Там, где нас нет...

Добыча огня трением.

Самый древний способ. Ещё неолитический.

Блин! Чувствую себя дикарём. Неандертальцем. Особенно под взглядами этих, на обрыве.

Но что поделаешь... Надо!

Когда деревяшка под палочкой начала дымить вовсю, вынимаю своё "огниво" и сую в отверстие пучок сухой травы. Она тоже начинает тлеть. Остаётся лишь раздуть огонь. Что я и делаю.

Высохший на жарком солнце плавник занимается огнём быстро. Так, что уже через пару минут приходится отодвинуться подальше. Зрители же на откосе обрыва, тоже зашевелились. Их достал дым поднимающийся вверх по трещине. Пришлось и им сместиться чуть подальше.

Я же, так как главное, по моему, было сделано, отцепил многострадальный шнурок от ветки и вдел его обратно. Он у меня хоть и капроновый, но всё равно жаба давила его вот так использовать. А вдруг порвётся? Что тогда я буду делать, если ближайший магазин где его можно купить, находится на другой планете и даже в другой вселенной?

Ещё пару часов спустя я обозревал результат своего "гончарного искусства". Как оно обычно и бывает, но первый блин вышел комом.

Посуда потрескалась.

Но, надо отметить, реально глина спеклась в керамику. Так что хоть в этом меня постиг успех.

Следовало обдумать всё. И сделать таки посуду для себя. Но почему эта потрескалась?

Может потому, что я ей не дал достаточного времени подсохнуть, перед тем, как совать в огонь?

Скорее всего так.

Но тогда как быть с тем, что придётся пить сырую воду? Хотя бы ближайшие сутки?

Я мрачно посмотрел на "стражников". Те под моим взглядом стушевались и на всякий случай начали кланяться.

Это меня совсем уж с толку сбило.

Выходит они не нас сторожат и контролируют, а... А вообще что творится?!

Меж тем зак, озадаченно почесав у себя за ухом, что-то выдал нашей сиволапой страже. Те тут же начали снова кланяться — теперь уже не мне, а заку, — и... их как ветром сдуло.

Я вылез наверх и печально посмотрел на крыса. Тот виновато оскалился, развёл руками и снова попытался что-то мне втолковать. Я, как обычно, ничего не понял. Понять что-то серьёзное, имея словарный запас в сотню слов, бывает или весьма затруднительно, или вообще невозможно.

Последнее явно про наш нынешний случай.

Тем не менее, пока мы пытались где словами, где жестами добиться взаимопонимания, вдали, на дороге, ведущей в местную деревню, показались трое.

Двое, с почтением шествующие позади третьей фигуры были известны — всё та же "стража". Но вот эта третья...

А ведь действительно "третья"! Не "третий".

Впереди шествовала девочка, лет пятнадцати, закутанная в нечто типа сари. И... Ослепительно красива, чертовка!

Хоть и не было на ней каких-то драгоценностей, но и те украшения, что на ней висели лишь подчёркивали красоту весьма правильного, личика. То самое "типа-сари" (а может быть это и есть сари? Вот не знаю я что это за хламида!) не было расцвечено какими-то особыми узорами. Но и ткань сама по себе не производила впечатления дерюги, как на той карге, что нам пищу утром приносила. Что-то весьма приличное.

И рядом, как для контраста, как бы подчёркивая, что идёт не абы кто, а девочка более высокого статуса, нежели все прочие, ползут "стражники". В грубой и заношенной форме. Сверкая голыми, волосатыми и замусоленными коленями. В деревянных сандалиях, покрытых грязью. И грязь та, похоже, ещё аж прошлогодняя...

Когда они подошли ближе, стало видно, что девочка несёт целый набор разнообразной посуды. И, что мне сразу бросилось в глаза, котелок. Простой котелок. Который можно поставить на огонь и кипятить в нём всё, что заблагорассудится.

Подойдя строго на пять шагов, девочка остановилась, отвесила мне (мне!!!) глубокий поклон и опустив глаза протянула мне свою ношу. Обеими руками. При этом что-то лопоча по своему. По тону — извинения.

