В том неопределённом безвременьи, где нет конкретных мозгов, в которые хотят конкретно залезть с целью чтения мыслей или коррекции памяти, нет и не может существовать непроницаемых барьеров. Правда, опасностей там тоже хватает: в избытке информации затеряться куда проще, чем в самом непролазном и диком лесу...
Обычная защита мыслей как-то работает только потому, что менталисты искусственно сужают размерность области контроля, сводя безграничное разнообразие всех феноменов духа к физиологическим процессам в живом мозгу — который уже вполне может быть защищён, так как вблизи от материи "узлы на верёвках" ещё существуют. Но для классных менталистов вроде Айса искусственное сужение работает плохо: они, метафорически говоря, распознают используемые алгоритмы и производят обратную распаковку. Ну а сущностям калибра Сьолвэн даже и в каких-то специальных ухищрениях большой нужды нет: их мышление само по себе многомерно, протекает разом во всех "ближних" размерностях ментала и потому создаёт ощущение "силы мысли" столь колоссальной, что эта сила "продавливает блоки".
Хотя куда более точной была бы аналогия с широкополосным постановщиком помех: какую волну ни выбери, всё равно его услышишь.
Гм. А не этого ли добивается от меня Улыбчивый? Не хочет ли он, чтобы я снял свою ментальную броню (благодаря урокам Айса вполне надёжную) и дал ему шанс покопаться в моей голове? Ну-ну. Якорь ему в гузно, затейнику. Конечно, свой мозг при работе в информационном пространстве я оставлю беззащитным... но и ассоциативную сеть с собой заберу. Всю. А так как без неё даже с сенсорными массивами разобраться нереально, пусть себе пыхтят. Чтобы считать и правильно интерпретировать содержимое моей головы в отсутствии хозяина, нужен высший разум. Без шуток: такая задача по плечу разве что магу класса Сьолвэн. А если Улыбчивый такого мага может привлечь, мне всё равно ничего не светит, трепыхайся — не трепыхайся.
Поэтому приму как гипотезу, что против меня работают ординарные маги, не высшие. И буду работать над своим освобождением. Может, потом ещё спасибо скажу Улыбчивому паскуднику сотоварищи за то, что соизволили промотивировать столь жёстко. А то что-то я в их поганом мире и в ещё более поганой кутузке захандрил. И попал-то сюда при совсем не весёлых обстоятельствах, да ещё по прибытии, на месте, обнаружил...
Всё. Хватит рефлексий. Работать, работать и работать!
Что нужно магу для эффективного влияния на мир? Конечно, если маг — не менталист и не имеет дело в основном с информацией? Ответ очевиден: энергия. Но как эту самую энергию получать? А вот тут ответы могут быть разными. Самые доступные виды Силы — это, конечно, собственная эши и чуть более "тонкая" энергия чувств и эмоций. Но на одних лишь внутренних источниках далеко не уедешь. Маг, который не может оперировать внешними токами Сил — это, собственно, огрызок мага. Десятая доля, а порой и того меньше.
Стандартный вопрос: что служит ключом к внешней энергии?
Не менее стандартный ответ: посвящение. У жрецов и шаманов это зовётся инициацией, в некоторых других школах — погружением, приношением обетов, обручением, воссоединением, приобщением, связыванием, укрощением... и так далее, и тому подобное.
Паскудник Улыбчивый вынудил меня сделать рискованный шаг: пройти посвящение без подсказок, контроля, ограничивающего ритуала и прочих страховок. Я, в общем-то, не сильно опасался последствий (а зря, зря...) и даже знал, с чем именно стану устанавливать связь. Та... э... стихия, к которой я решил воззвать, достаточно щедра и поистине универсальна. Возможно, впоследствии окажется, что всё моё сидение в кутузке было подготовкой к очередному шагу по лестнице Силы, аскезой перед испытанием. Да, буду верить, что это так: вера в таких делах очень важна, коль скоро я собираюсь прогуляться по натянутому канату без страховки.
А теперь начну.
Я опустился на лежак, принимая удобную позу — кажется, в традиции йогов это называлось сукхасаной, то бишь позой мёртвого — и закрыл глаза. Подготовительный этап медитации обещает затянуться до ночи, но оно и к лучшему... всё к лучшему... меня непременно будет ждать успех...
Лодка разума черпнула воды бортами и медленно пошла ко дну. Плавно и уверенно, всё ниже и ниже, к воротам дворца Предвечной Ночи. Холодные воды сжимались чем дальше, тем сильнее, но при этом ничуть не ограничивали "движений". Последние отблески погасли. Даже стук сердца умолк, придавленный сапогом безвременья. На неизмеримое мгновение всякие ориентиры исчезли, осталась только темнота, тишина, спокойствие — то, что сродни спокойствию самой смерти, но всё же ему никоим образом не тождественно. Я совершил нефизическое усилие, не способное отозваться легчайшей дрожью век, но вместе с тем могущественное и простое, творящее нужную мне систему отсчёта.
