Интервенция

Но дальше снова тянулись старые и донельзя потрепанные — но все-таки очень красивые дома. Джекоб снова ощутил странное чувство — будто его втягивает в эти улицы, будто старые дома должны сказать ему нечто важное. Так с ним уже неоднократно случалось в этом городе. Странно. Он видел много красивых старых городов — от Парижа и Рима до Багдада и Самарканда. Но такого с ним не случалось никогда. Возле одного из переулков виднелся бронетранспортер, возле которого откровенно маялись дурью несколько солдат в полном параде — в касках, бронежилетах и с автоматами в руках. (Так в городе никто, не ходил, даже патрули передвигались в обычной форме, а не в боевом сняряжении. Оно и понятно. Никакой опасности нет. А от местных со всех сторон градом сыплются насмешки. Дескать, ребята, а спите вы тоже в бронниках?) Но тут был особый случай. Здесь находилась синагога. В первый же день после высадки к генералу Адамсы пришла делегация с требованием установить повышенную охрану культового сооружения. Ввиду опасности антисемитских выходок. Хотя у евреев и собственная охрана была очень даже ничего, да и за год безвластия антисемитские выходки ограничились парой надписями на окрестных стенах. Тем более, что окрестные районы были практически пусты. Но раз просят — так, пожалуйста. Менее всего генерал хотел портить отношения с представителями какой-либо конфессии. Так что теперь у солдат ближайшей американской дежурство возле синагоги было самым неприятным моментом в службе. Этому радовались только офицеры, которые получили дополнительную возможность наказывать своих солдат. Когда машины проезжали мимо поста, Джекоб, подумал: интересно, защищают ли такие вещи от антисемитизма, или, наоборот, способствуют его росту?

Машины свернули в бесконечно длинной узкой прямой улицы на поперечную, столь же узкую — и приблизились к скверу, который зарос так, что издали походил на лес. Возле сквера возвышался огромный шестиэтажный дом грязно-желтого цвета. Над ободранными парадными висели флаги: один просто черный, другой — черный с кельтским крестом, третий красный с серпом и молотом в белом круге. Все стены были разрисованы грубо выполненными граффити и лозунгами, из которых следовало, что бить надо всех. Кроме того, имелись во множестве названия "тяжелых" и хардкоровых западных рок-групп, а также замечательный лозунг: "Rossya for rossan". Джекоб не сразу понял, что это просто лозунг "Россия для русских" с тремя грамматическими ошибками. Непонятно было другое: почему националистический лозунг надо писать на чужом языке, которого, тем более, не знаешь. Рядом с особой любовью был выполнен призыв "Все отнять и поделить".

Джекоб слышал об этом месте. Его искали несколько дней — и вот сегодня утром удалось узнать координаты этого логова. Здесь обосновались те, кто называл себя анархо-фашистами. Реально же в этом доме сбилась разнообразная молодежная шпана из различных маргинальных группировок, которая существовала, строго придерживаясь принципа, изложенного в лозунге не стене. Отнимали они у кого только могли, а делили, разумеется, между собой. Последним их подвигом был угон среди бела дня с Садовой трех машин, груженых гуманитарной помощью. Власти слишком расслабились — и послали груз в сопровождении местных полицейских — из тех, которых спешно набирали в последнее время. Полицейским, или как называли их местные, полицаям, попросту начистили физиономии и бросили в канал Грибоедова. Однако из терпения генерала Адамса вывело даже не это — а то, что они с методичной регулярностью били телевизионные экраны, которые власти устанавливали в людных местах. (Правда, они пока что не работали. Наладить телестанцию оказалось куда труднее, чем думали вначале). Как успел заметить Джекоб, русские вообще склонны к бессмысленному вандализму, но экраны люди не трогали. К тому же, украсть их было непросто, а от камней они были защищены стальной сеткой. Но эти ухитрялись. Один попросту взорвали с помощью гранаты. Что уже тянуло на политику. Последнее обстоятельство, как это ни странно, у многих начальников вызвало прилив энтузиазма

