Вересковая Пустошь. Поцелуй Ветра

— Э-эм... ну, у нас все... что-то да умеют. У меня вот бытовая магия. А вы не знали? — румянец окрасил ее щечки, превратив смущенную девушку в невероятную красавицу.

— Нет. Откуда. Ну... хотя твой брат Шаэрдан вроде электриком подрабатывает у вас в крепости. Но я как-то не задумывалась, что это за фокусы такие. Погоди!

Я аж задохнулась от того осознания, что именно видела все это время! Артефакты! Они тоже магические, и Дух крепости не просто метафора?!

— Оуу... а что еще ты можешь? — я готова была затискать ребенка, столько эмоций она во мне вызывала, и все такие яркие, положительные.

— Можно я вас подлечу немного. А то Вира не сильно-то и старалась, как я заметила, — и девочка, не дожидаясь моего согласия, подскочила ко мне, взяла за руки осторожно и потянула к кровати. — Сядьте... я кое-что уже умею. Правда, пришлось всему самой учиться. Вира отказала мне в обучении. Ну и ладно. Не больно-то и хотелось.

Я промолчала, при этом подумав, что Вира-то, оказывается, и впрямь не так проста, как хотела казаться, и есть, есть-таки у нее свой интерес в этой крепости. Только вот какой? Что она добивается таким поведением? Неужели не учила ребенка только для того, чтобы ее вызывали, как кто заболеет? Ну правильно, если Тамина сама будет тут справляться, то и в Вире нужда отпадет. Вот ведь... редиска какая!

И пока я предавалась своим думам, девочка, облаченная в мальчишеский наряд, сосредоточенно, с каким-то нетерпением на лице, водила руками сначала вдоль моих кистей, поднимаясь ладонями вверх, затем по предплечьям, затем очертила шею... И я почувствовала, как спадает боль, к которой уже начала привыкать, как перестает зудеть горящая, словно от ожога, кожа. Когда узкие ладошки оказались напротив моего лица, я вздохнула и закрыла глаза, блаженствуя и вознося благодарственную молитву Богу, что послал мне такую самаритянку, которая не побрезговала облегчить боль страшной, возможно, даже уродливой старой женщине. В том возрасте, в каком пребывала эта девочка, все люди старше сорока кажутся им глубокими старцами.

— Спасибо!— выдохнула я, боясь открыть глаза, но... боли уже не было, мне даже показалось, что я не чувствую отеков, и в тот же миг меня пронзило просто дикое желание посмотреть на себя в зеркало.

— Уже можно... открыть глаза... о, святая Богиня жизни! — ахнула отчего-то девочка, и я распахнула глаза, чтобы удивленно уставиться на чем-то шокированную Тамину.

— Тами, что такое?

И вижу, как она поднимает свои руки к лицу и начинает разглядывать их с не меньшим удивлением, затем встряхнула кисти рук и, закусив нижнюю губу белоснежными зубками, бросила на меня любопытный взгляд.

— Да, в общем-то... ничего страшного, — тихо ответила Тамина и снова потянулась к моему лицу руками. — Я закреплю результат, вы не против?

— Буду рада, если у тебя получится снять не только боль, но и отеки, — улыбнулась я в ответ, чувствуя, как мышцы на лице двигаются без усилий. — Тами, а ты... не потеряешь силы? Ты не устала?

Мотнув отрицательно головой, девочка сосредоточенно и с каким-то благоговением прикоснулась к моему лицу кончиками пальцев и погладила ими мои щеки, затем подбородок. Накрыв ладошками мои глаза, что-то пробормотала, и отстранилась.

— Всё! Больше уже ничего не смогу сделать. Теперь надо просто ждать. Время само все вылечит. А теперь одеваемся, причесываемся и...

Я кивнула, соглашаясь, и невольно бросила взгляд на свои кисти рук, чтобы тут же подвиснуть от недоумения. Э-эм... Это точно мои руки?! А где моя сухая, дряблая кожа, с пигментными пятнами и ломкими ногтями? Гладкая, без единого пятнышка, бархатистая кожа, розовые ноготки и никаких вздувшихся вен! Я подскочила, напугав Тамину, отчего та шарахнулась в сторону и тоже подскочила на ноги. А когда я метнула взгляд в сторону зеркала, девочка вдруг сорвалась с места и встала между мною и им.

