Путь в Тартарию

— Два золотых в неделю, — ответил я Фанки. — Много еды, одежда, и конь со сбруей на время работы.

— Согласен, — ответил наёмник. — Только вместо лошади нужен верблюд.

— Ещё лучше.

— И где мне спать? — уточнил Фанки.

— В казарме на втором этаже.

Как оказалось, в Мавераннахре было спокойствие не только в торговых делах. Без работы остались и наёмники, охранявшие грузы на перегонах, морских и речных путях. Бойцы шли каждый день. В основном, как Фанки, полуголые, пропившие всё заработанное ранее. Но оружие сохранили почти все. Полсотни бывалых воинов я набрал за четыре дня. Назначив старших в каждую десятку, я поручил им закупать коней, верблюдов, снаряжение, продовольствие и прочее. Кроме того, выяснилось, что нам будет необходим проводник и даже не один. В общем, куча хлопот. К тому же я догадался, что кто-то должен готовить каждый день еду для бойцов, разбивать лагерь, ухаживать за верховыми и вьючными животными. Пришлось нанимать ещё и слуг. Моя поисковая партия разрослась до сотни с лишним человек.

Наконец всё было готово. Однако я ждал сигнала от посла. Взятые мной деньги так и лежали в подвале его особняка.

Набранные наёмники не спрашивали, когда мы пойдём. Деньги им шли с момента заключения контракта, так что чем дольше было ожидание, тем больше монет они получат. Парни каждый день тренировались, отрабатывая связи, взаимодействие между десятками. Все они были бойцы опытные, и знали работу назубок.

Вечером ко мне примчался гонец из посольства и передал поручение немедленно явиться.

В знакомом мне кабинете, кроме посла, сидел и пил вишнёвый сок черноволосый мужик с повязкой на правом глазу. Потом выяснилось, что он ещё и хромой.

— Ну, Бундок, вот для тебя все хлопоты и окончились, — потирая руки, весело сказал посол. — Господин Деррукан завтра заберёт деньги и ты можешь отправляться в свой поход.

Одноглазый засопел и набрал полную горсть крупных земляничных ягод. Не спеша, по одной, начал кидать их в рот.

— Весёлый Дракон ожидает деньги каждый день, — прохрипел он. — Но есть закавыка. Как их доставить к нему?

Вновь засопев, господин Деррукан поднёс ладонь с ягодами ко рту и одним махом сожрал все.

— Вкусно, — хрипло сказал он и вытер руки о белую вышитую кружевную скатерть. На ней остались красные пятна.

Посол вытаращил глаза и вжался в своё кресло. Мне стало надоедать.

— Не надо никого здесь пугать, одноглазый, — я сложил руки на груди. — Говори по делу.

— Князь Тары ждёт деньги каждый день, — Деррукан почесал затылок. — И Весёлый Дракон ждёт деньги. А как везти? Князь Тары не знает про Весёлого Дракона. Узнает, не будет падишаха убивать. Весёлого Дракона захочет убить. Надо везти деньги, чтобы князь ушёл из Тары.

Горы Шахризябса оделись огнём мятежа. Свирепые воины скал обрушились на зелёные долины. Падишах, хорошо знающий характер подвластных князей, после первого набега перекрыл гвардейцами перевалы. Мятежники оказались разъединены. Разбить их поодиночке было просто и привычно. Порыв ярости и страсть наживы у одиноких князей проходил очень быстро. В этот раз заслоны на перевалах оказались сметены. Горцы прорвались в долины. Трещали ворота городов под ударами таранов, плескалась на головы диких воинов в козьих шкурах горящая смола, страшно кричали раненые.

Войско падишаха, блистая доспехами гвардии, встретило отряды союзных князей в двух переходах от столицы. Пешие горцы выпустили тучу стрел, и размахивая кривыми ятаганами, копьями с иззубренными наконечниками, каменными палицами, бросились в атаку. Передние ряды фаланги дрогнули под бешеным напором и отступили. Лязг металла, треск обшитых кожей щитов, вопли бойцов, стоны умирающих. Над битвой реяли цветные треугольные знамёна горных князей. Они медленно, но неуклонно приближались к холму, на чьей вершине развевался квадратный стяг падишаха.

