Моё сердце бьётся для тебя

Орилэй демонстративно зевает и заявляет:

— Поздно уже, пора спать ложиться. Пойдём, Олли, я покажу, где ты будешь спать. — И, схватив сестру за руку, тащит её за перегородку. А я, вздохнув, принимаюсь устраивать наше супружеское ложе у камина.

Через час все легли, везде был потушен свет, и я, поцеловав Орилэя в затылок, пробормотал:

— Спокойной ночи.

Лэй тут же повернулся ко мне, удивлённо заглядывая в глаза.

— Ты что, серьёзно? Тебя же два дня не было!

— И что? Спи, а то ещё сестрёнку твою разбудим.

Он затих, настороженно прислушиваясь, чтобы через пару минут призывно потереться ягодицами о мои бёдра.

— Она уже спит. — Прошептал он, и жалобно протянул. — Давай, а? На озере у нас так ничего и не вышло, а я соскучился.

Скользнув рукой по его телу, убеждаюсь, что он уже возбуждён до предела, и дополнительные ласки не требуются. Впрочем, как и мне.

— А как же... — Заикаюсь, было, и тут же мне предъявляется баночка с кремом.

— Стащил, пока мы постель стелили.

Улыбаюсь его предусмотрительности, и, задушив робкий голосок разума, поддаюсь зову нашего общего желания.

— Только тихо.

Он послушно кивает и, приспустив штанишки, поворачивается ко мне спиной, подтягивая колени к груди.

Тщательно смазав его дырочку, медленно погружаюсь в восхитительно узкую глубину его тела. Лэй едва слышно постанывает, комкая в руках простыню.

— О, Рин. — Шепчет он, а я вдруг требую:

— Скажи, что ты мой.

— Я твой. Весь твой. Только твой. Навсегда твой. Твой... твой... твой... — Выдыхает он с каждым моим толчком и, всхлипнув, выгибается. — Ри-и-ин! — Полубеззвучный крик.

Я чувствую, как и без того тесные стенки его прохода конвульсивно сжимаются и, не выдержав, сам содрогаюсь от наслаждения, чуть прикусывая чувствительное местечко у основания шеи моего эльфёнка.

Его тело расслабленно обмякает в моих руках. Хочу отстраниться, но его прохладная ладошка ложится мне на ягодицу, не давая этого сделать.

— Останься. — Просит он. — Давай немного полежим так.

— Давай. — Легко соглашаюсь. Мне очень приятно такое проявление его доверия и любви.

* * *

А рано утром, ещё до рассвета бужу его поцелуями и всё начинается сначала. Немного переведя дыхание, беру его на руки, несу в бассейн, и там уже он пристаёт ко мне... В общем, когда мы вышли из бассейна, утро уже вступило в свои права. Я принялся за приготовление завтрака, Лэй собирал нашу постель, а на пороге спальни появилась сонная и встрёпанная эльфийка.

— Доброе утро. — Пожелали мы ей хором.

— Доброе. — Девчонка мучительно краснеет и отводит глаза.

— Как спалось? — Ехидничает мой младший. — Мы тебе не сильно мешали? Ты скажи хоть, понравилось?

Оллиниль вспыхивает и краснеет ещё больше.

— Ох, и язва же ты, Лэй. — Неодобрительно качаю головой.

— А нечего было за нами вчера подглядывать! — Праведно возмущается он.

— Я... — Растерялась эльфийка и, всхлипнув, бросилась вон из дома.

— Ну и чего ты этим добился? — Укоризненно смотрю на эльфа.

— Заслужила. — Бурчит мой малыш, насупившись, а потом виновато. — Ты думаешь, она сильно обиделась? Я найду её.

Эльфёнок кинулся к двери, но я, перехватив его за шиворот, остановил.

— Сиди уж, и за завтраком следи, чтобы не пригорел. Сам за ней схожу.

Уверенно двигаюсь за её запахом и через несколько минут обнаруживаю рыдающую эльфийку под кустом ежевики. Вздохнув, обнимаю её и ласково шепчу какие-то глупости, успокаивающе гладя по голове. Наверное, это моя судьба — нянчиться с несовершеннолетними эльфами, подтирая им сопли. Ну почему у остроухих до ста лет такая неустойчивая психика? Мало мне было вечно краснеющего и плачущего по пустякам Лэя, так теперь у меня ещё и его сестрёнка с теми же симптомами. Да пока им сотня стукнет, я ж поседею!

