Хроники Бейдевинда

Наконец, решившись, руку поднял Акопян. — Лаврентий Павлович сразу понял, отвечать на вопрос внешторговца не надо. Пусть уж Федоров расскажет им третий, автономный сценарий. Где нет ни товарища Сталина, ни основных сил.

— Все товарищи. На конкретные вопросы вам позже ответит наш крупнейший специалист по вопросам перемещения во времени академик Сергей Валентинович Федоров. Вы еще устанете от его объяснений. Я, например, очень устал. — Смех в зале несколько разрядил обстановку. — А сейчас — Берия показал рукой, чтобы из потайной комнаты вышел Абакумов.

Увидев генерал-полковника, выходящего из какого-то ранее незамеченного проёма, зал замер. Надо сказать, что к министру МГБ окружающие относились с гораздо большим опасением, чем к Лаврентию Павловичу. Практически всем пришлось столкнуться с его детищем СМЕРШем. Не им самим, так их товарищам, сослуживцам или просто знакомым. Встреча эта стоила многим нервов, карьеры, а кому-то жизни или здоровья.

Допросы с применением, так называемых, методов физического воздействия были рутиной для этой организации. Пусть лучше пострадают десять невиновных, чем безнаказанно уйдет хоть один виноватый. Этот принцип, при всей его жестокости, в условиях войны спасал тысячи.

Генерал-полковник, с барской ленцой, не торопясь, подходил к прощающемуся с аудиторией Берией. Он явно давал понять окружающим, что Лаврентий Павлович не имеет над ним никакой власти.

— Передаю вас генералу Абакумову. Он уже по полочкам объяснит, что вы должны делать, как и почему. Да и мы здесь сидеть, сложа руки, не будем. Подготовим вам подарки, будут лежать, вас дожидаться. — Как будто не замечая демарша Абакумова, закончил свое выступление Берия.

31

Новое демократическое руководство новой демократической России не собиралось экономить на собственном комфорте. Укрепившись, не без помощи танков, во власти, оно принялось обустраиваться — реставрировать место своего обитания — Кремль.

Наиболее сложные и ответственные работы развернулись в Большом Кремлевском Дворце. Иноземные и российские специалисты крушили балкон и фанерные перегородки, оставшиеся в наследство от архитектурных переделок советской власти.

При подобной зачистке одного из технологических помещений примыкающего к Тронному залу, турецкий рабочий наткнулся на хорошо замаскированный проход, ведущий куда-то через стены вглубь.

Воровато оглянувшись, нет ли нигде поблизости случайных свидетелей, он пошел по этому тайному коридору, освещая себе путь фонариком. Через несколько метров самозваный исследователь наткнулся на деревянные ящики явно военного производства. Надеясь обнаружить что-то ценное, и уже прикидывая, как это незаметно вынести, он откинул одну из крышек.

Там находились автоматы ППШ, упакованные для консервации в бумагу. Рядом лежали магазины, патроны к ним и ручные гранаты.

Все это ненужное ему богатство было разложено не просто для хранения, а немедленного применения в бою.

Напуганный, особенно гранатами, первооткрыватель бегом бросился к ответственному реставратору, рассказать об опасной находке.

32

В сопровождении двух здоровенных прапорщиков Федеральной Службы Охраны, майор Новопашенный проводил осмотр странной находки.

— Смотри. Как новый. — Богатырь из ФСО передернул затвор пистолета-пулемета и нажал на спусковой крючок. Четкий щелчок лучше всякого ОТК гарантировал работоспособность оружия. — А патроны еще рабочие? Стрелять ими можно? Порох не стух? — на этот раз он обращался к саперу.

— Можно, но не нужно, — майору были неприятны эти двое. Хамоватые и неаккуратные. Они первыми прибыли на место и самостоятельно принялись его изучать. А если бы оно было заминировано?

