— В общем-то, и не интересуюсь. Черт меня дернул...
— Но ведь ты много странствуешь, неужели ни разу не попадалось что-нибудь эдакое?
— Может, и попадалось, да я не признал. Я стараюсь не брать в руки то, что мне неведомо. Сам ведь знаешь — всякое может быть. К тому же артефакты встречаются чаще в самых гиблых местах, а я стараюсь такие обходить стороной.
— Осторожный, значит,— усмехнулся Живоглот. Он продолжал тайком коситься на девушку. А та сидела молча, в наш разговор не вмешивалась, но постоянно вертела головой, словно чего-то опасалась.
— Потому и живой до сих пор.
— Так-то оно так, конечно... А с другой стороны риск — благородное дело. И прибыльное. Мог бы озолотиться. Некоторые арты стоят целое состояние.
— Я человек скромный, мне много не надо: кусок мяса, глоток воды, надежное место для ночлега... А ты к чему этот разговор завел?— Я уже понял, что неспроста Живоглот начал учить меня жизни. Уж слишком вежливым и словоохотливым он был нынче: сам на себя не похож.
— Да так...— ушел он от ответа. Пристально осмотрел мою физиономию, спросил: — Что с рожей?
— Да так...— ответил я взаимностью...
Мы не спеша перекусили жареной крольчатиной. Кроме мяса был салат из огурцов со свежим луком, редиска, тыквенная каша. Хлеба у Живоглота не водилось. Баклан обедал отдельно, а второй работник так и не появился. Должно быть, ушел за травой или еще куда.
Девушка скромно пригубила кусочек мяса, попробовала салат, а от каши и вовсе отказалась.
Потом мы приступили к делу.
— Мне бы патронов и чего-нибудь съестного в дорогу.
— Для обреза могу дать десятка два. А девятимиллиметровых у меня нет... Чем расплачиваться собираешься?
Я молча вывалил на стол свою добычу: кольца, цепи, браслеты, пару жетонов, покрытых серебром, три перочинных ножа, две самопальные зажигалки...
Когда-то серебро и золото были мерилом всего. Потом люди перешли на бумажные деньги. Но эти времена ушли безвозвратно вместе с исчезнувшим миром. Теперь в почете снова был натуральный обмен. Очень часто расплачивались теми же патронами. В цене было оружие, артефакты, медикаменты, топливо... Я же мог предложить Живоглоту только всякий хлам, но, возможно, ему что-нибудь приглянется. В конце концов, эти бесполезные побрякушки все еще носили — скорее, по старой памяти, нежели в виду их ценности.
Я внимательно наблюдал за реакцией барыги. Разумеется, я догадывался, что, возможно, кое-что из моих трофеев он признает, так как слишком часто имел дело с их бывшими владельцами. Но особого выбора у меня не было.
Так и получилось.
— Откуда у тебя все это?— спросил он, нахмурившись.
— Оттуда...— тихо ответил я, не сводя глаз с барыги.— Нет их больше, Живоглот, перебили всех.
— Кто?
— Не знаю,— соврал я с легкостью, но едва удержался от того, чтобы проследить за реакцией моей нежеланной спутницы.— Когда я появился в лагере, они уже все были мертвы.
— А рабы?
— Их не было.
— Может быть, это рабы их?
— Может быть. Не знаю.
— То-то я смотрю, обрез знакомый. Думал, показалось... Скверно все это...
Я продолжал сверлить его взглядом.
Живоглот словно в ступор впал, но я его не торопил. Наконец, он вздрогнул, медленно сдвинул в мою сторону предметы торга.
— Нет, я это не возьму.
— С каких пор ты стал таким привередливым?— удивился я.
— Не в этом дело...— он замолчал, потом продолжил: — Раз уж так вышло, пора мне отсюда уходить.
— И что? Скинь мне часть товара, чтобы не так тяжело было на себе тащить, и ступай с богом!
— Я бы давно уже ушел, но не могу. Держит меня здесь кое-что...— и снова он заткнулся на некоторое время.— Знаешь, я ведь неспроста появился в этих краях. Здесь неподалеку есть ущелье тупиковое — место лихое, опасное. Аномалий там, как у Тузика блох. Поэтому до конца его никто еще не добирался. А там, в самом сердце, лежит арт один...
