяся косметикой, Даля словно получила Откровение.

"Косметика — ложь, — подумала она с неуверенностью. — С ее помощью мы пытаемся улучшить о себе впечатление, как и хвастовством или... Но, Господи, как это все интересно!"

— Нравится?

Даля обернулась... и едва не вскрикнула!

Вместо Дикаря теперь на нее смотрел похожий на хакера мулат с золотыми зубами и очень широкими крыльями носа.

Только Таро Ямада не стал менять ни внешность, ни одежду. К его образу прибавился лишь непонятно откуда взявшийся рюкзак.

* * *

— С такой маскировкой у нас будет гарантия, что Аннигилятор не сможет распознать визуальные образы, — закончил Дикарь, невнятно и гнусаво проговаривая слова из-за ватных шариков за щеками и в носу. — И у нас будет время, чтобы выбраться из Токио...

Даля не ответила. Она чувствовала себя так, словно стоит совершить хоть одно лишнее движение, и этот толстенный слой штукатурки либо размажется, либо отвалится...

Впрочем, вечерний Кабуки-те полностью отвечал ее ощущениям. Много света, почти день, всеобщая яркость и праздник реклам, котел из субкультур и сексуальных предпочтений.

Сменившая привычную легкую одежду на нечто многослойное, Даля запомнила только одно словосочетание Дикаря, обозначившее ее новый стиль: Visual kei. Теперь на ней белая блуза с пышными манжетами и рукавами, грудь подчеркивал кожаный корсет с многочисленными блестками, заклепками и серебряными пентаграммами. На шее пышный алый бант. Даля стала выше сантиметров на десять благодаря черным сапогам с мощной платформой. Ноги обтянуты черно-красными чулками, на бедрах кожаная юбка. В тон был и яркий макияж, черный лак на ногтях и обрезанные перчатки на пальцах. Единственное, от чего она отказалась — кнут... тут уже сильно веяло БДСМ.

— Ничего, — подбодрил Дикарь, — зато теперь тебя от местных не отличить.

— Хоросо, — поддакнул Таро-кун. — Осень хоросо!

Возможно, так оно и было, но только Дале не слишком все это понравилось. Интересно — да, но стиль одежды навязывает границы поведения. А Даля привыкла считать: чем свободней человек как личность, тем проще стиль его одежды.

— Что дальше? — спросила она. — Опять в метро?

Дикарь покосился странно.

— Не совсем, — проговорил он с затруднением. — Точнее — вообще не в метро. Пешком. Тайными тропами. Но сначала мы должны кое-кому позвонить.

Даля опять не поняла, но решила не заострять внимания на деталях.

— А звонить откуда будем? — спросила она. — Из телефона-автомата?

Таро-кун замотал головой, вскрикнул:

— Нерьзя!

— Каждая из кабинок общественных телефонов, — пояснил Дикарь, — прослушивается властями. А скрытые камеры записывают происходящее внутри. Некоторые, в случае нужды, и двери заблокировать могут.

— Тогда как?

— Доверься мне.

Под недоумевающим взглядом Дали хакер прошел к яркому, отвратно-цветастому аппарату, вроде тех, что продают банки с газировкой и шоколад. Сверившись с прейскурантом, извлек из кармана пачку мятых иен, принялся скармливать автомату. Когда цвет красных диодов вокруг купюроприемника сменился на зеленый, в автомате зажужжало, и Дикарь обернулся.

— Слава потребителям, — проговорил он. — Слава вторично перерабатываемым продуктам!

На ладони хакера лежал маленький примитивный мобильник без экрана, всего с двумя кнопками: "прием" и "отбой".

— Одноразовый телефон, — пояснил Дикарь. — Их собирают из запчастей устаревших или выброшенных на свалку мобильников. Практически экологическая штуковина, почти весь перерабатывается. Удобная вещь, в нем ресурса на один час разговора, причем, без разницы, городские звонки или международные.

— Супер, — восхитилась Даля с сомнением.

— Ага, — ничего не подозревая, согласился Дикарь. — Такие штуки сейчас можно найти везде, от заправок и до Макдоналдсов. Состоит из двух частей: микросхема и батарейка; и бумажный корпус. Все. Гениально и просто! Смотри...

У Дали на душе заскребли кошки, когда кулак хакера раздавил девайс. Она услышала отчетливый картонный хруст. С азартной заинтересованностью ребенка, Дикарь принялся копаться во внутренностях телефона.

— Там внутри гибкая лента. Не хочешь, чтобы кто-то еще потом с него звонил — раз плюнуть! Порвал, и все дела. И стоит всего пять баксов.

Привыкшая к тому, чтобы ценить вещи и покупать только качественные продукты, Даля почти физически ощутила, как у нее сжалось сердце при виде такого легкомысленного отношения к технике. Сразу вспомнились слова Данила, который всегда оправдывал человеческую жажду потребительства, объясняя, что она провоцирует прогресс. Однако в данном случае это помогло мало.

"Вот это настоящие гики, — подумала Даля с мысленным вздохом. — Как дети, ей Богу!.. Впрочем, может именно из-за этого ребячества они и решились что-то изменить в мире к лучшему. Не у каждого взрослого остается детская мечта пожелать счастья для всех и даром..."

Забрав из кармашка аппарата новый телефон, Дикарь сощурился близоруко, и стал медленно набирать номер абонента.

Глава 28

Убить призрака

Япония, Токио, офис Интерпола

Леонид как раз снял порядком надоевшие за последние сутки гугл-очки и тер пальцами веки, поэтому мгновенное сообщение по внутренней сети для работников Интерпола он пропустил. Не заметил он и легкой вибрации служебного блэкберри, поставленного в беззвучный режим и благополучно забытого в кармане пиджака, обвисшего на спинке стула. Только когда в крошечный, по европейским меркам, кабинет ворвался Сугимото, и затараторил, быстро-быстро кивая: "Аль-Дагит-сан, тревога!", только тогда он ощутил пронизывающий холод. Перед глазами в один миг промелькнули все тревожные события за день.

Он воскликнул взволнованно:

— Что?

— Это Аннигилятор! Опять покушение...

— Кто на этот раз?!

— Аль-Дагит-сан, пока не знаю. Нужно ехать!

Неужели вот оно — проявление Фатума?! Ох, зря он пренебрежительно отнесся к последним расчетам. Ведь ясно гороскоп предупреждал: Марс в восьмом доме, а Лилит показывала мрачный облик...

Беда!

Сгрести со стола интерполовскую версию гугл-очков, подхватить пиджак, ринуться по пропахшим ксероксной краской и кофе коридорам.

Мелькающие по сторонам красные иероглифы на указателях табличек пожарной безопасности напоминали тревожные семафоры на пути следования поезда к разрушенному мосту через пропасть.

Леонид вырвался из офиса, его окутали уже почти привычные запахи токийских улиц. От незнакомой, пугающей суеты нервы натянулись.

— Аль-Дагит!

Ага, вот уже и Беннет ждет в машине. И когда все успевает? Вроде бы от блэкберри не отрывается, после исчезновения Суворова все с начальством кокетничает, а на деле — всегда оказывается впереди француза! Что это, опять преимущества ЦРУ?

— Давай, Леонид, быстрее! — раскрывая перед ним дверь служебной машины, отчеканил Беннет с бодростью персонажа кофейной рекламы. — Время против нас. Время всегда против нас.

Сообщение о новом появлении Аннигилятора Леонид воспринял спокойно, все к этому и шло, они ждали его нового хода. Тревогу и дурное предчувствие вызывало другое — незнание. Кто новая жертва Сетевого маньяка? Неужели этот русский хакер, Данил Суворов? Но ведь только два часа назад как упустили из виду...

Ожидание и предчувствие беды вдруг сыграли с ним злую шутку. Покачиваясь в такт движениям машины, Леонид закрыл глаза. Сознание словно захлопнулось в раковине апатии. В таком же белом спокойствии вспомнилось, что так работает механизм психологической защиты, пресекая поток эмоций.

