Вечный - Повелители Тьмы 11-17

— Хартгранн... — наш Архимаг... нет, уже Архимаг всего Леса подняла лук, разжала пальцы — и оружие пропало во вспышке чёрного света. — ...Это не то имя, которое можно трепать зря. Дерзнувший именовать его всуе... тьфу ты!..

Она помотала головой, словно пытаясь вытрясти из неё велеречивость, и закончила уже просто:

— Я не знаю, что случилось с Мраком, но лук его не убил — лишь отправил тёмными путями.

— Куда? — тупо спросила девушка.

— Я не знаю, — Жасмин пожала плечами. — Куда-то очень далеко.

Нейма посмотрела на неё пустыми глазами, вдруг подобрала одну из стрел и с маху чиркнула себя по горлу.

...Как же они любят спорить!..

Жасмин отнюдь не стала диктатором. Да, власть, делегированая ей Архимагами посёлков, была велика, но не абсолютна. Эффектная расправа с Мраком ещё более подняла авторитет Архимага всего Леса... Вообще удивительно кстати он вылез со своей пластиковой подделкой, и Приходящие-Ночью авторитет потеряли, и нам — вернее, Жасмин, лишние баллы в плюс. Но всё же этого было недостаточно. Советники критиковали все предложения Жасмин. Общее обучение искусству боя и магии, разбиение на команды, перевод экономики на военные рельсы — "раньше так не делали!..". Один-единственный довод приводили советники против новшеств и с величайшей неохотой всё же соглашались. Похоже, что военное дело со скрипом, кое-как, но всё же будет двигаться. А вот план "осады" Лихолесья вызвал бешеный визг возмущения, и Жасмин пока ругалась.

Нам определили апартаменты в Олада. Все вэйри Хидона поселились, если можно так выразиться, "единым кварталом", невысоко от земли, на дереве, которое "отвечало" за производство оплетаев. Эти несколько комнат выходили в общий зал.

Мы обошли свои покои, установили несколько защитных и следящих заклинаний. Компьютер Олада "принюхивался" ко мне и Нан, но мы пока проигнорировали его запросы и вышли в общий зал.

Ждать пришлось долго. Компания из Хидона успела повечерять, потом явился злой Дайрим и угрюмая Валья и разогнали большую часть спать. Остались лишь мы, Йурас, да в углу пыталась притвориться тенью ученица.

Мы получили своего Архимага поздно вечером, дико вымотаного, но всё же полного злого задора.

— ...Старые замшелые пни!.. — прорычала Жасмин, врываясь в общий зал. — Сухие скелетные ветви!.. Лишайные гнилые колоды!..

Она выдала ещё несколько труднопереводимых идиом лесного народа и устало бухнулась перед участком пола, условно считаемым столом. Приняла от Нан чашку горячего фарри. Девушка, приглядевшись к ней, лишь головой покачала, нашла взглядом Валью и двинула бровью в сторону Архимага. Целительница чуть кивнула. Жасмин одним махом опорожнила чашку и зашипела, обжегшись.

— Думаете, не вижу ваши переглядушки? — сварливо осведомилась. — Я, конечно, ценю ваше участие, но у меня ещё куча дел. Мне надо...

— ...Отдохнуть, — Валья села рядом и взяла подругу за руку. Жасмин удивлённо уставилась на неё, улыбнулась бледно.

— Всё нормально. Я ещё могу...

— ...Никто не сомневается. Но лучше не надо.

Жасмин устало фыркнула, пододвинула к себе явства:

— Поесть-то я могу? — осведомилась сварливо. Целительница лишь мягко улыбнулась, словно капризу маленького ребёнка.

— Вэй Валья? — тихонько позвала Нан.

— С ней всё будет в порядке, — заверила волшебница, с одобрением глядя, как Жасмин жуёт.

...Архимаг метнула с ладони сгусток чёрного огня в лицо Нейме, та застыла, оглушённая. Жасмин спрыгнула с помоста и выхватила стрелу. Девчонка распласталась на земле, пятная её кровью из небольшого, но обильно кровящего пореза, всхлипывала и сотрясалась всем телом. Жасмин покрутила в пальцах стрелу, ленты из чёрного дыма обвили углепластик, потянулись куда-то... но Архимаг тряхнула головой, и тёмная магия прервалась.

