Сейчас, когда она провела какое-то время со своими миньонами, она могла заметить разницу между ними и гоблинами. Гоблины представляли собой... нет, Луизе было трудно классифицировать, но слово "мешанина" наиболее точно описывало их. Они выглядели более тощими и слабыми, чем коричневые, шкуры их варьировались от темно-желтого до грязно-зеленого, глаза казались более тусклыми, чем у миньонов, а сзади она заметила небольшую кучку тех, кто имел рожки, как у красных. Они выглядели почти как рисунки в различных бестиариях Академии, что только упрощало дело. Самый крупный гоблин вышел вперед, и что-то проорал на каком-то корявом языке.
Маггат, стоящий за Луизой, прочистил горло.
— Кхм, — сказал он. — Вождь гоблинов сказал, что страшноглазая леди не пугает его сейчас и не испугает в будущем. Она имеет страшные глаза поработителей, но не носит брони. Он говорит, что убьет её и заберет её блестящую руку себе, — Маггат сделал паузу. — Он еще много чего говорит, но в основном это похвальбы и грубости в нашу сторону, — добавил он.
— О! — Луиза пососала свою нижнюю губу. Вождь гоблинов был крупнее других и носил лучшую броню — она выглядела, словно её сняли с королевского стража дорог. Это подтверждалось сушёной человеческой головой, свисавшей с пояса, что само по себе всё сильно упрощало.
"Моя леди, придерживайтесь плана", — прозвучал в её голове голос Гнарла.
Она кивнула.
— В э-этом случае я вызываю тебя... на дуэль! — объявила она, сжимая свой бронированный кулак. — Если я выиграю, то все его последователи будут служить мне!
Среди гоблинов началось перешептывание, а вождь пролаял одно-единственное слово и вытащил свой "меч", который оказался краденым мясницким тесаком.
— Идет, — без особых хитростей перевел Маггат.
Луиза сглотнула.
— Убивал ли он людей до этого? — спросила она своего прислужника, лениво подняв свою левую руку так, чтобы огонь подсвечивал её лицо.
Короткий обмен фразами на гоблинском языке.
— О да, — перевел Маггат. — Он говорит, что убил множество, два из двух людей. Он говорит, что убьет тебя и использует для...— коричневый миньон сбился. Причиной этого была Луиза, дохнувшая на огонь, послав вперед мощный поток пламени. Он пожрал вождя, который успел лишь вскрикнуть. А когда развеялся плотный белый дым, от него остались только обугленные кости и раскаленные остатки металлических вещей.
— Есть еще придурочные гоблины, желающие сразиться с Повелительницей? — гордо поинтересовался Маггат.
Общее мнение было "нет", а слишком тупых гоблинов с особой жестокостью избили до потери сознания миньоны. Еще одна куча гоблинов была выловлена в болотах, а теперь их ждал долгий и неприятный путь обратно в башню, где им предстояло присягнуть ей. А ей, кстати, пришла в голову отличная идея сделать паланкин, поэтому она даже ног не замочит.
*
Луиза была в отвратительном настроении, когда они вернулись.
— Выпороть их! Дополнительно! — рявкнула она на охрану в конце концов расчищенного входа в башню. — Да, я именно этого хочу! Я х-хочу видеть, как они страдают за это!
Надувшись, она потопала в свою новую спальню. Она умудрилась найти это место на частично разрушенном втором этаже, где кто-то приладил к оконному проему ставни. Эти последние выглядели так, словно их когда-то отодрали от крестьянского дома — зато сквозь них проникал настоящий дневной свет. Спальня была значительно лучше того жалкого места, где ей приходилось жить в начале. Однако, хоть условия стали лучше, чем выгоревшие дотла стены, это всё еще были руины, и она понимала, что живет на развалинах.
Показателем того, насколько ей пришлось понизить свои стандарты, могло служить то, как страстно она мечтала о своей неглубокой ванне, которую миньоны уперли из комнаты, полной отрезанных и оживленных рук (причем у всех них был прекрасный маникюр, что само по себе довольно странно).
