Симфония любви, меча и магии.

Кими не отставал, несмотря на ношу на своем плече, которую он периодически успокаивал, потыкивая пальчиком в попу. Юноша иногда далеко высовывал свой язычок и ловил им капли начинающегося дождя, чем приводил графа в приятное волнение. Скорее бы добраться до постоялого двора и продолжить знакомство мальчика с татуировкой, да и слугу можно было пристроить к делу.

Граф понятия не имел, где они оказались, не удосужился взглянуть заранее. Здесь было явно холоднее, чем в Приндусе, капли дождя постепенно превращались в убогие снежинки, серый свет, пробивающийся с востока, позволил разглядеть стальные волны сурового северного моря. Городишко на их пути был не очень большим и, как издали казалось, не очень дружелюбным и процветающим. Затеряться в нем такому блистательному мужчине и очаровательному юноше будет совсем непросто.

— Где господин Риль? — слуга резко вскинулся на плече Кими и чуть не свалился вниз.

Мальчик даже с шага не сбился, какой же он сильный, де Немур обхватил сам себя руками, представляя, что это Кими поймал его и хочет завалить прямо на эти острые негостеприимные камни.

— За господином Рилем приехал его отец, и увез мальчика домой, — снизошел до объяснений граф, — бедное дитя, он столько всего перенес.

— А перед отъездом он продал тебя мне, — Кими звонко шлепнул нахала по синеющей от холода тощей заднице.

Анри тоже постепенно замерзал. С моря дул пронизывающий до костей ветер, граф буквально чувствовал, что его яйца съежились и стараются забиться поглубже, даже мысли о мальчишкином языке не спасали. А тот, кстати, чувствовал себя преотлично, совсем не мерз, и на лице его был написан живейший интерес ко всему происходящему.

Через пару часов они подошли к спящему еще городку, рассвет только вступал в свои права, и ветер гонял клочья мусора по безлюдным кривоватым улочкам. Граф теперь плелся за Кими, и его почему-то не удивляло, что мальчик как будто знал, куда идти. Наверняка врожденное чувство направления, как у эльфов. Наконец их компания ввалилась в довольно приличную с виду гостиницу.

— Лучший номер, ужин на троих и ванну!!! — Анри был так рад теплу и уюту, что решил не отсылать к прислуге совершенно закоченевшего Приапа, так, кажется, его называл мальчик, — Кими! Вынь руку из задницы нашего милого спутника!

Уже очень скоро граф сидел в тесной ванне, полной обжигающе горячей воды, прижимаясь спиной к юному расслабленному телу, откинув голову и закрыв глаза. Кими, просто мечта, запустил руки как раз куда надо и совсем не стеснялся Приапушку, суетящегося и накрывающего на стол.

Глава пятая: Ода сардельке.

Кими: дым отечества.

Кими далеко не сразу понял, что попал в родные края. Хотя, конечно, холодное море сбоку навевало что-то эдакое... ностальгическое. Он даже разулыбался, вспоминая, как поехали они однажды с деревенскими мальчишками на лодочке кататься. А тут буря! Снег! Лодка о скалы вдребезги! Вернуться удалось лишь на следующее утро, весь день пришлось пережидать бурю на голом островке, а потом всю ночь вплавь добираться до берега. От скалы к скале.

Так что мальчик бесхитростно наслаждался жизнью: любовался графской задницей в кожаных штанах, лапал голенького Приапушку под плащиком. Можно было, конечно, его отпустить, он так и сделал один раз — когда захотелось позапускать "блинчики". Пятым блином удалось сбить чайку, и на этом он успокоился. А его любимый слуга за это время умудрился сбить босые ноги в кровь об острые камни и едва тащился где-то сзади. Пришлось вернуться и снова подхватить его. Но ноша сия лишь в радость — до чего же приятно было его тискать, мужчина ежился, дрожал и прижимался к нему, попка его замерзла и стала такой тесной... Кими, немного волнуясь, проверял ее пальчиком и один раз даже утешил: "Вот придем в харчевню, милый, я тебя согрею". Он и сейчас грел его: нырял рукой между бедер и брал в ладошку мягкую сморщившуюся мошонку. Заледенел, бедный...

