Спасти Козельск

— Сегодня было легко. Но это пока! Скоро нам понадобятся вои. Много воев... А сейчас нужно заняться добычей. Боярин Андрей!

— Слушаюсь, князь! — откликнулся Морошкин.

— Ты всех осмотрел?

— Всех, князь!

— Тогда отряди тех, кто способен, в... — Демин с трудом сдержался от фразы 'трофейная команда', — сборщики.

— Будет сделано.

Четверо ратников под командой Павленко отправились за трофеями. Взялись за сбор ретиво. Даже с учетом того, что было разорвано взрывами или утонуло, добычи с побитых татар набралось немало. Воспрянувшие духом ратники хозяйственно выловили из речки всю хрень, не пожелавшую утонуть. Свешников, которого на боевом посту сменил Воднев, лишь хмыкал, глядя на разраставшуюся кучу с хабаром, который ещё предстояло тщательно отсортировать. Вдобавок 'дружина' заполучила табун неприхотливых татарских лошадей. Жаль, всадников не хватало, вздохнул Демин.

Проблема оказалась решаемой. Через пару часиков отряд превратился в полноценный взвод: из леса вынырнули полторы дюжины русичей, которых привлекли загадочные звуки сражения на реке.

Новые люди были пешими, без щитов. Сравнить бы их с пленными немцами под Москвой, но не получится. Еще хуже. Даже бомжи Нечерноземья выглядели куда презентабельней. Полушубки, наброшенные поверх кольчуг, драные и замызганные халаты. Кто в шлеме, кто в драном треухе, а кто и вообще перевязал уши бабьим платком или приспособил дерюжный мешок. Из обуви — лапти, нелепые сапоги с загнутыми носками и валенки, подшитые кожей. Кстати, о валенках. Ученый муж Свешников, впервые увидев обувь из валеной шерсти, впал в легкую прострацию. Алексей Михайлович был уверен, что валенки — это изобретение XIX века. Мол, с подобной обувью славяне познакомились благодаря восточным народам, ибо овцеводство в России было слабо распространено, а знаменитая романовская овца появилась лишь при Петре Великом! Ну, что поделать, если предки не знали, что они еще не умеют катать валенки?

Оружие самое разномастное: пара мечей, сабли и топоры. Двое держали луки с наложенными на тетиву стрелами. Ну, точь-точь окруженцы образца сорок первого, пробивающиеся к своим. Только с поправкой на шесть столетий. Прав был Песков, обрисовывая перспективы!

Возможно, майор слегка опережал события. Пришлым еще только предстоит стать полноправными бойцами. Но станут. А куда денутся?

Знакомство же пришлось начать с небольшого скандала.

— Кто такие? — сурово вопросил один из пришлых, дотоле беспристрастно взиравший из укрытия за тем, как дружинники Демина вытаскивают добычу.

Выделялся пришлый богатым колонтаем и мечом. Знать, не из простых воев будет.

К Демину оперативно подтянулись Морошкин, Павленко и Свешников. Воднев уже давненько засек отряд и заранее взял на прицел. Кто знает, что за люди? Слова 'коллаборационист' еще не придумали, но сотрудничавших с врагом во все времена было сколько угодно...

Не остались в стороне и дружинники Ракши. Мужики еще не успели дать клятву верности новому князю, но служить были готовы. Впрочем, лучше б обойтись без драки...

— Боярин, — кивнул майор заместителю, — это по твоей части.

Морошкин кивнул и подошел поближе к новым русичам.

— В седле сидеть умеете? — поинтересовался капитан так, словно перед ним стояли не воины с оружием в руках, а бойцы первого года службы, присланные из учебки.

— Чево? — обалдело вытаращился старший.

Морошкин хотел ответить что-нибудь типа 'Через плечо, не горячо?', но только горестно вздохнул, всем видом показывая, как же ему надоели эти бестолочи, которых учат-учат, а в боевой части все равно приходится переучивать! Поморщился, словно набрал и прожевал полный рот клюквы, и подчеркнуто кротко спросил:

— Спрашиваю, воевать как будете: в седле или пешими?