— Почему он так со мной, будто я ему враг какой-то? — Всхлипывает Оллиниль.

— Понимаешь, девочка, во-первых, ты действительно не очень хорошо поступила. Это слишком интимная, личная сторона жизни, предназначенная только для двоих. Больше так не делай, договорились?

— Простите. — Она отстранилась, размазывая слёзы по щекам. — Я не хотела ничего плохого, я просто случайно... а потом... — Эльфийка снова краснеет и старается не встречаться со мной глазами.

Усмехаюсь.

— Передо мной можешь не извиняться. В моей жизни чего только не было, так что сторонние наблюдатели меня мало волнуют. Другое дело Лэй. У эльфов вообще касательно этой темы довольно строгое воспитание. Ну да ты и сама знаешь. Он просто смущается, а грубость его, защитная реакция. Не обижайся на него, хорошо? И постарайся с ним поговорить и помириться.

Согласно кивнув, Оллиниль поднялась на ноги.

— Ну, я... пойду?

— Иди.

Она делает несколько шагов и замирает.

— Спасибо.

Улыбаюсь ей в ответ. Меня поблагодарили? Я польщён, кажется, отношения налаживаются.

Когда через полчаса (специально дал им время объясниться) я вернулся домой, всё было как прежде. Ничего не напоминало об утреннем происшествии и впредь мы больше к этой теме не возвращались.

Глава 13.

Оллиниль никак не могла уснуть. Ей хотелось пить. Услышав за перегородкой тихое переговаривание брата с оборотнем, она решила, что раз они ещё не спят, то не будет преступлением встать и налить стакан воды. Но когда, бесшумно ступая, девушка вышла из спальни, то нарвалась на потрясающую воображение картину.

Передав оборотню какую-то баночку, Ори откинул к ногам покрывало, и, приспустив штанишки, повернулся к мужу спиной, немного подгибая колени и оттопыривая задницу. Не успела эльфийка удивиться бесстыдству брата, как оборотень, погладив Ори между ног рукой, стал засовывать в него свой половой отросток. Судя по издаваемым юным эльфом стонам наслаждения, ничего плохого Дэррин с ним не делал, и Оллиниль хотела, было уйти к себе, но не смогла оторвать взгляд от разворачивающегося перед ней действа. Она не была настолько уж глупа, чтобы не понять, что видит. Её до глубины души поразила эта сцена животного совокупления. Поразила необычайной нежностью и любовью, сквозившей в каждом движении оборотня, в каждом "Я твой", выдыхаемом Ори в такт ритмичным толчкам Дэррина. А потом эльф выгнулся, его отросток выплеснул на простыни струю белого семени и её брат обмяк в руках расслабленного, так же как и он супруга.

Тихо на цыпочках вернувшись за перегородку, эльфийка ещё долго ворочалась с боку на бок, осмысливая увиденное. В Лесу их учили, что половое сношение — это неприятная обязанность, необходимая для образования потомства, а получать от этого удовольствие могут лишь дикие звери, и недалеко ушедшие от животных разумные. Но перед глазами стояло лицо брата, раскрасневшееся от охватывающих его эмоций, прикрытые в наслаждении глаза, его тихие, полные страсти стоны... и то, как он выгибался навстречу оборотню, потираясь своим телом о его там, на берегу озера.

Только сейчас ей стала ясна причина взглядов, бросаемых Ори на оборотня. Стали понятны мимолётные прикосновения, желание быть ближе друг к другу, что девушка находила странным, никогда не встречая раньше такой потребности в тесном контакте ни у кого. Даже у родителей, чей брак, как ей говорили, был заключён по любви, что в эльфийской среде было редкостью. Она никогда не замечала таких жадных взглядов, какие бросал оборотень на её брата. Родители ни разу на её памяти не целовались так чувственно и подолгу, уделяя этому каждую свободную минуту, как Ори и Дэррин.