— Забавно, — пробормотала себе под нос. — Валья, Нанджи, Серый...

Целительница уже хлопотала над неудавшейся самоубийцей, мы только сейчас отмёрли и подошли. Жасмин велела собрать оружие и сказала пару слов толпе, потрясённой произошедшим.

Я убрал лук и стрелы, Нан занялась Неймой, выслушала её тихую истерику — девушка окончательно разочаровалась в своей бывшей организации, — обругала матерно и угостила снотворным.

А потом всё закрутилось. Жасмин представляла нас, своих помощников, кого-то выкликала, распоряжалась, тут же начиналась деловитая суета... или, наоборот, споры.

Видимо, они и утомили Жасмин настолько, что сейчас она уснула прямо за столом. Валья и появившийся Дайрим подняли и увели Архимага, которая при этом не проснулась.

— Не понимаю, как она сдерживалась, — волшебник проводил своих женщин и вернулся. — Это костное старичьё... я начинаю понимать Мрака, который хотел принудить народ Леса...

Мы с Нан переглянулись. Если уж терпеливый Дайрим такое говорит...

— Вэй Серый, Нанджи, — он со значением посмотрел нам в глаза. — Спокойной ночи.

Ушёл. Мы переглянулись, посмотрели на Орлу, Йураса. Я вдруг понял, что с того момента, как Орла попыталась меня совратить, парень был хмур и не произнёс ни слова. Просёк что-то? Или девчонка сама рассказала, с неё станется. Я вспомнил вкус губ, слабо светящиеся глаза...

Не рассказала, — Тихая Речь Нан едва не заставила меня подпрыгнуть. У девушки вырвался серебристый смешок. Не знает он. А хмур оттого, что его икону обрушили с пьедестала.

Мрак, — я тяжело вздохнул. Приходящие-Ночью.

Именно. Серый, ты плохо понимаешь, что для нас Хартгранн. Попытка выдать за священную реликвию другую вещь и "давить авторитетом" — всё равно что святотатство. Возьми хотя бы реакцию Неймы.

Я побарабанил пальцами по столу, пытаясь сообразить, что делать с Йурасом. Разговаривать с ним самому? — неловко как-то. Промолчать — нельзя, кто-то должен взбодрить мальчишку, вправить ему мозги. У матери и без того дел по горло. Наладить Орлу... я вспомнил, что она до сих пор не разговаривает с родителями. Характерная... Не прощает слабостей и того, что посчитает таковыми, будет ли подбадривать Йураса. Ученица наша, головная боль...

— Ты растерян и подавлен, — с удивлением словно со стороны услышал я сввой голос. Йурас поднял голову, растерянно посмотрел на меня. Несколько раз тяжело сглотнул и кивнул.

— Люди, которыми ты восхищался, оказались обманщиками, — я вспомнил, с каким почтением относился он к Приходящим-Ночью, даже с матерью спорить не стеснялся.

— Этот... Мрак!.. — имя он словно сплюнул. — Он, должно быть, обманул вэй Мёрдоха...

Я с улыбкой покачал головой. Угу, знамо дело, батюшка-амператор добрый и справедливый, только вот люди вокруг него все сплошь нехорошие...

— Думаешь, Мёрдоха так легко обмануть? Когда мы виделись, он показался мне проницательным человеком.

— Тогда зачем он приблизил к себе этого... обманщика?!. — воскликнул Йурас даже со слезой в голосе.

— Мрак просто слишком хотел заполучить власть в свои руки, — предположил я. — Потому и солгал.

— Но солгать в таком... Хотя... — Йурас горько засмеялся. — Кто мог его разоблачить? Ведь Хартгранн уже по меньшей мере полтора столетия было не видно...

Он запнулся.

— Угу, — кивнул я. — Ты знал, что твоя мать?..

— Нет, — прошептал Йурас. — Даже представить не мог, что она...