Так как протягивали всё это не кому-нибудь, а мне, я молча взял котелок, коротко поклонился и, постаравшись как можно точно воспроизвести звуки их речи сказал "Спасибо".

На это простое "Спасибо" реакция была какая-то неадекватная. Девица вздрогнула и аж присела. На лице — полная растерянность.

"Это что? Я что-то не то сказал?" — пронеслось у меня в голове. Но додумать я не успел.

Кавайная девочка густо покраснела и с испугом начала кланяться, кланяться и кланяться что-то ещё бормоча на своём языке. Причём этот испуг почему-то, на мой взгляд, сделал её ещё более няшной. Прям как в японской анимехе. Даже и не думал, что такое в жизни встречу. Однако вот... Прямо передо мной.

Не найдя ничего более адекватного ситуации как ещё раз кивнуть.

"Надо будет расспросить зака насчёт обычаев. Как только что-то начну тут в их языке понимать", — сделал я зарубку на память.

Но все эти боковые мысли забил восторг.

Я получил в своё распоряжение полный набор посуды! Причём с нормальным железным котелком!

А это открывало мне очень даже приличные перспективы. Непонятно почему, но вот... какие-то обычаи сработали. В моём отношении. Не в отношении других, что особо интересно.

Однако, получив в своё распоряжение котелок и посуду я тут же задумался над следующей проблемой: как сделать самогонный аппарат и нагнать самогон.

Не! Не для питья.

Любой самогон — прекрасное обеззараживающее средство. И чую я, что он мне очень даже понадобится...

Мда... И чего это я на химфак не пошёл? Или биофак.

Сейчас бы знал как делать много чего. Из того, что для выживания крайне необходимо.

Впрочем...

Если был бы химиком или биологом, то сюда бы не попал. Так что придётся выходить из положения теми знаниями, что я нахватался от тётки-знахарки и от увлечённого чтения в детстве, её, вполне себе научно-популярной, а не шарлатанской, литературы.

— Ставка генерала Азимбы. Верховного главнокомандующего Великого Царства Зари.

Мелко семеня, и постоянно кланяясь, он приблизился на положенные тридцать шагов, сложил ладони на уровне груди и склонил голову.

— Дозволь говорить, о Великий!

— Говори. — буркнул Азимба. Он по-прежнему, находился в самом скверном расположении духа. Ещё со взятия столицы княжества.

— О Великий! Уважаемый Грук, медикус, утверждает, что жизни советника Ли, больше ничего не угрожает. Он выздоравливает.

— Хоть это радует. — буркнул Азимба.

Удивительно, но его жёг стыд. И в этом он себе боялся признаться. Тогда вспышка ярости чуть не погубила и его самого и, что более гнусно, того, кто был ему бесконечно предан.

Как смог Философ Скар, покинуть столицу во время осады, да ещё не только выбраться за боевые порядки его армии, но и удрать вместе со всем Архивом Тёмных Рун?! Впрочем...

В тот день всё не заладилось.

Да, штурм шёл своим чередом, но потом... Страшный удар обороняющихся, смёл четверть его армии. И что особо печально, для того, чтобы побороть одного Адепта Тёмных Рун полегли почти все его собственные маги. Потери были просто немыслимые! Они полностью исключали продолжение наступления на Княжества Железной Короны. Впору было думать о том, как удержать то, что только что завоевали.

Потом, когда войска ворвались во дворец, когда добрались до библиотеки, то обнаружили, что она пуста. Но совсем плохо стало после.

Советник Ли, посланный для обследования принёс вообще страшную весть.

— Великий! Тайная комната пуста.

Тайная комната, про которую удалось выведать через предателя среди высших вельмож Проклятого Чаккара, была пуста!!! Комната, которую искали целых двадцать дней после завершения штурма!

— Полагаю, что его вынес Философ Скар. Вместе с приближёнными Внутреннего Круга Посвящения.