Поднял руку, пресекая ответные слова, и уточнил:

— Ежели пешими, так дадим коней без седел, охлюпкой поедете. Ежели конными, то седла искать надо. Ну, не томи, воевода, время дорого!

— Боярин я, — с обидой отозвался старшой, опуская меч.

— Звать как? Какого князя?

Интонация, с которой Морошкин задавал вопросы, вызывала у неподготовленного человека состояние легкого оцепенения и зуд под кожей. Даже Демину стало слегка не по себе, а не то что средневековому русичу, не искушенному в психологических вывертах.

Ратник, подавая пример, сунул клинок в ножны и принялся отвечать на вопросы.

— Князя Владимирского Ярослава Всеволодовича боярин Михайло. Посажен был на город Кснятин.

— Стало быть, боярин Михайло, город твой татарами захвачен, а ты со своими людьми в Козельск идешь?

— Туда, а куда же еще, — объяснил боярин. — Уходило-то нас из города больше. Баб да детишек, кого спасти успели, в леса отправили, а сами пошли. Думали, может, хоть тут татарам бой дадим? Окромя Козельска-то токмо Новогород остался, а до него не дойдем. Ну, Вологда еще с Устюжной, так это еще дальше.

— Вот и ладно, — улыбнулся Морошкин 'фирменной' улыбкой, от которой незнающий человек открывал капитану не только душу, но и кошелек. — Теперь вместе воевать будем. Вот это, — кивнул он на Демина, — князь наш, Гаврила Мстиславович. Ну а мы — дружина его.

— Чёй-то маловата дружина, — с сомнением покачал головой боярин Михайло.

— Так ведь сам понимаешь: люди сейчас кто где: кто по лесам бегает, кто в полон попал. Вот, — вздохнул Морошкин, — собираем, кого можем. Заодно и татар бьем. Вишь, — указал капитан в сторону тел и бесформенных кусков людей и коней, уже успевших вмерзнуть в лед.

— Знатно вы их, — с уважением протянул боярин. — А...

Демин, уловив момент, что пора проявить себя и отцу-командиру, сиречь князю-батюшке, а заодно и пресечь ненужные вопросы, типа 'А чем это вы их?', строго сказал:

— Боярин, беру тебя вместе с людьми в свою дружину. Руту позже дадите. Сейчас седлаем коней и уходим отсюда.

Вроде все решено, и новые бойцы, немножко потоптавшись, уже были готовы выполнять приказы, как случилось непредвиденное. Один из ратников, вытащив из-за спины лук и мгновенно наложив стрелу, отскочил в сторону, взяв на прицел Демина:

— А ты кто такой, чтобы нами распоряжаться? Чёй-то вдруг — поступаете в дружину?

— Охолонись, Стырь!— попытался образумить Михайло, но тот вызверился пуще прежнего:

— Я тя, князь, знать не знаю, ведать не ведаю! Вон боярина Михайлу знаю, два месяца с ним по чащобам да буеракам ноги бьем. А ты что за хрен из-за полатей? Откуда такой приперся?

'Ну, твою же мать! Не было печали! Стрельнет ведь, придурок...' — пронеслось в голове у майора, а рука, как нередко бывало, оказалась быстрее.

Никто не успел даже уловить движения, как раздался звон, а неудачливый бунтарь опрокинулся навзничь, выпустив стрелу в небо. Жалко, хорошая стрела была, не отыщешь теперь.

— Ничего, полежит немного, очухается, — усмехнулся Демин и приказал. — Нож мой верните...

Два ближайших ратника столкнулись, торопясь исполнять приказ. Но победил быстрейший. Тяжелый десантный нож, рукояткой которого майор оглушил Стыря, занял свое место в ножнах. Не убивать же сразу? Демин и сам чуток разбирался в психологии — нервный срыв у человека, бывает!

— Ошеломить — это по шлему въехать, — изрек командир и, оглядев воинство, прикрикнул: — Какая команда была?! Уши золотом завесили? Коней разобрать, выступаем! Этого... который Штырь, тьфу ты, Стырь, с собой, на седло!

