-Почему же? — короткий взгляд через плечо. Сейчас легко понять, что это действительно акума, и не только из-за частичной трансформации. — Может, мне позволить себя убить?

Аллен пытается высвободиться, и наблюдать за ним мучительно, как за бьющейся бабочкой, пришпиленной к стене булавкой.

-Если ты это сделаешь, нас никогда не оставят в покое, — как можно более спокойно говорит Книжник. — За Аллена Орден будет мстить.

-Нас и так не оставят в покое, — Канда отводит правую руку чуть назад, клинок сверкает даже в тусклом свете лампы. — Ты сам это прекрасно знаешь.

Кёрвен чувствует, что сейчас последует удар, после которого уже ничего не исправить, бросается вперед, прямо под смертоносное лезвие. Глупо — Канда может просто сильнее насадить Уокера на клинки, которыми ощетинилась сейчас его левая рука — жутковатая пародия на руку Аллена. Поняв это, Книжник тянется вперед — оттолкнуть Канду, отодвинуть назад...

-Кретин! — Пальцы Кёрвена не успевают коснуться Канды. Он ощущает дуновение ветерка, когда тот отдергивает руку, выдирая лезвия из тела Уокера. Тот тяжело шлепается на пол. — Ненормальный!

-Не вздумай, — твердо повторяет Книжник, глядя ему в лицо — сейчас совсем человеческое лицо, злое и отчего-то испуганное.

Канда стоит, широко разведя руки-клинки, чтобы не коснуться случайно Кёрвена, и сейчас он совершенно открыт для удара. Если Уокер соберется с силами... Книжник подходит вплотную, закрывая акума собой. Аллен не сможет убить человека, даже если считает его шпионом Графа, — это он знает наверняка, — а значит, промедлит...

-Я же сказал — я не знаю, что будет, если случайно тебя пораню, — тихо произносит Канда.

Громкие театральные аплодисменты заставляют обоих вздрогнуть. Доносятся они из дальнего, самого темного угла...

Картинка проявляется, будто фотография: сперва аплодирующие руки, потом широкополая шляпа, в тени которой прячется лицо, тлеющий огонек неизменной сигареты, буйная грива рыжих волос, ослепительная улыбка...

Мариан Кросс собственной персоной.

-Прекрасно! — заявляет он. — Просто прекрасно! Если бы не эта чудная сцена, я бы еще долго сомневался...

Он обходит изготовившегося к нападению Канду, преспокойно поворачивается к нему спиной, разглядывая Уокера.

-Учитель!.. — радостно шепчет тот. Кросс всегда появляется не раньше и не позже, а точно вовремя. — Учитель, они...

-Знаю, знаю. — Хорошо рассчитанным тычком Кросс отправляет Аллена в глубокое беспамятство. — Отдохни пока что, мой глупый ученик...

Он поворачивается к Книжнику и Канде, говорит доверительно:

-Ему еще рано слушать такие вещи.

Подходит к столу, отодвигает его, чтобы не мешал, садится, удобно развалившись, принюхивается к полупустому стакану и удовлетворенно улыбается.

-Ну что, — говорит он, кивая на лавку рядом с собой. — Садитесь, мальчики. Поговорим...

Они переглядываются. Кросс вполне может называть их обоих "мальчиками" — его опыт им и не снился. Он справлялся с акума четвертого уровня, сражаться с ним, мягко говоря, неразумно. Но...

-Садитесь, — настойчиво повторяет тот. — Я действительно собираюсь всего лишь поговорить с вами.

Приходится сесть — по обе стороны от Кросса, который тут же фамильярно обнимает обоих за плечи.

-Я давно за вами наблюдаю, — сообщает он.

-Давно? — зачем-то переспрашиваел Кёрвен, косится направо, на Канду. Тот, вернувший себе человеческий облик, сидит, скрестив руки на груди, так, что в любой момент может перервать Кроссу глотку, а маршал даже не обращает на это внимания.

