Вокруг Великой Реки, часть 2. Две богини.

Вскоре отпросилась и Алис, поцеловав мужа и приобняв будущего зятя. И Сэм с Джоном остались наедине с коньяком и сигарами.

— Джон, а кто видел ее с этим человеком?

— Одна наша невольница. И рабыня наших соседей.

— А не можете ли вы меня провести к невольнице?

— Пойдем.

Лорена была пожилой толстой негритянкой, давно уже не работавшей — возраст не позволял, хотя она и порывалась помогать, как только могла. Она когда-то служила няней сначала у Алис, которая забрала ее с собой, когда вышла замуж за Джона, потом у сестер Джин, Катерин и Дженнифер. Года три назад ее отправили на покой, то есть ее и дальше кормили, поили, одевали, но ничего от нее уже не требовали, хотя Лорена и умоляла дать ей понянчить деток Дженни, когда таковые появятся. И переживала за Дженни, как за свою собственную внучку.

— Масса, вижу, идет она по улице в компании с таким высоким блондином с военной выправкой. Но вот одет он был не очень по военному — кожаные брюки, кожаная шляпа, сапоги с узорами, черная рубашка...

— А что они говорили, не слышали?

— Да нет, не слышала. Я и внимание-то обратила, потому как думала, что это ее новый поклонник.

— А вы бы его узнали, если еще раз увидели бы?

— Вряд ли. Мало ли блондинов в наших краях. Пытаюсь вспомнить, но далеко они были. Помню только, что очень высокий, может быть, шесть футов, а может, и больше.

— Лорена, спасибо.

— Масса, а когда у вас и Дженни будут дети, позволите с ними посидеть?

— Конечно, Лорена!

Лорена заплакала в голос, потом немного успокоилась и сказала:

— Масса, найдите этого изверга, который так обидел мою девочку.

— Лорена, я сделаю все, чтобы отомстить за поругание моей невесты.

— Храни вас господь, масса!

Вернувшись в курительную, Джон сказал:

— Думаю, сегодня будет уже поздно идти к соседям. А вот завтра сходим. Думаю, они помогут, тем более, что они чувствуют себя виноватыми с тех пор, как их сынок разорвал помолвку с Дженнифер.

— Он, конечно, обидел Дженнифер. По неписанным законам, увы, имел право. Вряд ли она была бы счастлива с таким человеком, зато она теперь моя невеста, и я сделаю все, чтобы сделать ее счастливой. — с улыбкой ответил Сэм. — Но сначала найдем ту сволочь, которая так с ней обошлась. Так что поговорю я завтра с Джонсонами и их невольницей. Но сначала хотелось бы познакомиться с шерифом, и осмотреть место, где ее нашли.

— Как раз это нетрудно, — сказал Джон. — Шериф — старый знакомый, и место лучше всего сможет показать он. Хорошо, с утра пойдем к нему, а после обеда — к Джонсонам.

Глава 16. В гостях у богини Пеле.

Под белым полуденным солнцем почти до горизонта простиралась черная базальтовая пустыня. Кое-где зеленели небольшие островки вегетации, но они терялись в массе черного камня.

На парковке в самом конце дороги не было ни единой машины. Поля остановилась, Юра вышел из машины и помог ей выйти — все так, как приучила его мама. Потом он взял рюкзак и корзинки из багажника, и они пошли дальше, поднимаясь по конусу вулкана.

Если на севере Гавай были прекрасные водопады и много пресной воды, то здесь они вскоре увидели озеро огнедышащей лавы. Из конуса над этим озером лились красные потоки и падали вниз по отвесному склону прямо в озеро — водопады (или лавапады?), мало чем уступающие Акаке, где он уже два раза побывал с Леилани.

Он посмотрел назад. Вокруг простиралась черная пустыня. Чуть подальше на юг начиналась сочная зелень, а еще дальше, такой пронзительной синевы море. Здесь, на Гавайях, все было столь ярко, столь красиво, столь волшебно...

— Гавайцы считают, что именно здесь живет богиня Пеле, — сказала Поля. — Прекрасная стройная девушка, сестра богини моря, которая и создала вулканы. Она купается в этих озерах, и очень не любит, когда приходят к ней в гости и при этом относятся без должного почтения. Например, когда отсюда уносят куски базальта — окаменевшей лавы. Поэтому мы ничего здесь брать не будем.