Луиза набрала в ванну дождевой воды из бочки, стоящей в комнате, и сунула в воду файербол, чтобы та нагрелась. Потом сняла с себя мокрую и смердящую болотом одежду, швырнув её подальше. И еще одна одежда пришла в негодность, при том, что последние несколько месяцев ей пришлось носить только то, что она нашла здесь. Вещи её размера были довольно редки, к тому же существовали моральные проблемы, заключавшиеся в том, что сложно носить вещи вероятных жертв вампира, или в том, что большинство принадлежало крестьянам и не соответствовало её вкусам.
Попытки стирки силами миньонов были... неудачны. Она закричала от злости, и от этого ей стало чуточку легче. Один из захваченных гоблинов попытался сбежать, и её паланкин был сброшен в болото. Она была вся мокрая и вонючая, и она снова закричала. Единственной вещью, которая не промокла, была перчатка, которую она теперь не снимала. Её было приятно носить и... честно говоря, теперь она ощущала себя голой без неё. Даже более голой, чем сейчас. Со вздохом она погрузилась в горячую воду, поклацывая металлическими пальцами по краю ванной.
А еще эти отвратительные мелкие гоблины начали смеяться над её башней. Они говорили: "Мая не видеть башни", "Башня Повелительницы такая же плоская, как её грудь", согласно переводу Маггата.
О, их бы пороли, пока они не оказались бы в сантиметре от смерти, если бы у неё было право голоса в этом деле. Она погрузилась глубже в свою тесную ванну, выдувая темные пузыри гневного отмщения.
Хотя она ненавидела признавать это, но в её... не слишком большом росте были свои преимущества. Ей удавалась, если она плотно сжималась, почти погрузить голову под воду и избавиться от запаха болота, пока он не смешался с запахом сырой башни.
Открыв под водой глаза, она уставилась на потолок. Когда она вернется к цивилизации, она никогда не будет жаловаться на мелкие неурядицы, вроде слуг, опаздывающих принести полотенца. Боже. Как её не хватает таких мелочей. Или лимонного мыла. Или... мыла, которое не делают миньоны из крыс и грибов. Она съела слишком много грибов и крыс за последние месяцы. Есть крыс. Фу!...
Ну, хорошо, возможно rat au vin был неплох.
Она осознала, что на неё таращится пара круглых глаз, и села в ванной, подняв тучу брызг.
— Ах, Ваша Злобность. Я вижу, что Вы в довольно жестоком и мстительном настроении сегодня. Прекрасно, — сказал Гнарл, выпрямившись на своем месте. Старый миньон показывал свое привычное восхищение её норовом, до тех пор, пока он был достаточно экстравагантным, что... ну, честно говоря, когда она успокаивалась, она чувствовала легкий стыд за это одобрение. — Я должен выяснить, желаете ли Вы обзавестись пыточной камерой для этих моментов, хотя это, конечно же, зависит от наших финансовых обстоятельств.
Опомнившись, Луиза взвизгнула, сжавшись в комок, и постаралась прикрыть себя.
— Ты ч-что здесь делаешь? — спросила она своего старшего советника, пока шут — который, к сожалению, пережил всё, что она на нем испробовала — скакал вокруг них. Её щеки были ярко-красные от стыда.
— Я пришел поговорить с Вами, моя...
— Я в ванной, пошел вон!
Она была уверенна, что Гнарл на неё таращится с вожделением.
— Но Ваша Злобность, предыдущие Повелительницы получали массу удовольствия, проводя совещания и в менее одетом состоянии. Иногда на них была только кровь и внутренности их врагов, а другие подходили к этому вопросу творчески, или...
— Это непристойно! Я не собираюсь подражать этим дешёвым шлюхам! И...
