Ген мужества

Семен взглянул на Стаса, тот кивнул — мол, все покажу и расскажу.

По дороге к своему новому жилищу Филин спросил:

— Федя, я все хочу спросить. А почему ты выбрал именно нас? Ну, я имею в виду фамилии. Это что — совпадение? Птичья команда какая-то.

Федор серьезно взглянул на парня.

— Сначала я хотел выбрать из архивных материалов отличившихся на полях сражений бойцов, — начал рассказывать он. Не только Стас, но и остальные бывшие покойники его внимательно слушали, — из тех, кого награждали посмертно. Но, перебрав сотни, тысячи имен я задумался. Правильно ли я поступаю? А без вести пропавшие воины, о подвиге которых никто и никогда не узнает? А миллионы отважных солдат, которые просто-напросто не успели совершить свой подвиг? А разве не подвиг то, что солдат прошел всю войну, а до дня победы дожить ему так и не удалось? — Семен горделиво расправил и без того прямые плечи. — Кроме того, история часто искажалась. Подвиги присваивались или придумывались. Не факт, что к нам переместились бы истинные герои, а не случайные ничем особенным не выделяющиеся личности или, что того хуже — приспособленцы или генеральские сынки. И тогда я решил применить теорию случайных чисел, правильней будет сказать — случайных имен. Компьютеру, управляющему процессом перемещения, надо обязательно конкретизировать задачу. Иначе он ее просто не воспримет. И я ввел исходные данные для поиска. Возраст от двадцати до сорока лет, физически крепкие люди мужского пола. Но такими оказались практически все погибшие во всех войнах бойцы. И я ввел еще один параметр. Ну, вы меня понимаете... — Скворцов заморгал и как-то по-детски — то ли смущенно, то ли виновато — добавил: — У меня ведь тоже птичья фамилия... Может, я поступил глупо?..

Стас дружески похлопал Федора по плечу:

— Ты правильно поступил, Федя. Иначе здесь был бы кто-то другой, и мы бы никогда не воскресли. А жизнь, скажу я тебе, хорошая штука!

5. Команда

— Так, мужчины, — сказал Юрий Орлов, когда они остались одни, — позвольте мне пояснить свое пожелание, высказанное господину Скворцову, остаться наедине и кое-что обсудить. Нам с вами действительно необходимо серьезно поговорить и кое о чем договориться, прежде чем мы примем окончательное решение.

— Так мы ж его вроде уже того... приняли, — заметил Семен. — Ты и принял.

— Я сказал Скворцову, что после того, как мы посовещаемся наедине, мы опять встретимся с ним и поговорим более конкретно. Только и всего. Никакого ответа — ни положительного, ни отрицательного — я ему не давал.

— А я обещал, поможем, — напомнил Семен.

— Я тоже заявил, что готов голову за правое дело сложить, — поддакнул Прохор. — Федор обрадовался. Нехорошо как-то получается...

Стас пожал плечами и повторил:

— А разве есть выбор?

— Выбор всегда имеется, — резонно ответил Юра. — Например, отказаться от участия в сопротивлении...

— И сидеть тут под землей как крысы?! — возмущенно перебил Воробьев. — Жрать похлебку из змей и ждать когда тараканы в гости пожалуют? Нет уж, помирать, так с музыкой!

— ...Или попросить, чтобы нас вернули в наше прошлое, — невозмутимо продолжил Орлов. — Каждого в свое. Правда боюсь, что для этой цели на Островке Надежды не найдется достаточных резервов электрической энергии.

— Ты куда клонишь, белогвардейская морда! — просипел Семен. — Чистеньким остаться хочешь? Или планетян испужался?

— Вот об этом-то я и хотел поговорить, — покивал головой Юрий и произнес задумчиво: — Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет.

— Поручик! Давайте ей богу ближе к делу, — немного раздраженно сказал Прохор. — Не могу себя завзятым книгочеем назвать, однако с творениями сего баснописца знаком. А давеча и басню господина Чуковского услыхал — про таракана и воробья. Может уже хватит баснями друг друга кормить?

