Добрались мы до деревни ближе к вечеру, когда солнце уже склонилось над горизонтом. Вар пригласил нас отужинать в его доме, что мы и сделали. Набив порядком опустевшие желудки, мы пошли на место предстоящего приключения.

Правда смотреть оказалась не на что — огород выглядел совершенно не примечательным, как и сотня ему подобных: там морковка, тут капуста, там лук, а тут тыквы. Затем я огляделся по сторонам, осматривая участок. Слева от огорода стоял слегка покосившийся дом хозяина огорода. Справа — сад. А впереди, шагах в пятидесяти от забора, находился лес. Словом, тоже ничего особенного.

— Значит именно здесь все и происходит? — с как можно более важным видом спросил я у Вара.

— Прямо здесь, милсударь маг.

— Каждую ночь?

— Так, милсударь маг.

— Значит и в эту ночь он пожалует сюда?

— Скорее всего, милсударь маг.

— Вот и замечательно, — подытожил я. — Твоя забота всего одна — вынести в огород ведро с водой и оставить его на ночь. А я уж позабочусь, чтоб твой щетинистый вор получил свое.

Место для своего ночного бдения мы выбрали на крыше дома. Залезли, устроились, и принялись ждать.

Солнце медленно спускалось к вершинам леса Бифлов.

— Слушай, Лик? — вскинулся крепыш.

— Что?

— А ты уверен, что сможешь справиться в тхором? — вдруг поинтересовался он у меня. — Я, конечно, видел твои магические штучки с водой. Но я совершенно не представляю, на что они способны как, э-э-э, оружие.

На мгновенье я подумал, что Элрик чего-то боится. Но тщательно обдумав его слова, я согласился с ним.

— Да, ты прав — ты видел мою магию в действии, но никогда не видел ее в деле. Как бы тебе объяснить? — Я на мгновенье задумался. — Когда я своей магией делаю из воды шар, это называется "водным снарядом". Когда делаю водяное копье, это называется "водным копьем". Это понятно?

— Пока да.

— Так вот. Для "водного копья" я использую в три раза больше воды, чем для "водного снаряда", потому как само копье больше по размеру. Поэтому "копье" бьет сильнее "снаряда". Но дело не только в количестве воды -важно и то, как сильно я их брошу. Ну и в том, конечно же, как удачно я попаду.

— Ну а... результат? — Судя по выражению лица товарища, ему потребовались более детальные пояснения.

— Скажем так — если в человека попадет удачно запущенный "водный снаряд", то он оставит на его теле весьма солидный фофан. Если же мой шар попадет человеку в голову... ну, лучше чтоб он не попадал. Смекаешь?

— Потихоньку.

— Вот и отлично. Что до моего "водного копья", то скажу так — если оно попадет в локоть, плечо или колено, то следующее, о чем должен будет думать атакованный дуралей, так это чтобы быстрей обратиться к хорошему знахарю. Ибо не всякий знахарь сможет спасти поломанную руку или ногу. Теперь, я надеюсь, тебе все понятно?

— Вот это да! Сила силенная! Потрясающе! — с чувством заметил Лацис.

— Не то слово, — согласился я. — Теперь, с такими умениями, я могу на равных сразиться с наглыми гоблинами. Ведь заклинание, способное сломать человеку руку, недоростка-гоблина может серьезно покалечить, а то и убить!

— Здоровски! — вновь восхитился парень.

— Еще бы — мое первое смертельное заклинание! — усмехнулся я. — Но это только цветочки! В следующем году мы начнем учить, как охлаждать, нагревать и сдавливать воду. Вот тогда у меня появится сила сносить конечности и пробивать доспехи!

— Блеск! — Лацис от восторга закатил глаза.

Но Элрик на мои вдохновенные речи почему-то не поддался.

— С людьми и гоблинами все понятно, — медленно протянул он. — А с тхором? Твое волшебство сможет управиться с тхором?