— Эксгибиционистка! — встрял шут, который был вознагражден взрывом в лицо. Миньон был вбит головой в стену и валялся там, подергиваясь, но Луиза не обращала на него внимания. Она... она только что... использовала перчатку как жезл.
Ух. Это значит что... ух! Это было действительно...
В родном языке Луизы не использовали слово "круто", чтобы описать вещи, не относящиеся к температурному режиму или углу горных склонов. Но вне зависимости от этого, она подумала "круто." Это была горячая, извивающаяся мысль, а отблеск в её глазах говорил о взрывах в будущем. Она думала, что для этого нужен посох, но если и перчатка могла... нет, возможно, лучшим было иметь при себе длинную железную палку для случаев, когда ей не нужны были большие взрывы или фатальные ожоги.
Впрочем, подумала она, во всем этом была своя логика. В конце концов, были же мечи-жезлы, посохи-глефы и другое оружие, а перчатка была мощной магической вещью, сделанной для мага, правильно?
Потом ход её мыслей был прерван осознанием того, что шут вроде бы пытается встать. Поэтому она снова подорвала его.
— Ты говорил про пыточную, Гнарл? — сладко пропела она, всё еще скорчившись и прикрывшись правой рукой.
— Да, упоминал, моя леди, но не из-за этого пришел я сюда. Нет, — сказал старый миньон. — Я пришел доложить, что мы закончили подсчитывать награбленное из гоблинского лагеря, а самих тварей мы переделали в правильных миньонов, которыми они всегда должны были быть.
— Очень хорошо, — прямо сказала Луиза, — но я сейчас принимаю ванну. Ты не можешь просто входить сюда. Я... я поговорю об этом, когда найду новую одежду и... и оденусь...
— Собственно, я на тему одежды и хотел поговорить, — сказал Гнарл, приглаживая бородку. — Моя леди, Ваша одежда не соответствует Вашему статусу. Честно говоря, Вы не можете быть Повелительницей в этих старых изношенных тряпках. А с награбленным вашими миньонами богатством мы наконец-то можем позволить себе лучшее качество, необходимое вашему положению. — Старый миньон надул губы. — Я встречусь с Вами в комнате сердца башни, когда вы будете готовы к путешествию, моя леди.
Гнарл выскользнул из комнаты, вытащив за собой шута за уши. Луиза погрузилась в ванну, всё еще красная от стыда. Ей надо придумать, как заблокировать дверь. Она не была уверенна, были ли миньоны мужчинами или женщинами там, под набедренными повязками, но Гнарл определенно звучал как мужчина, и это было ужасно.
*
Комнату сердца башни очистили от разбросанных трупов, кровь на полу давно высохла, но помещению всё также не хватало аксессуаров, которые могли бы воспрепятствовать падению в пропасть. Луиза изо всех сил старалась не смотреть вниз, когда она шла к Гнарлу, стоящему возле самого сердца. Она всё еще сердилась на него за вторжение в её ванную комнату, но сейчас она была вымыта, высушена, не пахла болотом и была одета в чистое, почти подходящее платье, что улучшило её настроение. Темное облачение было широковато в груди, и его снова пришлось стянуть ремнем, но, по крайней мере, оно не было скроено на кого-то вроде Кирше фон Зербст. Еще Луизе пришлось поддеть штаны, чтобы у неё не мерзли ноги из-за разрезов внизу, но, как уже было сказано, ее стандарты существенно сместились.
— Мммм, моя леди. Да, относительно племени гоблинов, девять из них после переработки стали коричневыми, семеро — зелеными, четверо — красными и один — синим, -сказал Гнарл, словно ничего не случилось, — что очень полезно для нашего дела. С ними общее количество миньонов достигло ста тридцати, после потерь, понесенных нами во время захвата сердца башни.
Луиза кивнула в знак согласия.
— Возможно, Вы пожелаете проверить запасы жизненной энергии, — добавил Гнарл, — но без улья Вы не сможете использовать её. Нам следует приложить усилия для получения хотя бы одного, а кроме того, мы можем платить энергией определенным клиентам.