— Откуда ты знаешь про артефакт, если там никто не бывал?— спросил я.
— Ты не поверишь и будешь смеяться, но... я видел его во сне. И не раз. Почти каждую ночь мне снится, зараза, покоя не дает.
Я ему поверил и даже не улыбнулся. Мне тоже иногда снилось такое, что — просто мороз по коже. Да и Пророку, как говорят, его видения являлись именно во сне.
— Ради него я сюда приперся, да только достать никак не могу,— бормотал Живоглот.— Сколько времени уже прошло. Вроде совсем рядом, кажется, только руку протяни, но все никак. А он лежит там и сводит меня с ума... Достань его, богом прошу, а за мной не заржавеет. А я тебе ствол приличный дам и запас продовольствия в дорогу. С твоим обрезом разве что полевок отпугивать — для большего он не годится. А я тебе настоящее ружье подгоню. Иж-18. Оно хоть и однозарядное, но зато почти новое и бой хороший. Не подведет. И патронов отсыплю, не пожалею для такого дела. Путь ведь у тебя неблизкий. Да еще и девушка такая красивая с тобой... Как тебя зовут, прелестное дитя?— обратился он к Обузе.
Она насупилась, промолчала, уставившись в столешницу.
Кстати, я тоже не знал ее имени. Впрочем, меня оно мало интересовало. Обуза — и все тут.
— Она что — немая?— спросил меня барыга.
— Нет, просто пугливая.
— И где, интересно, ты такую нашел? Кто она тебе?
Я не собирался продолжать эту тему, спросил о насущном:
— Что за арт такой чудной?
Барыга неохотно оторвался от созерцания прелестей моей спутницы.
— А бог его знает... Выглядит как кусок слюды размером с кулак. Может, и на самом деле слюда, но со свойствами.
— Какими?
— Да не знаю я!— взвыл барыга.— В том-то и проблема. Манит меня, зовет, а почему, зачем — не знаю. Может, ты что слышал о таком?
— Нет,— покачал я головой.— Я артами не интересуюсь. Тебе бы к Искателям обратиться. Они в этих делах лучше моего разбираются.
— Сам ведь знаешь, люди сюда редко заглядывают, тем более — Искатели. А те, что приходили... В общем, от них мало толку было. А я сам отсюда уйти не могу. Держит меня проклятый каменюка, как шавку на привязи... Выручай, Вестник!
Я пришел к Живоглоту не с пустыми руками. Правда, тесак не всегда мог выручить в трудную минуту, револьвер был пуст, а к обрезу у меня имелось только шесть патронов. Это лучше, чем ничего, но слишком мало, если возникнут настоящие проблемы. Поэтому приличное ружьишко мне бы на самом деле не помешало. И патронов запас, и провианта в дорогу. Да и сам Живоглот выглядел так, что того и гляди — пустит слезу. На него это было не похоже. Видать, на самом деле прижало его неслабо. Но разжалобить меня было сложно, поэтому речь шла только о взаимной выгоде. С другой стороны, дело обещало быть рискованным. Не любил я прогулки по аномалиям, а к артефактам и вовсе старался не прикасаться. Как бы чего не вышло. Но "ижевка" манила меня так же, как неведомый артефакт — Живоглота.
— Сколько патронов дашь?— спросил я барыгу.
— Две дюжины могу дать. 12-й калибр, картечь. Да с десяток с безоболочечной пулей. Самопал, разумеется, но высшего качества, осечек почти нет.
Он заметил, что я колеблюсь, добавил:
— Гранату дам. РГН. Классная штука, убойная.
— Знаю... Аптечка есть?
— Стандартная, войсковая,— Живоглот замялся.— Химия, естественно, просрочена, но жгут и перевязочный материал имеются.
— И то дело.
— Значит, мы договорились?
Мог ли я отказать этому "милому человеку"?
Наверное, мог. Но мне нужны были патроны и оружие. А Живоглот теперь ни о чем, кроме артефакта, думать не станет.