Открывать глаза не хотелось. Что он там увидит? Все те же слишком яркие для жителя Франции улицы японской Восточной столицы — Токио? Здешняя цветастость угнетала с каждым часом все больше. Очень скудные на эмоции и отличительные черты лица местных, рекламы, буквально висящие одна на другой, навязчивые джинглы...

Где-то рядом, в красноватой мгле опущенных век, проиграл рингтон Беннетового блэкберри. Леонида услышал его фирменное "Алло", звучащее как "Да-да, я очень занят, но Вам, так и быть, уделю внимание", потом тот долго слушал ответ. Леонид был ему за это благодарен, осточертело все, хотелось покоя. Последние сутки, несмотря на всю толерантность, его просто тошнило от местного колорита. Да и от Беннета, вернувшегося к образу самодовольного лощеного наглеца!

Снова мягко, но с нарастающей интенсивностью накрыла ностальгия по родному Лиону. Закончить бы уже это странное дело, да послать к чертям американца Беннета, и — домой. На языке появилась горечь.

— В который раз убеждаюсь, что прав был мой профессор в колледже, — наконец произнес Беннет.

Судя по изменениям в голосе, — обращается к нему. Пришлось открывать глаза, лениво, но вежливо спрашивать:

— В чем он был прав?

Перед ответом Беннет наградил его продолжительным взглядом, наверное, по задумке, должным предупредить визави о Глубокой мысли в будущей фразе.

— Русские, — проговорил он, — в своем большинстве добрые и ленивые, их любить надо, как младших братьев-недоумков. А уж они сами себя поубивают, им только свободу дай. Мортидо в самом их менталитете заложено.

Леониду вдруг захотелось дать ему в морду, но он сдержался. Тем более что в чем-то Джон был прав... хотя... какого черта?! Всем людям подобное свойственно, хватает подонков и во Франции, и в их хваленом оплоте мировой демократии, недаром локальные конфликты на карте мира вспыхивают до сих пор то тут, то там.

И только потом с холодком осознал: Беннет сказал "русские"! Значит и вправду беда с Суворовым?

Ох... тогда точно — прав Беннет и его чертов профессор. Ведь предупреждали Суворова, говорили, что на него идет охота...

Дьявол!

С деланой сухостью он спросил, внутренне надеясь на благополучный исход:

— Уже выяснили личность потерпевшего?

— Да хрена с два! — сказал Беннет. — На этот раз Аннигилятор использовал, по мнению экспертов, систему спутникового слежения и GPS в автомобиле. Через них влез в бортовой компьютер, что-то испортил. И когда водитель завел двигатель — Ба-бах! — Беннет для пущей убедительности взмахнул руками. — И некого там пока опознавать. Пожарные пока доехали — выгорело все к такой-то матери!

Больше вопросов Леонид не задавал. Сомнения почти исчезли, гороскопы не врут: в той взорвавшейся машине был Суворов.

А ведь Леонид предупреждал...

Инерция качнула его вперед, когда автомобиль притормозил у обочины. Пальцы Леонида коснулись обтянутой мягкой кожей двери, толкнули. Он ступил на асфальт, почти физически ощущая, как обволакивает его чужой менталитет.

Картина предстала просто феерическая! Почему-то у Леонида проскользнула ассоциация со Средними веками и с сожжением ведьм. Точно такая же цветастая галдящая толпа, с течением веков не изменившая себе в потребности зрелищ. Она плотно окружила место преступления; в руках, вместо факелов, мобильники, чьи камеры направлены на столп дыма, чернящий ярко освещенное городскими огнями ночное небо.

— Аль-Дагит!

Леонид обернулся, едва не вздрогнул от омерзения — ну как можно так самодовольно улыбаться?! Будто Беннета нисколько не заботит тот факт, что это, возможно, погиб тот человек, с которым Леонид два часа назад разговаривал и пил кофе!!

— Только что установили личность хозяина авто, — проговорил Беннет, отрывая от уха блэкберри. — Машина взята напрокат неким Данилом Суворовым, тебе лучше известным под сетевым ником Neo Dolphin.

А вот и мгновение безысходности, когда Фатум целует душу. Сердце смолкает от касания пустоты, потом с трудом проталкивает по венам горечь.

Все-таки Суворов...

Беннет сказал со снисходительной торжественностью:

— Поздравляю!

— С чем? — не понял Леонид.

— С уничтожением еще одного мифа: представители Internet Hate Machine отнюдь не всемогущие призраки. Как мы удостоверились — даже призраков можно убить.

Леонид промолчал. Беннет с улыбкой хлопнул его по плечу:

— Ну, вот и все. Твой хакер мертв. Можем, наконец, закрывать очередную главу этого дела. При таких масштабах нам тут делать нечего. Аннигилятор все-таки перешел черту. Пора начинать облаву в Интернете, а здесь вводить комендантский час и национальную армию, или что тут у них за хрень! Теперь возьмемся за этого засранца всерьез!

И набросив на лицо маску деловитости, Беннет стал протискиваться сквозь толпу.

В душе появилось новое чувство, смутно знакомое. Такое Аль-Дагит уже испытывал, когда начальство, как бы между прочим, но очень уж настойчиво порекомендовало ему не продолжать расследование по делу одного сенатора, каким-то образом замешанного в переделе власти в России два года назад. Теперь это чувство вернулось: безумно жгучее разочарование, в муках погибающее любопытство, кровоточащий шрам еще одного незавершенного гештальтата.

"Соберись! — прикрикнул Леонид мысленно. — К дьяволу Беннета! Дело еще не закрыто, Аннигилятор пока на свободе!"

Окрик помог немного. Нельзя сказать, что Леонид принадлежал к числу слишком впечатлительных людей, наоборот, профессия накладывала определенный отпечаток: в его работе просто необходим некоторый эгоизм, бесчувственность, хотя он и никогда не был оперативником. Однако сейчас ему было не по себе. Вызывающий симпатию человек, всего пару часов назад разговаривавший с ним, сейчас догорает в скелете автомобиля.

Леонид вздохнул, поджал губы. Хотел было вклиниться в толпу вслед за Беннетом, когда в кармане мелко задрожал телефон.

Номер оказался незнакомым.

— Алло?

Густой, чуть нагловатый голос в трубке произнес по-французски:

— Месье Аль-Дагит?

— Да, это я. Кто вы?

— Меня зовут Дикарь.

Леониду показалось, что у собеседника насморк, но потом эта мысль забылась, когда человек произнес:

— Я из виртуального сообщества Internet Hate Machine. Мне нужно с вами встретиться...

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Охота на охотника

Глава 29

Безрадостные перспективы

Япония, Хоккайдо, Вакканай

Сероватое небо висело так низко, что нельзя было разобрать: то ли давит гробовой доской, то ли зовет, просит коснуться пальцами. В его дымке не видно ни солнца, ни лоскутка голубой выси, сплошь однообразная муть. От нее веет тоской, рыбой и водорослями.

Чтобы хоть где-то увидеть краски, Андрей опустил взгляд на расползшийся, как ряска по воде, порт. Из офиса портового управляющего, расположенного на вышке, хорошо было видно заставленный тысячами транспортных контейнеров склад. Он напоминал конструктор Лего для взрослых, где кубики выкрашены одинаково — в красно-коричневый цвет, под ржавчину.

Андрей поискал взглядом место разгрузки, порылся в памяти, но так и не вспомнил особых примет "своего" контейнера.

Всюду была одна и та же картина: краны, погрузчики, работяги в желтых жилетках поверх одежды. Это большей частью корейские или китайские нелегалы. Хотя среди них можно было заметить и низеньких японцев. Те обособлены и все на одно лицо: короткая стрижка, темные одежды или костюмы, кожаные куртки. Эти — представители "уничтоженного под корень", как вещают местные СМИ, синдиката якудза. Под их контролем контейнеры с наркотиками, "черной" наличностью и оружием. Они же курируют и груз Андрея как практически официальные представители власти.

Обычное дело. Любая организованная преступность имеет всего две перспективы развития: стать легальной, или быть уничтоженной другой группировкой, успевшей легализоваться. Так стало с дзайбацу Митсубиси, так стало с якудза, так было со всеми...

