Тёмное начало

Повисло молчание.

— Ты поедешь со мной? — и словно опасаясь ответа, быстро добавила — Можешь не отвечать сразу.

— Куда?

— Это тихий городок, никаких борделей и всего такого.

— Никаких? Совсем, совсем?

Кер попытался изобразить подобие улыбки.

— Вот я раз за разом задаюсь вопросом, а ты вообще бываешь серьезным?

— Рядом с тобой да.

Джейн посмотрела внимательно и сказала:

— Я уеду в августе, надеюсь, что с тобой.

Мэтр Шеймус.

Он прожил здесь, казалось, целую жизнь, обзавелся работой — маленькая лавка, дохода приносила мало, но ширмой служила хорошей. Первое время к нему захаживали соседки, с надеждой наладить его личную жизнь, но в ответ натыкались на рассказы о безвременно ушедшей жене, и со временем эта категория посетителей оставила в покое. В лавке появлялся не часто, нанятый помощник справлялся и сам. Сегодняшний день оказался относительно свободен, так что он мог посветить его себе. Выбор очевиден.

Центральный парк, посреди города небольшой зеленый островок, основанный около ста лет назад, сохранился и по сей день. Мэтр Шеймус зажмурился, затем слегка потянулся. Эти каменные дома, мощеные улицы ему не нравились, но он свыкся и изредка чтобы побаловать себя приходил сюда. Тишина и покой, а за стенами гвалт, суета, безликая толпа ищет, чем бы набить желудок сегодня, а завтра... будет завтра и зачем беспокоиться раньше времени? Невольно задумаешься как страна, в которой процветают пороки, могла занять столько места на континенте. Подобные массы существовали и на его родине, но не в таких количествах. Рядом на скамейку присела старушка, мило ему улыбнулась и раскрыв книгу в темном переплете принялась за чтение. Они часто здесь встречались, они и еще с десяток любителей природы, что за эти пять лет примелькались друг другу. Между собой они не общались, только улыбки и вежливые кивки, ценили этот уголок тишины, не решаясь осквернять его человеческой речью. Он неохотно поднялся, впереди еще много дел.

Рука слушалась плохо, пальцы только с пятой попытки ухватили перо, так чтобы не выскользнуло. С этой частью службы нужно закончить поскорее.

К тем, кому писал донесения, он относились по-разному, есть толковые, заслужившие свое место ветераны разведки, но большая часть политиканы, ничего не умеющие защищать кроме теплого места, на котором устроились. И печально, что вторая порода занимала куда более высокие места, но и ладно, не ради них Шеймус здесь. Детей и внуков он уже вряд ли увидит, но осознание что у них все хорошо дорогого стоит.

Несколько капель красного воска и перстень оставил на сложенном письме оттиск с замысловатым рисунком. Те, кто могут проверить, найдут лишь сухие указания по закупкам, без шифровальной книги это всего лишь набор скучных слов, но вот с ней... И у него, когда-то была такая, но время глубоко вбило каждую строчку, каждый символ в память, да так, что и захочешь, не сотрешь.

Все-таки стареет, отметил про себя, когда, вставая в пояснице, объявилась частая в последнее время ноющая боль. Но ничего еще время есть, сделает что-нибудь полезное.

Что-то уж слишком все благополучно складывалось, написал донесение и в душу закралось сомнение — правильно ли он поступает? Исходя из его письма можно было понять война неминуема, но на данном этапе можно отделаться малой кровью. Люди, к которым раньше нельзя было подступиться сами шли на контакт, рассказывали столько, хоть рот затыкай. Либо невероятное везение, либо кто-то хочет спровоцировать войну. Он убрал письмо в стол, нужно разобраться. Но сначала немного приятного.

Пальцы бережно развернули сверток, даже сейчас аромат содержимого еле уловимо пробивался сквозь плотную коробку. Запасы неумолимо подходили к концу, и каждая щепотка казалось на вес золота, так что недавняя посылка из дома оказалась весьма кстати. Можно конечно заказать больше и наслаждаться, но как показывала его практика, когда много тоже плохо — перестаешь ценить, а ему нравилось наслаждаться этим ароматом, и поэтому он сознательно себя ограничивал.

