Ищейки: Часть первая

Версия пойти и сдать в магистрат отпала сразу, мешал труп Ойзо, лежащий под полом целительской хибары в Синем квартале. Вариант с прибить и прикопать — или, как вариант, утопить в колодце — не устраивал по причине наличия наследников и родичей, которые обязательно явятся с претензиями за невинно убиенного торговца чумой. Мелкий может пострадать пострадать, за себя-то Рейке совершенно не беспокоился. Хотя если они к нему в дом вломятся и деньги сопрут...

Он решительно вскочил и направился к бандитку, который как раз закончил выпутываться из веревок, и довольно бодро встал на четвереньки.

— Чего тебе? — настороженно тявкнул лаэст.

Судя по наглому тону, он отчего-то верил, что трогать его не будут.

— Поговорить хочу, — миролюбиво ответил Йон. — Уладить, так сказать, некоторые разногласия.

— Что, забеспокоился?! Понял, наконец, куда влез? То-то же!

— А куда я влез? — разговор приобретал странную окраску, нелогичную в сложившейся ситуации, и Йону внезапно стало интересно.

Сыщику давно никто по-настоящему не угрожал, последние лун восемь чередой шли одни лишь неверные супруги, у них угрожать храбрости не хватало.

— Да ты... Да ты что, ничего не знаешь? Да ты знаешь, кто я?!

— Понятия не имею, — Йон вдруг заулыбался, а Кутираи вскочил на ноги и отбежал на пару шагов. — Но ты же мне расскажешь? Ты же у нас птица певчая, э?

— Угрожаешь мне, сволочь?

— По-моему, это ты угрожаешь, — улыбка стала шире. — А я просто напоминаю.

— Тыы-ыы...Ты! — торговец побагровел.

Кажется, он решил, что раз его всего лишь топили, а не жгли, не били и на части не резали, то можно и права начинать качать. Йон мысленно оскалился. Идиот не понимал, что дело было отнюдь не в слабохарактерности Рейке, дело было в астийском пацане, которому рано знать, где на самом деле находится дно человеческой души.

— Ну, я. Что?

Логика окончательно испарилась, прихватив с собой здравый смысл. Похоже, решил Рейке, паника от пережитого и рассказанного повредила лаэсту мозги. Ничем иным вдруг прорезавшуюся в низкорослом толстячке истерическую агрессию было не объяснить.

— Да я тебя ... сукин сын! — подтверждая вывод, Боро Кутираи начал кричать и брызгать слюной, одновременно не переставая пятится. Голос его срывался на визг. — Всех вас найду! Ты знаешь, какие у меня связи?! И сколько людей? Да ты землю жрать будешь, кишками своими подавишься! И выродок этот белобрысый — тоже! Собакам скормлю! Все отберу, все отдашь, все, что у тебя есть!

Этих слов ему произносить не следовало.

Мир неожиданно стал кристально чистым, очертания предметов вокруг небывало четкими, словно очерченными по контуру карандашом, в голове зазвенело. Под аккомпанемент этого непрекращающегося звона, Йон в три быстрых шага преодолел разделяющее его и торговца расстояние и засадил тому с размаху ногой в живот.

Кутираи выпучил глаза, придушенно крякнул и мешком рухнул на землю, мордой в пыль и песок.

Не останавливаясь, Йон добавил еще несколько ударов, от всей души, еле сдерживаясь. Убивать мразь накладно, лаэсты живут кланами, где один, там через полгода и весь табор. Добавил еще один пинок, профилактический, дождался, пока Боро выблюет все содержимое желудка: и обильный ужин, и колодезную тину. После чего брезгливо перевернул его навзничь носком туфли. И сунул под нос ствол Миротворца, прихваченного на самый крайний случай.

На моментально побледневшего лаэста из черной глубины дула задумчиво посмотрела магически заряженная смерть.

— Ты что-то сказал? — мягко уточнил Йон. Поселившийся в голове звон утихал, вытесняемый наружу неимоверным усилием воли. — Что-то там насчет кишок и земли, э?