-Ну да, — Кросс, чуть отстранив акума, дотягивается до бутылки, делает глоток прямо из горлышка. — Потрясающе интересный эксперимент. Акума, не возненавидевший своего создателя. Акума, обладающий такой силой воли, которая позволила ему сохранить сознание и память. Наконец, достаточно хитрый и разумный, чтобы не вызвать неудовольствие Тысячелетнего и уцелеть. Да еще вымахать до такого уровня... — Маршал треплет Канду по плечу, тот отстраняется. Выражение лица у него сейчас в точности такое, как когда-то в юности: недовольное, брови нахмурены, подбородок вздернут. — Не могу не признать: ты меня приятно удивил! Даже жаль, что моим учеником был не ты, а Уокер... Впрочем, — непонятно добавляет Кросс, — это поправимо.

-Вы знали? — спрашивает Книжник. — С самого начала?

-Ну, теперь ты меня переоцениваешь, — хмыкает маршал, снова прикладываясь к бутылке. — Делать мне нечего — наблюдать за каждым акума? Нет, узнал я совсем недавно... — Кросс предостерегающе поднимает руку, видя, что Кёрвен собирается задать вопрос: — Э, нет. Откуда узнал — мое дело.

-Ясно...

Конечно, своих информаторов Кросс не сдаст. И все же, кто это был? Кто-то из офицеров, солдат? Или тоже какой-нибудь акума? Переделанный...

-Весьма интересно было за вами наблюдать, — сообщает Кросс, и Кёрвен напрягается.

-Вы что, все слышали? — спрашивает он резко.

От этой мысли... неприятно, будто маршал влез грязными коваными сапогами в душу и хорошенько там потоптался. Судя по взгляду Канды, у него те же ощущения.

-Заняться мне больше нечем, кроме как вас подслушивать! — смеется Кросс, вполне искренне. Смотрит на Кёрвена в упор, и во взгляде, самую малость безумном взгляде, тот не может уловить и тени лжи. — Слушай внимательно, когда я говорю, Книжник. Я сказал — "наблюдать", а не "слушать". Зачем мне вас слушать, если и так все понятно? Просто было интересно, договоритесь вы или нет, и как станете выкручиваться дальше... Весьма недурно выкручивались, кстати, — Кросс ставит бутылку на пол и снова обнимает собеседников за плечи. — А вот в удовольствии поучаствовать в финальном акте этой пьесы я себе отказать не смог, уж извините!

-Право, не стоит извинений, — в тон отвечает Кёрвен. — Вы появились как нельзя кстати. Но нам все же хотелось бы знать, что вам нужно.

-Погоди, — маршал внезапно делается серьезным. — Сперва ответь мне на пару вопросов.

Кёрвен наклоняет голову в знак согласия. Какой смысл отказываться?

-Скажи мне... — отпустив Канду и повернувшись к нему спиной, Кросс пристально смотрит на Книжника. — Ты видел своего друга в полной боевой трансформации?

-Да, — отвечает тот.

Он действительно видел, всего один раз, и предпочел бы больше никогда не видеть. Попросил сдуру Канду показать... Он, Книжник, не смог бы подобрать слов, чтобы описать это — более кошмарной твари он в жизни своей не встречал. Совершенная машина для убийства, удивительно соразмерная и изящная, но в то же время... Это не было безобразно, скорее даже красиво, красиво как-то по-особенному, смертоносной, дух захватывающей, жуткой, нечеловеческой красотой. Именно нечеловеческой, самое верное слово, — от этой красоты начинали болеть глаза...

Он тогда еще спросил, почему Канда ни разу не принимал такого вида в бою, предпочитая человеческий облик. "Тогда сражаться было бы слишком скучно," — ответил тот.

-И как?

-Что — как?

-Не боишься? Доверяешь ему? — Лицо маршала совсем близко, под этим взглядом не солжешь, да Книжник лгать и не собирается.

-Не боюсь. Доверяю.

Кросс медлит секунду и отстраняется, ухмыльнувшись. Поворачивается на этот раз к Канде.

-А ты что скажешь? С чего это ты взялся защищать человека?

-Потому что я так хочу, — отвечает Канда холодно.

-Ты же акума, разве нет? — Любит маршал задавать провокационные вопросы! — Своих желаний у тебя быть не должно. Кто тебе приказал следить за Книжником? Тысячелетний?