— С тхором? Да запросто? Тхоры они ж какие? По размерам меньше, чем кабаны. Правильно? Правильно. А кабаны они же, ха-ха. — Я вспомнил свиней, разводимых нашими соседями. Милые животные в холке не выше моего колена и весом едва ли на десять пудов. (Пуд — 16 кг) — Поверь — уж с кем с кем, а с тхором я управлюсь.

— Что ж, раз ты так говоришь... — Элрик отвернулся и принялся всматриваться в темнеющую на глазах полоску неба.

2,07

К счастью вскоре над нами взошла почти полная луна, и в ее молочно-белом свете стало светло почти как днем. И потому нам не составило труда заметить, как какая-то тень вышла из леса, и, не таясь, отправилась прямо к человеческому поселению.

Точнее — к дому Вара.

То есть — к нам.

"И, правда — тварь эта или глупая или безумна", — увидев такую наглость, подумал я. Тем временем животное обогнуло последние кусты, отделявшие лес от границ деревни, и мерно затрусило к плетёному забору, за которым начиналось скудное хозяйство незадачливого крестьянина. Несколько мгновений, и не особо прочный плетень глухо захрустел — лесной сосед пробил себе дорогу на кусок вспаханной земли.

Только тут я заметил его размеры. Тхор оказался просто громадным.

— Элрик, — ошарашено прошептал я. — Это чудовище и есть тхор?

— Это тхор — никаких сомнений, — так же тихо отозвался он. — А что?

— Так он же огромный! — заметил я, стараясь не сорваться на крик. И верно — вломившаяся на огород животина действительно походила на свинью, но ростом никак не меньше, чем по пояс, а веса в ней было пудов на двадцать. На двадцать!

— Да, скотина не маленькая. Но для лесного тхора это обычное дело. Тварь видно старая, раз так сильно вымахала.

Старая? Где-то я это уже слышал. Я постарался вспомнить в подробностях все, что говорил мне Вар об этом звере. И верно, он упоминал, что тварь возможно старая. И еще он говорил, что тварь приходит из леса. А я пропустил эти сведения мимо ушей. Вот обалдуй!

Клятвенно пообещав себе, что перед поручениями, подобными этому, я буду хотя бы вскользь интересоваться целями своего задания, я принялся яростно размышлять — отказаться мне от этого задания или все же ввязаться в бой. Надо признаться, что та громадина, что стояло теперь внизу, откровенно меня пугала. А во-вторых, я сильно сомневался, подействует ли на нее мое волшебство — пробиться через настолько твердую кожу и толстенный слой жира казалось мне делом практически невозможным.

Драться или отступить? Драться или отступить? Драться или...?

Да — разум приказывал мне не совать в бой. Но репутация? Что станет после этого с моей репутацией? Так опростоволоситься: пообещать и не сделать, расхвалить свои способности и не воспользоваться ими? А еще я обещал друзьям развлечение.

Нет — репутация это все. Что ж, будь что будет.

Я медленно встал, растёр затекшие ноги и несколько раз встряхнул руками. Все — теперь я готов к предстоящему сражению.

И оно началось.

— Эй ты, мочалка-переросток, — громко выкрикнул я, распаляя себя для боя. — Просить тебя уйти по-хорошему это глупо, верно?

При звуке моего голоса лесная тварь немедленно развернулась рылом ко мне, но и только — ее влажная пасть продолжала меланхолично пережевывать только что выдернутую ботву.

— Я понимаю, что выгляжу как глупец, — продолжил я свой бессмысленный монолог. — Но я все-таки светлый маг, и должен был хотя бы попробовать разрешить дело миром. Хотя бы для первого раза. Но как я вижу, тебе, грязная скотина, до моих намерений все равно.

Зверь продолжал молча пережевывать зелень.

— Ну что ж — пеняй на себя!

Я торжественно взмахнул левой рукой. Мгновение — и из ведра с водой, оставленного Варом, поднялся круглый водяной шар. Тхор насторожился, бок его дернулся, но и этим все и кончилось — зверь оказался не из пугливых.

