И Смех, И Грех

— Я нарисую тебя обязательно, просто пока не придумала как. Ты ж не хочешь с мышью или с миской молока. Надо придумать что-то романтическое, сказочно красивое. С кем ты хочешь красоваться на портрете?

"Мяу!"— подсказал кот.

— Хорошо. Будешь с птичкой в полевой траве, с клевером белым и красным и пастушьей сумкой. Так тебе подходит?

"Мяу"— заявил кот, укладываясь на коленях. При таком, мол, повороте дел можно и помириться.

Она погладила его рыжую головку.

— Значит, договорились. Только ослу этому, своему хозяину, не треплись. Понял?

"Мяу",— мявкнул кот, зарывая морду на её животе.

— Мяу, мяу, а сам за кормёшку продашься. Я тебя знаю. Не надёжный ты элемент. Не вздумай его сюда привести. Выгоню обоих.

Кот, слушая эту нотацию, благополучно промолчал, прикинувшись спящим. "Мало ль как дело повернётся. Один хозяин хорошо, а два любящих лучше и надёжнее",— думал он своей рыжей усатой головой.

"Что она там на этом чердаке делает, ещё и ночью?"— заметив чердачного окна отсветы на земле, удивлялся Виктор. Ему, разумеется, невдомёк было, что юродивая может там, например, рисовать. А она рисовала. Рыжего кота Матвея в луговой травке и цветах с часиками на лапе из гвоздички в обществе сказочно поющей сладкоголосо птички, которую он внимательно только слушал, совсем не собираясь ловить. Его, Виктора, в обнимку с любимым бульдогом Джеком. Милые веночки из ромашек красовались на головах обоих. Ей хочется сделать ещё одну, она с ним вместе, нагие, на розовом облаке мчатся к солнцу. Чтоб, если суждено заживо сгореть в огне ярила, то непременно вдвоём. Она пристроилась на его коленях, положив головку на широкую грудь, которую хорошо разглядела. Это будет чудесная картина. Он даже не стесняется её. Наверное, прав. Какие чувства могут быть у дурочки. Она понимает, что этому полёту на розовом облаке никогда не осуществится. Но сердцу, душе и пусть даже маленькому разуму не прикажешь. И бесполезно правильному голоску напоминать ей, что все сказки — это красивая ложь. Глаза и сердце не соглашались с такой формулировкой. И она твердила себе: "Пусть это неправда. Всего лишь сказка. Но ведь я могу мечтать. Этого люди у меня не в праве отобрать. Потому как ничего о моих сказках не знают".

Кузя, воспользовавшись лазом Джека, проторил дорожку до бассейна и Виктор, вылавливая его там, с завидным терпением, возвращал назад, ловко перебрасывая без ущерба для утёнка назад на её территорию, но тот, захотев поплавать и понырять, подныривал вновь под забор и с упрямством возвращался к бассейну. "Я тебя сварю гад и даже щипать не буду, от тебя никакого навара нет, одни говнюшки. Опять вода чёрте чем будет вонять",— злился хозяин, находя его ныряющим в своём бассейне. Видя такой непорядок и возможное злодейство, Таня, притащив из кладовки, большое старое корыто, налила воды и поставила его на солнышко для Кузиных купаний. А когда вода нагрелась, пустила в него утёнка. Рыжего Матвея посадила караулить, чтоб Кузя, плавая в своём корыте, на большие соседские воды не претендовал. Когда Виктор не найдя несколько дней "дохлятинку" в своих водах заглянул через соседский забор, то нашёл занятную картину. Карлуша, полёживая рядом с корытом, лениво наблюдала за этим садомом. Кот с горячностью бросился исполнять поручение, загоняя Кузю при малейшей попытке выбраться, обратно в корыто шлепком лапы. Матвей просто обожал своего питомца, за которого готов был стоять горой. Но тут случилось так, что в его семейство свалилось пополнение. Именно так. На летевшую над огородом ворону, нёсшую чего — то уворованное в своём большом клюве, залаял Джек. Ворона раскрыла рот и ноша выпала прямо на грядку кучерявой петрушки. Матвей, бросив Кузю, в компании грозно гавкающего Джека, ринулись с Карлушей, любопытствуя и перегоняя один другого к месту падения груза. Когда юродивая подошла к корыту, то кот с усердием заталкивал туда серенького маленького цыплёнка. Вероятно решив, что раз Кузи там неплохо и он счастливо плавает, то этому тоже будет в самый раз. Но цыплёнок пищал и пытался выбраться из цепких лап Матвея.