Поля вынула крупную тыкву из рюкзака, вытащила деревянную пробку и дала Юре.

— Это ´ава, попробуй.

Юра отпил сладкого напитка. Он был весьма приятен на вкус. Потом из тыквы отпила Поля, после чего она вылила немного на камни и сказала:

— Пеле, не гневайся на нас.

Вдруг земля задрожала, чуть в стороне посыпались камни, потом все успокоилось.

— Пеле приняла нашу жертву, — сказала Поля. — В старые времена, когда Пеле гневалась, и происходило страшное извержение одного из вулканов, в жертву приносили прекрасную молодую девушку. И вулкан каждый раз затихал.

Она сделала еще один большой глоток, отдала тыкву Юре, который сделал то же самое.

Вдруг он почувствовал, как голова его закружилась, а потом сделалось легко-легко. Так вот почему ´ава, хоть и безалкогольная, так любима гавайцами...

Поля тем временем достала из рюкзака одеяло, расстелила его на камне, потом разделась и раздела Юру. И то, что произошло потом, было не менее сладким, чем то, что он чувствовал, когда он оставался наедине с Леилани. Только, когда все кончилось, земля задрожала еще раз.

После этого, они, все еще обнаженные, лежали на одеяле и опустошали принесенные с собой корзинки — пои, луау, жареную свинину, фрукты. ´аву более не пили — вместо этого, Поля достала из рюкзака бутылку русского кваса. Юра, смотря на нагое тело его спутницы, думал, до чего же она прекрасна — золотистая кожа, высокая грудь, грациозная линия бедер, необыкновенной красоты лицо — он никогда не видел такой красивой женщины, кроме, конечно, Леилани...

Но почему-то (наверное, из-за ´авы) ему было так легко на душе, и он понял, что любит обеих. Вспомнились уроки Закона Божьего в школе, про то, что у царя Давида и царя Соломона жен было аж сотни. Почему же нельзя, чтобы их было всего лишь две, как у патриарха Авраама? Да, церковь этого не признает, но им же было можно, а они праведники. Ведь как сладостно ему и с той, и с другой... И как хочется быть с ними всегда вместе...

А потом он взглянул на огненное озеро и вдруг увидел в нем девичью фигуру, стоявшую в нем по пояс в леи из огненных цветов. И его поразило, насколько Поля была похожа на эту девушку. Он уже не сомневался, что это была сама богиня Пеле.

Глава 17. Как хорошо быть индейцем...

— Алан, позволь тебе представить моего будущего зятя, Сэма Хьюстона.

Алан Стюарт, высокий рыжий человек в строгом костюме и при галстуке, встал и пожал руку Сэма.

— Сэм Хьюстон... Не родственник ли вы генералу Сэму Хьюстону, про которого писали в газетах? Тому, который командовал Техасской армией?

— Он перед вами, — смущенно сказал Сэм.

— Вы же так молоды, — с удивлением сказал Алан.

— Просто генерала Гаррисона убили, и кому-то надо было брать командование в свои руки. Да и генералом я оказался не ахти — войну мы проиграли.

— Зато снискали всеобщее уважение, — сказал шериф. — Мистер Хьюстон, я к вашим услугам.

— Шериф, не могли бы вы мне рассказать про то, что известно про надругательство над моей невестой?

— Да, Джон же сказал, что вы его будущий зять... Чем могу, помогу, но улик мы почти не нашли. Что она была изнасилована, это, увы, так; русские подтвердили. Но она не беременна, не бойтесь. Что этот человек был белым и весьма светлым блондином, похоже, тоже так; русские нашли у нее в лобковых волосках несколько светлых волосков; они утверждают, что это лобковые волоски белого мужчины. Удар по голове был произведен после изнасилования. Под ногтями русские ничего не нашли; похоже, что ее руки держали, причем, вероятно, одной рукой, они нашли соответствующие синяки на руках. То, что это было изнасилование, согласно им же, следует и из характера травм у нее... там. Еще: в зубах у нее были какие-то синие нити.

Как видите, почти все, что мы знаем, определили русские. Не впервой; мы уже несколько раз просили их о помощи.

Да, ее, судя по всему, ударили головой о камень; мы ее нашли почти сразу, и на камне были следы крови, к которой прилипло несколько коричневых волос, похожих на волосы жертвы. В общем, все. Ну, кроме того, что на нее напали на том единственном месте на дороге, которое не просматривается ни сверху, ни снизу. И то, что обе негритянки видели ее в сопровождении высокого человека в кожаной шляпе и кожаных же штанах, каковые здесь никто обычно не носит.

— А кто осматривал место преступления?

— Я сам и осматривал.

— Шериф, а не позволите ли мне осмотреть это место? Может, я что-нибудь и найду.

— Сынок, с тех пор не раз шел дождь, вряд ли там что-либо осталось.

— Шериф, когда я был молод, — когда Сэм это сказал, шериф еле-еле сдержал смех, ведь Сэм для него был еще очень юн, — я жил три года в племени чероки, и меня даже приняли в племя. Так что у меня индейская выучка.

— Ну что ж, если так, то давай посмотрим, что ты найдешь, — сказал Алан.

Через пятнадцать минут, они были на месте. Действительно, все следы смыли дожди, и даже на камне, где раньше была кровь, ничего не осталось. Сэм вернулся на дорогу и вдруг увидел несколько сломанных веток. Да, похоже, он ее схватил именно здесь, но эта информация мало чего дает.

Сэм решил расширить радиус поиска вокруг места, где нашли Дженни. Вдруг он увидел, что за одну из веток зацепился синий кисет со следами зубов, на котором были вышиты инициалы ПАС.

— Не такие ли нити были у нее в зубах?

Алан посмотрел внимательно и сказал:

— Похоже, да, но мы их сравним, когда вернемся ко мне в кабинет. Кстати, зубы явно слишком маленькие для мужчины.

— И еще. Неплохо бы посмотреть, не соответствуют ли следы зубов зубам Дженнифер.

— Этот кисет — вещественное доказательство, и я не могу выпустить его из виду. Но давайте сходим вместе.

— Алан, — сказал Джон. — Не откажешься ли отобедать у нас?

— С удовольствием, — сказал Алан. — Жена уехала к матери в Мемфис, а поварихе я скажу. Пусть отдохнет, а то она меня закормит до смерти. И обижается, если я чего не съем. "Масса Алан, ваша мама была бы весьма недовольна, что вы так мало едите."

Они вернулись к Алану, и оказалось, что нити, найденные в зубах девушки, таких же цвета и толщины, как и нити, из которых был соткан кисет.

Потом, перед обедом, Сэм попросил Дженни показать зубы, и они сличили их со следами на кисете. Совпадение было полным.

Глава 18. В очередной раз о прелестях демократии.

— Программа "Наш мир", с вами ведущий Никита Андреев. Закончилась война в Техасе, и большинство американских колонистов покинули его. Как оценить это событие? Какова была роль Русской Америки? Об этом и о другом расскажут нам наши гости.

Итак, мы приветствуем Ивана Мышкина, ассистента Нижне-Калифорнийского Университета.

— Уже доцента.

— Простите, господин доцент. Добро пожаловать на нашу программу.

— Спасибо, Никита. Как я говорю своим студентам, если в Русской Америке нет голода, нет нищеты, то это еще ничего не значит. У нас есть духовная нищета и духовный же голод, ибо нам не хватает главного — демократии. Да, мы выбираем наш парламент, но одно слово тирана в Москве, и где он, этот парламент? А наш премьер-министр находится в кабальной зависимости от наместника тирана.

— Извините, Иван, но мы сейчас не о состоянии русско-американской демократии, а о Техасской войне и ее завершении.

— Так вот, нужно понять, что Мексика — страна еше менее демократичная, насколько это возможно, чем Русская Америка. Их политическая система — продолжение испанской традиции. Да, президент Итурбиде не смог стать королем, но он этого хотел. Потому он диктатор. Потому у любой истинной демократии есть право демократизировать земли, стонущие под гнетом диктатуры. Потому у американских колонистов были все права на Техас.

