Пока я жевала восхитительное жаркое, тетка ходила по комнате, поправляла шторы, половик и даже взбила мне подушку, но, каждый раз проходя мимо, украдкой разглядывала меня. Судя по всему, наконец заметила ранки и бросив 'Ай-яй, погоди, бедняжка...', быстро уковыляла куда-то. Вернулась с двумя склянками из толстого непрозрачного стекла и протянула их мне.
-На-ка. Эту вот вотрешь, где подрали, а это... травки полезные. Перед сном один листик скушаешь, утром как нарожденная будешь.
-Угу... — приняв из ее рук лекарство, я повертела склянки в руках, недоверчиво разглядывая, — Вид у меня наверное... тот еще, если Вы меня так жалеете?
-Да ну, милая. Горе только рака красит. Чего стыдиться то... Вот завтра воды натопим, искупаешься.
При мысли о теплой ванне я мечтательно прикрыла глаза.
-Майя, Вы просто чудо. Я и не думала, что меня здесь хоть кто-то примет, а Вы... Вы просто не представляете, сколько для меня сделали, и не думаете, что я чужая
-Что ты, Уночка. Ну какая 'чужая'? Все мы души смертные, все под Богом ходим.
-Наверное так. Знать бы еще, кто тут смертные, кто нет... — я опустила голову, глядя на уже пустую тарелку.
-А это я научить могу, — улыбнулась Майя, присаживаясь рядом со мной, — Ты гляди, как кто ведет себя, как голову держит. Сильным бояться то нечего, вот они на всех орлиным взглядом и зырятся. Да еще вот тебе наука: если холен, да опрятен и речи складные, значит 'искус', а коли груб, немыт да порток на коленках подран, значит зверь перед тобою.
-Волки всегда грязные что ли? — усмехнулась я, — Мне показалось, вполне себе нормально одетые... Хотя по разговорам и манерам все совпадает.
-И с этими виделась? — сочувственно покачала головой она, — Ну а что, одетые много? Или голодранцы все ж таки?
-Ну... кто как. Но в основном действительно почти голые. Так, рубахи легкие... — согласилась я.
-Вот, запомни тоже. Не любят они много тряпок на себе таскать. Им и в стужу в рубахе жарко.
-Хм. Спасибо, Майя. Надеюсь, мне Ваша наука поможет.
Глава 8
На следующий день хозяйка заведения, как и обещала, нагрела мне воды и помогла помыться. Травка и вправду оказалась волшебной, хоть и мерзкой на вкус, напомнила мне засушенный имбирь. Жидкость из второго флакона имела почти приятный запах, не резкий по крайней мере. Открытые раны адски жгло, но хотя бы очистило от возможной заразы, попавшей со снегом. Да и затягиваться царапины стали удивительно быстро. После водных процедур, это были уже не широкие царапины, а тонкие побледневшие рубцы. Пришлось выложить за заботу и постой еще одну серьгу, но я не жалела. Во-первых у меня в ушах их оставалось еще шесть (по три в каждом), а во-вторых — в качестве оружия при мне оставался кулон-меч. Отмытый и начищенный до блеска, он снова красовался у меня на груди. Когда стемнело, я спустилась в 'обеденный зал', держась достаточно уверенно, на правах постояльца, без опаски и смущения я оглядела засидевшихся посетителей. Потертая, местами перештопанная одежда, грубоватые обветренные лица... средневековые крестьяне.
-Уна, детка, будешь ужинать?! — окликнула меня Майя, скрываясь на кухне.
Чтобы не кричать в ответ, я пошла на голос, в жаркую тесную комнатушку, наполненную аппетитными ароматами. Из огромного булькающего котла валил пар. Я принюхалась... Мммм! Гороховый суп со свиными ребрышками.
-Спасибо, Майя. С удовольствием, только чуть позже, — глядя на то, как тетка перекатывает пустые бочонки в дальний угол, отвечала я.
Женщина кивнула, не прерывая своего занятия, и я уже было собралась уходить, но что-то меня остановило. В том темном углу скрипнула половица и, кажется, приподнялась дверца погреба. Застыв на пороге, вгляделась. И в самом деле, из подпола, высунувшись уже по пояс, молодой человек принимал у старушки бочонки и складировал внизу. Заметив мое пристальное внимание, он немного замешкался, а Майя почему-то всполошилась и настоятельно попросила меня выйти в зал. Не стала навязываться на знакомство, тем более, что в такой темноте я его толком и не разглядела. Возможно и думать о нем не стоит, но волнение старухи меня озадачило.