Где-то там, внизу, в лабиринтах портового Лего, сейчас разгружали третью партию оружия. Камрад Гофман исправно слал пушки по наработанным Андреем каналам. В этот раз, как пообещал заказчик, — в последний, посылка получилась разнокалиберная. Охотское море пересекли пулеметы, гирлянды, несколько яиц и простеньких гансовых пистолетов. Только оружие, ничего лишнего. Почти ничего...

На секунду Андрей отвлекся, вспомнив последний инцидент.

Срывая пломбу с "груза номер два", Андрей успел заметить упаковки, которые он не заказывал Гофману. Рассмотреть и понять, что это, не успел. В памяти запечатлелись только небольшие коробки, словно для мобильных телефонов или планшетных компов, запаянные в пластик.

Тут же подоспели стриженные под ежик япошки из якудза, объявился Ицхак с какими-то людьми. Пришлось улаживать проблемы, отвлекаться. А, когда отмечали по смете составляющие части груза, коробок в них не оказалось.

— Все просто замечательно, — тогда сказал Ицхак с улыбкой. Потом вручил Андрею кредитную карточку и пояснил: — Здесь столько же, сколько и в первый раз: двадцать пять кусков. Остальные пятьдесят штук получишь после доставки третьей партии.

Пальцы нащупали в кармане бушлата две пластиковые карточки, скользнули по выдавленным прессом буквам и цифрам.

Ицхак объяснял, что с этими кредитками гораздо проще, чем с наличкой. Они выписаны на чужое имя (то ли давно умершего, то ли несуществующего человека). Все, что нужно сделать после завершения работы: снять бабки в нужной точке, уничтожить карты и уйти. И все, следов не останется.

Андрею не впервой было слышать о подобных схемах. Он знал, что есть десятки банков, созданных только с этой целью — прикрывать чужие темные делишки. При первой же возможности из них выкачивают все соки, а потом бросают на милость государственной системы или банков-поручителей, которые, в свою очередь, под предлогом погашения чужих долгов, отмывают деньги. И всем удобно: заказчику польза, а получатель не возится с перевозом крупных сумм.

Андрей вытащил руку из кармана, оправил бушлат, который все время перекашивало от тяжести "Люгера", смазанного, почищенного и отремонтированного. Но это было хорошее неудобство. Оно успокаивало.

Между кубиков контейнеров Андрей заметил голубой фургон тойоту. Первые две партии они увозили в таких же автомобилях, если и не в том же самом. Значит, разгрузка уже закончилась.

"Все, — подумал Андрей с облегчением, — пора забирать бабки и сматываться!"

При этой мысли мир вдруг окрасился кроваво-золотистым светом. Андрей поднял глаза. В самом эпицентре бетонной серости облаков проглянуло закатное солнце, распушив плазменные лучи так ярко, словно это была картинка в брошюре Свидетелей Иеговы. Правда, ожидаемого улучшения настроения Андрею это не принесло, хотя он посчитал это хорошим знаком.

Он уже собрался отойти от окна, когда заметил сине-красные отблески внизу.

"Что за?!."

Через лабиринты Лего, с визгом сирен и воем громкоговорителей, мчались с десяток полицейских машин. В том числе — дьявол! — и пара узнаваемых броневиков "кидотай"!

Спину Андрея заморозило, а в желудке воцарился вакуум.

Голубую тойоту окружили полицейские машины, застопорили в кольце. Фараоны тут же облепили ее, словно муравьи поверженного жука, швырнули лицом вниз на асфальт водителя и пару сопровождающих-якудза.

Андрей на миг закрыл глаза, стараясь унять тошноту. Все его ожидания беды и свинцовые подозрения обрушились на холодный панцирь сознания одновременно. Еще немного, и начнется паника. И вот эта-то скверная истеричная дамочка и уничтожит его...

"Спокойно, Галл! — прикрикнул он мысленно, но в ушах был слышен только гул стучащей крови. — Спокойно!"

Нужно...

"Да! Нужно позвонить Ицхаку! Где он сейчас, сукин сын?! Неужели не видит, что на его территории творится?!"

Андрей захлопал по карманам бушлата в судорожных поисках телефона. Этой спешке он был рад, так незаметна дрожь в пальцах.

Мобильник обнаружился в кармане джинсов. Андрей задержал дыхание, поднес телефон к лицу. И в это время заметил в его экране отражение комнаты портового управляющего за спиной.

Там, сзади, держал его на мушке пистолета Ицхак.

Андрей даже не успел удивиться этому, казалось бы, абсурдному факту. Потом отражение сверкнуло, и с грохотом выстрела пришла резкая обжигающая боль.

Почему-то в этот момент Андрей подумал об Ольге...

Глава 30

Сточные трубы

Япония, Токио

Если бы Дикарь не предупредил ее заранее, Даля никогда бы не догадалась, что шагать они будут по канализации.

— Там полно датчиков слежения, как и везде, но, все-таки, на порядок меньше, чем на улицах.

Даля в ответ только пожала плечами. Ему виднее. Надо — значит надо. В конце концов, она до сих пор еще не понимала всей сути происходящего. Но на отлично усвоив урок двухгодичной давности, что с Internet Hate Machine спорить не стоит, лишних вопросов задавать не стала.

В довольно грязном и вонючем тупичке, оказавшемся прямо за углом пышной и красочной забегаловки, Дикарь склонился над канализационным люком. С помощью хитрой штуковины, которую вручил ему Таро-кун, подковырнул люк, с кряхтением сдвинул.

Японец перевел взгляд с хакера на нее, пробасил из-под респиратора:

— Можана идти.

И первым скользнул в провал, стараясь не касаться покрытого испариной конденсата асфальта. Дикарь склонился над люком, с трудом, из-за ватных шариков в носу, принюхался. В смущенной улыбке блеснули золотые коронки:

— Ну, вроде нормально, почти не пахнет.

Даля в этот момент ему позавидовала. Что бы японка-гримерша ему в ноздри не вставила, это явно мешало хакеру адекватно воспринимать запахи. Из люка воняло так, что голова закружилась.

Или это так беременность обострила чувства?

Поправив корсет с пентаграммами, Даля шагнула к люку. Отмахнулась от руки Дикаря, с осторожностью стала спускаться, практически не ощущая под мощными подошвами ботинок-сапог лестничных перекладин.

"Вот что я буду ребенку рассказывать? — подумала Даля невпопад. — Что во время беременности по канализации Токио бродяжничала? Или что его отец в это время в Интерполе сидел?"

Спуск показался невероятно долгим. Наконец, ее лодыжек коснулись чьи-то пальцы, в замкнутом пространстве и от респиратора голос Таро-куна прозвучал зловеще:

— Осторожена, вода тут!

Даля чинно ступила на бордюр, за которым бурлила вода в пенной окантовке, оправила юбку, и... замерла.

Почему-то канализацию она себе представляла по-другому. Не такой вот чистенькой, будто ежедневно очищаемой дворниками. Ровный бетонный пол, какие-то иероглифы на стенах. Аккуратная паутина проводов под потолком. От сточных труб здесь только тяжелый запах.

Сверху послышался металлический скрежет. Фигура Дикаря перекрыла лаз, он приспустился в колодец. На фоне сине-белого круга неонового света от уличных огней хакер напомнил ей огромного черного и мохнатого паука. Проскрежетало, и канализационный люк встал на место, скрыв свет.

Пару секунд внизу торжествовала темнота, потом ее прорубил луч фонаря.

— Можана идти, — проухал филином Таро-кун. — Времени маро. Нужена идти.

Глава 31

Тени подо льдом

Япония, Токио, офис Интерпола

Леонид перенял страсть к астрологии от матери. Он с детства привык относиться к любым предостережениям с должным вниманием. Объяснить научным методом или статистическими уловками все те "совпадения" или "правдивые предсказания" гороскопов он не мог, но чувствовал, что нужно уметь иногда просто принимать факты такими, какие они есть.

Леонид был уверен, что есть некая сила, движущая людскими судьбами. И астрология — всего лишь метод заглянуть немного вперед и остеречься, ведь судьба не статична, ее можно изменить.