Миротворец уперся в подбородок, заставляя перепуганного человека впечататься затылком прямо в наблеванную лужу. Рейке поймал взглядом взгляд собеседника, полюбовался на свое отражение в расширившихся от ужаса зрачках.

— Слушай сюда. Ты же хочешь жить? Просыпаться по утрам, бить свою мерзкую жену, орать на своих уродливых детей? Пересчитывать выручку? Взятки платить? Хочешь? Так вот сейчас ты встанешь, утрешься и галопом побежишь домой. Соберешь манатки, сунешь подмышку свою кодлу и быстро исчезнешь из моего города. Так быстро, что завтра, когда я зайду проверить, в твоем доме будет пусто и свежо. А иначе... ты же меня понял, э? Пояснять не надо?

Боро Кутираи, белый уже до прозрачного, закивал головой. Так закивал, что она только чудом удержалась на шее. Он все понял. В том числе про ценность отдельной жизни, которая вещь строго субъективная, а револьвер эту ценность сводит почти на нет.

— Тогда чеши отсюда, — сплюнул Йон, встал и отошел подальше, где не так воняло.

Кутираи вскочил на четвереньки и рванул вперед, только пыль полетела.

Сыщик усмехнулся, злость утихла окончательно. Любовно протер Миротворца, полюбовался тонкой вязью гравировки на барабане, изящной резьбой на костяных щечках рукояти. Верный друг, единственный, оставшийся из прошлой жизни. Ну, кроме Катрионы, которая его и сохранила. Принесла после того, как к Йону, прихотью Судьбы, вернулось человеческое, и отказалась рассказывать, каким чудом ей удалось его заполучить .

Теперь оставалось только решить, что делать дальше. Можно взять коляску и съездить в Мимири, где точно узнать, что так манило сына столичного магистрата в деревушке на двести домов. Но последний раз Рейке спал два дня назад и совсем недолго. Костюм помял, от сорочки несло каким-то дерьмом, туфли в грязи и пыли. А наемная коляска будет стоить денег. Вот вечером можно за полляна уговорить возвращающихся с рынка торговцев подбросить его до места. И дока прихватить, для компании.

Помимо прочего сыщику нестерпимо хотелось выяснить, как двадцатилетний целитель, внешне и характером сильно смахивающий на колокольчик, набрел на труп посреди ночного леса. И что он ночью делал в Товайхо, такой же деревушке, как и Мимири. Соседней деревушке. Этот вопрос Йона сильно интересовал, так же сильно, как док выкручивался, чтобы на него не отвечать. У этого мальчишки столько сюрпризов...

Рейке широко зевнул, сунул Миротворца в кобуру и повернул в сторону дома.

— Ты слышал? Купец Сапана отказался от целителя на операции и настоял на применении морфия.

Эрех, получивший от уличного торговца чашку пшенной каши, замер. Он узнал голос Ито Панчаты, старшего целителя госпиталя.

— Твою ж мать!

-Ооооо...

— Что, правда что ли?

Госпиталь Чистого Сердца был богатым и мог позволить себе держать целых восемь целителей в штате. Четверо из них стояли позади Эреха.

— А чего б я врал. Можешь сходить в сестринскую и спросить. Должен был ассистировать Мейре, но Сапана закатил скандал и потребовал обезболивающего. Это уже третий случай за месяц.

— И что теперь будет?

— А кто знает...

Эрех в разговор вступать не стал, сунул в рот полную ложку каши и отошел в сторону. Обсуждать нечего, все и так понятно, а кудахтать впустую он не любил. Еще и язык обжег.

Целители традиционно обходились дорого, причем всем Наниматели, что частные, что государственные, платили Храму взносы, складывавшиеся в основной доход культа Наэмы. Та мелочь, которую в качестве зарплаты получал младший целитель Эрех но-Тьен составляла всего-то десятую часть от суммы, каждую луну выплачиваемой за него госпиталем Чистого Сердца в храмовую казну. Чем выше способности, тем выше плата. Не каждый госпиталь может позволить себе иметь штат целителей, в отдаленных местностях Альмеррайда порой доходило до одного на уезд. К сожалению — или к счастью, Эрех не знал — Храм никак не мог влиять на численность целителей. Количество одаренных зависело исключительно от Божественной воли и, как правило, не менялось.