Но в городе Кими сразу позабыл об этих простых радостях. Серый слоистый камень, кособокая архитектура, окна, похожие на бойницы и улочки, идущие четким фортификацианным зигзагом — родной пограничный городок неподалеку от оркских предгорий. В призрачном рассвете кое-где промелькивали зеленоватые морды соотечественников. Кими напрягся и направился на центральную площадь. Как-то отнесутся человеко-орки к чистокровным людям без охраны? Покусится ведь могут... на сокровища. Особенно за Приапчика боязно. Графу, конечно, мало чего угрожает, все же аристократ, чернь не посмеет. А если благородный полезет — так Кими благодаря огрской крови со взрослым мужиком вполне мог тягаться... если тот не огр, конечно, которому он и до соска ртом не дотянется... Вспомнился почивший в бозе жених, и как тот его отодрал, нервно зазудела попа...

В тепле гостиницы Приапушка оживился и попробовал сползти с его плеча, отчего плащ задрался и обнажил иссиня-бледную, пупырчатую от холода попу. Глазки хозяина алчно блеснули, и Кими прижал глупого слугу посильнее, отставил агрессивно ногу в сторону и, не сводя с похотливого орко-гоблина взгляда, засунул в принадлежащую ему задницу сразу четыре пальца. Несчастный мужчина, совершенно не готовый к такому, сдавленно застонал и задергался. Но зато хозяин намек понял и отвернулся. Надо будет срочно Приапушке одежду купить, ни к чему лишний раз искушать соотечественников прелестями. Это тебе не беспечный человеческий юг, где можно вольно голышом разгуливать, и никто ни разу не изнасилует.

Расслабиться удалось только в комнате, после тщательной проверки окон, крепости дверей и засовов, чистоты всех трех выходов. Пока Кими изучал обстановку, им успели налить большую ванну, в которую граф с блаженным стоном немедленно забрался и принялся строить оттуда глазки. Кими засмущался, глядя на него — такого влажного и разрумянившегося, в штанах уже и так всю дорогу стояло, а тут уж вообще.

— Приапус, сними плащ и позаботься о трапезе, — ласково сказал он забившемуся в угол слуге.

И принялся раздеваться, не сводя глаз с Анри. Тот лукаво облизнулся, и у Кими затряслись от нетерпения руки. Стараясь не спешить, он пошел к графу, ущипнув по дороге Приапушку между ножек, на что тот робко ему улыбнулся.

Анри лениво поглаживал себя под водой, и Кими скользнул ему за спину, приподнял мокрые прядки и принялся вылизывать и покусывать шею и плечи. Его любовник чувствительно постанывал и изгибался от этой немудрящей ласки, и Кими снова хотелось испробовать его везде-везде. "Моя карамелька", — говорил он, раздвигая пальцами дырочку графа, так что туда можно было запихать язык и пощекотать им стеночки. Мужчина прогибался и развратно высовывал раскрытую попку из воды, поджимал и снова расслаблял ее сердцевинку, соблазняя засадить, но Кими, привычный к долгим ласкам, коварно растягивал удовольствие: проникал в его глубину, заставляя дрожать всем телом, и снова выходил, чтобы поиграть пальчиками и языком, а граф снова дрожал уже от нетерпения, и умоляюще крутил задницей, и грязно ругался, требуя продолжения и почти не замечая непристойностей, срывающихся с его губ...

Риль: дворцовая карьера.

— Идиоты! Бесполезные ленивые твари! На кол всех посажу! Яйца поотрываю и в жопы позасовываю, авось шустрее станете!

Павшие ниц гвардейцы в ужасе вздрагивали от каждой новой угрозы. Болезнь не лучшим образом сказывалась на далеко не ангельском характере Светлейшего. К счастью, вскоре обессиленный князь примолк и повалился на подушки.