— Нет! Не надо... не смотрите! Прошу, не надо! — запричитала она, как самая настоящая девчонка.

— Почему?

— Давайте вы посмотрите на себя после Ритуала?! Поверьте, так будет лучше, — ребенок набычился, расставила ноги пошире и развела руки в стороны, словно собралась меня ловить или не пустить к зеркалу.

— Да почему?!! — не поняла я ее доводов. — ТАМИ!

Укоризненно глядя на нее, сложила неожиданно помолодевшие руки на груди, и вот тут я реально испытала чувство шока. Моя грудь! Она стала... полнее и — проверила на ощупь — более упругая. Когда это со мною такое случилось? Хотя, что я могла бы больными руками-то нащупать?

— Тами, отойди и дай мне на себя взглянуть! — требовательно произнесла и решительно прошла к ней, стараясь не обращать внимания на ее явный испуг.

— Вы же... понимаете, Светланэ, вы же теперь выбор неправильный сделаете!!! Понимаете?!

— Ничего не понимаю, — пробормотала я, и отодвинула девочку в сторону довольно решительно, чтобы тут же развернуть к себе зеркало, а затем ошарашено замереть напротив своего отражения.

Ни красноты и отеков, ни страшных зудящих укусов я не увидела, словно не нападали на меня дикие пчелы. А вот лицо изменилось. Пришлось наклониться ближе и внимательнее приглядеться. Да ведь я стала моложе. И морщинки между бровей и вокруг глаз разгладились, пористая кожа вдруг показалась белее и бархатистее, более тонкой, носогубные складки тоже словно напитались и выровнялись. С распущенными, волнистыми, светло-русыми волосами, тонкими шелковистыми бровями и пушистыми темными ресницами я словно стала той девчонкой, молодой, беззаботной, что была лет до двадцати пяти. Насыщенные зеленью глаза смотрели на меня из зеркального отражения недоверчиво, жадно. Не выдержала — закрыла лицо руками, отвернулась, сжав плотно губы и боясь, что сейчас снова посмотрю на себя в зеркало и увижу себя настоящую. А с другой стороны, может лучше будет, если окажется, что у меня горячечный бред и галлюцинации? Зачем мне вторая молодость? Ведь все уже было в моей жизни? Или... не все?

Снова повернулась и выглянула из-за пальцев, разведя их в стороны, затем резко выдохнула и отступила на пару шагов... Серое, невзрачное платье, что висело на мне, как мешок, не позволяло оценить фигуру, но ведь я чувствовала... чувствовала, что стала стройнее и легче, просто не зацикливалась на этом моменте, не хотела обращать внимания, что внезапно похудела.

— Тамина, — хрипло произнесла я, все еще не веря своим глазам, — скажи мне, только правду скажи, что происходит, а? Я действительно помолодела?

— К сожалению, видимо, да, — скривила из-за чего-то недовольно личико юная целительница, и добавила: — И что же вы запросите в качестве награды? Судя по всему, здоровье и молодость, не говоря уже о красоте, вам уже за ненадобностью. Богатство?

И даже сверкнула вдруг каким-то ироничным взглядом.

— Тами, ты шутишь так?

Я все еще не могла прийти в себя, осознать, что мне дан второй шанс. Шанс, но зачем? В чем смысл? Особенно на фоне того, что мозги и память остались прежние, пятидесятилетней, разочаровавшейся в жизни женщины. Еще раз глянула на себя в зеркало и вздохнула, вдруг вспомнив, что в крепости куча мужиков и ни одной женщины, Тами — не в счёт.

Ой, мать такая! Что будет?! Отвернулась от зеркала, не испытывая особого восторга от внезапно изменившейся внешности, и перевела взгляд на задумчивую девочку.

— Скажи, а почему ты сказала, что я сделаю теперь неправильный выбор? Выбор чего именно?

— Чего уж теперь... не обращайте внимания, — махнула она рукой, снова недовольно поморщившись. — Я не имею право, что-либо подсказывать, но...