— Настолько сильна, верно? — неторопливо произнёс я. Нет пророка в своём отечестве. Это ведь Жасмин, мы её всю жизнь знаем, она росла на наших глазах. Могучая волшебница — никто не спорит, но всё же не так, как Приходящие-Ночью, загадочные и таинственные, непостижимые, как варёные яйца, и крутые, как высокие звёзды... — И подумай ещё вот о чём — она всегда недолюбливала Мёрдоха.

Подросток опустил голову.

— Мне, наверное, надо поговорить с мамой... Попросить прощения...

— Не сейчас, — уточнил я. Он понуро кивнул. А я позвал на Тихой Речи Орлу и препоручил Йураса ей. Девушка поморщилась, но я сдвинул брови — "это приказ"!

Ученица мелочиться не стала. Она пересела, устроившись рядом с Йурасом. Грубо выдернутый из невесёлых размышлений, мальчишка вскинулся, удивлённо и даже с некоторым испугом глядя на руку, накрывшую его ладонь. Табу на прикосновения Орла нарушала часто и с охотой.

— А я попрошу прощения сейчас, — сказала.

— За что?

— За то, что попыталась заставить тебя заниматься неподобающими вещами, — последние слова она произнесла таким сладеньким тоном, что мальчишка залился краской. Все заинтересовались.

— Я... ты... извини, правда, — проикал бедняга.

Кончай вгонять его в краску, — строго сказала Нан. Просто объясни, почему ты... м-м-м, готова была напрыгнуть на него посреди посёлка.

— Я вовсе не!... — тут уж Орла залилась алым.

Решив, что они и без нас могут достаточно смутить друг друга, мы отправились спать.

— Ну и денёк, — выдохнула Нан вслух, падая на нашу лежанку. Ей тут же пришлось вставать и стаскивать доспехи — до того мы сидели в них, меня ругали параноиком, но защиту в помещениях, где была расположена делегация Хидона, я снимать не стал, и ей запретил. Глядя на нас, остальные тоже не спешили разоблачаться.

Мы вытряхнули друг друга из доспехов, разделись и не забыли спрятать под подушки стрелкомёты и жезлы огня. Нан повернулась, глядя на меня, дотянулась до своего аспида — и полоса живого металла заползла на её руку, охватила металлическим браслетом. Потом поднялась выше, обмоталась вокруг шеи, словно проволочное ожерелье, спустилась на грудь, облив её серебром.

— Ты нарочно это делаешь? — спросил я. Нан усмехнулась, и меч её успокоился, напоследок сплетя на талии широкий пояс. Контраст белой кожи и холодного сверкающего металла был таков, что я к тому времени уже забыл усталость прошедшего дня.

— Ладно, перейдём к делу, — сказала Нан.

Я предпочёл бы перейти к телу, но смирил низменные порывы.

— Япония, — по слогам произнесла Нан незнакомое слово.

— Вовсе не обязательно, — я пожал плечами. — Возможно, хозяин из какой-нибудь другой страны, просто он или она предпочитает традиционное японское качество...

Мне не нужно было доставать лук из футляра, иероглифы горящими линиями отпечатались в памяти. Метка — алый круг на белом. "Made in Japan".

И пойди спроси Приходящих-Ночью, где они разжились этим богатством. Может быть, какой-нибудь неудачник-спортсмен вышел вечером побродить в дурном настроении по Токио, или Вашингтону, или Милану, прихватив с собой лук, свернул в парк, а потом...

А потом его не нашли. У себя, в Пекине, Сиднее или Антананариву. А здесь — наборот, нашли. Хищная фауна. Ядовитая флора. Или Приходящие-Ночью. Равнозначно опасные возможности.

Лично я бы предпочёл, чтобы меня какой-нибудь плотоядный мох зажевал. Лестно считать себя каким-нибудь избранным, могущим ходить между мирами, но...

Агрессивное священство, воинствующая ксенофобия, латынь. Раз. Здешняя Инквизиция, мать её святая Церковь, происходит явно из моего мира!..

Два — "таблетки", автомобили, которыми пользуются её солдаты. "УАЗики", скопированые и размноженные наверняка с помощью синего колодца.

И три — несчастный человек неизвестного пола неопределённой национальности, от которого только лук остался.