Увы, моей индивидуальной точности — как и чистой силы воли — явно не хватало. Темнота, тишина и спокойствие не спешили уходить прочь, сменяясь тем, что мне надо. Я бы запаниковал, если бы в самом сердце медитативного покоя была возможна хотя бы тень паники. Вместо этого я продолжил прикладывать силу, вращая не то мир вокруг себя, не то себя вокруг мира.
Из теней памяти голос, гулко откашлявшись, медленно и размеренно продекламировал:
— Важно было сделать упор, во-первых, на то, что эта семантика является именно бинарной, так как для релевантной логики удавалось построить реляционную семантику только с тернарным отношением достижимости...
С первыми же звуками этого голоса перед моими ослепшими для света глазами явилось неименуемое чудо тех самых ворот, которые были моей промежуточной целью. Я бы возрадовался от полноты триумфа, если бы радость оставалась для меня возможна. Но она, подобно панике, до срока ушла прочь, схлопнулась где-то за пределами выбранной семантической плоскости.
Я оставался спокоен. Я наблюдал.
А голос продолжал свой труд:
— ...что делало весьма проблематичной сколько-нибудь удачную её содержательную интерпретацию. А, во-вторых, на то, что предлагаемая семантика была адекватна названным исчислениям, ибо семантик как таковых, вообще говоря, строилось и может быть построено сколько угодно. — Кратчайшая пауза, достаточная, однако, чтобы пали засовы и отворились замки. Голос вроде человеческого продолжил:
— Теперь, когда названные цели достигнуты, можно сосредоточиться на анализе самой семантики, ее содержательном и философском обосновании, более тщательное внимание уделить проблеме адекватности семантики, а также вопросам отработки понятийного аппарата...
Ворота дворца распахнулись предо мною, и я вошёл.
Имеет ли смысл описывать здесь человеческими символами, метафорами и словами мой путь сквозь Предвечную Ночь? Пожалуй, нет. Такое описание пригодится кому-нибудь другому, решившему последовать по моим следам, не более, чем зрелище жующего человека способно насытить другого, стоящего рядом и наблюдающего. Переживания при посвящении всегда строго индивидуальны; мои личные радости и ужасы, открытия и потрясения ровно ничего не скажут обладателю другой личности. Как любят повторять мастера дзен: "Говорящий — не знает, знающий — молчит". Желая сойти за мудреца, промолчу и я.
Но скрытый за метафорами смысл воистину глубокого ритуала пояснить необходимо.
Беседка. Время спокойного созерцания. Такое редкое, такое ценное... хрупкое.
— Я восхищаюсь этим ненавистным мастерством.
— Айс?
— Этот Лепесток уникален. Я уже говорил тебе об этом. Но одна из граней уникальности всей этой конструкции меня просто бесит.
Разговора с Айсом я не планировал и теперь не знаю, как реагировать на сказанное. В чём охотно и признаюсь. Если не знаешь, что делать — плыви по течению. Я заметил:
— Навыки друида не делают меня всепонимающим.
— Я вовсе не хотел нагонять тумана. И всё объясню. Дело в том, что искалеченные в Войне риллу искалечили также свой Лепесток. В нём живут и умирают, как в настоящей реальности, но эта реальность не настоящая. Изящнейший парадокс, который разом завораживает и гневит. По крайней мере нас с тобой, знавших полноценные реальности. Ну, более полноценные.
— Я по-прежнему не понимаю тебя.
— А я объясню. Дослушай.
Пауза легка, как паутинка. Воспринявший совет всерьёз, я превращаюсь в слух.
— Мир смертных, Середина, живёт полной жизнью. Будь иначе, я бы не смог попасть сюда весь — почему, ты, я думаю, понимаешь. Дальний астрал и ментальные горизонты в этом Лепестке ничем или почти ничем не отличаются от привычных. Но уже на витальном уровне начинаются расхождения. Та эши, которой ты оперируешь — это уже не совсем та энергия жизни, которую изучают целители на моей первой родине. Но отличия пренебрежимо малы, они похожи на разницу в элементном составе морской воды в двух разных водоёмах. Да, разные соли, и пропорции разные, но одинаково горек вкус и плотность близка. А вот дальше... здешние стихии уже по-настоящему другие. Они куда податливее, чем нормальные стихии. Они слишком близки. В них действительно обитают влияющие на них духи — и прямым следствием становятся шаманы, сделавшие взаимодействие с духами профессией.
Неожиданное заявление. И я не могу не отреагировать:
— Хочешь сказать, что вне этого Лепестка шаманов не существует, как не существует Видящих или друидов?
— Почему же? Шаманы есть. Но, согласись, одно дело одушевить стихию или сущность, чтобы потом просить её или приказывать ей, а другое дело — работать с уже одушевлёнными сущностями. Но это далеко не всё! Наиболее яркие различия между истинным и ложным лежат в плоскости элементарных энергий. Глубина, Свет и Мрак — три величайшие иллюзии, с какими я когда-либо сталкивался лицом к лицу...
— Что?