Дождавшись, когда ратники начнут исполнять приказ, позвал историка:

— Боярин Алексей Михайлович, дуй к Водневу. Мы впереди, а вы следом. Двигаетесь за нами в паре километрах, смотрите за обстановкой. Вопросы?

— Никак нет! Разрешите исполнять? — вытянулся штатский и побежал выполнять приказ.

А Демин, к которому уже подводили лучшего из трофейных коней, подумал, что в феодализме определенно что-то есть. Положительное.

Глава 7

Наступил вечер, в меру морозный и трескучий. Темнота ложилась на лес. Отряд остановился на привал после очередного долгого перехода. Забегали, засуетились люди, задымились костры, от котлов потянуло запахом готовившейся похлёбки. Дичи в лесах видимо-невидимо, непуганые края, в которых звери сами выходили навстречу человеку. Не зря город, к которому спешил Демин, назывался Козельском. Козлов водилось тут в изобилии, знай — бей, но меру соблюдай!

Они так и делали, беря у природы только то, что нужно, и потому, наверное, она им благоволила. Никто не замёрз, не голодал, раненые потихоньку шли на поправку, а больных... за всё время Демин не слышал ни разу, чтобы хоть кто-то кашлянул, а ведь не май месяц, зима! Настоящая, без дураков... И тем не менее переносится она не в пример легче, чем в мегаполисе двадцать первого века.

Но устали люди, устали кони, даже техника, и та начала вызывать у Воднева озабоченность. Он вскрыл бронированный кожух 'Урана' и с задумчивым видом копался во внутренностях агрегата. Казалось, ничего больше не интересовало техника группы, кроме умных железок, и не смущало даже то, что приходилось работать голыми руками на морозе.

'Мне бы его заботы', — думал Демин, раздавая очередную порцию указаний сгрудившимся в походном шатре сотникам.

Не ошиблись аналитики в своих прогнозах, когда рассказывали об окруженцах. Дружина стремительно росла, подобно снежному кому. Откуда ни возьмись — из леса, редких деревушек, загадочных схронов — появлялись всё новые и новые ратники. Большинству надоело убегать и прятаться, многие просто горели желанием отомстить за погибших товарищей, сожжённые города и села, за угнанных в полон родичей.

Каждый новобранец обязательно проходил строгий фильтр Морошкина. От 'проблемных' избавлялись сразу: гонор надо было выказывать раньше, в сече с монголами! А тут выпендриваться нечего — чай воевать идём, не баклуши бить! Не хочешь подчиняться? Пшел в лес!

Нехитрые психологические тесты выявляли потенциальных возмутителей спокойствия сходу. Те, кого Морошкин пропустил, получали 'накачку': в дело вступал сам князь, короткими ёмкими фразами расписывая дальнейшее житьё-бытье под его рукой.

Демин установил железную воинскую дисциплину, что не всем было по нраву. И потому случались 'ин-цин-ден-ты', так в шутку говорил Павленко.

Потенциальных бузотеров не держали, они хуже кинжала в спине. Остальные давали руту и вливались в новосозданные сотни.

Дошло до того, что Морошкин предложил комплектовать батальоны, ибо в один прекрасный день Демин обнаружил, что командует отрядом, разросшимся до штатов мотострелкового полка. Под его 'знамёна' встала добрая тысяча измотанных, усталых, но всё же профессиональных вояк.

А вот 'офицеров', то бишь опытных, надежных десятников и сотников, не хватало. Желающих-то было много, однако количество упорно не переходило в качество, тем нарушая известный закон диалектики. Распылять же своих людей (имеется в виду 'прогрессоров'), ставя их на командование отрядами, майору не хотелось. Группа должна быть под рукой, а не расползаться по лесам и дорогам.

Раздав необходимые 'цэу', Демин намеревался пойти потолковать со Свешниковым. Со дня на день покажутся стены Козельска, надо обставить своё появление соответствующим образом: князь пожалует, а не хрен с горы!

Тут взгляд Демина упал на Ракшу: остальные 'командиры' разбежались, а тот по-прежнему топтался на месте, при этом рожа его выглядела подозрительно хитрой.