— Хорошо, — согласился Орлов, — без басен обойдемся. Мне кажется, что наш уважаемый потомок, господин Скворцов, допустил маленькую, но очень существенную тактическую ошибку, когда собрал нас четверых под одной крышей. Все мы — люди из прошлого, но у каждого из нас было свое прошлое — своя жизнь, свое воспитание и свои идеалы. Нас, конечно, многое объединяет — мы солдаты и присягали на верность отечеству, — но разногласий у нас немало... Сейчас перед нами, такими разными, а порою непримиримыми, с иными взглядами и убеждениями встала задача, решению которой можем помешать мы сами, вернее, наши разногласия. Я вижу готовность каждого из вас самоотверженно встать на защиту землян от инопланетных захватчиков. Я и сам готов это сделать. Но боюсь, что слаженной команды из нас не получится. Мы постоянно схватываемся в каких-то ненужных глупых словесных баталиях, мы поддеваем и подначиваем друг друга. Если такое положение вещей будет иметь место и в дальнейшем, увы, господа, я не ручаюсь за успех операции. А по сему... — Юрий развел руками, — вопрос нашего участия в акции сопротивления остается открытым.

— И что вы предлагаете, поручик? — спросил Прохор.

— Предлагаю каждому из нас задуматься и сделать выводы.

— А чё тут думать? — буркнул Семен и почесал макушку. И замолчал, осознав вдруг, что сказанное поручиком Орловым, сказанное деликатно, без малейшего намека на личности, более всего касается именно его.

Задумались все.

Штаб-ротмистр Сокольский подумал:

"Поручик прав. Заносчив я, однако. Гордыня дворянская так и прет порою. Воробьева деревенщиной и человеком темным, необразованным, рангом ниже себя стоящим считаю. Оно так, конечно, но... А ведь он, Семен, такой же воин российский, как и я. Так же жизнь свою за отчизну отдал. А тягот и лишений на долю его поболе моего выпало. Надо бы как-то попроще быть что ли..."

Стас молча смотрел на своих товарищей, переводил взгляд с одного на другого. Вроде бы ровен он был с каждым. Никого не выделял, никому плохого и обидного не говорил. Ну, разве что над Прохором с его Бержераком немного поизгалялся, так больше над самим Бержераком, чем над Прохором. По поводу скворцовских соплеменников нелестно отозвался, так то должно быть Феде обидно. А так... что еще? Вроде бы образованностью своей не хвастал. Вроде бы... Да нет, в общем-то, пристойно себя вел. Может, сразу почувствовал, что вместе одну лямку тянуть придется? Потому и приглядывался к каждому — оценивал, насколько сильны и выносливы будущие члены команды. Его команды. Вот! Почему-то сразу пришло: будет он над ними старшим. А почему? Потому что считает себя более опытным, более знающим, пожившим в просвещенном времени?

Стас остановил взгляд на поручике Орлове.

Юра Орлов тоже о чем-то думал. Наверное, корил себя, что сорвался, назвал быдлом власть Советов.

"Вот кому старшим быть, — подумал Стас. — Деликатен, выдержан, даже сдержан, а сила ощущается — и физическая и духовная. И по возрасту... Моложе Семена, но старше и меня и Прохора. Да и опыта Юрию не занимать. В военном деле наверняка лучше каждого из нас разбирается..."

Как ни странно, первым для разговора созрел Семен Воробьев. Посопев и покряхтев с полминуты, встал, подошел к Орлову и протянул ему руку:

— Мириться давай. Я подумал малость... что нам с тобой делить, поручик? Родину? Так она у нас одна. И большая она, родина-то. А нынче так вообще, вся Земля — родина. Уж чего-чего, а нам с тобой на шарике места хватит. Да и война гражданская уж давно закончилась, все на свои места встало. Ты прости меня, поручик!