Отмерив нужную порцию Шеймус отправил её в жерло трубки, затем аккуратно прикурил от камина специально для этого заготовленной щепой. Все было важно и действия, и ощущения — все это складывалось в своего рода ритуал. Закончив, он откинулся на спинку кресла и прикрыв от наслаждения глаза втянул терпкий дым.

Кер.

Утро радовало прохладой. Ноздри втянули воздух, уловив легкий еловый аромат. Наступало солнцестояние, и жители принялись прибивать к дверям и воротам веточки хвойного дерева. Отпугивали нечистую силу, которая согласно преданиям, на дух не переносила это дерево. Пугливыми, назвать жителей, было нельзя, но и усилия были не большими, да и мало ли. Что в прочем не мешало "истинным" ревнителям старой веры на следующий день отслужить молебен в храме света. Старики говорили, что старые боги хранят своих непутевых чад, покуда хранятся традиции и заветы предков, храмовники кротко замечали, что свет дарит покой стране в независимости от дурацких причуд. Имперцы, а особенно жители столицы не утруждали себя размышлениями, как говорится, пытались угодить "и нашим, и вашим". Юноше было глубоко безразлично их верования, эти размышления он уже давно оставил тем, кто обеспечен хлебом насущным, ему же, как бесконечно ищущему, чем поживиться было куда проще рассчитывать на самого себя. Хотя в трудную минуту губы сами начинали бормотать заговор, запомненный с детства. В такие моменты старался одергивать себя, ехидно подмечая свою слабость и стараясь впредь этого не делать.

Создатель или создатели, безусловно, есть, высшие силы, если можно назвать обобщенно. Но какими они не были и как бы не назывались им точно нет дела до того что прыщавый юнец мечтает о грудастой соседке или законченный пьяница хочет начать новую жизнь с понедельника. Это просто переложение своих желаний и бед на другие плечи, мол, они де сильные и умные пусть помогут сирому и убогому, а я пока здесь в сторонке постою воздух попинаю. Каждый сам за себя, так проще.

У юноши намечалась сегодня масса дел и все требовали внимания. По большей части от того, что многие из них он откладывал уже давно. День, проведённый впопыхах, тем не менее, закончился весьма приятно.

Прическа, вечером поразившая Кера превратилась в растрепанную копну волос, удерживавшие сложную конструкцию заколки лежали в прикроватном столике. В таком виде она нравилась больше, стала более настоящей, да еще и этот пеньюар... да так ей определенно лучше. Крамольные мысли пронеслись вихрем в молодой голове и Кер почувствовал, как запылали щеки.

— Не думала, что ты будешь таким хорошим учеником — улыбнулась Джейн.

— О чем это ты? — Кер захлопал глазами в притворном удивлении.

— Сама невинность. Небольшие знаки внимания, нужный тембр голоса и далее по списку.

— А что работает?

— Я воспитала чудовище.

Через час "истязании" Кер тяжело откинулся на подушку.

— Работает.

— Добился своего? Заполучил девушку.

— Ты особо не сопротивлялась.

Они просто лежали, наслаждаясь тишиной и близостью. Джейн приподнялась на подушке и посмотрела юноше в глаза.

-Что с нами будет?

— У нас все будет хорошо.

— Как же часто ты это говоришь... Я занимаюсь — она осеклась — Тем, чем занимаюсь, да и ты явно не сын богатого торговца как представился. И не смотри так, мы девушки умом обычно не блещем, но отличить руки воина, от рук кутилы силенок хватает. Да и той ночью...

Кер вздохнул.

— Я никогда не считал тебя глупой, поэтому рядом. Не встречал таких никогда.

Она улыбнулась и положила голову ему на грудь.