Прошла к шкафу, раскрыла его и, порывшись в нем, через какое-то время вынула какую-то ткань, которую тут же развернула и поднесла к моему лицу.

— Лучше будет, если вы укроете от любопытных глаз свои изменения... до Ритуала, а потом, как пожелаете.

Я смекнула, что девочка тоже не уверена в адекватной реакции братьев, и согласно кивнула.

— Что ж... покажешь мне платье?

Глава 6.

Кто же знал, что когда я надену это злосчастное платье, то тут же захочу его снять, чтобы надеть на себя тот ужасный балахон, что был на мне до него? Скептически разглядывая себя в отражении зеркала, отчего-то пыталась почувствовать себя счастливой — я снова молода, красива, стройна... Блин! И это в условиях нахождения неизвестно где, в какой-то приграничной, военной крепости, где нет ни одной женщины, кроме меня! Причем не той, что выглядела старше своих лет, уставшей от жизни, пусть бы и с нормальным лицом, но на свой возраст, а тут что?! Или кто?!

Пшеничные с золотинкой волосы, спадающие до лопаток, словно невероятно пушистое покрывало, брови вразлет — шелковистые и гладкие, зеленые, почти изумрудные глаза, глядящие из отражения строго и вдумчиво, пухлые коралловые губы недовольно поджаты. А лоб? В меру широкий, умный лоб, которым я так гордилась, когда стали появляться морщинки мудрости, снова был гладким, словно заявлял всему миру — я снова наивен и в ожидании неоценимого жизненного опыта. Ага, как же! Самое интересное было разглядывать свою фигуру, затянутую в насыщенно зеленый шелк, с выбитым рисунком каких-то диковинных цветов почему-то черного цвета, спадающий в пол тяжелыми складками. И мне бы радоваться, что моя грудь выпирала над декольте, грозя порвать ткань по швам, отчего дышать было страшно, но я не радовалась.

— Тами, это платье не подойдет! — выдохнула я и потянулась к шнуровке, что располагалась за спиной.

Не дотянулась, даже концов шнурка не достала. Посмотрела с укоризной на девочку и снова тяжело вздохнула. Столько восторга и восхищения было в ее глазах, столько искренней радости, что мне даже стало неловко за кислое выражение на своем лице.

— Нееет! — произнесла с придыханием Тами, уперлась руками в бедра и вдруг сердито рыкнула: — Не вздумайте! Вы пойдете в этом платье!

Затем подошла ко мне, собрала руками мои волосы, чем-то там заколола, должно быть шпильками, и накинула спереди на мое лицо ту переливающуюся таинственным мерцанием ткань, закрепила в волосах другой ее конец и перекинула поверх волос. Снова посмотрела на себя и хмыкнула. Остались видны только глаза, а все остальное, вплоть до пышной груди, оказалось спрятано. Что ж... ладно. Так будет, наверное, лучше.

— Так, обувь... — ко мне пододвинули обувку, такую же шелковую, на небольшом каблучке.

— Ой, Тамина, а как же нижнее белье?! — встрепенулась я, вспомнив самое важное из одежды, которой я была лишена в последнее время.

— Эм... нижнее белье? — задумчиво почесал затылок, девочка вдруг покраснела, бросила взгляд на мои бедра, спрятанные под юбкой платья, и вдруг хихикнула. — А вы что... все это время... были без него? То есть не просто вышли из ванной, забыв его надеть, а вот совсем без него?

Я нахмурилась, сложив руки на груди, и покачала недовольно головой.

— Ой! Вот Тьма! Это же... они же вас тогда учуять должны были... все, абсолютно все!! Кошмар!

Девочка побледнела, причем как-то внезапно, затем тяжело, рвано выдохнула и снова ругнулась.

— Вира! — прошипела она возмущенно.— Вот стерва!

Очень верное определение. Впрочем, долго возмущаться Тами не стала, быстро сбегала за дополнительным предметом одежды, и когда уже мы были полностью готовы, за нами явился... один из младших братьев.