— Звучит искренне, верю. — Юрий ответил на рукопожатие и, не размыкая его, произнес слова, похожие на клятву: — Будем единой командой. Будем громить врага, посягнувшего на Землю нашу. А если какая-то тень в наших отношениях осталась, общие волнения и опасности прогонят и ее.

— Будем командой! — Прохор встал и положил свою гладкую и сильную приведенную в полный порядок лаборантом-парикмахером Леней руку поверх рук Воробьева и Орлова.

Стас присоединился и, положив свою пятерню сверху, сказал:

— А иного и быть не могло. Не было у нас выбора. Нас тут четверо нормальных мужиков. Четверо на все человечество. Будем командой. Только у меня предложение, — Стас испытующе посмотрел в глаза товарищам. — Давайте обращаться друг к другу на "ты". А то — кто тыкает, кто выкает. То гусар, то поручик. То господин, то товарищ. Мешанина и неразбериха. Вы не против?.. Тогда заметано! А! Еще одно предложение имеется. Как вы насчет таких позывных: Орел, Сокол, Воробей, ну и Филин, само собой?

Возражений не последовало.

Филин подошел к немудреному, в общем-то, прибору внутренней связи, щелкнул тумблером и набрал на клавиатуре код Скворцова. Экран вспыхнул голубизной, и через пару секунд на нем возникло лицо Федора. В его глазах можно было легко заметить нетерпение и тревогу.

— Орел, твой выход, — Стас жестом пригласил Юру к экрану видиоспикера, тем самым, наделяя его полномочиями командира группы. Тот без лишних церемоний подошел и встал перед монитором, объявив их общее решение:

— Федор Джонович, мы готовы приступить к подготовке операции.

Все увидели, как плечи Скворцова облегченно опали. Он вздохнул и промолвил:

— Я безмерно рад, господа. Какими будут ваши первые шаги? Что мне необходимо сделать, подготовить?..

— Первым делом пришлите сюда того самого родственника руководителя электростанции. И хорошо бы, если при нем будет карта или план электростанции. Что-то подобное у вас есть?

— Конечно. В памяти компьютера хранится вся исчерпывающая информация по АЭС, а так же чертежи подземных коммуникаций. Компьютер и принтер в вашем боксе имеется. Через некоторое время человек, о котором мы говорили, будет у вас, он поможет вам ознакомиться с этой информацией и ответит на все вопросы. Вы сможете выбрать и распечатать все, что нужно для дела. Этот человек не только родственник главного энергетика станции, но и работал на ней до вторжения в качестве оператора.

— Замечательно.

— Что-то еще?

— Да. Подготовьте, пожалуйста, все к нашему визиту в оружейную комнату. Все, чем вы располагаете, а мы выберем необходимое.

Закончив разговор, Орел обратился к товарищам:

— Итак, друзья, теперь нам необходимо определиться с выбором командира нашей группы.

— А чё определяться? — немало удивился Воробей. — Я подумал, ты у нас командиром будешь. Вон как ловко Федору задания даешь. Я б так не смог. Да и вообще, мое дело — приказы выполнять. Могу бойцов по позициям расставить, сектора стрельбы указать, в атаку их поднять. Могу супостатов громить — и самолично и в составе взвода. Хошь огнем его, гада, хошь в рукопашную. Тактически-то я картину боевых действий зрю и команду бойцам правильную дать сподоблюсь, а вот стратегически мало подкован. Так что, Орел, за тебя я свой голос даю.

— Я потомственный военный, ребята, — вступил в разговор Сокол. — И отец мой и дед в офицерских эполетах хаживали. А прадед, Евграф Порфирьевич Сокольский, из рук самого Петра Алексеевича шпагу с золотой гардой, каменьями драгоценными усыпанной получил за боевое отличие в Полтавском сражении. Я науку военную, что называется, с молоком матери в себя вобрал. Но какая то наука? Верховой езде значительно обучен. Сабля, шпага, рапира для меня все равно, что перо писарю какому-нибудь. Пикой владею, с огнестрельным оружием обращаться умею... А тут, по всему видать, другие знания надобны. Древний я уж больно для современной войны. Я тут посчитал, мне уже пятьсот девятый год идет. Слушал я, о чем Филин наш с Федором разговаривали, слушал — мало что уразуметь смог. Не гожусь я в командиры, ребята. Пускай уж кто-то из вас двоих предводительствовать нами будет — либо Филин, либо ты, Орел.

