Где-то за окном

Я смотрю в лицо человеку, который поднимается из кресла и рука моя сама-собой ныряет в карман, вцепившись в кусок лежащей там фольги. В глазах моих тускнеет — всё окружающее покрывается какой-то серой пеленой, а на месте лица "Арсения Анатольевича" — чёрное пятно с неровными, расплывающимися в воздухе кляксообразными краями. Никогда ещё я не чувствовал присутствие Инстанций так близко, так в упор. Только что, казалось, смотрел на звёзды ночного неба — и вдруг на их месте оказывается, внезапно, стоваттный фонарь.

Ощущения точно такие, разве что — вместо света — темнота.

— Здравствуйте, Кирилл Кимович.

Я не люблю своё отчество. Имя отца, которого я никогда не видел, кажется мне нелепым и архаичным. Но ещё более нелепым мне кажется то, что я думаю об этом сейчас. Окружающий мир вокруг плывёт, становясь нечётким, но голос Инстанций гулко пробивается к моему сознанию со всех сторон.

— Пожалуйста, сосредоточьтесь.

Эти слова звучат как команда и мир мгновенно возвращается в фокус. Серая пелена перед глазами исчезает, и я, наконец, вижу его лицо — хитрые карие глаза, черные волосы, достаточно резко выдающиеся скулы — широкое лицо явного славянина, но с лёгким монголоидным акцентом, характерным для выходцев из Поволжья.

Ноги меня почти не держат и я, без приглашения, опускаюсь в рядом стоящее кресло. С трудом разжимаю в пальцы и вытаскиваю руку из кармана. На пальцах — серебристые оплавленные клочки.

19 Александр Солодов, ночь 16 на 17 июня 2024 года, Москва

"...Кажущимся парадоксом является то, что дальность действия базовых семантограмм Разметки практически не ограничена расстоянием. Наиболее часто употребляемые комбинации, позволяющие скрыть локальную область пространства от нефигурантов, по всей видимости, оказали бы своё воздействие даже будучи нанесёнными на поверхность Луны — в том, конечно же, случае, если бы их кто-то сумел разглядеть в телескоп. Они достаточно устойчивы к помехам и геометрическим искажениям, чтобы корректно срабатывать при передаче по телевидению стандартного разрешения, в том числе при низком качестве сигнала, его прерываниям и сбоях цветовой гаммы. Разработка принципов расчета формы простейших оптических семантограмм приписывается различными источниками греческим математикам пифагорейской школы, египетским и вавилонским жрецам. Существуют и иные версии. Однако, реальное и систематическое своё развитие технология Разметки получила в VIII-IX веках р.х., когда в католических сервариях Франции и Северной Италии начала активно разрабатываться теория семиотики..."

Б.К.Леонтьев "Азбука Разметки для начинающих разработчиков"

Я отложил книгу в сторону и махнул рукой в зоне управления световой панели, висевшей над моей кроватью. Слишком много информации. К тому же — и качество, явным образом, блещет далеко не везде. Вот к примеру, тот `шедевр', на который я потратил около полутора часов своего времени производил странное впечатление — чисто стилистически он выглядел как настриженный из отдельных, слабо связанных между собою кусков, промежутки между которыми были заполнены какими-то совсем уж неосмысленными рассуждениями.

Надо поискать совета на форумах, — подумал я. В руководстве пользователя приводилось несколько ссылок — стоило бы сначала поспрашивать у народа что читать, и только потом — тратить деньги, хапая макулатуру.

Впрочем, лихорадочное набивание рюкзака книгами можно списать на экстаз неофита. В комплекте с подсознательной уверенностью, что халява досталась случайно, и вот-вот закончится.

Светопанель постепенно погасла и я направился в странствие по сномиру...

20 Кирилл Костин, утро 16 июня 2024 года, Москва

— Да не нервничай так сильно. Всё равно ты сейчас толком ничего не можешь сделать, раньше чем Виктор Владимирович позвонит. Я же тебе говорила, — он работает в службе охраны здания, пускай хотя бы выяснит, что там у вас в офисе происходит.