Еще мать говорила, что пока звезды плетут судьбу, человек должен спать. Так завещало мироздание. Нельзя увидеть правдивый ответ в гороскопе, если по ночам бодрствуешь.

Однако сегодняшней ночью, кажется, спать ему не придется. И, возможно, это к лучшему, он успеет многое сделать. А составить новый гороскоп... что ж, придется обойтись без него. Да и слишком низка вероятность его правдивости во времена бодрствования Дракона. Тот умеет запутывать правду в паутины полунамеков и недоговоренностей так, что начинать в них разбираться — себе дороже.

Звонок Дикаря вовремя напомнил Леониду о времени Дракона. При виде злополучного автомобиля, почерневшего и искореженного взрывом, Леонид поверил заверениям Беннета, что расследование вот-вот закроют, передав под юрисдикцию национальных служб. У Леонида опустились руки...

Но, как оказалось, — успеет он еще внести свою лепту в это дело. Пусть это и не самое благоразумное решение — влезать в гущу событий.

Беннет решил не покидать место преступления, оставшись у взорванного автомобиля дожидаться экспертов. Леонид рассудил, что от него самого больше толку будет в офисе.

Покачиваясь на заднем сидении в такт движения служебного ровера, он через очки дополненной реальности просматривал те крупицы сведений, что были известны о Дикаре. К сожалению, это действительно были крупицы.

Внешность неизвестна. Национальность — тоже. На связь с кем-нибудь из правительственных агентов он не выходил, чтобы можно было провести хотя бы психологический анализ личности; а доверять статьям в Интернете, байкам, слухам и предположениям нельзя. Проще не знать ничего. Этот урок Neo Dolphin'а Леонид выучил назубок: не стоит позволять манипулировать своим мнением. Да и хорошо запомнилось знаменитое изречение легендарного компьютерного ковбоя: "Доверять можно только Господу Богу. Остальные под подозрением".

Леонид отключил очки и закрыл глаза.

Нужно было решить: говорить о звонке Беннету и месье Бенуа, или отправляться на встречу самостоятельно?

Дикарь назвал время и место, поставил четкое условие: явиться в одиночку. Но... можно ли ему доверять? Статус "терроризм" еще никто не отменял, и плевать, что Аннигилятор наделал больше шуму. И, кстати, как Internet Hate Machine вообще узнали о Леониде?

В душе боролись две силы, одинаково наполняя кровь адреналином. Одна требовала созвать совещание, собрать силы и организовать прикрытие, педантично напоминая, что оперативник из него никакой. Вторая убеждала, что ничего страшного не произойдет, а награда, ожидающая после выполнения задания в одиночку, с лихвой искупит любые траты. Может быть, даже медаль дадут.

И все это приправлялось жгучей паприкой подозрений. Леонид печенкой чувствовал, что это лишь верхний пласт, поверхность, а где-то в глубине, подо льдом отвлекающих маневров, мельтешат загадочные тени, ведут свою игру. И это незнание раздражало, запутывая мысли.

"Монетку, что ли, бросить?" — подумал Леонид с унынием.

Даже позвенел мелочью в кармане, но соблазн показался слишком призрачным. Все-таки полагаться на случай не в его природе, иначе, зачем ему гороскопы?..

В мутной пелене под опущенными веками что-то мигнуло ярко. Леонид распахнул глаза. Проектор очков дополненной реальности сообщил, что его вызывает абонент "Джон Беннет" по служебному каналу.

— Аль-Дагит слушает.

— Ты в офисе?!

— На пути...

— Отлично, дуй туда. Я сейчас подъеду.

— Что случилось?

— Мне только что сообщили... готов к хорошей новости?

Леонид едва не выругался, но, кажется, Беннет слишком возбужден, чтобы продолжать разыгрывать важность.

— Мы его нашли!

— Что? Кого?

— Аннигилятора, святой Боже, Аннигилятора! Леонид, мы нашли его!

Глава 32

Алое безумие

Япония, Хоккайдо, Вакканай

Ему показалось, что пуля пронзила тело не мгновенно, а пробивала себе дорогу мучительно долго, как раскаленная неторопливая игла египетского жреца во время процесса мумификации. Она с дьявольской тщательностью наматывала на себя волокна плоти, сея боль от гидродинамического удара.

Андрей чувствовал в полной мере судорогу, сковавшую мышцы в отчаянной попытке сдержать свинцовый плевок. Слышал хлопки рвущихся сосудов и скрежет металла о ребра.

Зная, что в полной мере донесенная в мозг информация о повреждениях тела его попросту убьет, организм блокировал цепочку нервных сигналов, давая шанс на спасение. Впрыснул в кровь адреналин и тестостерон, и внутри будто что-то взорвалось, заставляя двигаться в десятки раз быстрей.

Андрей развернулся круто, машинально уходя в сторону. Мельком отметил разорванный на левом боку бушлат, брызги крови, крошечное отверстие в оконном стекле. Но не разобрать, насколько серьезно ранение, и возможные последствия не просчитать.

За долю секунды мозг оценил обстановку: за спиной окно, а, между письменным столом и входной дверью — Ицхак. Держит двумя руками пистолет, готов добить раненую цель.

Решение пришло само, на уровне инстинктов. Это потом Андрей поймет, что шансов выжить под прицелом у него почти не было, и выход был найден верно. А сейчас он просто оттолкнулся обеими ногами и швырнул тело назад, проламывая спиной окно.

В глазах Ицхака мелькнуло удивление, он замешкался. Поэтому второй выстрел Андрей услышал уже после того, как раздался звонкий хруст оконного стекла. Вылетая наружу спиной вперед, в слюдяных брызгах осколков, он заметил, как что-то рвануло левую штанину, царапнуло кожу, но набросившийся влажный ветер тут же унес все мысли.

Сердце, всхлипнув, замерло.

Кувыркнувшись, Андрей полетел головой вниз.

Глава 33

И грянет хор...

Япония, подземелья Токио

Ровные бетонные стены, дорожка возле русла сливного канала, сносное освещение. Только мутная вода несла шапки грязной пены и обрывки бумаги. В остальном очень приличное место для канализации. Даже к тяжелому запаху вроде бы привыкаешь.

Таро Ямада шагал впереди. От его яркого галогенового фонаря, стилизованного под старинную керосиновую лампу, плясали на стенах рваные тени. Они ужасно мешали, постоянно создавалась иллюзия скользкого и опасного движения на периферии зрения. И хотя Даля не боялась ни крыс, ни иных представителей земной фауны, это все же напрягало.

Дикарь нагнал ее, зашагал вровень. В его улыбке жутко сверкали золотые коронки, на фоне теней и коричневой кожи казавшиеся реквизитом из фильмов ужасов.

— Ну, как ты? Никогда не хотела стать диггером?

В голосе Дикаря Даля изо всех сил пыталась услышать издевку, но, кажется, в интонациях звучали только извинительные нотки. Наверное, мука от здешнего воздуха слишком хорошо читалась на ее лице.

— Мне когда-то предлагали попробовать, — вспомнила она. — Еще в Москве. Я отказалась.

— Почему?

Даля пожала плечами, не желая вдаваться в подробности, а хакер переспрашивать не решился. Пару минут шагали в тишине, слушая только плеск воды.

— Данил знал?

Дикарь вздрогнул:

— Что?

— Данил знал, что за вами идет охота? Как там его зовут?

— Аннигилятор...

— Так что? Neo Dolphin был в курсе?

Дикарь покачал головой.

— Нет. После того, что случилось в Москве, когда он "засветился" во всей этой канители, мы не могли допустить, чтобы через него вышли на нас. Он сделал правильный выбор, и мы исключили его из системы. Полностью и абсолютно, вплоть до создания для него новой истории и документов.

Мысленно Даля вздохнула с облегчением. Все-таки Данил ничего не скрывал от нее, не вел тайную игру и не обманывал. Но тут же, с женской непоследовательностью, обвинила:

— А вы что? Не могли предупредить его?