Наступающие уже совсем разметали центр фаланги, когда с флангов на них обрушились закованные до глаз в броню гвардейцы. Стоявший на холме падишах хмуро улыбнулся. Сейчас окружённые горцы начнут метаться, перестанут слышать команды, да и командиры сами не знают, что делать. Тяжелые мечи гвардии разнесут тупые головы дикарей, никак не усваивающих прежние жестокие уроки.

Внезапно завыли медные трубы. Падишах вскинул голову. В спину его атакующей гвардии неслась кавалерия. Первый ряд склонил пики для таранного удара, взлетел рой стрел. Расстояние между конниками и пытающейся развернуться броненосной пехотой быстро сокращалось. Вот уже пики нашли свои цели, затрещали, ломаясь, древки. И как белый огонь, вспыхнули над головами всадников выхваченные клинки. Заполосовали, взрезали воздух отточенные сабли, страшно, со свистом, упали на головы и плечи гвардейцев. Радостно взвыли окружённые горцы, прорвали шеренги фаланги, в одном месте, ещё в одном, ещё в одном. Конники, смяв пехоту, ринулись к холму. Телохранители закинули оцепеневшего падишаха в седло и чистокровные иноходцы взяли в карьер с места.

Увидев это, побежало и войско. Битва превратилась в резню.

Князь Тары, надменный потомок гордых повелителей скал и ущелий, угрюмо усмехнулся. Деньги "Мамбы" помогли одержать победу. Полученным золотом и серебром он расплатился за оружие, часть отдал вечно нищим и голодным горным князьям. И наконец-то смог нанять конных воинов. Дорогое войско, но стоит затрат. Падишах бежал, не зная, что лёгкая кавалерия ещё со вчерашнего дня отрезала все пути к столице. Сейчас они атакуют отступающих. И война закончится.

Столица встретила победителей делегацией уважаемых горожан. Они упали на колени перед князьями, а хаким поднял над головой золотой ключ от ворот.

На победном пиру князь Тары провозгласил себя падишахом Шахризябса. Он ничего не пил и не ел, иногда вполголоса говоря что-то командиру своего корпуса и предводителю конницы. Те кивали и уходили. Среди пирующих прошёл слух, что продолжают ловить беглого властелина Шахризябса. Яркие звёзды осветили валяющихся где попало пьяных победителей. По улицам неспешно ездили конные патрули и повозки. Туда складывали оружие, снятое с невменяемых горцев.

На следующее утро не проснулись горные князья. Их нашли с посиневшими лицами и выпученными глазами. Воины, очнувшиеся от пьяного сна, пытались возмущаться и хотели разобраться, что случилось. Но немногих, поднявших мечи, укоротили невозмутимые всадники, остальные смирились. Из них сформировали пешие когорты и отправили в погоню за низвергнутым падишахом.

Князь Тары зашёл в тронный зал. Здесь стояло одно, высокое, украшенное самоцветами и золотой резьбой кресло. Победитель усмехнулся и сел в него. Всё. Цель жизни исполнена. Он полновластный хозяин Шахризябса. Князь Тары захохотал, ударяя ладонями по подлокотникам.

Дверь в залу робко приоткрылась.

— Заходи! — крикнул падишах.

Низко нагибая голову, к нему засеменил хаким столицы. Вчера он был назначен начальником дворцовой службы.

— Вам послание из Тары, о высочайший повелитель! — хаким упал на колени и протянул небольшой свиток.

Это была весть от Весёлого Дракона. Падишах сжал зубы и яростно начал рвать бумагу в клочья. Не бывает побед без поражений. Одержав блестящую победу, захватив за месяц весь Шахризябс, ловко избавившись от всех соперников, он внезапно лишился Тары.

Послышался грохот шагов, лязганье шпор, звон сабель. Двери распахнулись. Командующий армией нёс на серебряном блюде голову бывшего падишаха.

Сжав зубы, чтобы не раскричаться, властелин Шахризябса заставил себя улыбнуться верному воину.