"...Кирилл Кимович, имейте ввиду — Ваша спутница не будет помнить точное содержание разговора. У неё останутся только самые общие впечатления о том, что хозяин кабинета обещал помочь.

— А он сам?

— Он будет помнить, что я дал ему некие руководящие указания. Для него я — просто начальство, с которым положено связываться в определённых ситуациях"

Я сижу и раз за разом перебираю в голове данные мне инструкции. Они вполне однозначны — да и мысли в голове не возникает, чтобы как-то от них отступить. Некайфы за такие отступления — очень впечатляющие, это я помню весьма хорошо. Да и глупо было бы — мне — потратившему несколько лет своей жизни на попытки издалиснизу просительно обращаться к Инстанциям, вдруг отворачиваться от счастливой возможности прямого общения с ними.

Разумеется, выполнив их волю, выраженную столь неожиданным для меня способом, я могу рассчитывать на поощрение. Тем более, что обещания соответствующие даны.

Остаётся открытым вопрос — что же произойдёт с нашей конторой. Точнее — с сотрудниками. Просто забыть о своих вчерашних товарищах, даже ввиду происходящего со мною перехода на принципиально новый уровень — чувствую неправильным. Пока что мне приходится только надеяться на обещание своего собеседника:

"У них всё будет хорошо. Ведь мы же откликнулись на Ваше обращение, когда происходил захват офиса. Мы заботимся о таких как Вы".

Надеяться и ждать дальнейших указаний Инстанций, выполняя то, что уже поручено.

Интересно, конечно, что это за пути такие, которыми Инстанции начинают говорить голосом человека. Мне и в голову ранее не приходило, что такое возможно. А ведь, может быть, среди нас ходят такие... представители ?

И кем надо быть, чтобы тебя выбрали представлять волю Инстанций?

Вопросы, вопросы. На которые невозможно отвести время, сосредоточиться, потому что рядом — Самая Прекрасная Девушка...

21 Александр Солодов, утро-день 17 июня 2024 года, Москва

Утро было как всегда. То есть, просыпаться решительно не хотелось. Но пришлось.

Какие бы бурные события не происходили в моей жизни — эта каждоутренняя монотонность, муки по выпихиванию себя любимого из кровати, конечно, изрядно мне оную жизнь отравляют.

Отражение в зеркале было, по своему обыкновению, со всем согласно. Услышав звонок телефона, я бросил полотенце в груду предназначенного к стирке белья и, не одеваясь, пошёл отвечать. Лучше уж изображение выключить, чем мокрым из под душа натягивать впопыхах свою рубашку. Впрочем, стесняться оказалось особо некого — мне звонил тот самый "один человек" от А.А. на предмет инсталляции биософта. Всё необходимое оборудование у меня находилось в постоянно рабочем состоянии — благо тот уровень работы с биопрограммами, на который я позволял себе забираться, не предполагал глубокого механического проникновения в организм. Дополнительную утилиту ARX3064i, которую мне скинул А.А. — с невнятным объяснением "повышает некоторые аспекты восприятия, на себе не пробуй, она залочена под конкретного человека ", я ещё с вечера загрузил в синтезатор-анализатор, и сейчас он вполне браво рапортовал, что до окончания синтеза осталось 15 минут. Надо ли специально останавливаться на том моменте, что так называемое "залочивание", представляющее из себя скучную ферментную заглушку, было отковырнуто моим софтом минут за 40 в автоматическом режиме. Все-таки, если Вы хотите получать реальный результат надо нанимать на работу профи, а не мальчиков-студентов. Мне даже особо настраивать ничего не пришлось — лок, блокировавший инсталляцию программы у всех не шатенов и не голубоглазых, был установлен с использованием совершенно стандартного пакета "для продвинутых юзеров" полуторогодовой давности и давно уже сидел в библиотеке автоматического крякера.