И вот тут, ярость залила глаза Азимбы огнём безумия. И так последние пять дней одна за другой его преследовали неудачи, да тут ещё и главная цель... То, для чего были принесены такие огромные жертвы, оказалось впустую...

— Пятьдесят ударов палкой бывшему Советнику Ли! — заорал он вскочив со своего кресла.

Стражники, стоявшие по обе стороны от Советника тут же взяли его под руки. Тем более, это было необходимо, так как у того подкосились ноги. Действительно, эта весть была из самых плохих. И именно он рискнул её донести до Азимбы. Он был уверен, что только он может это сделать и не попасть под гнев. Уже много гонцов просто погибло. Потому, что принесли плохие вести. Только он, Советник Ли, мог до недавнего времени говорить всю правду и прямо.

— Я всегда, о Великий, был верен тебе. И всегда говорил правду и всю правду ничего не скрывая. Потому ,что только правда может тебя, о Великий, спасти от ошибок. От того, что навлечёт гнев Императора. — с укоризной бросил Ли Азимбе.

И это была ещё большая дерзость. Даже такого Ли ранее не позволял себе. А тут...

— Сто пятьдесят ударов! — лопаясь от гнева процедил Азимба сквозь стиснутые зубы.

Даже пятьдесят были смертным приговором для Ли. Да и кто может вообще такое выдержать?

— Я служил тебе верно! — бросил Ли когда его тащили к выходу и все это слышали.

И только спустя много времени Азимба успокоился. С уходом гнева пришёл стыд. А со стыдом и раскаяние. Ли действительно был самым верным среди его окружения. И сейчас он пред всеми приближёнными покарал лучшего из них.

— Оша!

Пред его креслом согнулся начальник стражи.

— Беги к палачу. Я отменяю казнь Советника Ли. И быстро. Если Советник Ли умрёт — я вас на тысячу кусков порву!

Оша понял всё. И то, что снова Ли Советник, и что если он не добежит вовремя, то... Казнь "тысяча кусочков" — это то, что будет ему уже завтра. Он успел.

— Грук! — обратился он стоя уже над бесчувственным телом Советника Ли, к медикусу, который всегда присутствует при казнях такого рода. — Великий передал, что если Советник умрёт, то и ты, и Палач Ырча, будут подвергнуты "тысяче кусочков".

Палач и медикус прониклись.

Оша умолчал, что реально угроза Азимбы относилась к нему лично и палачу. А медикус был тут ни причём. Но Оше сильно хотелось, чтобы Советник всё-таки выжил. А такая малая ложь... Она спасает. Многих. И главное, что спасает его самого.

— Старший раб

Следующая неделя ознаменовалась тем, что я, последовательно делал себе разные мелочи, постепенно обрастая крайне необходимыми вещами. Но чем больше я делал, тем больше на меня косилась вся эта вельможная тусовка. Ясное дело, что мне это чем дальше, тем меньше нравилось.

С заком я всё больше и больше учил слов. Но как-то объясняться было ещё рано — слишком мало изучил. Тем не менее, из того, что понял, эти вельможные идиоты имеют что-то против меня. И это "что-то" связано с моим неправильным поведением. И связано оно с тем, что я сделал себе "неправильный" головной убор и вообще работал.

Кстати говоря, тут приходил какой-то чин. Важный как павлин. Посмотрел на всех нас, посмотрел на "стражу". Что-то процедил сквозь зубы, от чего "стража" долго била лбами в ссохшуюся землю. Да так рьяно землю долбила, что даже до меня — а я стоял не близко — был слышен деревянный стук голов...

По мрачным, страдальческим минам чинуш, понял, что что-то нехорошее произошло. И сразу же заопасался за то, что мне было выдано в виде посуды — как бы не отобрали! Но, как оказалось, опасался не за то, что следовало.