— А это мой старший братец, вы его уже видели, — ехидно произнесла девочка, насмешливо глядя на вытаращившегося в мою сторону молодого парня лет двадцати на вид, одного из двух близнецов. — И звать его...

— Эй, я сам представлюсь, — побагровел парень от возмущения, и поклонился, — позвольте представиться, медина, меня зовут Тэрригар. И должен отметить, что вы несколько иначе теперь выглядите... в этом платье, а зачем вам этот платок на голове?

Парень оказался довольно прытким, и попытался, явно руководствуясь неуемным любопытством, забыв о правилах приличия, стянуть с меня мою защиту, как получил по рукам от... другого брата-близнеца.

Тот появился тоже несколько внезапно, словно стоял за дверьми и ждал своего звездного часа.

— Прекрати! — рявкнул второй блондя, и оттолкнул наглого братца в сторону от меня. — Простите, медина, этого невоспитанного шеску * (вид болотной нечисти, которая оплетает жертву длинными руками-лианами, чтобы поглотить в своих объятиях несчастного путника). Позвольте и мне представиться. Ко мне можно обращаться так же по имени, высокого звания или чина я еще не заслужил, так что Рагиррэт к вашим услугам.

И махнул светлой челкой так, что она изящно опустилась ему на лицо, спрятав при этом искрящиеся весельем синие, как топазы, глаза.

А у меня вдруг в этот самый момент заурчало в животе, я даже руками его прикрыла от неловкости. Близнецы переглянулись и чуть хмуро уставились на Тамину, которая тоже испытала явное чувство смущения.

— Ой, а я вас покормить забыл, — выдала она, чуть понизив голос до мальчишеского, и схватилась за голову. — А нам уже идти пора... чего делать-то?!

— А сегодня у нас в меню... пережаренный стейк с пересоленной кашей. Могу сбегать на кухню, принести...

Предложение от Рагиррэта последовало сразу же за вторым урчащим звуком, что издал мой бедный организм.

— Иди, — первый блондя подобрался, задумчиво уставился на двери и, кивнув своим мыслям, бросил через плечо, двинувшись на выход из моей спальни. — А я попробую отвлечь братьев. Только потом не задерживайтесь, может, сегодня уже поужинаем нормально?

Покосилась на погрустневшую девочку, пытаясь соединить воедино пазлы, что собрались из моих наблюдений. Плохая еда, блуждающие коридоры, беспокойные сны, сложности с горячей водой... хм, и словосочетание 'Дух крепости'. Интересно-интересно. Это что же получается: я действительно нужна в качестве управляющего крепостью?

— Тами, а что... в крепости много народу работает? И все мужчины? — наклонившись ближе к девочке, шепотом поинтересовалась я.

— Ну, у нас же военная крепость... — почесала она бровь, задумчиво глядя на дверь, за которой скрылись оба брата-близнеца, — так что... да, мужиков много.

— А кто еду готовит?

— Да вы не волнуйтесь, — заговорила она вдруг довольно бодро, и потащила меня к кровати. — Садитесь.

И хотела мне что-то пояснить, как дверь в спальню распахнулась так внезапно, что даже стукнулась о стену, чтобы в следующее мгновение перед нами явить недовольного третьего братца Тамины. Того, темненького, что принял меня за нечисть с болот.

— Рикьян, ты что себе позволяешь?! — вскрикнула возмущенно Тами.

Тот отмахнулся от девчонки, и резво прошел ко мне, уставился возмущенным взглядом, чтобы тут же зарычать:

— Как могу, так и готовлю! Какого шеску вы требуете от меня нормально прожаренного стейка!! Я вам что... повар?!

— Что? — не поверила я своим ушам. — Я... требую?!

— Нет, гульбишэ! — рявкнул парень, затем брезгливо окинул меня взглядом и вдруг выкинул руку вперед, ухватился за ткань на моем лице и сдернул ее одним движением, чтобы тут же шарахнуться в сторону, да еще и прошипеть под нос какое-то ругательство.

— Ты совсем сдурел?! — взвизгнула Тамина совсем как настоящая девчонка. Тут же подскочила ко мне, помогла приладить платок, спрятав все, что ниже уровня глаз, и уставилась сердито на брата.