Разумеется, сама ARX3064i выглядела намного менее тривиальной, и оценить сходу что она делает я не смог. На первый взгляд, там шли какие-то аппеляции к зрению и ощущению электротока, но я всё же не настолько глубоко знаком с предметной областью, чтобы судить по объектному коду на глазок о назначении софта. Синтезируем дозу, за это время декомпилятор как-то разберётся... IDA в этом смысле — совершенно великая вещь, т.к. позволяет писать свои плагины для разбора кода или даже для более глубоко анализа того, что IDA наразбирал сам. За те годы, пока я возился с биософтом, я существенно нарастил возможности этой программулины, не особо спеша делиться своими наработками с широкой мировой общественностью. Так что, для уверенности в том, что основная линия этого опуса часа через полтора станет мне ясна, у меня были серьёзные основания.

Пока я расправлялся с завтраком и думал над всей этой фигнёй, Кирилл (так назвался человек, посланный А.А.) уже и позвонил в домофон. Облик его ничем особо не выделялся — как и было понятно из лока, тёмный шатен со склонностью к рыжине, голубые глаза. Довольно худощав. Рост — чуть выше моего, где-то метр-семьдесят с небольшим. Молодой. Лет двадцать.

Я провёл его в комнату и приступил к процедуре загрузки. Большинство моих собственных программ ставилось стандартным образом, через руки в районе чуть ниже или чуть выше локтевого сгиба, так что ближайшие три с половиной часа я занимался наклеиванием и снятием гелевых инъекторов, постепенно пополняя отработанной разноцветной пластиковой кожурой зёв утилизатора. Разработчики ARX, надо сказать, выпендрились — их поделка, в соответствии с коротким readme, требовала инсталляции через скулы и обязательно отдельно от всего остального. Такие вещи не особо люблю — меня стремает установка всякого непонятно откуда взятого в районе головы — пробьёшь ненароком гемато-энцефалический барьер, пациенту в мозги понапросочится всякой дряни, а ты потом с этим разбирайся... Однако, делать нечего. Закончив с инсталляцией собственного вареза, я налепил Кириллу на скулы две розоватобелые блямбы, исторгнутые синтезатором, и ещё около 40 минут наблюдал, как их содержимое постепенно всасывается скозь кожу в ткани тела. Процедуры происходили в практически полном молчании, кроме каких-то дежурных реплик — ничего совсем уж непереносимого в них нет, но ощущения обычно примерно как от химического ожога или достаточно сильного обморожения. Приятного мало и ведению светских бесед оно не способствует.

Наконец канитель закончилась, и мой посетитель собрался уходить.

Я обратил внимание, как его взгляд задержался на висящем в воздухе заголовке активатора Разметки, и мысленно поставил галочку. Очень интересно — похоже парень тоже имеет доступ. Впрочем, учитывая что заказанный А.А. биософт по своему составу явно был предназначен для стабилизации работы с Разметкой (ночное RTFM весьма способствовало уверенности в этом), данный факт был интересным, но не особо удивительным. Уже поворачиваясь к выходной двери, Кирилл кинул взор в угол моей комнаты, туда, где стоял рабочий комп, и глаза его на секунду как будто помутнели. Ещё несколько секунд он неподвижного торчал на выходе, потом отвернулся и молча двинулся наружу. Я посмотрел по направлению его взгляда. Там ничего не было. Я вышел из восприятия Разметки и вошёл обратно. И опять — безрезультатно. От дальнейших экспериментов меня отвлёк зазвонивший коммуникатор. На его индикаторе высветился номер А.А.

22 Кирилл Костин, утро-день 17 июня 2024 года, Москва

Я провожаю Алёну на работу (и, sic! получаю копию ключа от квартиры), а сам, ссылаясь на вполне понятную необходимость "решить кое-какие бытовые вопросы" отправляюсь по адресу, указанному мне представителем Инстанций. Звоню туда с дороги, и, услышав данное сонно-недовольным голосом подтверждение, ещё минут через 40 добираюсь до места.