— Ты же прекрасно всё расслышал, Рин. И поверь: ничего иносказательного в этом не было. Я не знаю многих нюансов, но местные риллу проделали колоссальную работу! В привычной уже для тебя реальности нет ни одного настоящего базиса, ни одной прочной опоры — лишь дым и туман. Неужели тебя не настораживало, с какой лёгкостью здесь можно подчинять простым и слабым, в сущности, заклятиям даже пространство и время? Уверяю тебя: за пределами доменов они и близко не так податливы, как здесь. И это — ещё одна причина, по которой риллу должны убивать старших магов как своих прямых конкурентов. С одной стороны, в отсутствии истинных базисов старшим магам гораздо труднее уцепиться за что-либо "прочное", чтобы пройти высшее посвящение. Повелевающая Жизнью во всех её аспектах Сьолвэн — воистину исключение из всех правил. С другой же стороны, научиться повелевать иллюзиями гораздо проще, чем подлинными объектами. А так как здешние риллу являются именно повелителями изощрённых иллюзий... ну, сам понимаешь.
— Зачем ты рассказал мне об этом?
— Нечто вроде предчувствия. Ты имеешь во Мраке своего Двойника, но я должен предупредить: нигде, кроме этого Лепестка, нет такого Мрака. И посвящение, которое наделяло тебя вечной молодостью ещё до купания в "родильном бассейне", на самом деле не является одним из высших посвящений. Да, оно не утрачивает своей силы при переходе из домена в домен, как теряют силу при переходе меж мирами высокие посвящения — но это мало что значит. Потому что домены — не изолированные миры, они, скорее, кусочки одной мозаики. За пределами Лепестка твой Двойник уподобится рыбе, выброшенной из воды. Превратится из полезного дополнения в балласт.
— Думаешь, мне предстоит увидеть другие Лепестки?
— Рин, вспомни своё прозвище! Я почти уверен в этом. И хочу, чтобы ты был хотя бы отчасти готов к... трудностям.
Айс попал в точку. Но к трудностям я всё равно оказался не готов, и потому угодил в кутузку... а, к демонам! Кого я обманываю? Внезапная слабость моей магии явилась лишь одной из причин заключения в кутузке, и не самой значительной притом.
Но если возвратиться к смыслу ритуала, описывать который я не стал, то ничего особо сложного (на первый взгляд) в нём не было. Я собирался пробиться к подлинному Мраку, а не фальшивой подделке под него. Обрести нормальное посвящение. Я собирался использовать по полной программе абстрактное знание глубинных структур мироздания, как я их понимал. И не просто поклониться Предвечной Ночи — той, что лежит в основе творения, той, по глади которой скользят фотоны и прочие элементарные частицы. Я собирался выстроить широкий и прочный мост, который соединил бы меня с чем-то подлинным, постоянным и прочным, а потом пройти по этому мосту и наполнить его живым течением Силы.
А если совсем уж по-простому, я собирался обрести энергетическую свободу, чтобы затем взять свободу физическую. Если потребуется — то и с боем.
...своей основной цели я достиг. Однако и само моё достижение, и его последствия в большинстве своём оказались совершенно не такими, как я рассчитывал. Видимо, администрация мультивселенной, рассмотрев моё дело, решила, что некий Рин Бродяга ещё не выбрал лимит своих испытаний.
6
Беззвучный ветер раскачивает пёстрые кроны. На ветвях полные жизненных соков зелёные листья соседствуют с побледневшими, увядающими, а также с листьями жёлтыми, рдяно-алыми, коричневыми, снежно-белыми, голубоватыми... Небо кипит, словно котел с ведьминским варевом или наколдованный алхимиком цветной туман. В основном перетекают друг в друга оттенки тёмные и мрачные: тусклая синь, фиолет, грифельно-серый, буро-коричневый...
Странно. Очень странно.
Я приподнимаюсь, потом встаю. Долго разглядываю свои руки в синевато-стальных чешуях брони, с пальцами, несоразмерно удлинёнными из-за когтей. Смутное ощущение неправильности нарастает, как волна цунами — и замирает в противоестественном равновесии, так и не обрушившись на трепещущий берег. Невозможный лес. Невозможное небо. Невозможное тело. Невозможная реальность без звуков и запахов.
Звук и запах!
Память озаряется словно бы вспышкой молнии, но кроме самой вспышки, мало что удаётся разглядеть. Лишь ощущение неправильности накатывает с утроенной силой. Память? Сравнение. Сопоставление. Исчисление и выводы. Но я...
Кто я?
Новая вспышка, раздирающая на куски внутренний мир. В сознание врываются голоса.
— Похоже, твари поуспокоились.
— Да. Повезло.
— Ну и что теперь?
— Надо вплотную заняться исследованием домена. Лично я берусь добыть одну из тварей и доставить её сюда для детального изучения. Благо, соответствующий опыт имеется.
— Что ж, тогда я, как специалист, возьму на себя поиски в ментале. А ты?
— Полагаю заняться физической и энергетической структурами, постижением локальных законов. И наш... гость, надеюсь, поможет мне.
— Помогу.
— А мы?
— А вам тренировки, учёба, помощь маэстро в его трудах по прокормлению голодных и снова тренировки. Будьте уверены: если ваша помощь пригодится мне и будет полезна для вас, я непременно вас привлеку.