Действие второго прапорщика просто вывело офицера из себя. Тот не придумал ничего умнее, чем достать из очередного ящика трубу гранатомета, и попытаться подсоединить к ней лежащий рядом, в специальной сумке, выстрел. Причем, делал он это все, с усмешкой глядя на майора.

— Товарищи прапорщики, прошу вас выйти из помещения. Я начинаю работу с взрывоопасными предметами. — Новопашенный не хотел конфликта, крайним ведь окажется он сам. Неизвестно, кого эти ФСОшники охраняют.

С грустью подумав, что до последнего разделения бывшего КГБ такого антагонизма между подразделениями не было, он принялся осматривать ящики, находящиеся в самом углу коридора. Легко открыв крышку, сапер увидел ряды заполненных стеклянных бутылок.

Осторожно достав одну из них, он аккуратно понес ее к выходу.

— Не бойтесь, там вино, не 'коктейль Молотова'. — Незнакомый голос принадлежал только что подошедшему человеку в гражданской одежде.

— Алексеев Денис Егорович, следственное управление ФСБ. — Представился высокий, коротко стриженый мужчина лет тридцати. — А ребят из ФСО я отпустил. Нечего им здесь делать. — Он доброжелательно протянул Новопашенному руку. Тому ничего не оставалось, как отрекомендоваться.

— Майор Новопашенный, группа разминирования.

— Все конца сороковых, начала пятидесятых? — не отпуская руку майора, продолжил разговор следователь.

— Позже. Имеются гранатометы. — Новопашенному захотелось осадить столь уверенно чувствующего себя здесь чекиста.

— Это РПГ-2. В войсках с 1949 года. — Заученно ответил Алексеев. — Спасибо, вы тоже свободны.

33

— Ну что, зря ездил? — Начальник отдела сделал вид, что его хоть как-то интересует находка в Кремле.

— Почему зря? Посмотрел, как там ремонтируют. Интересно все-таки, куда народные деньги уходят. — Новую власть в бывшем КГБ не любили и не уважали, но подчинялись ей. — А вообще, вы, как всегда, правы оказались. — грубо польстил Денис своему руководителю. — Найденное, действительно, очень похоже на то, что было в метро два года назад.

В 1995, при аварии, там случайно обнаружили замаскированный туннель с оружием, медикаментами и запасом непортящегося продовольствия примерно того же времени — самый конец сороковых, начало пятидесятых.

То дело тогда быстро закрыли, списав находку на подготовку Берией переворота. Здесь так не получится. Это ведь может оказаться и современной закладкой, замаскированной, на случай провала, под дела давно минувших лет. Какие-то антидемократические силы, во время нынешнего ремонта, подготавливали теракт, а пройдошливый турок им все испортил. Вполне рабочая версия. Даже основная.

Вообще, в обеих этих историях, Дениса очень удивляло, почему во всех этих запасах галет, сахара, сухарей и прочего провианта отсутствует тушенка. На это он еще в метро обратил внимание. Она ж в своих просолидоленных банках лет пять-семь, если не десять пролежит точно.

Его бабка, царствие ей небесное, достала как-то ящик консервов из заменяемых стратегических запасов. Так они у них еще года два-три лежали под кроватью, пока все не съели. Отличная говядина была, да с вареной картошечкой — объедение.

Начальник внимательно посмотрел на Алексеева. — Ну а конкретно?

Денис только пожал плечами. — Странная закладка. ППШ и тут же АК-47, вместе с нашими гранатометами фаустпатроны.

Шеф удивленно поднял брови.

— Так точно. Самые настоящие немецкие фаустпатроны в смазке.

— Возьми дело метро из архива и перепроверь, как следует. Ну а тут, сам понимаешь — Кремль все-таки. А я прикажу техотделу отстрелять находку. Пусть проверят, насколько все рабочее.

