Приключения Золушки-Наташки История первая

Завтрак проходил в уютной дружеской обстановке. Пирог с мясом пошел особенно хорошо. И если Бетти сначала отказывалась от предложенных кусочков, то потом, глядя с каким упоением я уминаю горячий, с хрустящей корочкой и ароматным дымком мясной пирог, все же решилась. В итоге мы чуть не подрались, в шутку конечно, за последний кусок. Я, как воспитанный молодой человек уступил его даме. Заполировав это дело молоком, мы сыто откинулись в душистое сено.

— Хорошо в краю родном пахнет сеном и гов..., короче, хорошо пахнет,— блаженно улыбаясь, продекламировал я народную поговорку.

— Синдир, ты такой забавный!— пропищали, где-то слева, копошась в сене.

— А то! Мастерство не пропьешь!

— Что ты сегодня будешь делать? Опять во дворец пойдешь? Кстати, водонос только к утру проснулся. Хорошее лекарство, не подаришь?— спросила Бетти, хитро прищурившись. Лицо у нее при этом стало такое злодейское, уже что-то задумала.

— Нет, солнышко, это не игрушка. Если очень надо будет, придешь и объяснишь зачем. А просто так баловаться с лекарствами нельзя.

— Фу! Ты говоришь, как моя мама,— показала мне язык Бетти.

— Значит, она мудрая женщина.

— Так в замок идешь или нет?

— Иду, но сначала подготовиться надо.

— Так тебя ждать на хозяйственном дворе?

— Э, нет! Сегодня я приду через парадный вход.

— Думаешь, что тебя пустят?— с сомнением посмотрела на меня Бетти.

— Уверен! И не только пустят, а еще и за господский стол посадят.

— Ну, ты даешь!

— Ты мне не веришь?— сделал я обиженные глаза.

— Вот, кому-то другому ни за что не поверила бы, а тебе, как-то верится сразу. Можно хоть одним глазком на это представление посмотреть?

— Конечно, можно, только помалкивай и веди себя, как обычно.

— Да я могила!— чиркнула себя по рту Бетти.— А сейчас ты что делать будешь?

— На ярмарку прошвырнусь, ты со мной?

— Я ваша навеки!— дурачилась подружка.

— Навеки не надо, а до обеда — как раз. Пошли!

Я спрыгнул со ставшего таким родным сеновала и поймал Бетти. Взявшись за руки, мы быстренько потопали, а потом и побежали к центральной площади, где гостеприимно раскрыла свои шумные объятья главная ярмарка. Энергии было столько, что хотелось перевернуть этот мир с ног на голову!

Так, у меня на сегодня были наполеоновские планы, и я был намерен оторваться на полную катушку. Раз удалось проникнуть в хозяйский замок и выкружить приглашение, надо разгуляться и оторваться там по полной! Черт меня вчера дернул за язык сказать, что я ювелир. Бес попутал, не иначе! Ну, какой из меня ювелир? Ляпнул первое, что пришло в голову, а как раз там у меня полный бардак! Теперь придется как-то выкручиваться, что-то придумывать, чтобы хоть отдаленно соответствовать образу. Украшения у меня есть, только их преподнести надо нормально. Обычно в витринах все это добро выкладывается красиво, всякие подставочки и бархатные манекенчики используют. Только где я тут все это возьму? А вот слово "бархатные" наводит на хорошую мысль!

Народ таращился на нас, особенно женская половина и если честно, мне было приятно. Бетти гордо взяла меня за руку и, задрав свой милый носик, торжественно пошла вглубь ярмарки. Я не стал ее одергивать, хочется девчонке похвастаться? Да я сам такой! На здоровье!

Я затормозил у лотков со сладостями и припух возле них на несколько десятков минут. Это была волнительная встреча, я и сладости — моя любовь, мои слезы...

Всю свою сознательную жизнь я вела неравный бой с лишними килограммами. И чем отчаянней я его вела, тем больше и больше становилось этих самых килограммов на моей чудесной попе, животе и бедрах. Разве может худышка Бетти понять, как это — плакать над подаренной коробкой шоколадных конфет, которая в итоге все равно съедалась. После этого преступления я еще долго обзывала себя " бесхребетным толстым ничтожеством", а потом история повторялась вновь, потому как в больнице шоколад и спиртное очень часто становится мерилом благодарности больных (естественно, я не говорю о денежных вознаграждениях).