Он не стал говорить, что терзает его последнее время. Что он может ей дать? Свое внимание, заботу, любовь? Нужна определенность, Кер не знал, что будет завтра и если это касалось его — еще мог смириться, но если они были вместе, то менялось все. И это абстрактное "хорошо" уже буквально ненавидел. Было страшно брать ответственность за чью-то жизнь. Своей распоряжаться куда как легче, ошибся — вини себя. Но здесь все по-другому, а если не получиться? Вложение в торговлю оглушительным успехом не увенчались в этом уже пора себе, признаться. Четыре месяца прошли, принеся лишь малые доходы. Внешне оставался спокоен как обычно, но внутри все клокотало. Что же делать?

Чем ближе август, тем чаще возникали ссоры. Вот и сейчас, все началось с весьма невинной фразы:

— Когда ты дарил мне цветы?

— Ты говорила, они тебе не нравятся — искренне удивился Кер.

— Но это не значит, что их не нужно дарить — Джейн топнула изящной ножкой.

Дальнейшие препирательства Кер стоически выдержал, стараясь меньше говорить, дабы не усилить бурю.

— Я не хочу, чтобы так все заканчивалось.

Кер не хотел тоже.

А вечером состоялся разговор с мастером.

— Теперь, когда ты познакомился с женским вниманием, пора переходить ко второму этапу

— Это значит, что я...

— Нет, не значит, мужские потребности никуда не денутся, так что свою Джейн ты еще увидишь. Время познакомиться с зеленым змеем.

И знакомство вышло весьма плотным. Он пил уже неделю, пил, так что утром голова раскалывалась на множество частей. И каждый вечер заканчивался одинаково в новом кабаке, с новым видом алкоголя в кубке.

Нужно знать их все, как они действуют на организм и с какой скоростью.

— Может, хватит — Кера мутило, он не смог сдержаться и опорожнил желудок прямо на мостовую.

— Организм привыкает, раньше тебя выворачивало после первой кружки, сегодня ты выпил пять и еще на ногах.

— Да, я в порядке... Даже танцевать могу — попытка доказать свои слова провалилась, Кера зашатало, и он повалился на мостовую — Плохо, но могу...

Следующий день как две капли воды походил на предыдущий. Золотистая жидкость, покрытая пенной шапкой, колыхалось в кружке. Какая это по счету? Пятая? Нет, шестая. Ясность обычно пропадает как раз после нее. Тянуть не стал, и ячменный напиток отправился в путь, вкус солода и горечь хмеля явственно почувствовался на языке. Пора на воздух.

— Стоп — замутненный взор выхватил среди неустойчивого мира знакомую фигуру — Еще одну.

Подозванная официантка с сомнением посмотрела на еле сидящего Кера, но заказ приняла, с видом "дело ваше, платите и ладно".

— А куда... мне... столько? — развел руками Кер, уставившись на очередную кружку.

— Пей, это последняя.

— А ну тогда... Лады...

Алкоголь уже вовсю хозяйничал в организме, и последняя порция стала явно лишней. Юноша очнулся только утром, головная боль, тошнота — полный букет прелестей заядлого пьяницы. Пошатываясь, встал, и старательно держа равновесие, двинулся к столу, на котором располагалась живительная влага в глиняном кувшине. Вода не была такой вкусной никогда. А ведь Лон еще и умудряется получать удовольствие от этой отравы.

— Подъем — громом грянул знакомый голос, юноша поморщился, в голове, и так стучали кузнечные молоты, а тут еще и это. С трудом оделся, нога никак не желала попадать во внезапно ставшую неимоверно узкой штанину, и наскоро закинув в себя оставленный на столе завтрак, поплелся к выходу, такие утра он ненавидел. Прохлада приятно бодрила, отчасти благодаря ему настроение вернулось быстро. Особо радовало два момента — вчера состоялся последний день обильных возлияний, а это значит, что вечер пройдет не в обнимку с кружкой. Как результат, он сегодня увидит Джейн и обнимет уже ее, на лице при подобной мысли появилась мечтательная улыбка. Сколько не видел ее? Месяц, но в мыслях она появлялась постоянно. Тут же поправил себе почти месяц. Однажды попытался прийти, но дверь, без разговоров захлопнувшаяся перед самым носом, красноречиво говорила, что плохо стоящих на ногах Джейн видеть не рада.