Причина подобной реакции заключалась в том, что если сначала в штабе радовались тому, что никакого сопротивления новым властям нет, то потом несколько занервничали. В абсолютной пассивности населения было что-то ненормальное. Особенно это напрягало тех, кто ранее побывал в мусульманских странах. Нет, конечно, никому не хотелось, чтобы и тут началось такой же дурдом, как там. Но ведь всегда хоть кто-то должен быть против! Что там мусульмане! Вон в Европе организации антиглобалистов уже давно перешли с погромов "Макдональдсов" на самый настоящий терроризм, с которым спецслужбы не могли ничего поделать. А тут — не было никого, кто выражал бы недовольство визитом американских войск. А как говорила Анни из пресс-службы, правительство потратило огромные деньги, финансируя организации, которые боролись с русским фашизмом. И где он, этот самый фашизм, с которым боролись?

В общем, как понял Джекоб, гнездо анархо-фашистов сегодня перестанет существовать — и это будет продемонстрировано миру как борьба с экстремистами. Хотя солдаты имели приказ, в отличие от разборок с бандитами, действовать по обстоятельствам. Если сдадутся — доставить куда надо. Наверное, тоже для пропаганды.

...Как раз в тот момент, когда машины подходили к садику, со стороны Мойки вывернула другая колонна, в который имелся для пущей важности бронетраспортер. Для разборки с бандой малолеток отрядили серьезные силы и проводили операцию по-взрослому. Солдаты начали деловито окружать дом — одновременно группа ворвалась во двор, в котором сгрудилось несколько десятков диковатого вида мотоциклов, похожих на транспортные средства, на которых ездят голливудских фильмов, повествующих о последствиях глобальной катастрофы. Ого! Значит, у них и бензин имелся.

— Менты! — Раздался откуда-то сверху истошный крик. Их окон хлестнуло несколько автоматных очередей. Тут стало не до церемоний. Солдаты прижались к стенам и начали отвечать. Во двор въехал "хаммер" с пулеметом, их которого стали садить по окнам. Впрочем, много было чести для этих парней — поднимать ради них такой шум. Судя по всему, они очень смутно представляли себе, как обращаться с боевым оружием. Их окон садили длинными очередями в белый свет. Пули даже близко не ложились рядом с солдатами. Как только из джипа врезали по окнам — огонь тут же умолк. То ли стрелков зацепили, то ли, что скорее, те сообразили: игры закончились, дело пахнет керосином. И взяли ноги в руки. Хотя бежать им было уже некуда.

... Благодаря длительному опыту работы, Джекоб ухитрился втереться в головную группу — а потому вслед за солдатами ворвался в один из подъездов. В полутьме было видно, что подъезд загажен, а стены разрисованы всякой дрянью. Когда штурмующие достигли площадки первого этажа из покосившееся двери выскочил какой-то бритый наголо тип с охотничьим ружьем и выстрелил из двух стволов прямо в лицо сержанту, от головы которого осталось лишь воспоминание. Ублюдка пристрелили — и ворвались в квартиру, паля направо и налево. Длинный темный коридор заканчивался огромным залом, сооруженным, видимо, с помощью лома из нескольких комнат. Дежкоб с порога успел разглядеть, что пол помещения был сплошь покрыт грязными матрасами, на которых копошились полуголые и вовсе неодетые юнцы и девицы. Видимо, они находились так далеко в астрале, что даже пальба за окнами не вернула их на грешную землю. Спиртной дух просто валил с ног. Да и, наверное, не только спиртное тут использовали. А потом...

— Суки!!!

В дальнем конце зала открылась комната, на дверях которого готическим шрифтом было написано "ВАСЯ". Оттуда с невероятной скоростью вылетел волосатый бородатый парень с огромным брюхом — без штанов, но в косухе. В поднятой руке он держал громадную ржавую гранату. Рявкнули сразу три автомата — и парня отбросило назад. И тут раздался невероятный грохот, после которого на журналиста навалилась тьма...