Вообще, странная зависимость, подумал Эрех, быстро заглатывая кашу — чем больше даровано, тем меньше тех, кто получает божественную искру. И тем меньше доброй воли у одаренных. Так записано в Канонах. Больше всего в мире чтецов, сосудов дара Матери и Отца. Меньше всего — пророков и ищеек. Редкие, как алмазы в борозде, посвященные Горо Псоглавца пожизненно служили в Департаменте безопасности Короны — посчитаны, переписаны и учтены, никакой альтернативы. Пророки Судьбы навсегда прикованы к храмам, не имея права покидать их более чем на один круг. Целители где-то посередине, их достаточно, чтобы худо-бедно обеспечить нужды государства и общества, но недостаточно, чтобы Эрех мог сам выбирать, куда ему идти для служения. К несчастью, умение управлять человеческой физиологией, исцеляя любую телесную болезнь, даже на пороге смерти, ценилось слишком высоко.

Хотя непонятно, почему умение читать мысли считается меньшим даром, чем умение читать тело или судьбу. Ну, вот совсем непонятно. Как, собственно, непонятна воля, что иногда позволяет исцелять смертельные раны, а иногда — не дает срастить крошечную царапину.

Ложка заскребла по дну опустевшей чашки.

Мечта о свободе от Храма вновь напомнила о своей недостижимости. Никогда он не наберет достаточной суммы, чтобы выкупить себя. Разве что к старости. С другой стороны у него вообще есть возможность выкупа, нечего плакаться.

— Эй, но-Тьен! — на ступенях центрального входа призывно махал рукой ассистент хирурга Бака. — Тебя мастер ищет!

Эрех поставил чашку из-под каши на прилавок и понесся на зов.

Доктор Бак ждал его не в ординаторской, а внизу, в маленькой анатомичке при госпитальном морге, куда обычно свозили на вскрытие особо важных покойников. На столе лежало подготовленное для аутопсии тело, накрытое простыней. Чистой, машинально отметил Эрех, почтительно склоняясь перед доктором и усатым полковником. Тем самым, который был тогда, в доме тула Ойзо.

По спине вдруг пробежал неприятный холодок тревожного предчувствия.

— Доброе утро, целитель, — поприветствовал его хирург.

Эрех поклонился еще ниже, надеясь, что ощущение тревоги не отражается на лице.

— Сегодня я вновь попрошу тебя оказать мне небольшую помощь, мальчик мой, — голос Бака звучал доверительно, ещё двое суток назад его выспренняя манера говорить заставила бы Эреха умереть от счастья. Но разделанный труп магистратского сына мешал чувствовать что-то иное, кроме тихой паники. — Я знаю, что ты умеешь хранить секреты, и думаю, мы можем тебе довериться.

Мы? Эрех распрямился и поймал выражение лица военного. Недовольное выражение. Такое же было у стоявшего за его спиной молодого парня в лейтенантской форме. Адъютант, что ли?

— Мы — это я и полковник Делко, которого ты тут видишь, — доктор Бак проигнорировал начальственное недовольство. — Полковник попросил меня определить причину смерти одного человека, а для проведения аутопсии, как ты знаешь, нужен ассистент. И я взял на себя смелость попросить тебя занять это место.

Что?!

— Почту за величайшую честь, — невероятным усилием удавив в себе желание сбежать от такой чести, ответил Эрех и снова поклонился.

— Тогда начнем, — Бак посторонился. — Халат и фартук можешь взять вон там.

Эрех машинально кивнул, потом, спохватившись, подбежал к вешалке и стал натягивать на себя длинный белый балахон, а сверху специальный фартук из прорезиненной ткани. Все это время он чувствовал, как полковник Делко наблюдал за ним не скрывая выражения недоверия. Это было странно, ведь видел он его всего-то второй раз. Астинэ не любит, что ли?