Сев за столик поближе к камину, я опустила голову на локти и задумалась о своей дальнейшей судьбе. Серебряных колец хватило бы еще на неделю, но оставаться здесь не было смысла. 'Мда, только идти некуда, кого искать — неизвестно. Да еще наверняка местные власти уже объявили меня в розыск... Встречаться снова с теми цепными колдунами в мундирах что-то совсем не охота, а с такими, как мой горе-проводник — тем более...' — Майя торопливо проковыляла к моему столику и устало плюхнулась рядом, прерывая мои невеселые размышления. На ее морщинистом лице было какое-то болезненное напряжение, словно Майя хотела мне в чем-то признаться, но никак не могла отважиться.
-Что-то случилось?.. — заразившись ее волнением, спросила я.
-А?.. Да нет, Уночка, все хорошо, милая... — отстраненно отмахнулась она, — Я вот, что хотела сказать... — Майя повернулась ко мне всем корпусом и, глядя в глаза, крайне серьезно начала, — Ты, верно, думаешь, что все нам тут враги, кто не смертный?
-Ну... а как иначе? Они охотятся на людей, мы прячемся или сражаемся с ними. Конечно враги, — фыркнула я, раздражаясь на ее рабские замашки, но дело оказалось вовсе не в мазохизме местных жителей.
-Будь все так, как ты себе рисуешь, на нашей земле давно бы уже ни былинки не осталось. Мы не воюем, Уночка, мы в мире живем, по законам писаным.
-Угу. Знаю я ваши законы, и как ОНИ эти законы соблюдают... — мрачно буркнула я.
Женщина сдвинула брови, наблюдая мое раздражение.
-В чернолесье не без зверя, в людях не без лиха... Ты по одному всех не суди.
Я запнулась, захлопнув рот. Вот в расизме меня еще никогда не обвиняли.
-В семье дружат — живут не тужат, — продолжила Майя перебирать фольклорные штампы.
-То есть... вы с ними живете под одной крышей и не жалуетесь?..
-Живем, и друг дружке в том помогаем. Средь хищей немало добродетелей, уж можешь мне поверить.
-Значит, Вы хотите сказать, что я могу сейчас спокойно выйти на улицу и ничего не бояться?.. — ни на йоту не веря в ее слова, хмыкнула я.
-Остерегаться есть кого, девочка, только это мятежники... смутьяны иначе. Они как ты — сомневаются, что волки с овцами побратиться могут.
-Это Вы меня сейчас в мятежники записали?.. — краснея, улыбнулась я.
Майя мягко посмеялась, накрывая шершавой ладонью мою руку.
-Да научишься ты всему, сама все поймешь, как их получше узнаешь.
Я грустно вздохнула, оглядывая уютно освещенный зал, подвижные тени.
-Мда... Боюсь, я уже их узнала, причем гораздо ближе, чем хотелось бы, — прикрыла глаза ладонью, — Слушайте, Майя, я тут подумала... Мне бы для начала хоть где-то закрепиться надо, осмотреться, прижиться. Вам... помощник по хозяйству случайно не нужен?
-У-уна, детка, — смеясь протянула она, — Помощник то у меня уже есть, — женщина устремила взгляд в полумрак кухни и кому-то там ласково улыбнулась, — Но ты носа не вешай, в беде мы тебя не оставим. А пока... идем-ка со мной.
Майя поднялась из-за стола и за руку повела меня в кухню. Сказать, что я была заинтригованна — это не сказать ничего.
-'Мы'?.. — переспросила я, из-за ее спины вглядываясь в темный угол, где недавно видела парня.
Женщина не ответила, усадила меня к огню, а сама прошла к дверце подпола и негромко позвала кого-то:
-Тимьянушка, поди, сынок, гостье нашей представься.
Наблюдая, как медленно отворяется погреб, я судорожно вдохнула и едва не захлебнулась ароматным паром, валившим из котелка. На поверхности по пояс показался молодой парень и, не растрачивая времени на поиск ступенек в темноте, подтянулся на руках и ловко выпрыгнул на свет. По-простецки одетый, худоватый, но очень пластичный хозяйский сынок босиком прошел ко мне, заулыбался, заметив мое оцепенение, по-дружески кивнул.
-Привет, попаданка. Я — Тимьян, — он протянул мне руку.
'Мда, у них видать модно называться пряностями. Ведьма — Карри, этот вон Тимьян... Дальше кто? Имбирь? Мускус?..' Я подала ему ладонь и поняла, что передо мной совершенно еще мальчишка! Светлые кудри, бледноватые веснушчатые щеки. Рука мягкая, теплая, чуть влажная, тощая и вроде бы слабенькая, но при пожатии мне совсем не показалось, что Тимьян слабак. Кажется даже фаланга хрустнула от его щедрости. Мой взгляд наткнулся на разодранные брюки, ровно на коленях... Ошарашено переглянувшись с Майей, я инстинктивно убрала руку за спину. Но тетка тут же нашла парню какую-то работу и услала, подальше от глаз.