Во взгляде Канды такое ледяное презрение, что кто другой отвел бы глаза и устыдился, но Кросс только хохочет, хлопая себя по колену.

-Недурно, очень недурно, — говорит он, отдышавшись и закурив очередную сигарету. — Впрочем, этого я и ожидал... — Он глубоко затягивается. — Ладно, последний вопрос. Что ты там изображал, когда пытался выбить дух из моего непутевого ученика, а Книжник тебя останавливал? Выглядело очень драматично!

Прищур Канды ничего хорошего не сулит, но он все же отвечает:

-Если бы этот кретин порезался... Я ведь акума, как вы верно заметили. Он бы...

-Подозреваю, с ним бы ничего не случилось. — Кросс вытягивает длинные ноги, стряхивает пепел на пол. На этот раз оба, и Кёрвен, и Канда, смотрят на него с недоумением. — Рана, полученная от акума, смертельна, если ты не экзорцист паразитического типа, как вон то тело, — он указывает сигаретой на бесчувственного Аллена. — Вопрос — почему так? Книжник?

Кёрвен отрицательно качает головой. Ответа он не знает. Канда, судя по всему, тоже.

-Отвечаю, — довольно говорит Кросс. — Акума жаждут убивать. Не буду вдаваться в подробности, но именно это их неистребимое желание отравляет их тела и делает даже полученную от них царапину смертельной. Соответственно... — Он берет Канду за плечо. — Поскольку убивать Книжника ты не хочешь, ничего бы ему не сделалось. Мог бы и сам додуматься, кстати. Рано я тебя похвалил...

-Я предпочитаю не рисковать, — отвечает Канда холодно.

-Можешь проверить, хоть сейчас, — весело предлагает Кросс. — Хотя бы на мне, если тебе так дорог Книжник. Давай!

-А почему вы так уверены, что я не испытываю желания вас убить? — спрашивает Канда, и Кросс на мгновение умолкает. Потом улыбается еще шире:

-Вот даже как! Не могу не отметить — смерть пошла тебе на пользу! По крайней мере, ты научился складно говорить... — Кросс поднимает бутылку и допивает остатки. — Ладно. Будем считать, я выяснил все, что хотел...

-Вы собирались сказать, что вам от нас нужно, — напоминает Кёрвен.

-От вас — ничего, — снова огорошивает его Кросс. — Мне нужны вы сами.

-В каком смысле?

-В прямом. — Кросс снова теряет напусную веселость. — Как совершенно справедливо сказали вы оба, в покое вас не оставят. Ни Орден, ни Тысячелетник. Я бы на его месте тоже нервничал, удери от меня такой акума... Но это лирика, — прерывает он сам себя. — Остаток жизни... твоей жизни, — кивает он Книжнику, — вы будете вынуждены скрываться.

Кёрвен переглядывается с Кандой. Кажется, он начинает догадываться, к чему клонит Кросс.

-Бегать ото всех вам придется так и так, — довершает тот. — Вопрос в том, будет ли беготня эта бесцельной или нет... Одним словом, у меня к вам деловое предложение.

-Мы слушаем, — отвечает за двоих Книжник. В горле почему-то пересохло, а клятый маршал вылакал всю настойку...

-Вы работаете на меня, — говорит Кросс прямо. — У меня... свои цели, не всегда совпадающие с целями Ордена и уж тем более не совпадающие с целями Тысячелетнего. А поскольку находиться в двух местах одновременно не под силу даже мне, то... Мне нужны свои люди. Вы подходите как нельзя лучше. У тебя, — он кивает на Книжника, — наблюдательность и отменные мозги, а ты, — поворачивается он к Канде, — отличный боец. Если вас немного поднатаскать, в паре вы вполне сможете сойти за одного меня.

После такого сомнительного комплимента Кёрвен начинает давиться от смеха. Немного нервного, что греха таить...

-А что взамен? — неожиданно спрашивает Канда, в упор глядя на Кросса. Кёрвен взгляд маршала выдерживает с трудом, а он — легко.

-А взамен я обучу вас кое-чему, — ухмыляется Кросс. — Например, как сделать так, чтобы вас никто не обнаружил, если вы того не желаете...