34

В архив идти не хотелось. Там Ирка Фролова. У них был роман, но не срослось. Поссорились, с точки зрения Дениса, не из-за такого уж и пустяка — надоели Алексееву ее вечные опоздания. Хоть бы раз на работу позже положенного часа пришла — нет, тут она понимала — нельзя. А на свидания просто обязанной себя считала опаздывать. Каждый раз минут на десять-пятнадцать, а то и на все двадцать. И ведь не дура, вроде.

В общем, все это он ей прямо в лицо, после выведшего его из себя получасового ожидания и выпалил, особенно про работу. А она развернулась и ушла. А он не стал догонять. И оба потом не позвонили друг другу.

С того времени и не виделись. Благо, на разных этажах работают. По началу, Денис потери не почувствовал. Тем более, что почти сразу состоялась встреча выпускников школы — десять лет спустя. Там все здорово нарезались, и сама собой организовалась интрижка с Людкой Крошиной. С той самой девушкой, о близости с которой Алексеев мечтал в протуберантном возрасте, даже раньше.

Вообще, не зря мечтал. В постельных делах Людмилка оказалась ассом. Ирка и рядом не лежала. Но вот во всем остальном... В общем, после общения с Ириной, с Людкой ему было просто скучно. Ну дура она, хоть красивая и умелая, не чета что-то вечно комбинирующей, начитанной и любопытной Фроловой.

Все-таки Денис уже не двадцатилетний и даже несколько лет как не двадцатипятилетний сопляк, которому постельные утехи затмевают все остальное. Так что какая-то его часть все-таки надеялась восстановить отношения. В конце концов, женщин можно и совмещать. Главное, чтобы они не знали об этом. А вместе эти две дамы создавали практически идеал.

35

— Ты здесь девушку указал, попросил о ней позаботиться. — Берия держал в руке письмо, переданное Федоровым. — Что, жениться собирался?

Сергей, действительно, около года назад, собирался жениться. Его избранницей была студентка исторического факультета Лена Скобцова. Внучка известного революционера и политкаторжанина. Именно это все и расстроило.

Девушка путалась в теоретической идее о равенстве и реальной жизнью в высокопоставленной советской семье.

Несмотря на все заслуги перед мировым революционным движением, ее родные не имели и половины тех благ, что полагались Федорову за его работу в атомном проекте.

В самом конце 1946 как раз запустили первый реактор. Руководство страны посчитало, что до бомбы один шаг остался — цепная реакция уже есть, и осыпало всех привилегиями, которые старым большевикам и не снились.

Саров тогда еще только готовили. Все занятые в проекте физики сидели во второй лаборатории в Москве. Именно тогда, под новый 1947 год, случайно заехав в МГУ, он и познакомился с Леной.

Цветы, конфеты, машина с его стороны. Классовая ненависть и сплетни со стороны ее родных. Он ведь артельщиком представился. Мол, их товарищество телеприемники выпускает, потому Федоров и частый гость в МГУ. Легенда так себе, но окружающие верили. По понятным причинам Сергей не мог рассказать правду о своей работе, нельзя было сказать даже, что он научный сотрудник — остальное слишком легко просчитывалось.

В общем, дочке объяснили, что парень ее — шкурник и рвач, которому недолго шиковать осталось. И будь он честным человеком, заработанное детским домам передавал бы, а не с ней по ресторанам шлялся.

Все это, за столиком в 'Арарате', она ему и высказала. Стыдно ей стало, перед отсутствующими здесь рабочими и крестьянам.

Ну и Федоров оказался не умнее. Спросил, а родители ее, чего своих благ не передают? Тоже ведь не в коммуналке проживают. Одна дача чего стоит — готовый детский дом.

Помириться не успели. Сергея угнали в Саров, а там так все закрутилось, что совсем не досуг стало и не ему одному. Даже слово переиначили — 'не до сук', женщин там практически не было — обижаться на подобную грубость некому.