— Где ты его взял?— отобрав цыплёнка, заругалась она на кота. Тот, мяукнув, перевёл стрелки на Джека. Джек с оправдательным лаем ринулся к грядке петрушки и показав на летающую, в поисках утраченной добычи ворону, громко и угрожающи залаял.

— Понятно. Ворона посеяла, а вы, решив, что в хозяйстве всё пригодиться, подобрали. Ладно, так и быть примем в свою семью и будем выращивать. Только Матвей,— обратилась она к коту,— это не утёнок, он не плавает. Кот сощурил жёлтые глаза и сконфуженно отвернулся. Теперь у него было два питомца на воспитании. А Джеку прибавилось забот внимательно смотреть под ноги, чтоб упаси Бог, кого не придавить. А тут ещё такая беда, серый цыплёнок был слабо заметен под ногами и у Джека были все шансы оконфузиться. Тане особенно смешно было смотреть на то, как разогнавшись и в последний момент, заметив живность под ногами, тормозил задними лапами и обрубком хвоста мощный пёс. Виктор, посмеиваясь, наблюдал за всей этой неразберихой у юродивой издалека. "Зоопарк какой-то, что они в этой бабе нашли. Бегают стаей за ней, а она ещё и разговаривает с ними. А сам-то, сам-то,— попробовал укорить он себя и тут же отбрыкался.— Я не в счёт".

Сам же он не дождавшись, больше её в ночные гости, купив небольшой круглый аквариум и красивую золотую рыбку, отправился не вытерпев с визитом, таща на вытянутых руках подарок, сам. Расчёт на то, что юродивая по собственной воле будет приходить к нему, с треском провалился. Понятно, что затеял он его с одной целью — оправдаться перед друзьями на случай, если его с ней при общении застукают. Но юродивая после пиццы больше не появилась. Всё смешалось, запуталось. Его даже пугало от того, что в его душе творилось что-то невероятное. Терпеть он без её общения не мог, как и служащие ему поводом для насмешек, критикуемые им за то же животные и вот пришёл. Её известил о появлении на территории чужого человека, его же пёс Джек. Встретив Виктора с прохладцей и порядком облаяв, боксёр потрусил рядом с чувством не совсем выполненного долга.

— Прикольно. Вы, друзья мои, обнаглели. Жрёте у меня, караулите её. Но этого вам показалось мало, и вы спелись с противной Люськой, завели на стороне двух побочных детей неизвестной породы, ещё и в придачу ко всему, лаете и фыркаете на меня.— Отпихнув смутившегося такими его речами пса, прошёл в дом. А тот, отвернувшись от непонравившегося ему кулака хозяина, упал на крыльцо, позволяя копошиться и щипать свой нос гусёнку и цыплёнку, о которых так не лестно отзывался только что Виктор.

Таня лепила вареники с первой клубникой и даже не отвлеклась от дела, чтоб обернуться. "Если пёс пропустил, а Карлуша не облаяла, значит, он".— Решила она и не суетилась.

— Привет,— заявил сосед. Побултыхав за её спиной сосудом. Лежащий на стуле его кот счастливо сузил глазки и облизнулся. "Сожрёт зараза,— подумал он, заметив расплывшегося в кошачьем счастье рыжего,— словно мёдом им тут намазано". Таня, удивившись такому поведению кота, обернулась... и обрадовалась, как в детстве конфетке. — "Золотая рыбка! Мне?"— лучились счастьем её косые глаза. Рыбка волнуясь, плавала вокруг единственного растения и махала красивым хвостом.

— Куда на постой её определить?

— На буфет. Матвей,— развернулась она к коту,— я поссорюсь с тобой, если ты тронешь золотую рыбку.

Виктор улыбнулся, а кот совестливо мяукнув, повернулся задом к аквариуму. "Чёрт те что делается, с котом разговаривает, как с человеком".