Я неохотно кивнул:
— Попробую, но ничего не обещаю.
— Тогда и тянуть нечего!— оживился барыга.— Прямо сейчас и отправляйся в путь. Проход в теснину находится к северо-западу по ущелью, слева. Он там один такой, не ошибешься.
— Я с тобой,— подала голосок Обуза.
— Нет,— коротко сказал я.
— Нечего тебе там делать, лапочка,— поддержал меня Живоглот.— Здесь его подождешь, по хозяйству мне поможешь.
Я встал с лавки, хлебнул воды, а потом наполнил флягу до краев. После чего скинул рюкзак и взял из него то, что могло мне пригодиться для выполнения задания.
— Дашь ружье авансом?— спросил я барыгу.
— Не было такого уговора!— сказал он, как отрезал.— Да и ни к чему оно тебе. Там, кроме аномалий, ничего и никого...
Я никогда намеренно не охотился за артефактами. Попробовал лишь один раз — и в результате влип в историю. Но о том, как охотятся другие, слышал немало. Так что, кое-какая база была. Зато с аномалиями встречался частенько и знал, как с ними обращаться. Однако в путь я отправился с тяжестью на сердце. Не мое это. Артефакты, особенно неизвестные — штука коварная. Разное о них рассказывали. Были такие, что убивали в миг всякого, кто к ним прикоснется. А то и еще что похуже. Ведь смерть в этом мире — не самое печальное, что могло случиться с человеком. Я всякого повидал за прошедшие два десятка лет. А слышал — еще больше. Но приходилось рисковать. Путь на север был долгим и опасным. Шести патронов явно не хватит. А без них ни от врагов не отбиться, ни пропитания не добыть. К тому же обрез был наиболее эффективен на дистанции до 20 метров, а в новом мире водились твари, которых не следовало подпускать так близко. Поэтому мне и нужно было более серьезное оружие вроде старой доброй "ижевки".
Ущелье, о котором говорил Живоголот, я нашел быстро. Оно располагалось почти у самого выхода из Долины Ветров. Здесь и дуло уже умеренно, и кое-где появилась растительность — жухлая трава и сухой кустарник. Дальше дорога шла на подъем, а спустя пару километров выходила на степной простор.
Я был здесь в прошлый свой визит, поэтому сразу вспомнил мельком бросившуюся тогда в глаза табличку, прикрученную к торчавшему из земли столбу. Она стояла на пути в уходившее на запад ответвление ущелья и предупреждала путника о подстерегавших его опасностях. Коряво нарисованные перекрещенные кости под скалящимся черепом являлись более чем красноречивым предостережением. Такие указатели были разбросаны по всему новому миру. Они спасли ни одну жизнь.
Ущелье было тесным, извилистым, усыпанным каменными глыбами. В прошлый раз я прошел мимо, а теперь свернул налево, предварительно собрав горсть камней. Они должны были помочь мне проложить дорогу сквозь аномалии.
Первая подстерегала меня уже в самом начале пути. Судя по легкому мареву и редким искрам — Гриль. Аномалия вольготно раскинулась по всей ширине ущелья — не обойти. А значит, придется идти напрямки. Но я не стал спешить. Это было бы слишком просто, а потому — подозрительно. К сожалению, клубившееся марево Гриля смазывало "картинку", поэтому трудно было различить характерные приметы других возможных аномалий, расположенных за первой. А в том, что они были, я ничуть не сомневался: то тут, то там по земле были разбросаны останки тех, кто попытался пройти здесь до меня. Я разглядел, по крайней мере, один человеческий череп и множество костей всевозможных животных, наверняка, забредших с севера. Они были серьезно повреждены, и не только огнем. А значит, где-то здесь были и другие аномалии. К тому же опасность могла подстерегать за каменными глыбами, усыпавшими дно ущелья.
Немного подумав, я решил воспользоваться проверенным методом: навесом, чтобы не задеть ближайший Гриль, бросил камень как можно дальше. Он упал на площадку перед тем местом, где ущелье поворачивало направо, прокатился немного, ударился о скалу и замер. Значит, там мне ничто не угрожало. Но туда мне еще следовало как-то добраться.