Стоило выйти из дома, как по телу пробежала бодрость. В легкие проник морозный воздух — зима в этом году рано наведалась в гости. Шагнул за порог и под сапогами непривычно захрустело, снег за ночь укрыл белым покрывалом улицы, словно хозяйка, принимающая внезапных гостей, прикрыла беспорядок.

Небо разразилась мелкой белой крошкой, кружащейся в хороводе. Соседский щенок, сотрясая цепь, радостно бросился ловить невиданных зверей своей пастью, стараясь за раз захватить побольше. Поморщился, его энтузиазм юноша не разделял, зябко кутаясь в куртку.

Погода выдалась холодная, ветер, обычно гуляющий на равнинах, в этот раз добрался и до Тироса. Северный проказник заставил достать из глубоких сундуков теплые одежды, принуждая укутываться по самые глаза привычных к мягкой зимней поре горожан.

Такие хламиды неспешно передвигались по улицам, тщетно пытаясь разойтись в тесных проулках и при этом не упасть на заледеневших мостовых. Но что для одних горе для других праздник. Детвора радостно носилась по площадям, скользя по накатанным дорожкам с озорными криками, а затем дружно отправлялась на окраину, куда свозили собранный на улицах снег и устраивали побоища — снежки мелькали только так. Мимо как раз промчалась такая стайка, чуть не сбив задумчиво шагающего юношу. Гневная реплика готовая сорваться замерла, вместо этого пробежала легкая улыбка, не так давно и он бегал так же. Откровенно говоря, тепло Кер любил больше, но и у такого времени года свои плюсы.

Выбравшись за городскую стену, прибавил ход. Кровь побежала по венам, согревая, наполняя сонное тело жизнью, и он почувствовал долгожданную легкость. Ничто не прочищает голову, как утренняя пробежка.

Несмотря на изматывающую тренировку ноги, несли юношу вперед. Прямо по бульвару, поворот, пройти сквозь аллею, еще один поворот и вот уже ее дом. Небольшое аккуратное строение в два этажа оплетал плющ, сейчас припорошенный первым снегом, почти полностью скрывая серую кладку. Джейн снимала здесь комнату и последние месяцы они встречались именно здесь. На стук долго никто не отвечал, пришлось ждать, прежде чем за дверью раздались шарканье и чьи-то всхлипы. Отворившая пожилая хозяйка вытирала передником красные заплаканные глаза, но увидев, кто перед ней, вновь зарыдала в голос.

— Что случилось? — голос Кера дрогнул, захлебываясь слезами, старушка принялась причитать, но ее и в обычное время неразборчивая речь сейчас превращалась в непонятную кашу. Единственное, что юноша понял — нужно идти вперед. В гостиной сидели трое.

-Что случилось? — второй раз произнести оказалось труднее, голос стал глухим, и слова через силу выталкивались из гортани. Предчувствие стальными клешнями сдавило грудную клетку, сбивая дыхание. Женщины плакали, не обращая на него внимания, судя по опухшим глазам далеко не в первый раз за сегодня. Вменяемым оставался только пожилой смотритель,

— Не ходи ты туда — руку с плеча юноша сбросил и пошел к ее комнате, ноги слушались плохо, и каждая ступенька становилась препятствием. Этот мерзкий скрип врезался в память. Дверь была открыта настежь. Все было как всегда, только... Багровые пятна, обильно покрывающие пол. "Здесь убили человека" отстранено подумал юноша. Ноги перестали держать, и он опустился на пол. Взгляд застыл.

Он не знал, сколько так просидел. Пару раз к нему приходили, пытались привести в чувство, но тщетно. Однажды даже попытались поднять, но он с такой силой сдавил запястье, что его с проклятиями оставили в покое. Он все видел и ощущал, ведь тело по-прежнему заботливо посылало сигналы, но живым себе Кер уже не чувствовал.