— Что ж, смелый ты наш, — произнес я с едкой насмешкой. — Вода не камень, бояться не стоит, да? А вот и нет.

Взмах — и шар арбалетным болтом сорвался с места и с громким всплеском врезался в щетинистый тхорячий бок. Зверь аж подпрыгнул от неожиданности.

— Вот так! — радостно прошептал вдохновенный Лацис. — Ату его Лик, ату!

Элрик улыбнулся и вместо слов показал мне большой палец.

— Что, не ждал? То-то! — наслаждаясь зрелищем, рассмеялся я. — И это — только цветочки! Держи еще!

Новый взмах руки — и в мохнатый бок врезается еще один водный шар. Зверь испугался, отскочил, захрюкал. Больно — не больно, но не приятно точно. А я не собирался останавливаться. Еще взмах руки, еще и еще.

— Что, не нравится ночное омовение, тхорячья твоя душа? — рассмеялся я. — А нечего разевать роток на чужой лоток. Потому — получай по полной.

На этот раз тхор не стал дожидаться очередного неотвратимого удара, а завидев опасность, неожиданно шустро рванул в сторону. Вот так-так! Сопротивляемся?

— Думаешь, это тебя спасет? — фыркнул я. — Только не от меня!

Я метнул еще один шар воды. Зверь извернулся, мощным скачком отпрыгнул назад, чуть не влетев своим крупом в ограду. Но я ожидал такого маневра — не дав снаряду упасть, я быстро повел его по кривой и, сделав почти полный круг, с силой ударил им зверя по крупу. Со вторым снарядом я все же промахнулся и уронил его на землю. Но в третий раз я изловчился и снова попал в мечущегося по огороду зверя.

— Так его Ликий, так! — звонко звенел в ночи голос Лациса. Элрик молчал и лишь одобрительно кивал.

Бой продолжался, но с каждым попаданием я получал все меньше удовольствия. Лесной зверь не боялся моих атак, а главное — даже не думал убираться с крестьянского огорода. А ведь именно в этом заключалось мое задание. Был ли тому виной упрямый характер зверя или его толстая шкура — не знаю. Но я понимал, что, если так пойдет и дальше, то вскоре у меня не останется магической силы, а значит и средств для убеждения. А вот убавиться ли активности у наглого ночного злодея? В этом я искренне сомневался.

Потому в следующий раз я сменил водные снаряды на водные копья. Шлейфы воды летали по огороду с оглушающим свистом, били мощнее, били больнее, рассыпаясь ворохом капель на хорошую дюжину шагов. Но пользы не приносили. Пару раз мне удалось попасть в незащищенные места упрямого зверя — в его уши и рот. Зверь обиженно взвыл, но пылу не поубавил и по-прежнему убираться с огорода не пожелал.

— Упрямый гад, — оценил ситуацию Лацис.

— Старый, а потому упрямый — согласился с ним Элрик. — Много пожил, много повидал. А оттого и гонор. Понимает, что твоя вода ему ничего не сделает. Честно говоря, я сомневаюсь, что даже дубиной его можно пронять. Может, ты сдашься, Лик?

Я? Сдаться? Да никогда!

— Ну уж нет, — высказал я свое возмущение. — Не для того я пол дня трясся в телеге, отправившись в такую даль, чтобы сдаться на милость какому-то жирному зверю.

— Что же ты будешь делать? — деловито спросил крепыш.

Что? Да разве ж я знаю?

Думай, Ликий! Думай, думай, думай!

И, как будто мне этого было мало, передо мной возникла новая беда. Каким-то образом тупая лесная тварь догадалась, что источником всех ее бед оказался именно я. И, естественно, возжелала со мной поквитаться. Миг — и ее мощное тело рванулось в сторону дома. Последовал звук удара.

Этого только еще не хватало!