Дикарь опустил голову. Высокий, плотный, на полторы головы выше Дали и в плечах втрое шире, он производил комическое впечатление, закрываясь от нападок маленькой женщины.

— Чтобы сделать выводы, — сказал он, — нужно обладать достаточной информацией. Мы выключили Neo Dolphin'а из системы Internet Hate Machine, но полностью не элиминировали. Продолжали анализировать и этот фактор в связях с внешним миром, контролировать процессы. А потому, когда началась охота на наших, сразу...

— Прямо сразу?

— Ну... почти... Понимаешь, вокруг Internet Hate Machine постоянно возникают слухи и легенды, никак от нас не зависящие. Чтобы потешить самолюбие, люди идут на все: одни говорят, что овладели магией, другие, что их предки были князьями, третьи, — будто что-то знают о нас. Это легкий способ подняться в чужих глазах, при этом не нужно трудиться, потом и кровью зарабатывать авторитет. Это неизбежные колебания и деформации информационных структур. Поэтому мы обязаны были убедиться, что история Аннигилятора правдива, а не просто какой-то чудак грамотно сыграл на обыкновенном несчастном случае.

— И все-таки, — засомневалась Даля, — мы оказались там же, где и вы — в Японии.

— Это случайность, — поспешил убедить хакер. — Neo Dolphin не знал обо мне.

— А вы?

— Мы знали, — с неохотой признал Дикарь. — И как только поняли, что Аннигилятор взял его в прицел, сразу сообщили в Интерпол.

— Что?!!

От неожиданности Дикарь отпрянул, а, судя по обезумевшим теням, Таро-кун едва не выронил фонарь.

— Вы сдали Данила властям?! Я правильно поняла?!

— Мы не успевали, вмешиваться было поздно! — сказал Дикарь быстро. — А отдать его в руки Интерпола показалось тогда лучшим решением! Или он станет новым фрагом Аннигилятора, или посидит в безопасности. Инкриминировать ему они все равно ничего не могут. Ты бы что выбрала?

Хоть в словах хакера и была определенная логика, все-таки, люди его склада привыкли все рассчитывать, но глаза у Дали защипало. Она отвернулась, стараясь не шмыгнуть носом. Тайком вытерла слезы, удивляясь сама себе. Что это на нее нашло? Такая чувствительная стала, чуть что — сразу в слезы.

"Господи, как не вовремя этот Аннигилятор объявился..."

* * *

"Интересно, сколько мы уже здесь шагаем?" — думала Даля устало.

Хотелось залезть в душ, расслабиться, а потом, выпив чашку теплого молока, отправиться спать.

Видимо, хакеру тоже наскучила однообразная прогулка. От нечего делать он рассказывал вразнобой факты из истории Японии, в самых неудобных местах понижая голос, чтобы Таро-кун не слышал.

— Когда-то Япония была законсервированным государством, — рассказывал Дикарь хрипло. — Теперь официально называется мультикультурной страной. Все дело в том, что Ниппония массово стареет. Продолжительность жизни и средний возраст неуклонно повышаются, а рождаемость — нет. Совсем недавно, — он обвел рукой коридор, — здесь массово трудились китайские нелегалы, подчищая за японцами дерьмо и получая за это гроши, на которые мечтали когда-нибудь купить у "черных" барыг гражданство. Полицейские облавы были жестокими. Нередкие столкновения с якудза заканчивались для соотечественников Мао плачевно. Самураи никогда особо не задумывались о гуманизме по отношению к другим народам, в Японии даже сегодня полно заведений, куда гайдзинам вход заказан, а уж китайцев они исторически любили поистреблять.

Он замолчал, когда пришлось помочь Таро-куну вскрыть навесной замок на двери из металлической сетки. А когда они вошли в точно такой же коридор, как и десятки предыдущих, продолжил:

— Но теперь лафа кончилась. Преуспевающие страны могут похвастаться высоким уровнем жизни и ее продолжительностью, но не бессмертием. Человечеству все еще нужна свежая кровь, иначе в будущем такие государства обречены. Вот и Япония оказалась вынуждена открыть границы для эмигрантов. Массово строятся учебные заведения по обучению языку и профессиям, готовятся госпрограммы.

Дикарь вздохнул.

— Это отражение более глобального процесса, — сказал он. — В мире творится нечто лавинообразное, что несведущие люди обозвали бы информационным хаосом. Сейчас всем доступны потоки данных, узкоспециализированных и профессиональных сведений, даже улики с мест преступлений — все это может найти практически каждый. И может использовать в своих интересах, как Аннигилятор.

Даля слушала вполуха, но все равно рассказ Дикаря ее захватил. Вся эта масштабность одновременно пугала и притягивала ее. Вроде бы дело касалось только их, а послушаешь — выходит, что участвуют в ключевых исторических событиях!

— Мир уже не может существовать по вчерашней схеме, — говорил Дикарь. — И мы собираемся довести информационный хаос до абсурда. Мы надеемся, что именно этот вал данных столкнет, наконец, глиняный колос современных империй с постамента. Нам нужен единый мир, единые законы и права для всех. Все существующие на сегодняшний день адские котлы по переплавке наций — неизбежное будущее каждого государства на Земле! Но если дать информационной сингулярности развиваться постепенно, общество может быть втянут в нежелательные процессы в виде националистических или экономических войн. Сейчас политика вторична, роль первой скрипки исполняет экономика.

— И как этого избежать?

— Потреблять и развиваться, — сказал Дикарь жестко. — Порождая вал информации, мы движем прогресс. Как достижения военной промышленности неизбежно катализируют медицину, так и сингулярность информационная приближает сингулярность технологическую. Рынок уже не сможет принадлежать только одной стране, все будут повязаны. Таким образом, технологии, пусть и с запозданием, становятся доступными и другим странам. Сегодня неразвитый абориген позирует международному репортеру в набедренной повязке и с калашниковым наперевес, а завтра его дети уже будут пользователями Интернета и не захотят воевать, познавая и другие грани этого мира.

— А что потом?

Дикарь некоторое время шел молча, его взгляд блуждал где-то в другом мире, в другом времени.

— Трудно оценить наш мир и общество сколь-нибудь объективно, — произнес он глухо. — Слишком многое остается неизвестным. Вот, например, у Neo Dolphin'а существует теория о критическом объеме общества. Считает, что когда общество малочисленно и живет обособленно, тогда люди заботятся друг о друге. Эта забота воспринимается некой константой, даже о чужих детях, если с их собственными родителями случается беда. А вот уже в больших городах эта забота пропадает. Очень редко когда, независимо от пола или социального положения, можно встретить человека, небезразличного к чужим проблемам и, более того, который желает помочь и помогает. Синдром "мертвой матки" в мегаполисах, так он это называет. Но общество видоизменяется неотвратимо. Это только на первый взгляд кажется, что люди остались точно такими же, какими были всегда.

— Что, меняются и моральные качества?

— Что-то вроде того... Понимаешь, стремительная урбанизация изменит мир категорически. Мир будущего — это мир, где наша зона комфорта будет лишь в структурированных ячейках пространства, в квартирах. По-настоящему человек будет взаимодействовать с миром и обществом не на улице, не на работе, а только в Интернете. Социальные связи под влиянием информационных технологий будут распадаться, как нейронные цепи в мозгу коматозника, и видоизменяться, когда будет найден способ ускорить обмен информацией и сделать его более продуктивным. Мы и сейчас уже точно знаем, что и где искать: сексуальное удовлетворение, работу, развлечения. Все строго разграничено и доступно.

Даля поежилась.

— В твоей интерпретации это звучит как апокалиптические откровения.

— Это и есть апокалипсис. Закат человечества. Весь вопрос в том, когда грянет хор? Как скоро на смену человеку придет постчеловек? Существо иного порядка. Бессмертная и практически идеальная Сущность, рожденная глобализацией и технологическим прогрессом.

При последних словах в глазах Дикаря воспылал не огонек, но пламя. Чтобы как-то избавиться от его заразительного эффекта, от которого мороз по коже, Даля подумала с саркастичным изумлением:

"Как удивительны бывают разговоры в канализациях..."