Не единичное явление. Массовым его, пожалуй, тоже не обзовёшь, но всё-таки... что происходит, чёрт возьми?!. Почему этот мир захапывает (зохавывает?!.) людей из моего?

Нет, всё-таки я избран — удачей!.. Мне всё время необыкновенно везло. Я встретил хищников и был покусан, но не съеден. Я траванулся какой-то дрянью, но не насмерть. В меня стреляли с самолёта, но промахнулись. Меня пытались убить солдаты Церкви, вэйри, чудовища. Меня суккубы соблазняли, но не поддался я...

Любой другой человек, вдруг попавший сюда с Земли, может споткнуться на любом из этих порожков. Сколько же их лежит, споткнувшихся...

А не лучший ли это исход, подумалось вдруг. Некий пират резонно полагал, что мёртвые не кусаются. Мало ли какими могут быть те, которым повезло выжить?

Псих, одержимый манией мирового господства. "Прогрессор", твёрдо намеренный тащить людей — или там вэйри, — из "дикости". И, наконец, какой-нибудь романтичный "юноша бледный со взором горящим", от каких как бы не больше проблем!..

Подумай о другом, — предложила Нан. Если люди с твоей планеты попадают сюда, то возможно и движение в другую сторону. Ты сможешь вернуться домой...

Дом мой давно уже здесь, — вздохнул я. Маму бы забрать...

И вдруг мне вдруг стала кристально ясна причина отсутствия Мёрдоха на стрелке волшебников и Архимагов.

Нан ахнула, вскочила, вдруг возымев желание куда-то бежать и что-то делать. Я схватил её за руку и Нан упала на меня, вышибив весь воздух из лёгких.

— Серый!.. Надо сказать Жасмин...

— Что сказать? Я вовсе не уверен в своей догадке...

— Нет, ты уверен!

— Возможно, мы уже опоздали...

— Но, может быть, лишь каких-то несколько часов отделяют нас от опоздания и проигрыша!

Я скрипнул зубами.

— Хорошо. Как ты объяснишь всё Жасмин?

Нан обмякла, ткнувшись лицом в мою грудь, плечи её затряслись.

— Я... я не знаю, Серый. Что же делать?!. Мы должны рассказать ей...

— Но мы не можем!..

— Очень мило, — усмехнулась темнота у дверей. Мы подскочили, Жасмин со странной улыбкой разглядывала нас.

— Архимаг... — пролепетала Нан.

— Она самая, — усмехнулась Жасмин. — Согласно традиции, между учителем и учеником... учениками, — не должно быть тайн.

— Я... гм... — Нан беспомощно посмотрела на меня.

Я вздохнул.

— Возможно, сейчас я совершаю величайшую ошибку, но... сдаётся мне, промолчать будет ещё большей ошибкой. Кажется, я знаю, что за важное дело оторвало Мёрдоха от участия в крестовом походе, на организацию которого он положил столько сил.

Жасмин подошла ближе и чуть погладила босой ногой чехол от лука, лежащий около нашей постели.

— Не поделишься со мной? — кажется, спросила с искренним любопытством, но меня пробил холодный пот, живо вспомнилась "вампирская" версия нашего Архимага.

— Это оружие... оно, потенциально, может быть очень опасным... — я беспомощно замолчал.

— Да? — Жасмин приподняла брови. — Я его попробовала. И Дайрим тоже. И ты. Все вы сказали — да, странное, необычное, но при этом малоэффективное. В Лесу лучше стрелкомёты. А за пределами его широко распостранено пороховое оружие.

— Да, но... — я снова замялся. — Дело в том, что происхождение этого оружия...

Жасмин терпеливо слушала мои эканья и мэканья.

Да в конце концов!.. — разозлившись, я посмотрел ей в глаза, чуть светящиеся в полутьме, и швырнул всё единым блоком.

Земля из космоса. Огни городов на ночной стороне. Океаны, белые спирали циклонов, полускрытые облачными фронтами очертания материков.

Огромный Питер. Старые здания и блистающие небоскрёбы. Потоки машин. Нева, разводные мосты, острова, корабли.

Я сам. Вечер, парк, тоска. Рассвет — и понимание, что я уже не дома.