Через два дня, разобравшись с делами и назначив высших сановников, падишах отправил послов в своё бывшее княжество. Он предлагал Весёлому Дракону утвердить того законным князем Тары при условии принесения им вассальной клятвы. Обычное дело, как издавна заведено в Шахризябсе.

Искать то, что давно найдено, мне нравилось. Я помог Деррукану отправить деньги в горы, а потом со всей своей экспедицией направился на юг. По пути пропавшего каравана. Кстати, рубины я оставил на хранение в торговом доме Ахранов, их хранилище слыло самым безопасным в Мавераннахре. Только один камешек взял с собой. Светящийся кристалл завораживал меня. Я положил его в маленький мешочек и на серебряной цепочке повесил на шею. Он будет моим амулетом и спасёт от бед. Эта мысль явилась внезапно и прочно обосновалась в голове. Это было странно, раньше я не верил в амулеты и талисманы.

Поразмыслив, я также пришёл к выводу, что глупо командовать походом, у которого нет цели и смысла. Мне необходимо отсутствовать четыре месяца, так почему их надо провести в степях, пустынях и горах? Конечно, наёмники должны относиться к этому серьёзно и ничего не заподозрить.

Мне понравился городок у подножия гор. Он стоял на берегу огромного озера, берега заросли огромными вязами, тополями, чинарами и акациями. Я арендовал домик с садом, оставил при себе пять слуг и назначил Фанки временным начальником поиска. После чего отдал приказ искать пропавший караван.

Когда мои воины скрылись за дальней рощицей, один из оставшихся слуг поскакал в большой город неподалёку — Серебряный Приклонник. Ему было велено привезти оттуда с десяток весёлых девиц, несколько бочек вина, побольше разных красивых тканей на подарки, украшений и прочей чепухи, которая так нравится женщинам.

Пока он ездил, я как следует познакомился с местными жителями. Они промышляли добычей мёда. Кто-то ползал по лесу, обирая диких пчёл, а кто-то вывозил деревянные коробки ульев на луга. Я приехал как раз, когда заканчивался сезон сбора мёда.

Меня приняли за богатого князя, ищущего развлечений, и встретили гостеприимно.

Утром трещала голова от медовухи, я шатаясь выходил на террасу, вздыхал, давал слово больше не пить и с разбега прыгал в прохладное озеро.

Через неделю из Серебряного Приклонника привезли вино и весёлых девиц. Вот тогда гулянье развернулось по полной.

Староста городка с начальником местной стражи и главным медовиком буквально поселились у меня в доме. Их жёны, скромные дамы, не показывались, наслаждаясь свободой.

— Эт-то сколько вина мы уже выпили? — медовик вытер обляпанное чем-то лицо. — Чттто эт-то у меня на мооорде?

— Мёд, — староста завозился на широкой лавке, пытаясь встать. Однако голова как будто приклеилась к ней. Он опустил ноги, но боялся поднять голову. Вдруг она прилипнет к полу? Как тогда поднимать. Староста прополз до стены и аккуратно прислонил к ней голову. Придерживая её одной рукой, начал медленно подниматься. Встал.

Я сидел в огромном мягком кресле и мычал. Мне казалось, что пою какую-то песню.

Вчера медовик притащил откуда-то лохань мёда. Мазал им девиц и обклеивал листочками.

— Дриады! — вопил он. — Дриады посетили нас! Склонитесь перед ними!

Помнится, ещё начальник стражи заплакал и схватив одну из девиц, убежал с ней на второй этаж. Потом я забылся.

К нам приходили гости, мы играли на барабанах, дудели в трубы, бренчали на виолах и думбарах. За две недели беспробудного пьянства их все, правда, переломали.

К нам пришёл стражник. Завистливо глядя на сваленные во дворе пустые винные бочки, обглоданные кости и резвящихся весёлых девиц, он отыскал своего начальника и что-то ему сказал.

Тот замер, воспринимая услышанное. Затем поднялся, и мотаясь, пошёл прочь. Стражник аккуратно поддерживал его за талию.

Пошатываясь, я встал и велел слугам варить барана. Надо было немного отдохнуть. Девицы ещё спали, вчера с ними здорово повеселились. Пусть отдохнут.