Орел покачал головой:

— Я предлагаю назначить командиром Филина. Он ближе всего к нынешнему времени жил. Многое ему здесь знакомо и понятно. И про инопланетян он знает и о генетике наслышан. Да и в технике — военной и прочей лучше нас разберется. И вообще, я заметил, что парень он неглупый и вполне порядочный. Что скажете, друзья?

— Я уже свое слово сказал, — первым ответил Сокол. — Либо ты, либо Филин. Ежели считаешь, что Филин командовать должен, что ж, я к твоему мнению присоединяюсь. Возражений нет.

— По-моему, Стасик парень нормальный. Я тоже не против, — коротко высказался Воробей.

— Мужики, — немного смущенно, сказал Филин. — Я, конечно, польщен вашим доверием. Но справлюсь ли? Опыта у меня не так чтобы очень. Я самый младший в нашей команде — и по званию и по возрасту...

— Возраст вполне подходящий, — заметил Орел, — а звание... не в звании дело. А вот что касается твоего опыта, тут ты, Филин, неправ. Ты опытнее любого из нас. Ведь ты все войны прошел — и Отечественную 1812 года, и Гражданскую, и ту Великую войну, до конца которой нашему многоуважаемому Воробью дойти не довелось. Да и много других войн. Неважно, что лично ты в них участие не принимал, предки твои принимали. И тебе знания о них передали. А что не помнишь, как все было в тех войнах — как сражались, как в атаку шли и побеждали, так в нужной ситуации все придет и поможет тебе правильное решение принять. Уверен...

В дверь тихонько постучались.

— Это, наверное, направленный Федей специалист по атомной энергетике, — Стас прикосновением ладони к считывающему устройству открыл дверь и буквально застыл на пороге.

— Здравствуйте. — Орел, Сокол и Воробей услышали певучий женский голосок, но увидеть посетительницу не смогли — Филин своими широкими плечами заслонял весь проем.

— Здрасьте... — Стас опомнился и отошел в сторону, пропустив даму в помещение. Орел и Сокол моментально поднялись со своих мест. Немного помешкав, Воробей последовал примеру товарищей.

Девушка была потрясающе хороша. Темно-русые волосы, заплетенные в толстую косу, туго стянуты на конце черной ленточкой. Огромные карие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, смотрели на гостей из прошлого с нескрываемым интересом. Комбинезон, в который она была облачена (впрочем, такие же комбинезоны были на всех подземных жителях, включая и наших героев) сидел как влитой, выгодно подчеркивая достоинства ее ладной невысокой фигурки. На вид девушке было не более двадцати.

— Что за счастливая случайность привела в наше скромное жилище столь очаровательную юную незнакомку? — Неискоренимое гусарство Сокольского вынесло его вперед. Он поклонился, щелкнул каблуками и хотел было по привычке представиться как обычно (штаб-ротмистр Лейб-гвардии Гусарского полка его величества... и так далее), но спохватился и назвался по-другому: — Сокол, к вашим услугам, сударыня.

— Орел, — коротко кивнул Юрий.

— Э-э-э... Воробей, стало быть, — мигнул обоими глазами Семен.

— А я Филин, — обрел дар речи Стас.

— Станислава, — представилась девушка; Стас удивленно вскинул брови. — Но Станислава это слишком длинно, поэтому можно просто — Стася. Меня направил к вам Федор Джонович.

— А, — сказал Филин.

— Вы, наверное, тот самый родственник одного из руководителей электростанции? — догадался Орел.

— Главный энергетик АЭС, Светлов Игорь Андреевич — мой папа.

— Вот как...