Неужели любовь на самом деле такая? И эльфийке вдруг отчаянно захотелось тоже ощутить подобные чувства. Любить и быть любимой.

А утром супруг её брата открылся ей с новой стороны.

* * *

Когда Оллиниль вышла к завтраку, Орилэй набросился на неё с обвинениями. Девушке стало очень обидно, она растерялась, чувствуя за собой вину, не зная, что сказать, как оправдаться, и, расплакавшись, выбежала из дома в лес. Где и нашёл её Дэррин. Он осторожно обнял эльфийку, принялся успокаивать, объяснил причины, по которым брат на неё разозлился, и посоветовал помириться.

— Ори. — Тихо позвала она, остановившись на пороге.

Эльфёнок бросился к сестре, и крепко обнял.

— Прости, Олли, я не хотел тебя обидеть.

— Нет, это я должна извиняться, я знаю, я не права. Мне не следовало смотреть как вы... как... — Оллиниль покраснела и не смогла продолжить. — Я просто хотела пить. — Скомкано закончила она, совсем смутившись.

— Ладно. — Ободряюще улыбнулся Орилэй. — Мы оба были не правы. Забудем. Но больше, пожалуйста, так не делай, иначе я попрошу Дэррина найти тебе жениха, чтобы ты сама всё узнала на личном опыте. — Шутливо пригрозил он.

За завтраком Дэррин предложил магией отрастить ей срезанные волосы, как сделал это брату, но девушка отказалась, аргументируя тем, что так удобнее и не придётся мучиться с расчесыванием. Ори развеселился, сказав оборотню, что прежде чем возвращать её волосам былую длину, надо сначала выдать эльфийку замуж, из чего та сделала вывод, что коса её брата, дело рук его старшего супруга.

Когда же Орилэй потащил сестру во двор тренироваться в стрельбе из лука, Олли поняла, что мир сошёл с ума. Всему Великому лесу было известно, что её брат не умеет стрелять, а тут он вдруг ровно одну за одной укладывает стрелы точно в цель. Заявив просто, что это, мол, его Дэррин научил. А потом предложил обучить её верховой езде. Оллиниль отказалась, но он продолжал настаивать до тех пор, пока на её сторону неожиданно не встал оборотень, ехидно поинтересовавшись:

— Лечить её ты будешь?

— Ну, меня же ты лечил. — Удивился эльфёнок. — Почему Олли не сможешь?

— А ты помнишь, КАК я тебя лечил? — В том же тоне продолжил Дэррин.

Судя по тому, как запылали ушки её братца, эльфийка заключила, что "лечение" применяемое оборотнем подходит под разряд "только после брака".

Пришлось Орилэю ехать кататься в одиночестве, а в Оллиниль вцепился его супруг, решивший вдруг проинспектировать магические возможности девушки.

— Лэй сказал, что ты колдуешь, вот и посмотрим, насколько плохо у тебя это получается.

— Почему плохо?! — Возмутилась девушка.

— Потому что в Истэрскую Школу Магии, которую я, кстати, окончил с отличием, эльфийских магов рангом ниже магистра всегда зачисляли на первый курс в общем потоке. Ты уже магистр? — Поинтересовался он, и сам же ответил. — Разумеется, нет. Мала ещё больно.

Оллиниль хотела, было возмутиться, но её грубо оборвали.

— Раз ты больше не принадлежишь Лесу, тебе надо искать свою дорогу в жизни. С таким даром как я у тебя ощущаю, твоё место в Школе Магии. Истэрская — лучшая из всех. Но чтобы в неё поступить, мало просто обладать способностями, нужно ещё и уметь рационально их использовать. Хотя бы по минимуму. У тебя же пока и этого нет.

* * *

Через 4 часа выжатая как лимон эльфийка, обессилено рухнула на стул, чувствуя себя полным магическим ничтожеством, когда изощрённо издевавшийся над ней всё это время оборотень заметил:

— Ну что ж, довольно неплохо. Если честно я ожидал много худшего. Ты давно не практиковалась, это заметно, но даже сейчас твои возможности впечатляют.