Уже скоро выяснилось, что стража получила нагоняй за слишком уважительное к нам отношение. Стражники, боясь сами себя, заикаясь, стали нас хоть и немного, но гонять. Пока на поле. Но даже это выглядело как-то карикатурно — рефлексы тем балбесам говорят, что пред такими надо кланяться, а воспоминание о нагоняе — что лупить.

К нам, с заком, эта публика старалась не подходить. То ли боялись (что вряд ли), то ли уважали за то, что мы таки реально работали, в отличие от прочих. И вот это отношение я старался использовать. Хотя бы тем, что внагляк сделал возле нашей хибары печь и пытался там что-то для себя сделать. Типа самогонного аппарата. Благо, что методом научного тыка таки понял почему у меня та самодельная посуда полопалась.

Теперь все мои манипуляции с глиной проходили как надо. Ничего не лопалось. А раз так, то проблема стала совершенно в иной плоскости: как сделать змеевик для самогонного аппарата.

Без этой сверхнужной детали, сами понимаете, ничего не получится. Да, можно обойтись какой-нибудь посудой с водой в виде конденсатора, но от этого КПД такого устройства будет только слегка выше нуля.

Так что пришлось долго изощряться.

В результате змеевик был сделан из нескольких прямых сегментов, которые стыковались через отдельно изготовленные "переходники" с герметизацией стыков смолой весьма хитрого дерева, которое мне зак указал, когда понял что мне нужно.

Конструкция вышла страшненькая. Тот же зак на неё смотрел во все глаза и лишь размахивал руками от избытка эмоций. Всё никак не мог понять для чего это и вообще зачем.

Кстати! Та самая "бута", оказалась корнеплодом. И корень у неё был довольно сладкий. Это внушало определённые надежды на то, что таки удастся мне сделать высокоградусное пойло. А что пойло использоваться будет для дезинфекции или повышения моего статуса до мелкого торговца — это уже как удастся.

Если я раб — то и буду рабом-производителем, рабом-ремесленником. Единственно, что перейду в более привилегированное положение. Среди рабов.

Блин! "Всю жизнь мечтал" быть лучшим среди рабов!

К концу первой недели пребывания в этом мире, произошёл крайне неприятный случай, побудивший меня крепко подумать над тем, что стоило бы форсировать подготовку к побегу. Или подумать над тем, как бы возвыситься в своей страте. Гм... страте рабов.

А то, что раб... Нас всё больше и больше стали поколачивать. Охрана таки привыкла, что мы не вельможи и осмелела.

Случай "подняться" предоставился неожиданно. С приходом какого-то хмыря в нашу "тёплую" компанию вельможных рабов. Да, он был очередным рабом. Но вот как он себя поставил...

Я меж тем, старался не терять зря время. В отличие от страдающих от жары и собственного падения драных вельмож. Учил слова, учился правильно строить фразы. И постепенно начал расспрашивать своего мохнатого друга, куда я попал. А также занялся выяснением того, что и как тут насчёт обычаев.

Получалось пока хреново. На уровне "моя твоя понимайт плёхо!". А уж как обстояло дело с остальными рабами-вельможами — вообще песец!

Кстати, как выяснилось, зака звали Чу Ни. Как-то по-китайски. Ну я его и переиначил на свой манер. Начал называть Чуней. Ему, это даже понравилось. Меня же он называл также на свой — Ан Де — и отличался от прочих просто феноменальным любопытством. Всё пытался меня расспросить кто я и откуда. Но так как я язык знал хреново, мне удавалось пока отмалчиваться. Чуял, что стоит "разочаровать" в своём Высоком Происхождении — а они все тут считали меня именно таковым, чуть ли не приблудным принцем — мне тут совсем кисло станет.

Впрочем, хорошие отношения у меня были только с Чуней. И у него со мной.

На зака наезжали каждый день. Но он как-то умудрялся отбрыкиваться, отбрехиваться. Но всё равно на меня смотрели косо. Кстати выяснил почему мои поступки с "лопуховой кепкой" вызвали сильнейшее удивление. Правда пришлось больше знаками общаться. Словами пока выходило хреново. Потому, что сильно неоднозначно.