Глава 34

Дележ добычи

Япония, Токио, офис Интерпола

Странно, но Леонид приехал в офис позже Беннета. Ровер американца уже ждал на специальной парковке у здания. Это немного напрягло, словно Джон заранее знал о грядущем срочном возвращении и выбрал другой путь, избавившись от Леонида. Впрочем, эту мысль Леонид отмел, сочтя глупостью. Наверняка все объясняется простой Беннетовой бесцеремонностью, когда дело касалось работы. Наверное, заставил шофера гнать выставив мигалку.

Махнув удостоверением на входе в здание японского Интерпола, Леонид чуть задержался у арки металлодетектора. Низенький японец, принимавший у него горсть мелочи, значок и ключи с банковскими картами, ничем не выдал своего удивления, убедившись, что оперативник не носит с собой оружия. Почему-то этого Леонид всегда стеснялся, но заставить себя таскать тяжеленую штуковину, которую вечно забывал то дома, то на работе, не мог. Не любил он оружие. Возможно, даже боялся... хотя в этом он уж точно никому не признается!

Забирая ключи и значок, Леонид вдруг заметил знакомый символ на служебном компьютере охранника. Вращающийся додекаэдр, где каждая грань отсвечивала малахитом. Уже в который раз, здесь, в Японии, он встречал завсегдатаев этой сети, "Слепки", кажется. Видимо, к медиавирусам японцы более восприимчивы, чем европейцы...

Едва двери лифта распахнулись на нужном этаже, Леонид ощутил перемены. Откуда-то появились новые лица: группа европейцев, все в штатском, при оружии. Местный персонал, рангом пониже, таскал из кабинета в кабинет коробки с бумагами, компьютерную технику.

"Готовят приезжим рабочие места? — догадался Леонид. — Уж не эти ли счастливчики навели Беннета на Аннигилятора?"

Додумать и познакомиться с новоприбывшими ему не дали. Высунувшийся из своего кабинета Беннет крикнул зычно:

— Аль-Дагит! Ну где же ты так долго? В Кабуки-те заезжал?

Судя по вернувшейся в его голос сочности, все шло прекрасно. Неужто он и впрямь схватил неуловимого компьютерного убийцу?

В кабинете Беннета совещание было в разгаре. Здесь были и Бартоломью Фест, и Сугимото, и японские сотрудники. И, кажется, один из новоприбывших, — странного образа человек, чья внешность каким-то особым свойством скрадывалась.

Леонид удивился. Вроде бы и рассмотрел гостя, — высокий, подтянутый, поджарый, словно бойцовский пес — а запомнить черты лица все равно не удалось. В памяти осталось лишь смутное ощущение от его взгляда: ударная точность рапиры и пронзительность лазера, будто это и не человек вовсе, а система наведения машины уничтожения...

Причем, как заметил Леонид, вновь ощутив холодок, все собравшиеся были вооружены, что могло означать только одно — будет силовой захват.

Из небольшой комнатки вынесли всю мебель за исключением стульев, рабочего стола американца и стола для совещаний. Леонид вдруг подумал, что Беннет специально так поступает. Так, чтобы у всех присутствующих возникла мысль, будто он тут главный, что к нему "на ковер" они пришли. В ЦРУ так всех что ли учат, или это лидерские амбиции Беннета?

— Господа, — проговорил американец важно, — представляю вам нашего специалиста по киберпреступлениям из Лиона, — Леонид Аль-Дагит, прошу любить и жаловать.

Леонид кивнул смущенно, а Беннет тут же воспользовался паузой и под локоток выволок его из кабинета.

— Так, — прошептал он торопливо, — вкратце введу тебя в курс дела. Значит, вчера, оказывается, в Токио прибыли наши русские коллеги из Интерпола. Оказалось, что разработку дела Аннигилятора они ведут уже с полгода. Они же рассказали, что этот малый начал свою деятельность не сразу с уничтожения Internet Hate Machine, но с мелких заказных убийств. Вот тогда-то они им и заинтересовались.

— Заказных убийств?

Леонид не поверил своим ушам. Как-то это совсем не вязалось с образом Аннигилятора!

"Или опять вступило в действие правило Neo Dolphin'а о брендах?.."

— Ты так удивляешься, будто до этого мы школьницу ловили за то, что она уроки прогуливала! — скривился Беннет. — И вообще, держи себя в руках. Когда ты удивляешься или нервничаешь, у тебя французский акцент прорезается.

Замешательство Леонида было настолько велико, что он пропустил мимо ушей последнее, если говорить откровенно, довольно хамское замечание американца. Слишком его сбило с толку новое "амплуа" Аннигилятора — киллер. Обыкновенный фрик от гиков, убивающий за деньги!

Что-то не сходится. И плевать на несоответствие образов, тут нечто другое, нельзя сказать что, но интуитивно чувствуется — есть другая причина для такой охоты по всему миру. Тут пахнет не деньгами, а идейностью...

— В общем, — продолжал Беннет, — эти ребята вышли на Аннигилятора. Повезло, засранцам!

— Но как?

— Что-то связанное с таможенными перевозками и контрабандой, — сказал Беннет, пожимая плечами. — Я не вдавался в подробности. Главное то, что они засекли и пометили последний груз. Он только что прибыл на остров Хоккайдо транзитом через Корею из России! Причем, это не обыкновенная контрабанда, которую и мы, как ты помнишь, недавно перехватили. Русские говорят, что теперь груз сопровождает Аннигилятор!

Леонид спросил одними губами:

— И?!!

Тут американец вскричал торжествующим шепотом:

— Я уже оправил туда подразделение спецназа, а Сугимото заручился поддержкой местной полиции. Мы возьмем гада! Теперь наша очередь выезжать. Точнее — вылетать. Вертолет сейчас готовят.

— Так, подожди, — лихорадочно соображал Леонид. — Мне нужно пять минут на сборы, и я...

— Не торопись, — Беннет вдруг поскучнел. — Ты остаешься.

— Что?!!

— Нельзя распыляться, ты мне нужен здесь.

— Но как же...

— Русские вышли и на Дикаря, хакера из Internet Hate Machine...

Коридор вдруг поплыл перед глазами. Леонид ощутил нехватку воздуха. Такого стремительного развития событий он никак не ожидал.

— Решили действовать врозь. Моя группа берет Аннигилятора, — говорил Беннет, — а команда русских отправится за Дикарем. Пойми, Леонид, мне нужен свой человек здесь, в офисе. Нельзя сейчас распылять усилия и людей. Мне без тебя не справиться!..

Неожиданно, будто пелена с глаз, все встало на свои места.

"Хищники поделили добычу! — догадался Леонид. — Крупную рыбу забирает ЦРУ, а русские, в обмен на информацию, довольствуются малой долей — хакером Internet Hate Machine. Все просто..."

Причем, Беннет в любом случае не останется внакладе. Когда — или "если"? — он возьмет Аннигилятора, тот по-любому сольет ему всю информацию по Internet Hate Machine, ведь не зря он отсылает досье на каждого их убитого члена. Так что захват Дикаря уже не будет играть никакой роли...

Вот такой обмен: или ЦРУ забирает все, или остальным удастся загрести хоть крохи. Хотя, конечно, фигуру Дикаря никак нельзя назвать "крохой".

Но... что же остается ему? Что Леонид напишет в докладе месье Бенуа?

— Мне нужно связаться с начальством, — проговорил Леонид деревянным голосом. — Без его разрешения я...

— Конечно, — температура в голосе Беннета опустилась ниже нуля, — я понимаю. А пока — извините, господин Аль-Дагит, мне нужно работать.

И развернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Подождите! — вспомнил Леонид неожиданно. — По поводу Суворова...

— Что?

— Вы уже выяснили, кто отдал приказ его освободить?

— Конечно. Это сделал ваш русский коллега из Интерпола, — Беннет проговорил, тщательно выговаривая иностранную фамилию: — Волошин. Да-да, точно, господин Дмитрий Волошин.