Следующий камень упал чуть ближе первого. Он беспрепятственно коснулся земли, покатился и тут же угодил в аномалию. Еще один Гриль. Изрядно полыхнуло синеватое пламя, забилось, лизнуло стену ущелья...
Я мысленно отметил его расположение и продолжил эксперименты.
Десяток брошенных камней выявили еще четыре Гриля и Мухобойку. Угодив в последнюю, камень сначала упал на землю, а потом, неожиданно подлетев на метр вверх, был раздавлен в пыль. Легко себе представить, что случилось бы с телом человека, угодившего в эту ловушку. Вырваться из нее невозможно. Размеры этой аномалии от трех до пяти метров, но активируется она лишь тогда, когда жертва достигнет центра. После этого ловушка схлопывается со всех сторон, сжимается в точку, а спустя несколько секунд снова расправляет невидимые лепестки и растекается по земле. То есть, какое-то время она неактивна, и этим можно воспользоваться.
Итак, чтобы достичь площадки перед поворотом, мне нужно было преодолеть поле из семи аномалий. Задача непростая, но и не слишком сложная для бывалого Искателя. Тем не менее, ни одному из них не удалось добраться до артефакта, упомянутого Живоглотом. Поэтому оставалось только гадать, что меня ожидало впереди.
Я еще раз окинул взглядом ущелье, мысленно отметил границы аномалий, прикинул последовательность их активации и морально приготовился к рывку.
Первый камень полетел в ближайший Гриль. Нестерпимый жар заставил меня отшатнуться назад. Досчитав до трех, я бросил следующий камень чуть подальше. Потом еще и еще, добавляя каждый раз по секунде. Мне удалось активировать пять ловушек из семи. Мухобойку не стал трогать, а один раз просто промахнулся.
Бывает...
Как только первая на моем пути аномалия успокоилась, я быстро проскочил ее, мимоходом почувствовав остаточный жар под толстой подошвой старых армейских ботинок, и замер, прикрывая лицо, перед следующей, находившейся на грани истощения. Наконец, пламя погасло, и я преодолел еще один участок пути.
Третий Гриль был тот самый, который я не активировал. Но он располагался почти у самой скалы, и я мог обогнуть его слева. Однако я неправильно рассчитал его границы. Стоило мне сделать шаг, как к небу взметнулся столб огня. Он был так близко, что едва не лизнул мое лицо, от жара затрещали волосы, выбивавшиеся из-под шляпы, раскаленный воздух обжег легкие. Но медлить было нельзя.
Вперед!
Вжавшись в торчавшую из земли каменную глыбу, загораживавшую проход, и затаив дыхание, я протиснулся мимо аномалии. Чуть припозднился, так как следующий Гриль секунд пять, как выдохся.
Быстрее, быстрее!
Я успел проскочить ловушку, и она полыхнула уже у меня за спиной. А потом случилось непредвиденное: пламя стало почти белым, тронулось с места и, петляя из стороны в сторону, последовало за мной.
Проклятье! Блуждающий Огонь!
Да, временами случается такая неприятность, когда аномалия меняет свои свойства и суть. Например, Гриль может превратиться в Блуждающий Огонь. Происходит это редко, но мне в очередной раз "повезло".
Половина пути была пройдена, до заветной площадки оставалось всего ничего, но я немного выбился из графика, а следом за мной полз извивающийся огненный столб, способный испепелить любую органику на своем пути.
А впереди...
Еще один погасший Гриль. А за ним — Мухобойка. Я бросил в не камень, и лишь после этого перешагнул границу огненной аномалии.
Это была самая рискованная часть моего пути. Она была таковой даже тогда, когда я только прокладывал маршрут. А теперь, когда я опаздывал и был преследуем, стала смертельно опасной. Гриль мог ожить в любой момент, и я, остановившись в самом его эпицентре, с замирающим сердцем наблюдал за тем, как падает брошенный мною камень, как, отрывается от земли и подлетает вверх, как рассыпается в труху... Оглянувшись, я увидел настигающий меня огненный столб. Я уже кожей ощущал исходивший из него жар, но мне нужно было выждать еще одно мгновение... Так... А теперь вперед!