— Это вот корм в баночке, я рядом поставлю. Понемножку будешь сыпать. Не часто смотри.— Назидательно рассказал он ей.— Чего ляпаем?

— Вареники. Садитесь, отведайте. С первой клубникой.

— Пахнет вкусно,— втянул он в себя воздух.

Она усмехнулась.

— На языке тоже не хуже.

Она наложила в глиняные миски себе и ему. Налила компот опять же из клубники с мятой, тоже в глиняные кружки. И покрутив в руках приборы, положила себе вилку с ножом, а ему ничего. "Пусть ест руками умник!"

Он, посмотрев, как она ела, неспешно и ловко орудуя справляется с вилкой и ножом, но, не обнаружив ничего возле своей тарелки, почесав затылок, потопал за приборами сам. "Не дождётся, чтоб я руками ел. И вообще, ребус какой-то получается. Кто ж знал, что теперь идиоты приличным манерам обучены. И вредная же какая. Я ей рыбку подарил, а она мне такой фокус под нос. Очуметь. Дожился, ещё эта ненормальная меня будет учить".— Мысли, обгоняя друг друга, лезли в голову, не мешая рту уминать вареники. "Эх, сметанки бы, только не козлиной. Надо же клубника у них есть, а я даже не заметил. Надо быть внимательным к тому, что соседи на грядках сажают".

— Вкусные, давай ещё,— решил он в отмеску её объесть.

— Конечно, конечно,— не возражала она,— всё равно Люське отдам.

"Вот же какая зараза. Где это видано, чтоб козу варениками с клубникой кормили, да сдохнет запросто тварь от слипания кишок и несварения желудка. Хотя, может, ей козлихе бодачей туда и дорога".

Чтоб не делиться с рогатой, он один за одним, прикончил их сам. Искоса посматривая на вредную бабу, подливающую ему с ухмылкой в быстро пустеющую кружку компот, подумал: "А из керамической посуды куда вкуснее, нежели из моей дорогой дизайнерской заморской. Она, конечно, мне нос утёрла, но я отмолчусь, лучше с ненормальной не заводиться". И он, как ни в чём не бывало, весело сказал:

— Теперь у тебя есть золотая рыбка, и ты можешь загадать желание. Ну, и что это будет? Головка, поди, по самую макушку забита розовыми грёзами. Наверняка принц?

— Вот уж нет,— повернулась она к нему спиной.

— Все ж девицы мечтают о принцах, сколько бы им не было лет. Живут себе в придуманном мире благородных рыцарей и вечной любви и тому подобной дребеденью. А тебе сам Бог велел?— потешался он, вылавливая последний вареник. Развлечение.

— Это ещё почему?— вывернула она, из-под низко опущенного платка, косые глаза на него.

— Да потому что где ещё сейчас девиц найдёшь в младших классах или вот...— он замялся, подбирая слова, не зная как больнее ударить за её фокусы с ножом и вилкой. Но она подсказала сама

— Чокнутой. Вы правы. Девица. Это потому что принцы в наше время все с ушами.

— Интересно, какие бы они были без ушей?— раскрыл глаза он, перестав жевать.

— Я не про те уши, а ослиные.

Он подавился компотом и примолк. "Кикимора, ещё и кусается. Подумаешь, поплакался, а она вообразила... Ну, я ей устрою",— захлебнулся местью он, прикидывая, как лучше и больнее обтяпать дело, мечтательно поглядывая на то, с каким счастьем они с котом смотрят на одну рыбку. У каждого из них свой интерес, который ему сыграет на руку. В голову как нарочно полезла весёлая песенка: "На дурака не нужен нож, ему с три короба наврёшь и делай с ним, что хошь!" Согнав улыбку с лица, и удивляясь "какой я злой, аж жуть", он продолжил:

— А что ты обижаешься, разве не мечтаешь о вечной любви, которая даётся один раз и на всю жизнь, пока смерть не разлучит...,— колол он, злясь больше на себя за то, что его магнитом тянет к этой чудной бабе.

— Любовь-это нам дуракам по статусу не полагается. А вот вы чего один, как пёрст. Или не хотите этой самой вечной, романтической...