И, конечно, Бетти понятия не имеет об миллионе зверских диет, на которых я постоянно пыталась сидеть. Чего я только с собой не делала! Диеты рисовые, кефирные, яблочные, солевые, гречневые, капустные... А таблетки или добавки, это же вообще жесть! Как-то мы со Светкой, по совету знакомой, купили в спортивном магазине обручи и насыпали туда песок, для веса, а еще насадочки купили с пупырышками (лучше б мы что-то другое с пупырышками купили). Собрали мы этот инструмент пыточный, и давай крутить на талии и бедрах. Мой тогдашний жених не понял этих оздоровительных забав и покрутил у виска, когда увидел на мне жуткие гематомы сине-фиолетового цвета от обруча. Так что и с этим пришлось завязать. Но наш неравный бой с лишним весом, все равно и не смотря ни на что, не прекращался ни на минуту.

— Эх! Как хочется нажраться всего этого до отвала. Чтоб аж не лезло! И не думать о фигуре и целлюлите!— начал заговариваться я.

— Синдир, ты чего? У тебя денег нет с собой? Давай я тебе куплю, у меня от того, что ты мне вчера давал, еще много осталось,— странно на меня посмотрев, предложила Бетти. А ведь, правда, чего это я тут наплел? Какой у меня теперь целлюлит? У мужчин его вообще не бывает, я не проверяла специально, но в журналах писали!!! Ешь — не хочу! У меня аж дыхание сперло, и голова закружилась. Господи, неужели я теперь избавлен от бесконечного подсчета калорий?

— А ну-ка уважаемый,— обратился я к продавцу сладостями,— дайте нам вон те конфетки, еще вот эти и эти, печенье, мармелад, засахаренных фруктов, всех какие есть, зефир и пирожные, каждого вида по шесть штук.

Продавец вытянулся лицом, но конфетки нам паковал оперативно. Я смотрел за движением его рук с жадностью вампира, увидевшего открытую шею. Еще немного, еще чуть-чуть...

Расплатившись с обалдевшим продавцом, мы набрали полные руки вкуснятины и стали есть это все прямо на ходу. Господи! Есть в жизни справедливость! Мне, всегда боявшейся взять в рот лишнюю конфетку, потому что меня от нее распирало вширь, словно я сожрала пол слона, теперь было можно есть что угодно в любых количествах. Отожрусь теперь, за все те свои страдания!

Во рту таяли мармеладки и зефирки, а потом конфеты и пирожные. Это такое удовольствие, непередаваемое наслаждение, ощущать сладость, смаковать шоколадный вкус...Почти оргазм!

Отведя душу и облегчив наши пакеты с вкусняшками на половину, мы все же смогли продолжить наш культпоход.

Зайдя в ряды готовой одежды и портных, я остановился возле одного из прилавков.

— Я вас слушаю, молодые люди,— учтиво проговорил хозяин.

— Доброе утро. Не могли бы быстро изготовить несколько изделий, очень простых.

— А по конкретней?

— Мне нужны подушечки из вон того черного бархата, десять штук,— проговорил я, показывая размеры.

— К завтрашнему утру сможете забрать.

— Нет, Вы не поняли, они нужны мне через час и я оплачу за срочность дополнительно.

— Ну, так бы сразу и сказали! Приятно иметь дело с таким милым молодым человеком! Тильда, Тереза! Девочки, у нас срочный заказ!— выкрикивал хозяин, пересчитывая предоплату и довольно улыбаясь.

— Так мы зайдем через час?

— Всенепременно!