Открывший мне дверь персонаж выглядит как типичный гик. Знаю много таких. По выражению на лице узнаю. Чуть старше и чуть ниже меня ростом, полноватый (это у них профессиональное), темноволосый. В общем, ничего особенного. Повинуясь его указаниям, я сажусь в кресло, закатываю рукава и на протяжении нескольких часов подвергаюсь болезненной процедуре апгрейда. Результатом его должно стать закрепление моих внезапно открывшихся ("пробитых", как выразилось существо, скрывающееся под маской Арсения Анатольевича) способностей по доступу к Разметке, а так же усиление возможности обращаться к силе Инстанций. ("Вам больше не нужно будет использовать примитивные приспособления, такие, как эта Ваша фольга"). Вытерпев последнюю, наиболее болезненную инъекцию, я встаю и двигаюсь к выходу. Разговаривать с хозяином квартиры мне не о чем. Времени же не очень густо. Если, конечно, мне заниматься собственными проблемами, а не только выполнять указания издалисверху.

Обернувшись возле выхода из комнаты, я окидываю взглядом обиталище биохакера. Мир постепенно обретает невиданную ранее объёмность — я начинаю воспринимать окружающее как бы ставшее из плоского — действительно трёхмерным. Это начинают действовать введённые мне препараты. Возле окна, над пачкой бумаг висит заставка некоего "активатора Разметки" — не знаю что такое, но догадаться не сложно. Возле одного из компов, в углу комнаты — на более дальнем, чем Разметка плане, клубится серое облако. Мгновенно приходит понимание, что это — элемент защитного "покрывала", предоставленный Инстанциями, чтобы скрыть от внешнего доступа информацию, находящуюся в комнате. Похоже, что при любой попытке постороннего влезть сюда, с ним произойдёт какая-то досадная случайность... то ли инфаркт хватит, то ли током внезапно стукнет. Я вижу, что реальность прогнута потенциально-вероятными изменениями...

Замечаю, что Александр смотрит по направлению моего собственного взгляда, прощаюсь почти незаметным кивком головы и выхожу. У меня очень много дел сегодня...Уже на подходе к лифту я чувствую, как внимание Инстанций устремляется в только что покинутую мною квартиру.

23 Александр Солодов, день-вечер 17 июня 2024 года, Москва

— Ты всё уже сделал?

— Да, только что закончил.

— Очень хорошо. Тогда вот что — быстренько давай, собирай вещи и приезжай. У тебя есть час до выхода. И два, чтобы добраться к нам. В командировку поедешь — тут некие обстоятельства изменились, надо ехать прямо сейчас. Загранпаспорт мы тебе уже сделали, билеты для вас заказаны.

— Ну хорошо, буду.

Звонок Арсения Анатольевича привёл меня, прямо скажу, в недоумение — непонятно что за срочность вдруг возникла с этой поездкой, да и фраза насчёт загранпаспорта... я-то был в полной уверенности, что командировка — внутри страны.

Покидав по быстрому в сумку необходимый минимум барахла, я, немного помявшись, положил туда же сетевой анализатор, сунул в карман карту телепэй с шестью сотнями долларов и повернулся к монитору компа, на котором было раскрыто окно дизассемблера. Окно была радостно перекрыто сообщением о неустранимой ошибке операционной системы. Комп висел. Было похоже, что не судьба разобраться до возвращения из командировки — повторно прогнать IDA я просто не успевал. Сгенерированный синтезатором разлоченный вариант биопрограммы имел все шансы протухнуть к моему возвращению. Более 1-2 дней готовый к вводу биософт не живёт — начинаются процессы биохимической деградации вмещающего субстрата, да и бог его знает, что происходит с телом самой программы, представляющим из себя, как правило, смесь нескольких довольно активно действующих веществ. Нафига же я её запустил на синтез? Повинуясь слабообъяснимому приступу жадности, я уложил инъекторы с ARX3064i в переносной термоконтейнер — в нём они продержатся