— Так вот, как ты и просишь, она получит пожизненную пенсию от правительства. — Берия повертел письмо в руке. Забавно. Нет, чтобы какая-то доярка из колхоза 'Путь Ильича' или работница с 'Серпа и Молота'. Их можно, действительно, осчастливить — из последних сил ведь выбиваются, чтоб концы с концами свести. А он просит позаботиться и так о привилегированной дамочке. Все-таки нет справедливости на свете. Кому-то все, кому-то ничего.

Но ничего этого Лаврентий Павлович не сказал. Ни к чему лишнее напряжение в отношениях, надо готовить график недельной подготовки группы. На больше времени нет.

36

Выступление Абакумова оказалось гораздо скучнее. Одни лозунги — 'За Родину!' и еще 'За Сталина!'. И так пять минут по кругу. С учетом, что мужик он неглупый, создалось впечатление, что сам он, конкретно, ничего не знает.

В конце концов, в зале начались перешептывания. Видя, что потерял внимание аудитории, высокопоставленный докладчик не стал принимать драконовских мер, а объявил перерыв. Он действительно толком ничего не знал. Поэтому решил, пусть присутствующие пока обменяются мнениями, перекипят в себе, а потом уже чисто организационные вопросы.

— Вы пойдете? — спросил Степанцов своих новых товарищей, выходящих на перекур. — Он уже представлял, как всех сейчас построят и добровольцам предложат сделать шаг вперед. Сам он, несомненно, пойдет.

— Куда? — поинтересовался Семенов. — Здесь все перекрыто. Из здания не выйти.

— Нет. Добровольцами. — сказав МИДовец и стеснительно улыбнулся. Как-то неудобно было показывать свою храбрость перед этими двумя военными. Тем более, что у капитана наградных планок в два ряда. У подполковника поменьше, но тоже боевые.

К ним стали подходить и остальные. Не желая того, их маленький коллектив стал центром кристаллизации всей группы. Трое общающихся друг с другом человека привлекли внимание остальных — разрозненных и незнакомых друг с другом. Древний инстинкт требовал от людей собраться вместе — так проще выполнить сложную задачу.

Первым подошел Акопян. Понимая, что начинается новая жизнь, он решил обратить на себя внимание. Ему надоело быть везде одному, необходимо, во что бы то ни стало, влиться в коллектив. Показать ему свою нужность, пусть не физической силой и ловкостью, так умом и логикой.

— А добровольцами не спросят — быстро протараторил Арсен, чтобы никто не успел объяснить происходящее раньше его. — Это приказ.

Степанцов непонимающе посмотрел на субтильного парня.

— Ну смотри. Откажешься ты. Потом расскажешь кому-нибудь. Не специально. И все. Отряд уже поджидать будут потомки белогвардейцев. И прямо в 1991 году нас всех и скрутят. Ставки слишком высоки.

Семенов с интересом посмотрел на Арсена. Толковый. Правда, связал воедино троцкистов с белогвардейцами. Здорово ему мозги в школах и институтах пропарили. Сам Юрий интересовался происходящими в стране событиями. И прошлыми, и настоящими, а теперь, получается, еще и будущими. Осторожно, конечно, тема ведь опасная. Еще не так поймут.

— Почему же не спросят? — весело перебил Акопяна Кимов. Еще как спросят.

— Добровольцы, шаг вперед. — рявкнул капитан, да так, что снова привлек внимание Абакумова.

— Действительно, необходимо соблюсти приличия, — вспомнил генерал-полковник. Неожиданно раздался общий гогот.

Кимов вытянул два пальца, наподобие ствола пистолета, и приставил их ко лбу Степанцова, объясняя присутствующим, что ожидает отказавшихся. Секретность должна быть соблюдена любой ценой.

Услышав общий смех, Абакумов решил подойти к коллективу. Хорошо, значит успокоились.

— Товарищи, не буду вас выстраивать. Добровольцы, поднимите руку.

Непонятно почему, но это предложение скрутило от хохота почти всех.

— Извините, товарищ генерал-полковник, — еле проговорил Семенов. — Это нервное, сами понимаете.