Я потащил ничего непонимающую Бетти дальше по рядам и остановился возле самого богатого прилавка. Нас помнили по вчерашнему шопингу и сразу обступили продавцы. Сегодня мне нужна была одежда благородного господина. Тут уже я оторвался. Бетти уселась на скамеечку и одну за другой поглощала конфеты, куда в нее столько помещается? Маленькая-маленькая, а есть — о-го-го! Я примерял наряды и под ее придирчивым взглядом дефилировал туда-сюда. Но даже она согласилась с выбранным мной комплектом неизменно черного цвета. Рубашка из тончайшего шелка, с широкими рукавами и узкими манжетами. Плотно облегающие бедра брюки и высокие сапоги. А еще легкий камзол из простой, но дорогой ткани. Он так хорошо сидел на мне, будто сшит на заказ. Короче, вид был немного пиратский, но вместе с тем благородный и состоятельный. Зеркала тут были редкость, и со всеми этими комментариями я был ознакомлен на словах от собравшихся вокруг девчонок, служивших у хозяев. Бетти даже бросила есть конфеты и поднялась с лавки, решительно сверкая глазами. Уперев руки в бока, как настоящая хохлушка, она обвела ревнивым взглядом собравшихся почитательниц моего тела и рявкнула на них неожиданно зычным голосом.

— Нечего тут слюни пускать! Спектакль окончен! Топайте отседова! А ты,— она ткнула в меня своим пальчиком, как прокурор на беглого преступника,— быстро переодевайся и пошли.

Я что? Я ничего! Быстренько запихав покупки в купленную тут же сумку и расплатившись, я заграбастал бушующую Бетти подмышки и понес ее от греха подальше. Заскочив на минутку за бархатными подушками и положив их в ту же сумку, мы отправились обратно. Бетти дулась всю дорогу.

— Ну, ты чего, обиделась?

— А зачем ты выделывался перед всеми этими дурочками?

— Я не перед всеми, а только перед одной.

— Кто она? Это та рыжая лохудра? Да? Ну, я ее запомнила!— хищно сощурила глаза Бетти.

— Это вообще-то ты, подружка.

— Я?— мгновенно остыла девушка.

— А кто же еще моя подруга? Кто мне посоветует только самое лучшее, честно и откровенно? Кто защитит мою честь и достоинство от всех этих хищниц?

— А-а-а,— расслабилась Бетти,— Это да! Это я могу! Ты еще не видел, как я дерусь! У меня четыре брата и три сестры!

— Тогда понятно, почему ты такая бедовая,— подмигнул я подружке.

— У нас так, будешь зевать и стесняться — останешься без обеда, так что по-другому нельзя.

Так, разговаривая "за жизть" мы пришли обратно. Я выволок сумку из коморки, и мы вместе принялись потрошить ее недра. Я разложил бархатные подушечки и стал выкладывать на них свои украшения. Нужно было преподнести их в замке "по богатому". Продавать я их не собирался, но они были моим пропуском, если хотите поводом для визита. Браслеты и бусы, колечки и заколки — все, что нажито непосильным трудом обычной медсестры, а так же выклянчено и подарено ее ухажерами, теперь торжественно блестело на бархате. Конечно, на настоящие драгоценности я бы копила лет эдак триста, но каждое из моих сокровищ было куплено после специального откладывания денег с нескольких зарплат. Потому как даже бижутерия может дорого стоить, особенно если фирменная.

Я люблю, чтоб блестело, переливалось, но было тонкой работы, с "изюминкой" и украшения себе покупала соответствующие. Мне как-то сказали, что у меня в роду были вороны, так я падка на красивые блестяшки. Вот, теперь от моего вкуса какая польза! Зато тут ничего подобного нет и в помине. А когда я достал колье, которое было в наборе с теми серьгами, что мы толканули вчера, Бетти ахнула и захлопала в ладоши.

— Это же королевские сокровища! Я такой красоты и не видела никогда! Даже у госпожи Лукреции такого нет.

— Будешь себя хорошо вести, подарю.

— Хорошо — это как?— решила сразу уточнить Бетти, сверкая глазами.

— Хорошо — это значит без глупостей, прилично, по-дружески...— перечислял я.

— К тому же,— продолжал я,— с таким приданным ты запросто сможешь найти себе самого завидного жениха.

Бетти кинулась мне на шею и разрыдалась.

— Эй, солнышко, ну не хочешь замуж, кто ж тебя торопит. Это я так в перспективе говорил.