— Но они приехали по приглашению мексиканского правительства и получили мексиканское гражданство, при этом клялись в вечной верности Мексиканскому государству.

— Может, так оно и было, но верность диктатуре, увы, нонсенс. Об этом я и говорю своим студентам. Поэтому Русская Америка должна была уважить право американских колонистов на независимость от мексиканских диктаторов. А что она сделала? Не допустила доблестных американских добровольцев в Техас. Заключила позорное соглашение с мексиканцами, которое и заставило Техасскую Армию сложить оружие. Впрочем, еще несколько лет назад Русская Америка обязана была отдать САСШ все территории до Миссисипи. Вместо этого, мы захватили у них новые земли.

— Господин доцент, попрошу вас, не надо о прошлом, тем более, что вы уже рассказывали про ваши взгляды про Миссисипи на нашей программе четыре года назад.

— Да, но не все эту программу смотрели.

— Тем не менее, господин доцент. А пока давайте вместе поприветствуем нашего второго участника, генерала Юрия Кии!

— Спасибо, Никита!

— Господин генерал, расскажите, пожалуйста, про причины, согласно которым Русская Америка препятствовала проникновению добровольцев в Техас.

— Мы против любых войн на наших границах, тем более, если в них участвуют граждане других стран. Вмешиваться без согласия правительств мы не будем, кроме особых случаев. Но и другим не дадим это делать.

— И что же вы скажете про договоренность, подписанную вами, генералом Герреро, и генералом Хьюстоном?

— В Техасе воцарился мир. Те, кто не участвовал в мятеже или участвовал в нем добровольно, получили право остаться в Техасе — что многие и сделали. Те, кто участвовал в нем, но не совершал преступлений против гражданского населения, вернулись с нашей помощью в САСШ.

Тут вмешался Мышкин:

— Генерал, по моим сведениям, техасские повстанцы возненавидели русских, и САСШ теперь будет мстить русским интересам.

— Не знаю, откуда ваши сведения, но у нас есть благодарственное письмо, подписанное генералом Хьюстоном и более чем полутысячей его соратников.

— Да, но герои техасской революции были выданы мексиканцам.

— Вы это про кого?

— Про людей лейтенанта Стивенсона и капитана Джонсона.

— То есть люди, убивавшие и насиловавшие мирное население, герои.

— У меня совсем другие сведения. Их оклеветали.

Никита Андреев взял микрофон и сказал:

— А вот про это расскажет наш третий гость. Please help me welcome Susan Smith. Приветствуем на нашей программе Сюзан Смит.

На экране появилась молодая красивая блодинка. Андреев сказал:

— Если никто не против, я буду переводить, тем более, что и генерал Кии, и господин доцент хорошо знают английский и поправят меня, если что. Mrs. Smith, would you please tell us about how you ended up in Louisiana. Миссис Смит, расскажите нам, как вы очутились в Луизиане.

Девушка начала рассказ, и Андреев переводил каждое предложение.

— Мы с мужем Джеремайей переселились близ Накогдочес в 1822 году. Когда начался мятеж —

Мышкин перебил:

— Rebellion означает восстание.

— Или мятеж. Итак, когда начался мятеж, он ушел в Техасскую Армию, вернулся вскоре без руки. Но хоть сам был жив. И когда появился лейтенант Стивенсон, его люди стали убивать мирных мексиканцев. Ко мне прибежала соседка, Розалия, и попросила ее спрятать, а дом ее уже полыхал. Я отвела ее в сарай, а муж мой потребовал у Стивенсона прекратить убивать соседей. Тогда Стивенсон достал пистолет и убил Джеремайю, после чего сказал мне, чтобы я забрала своих ублюдков и убиралась. И когда мы брели к русской границе, запылал наш сарай, и я слышала крики Розалии; не знаю, что с ней стало. По дороге, я увидела еще несколько догоравших домов, трупы мексиканцев, мужчин и детей, похоже, просто убивали, а у женщин и девочек постарше была сорвана одежда и промежность у тех двух, на которых я еще нашла силу посмотреть, была в крови. Похоже, их насиловали по нескольку человек, потом резали.