Я так с распахнутым ртом и проводила его взглядом.
-Что, глянулся тебе мой молодец? — поддела меня тетка, приводя в чувство, — Иль напугал? Не пойму...
-Да нет, просто... А сколько ему лет, Майя?
-Хм... Издалека начала. Да ты в лоб спроси! — усмехнулась она.
-Вы про штаны говорили, а у него... — я собралась и подняла на тетку глаза, — Тимьян — волк?.. — давящимся шепотом произнесла я.
Майя кивнула, прикрыв покрасневшие веки. Я почесала затылок.
-Но мне показалось, Вы не очень-то хотите, чтоб кто-то из посетителей его видел?..
-Тебе не показалось, Уна. Так и есть. В наших краях не всегда стоит прятаться от волков. Иногда и сами они от людей вынуждены таиться... — она тяжело вздохнула.
-Не понимаю. Как же так? Ведь Вы говорили, что тут все живут на равных правах.
-Разве это я говорила?
Я растерянно захлопала ресницам.
-Я, милка моя, говорила, что мы в дружбе живем. Но на каждого зверя свой закон писан. Коль ты человек — подчиняешься одним, а коли зверь... уже другим совсем.
-Мда... Сложно тут у вас все короче. За день не изучить. Хотя... У нас тоже много законов, правил и норм поведения, и тоже есть те, кто нарушает...
-Только ты молчком, — вдруг опомнилась и зашептала Майя, глядя на меня пристально, — Никому не взболтни, что его тут видела.
-Хорошо. Конечно. Да и... кому я могу сболтнуть? — я грустно усмехнулась, — Я кроме Вас тут никого не знаю. А с незнакомцами говорить... я уже зареклась.
-Что так?.. — заинтересовалась тетка.
Я в двух словах рассказала ей историю с вампиром. Майя менялась в лицах, под конец побледнела и медленно поднялась с лавки.
-По-го..рел значится?.. — прозаикалась она пропавшим от волнения голосом, но от моего прямого взгляда почему-то увильнула.
-Ну да. А что мне оставалось делать? Он ясно дал понять, что моя жизнь для него ни гроша не стоит.
-Да... Так то оно... — глядя невидящим взором в сторону зала, пробормотала она, — Ты... знаешь что, иди к себе, отдыхай, Уночка. А ужин я тебе снесу.
Женщина медленно заковыляла к выходу с кухни. Провожая ее взглядом, я заметила, как трясутся ее руки.
-Что ж ты, милая, наделала... что ж ты... — словно в бреду шептала она себе под нос.
Мысленно покрутив пальцем у виска, я побрела наверх, в свои 'королевские покои'. Вечер был тихий. В маленькое окошко в моей комнатке почти ничего не было видно из-за ледяной корки. Зато красивые морозные узоры можно было разглядывать часами. Встав коленями на постель, я подышала на стекло и рукавом расчистила себе смотровое пятнышко. Правда толку в этом было маловато. Все, что я увидела — запорошенный снегом задний двор, хлипкий заборчик и пару домиков по соседству, которые тоже по самые окна стояли в сугробах. Почему-то вспомнился новый год, когда мы всей группой арендовали коттедж. Тогда еще второкурсники, совсем молодые и бестолковые, не понимающие толком, чего ждать от жизни. Зато нам было ужасно весело. Когда не знаешь, как сложна и сурова судьба, когда не задумываешься еще о том, чего добился и не гонишь себя, потому что кажется, что все еще впереди, вся жизнь в запасе... Вот тогда еще можешь быть счастливым, по-настоящему радоваться глупостям и мелочам. Все мы тогда конечно напились до чертиков. А сначала было весело. Конная прогулка по лесу, праздничная суета со столом, бой напольных часов... а дальше фейерверки и полное безумие. Но даже тогда я знала, что буду вспоминать этот новый год еще не раз.
Моя смотровая полынья начала покрываться матовым налетом. Снова протерла рукавом. Со двора донеслось тревожное ворчание собаки. Судя по тембру голоса, этот цербер был довольно внушительных размеров. Ворчание перешло в лай. Сперва два предупредительных... и уже непрерывным, заливистым воем пес стал будить округу. Завелись соседние шавки, где-то вдалеке, звонко, пискляво, протяжно. Я расчистила пятнышко побольше, но так ничего и не увидела. На заднем дворе все было тихо и спокойно. Эдакое 'белое безмолвие'. Захотелось спуститься и полюбопытствовать, в честь чего этот концерт. Тут еще живот забурчал на всю комнату. 'Ну где она там? Обещала же принести... Хотя, что я, больная, чтоб старуха мне тарелки по лестнице таскала!' — с этой мыслью я уверенно направилась к выходу, но не успела коснуться ручки. Дверь резко, с грохотом, распахнулась перед моим носом, едва не задев меня, словно кто-то открыл ее с ноги. В тусклом свете я разглядела какую-то толпу на пороге. Люди в дорожных плащах и... синих костюмах.