— Спасибо, Синдир,— отлепившись от моей намокшей рубашки, сказала Бетти. Счастливая улыбка на ее губах, слезы радости в голубых, как небо глазах, от этого зрелища у меня начался приступ нежности. Я чмокнул подружку в шмыгающий нос.

— Хватит слезы лить. Пора собираться в замок.

Бетти осталась валяться наверху, наблюдая за мной и доедая остатки сладостей. Я же слез вниз и начал сборы. Сначала искупаться и одеться в новую одежду. Представив себя в новой одежде со стороны, я удовлетворенно крякнул и провел ладонями по бокам. На лице застыла предвкушающе — злодейская улыбочка, как сказал недавно один авторитетный человек: "Это же теперь оружие массового поражения!". Прямо в точку!

В сумку я аккуратно сложил разложенные на бархатных подушечках украшения, вернул в косметичку всю косметику, взяв и ее тоже, со вздохом отправил внутрь журнал "Cosmopolitan". Я же иду в женское общество, значит все это, может пригодиться. Сомнения, брать или не брать, вызывали новые кружевные чулочки, упакованные в красивую коробочку с бантиком. Жаба давила меня сильная, но хорошо подумав и представив себя нынешнего в этих чулках, я решил, что это уже перебор и прыснул со смеху. А, возьму, лишними не будут. Мне они уже без надобности. Если я украшения свои продавать не собирался, надо же хоть как-то дам задобрить. Последним писком было то, что я обрызгал все свои "товары" духами и закрыл сумку.

— Прыгай сюда, сластена! Небось, слопала все конфеты. Мне хоть парочку оставила?— крикнул я Бетти, поднимая руки, навстречу летящей вниз подружке. Бетти стыдливо протянула мне ладонь с одной маленькой конфеткой.

— Спасибо, щедрая ты моя.

— Извини, я не заметила,— смутилась моя подруга.

— Синдир, мы пришли, как договаривались,— раздалось за спиной. Свою трудовую повинность пришли отрабатывать Гур и Лева.

— Здорово, ребята!— махнул я им рукой.

— Привет Бетти,— смутились эти оболтусы. Подружка милостиво кивнула в ответ. Правильно, нечего их баловать и так дел по горло.

— Значит, сегодня действуете без моего присутствия, и чтоб все было сделано!

— Так мы ж стараемся.

— Ага, вот и продолжайте стараться. Если все будет нормально, завтра покажу вам что-то интересное. Все, мы пошли,— сказал я, и потянул Бетти к замку. Пацаны остались стоять с открытыми ртами. Как бы мух не наелись.

Глава 7

Я стоял с независимым видом перед главным входом в замок. Лозунг "наглость — второе счастье" был написан у меня на лбу. Расправив плечи, я шагнул сквозь широко распахнутые передо мной двери замка. На первых ступеньках парадной лестницы стояла госпожа Лукреция и улыбалась. Не сомневаюсь, что она тщательно продумала свою позу и безупречный туалет с вызывающе оголенным бюстом и плечами. Затянутый до потери дыхания корсет, делал ее талию впечатляюще тонкой, пышные многослойные юбки всех оттенков синего цвета прекрасно оттеняли ее кожу и глаза. Прелесть какая, для меня старалась тетенька! Я, с головой окунувшись в новую для себя роль джентльмена, медленно и с достоинством подошел к даме и поцеловал протянутую ручку.

— Безумно рад нашей новой встречи, мадам!

— Как приятно снова видеть Вас в нашем скромном доме, господин Синдир.

— Я ждал этой минуты с нетерпением.

— Не желаете ли пройти в гостиную?

— С удовольствием, Ваша компания, как глоток свежего воздуха.

Мадам, подхватив меня под руку, отправилась знакомить с дочерьми мою важную персону. Мы чинно и благородно беседовали, пока не дошли до гостиной, где располагались дочурки.

Оглушительный визг и крики заставили Лукрецию вздрогнуть и побледнеть. Наверняка, она выругалась про себя не хуже пьяного грузчика, однако, как дама благородных кровей, хоть и вынужденно живущая в провинции, смогла удержать себя в руках и произнести: