Печать Владетеля (Три важных слова)

— Невеста с женихом на балу выпускников Военной Академии, первый совместный выход в свет, — задала задачку Ари.

— Хм, — на миг-другой задумался творец, оглядел плацдарм работы, остался, по-видимому, доволен свежим личиком юной синьоллы и прической, потому предложил на выбор:

— Строгая чистота? Или нежная проказница?

— Первое, — выбрала девушка, поудобнее усаживаясь в высоком кресле и максимально расслабляясь, чтобы не мешать работе профессионала.

Следующие часа полтора Джэро, надев на прическу Ариэнны аккуратный колпачок, колдовал над основой, делал компрессы, пару масок, массаж, чтобы придать лицу сияющий свежестью вид, только потом взялся за сам макияж. Тонкими кисточками, пуховками, карандашами — нет, он не делал новое лицо, он лишь проявлял и подавал в нужном свете черты лица так, что оно становилось особенным. Маэстро творил, он уже не болтал беспечно, а рисовал так, как любой настоящий художник создает картину: отдаваясь процессу увлеченно, самозабвенно и яростно, выкладываясь по максимуму, забывая о том, кто он сам и где.

Возможно, именно это и сыграло с Джэро злую шутку. Визажист так увлекся, что не замечал ничего вокруг, в том числе позабытого парикмахершей Сэнтаной инвентаря на присосках. Руки, порхающие над лицом Ари, сдвинули наброшенную на угол зеркального трельяжа ткань. Под ней-то и поджидали Джэро коварные лезвия полураскрытых ножниц, раздвинувшихся в хищном оскале. Мастер взмахнул рукой, задевая острейшую кромку запястьем, и несколько кожаных заклепок браслета распались. Еще несколько мгновений украшение держалось, прежде чем соскользнуть с мягким звяком на пол. Запястье осталось обнаженным и замерло неподвижно на уровне глаз Ариэнны. Карандаш подправлял линию бровей.

Синьолла несколько мгновений скользила по запястью визажиста взглядом. Три родинки, расположенные треугольником, черной краской были превращены в три звездочки.

— Звездочет! — молнией ужаса пронзила Ари невероятная догадка.

Приметой ужасного маньяка-убийцы, чьей добычей становились красивые синьоллы Итоллы, была татуировка на запястье. О ней рассказала единственная выжившая из Карроны, третья по счету жертва. Насмешка Соальдера: убийцу спугнул грабитель, приметивший дорогую квартирку с одинокой хозяйкой. Он же вызвал экстренную помощь к полузадушенной, истекающей кровью девушке. Несчастная или, напротив, редкая счастливица не видела лица маньяка, только татуировку, промелькнувшую под задравшимся рукавом рубашки. Три родинки, превращенные в черные звезды. Потому убийце-насильнику и дали прозвище Звездочет.

Ни отпечатков пальцев, ни волоска, ни ниточки, ни спермы, ни свидетелей чего-либо или кого-либо подозрительного хитрый маньяк на месте преступления не оставлял. После него не оставалось ничего, кроме оскверненных трупов. Похоже, прозвище Звездочет пришлось сволочи по вкусу. Четвертая и каждая следующая жертва получала метку — три звезды, вырезанные на теле. Охраняющие Итоллы сбивались с ног, пытаясь разоблачить убийцу. Тщетно. Семь лет, на протяжении которых раз в пять-семь месяцев появлялся очередной труп красавицы, заставлял содрогаться страну, и, что самое ужасное, со временем содрогаться уже привычно. Были пойманы два подражателя Звездочета и казнены, но монстр оставался неуловим.

И вот теперь в родном доме Ари увидела ту самую татуировку — метку маньяка — на запястье симпатяги-визажиста. Обаятельного, улыбчивого, талантливого... чудовища. И, что было еще более ужасно, Джэро мгновенно понял, что разоблачен. Синие глаза огорченно моргнули. Визажист совершенно искренне вздохнул, отстранившись, потер запястье и посетовал:

— Не люблю ощущение маскировочного крема на коже, а лучше бы намазал. Теперь вот тебе, Ари, умереть придется, сама понимаешь.

'Умереть? Не хочу!' — стукнуло сердце в каком-то замедленном ритме, в пику ему голова заработала как никогда четко и ясно, просчитывая варианты. Бежать? Заорать? Попытаться разбить стекло в окне? Спрятаться с каликсом в ванне и звонить охраняющим? — нет, не получится, не даст, не отпустит. Значит, остается только один способ. Способ Амато, рода бойцов. Чтобы не дать нарастающей панике завладеть сознанием, Ари рефлекторно перешла на дыхание воинов, успокаивающее рассудок перед битвой. То самое, разученное из чистого упрямства во время тренировок брата.

— Жаль. Ты мне нравилась, — проронил Джэро, поднимая порванный браслет и пряча его в карман. Потом рука легла на пояс, погладила широкий ремень, пальцы скользнули к пряжке.

— Мне тоже жаль, — искренне согласилась Ари, жалея, разумеется, не об испорченных отношениях с визажистом, а о смертельной угрозе, нависшей над собственной жизнью. За недогадливость синьолла себя не корила. Куда ей было опознать убийцу, коль с этим до сих пор не справились охраняющие. Выигрывая время на осуществление плана, синьолла проникновенно попросила: — Окажите последнюю услугу клиентке, синьорез Джэронимо, закончите макияж. Хочу умереть красивой.

— Хорошо, — неожиданно пошел на уступку маньяк, перестав многозначительно поглаживать пояс. — Но потом мы распрощаемся с тобой навсегда, синьолла Ариэнна.

— Конечно, — мирно согласилась девушка, прикрывая глаза, чтобы дать возможность визажисту поработать с веками. Будто и не было между ними ужасного откровения, будто в кресле сидела беспечная синьолла, а тонкой кистью работал безобидный красавчик-визажист, вся опасность коего заключалась в способности разбивать женские сердца.

— Клянусь я не трону твоего тела, — пылко пообещал Джэро, нанося последние штрихи тонкой кистью. — Чистая душа отправится в путь к Соальдеру из чистого тела, ты не нуждаешься в муках преддверия и метках для указания пути! Я сделаю все быстро, ты не будешь страдать! Владетель простит мне одну смерть чистой. Я искуплю, очищу в его славу еще многих и многих! Очищу, чтобы грязь и похоть женская не пятнала молитв, извращая их, не чинила Крылатому Мечу беспрестанных страданий, от которых обливается кровью мое сердце.

— Спасибо, — слабая улыбка мелькнула по губам Ариэнны, получившей разгадку мотивов маньяка, над коей ломали головы лучшие психиатры-аналитики охраняющих. А каких только версий они ни выдвигали! Реальность оказалась банальна: убийца — религиозный безумец. Просто очень опасный безумец, из тех, чье помешательство не должен терпеть мир.

'Соальдер, помоги, укрепи мою длань', — будто по наитию или в пику маньяку Джэро, сделавшему из Владетеля оправдателя и чуть ли не пособника преступлений, мысленно послала Ари ритуальную мольбу в пространство.

Посылала, не надеясь, на ответ. И едва не вскрикнула от неожиданности, когда тело, но более всего правая рука от плеча до кончиков пальцев запылали внутренним огнем. С невероятной быстротой пальцы метнулись к коробке с украшениями для прически, где еще оставалось несколько длинных булавок с жемчужинами и такой же украшенный жемчугом декоративный стилет-заколка. Разворот всем корпусом. Стилет выпорхнул из ладони и расцвел в левой глазнице Джэро, войдя до упора.

На лице маньяка все еще блуждала почти извиняющаяся улыбка сожаления, а губы силились продолжить речь, когда он рухнул на ковер там же, где стоял и остался недвижим. Жар в теле Ари схлынул, к горлу подкатил кислый комок. Девушка едва успела добежать до ванной, где ее стошнило над раковиной. Еще несколько минут ее мутило, но позывы были сухими. Ариэнна прополоскала рот водой, затем мятной настойкой, машинально удивилась собственному цветущему отражению в большом зеркале. Выглядела Ари куда блистательнее, чем чувствовала. Прическа и макияж, сделанный специальной косметикой салона, смываемой лишь эксклюзивным тоником, выдержали все испытания.

Синьолла вышла из ванной. Стараясь не смотреть на Джэро, прошла к столику, где лежал каликс, спустилась на первый этаж дома, на кухню, и набрала номер Севайо.

— Синьорез Таддео, буенос диес, — дождавшись ответа, поздоровалась Ари, сама удивившись тому, что голос не спотыкается и не дрожит. Подрагивали пальцы и ноги, даже пришлось сесть на стул, но голос звучал ровно. — Я заранее приношу вам свои извинения на тот случай, если не смогу присутствовать на балу в Академии... Почему? Боюсь, у охраняющих, которых мне придется вызвать после нашего разговора, окажется слишком много вопросов. Я только что убила Звездочета... Нет, не стоит так шутить, ваша матушка жива и невредима, я имею в виду настоящего... Где я? На кухне... Да, он в доме, мертвый... Точно убила и точно Звездочета. Татуировка на руке. Кроме того, он сам признался, когда рассказывал, как убьет меня... Нет, совершенно невредима... Зачем вам приезжать?.. Да, понятно, сделка и дело чести. Хорошо, синьорез Севайо.

Ариэнна закончила разговор с женихом и нажала вбитый в память каликса номер дежурного охраняющего района.

— Младший охраняющий Марцио, буенос! — откликнулся тот.

— Синьорез Марцио, буенос диес. Говорит Ариэнна Амато с Ампело Гуидо пятнадцать.

— О, синьолла, — обрадовался звонку девушки заскучавший дежурный тихого райончика. — У вас проблемы? Кошечка опять залезла на дерево?

В прошлый раз на Ампело Гуидо охраняющих вызывала мама Ариэнны, чтобы помогли снять с дерева перепуганную молодую кошку соседей. Голосистое хвостатое недоразумение орало так, что спать было невозможно всей округе.

— Нет, хуже. У нас дома труп маньяка Звездочета. Я его убила, — сказала Ари. — Вы его заберите, пожалуйста, а то скоро вернется моя младшая сестра. Не хочу ее пугать.

— Синьолла шутит? — расслабленный веселый голос дежурного стал настороженно сердитым. Никто из охраняющих не любил юмористов, развлекающихся жестокими розыгрышами подобного рода.

— Нет. Я вас очень прошу поторопиться, синьорез. Труп, конечно, не встанет и не уйдет, но у меня может начаться стадия бурной истерики, и тогда я уже не смогу адекватно общаться с представителями закона, — обстоятельно ответила девушка.

На вазочку с конфетами и печеньем смотреть было тошно, поэтому Ари, все время, что потратила на переговоры с дежурным, внимательно, словно в первый раз, изучала заоконный пейзаж: разросшиеся под окнами кусты барбариса, карликового миндаля и жасмина, как раз набирающего буйный цвет, готовые взорваться благоуханным фейерверком.

Выключив каликс, Ариэнна встала. Голова была странно пустой и какой-то гулкой, как комната, из которой вынесли всю мебель, вещи и сняли ковры. Принимая это за последствия шока, Ари залезла в домашнюю аптечку и положила под язык пару успокоительных пастилок 'консуэлло'. Лучше всего было бы сделать укол, но сильных препаратов в доме не держали уже года два, с тех пор, как мать перестала плакать ночами по Ильхадону.

Синяя машина охраняющих с эмблемой 'шит и крылатый меч в овале' подъехала к воротам дома одновременно с файо Таддео аналогичного цвета. Ариэнна уже ждала их и сразу нажала кнопку на домашнем пульте, открывающую створки. Едва припарковавшись, синьорез Севайо буквально взметнулся с сидения, устремляясь к вышедшей из дома синьолле.

— Дорогая моя, ты цела? — нежно заключая в объятия девушку, воскликнул идеальный жених, не только играя на публику, а и буквально ощупывая невесту цепким взглядом.

— Да, Таддео, милостью Соальдера мне удалось выжить, — положив головку на грудь защитника, согласилась Ари и непритворно содрогнулась всем телом, вспоминая безумие, танцующее тарантеллу в глазах Джэро. В ответ теплые, такие надежные и бережные руки Таддео сжались сильнее.

— Синьолла Ариэнна Амато, буенос диес, — из машины охраняющих с весьма недоверчивым видом вылез дежурный Марцио и его напарник-водитель. — Где ваш ужасный маньяк?

— В доме. Второй этаж, первая комната от лестницы. Пойдемте, синьорезы, — ответила девушка, ничуть не возмущенная подобным подозрением. Она отлично понимала: никакого разумного разговора не будет, пока охраняющие сами не увидят труп.

Труп лежал там, где Ари его и оставила. Это только в страшных сказках ужасные монстры даже после смерти продолжают преследовать жертву, встают из могил и требуют крови. Джэро был самым обычным маньяком, потому стал заурядным мертвецом. Однако ж, увидев тело с татуировкой на запястье, Марцио подпрыгнул, взвизгнул почти по-женски и схватился за служебный каликс, как за священный знак Соальдера. Но, надо отдать охраняющему должное, сообщение и вызов для бригады коллег передал четко и быстро. Где-то в отдалении взвыла сирена. И уже буквально через пять минут у дома Амато стало не протолкнуться от охраняющих всех мастей.

Таддео не отходил от невесты ни на шаг, защищая ее от чрезмерного усердия охраняющих одним своим авторитетным присутствием. В комнату с трупом и вовсе девушку больше не пустил, даже вид от двери на тело маньяка, вокруг которого водили хоровод следователь, эксперт и фотограф, заслонил широкой спиной, когда отводил невесту в комнату по соседству — рабочий кабинет Ари.

Спустя минут десять с начала переполоха к выжившей жертве маньяка протолкался второй следователь, синьорез Витторе. Мужчина в возрасте, но сохранивший прекрасную форму и цепкий ум. На вопрос, где синьолле удобнее будет беседовать, за Ариэнну ответил Таддео:

— Здесь и покороче. Моей невесте слишком многое пришлось пережить.

— Синьорез Севайо, — оказывается охраняющий знал Таддео в лицо и, судя по тону, уважал. — Процедуры опроса не избежать, как бы мне лично ни хотелось оградить синьоллу ото всех переживаний. Такова печальная действительность. Даже подвиг, я не боюсь назвать поступок синьоллы Амато именно этим словом, требует улаживания формальностей.

Витторе присел на стул рядом. Острые темно-зеленые глаза начинающего седеть следователя словно шильцами прошили сидящую в рабочем кресле девушку.

— Я отвечу, — тихо согласилась Ари.

— Вам нужен доктор, синьолла? — первым делом с искренним участием уточнил Витторе.

— Нет, я не пострадала физически, а если вы о нервном стрессе... я рассосала две пастилки 'консуэлло'. Слабое средство, но пока неплохо действует. Введение успокоительного внутривенно после него в ближайшее время нежелательно. Спрашивайте, что нужно.

— Опишите, как все случилось, — предложил охраняющий, доставая блокнот для заметок.

— К балу в Военной Академии, куда я приглашена женихом, — Ари коснулась руки Таддео, легшей на ее плечо, — мне делали прическу и макияж мастера из салона 'Лик красоты'. По совету матери я пользуюсь их услугами уже лет восемь. Обычно вызываю на дом. Волосы убирает парикмахер Сэнтана, лицо делает... делал визажист Джэронимо, — начала рассказ девушка.

Время от времени синьорез Витторе переспрашивал или уточнял казавшиеся девушке незначительными подробности. Мало-помалу Ари добралась до финала:

— Когда Джэро закончил работу и снова начал обещать, что убьет меня чисто, в отличие от других жертв, замученных ради покоя Соальдера, я взяла из шкатулки декоративную заколку-кинжал и вонзила ему в глаз.

— Синьолла действовала в состоянии аффекта? — догадливо предположил следователь, делая какие-то пометки на белом листе.

— Нет, не думаю, — поразмыслив, покачала прелестной головкой девушка. — Я знала, чем и куда буду целиться, еще до удара, уже тогда, когда Джэро заканчивал макияж. При удачном стечении обстоятельств, такой удар был моим единственным шансом выжить. Чтобы убить безумца, не имея настоящего оружия, требовалось достать через глазницу до головного мозга. Слава Соальдеру, все получилось! Джэро не ожидал атаки, он решил, что я напоследок любуюсь своим отражением в зеркале. Длинная заколка сразу вошла глубоко, Звездочет упал и больше не двигался. Меня, — Ари несколько смутилась, — сильно затошнило. Когда стало полегче, я взяла каликс, спустилась на кухню и вызвала охраняющих.