Когда Джекоб очнулся, первое, что он почувствовал — под его рукой пустота. Он осторожно открыл глаза — и обнаружил себя лежащим на спине на краю небольшого карниза. Руки-ноги, вроде бы, были целы. А вот зала не было. Как не имелось ни ближайшей стены, ни потолка, ни пола. Высоко наверху виднелось небо. А перед ним находились развалины — три дальние стены — а где-то впереди виделась лестница. Не та, по которой они пришли, а другая. Получалось — целый фрагмент дома рухнул.

Джекоб медленно ощупал себя, убедившись, что не только жив. Потом поднялся — и с удивлением обнаружил, что на нем нет ни одной царапины, ни единого синяка. То есть ему не просто повезло, а фантастически повезло. А вот о том, что произошло с ребятами, которые ворвались в зал перед ним, страшно было и думать. Они лежали где-то внизу, под многотонными обломками рухнувших перекрытий.

Лестница, по которой они поднимались, уцелела — и Джекоб выбрался во двор. Тут журналист убедился, что неприятности оказались еще более серьезными, чем ему показалось вначале. "Хаммер" попал аккурат под обрушившуюся стену и представлял теперь груду металлолома. Как оказалось, полностью погибла и группа, ворвавшаяся в соседний подъезд. Выбравшись на улицу, Джекоб увидел, что там, где стоял бронетранспортер, зияет яма, откуда торчат обломки гнилых почерневших бревен и бронированный передок. Из ямы доносился едкий запах какой-то химии. Почему-то журналист сразу понял, что спасать в яме уже некого. Как он узнал позже, бронестранспор свернул в сад в поисках лучшего угла обстрела — и вдруг провалился в какую-то яму, которая была кое-как заделана бревнами. Возле дома лежали тела, земля и асфальт были заляпаны кровью.

Появление Джекоба сопровождалось изумленными криками — на него глядели, как на вернувшегося из командировки на с тот свет. Судя по всему, он долго валялся без сознания. Неподалеку стояли инженерные машины, вокруг которых разворачивались саперы. Остальные солдаты, видимо, почли за лучшее не лезть не в свое дело — и пассивно наблюдали со стороны за спасательными работами. Хотя вряд ли тут можно было кого-то спасти...

— Вы... Живы? — Подбежал к нему какой-то саперный капитан.

— Как видите. Ни царапины. Уж повезло так повезло. Но, судя, по всему, из тех кто ворвался со мной в подъезд, спасся один. Они передо мной ворвались в зал, когда все рухнуло.

— Могу вас поздравить со вторым рождением. Думаю, больше живых мы уже не найдем.

— Капитан, что это было? Я выскочившего видел парня с гранатой. Граната была, конечно на вид мощная, я с таких никогда не выдел. Но не могла же она... Я все-таки кое-что понимаю в военном деле.

— Да уж. Вы правы. Таких гранат просто не существует. Но вообще-то, более всего разрушения похожи на взрыв мощной авиационной бомбы. Но откуда она?

И тут у Джекоба словно включился какой-то заблокированный до этого файл в памяти. Так бывает: что-то когда-то читал, но забыл по ненадобности. Но правильно говорят, что никакая информация, попавшая в мозг, не теряется. Вот тут, видимо стресс что-то такое и включил...

— Капитан, я что-то смутно вспоминаю: во время Второй мировой немцы сильно бомбили этот город.

Сапер попытался почесать в затылке, но, наткнувшись на каску, отдернул руку.

— Хм. Теоретически, неразорвавшаяся бомба могла застрять где-нибудь в перекрытиях. Судя по обломкам, этот дом не ремонтировался никогда. А перекрытия, кстати, дерьмовые. Можно предположить, что где-то там и в самом деле была бомба, которая сдетонировала от взрыва гранаты... Такое маловероятно, но возможно. По крайней мере вероятней, что у этих ублюдков хранилось в их логове пара сотен килограммов гескогена. А меньшим такой дом старой постройки не разнесешь, как разнес этот взрыв...