О как! скорчил гримасу он.

— Мне и страсти с макушкой хватает без звёздочек в глазах. Не готов ещё я к романтическим отношениям и загсу. Налей ещё компота.— Удивлялся он её быстрому отфутболиванию темы на него.

Она аккуратно наполнила чашку.

— На здоровье.

Он скосил на неё лукавые глаза.

— Ты обиделась? Нет?

Она пожала плечами.

— Ну что вы, какие у дурочки обиды...

Он опять захлебнулся компотом: "Вот же какая язва".

Она хотела ещё что-то сказать, но помешала здоровенная муха своим жужжанием на стекле. Открыла окно и выгнала. На ветку села птичка. Покачалась.

Юродивая прошептала.

— Красивая... Как хорошо птичке, она везде летает. Свободна. Ни привязана ни к чему. Ей мало надо...

Он проследил внимательно за всем этим, послушал, допил компот и поднял на неё глаза. Точнее он их выше её груди не поднимал, это для того, чтоб не видеть её непонятного косого лица. А вот против её груди он ничего не имел. Она жила как будто отдельно от хозяйки. Не стянутая лифчиком, свободно жившая под линялой кофтой, она притягивала его магнитом. Пожалел, что нормальные девки не ходят вот так хотя бы изредка и дома. Уставившись в пол, спросил:

— Ты все свои дела обделала?

— А что?

— Составь мне компанию. Поиграем в карты. Тоска, сил нет.— Надавил он на жалость, чтоб не было отказа, и месть осуществилась. "Как не крути, а я заставлю тебя делать то, чего хочу я".

— У меня много работы и играть я не умею,— попробовала увильнуть она.

— Тебе жалко всех, кроме меня...

Посмотрев на его кислое лицо, она согласно кивнула. Ладно, пошли. При выходе Виктор незаметно отодвинул тяжёлый кружок, покрывающий аквариум, давая вмиг смекнувшему коту возможность плотно поужинать. С усмешкой наблюдая со стороны за её переваливанием через забор, получил пару минут удовольствия. "Пусть помучится, а то разумничалась, дурра старая и противная". Но игра сразу не заладилась для него, он продул все десять раз подряд. "Надо попробовать эту дуру взять в казино или на бега, а чем чёрт не шутит!"— прикинул такой размах на будущее парень, и со злостью смешав карты, отправился купаться в бассейн. Таня, постояв на краешке и посмотрев на то, как он вколачивает злость в воду, повернувшись, пошла к забору. Она, могла, конечно, ради его самолюбия, хоть пару раз проиграть, но за его вредность не захотела..." Он видел, как она, взобравшись на забор, спрыгнула на свою сторону. "Вот даёт, с её комплекцией и возрастом так сигать!" Подождал пока за ней хлопнет дверь собственного дома и, пристроившись в плетёное кресло, на террасе, стал ждать результата своей мести. Обнародование долго не задержалось. После страшного вопля юродивой доносящегося из открытых окон дома, беготня, к полному удовольствию Виктора, переместилась во двор, а затем и в огород. "Всё, можно заказывать по рыбке панихиду и делать поминки. Одним ударом рыбку и предателя кота,— потирал руки он, наблюдая, как дурочка гоняет рыжего метёлкой по огороду". Выловив и хорошо раскачав, кинула превратившегося моментально Матвея в рыжий мешок на участок хозяина. Кот даже не мяукнув, перелетев ласточкой, плюхнулся на надувной матрац.— "Что Мотя, опять у моих ног?"— хмыкнул Виктор, на помахивающего около его ног хвостом кота. Следом полетел и пустой аквариум. "Что и требовалось доказать,— хмыкнул поднимаясь он.— Но как она допетрила, что это моя работа?!"

— Виктор Николаевич,— подошёл озабоченный криками и беготнёй, на соседнем участке, Тимофеевич,— беда какая-то стряслась. Пойти посмотреть? А то она ведь, как малое дитя.

— Не надо никуда ходить. Всё и так понятно. Рыжий Матвей сожрал, подаренную мной, рыбку. В результате разумно проведённой операции оба предмета в данный момент находятся на законной территории.

— В смысле?