Воспользовавшись передышкой, начальник стражи сообщил о странной находке, обнаруженной в одной из комнат особняка отравителя. Князь вяло приказал доставить ее прямо сюда. Великие Боги, его окружают одни лгуны и предатели. Никому нельзя верить. Везде интриги, заговоры. Да за что же ему такое наказание?! Яйца и член ломило немилосердно, все его хозяйство распухло и стало неприятно багрового цвета. Никчемные лекаришки ни на что не способны, но где взять других? А ведь он еще не успел зачать наследника. Эта мысль вызвала новую вспышку ярости: подумать только, он ведь так доверял Анри, больше, чем кому либо. Ну ничего, рано или поздно негодяй получит свое. Появившаяся в дверях процессия отвлекла князя от мысленного составления списка кандидатов в застенки и на плаху.

Двое слуг внесли в его покои носилки, на которых лежало тело, прикрытое покрывалом. Человеческое, судя по очертаниям. Носилки сопровождал главный лекарь. Под покрывалом обнаружился прекрасный обнаженный юноша. Невероятно заинтригованный князь выбрался из кровати, стоически перенося огненные вспышки боли, возникавшие при каждом движении, и склонился над телом. Несомненно, это был маг — тоненький, хрупкий, с роскошной бирюзовой копной волос. Какая жалость, что это создание никогда больше не откроет свои... Его Светлость нежно коснулся теплой щеки. Теплой?!

Главный лекарь пояснил, что юноша спит, но разбудить его никто не может, он не реагирует даже на сильнейшую боль. Ожоги и порезы на молочно-белой груди казались почти кощунством. Князь с таким раздражением посмотрел на лекаря, что тот затрясся. Как у этих вандалов рука поднялась испортить эту красоту? Подумаешь, спит. Ничего, он прикажет Анри найти лекаря или мага, который разбудит. Тут он вспомнил, в чьем собственно доме был найден маг и сменил гнев на другой гнев, в слух перечисляя, что сделает с предателем собственноручно. Вот только поймать бы еще.

Ночью боль не давала уснуть и князь отправился в комнату, в которую приказал поместить спящего красавца. Юноша, одетый в кружевную ночную сорочку лежал в той же позе, в которой его оставили слуги — на спине, со сложенным на груди руками. Князь откинул одеяло и принялся изучать неподвижное, но такое прекрасное тело. Он снял мешавшую рубашку, потрогал розовые сосочки, напрягшиеся под его пальцами, и, воодушевленный неожиданным откликом, принялся покусывать и посасывать их. Нет, юный прелестник так и не пошевелился, но эта абсолютная покорность сводила с ума, а боль потихоньку начинала стихать. Такой сладкий свежий, невинный без сомнения, им невозможно было насытиться. Князь облизал длинненький член идеальной формы, упругие яички. Закинув стройные ножки себе на плечи, жадно присосался к девственному анусу. Воспаленный член отдался особо зловещей вспышкой боли, и он со стоном упал рядом с мальчиком, обнимая его. Что ж... можно и полежать просто рядом, тем более, что присутствие прекрасного мага, кажется, благотворно сказывалось на стыдном недомогании Его Светлости.

Утром князь обнаружил, что его член стал выглядеть значительно лучше и почти не болел. Сделав правильные выводы, он не вылезал из постели спящего красавца следующие два дня. Но зато появилась другая неприятность: больше у Его Светлости не вставало, только ныло и зудело всегда, когда он не обнимал мальчика.

Сначала он был зол, потом в отчаянии. Несколько раз в припадке яростного отчаяния он даже приказывал избавиться от своего спасителя, но так и не решился до конца. Постепенно упреки и ругательства, которыми князь слабовольно осыпал безмолвного красавца, сменились душевными излияниями — ведь спящий не предаст, не отвернется, не солжет. Юный маг занял прочное место в княжеской постели, и Его Светлость перестал искать способы прервать этот сон.

Приапушка: пробуждение от прекрасного сна.