В глиняном кувшине оказалась медовуха. Я отпил немного. Оказался крепкий вариант. Ноги сами по себе согнулись, я упал на пол террасы. Подбежали слуги, подняли меня и потащили на кровать. Там уже лежала пара девиц. С ними в обнимку я и заснул.

Продрых до вечера. Обслюнявленная подушка прилипла к щеке. Я закряхтел, припоминая, что произошло. Кстати, с каждым днём память становилась всё хуже и хуже. Зато не было стыдно за свои поступки. Всё-таки в пьянстве есть свои преимущества.

Сев на кровати, я помотал головой и немного порычал. И тут мне на голову вылили ведро очень холодной воды. От такой неожиданности я чуть не задохнулся, сердце, наверное, даже остановилось.

— Что такое! — вырвался крик. Я, конечно, добрый человек, но таких шуток не люблю.

— Привет тебе, князь Бундок! — сказал кто-то.

Подняв голову, я увидел странного человека. Чёрно-серый халат, перепоясанный толстым кожаным ремнём, на нём сабля в ножнах, за ремнём заткнут большущий кинжал. На голове высокая серая шапка, на ногах жёлтые сапоги.

— Ты кто? — изумился я и вдруг задрожал. Это холодная вода подействовала, начала выгонять хмель.

— Я младший вождь племени Ящерицы, — неспешно сказал незнакомец. — Приглашаю тебя в гости.

— Давай выпьем, — предложил я и огляделся в поисках вина или медовухи. — Эй, кто-нибудь, бегом сюда!

— Никого нет, князь, — младший вождь как-то незаметно оказался рядом и взял меня под руку. — Пойдём.

Мы не спеша пошли по мягкой травке, меня качало. И снова зазнобило.

— Холодно, — пожаловался я и остановился: — А куда мы идём?

— В гости, — ответил предводитель Ящериц.

— Это хорошо, — голова ничего не соображала. Но что-то было не так. Я сообразил, что: — Мне надо сапоги одеть и ферязь свою. Я же весь сырой.

Младший вождь остановился, оглядел меня. Мокрые штаны и такая же рубаха. Он покачал головой и прокричал несколько слов на непонятном языке.

— Сейчас всё принесут, — мой спутник ловко ухватил меня, повалившегося было набок.

У ворот арендованной усадьбы стояли несколько мужиков, одетых примерно так же, как и младший вождь, только за спинами торчали луки. Тут же щипали траву осёдланные лошади с притороченными колчанами, полными стрел.

— Прошу, князь, — мне указали на одну из них. — Надо ехать.

Я заупрямился. Это же надо залезать на лошадь. А делать этого не хотелось.

— А кареты нет? Или телеги? — спросил я у мужиков.

Те молча уставились на моего провожающего.

— Есть, — ответил тот. — Но не здесь. Надо доехать до них.

— Тогда поехали, — я ухватился за высокую переднюю луку, и вставив босую ногу в стремя, усадил себя в довольно удобное седло. Лошадей я любил.

Но тут меня что-то начало смущать. Да и голова потихоньку прояснялась. На лбу моей лошади торчал витой рог, длиной с локоть.

— Это как? — я лёг на луку и протянул вперёд руку, потрогать рог, вдруг он мне примерещился.

— Уважаемый князь, — меня придержал младший вождь, уже сидевший в седле. — Обыкновенный единорог. Не опасайтесь. Поехали, времени совсем нет.

Я огляделся. Все лошади были единорогами. И все осёдланные, со всадниками. Мы тронулись и небыстрой рысью поскакали.

Улицы городка, на которых я не заметил ни одного жителя, скоро кончились. В начавшейся степи единороги прибавили ходу и перешли на галоп. Так мы неслись около часа. За это время я вовсе протрезвел и окончательно замёрз.

Остановились возле неспешно ползущего обоза из десятка телег. В них были запряжены обычные лошади. Меня растрясло, голова начала кружиться. Я остановил своего единорога, молча запрыгнул на последнюю телегу, где стояла чёрная, обмазанная чем-то липким бочка и упал около неё. Едва я коснулся головой мягкого душистого сена, лежавшего здесь, как сразу уснул.