-Именем короля Эдмонда, Вы арестованы по обвинению в убийстве гражданина Медерской империи! — грянул у меня над головой железный официальный голос, да так громко, что слегка заложило уши, отчего я не сразу сообразила, что он сказал, что происходит, и почему меня подхватили под руки так грубо и куда-то ведут. На лестнице было тесно, но когда я со всей этой процессией вывалилась в зал, то взгляд выхватил в толпе Майю. Она была бледна, закрывала морщинистыми ладонями рот... видимо, чтоб еще чего-нибудь не 'взболтнуть'. Но, судя по всему, она и так уже наговорила достаточно.
-Вот оно значит как... Что, старая крыса! Настучать успела?! Шустрая... — сквозь зубы процедила я, чувствуя, что руки в локтях мне начинают выворачивать, чтобы направить к выходу.
-Ну прости меня, девочка! — неожиданно взорвалась плачем женщина, уже за моей спиной, — Нельзя мне с законом то ссориться... Ты уж прости...
-Значит с законом... — недобро сощурилась я, — Стойте! — уперевшись ногами в порог трактира, мне удалось на пару секунд притормозить конвоиров, — Вы бы ее подвальчик проверили! Узнали бы, как эта шкура продажная с законом дружит!
-Нет! — с надрывом вскрикнула старуха, пытаясь меня перебить, но опоздала.
Меня поволокли дальше, и о том, возымело ли какие-то последствия мое заявление, мне оставалось лишь догадываться. Правда почти сразу, как я услышала ее вопль, меня изнутри стала грызть совесть, жечь и просто пожирать. Ответить на подлость подлостью было вовсе не в моем стиле. Но чего не ляпнешь в запарке?.. Меня предали. Разговоры по душам, фальшивые улыбки и платная забота... Мерзость! Лицемерие! Все это время она думала только о себе, своих деньгах и репутации.
Вот собственно и вся шиза, произошедшая со мной за эти сутки. Стражники отобрали у меня практически все снаряжение. Впрочем, единственное, что могло мне здесь пригодиться — это наручный компас ну и, может быть, складной нож. Кулон не заметили под майкой. А блокнот, наверное, не представлял опасности, поэтому оставили. По моим ощущениям уже давно рассвело, но сюда не пробивается дневной свет. Лишь тусклое, дрожащее зарево от одинокого факела на стене, в проходе между камерами. Устал, блокнотик? Я тоже устала, безумно. Хочется проснуться наконец от этого кошмара, а все никак... Даже не знаю, ради чего я все это запротоколировала. Когда начинала писать, думала, что это для тех, кто так же, как я забредет в этот мир случайно. Напутствие, чтоб не повторяли моих ошибок, или что-то вроде. Или же для тех, кто найдет меня или... то что от меня останется и... хотя бы по личному жетону опознает и свяжется с моими родными. Теперь понимаю, что все это полный бред. Никто и никогда меня здесь не найдет из наших. Да и искать не будет. Проанализировав поведение Свена и его так называемых друзей, я пришла к выводу, что в закрытом городе что-то настолько нечисто, что даже такая балбеска, как я, почти докопалась до истины. Во-первых эти знаки на стенах. Четкий след иной цивилизации. С другой стороны их можно было бы свалить на всеми любимых инопланетян. Анжи бы точно поверила. Но зачем им скрывать правду о хищниках-людях? Черт. Ну конечно! На волне всеобщей истерии народ начнет искать, откуда они взялись, и куда потом делись. И найдут портал. И повалят сюда. А обратно не смогут... В общем начнется полный алес-капут. Там и война миров не за горами... Так. А во-вторых, что-то не то с радиационным фоном. Мы проезжали почти через самый центр, где счетчик должен был по идее зашкаливать. А он молчал. Эх... жалко в КПКахе нет сигнала. Сейчас бы нагуглила, сколько на самом деле может выдержать обшивка военной машины. Но мне почему-то кажется, что полностью поглотить такой фон она не могла. Значит... А это, дорогая моя, значит, что в закрытом городе вообще практически нормальный фон! А убийственный его уровень — всего лишь легенда! Байка в духе 'Не ходите, дети, в Африку гулять...'. Мдааа. Чувствую себя Шерлоком, мать его, Холмсом. Только кому теперь все это надо, если я никогда отсюда не выберусь???!! Черт...