Девушка благодарно кивнула и улыбнулась. Неожиданная похвала была очень приятна. Но радовалась она не долго. Дэррин выгрузил перед ней на стол внушительную стопку книг, сказав, что они продолжат занятия, когда эльфийка ознакомится с теорией. Обречённо застонав, Оллиниль засела за учебники. Расположившийся у камина эльф, который после конной прогулки тоже обложился книгами, только усмехнулся, уже зная, каким суровым и требовательным учителем может быть его возлюбленный.

После ужина, Оллиниль поспешила скрыться за перегородкой, прихватив с собой на всякий случай кувшин воды. Когда на землю опустились сумерки, девушка различила еле слышный скрип входной двери.

Полежав несколько минут в абсолютной тишине, Оллиниль осторожно поднялась с постели и выглянула в окно. На улице было довольно темно, и всё что она смогла различить в слабом свете убывающей луны это контуры двух сплетённых тел у дерева. Разочаровано вздохнув, эльфийка вернулась в кровать и, немного поворочавшись, уснула.

Глава 14.

Новый день подошёл к концу и Дэррин как обычно притянул в свои объятья Орилэя. Тот, вздохнув, положил голову ему на плечо. Но когда рука мага скользнула вниз, пробираясь под лёгкую ткань эльфовых штанишек, отстранился.

— Рин, не надо.

— Что-то случилось? — Спокойно поинтересовался оборотень, не спеша убирать руку.

— Нет, но... — Эльфёнок оглянулся на перегородку, за которой спала (по крайней мере, должна была) его сестра.

— Пошли на улицу. — Вдруг предложил Дэррин.

— На улицу? — Лэй посмотрел на возлюбленного как на безумца, а потом усмехнулся. — А пошли!

Тихонько выскользнув за дверь, оборотень потянул эльфа к ближайшему дереву. Быстро скинув одежду, он прижал Орилэя к стволу могучего дуба, страстно целуя в губы. Поцелуи опускались всё ниже и ниже, пока маг не стал на колени, прижавшись лицом к бёдрам Лэя. Запустив пальцы Дэррину в волосы, Эльфенок направил его губы к своему подрагивающему возбуждённому члену. Когда влажная пещерка рта оборотня поглотила его головку, эльф откинулся на дерево, глухо застонав. Разрядка наступила быстрее, чем хотелось бы им обоим.

Немного погодя они поменялись местами, и уже Лэй заставлял старшего супруга издавать сладостные стоны, возвращая ласку. Но Дэррин прервал остроухого раньше, чем тот смог довести его до финала. Приподняв Орилэя над собой и велев обхватить его за пояс ногами, маг медленными толчками стал погружаться в тело любимого. Руками уперевшись в ствол дерева за спиной Лэя, чтобы не поранить нежную кожу эльфа шершавой корой дуба, оборотень, резкими рывками двигаясь в такт бешеному сердцебиению, в два счёта достиг собственного удовлетворения и расслабился, уткнувшись лбом в плечо своего младшего.

— Рин. — Немного ошарашенный таким напором эльфёнок, ласково провёл рукой по волосам возлюбленного.

— Я знаю. Подожди. — Хрипло отозвался оборотень и Орилэй замер, вдруг почувствовав, как Дэррин внутри него снова наливается силой.

— Извини, я сделал тебе больно? — Маг виновато заглянул в глаза своему эльфу.

— Нет. — Покачал головой тот.

— Ты меня с ума сводишь. — Прошептал оборотень, прижавшись щекой к виску младшего супруга и начиная медленные плавные движения.

На этот раз он позволил себе расслабиться и получить наслаждение только после того, как Лэй содрогнулся и обмяк в его руках. Занеся в дом сонного эльфёнка, маг смыл все следы их соития и улёгся спать, так и не выпуская его из объятий.

А на утро Дэррин объявил своему остроухому семейству, что они уезжают.

* * *

— Как?! — Воскликнул Орилэй, услышав неожиданную новость. Обведя испуганно растерянным взглядом такой привычный, такой родной домик, в котором он впервые по-настоящему жил и был счастлив. — Куда?

— В Истэр. — Ответил ему маг, невозмутимо смазывая маслом булочку. — Столицу свободного княжества Верлон.

— Но зачем?