Ракша вновь обрёл статус сотника и был несказанно рад карьерному росту: повеселел, распрямил могутные плечи, заразился энергией сам и заражал других. Можно сказать, крылья у человека за спиной выросли.

— Какие-то вопросы, сотник? — предчувствуя проблемы, спросил майор.

— Князь, тут такое дело... — Ракша виновато потупился. — Я двух воев к себе в сотню взял.

— Взял — так взял, — недоумённо вскинулся Демин. — Ты сотник, тебе решать. Меня по каждому пустяку ставить в известность не обязательно.

— Так я это... не просто взял. Из дружины боярина Юрия переманил.

— Тэ-э-кс, — Демин распрямился.— Переманил, говоришь...

— Взял грех на душу. Ты ж мне сам, князь, сказал, чтобы я лучших из лучших выбирал, вот и сполняю твои слова.

Демин имел на его бойцов виды: сотня Ракши должна была стать 'преторианской гвардией' и ударным кулаком дружины, а сотник в ближайшей перспективе мог дорасти до комбата. Был толк из мужика: и приказы выполнял дотошно, и разумную инициативу проявлял, где надобно. Золото, а не сотник, жаль, пробу ставить негде!

— А боярин Юрий об том ни сном, ни духом?— правильно предположил Демин.

— Проведал уже. Скоро прибежит с жалобой... Ты уж замолви словечко, княже. Вояки добрые, нам пригодятся. А с боярином ентим токмо сгинут. Дурень он не по возрасту.

Демин понимающе кивнул: мнение Ракши совпадало с его оценкой. Природа сыграла с боярином Юрием злую шутку, наделив силушкой былинного богатыря, при этом ничего не вложив в мозги.

Недавно русичи потерпели поражение под Коломной. Юрий по собственной дури едва не положил всю личную дружину. Осталось четверо ратников, которые с тоской вспоминали, как 'чудил' в той сече боярин: поначалу повел пехоту в атаку на всадников, вместо того, чтобы укрыться щитами и ощетиниться копьями. Хорошо, что татар отвлекли конные витязи, принявшие на себя основной удар. Потом Юрий отдал приказ гнаться за отходившими татарами, хотя уже самый распоследний гридень знал, что делать это нельзя. И как только сам жив остался? Верно говорят: дуракам везет. Странно еще и то, что уцелевшие воины не пришибли своего горе-боярина, а остались под его началом.

Юрий на некоторое время прибился к отряду Демина, но встать под его стяги не пожелал, самоуверенно заявив:

— Ты, князь, сам по себе, и я сам по себе. Невместно мне под тобой ходить. Ни на кого оглядываться не буду. Передохну чуток да на поганых с новыми силами навалюсь!

Демин тогда равнодушно повёл плечами:

— Воля твоя, боярин! Я силком никого не тащу. — И, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: — Гнать от себя покуда не стану. Будет у тебя три дня на размышление, да воинам твоим на передых.

За эти три дня произошло многое. Дружинники Юрия сблизились с людьми Демина, быстро 'провентилировали', что и как, а пронырливый Ракша успел потолковать по душам и склонить на сторону 'князя' парочку бойцов. Теперь подкатил к майору, надеясь, что тот разрешит назревавший конфликт: боярин Юрий подобных выходок терпеть не станет.

Ракша с надеждой смотрел на Демина

— Что, действительно хорошие бойцы? — уточнил майор.

— Не сумлевайся, князе! Годные ратники, как на подбор! — поспешил заверить Ракша. — А вот и боярин... Лёгок на помин!

Демин оглянулся.

Боярин напоминал разогнавшийся паровоз: пёр так, что пар да искры по сторонам. Глаза бешено сверкали, руки ходили вперёд-назад подобно поршням. Эх, эту бы энергию, да в полезных целях!

Поравнявшись с Деминым, остановился, гневно ожог взором Ракшу:

— Недобрые дела людишки твои вытворяют, княже!

— О ком речь, боярин Юрий? Кто посмел обидеть тебя? — с нарочитой ленцой спросил майор.

— Негоже чужих ратников сманивать! Не токмо тебе, князь, дружина потребна! А вои енти мне клятву давали.