Глава 35

Беглый огонь

Япония, Хоккайдо, Вакканай

На короткое мгновение время остановилось. Или, может быть, это всего лишь капризы и свойства памяти? В любом случае, тот миг Андрей запомнил именно таким, будто отлитым в янтаре.

Спиной вперед он выпрыгнул из окна офиса портового смотрителя. В ушах еще стоял тяжелый звон разбитого стекла, вокруг сверкали в солнечных лучах осколки. На остроугольных, как изображение скал на картинках, или как зубья пилы, кусках стекла в оконной раме остались клочья бушлата.

Это был тот момент, когда стало ясно — все кончено. Больше не действовали никакие законы и правила. Теперь ты либо бьешься за жизнь всеми возможными способами, доступными средствами, либо дохнешь, согласно чужим планам.

Иных вариантов не было.

Это момент, когда разрушается моральная оболочка личности, терпимость, привитая гуманизмом демократического сообщества. И если под ней, не скрывается обладающий достоинством хищник, — станешь безвольной жертвой, которая не в силах перебороть этику. И будут тебя изучать хладнокровные патологоанатомы, как копари обсуждают выкопанных жмуров, собирая их по частям из арматурной россыпи...

Все эти мысли, словно дожидаясь своей очереди, явились и исчезли в глубинах разума за один миг. Будто Андрей был подсознательно готов к такому повороту событий, и ждал только триггера.

Потом сработал вестибулярный аппарат.

Андрей рывком перевернулся лицом вниз, въевшиеся в подкорку уроки и тренировки самбо заставили инстинктивно выставить руки. Так первый, самый мощный удар, придется на руки, сильно повышая шансы уцелеть. Правда, на уроках речь шла о падениях после броска или силового приема, а не с высоты третьего этажа.

Красно-синие огни мигалки ослепили, а в следующую секунду Андрей с хрустящим стеклянно-металлическим грохотом рухнул на крышу полицейского автомобиля. Показалось, что по рукам и левому плечу пропустили электрический ток. От удара лицо занемело, в глазах полыхнул фейерверк.

Еще не сориентировавшись, Андрей заработал локтями, попытался встать. Получалось с трудом, перед глазами плыло, в ушах стоял гул. Грудная клетка горела огнем от оглушающего удара.

Сквозь багровый туман он разглядел кровь на руках, но, к счастью, обломки пластиковой оболочки сигнального фонаря на крыше машины под кожу не вошли. Хоть в этом повезло.

Во рту было солоно, дышать получалось с трудом. Андрей скривился от боли в разбитых губах, сплюнул кровью.

Где-то рядом заверещали по-японски, чьи-то руки схватили за шиворот бушлата, стянули с автомобиля. Андрей кулем брякнулся на асфальт, взвыл от боли в локтях и боку. Его тут же вновь вздернули.

Мир воспринимался киношной "рваной" съемкой, фрагментами. Вот мелькнуло перекошенное адреналиновой злобой лицо под забралом шлема, фрагмент бронежилета со светоотражающей полицейской лентой. Андрея встряхнули, он разобрал английскую речь с сильным японским акцентом:

— Кто ты? Что случилось? Твое имя? Ты ранен? Кто стрелял?

Позади полицейского рванулись к офису портового управляющего несколько спецназовцев, их подкованные ботинки загрохотали по металлической лестнице. Другие заняли тактические позиции с оружием наготове, озирались. Ошалевший от происходящего водитель фургона тойоты распростерся на асфальте, руками прикрывал затылок. Двое сопровождающих якудза, как и полиция, вертели головами, пытались осознать: на чьей стороне удача и сила.

— Эй! — продолжал орать в лицо Андрею полицейский. — Ты понимаешь английский? Кто ты? Можешь...

Договорить ему не дали. Забрало из плексигласа неожиданно взорвалось, смешалось с кашей из мяса и костей внутри шлема. Андрей зажмурился, когда на лицо плеснуло веером брызг чужой крови.

— Атака! Кто стреляет?! Откуда?!

— Всем бросить оружие, полиция!

— В укрытие!!

Впервые Андрей потерял ясность рассудка. Вперив взгляд в убитого полицейского, он следил, как медленно опадало уже мертвое тело. Когда оно коснулось асфальта, разбрызгав кровь, разум Андрея обожгла мысль: "Снайпер!".

Только выпущенная из снайперской винтовки пуля могла настолько изуродовать человека!

Где-то рядом закричали. В ответ застрекотали выстрелы, потом еще и еще. Андрей бросился на землю, попытался заползти под автомобиль, скрючиваясь и прикрывая голову.

Вокруг творился сущий ад. Неведомый снайпер, казалось, был в нескольких местах одновременно. За каким бы укрытием не прятался полицейский, своя пуля его находила гарантированно. А они, в свою очередь, только и могли, что кричать и беспорядочно стрелять во все стороны, сея настрел на асфальт.

Паника все больше овладевала полицейским отрядом. С каждым новым убитым становилось ясно — тут бойня. Тупая, беспощадная бойня. На секунду Андрею даже показалось, что он перенесся в реальность одного из своих раскопов. Именно такими он часто находил мертвых бойцов: в беспорядочных позах, в окружении сотен гильз настрела. Только сейчас он понял весь тот ужас, в котором жили и гибли безымянные герои...

Когда все-таки удалось втиснуться под днище автомобиля, ужас немного спал, как и пропала безумная аллюзия на Вторую Мировую. Окружающая действительность стала восприниматься четче.

Андрей пригнулся от вжикнувшей рядом шальной пули. В мозгу хаотично сталкивались и налезали одна на другую лихорадочные мысли. Во всей этой кутерьме понятно только одно: кто бы ни был снайпером, он заодно с Ицхаком. А значит, когда закончатся вспомогательные цели, — настанет его черед.

Нужно было спасться.

Он попытался оглядеться.

Один из грузовиков спецназа остался на открытом пространстве, для снайпера он был как на ладони. Зато второй, кажется, оказался для стрелка недосягаемым, встав почти вплотную задом к стене промышленных контейнеров. Несколько полицейских укрылись в его чреве, что-то кричали, изредка отстреливаясь.

Пули снайпера в бессилии вышибли ветровое стекло броневика, распотрошили салон, побили стенки кузова. Но даже осевший на спущенных колесах, автомобиль не поддавался.

"Метнуться бы туда..."

Но грузовик от Андрея отделяло слишком большое пятно свободного пространства. Не очень-то хотелось присоединиться к жмурам в лужах крови. Да и не факт, что неожиданное появление Андрея не спровоцирует спрятавшихся спецназовцев на выстрелы. Нет, нужно искать другое укрытие.

Одному из якудза надоело прятаться за трупом водителя тойоты, он вскочил, бросился в сторону контейнеров. Но кожаную куртку на его спине прорвало, грянул выстрел, на асфальт хлынул водопад из крови и ошметков внутренних органов. Беднягу практически разодрало напополам и выпотрошило!

Андрей отвернулся в поспешности, чувствуя, как от дурного запаха крови и вида искалеченных тел подкатила тошнота. Точно так же, как и тогда, когда они с камрадом Гофманом наткнулись на "электрика", чье тело слишком хорошо сохранилось в синей глине и разлагалось все эти годы чрезвычайно медленно.

Дельных мыслей так и не появилось. Только глаза то и дело возвращались к спецназовцам, засевшим в недосягаемом для него фургоне.

И тут он заметил резкое движение на одной из вышек освещения, в огромном количестве расставленных в порту.

Пригляделся...

"Дудка?!"

Замаскированную под антенну связи, на вышке кто-то присобачил снайперскую винтовку. Она легонько водила стволом, выискивая цель, иногда огрызалась сгустком почти невидимого при сиянии ламп дневного света пламени. Сама по себе! Стрелка на вышке не было!

"Что за бред?! — пронеслось у Андрея в голове. — Черт!"

Сразу вспомнились всевозможные модификации ружейных комплексов для удаленной стрельбы. Точно так же винтовка крепилась на вращающихся шарнирах, у ее основания два здоровенных ящика, судя по всему, блок управления и запас патронов. По крайней мере, такие штуки Андрей видел в фильмах. Жаль, — или к счастью?! — сталкиваться с ними в жизни раньше не приходилось.