— Эй-эй, щетинистый бок, хорош дурковать! — не мог не отозваться на этакое хамство я. — Ведь это я охочусь на тебя, а не ты на меня. Или ты забыл?

Но тупая тварь потому и тупая, что, ежели она что втемяшила себе в голову, то ни за что эту мысль не бросит. А потому зверь отбежал назад, приноровился и снова бросился в стремительную атаку. Удар — и мне показалось что дом немного вздрогнул.

— Эй, ты, клок шерсти и мешок кишок, — возмутился я. — Прекращай стращать народ!

Но зверь меня не слушал. Удар, снова удар, и вот еще раз.

Это, конечно же, не могло меня порадовать.

— Эй, поганец! — заорал я не жалея сил. — Если не прекратишь, я возьмусь за тебя всерьез: порежу на ленты, запеку в углях, и скажу, что так и было! — выкрикнул я в сердцах.

Увы — нарезать врагов на ленты я не умел. Да, еще бы год обучения, и я бы умел превращать воду в бритвенно-острый лед. От него даже с такой прочной шкурой одними фингалами не отделаешься. А так у меня на вооружение имелась лишь обыкновенная вода. Да, безусловно, моя магия не была слабой — мои заклинания били сильно. Но сильно для человека, а не для такого животного.

Следовало срочно что-то придумать.

Думай, Ликий, думай! Думай. Думай! Думай!!!

И я придумал. Точнее, не придумал, а вспомнил. Есть у нас, у учеников магической академии, один запрещенный прием, который мы обязались не использовать друг против друга даже в тренировочных боях. Опасный прием, чреватый последствиями. А что если применить его против тхора?

Я поднял с сиротливо стоящего ведра последние остатки воды, создал из них шар и медленно повел его к разозленному недокабану. Тхор шар заметил, отскочил, насторожился. Я осторожно подвел шар чуть ближе. Еще ближе. Еще. Зверь занервничал, шумно выдохнул воздух из своей могучей груди и хрюкнул, словно о чем-то предупреждая.

Тут я и среагировал — метнул шар ему навстречу. Но не в ухо, и не в глаз, а прямо в его раскрытую пасть. Метнул, попал, но не дал шару расплескаться, а продолжая удерживать, вел его все глубже и глубже в пасть могучего зверя.

Что тут началось! Почувствовав в глотке посторонний предмет, зверь задергал, заметался, снося все на своем пути. Я уверен, что будь на то его воля, тварь бы разбудила своими воплями всю деревню. Но вопить у тхора не получалось — ему мешал все тот же упругий шар воды, не желавший ни покидать глотки, ни проваливаться внутрь нее. Зверь продолжал кидаться, рыть землю могучими копытами, мотать головой из стороны в сторону в надежде освободиться от злосчастного магического подарка. Бока его трепыхались, словно крылья пойманной птицы, а из маленьких глаз мелкими бусинками хлестнули слезы.

Увидав, что нужный результат достигнут, я разжал магическую хватку, и водяная пробка рассыпалась мелкими каплями, поспешившими остудить раскрасневшееся горло лесного зверя. Дав ему немного отдышаться, я снова создал водяной заряд и предупреждающе покачал им у самого рыла лесного зверя. И, о чудо — как только тхор его увидал, то испуганно всхрапнул и мигом покинул поле сраженья.

— Тварь тварью, а все понимает, — поощрительно усмехнулся я, прислушиваясь, как вдали хрустят кусты, попавшие под удары могучих копыт. — Все — больше она сюда не сунется.

Это я сказал больше не для себя, а для вышедшего на белый свет луны семейства — Вара, его жены и кучи малой детей и внуков.

— Все, не вернется он, — снова заметил я.

— А ежели вернется? — не совсем уверенно отозвался все еще испуганный хозяин огорода.

— Не вернется, — бодро заверил я. — Более того — он будет обходить ваш огород десятой дорогой. Ни один ужин не стоит пережитого ужаса. Можете мне поверить.

— Так значит, это... все? — неуверенно произнес мой наниматель.