— Понятно, — сказала Луиза, хотя на деле, не поняла ничего. Теоретически она знала, что из этой сияющей жизненной силы, которую она смогла увидеть, когда надела перчатку, может создавать новых миньонов, но не представляла, как она будет ею расплачиваться с кем-либо.
— Это относится к вопросу получения достойных одежд для Вас, — заключил Гнарл, потирая руки, — сейчас в вашей столице есть один мой старый друг, для которого я собрал жизни.
Луиза удивленно подняла брови. Гнарл был, если сказать прямо, злобным гоблинообразным существом, который десятилетиями сидел в клетке. Как-то это не вязалось с представлением магички о друзьях, тем более, живых и здравствующих.
— Твой друг, живущий в Брюкселле? — уточнила она со скепсисом.
— О, так теперь называется этот город? — спросил он. — Да, это то, что я выяснил. Я бы вызвал его прямо сюда, но... ну, вы же знаете что сердце башни повреждено, Ваша злобность. Вам придется проделать большую часть пути самостоятельно, поскольку оно не сможет отправить Вас на расстояние больше двадцати миль или что-то около того. И...
Девушка вздохнула.
— Что такое "миля"?
Гнарл удивленно моргнул.
— ...моя леди? — переспросил он, внезапно потеряв дар речи.
— Миля. Что это? Старомодное название метра?
— Что такое "метр"?
Они таращились друг на друга, запутавшись в единицах измерения.
— Это большое расстояние? — спросила Луиза.
— Миля это... миля, — беспомощно произнес Гнарл.
Она потянулась и встала.
— Ну, я где-то чуть выше, чем полтора метра ростом, — так же беспомощно сказала она.
Круглые глаза миньона тщательно изучили её.
— Хорошо, похоже, это ваш "метр" — что-то около ярда. Возможно, назван в честь какого-нибудь самодовольного Героя, решившего увековечить свое имя в мере измерения, вместо того, чтобы пользоваться старым добрым ярдом. А в миле одна тысяча семьсот шестьдесят ярдов.
Луиза вытаращилась на него
— Ты издеваешься, — решительно заявила она. — Это глупо. Почему, Бога ради, такое глупое число?
— Ах, оно очень оккультное и мистическое...
— А я говорю, глупое! В километре — тысяча метров. Это просто, легко и не требует запоминать дурацкие цифры, — она сложила руки на груди. — Вот так-то!
— ...да, моя леди, — пробормотал Гнарл с намеком на недовольство в голосе. — Но, Ваша Злобность, сердце башни работает в милях, поскольку она — старое, плохое, традиционное устройство и не использует эти ваши дурацкие новомодные меры. Оно не поймет этих ваших "метров".
— Значит мы разберемся с этой помехой, когда придумаем, как, — высокомерно заявила Луиза, выпятив челюсть.
— Ваша Злобность, я рад видеть, как Вы отрабатываете это королевское "Мы", — почтительно заметил Гнарл, — даже если оно растрачивается на такой ничтожный предмет, как обозначение длины пути.
Девушка моргнула.
— Нет, я имела в виду, что ты мне поможешь с этим!
— Как пожелаете, Ваша Злобность, — сказал Гнарл в безупречной манере, перед тем как вернуться к предыдущей теме. — Мой... знакомый относится к демоническому виду, но не стоит беспокоиться за свою добродетель, поскольку он ушел в отставку из инкубов. Он теперь известен тем, что может найти людей, которые предоставляют услуги для специальных клиентов.
Луиза надула губы. Это было серьезным моральным испытанием для неё. Убийство или порабощение гоблинов было... ну, фактически это было хорошее дело в глазах Господа, в конце концов, был папский эдикт на эту тему и всё такое. Сношения с демонами — а в случае с инкубами речь идет именно о сношении — были настолько далеки от добра, насколько это вообще было возможно.