Саперы принялись за работу без особого энтузиазма. Почему-то Джекобу вспомнилась непонятная фразочка, слышанная в детстве от мамаши: "артель напрасный труд". Значения фразы он не понимал, но ему показалось, эти слова очень подходят к тому, чем занимались солдаты инженерных войск. Даже трупы-то вряд ли удастся откопать. С последствиями попадания бомб Джекоб был не очень знаком, но что остается от обитателей дома, в который угодила ракета или крупнокалиберный снаряд, он нагляделся. Вообще, журналиста, видимо, все же несколько приложило по голове. Или это бывает со всеми, кто чудом вернулся с последнего порога. На окружающий город он смотрел теперь несколько иными глазами. Теперь это было не просто сюрреалистически красивое чужое место. К городу протянулась какая-то ниточка связи. Петербург стал теперь как бы и не совсем уже чужим. И тут пошла уже и вовсе чертовщина. Журналисту стало вдруг казаться — он смутно чувствует пульс этих домов... Словно они живые... Нет, контузия — вещь неприятная. Тут, глядишь — и камни заговорят.

Размышления Джекоба прервал резкий хлопок пистолетного выстрела, донесшийся из менее пострадавшей части дома. Саперы, до этого работавшие с энтузиазмом гарлемских хулиганов, осужденных на общественные работы, зашевелились и поспешили к месту, откуда стреляли. Появилась надежда, что удастся откопать кого-то из своих ребят. И в самом деле, откопали. Только не того, кого искали.

Саперы приблизились, толкая перед собой некое существо. При виде его в мозгу Джекоба всплыло еще одно мамино выражение "метр с кепкой". Когда они подошли ближе, выяснилось, что существо является девицей лет пятнадцати. Впрочем, для того, чтобы установить ее пол, нужно было изрядно приглядеться — девчонка была тощая, как помоечная кошка, да к тому же облачена в драную и добела затертую косуху размера на три больше, столь же истертые кожаные штаны и в огромные псевдоармейские ботики — в каких во всем мире ходит молодежь, желающая подчеркнуть свою крутизну. На кожанке красовался значок Южной Конфедерации. В общем, такой прикид можно увидеть и в клубе Нью-Йорка, из тех, в которых играют хэви-метал или панк-рок. Разве, что у тамошних посетителей шмотки поновее. Впрочем, байкеры бывают и более грязные. Стрижена была девица очень коротко, обладала выступающими скулами и каким-то азиатским разрезом глаз. Саперы рассказали, что нашли ее под обрушившейся балкой, в руках чертовка держала разряженный пистолет. Пока саперный сержант это докладывал, пленная поймала взгляд Джекоба и улыбнулась. Улыбочка у нее была та еще — два клыка у девушки выдавались вперед и имели форму... ну, почти как у вампиров в кино. Что-то в девице было волчье...

— Что с ней делать? — Спросил саперный капитан спецназовского майора, который был тут за главного.

— Хм... Мистер журналист, вы не подвезете ее в штаб на своей машине? А то у меня нет лишнего транспорта. Она, конечно, не сильно-то нужна... Я дам вам в провожатые человека. Рядовой Нилс!

Рядом появился здоровенный парень с красной круглой добродушной рожей.

— Поможешь доставить эту...

— А чего ее доставлять?

— А это уже как журналист решит...

Джип выехал на улицу и двинулся по направлению к Смольному.

— Слушай, а ты понял — на кой хрен она нужна в штабе? — Спросил солдат.

— Да ни на фиг. Ну, разве что, будут показывать журналистам: вот, поймали страшную экстремистку. А потом законопатят в какой-нибудь концлагерь. А вообще-то она теперь не слишком нужна. Вряд ли начальству захочется привлекать особое внимание к тому, что тут произошло. Так что запрут куда-нибудь...