Кое-как управившись с фартуком и тревогой, целитель подошел к столу. На столе, вытянувшись, лежало тело мужчины лет пятидесяти или около того, судя по внешности, чистокровного тилейца. Типичное сложение, характерное для представителей этого народа. Они все такие: высокие, худые, с длинными конечностями и сухим рельефом мышц. Глаза были закрыты, но Эрех мог поспорить, что радужка неприятного светло-голубого цвета. Почти белые глаза, иссиня-черные волосы и бледная кожа, национальное сочетание, как у мастера Рейке, например. Как у сотен тысяч других потомков народа с берегов Черной реки.

— Ну, полковник, что вы можете рассказать нам о покойном? — благодушно поинтересовался доктор Бак, внимательно осматривая тело. — А вы, молодой человек...

— Лейтенант Сола, мастер доктор! — адъютант подскочил, поклонился.

— Да-да, лейтенант, вы записывайте все, что мы будем говорить. Потом отдадите целителю Тьену, он ваши записи приведет в удобоваримый с точки зрения медицины вид. Простите, что прервал вас, полковник...

— Ничего страшного, доктор. Перед вами тело судьи Исы Карре из Лаальского городского уезда. Пятьдесят три года, не женат. Был не женат. Тело найдено вчера, в лесу...

Доктор Бак его перебил:

— А почему так поздно привезли?

— Так пока его нашли, пока сообщили нам, — Делко потер лицо. — Пока мы доехали, пока вернулись...Там только кажется, что расстояние небольшое, но со всеми с этими делами — уже и ночь прошла.

Доктор кивнул, внимательно заглядывая покойнику в ротовую полость.

— Понятно. Ну, что ж... Значит, что мы тут видим... тело принадлежит мужчине, возраст около пятидесяти лет или старше, рост около пяти с половиной локтей роста в золотой системе мер, вес...

Эрех внимательно смотрел и слушал. Лейтенант скрипел металлическим пером по бумаге. Полковник Делко сопел.

— Эрех, убери эту простыню. Так, так... Если судить по гибкости членов, умер в прошлую ночь, трупное окоченение уже практически не выражено... С учетом массы тела, соответствует нормальному усредненному времени. То есть, могу сказать, что умер он в промежуток от Черного часа и до часа Черного Буревестника, не более.

— Середина ночи? — уточнил Делко.

— Да, середина ночи.

— Следов насилия или сопротивления на теле нет, за исключением трех ножевых порезов. Эрех, мальчик мой, дай мне линейку и скальпель. И посмотри сюда. Тебе должно быть любопытно — нехарактерные какие ранения, даже не предположу сразу, чем их нанесли.

Эрех с поклоном передал требуемое, потом подошел, нагнулся над телом и застыл.

— Итак, у нас три разреза, по восходящей. Бедренная артерия, правая подмышечная впадина, левая сторона шеи, от дуги аорты. Зигзагообразное направление удара снизу вверх. Лезвие было очень острым, сейчас я замерю длину и глубину ран, и тогда можно будет что-то предположить. И мне понадобится спица для замера.

Эрех судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы и приказал себе прекратить так пялиться на разрез в паху у мертвого судьи. Что он, спрашивается, там не видел? Как режет севрасский коготь?!

Ему внезапно стало очень страшно. Вспомнилась ночь, когда он шел из Товайхо через лес.

Рядом с ним кто-то остановился и он вздрогнул. Полковнику Делко надоело стоять у стены и он подошел поглядеть на рану. И резко помрачнел. Более того, на какой-то миг Эреху показалось, что лицо его было ошарашенным.

— Что с вами, полковник? — от доктора Бака, казалось бы, целиком занятого прикладыванием линейки к ранам, выражение полковничьего лица тоже не ускользнуло.

— Что? Эээ... Да ничего, просто я узнал оружие. Это севрасский кинжал, доктор, знаете, такой, изогнутый, как кошачий коготь...

— Севрассэ?! То есть, вы хотите сказать, что его убил наемник? Судью? Да что же это творится! Ай-яй!