Осторожно, чтобы не показываться из-под машины, он вытянул шею. Тут же спрятался обратно, но успел заметить еще одну огневую точку чуть поодаль.

Сколько же их здесь? По крайней мере, осветительных вышек столько, что создается ощущение, будто это такелаж какого-то бесконечно огромного парусника! На каждой может притаиться смерть!

Но зато теперь Андрей знал, как снайперу удавалось обходить препятствия. Он просто бил из разных точек, полностью сосредоточенный на выстрелах, не думая о безопасности. Да и, черт возьми, может быть снайперов несколько! Тогда вообще все плохо...

Постепенно выстрелы становились реже. Под беглым огнем еще нескольким полицейским удалось забиться в недра бронированного фургона. Уж там-то стрелку их не достать. Так же, как не достать Андрея. Для снайпера он банально вне поля зрения...

Оказывается, уже стемнело, хотя под вышками дневного освещения этого не было заметно. Немногие уцелевшие мигалки озаряли побоище, красно-синие отблески вспыхивали, только сильнее нагнетая напряжение. В наступившей тишине доносились отголоски портовой жизни, словно из другой реальности. Не было стонов раненых, хрипов умирающих. Маньяк-стрелок исполнил свою задачу с тщательностью Смерти.

"Дальше что?" — подумал Андрей. Ясность сознания возвращалась с каждой секундой, паническое напряжение схлынуло, позволяя трезво оценить обстановку. — Наверное, лучше всего пока ждать... наверняка скоро сюда прибудет целая армия. Кто-нибудь обязательно услышит выстрелы, вызовет полицию. Уж они-то смогут разобраться..."

Только... сможет ли он ждать? Неизвестно, насколько опасна рана в боку? Под проклятым бушлатом, в тесноте и под машиной хрен поймешь. Чувствовался только ток крови, ткань одежды постепенно набухала. Пройдет еще немного времени, и он потеряет сознание от кровопотери. А потом и...

В мрачной тишине оглушительно взревел двигатель одного из полицейских автомобилей. Андрей с осторожностью выглянул, и обомлел...

Побитую и искореженную пулями машину было хорошо видно, как и то, что ее салон пуст, благо, двери нараспашку. Но, все же, как в страшном сне, автомобиль самостоятельно завелся, а потом неторопливо откатился к дальнему концу площадки. Послышался сухой треск, когда машина, не рассчитав расстояния, врезалась задним бампером в один из грузовых контейнеров.

Забыв об осторожности, Андрей с ужасом наблюдал, как машина, словно ее игрушечный аналог под управлением озорного мальчишки, разворачивается носом к броневику спецназа. Газует на месте. Под визг покрышек из колесных арок валил белый дым.

И вот она срывается с места...

Спину сковал мороз, когда автомобиль на полной скорости врезался в фургон спецназа. Уши заложило от грохота и металлического скрежета. Фургон под ударом накренился, в кузове закричали в испуге, но броневик вновь встал на четыре колеса.

Снова взвизгнули покрышки, со звоном осыпались осколки стекла, обломки бампера и фар. Полицейская машина вернулась задним ходом на исходную позицию. Пустая, под управлением невидимого убийцы, который вполне мог быть за тысячи миль отсюда, она выглядела жутко.

"Что ж ты за маньяк чертов?!! — успел подумать Андрей. — Он же хочет добить их, во что бы то ни стало!"

Но мысль оборвалась, когда один за другим завелись двигатели остальных автомобилей. В том числе заурчал и тот, под днищем которого прятался Андрей...

Антишок — обычно системно необходимый ресурс для работы устройства в случае экстренного отключения от электросети или перебоя сигнала. В данном случае имеется в виду специально созданная софтверная задержка срабатывания аварийного сигнала (здесь и далее прим., автора).

Летучки (жарг.) — мины для миномета.

"Gott mit uns" (нем. "С нами бог") — девиз, изображавшийся на гербе Германской империи.

Пряга с молниями (жарг.) — пряжка солдат SS.

Фискарь (жарг.) — лопата.

Колотуха(жарг.) — немецкая граната М-24

Бойник (жарг.) — место, где велись боевые действия.

Речь идет о событиях, описанных в первой книге цикла Internet Hate Machine "Машина Ненависти".

Рарик (жарг.) — раритет.

Арубайто (яп.) — работа на неполный рабочий день. В соответствии с местным законодательством, иностранцам в Японии запрещено работать больше четырех часов в день.

Фурри (анг.) — покрытый мехом. Субкультура, основанная на симпатии к антропоморфным животным персонажам, своими повадками, одеждой, наличием разума и иных деталей, напоминающими людей. О правиле 34, думаю, здесь и говорить не стоит.

СБВрП — Служба Безопасности Виртуального Пространства.

Скандируется толпой во время концерта группы Marilyn Manson

Додека?эдр — двенадцатигранник, составленный из двенадцати правильных пятиугольников. Каждая вершина додекаэдра является вершиной трех правильных пятиугольников. В среде рекламщиков-профи додекаэдр считается идеальным символом информационной ячейки: породишь качественно сделанный медиавирус, и он станет плотно контактировать со всеми слоями общества (по аналогии с уровнями шифрования истины в информации).

Кабуки (яп.) — японский театр.

Норэн (яп.) — короткая веревочная занавеска у входа.

Кампай (яп.) — традиционный тот, застолье с выпивкой и т.п.

Проекты "Bluebird", "Artichoke" и "MK-Ultra" — специальные секретные программы ЦРУ контроля над разумом. Эксперименты проводились с различными целями: создание новых личностей и мультиличностей у подопытных, стимулирование амнезии, внедрение постгипнотических команд в разум объекта, создание ложных воспоминаний, контроль над человеком на расстоянии, стирание памяти, исследование влияния постоянного приема ЛСД на детей, использования психотропных препаратов для вербовки агентов и пр. Исследования проводились над рядовыми гражданами США, не подозревавшими о них. Большая и ключевая часть информации о проектах была уничтожена.

Кабуки-те (яп.) — самый большой и один из самых старинных увеселительных кварталов Японии к северо-востоку от вокзала Токио, в котором располагается большинство кинотеатров, множество ресторанов и закусочных, а также огромный "квартал красных фонарей" с несколькими десятками публичных домов, пип-шоу и секс-шопов, а также квартал развлечений Ни-Темэ для людей нетрадиционной сексуальной ориентации.

Кардинг — кража денег с кредитной или банковской карты.

Поколение Y — поколение людей, родившихся в промежутке 1982-2000 гг. Социологами дана приблизительная общая характеристика людей этого поколения как то: интуитивная вовлеченность в цифровые технологии, чье развитие вызвало явление "возрастного отдаления", когда человек отодвигал привычный для своих родителей порог взросления; частая смена работы в силу повышенной критической оценки и желания прийти к успеху с первого раза, как в работе, так и в любви. В политике — горючая смесь либеральности и революционности, при этом поколение Y сохраняет лояльность к неонацизму, коммунизму и монархизму. У Поколения Y нет героев в привычном значении этого слова, но, социологи предрекают, что в силу зачастую жестких, соревновательных методов "сбора трофеев", они сами станут героями для будущих поколений; большинство не относит себя ни к одной организованной религии, предпочитая агностицизм и объективную оценку.

Дрон (drone — англ., трутень) — здесь — беспилотный летательный аппарат.

Шинкасены (яп.) — скоростные поезда.

В. Высоцкий.

Бенто — японские коробочки для еды.

Бэка — гайдзин (яп.) — иностранцы — придурки.

Visual kei (англ.) — жанр музыки и стиля одежды ее почитателей.

Гирлянда (жарг.) — пулеметная лента.

Яйцо (жарг.) — немецкая граната.

Гансовых (жарг.) — немецких.

"Кидотай" (яп.) — мобильные части специального назначения.

Автор цитаты Кевин Митник.

Арматура (жарг.) — кости.

Электрик (жарг.) — эсэсовец.

Дудка (жарг.) — винтовка (плетка — снайперская винтовка).