-Это тот способ, при помощи которого вы несколько лет скрывались от Ордена? — интересуется Канда, и Кросс хлопает его по плечу.

-Он самый! И еще кое-что... Тебе-то не нужно, ты можешь замаскироваться под кого угодно, а вот у Книжника внешность приметная. Ничего, это поправимо... Ну и еще кое-чему, — Кросс снова ухмыляется. — Всяким мелочам, вроде того, что обещания, данные врагам, держать необязательно...

Он замолкает. Кёрвен и Канда снова переглядываются.

-Могу выйти, если вам надо посоветоваться, — любезно предлагает маршал.

-Не нужно, — говорит Кёрвен.

Советоваться не о чем. Выбора у них нет. Или, как сказал Кросс, прятаться, забиваясь в самые дальние уголки земного шара, или примкнуть к одной из воюющих сторон... Но никогда, никогда Орден не примет Канду, а Книжник не встанет на сторону Тысячелетнего. Однако Кросс — это третья сила. Цели его загадочны, играет он сам за себя, но... Примкнуть к нему — это единственный выход.

Канда опускает ресницы — значит, пришел к тому же выводу.

-Мы согласны, — негромко произносит Кёрвен.

-Я не сомневался в ответе, — широко улыбается Кросс и встает, поправив шляпу. — Только вот что, Книжник. Сам можешь продолжать свою работу, меня это не интересует, но от ученицы тебе придется избавиться.

-Хорошо, — после секундной заминки отвечает тот. — Она вполне готова к самостоятельной работе. Я оставлю ей послание, с вашего позволения.

-Идёт, — кивает Кросс.

-А с ним что? — Канда кивает на распростертого на полу Аллена.

-А что с ним? — маршал оглядывается. — Пускай лежит. К утру прочухается, первый раз, что ли?

-И как он объяснит наше исчезновение?

-Хм... — Маршал задумывается на секунду. — Да, хороший вопрос. Придется мне задержаться и потолковать с ним... заодно, кстати, твоей девчонке передам, чтобы дальше одна бултыхалась, — вспоминает он. — А этот пускай думает, что добрый учитель опять вытащил его задницу из переделки. Акума уничтожил, а Книжник... ну, разборки с Книжниками не в моей компетенции. Ушел, значит, своей дорогой.

-Неплохо, — Кёрвен позволяет себе улыбнуться.

-Да, я тоже так считаю, — удовлетворенно говорит Кросс. — А теперь отвалите, парни. На месте этого сарая должны остаться одни щепки и, желательно, хорошая воронка, иначе никто не поверит, что здесь был я!

И Книжник смеется уже в голос, потому что Кросс, конечно же, прав...

...-Тихо, не шевелись.

-Да неважно уже... — Книжник изо всех сил старается не кривиться от боли, но Канду это обмануть не может. — До чего же обидно умирать всего в сорок пять!..

-В девятнадцать еще обиднее.

Едва тронутые сединой рыжие волосы склеились от крови, дышит Книжник тяжело, с мучительным усилием. Глупо вышло... Столько лет воевал с акума, а нарвался на человеческую мину, и даже Канда ничего не успел сделать...

-Ты только не скучай без меня, Юу... — Взгляд Книжника медленно стекленеет, тело обмякает на руках у Канды.

-Я не успею соскучиться, — тихо говорит тот, бережно опуская его на землю.

Он знал, что так получится, что он переживет Книжника — Лави, для него он навсегда останется Лави! — ведь человечские тела слишком хрупки, а жизнь слишком коротка. Он был готов к этому и, хотя сейчас испытавает острую боль, — кто бы мог подумать, что акума могут чувствовать такое? — рассудка не теряет. Он знает, что нужно делать...

...-Заставляешь себя ждать.

-А наглости тебе не занимать! — смешок из темноты.

-Какой уж уродился.

Канда сидит на земле рядом со свежей могилой, не глядя вверх. Он знает, кто стоит сейчас рядом с ним.

-Значит, ты полагаешь, что я выполню твою просьбу? — во вкрадчивом голосе звучит... да, пожалуй удивление. — Ты еще более самонадеян, чем я считал!