Бешеный водоворот событий подействовал на Приапуса обычным образом: привел в ступор, от которого он очнулся, когда его несли по морскому берегу, обдуваемому холодным ветром. Поняв, в чьих руках оказался, Приапус постарался подавить панику и, оценив свое положение, пришел к выводу, что пытаться сбежать бессмысленно: у него нет ни денег, ни одежды. Он даже не знает страну в которой оказался. А значит, остается только выжидать. Правда, его снедало беспокойство за господина Риля, и в заверения хозяев о том, что мальчика забрал отец, не слишком верилось. Но помочь своему спасителю он не может. Сейчас.

Приапус покорно следовал за новыми господами, терпеливо сносил все странные "нежности" господина Кими, насмешки графа и ... наблюдал за ними.

Светловолосый демон при ближайшем рассмотрении оказался сущим мальчишкой с рано созревшим телом, и играл со своим слугой, как с куклой, в совершенно непристойные и жестокие игры. Приапус мог лишь надеяться, что его не сломают об колено, потеряв интерес.

Граф был типичным представителем своего сословия, Приапусу, в годы своего успеха, приходилось часто...встречаться с ему подобными. Авантюристы и интриганы, они считали себя хозяевами жизни и с удовольствием играли с нею. Кто во что: в карты, в кости, в рулетку. По-видимому, господину графу выпала неудачная комбинация, и он отправился в изгнание, прихватив с собой любовника. Но юный виконт, несмотря на ребячливость и кажущуюся беззаботность, тоже что-то скрывал.

Дорога его совершенно измучила и он мечтал упасть хоть на какое-нибудь подобие кровати и спать, спать. На полу гостиницы сбитые в кровь ноги оставляли алые следы. В тепле он начал отходить, и раны, которые на холоде не ощущались, враз дали о себе знать. Голова кружилась от голода, исцарапанный острым ноготком анус саднил, и Приапус чувствовал себя совершенно отупевшим, на автомате исполняя указания господ в надежде, что его оставят в покое. Но, судя по творящемуся за спиной, надеялся он зря.

Граф Анри и его сбывшиеся мечты.

Граф совсем потерял голову от ласк. Да, Кими... радость моя... ааах... бля... о боже... Анри сжимал игривую попку, пытаясь удержать в ней длинный язычок, но у него не получалось, коварная змейка выскальзывала, оставляя чувство невыносимой пустоты. Дразнящие пальчики только усугубляли терпкую анальную истому, не проникая глубоко внутрь.

Кими не на шутку разошелся, звереныш, и цапнул графа зубами за краешек приоткрывшейся дырочки, заставив того широко распахнуть глаза. Порыкивающий малыш принялся нежно лизать укушенное местечко, а де Немур наконец-то разглядел неброскую красоту изможденного невзгодами киминого слуги, стоявшего неподалеку.

Увидев замысловатые детали анатомии Приапа, граф вспомнил, где он его видел. Давным-давно маленький Анри пришел в элитный бордель, чтобы испытать неземное наслаждение и познать неизведанное. Он уже выбрал красивого юношу с янтарными глазами и двумя членами, уже уплатил положенную сумму и направлялся в нумера, когда столкнулся в коридоре со своей бабкой.

— Ах, паразит! Мал еще с мужчинами трахаться! — старуха влепила опешившему Анри смачную затрещину и оттащила за ухо домой.

Отец с матерью наперебой живописали испуганному мальчику ужасы анального секса, и он начал бояться, что придет страшный огр и разорвет его надвое самым похабнейшим способом. Эти фантазии долго преследовали юного виконта, постепенно обрастая сладострастными подробностями, и, даже воплотившись в реальность, не оставили де Немура. А желтоглазый таинственный юноша так и остался несбывшейся мечтой.

— Иди-ка сюда, — граф дернул Приапа за подвернувшийся под руку член, так что тот грохнулся в ванну, подняв тучу брызг, — хватит дрожать, мойся и побыстрее.