Часть 1. Пересмотр ценностей

Но однажды... Во время охоты мы напали на один шумерский караван. Стражники и рабы пытались отбить нашу атаку, но разве могут два десятка человек противостоять дюжине тварей размером с медведя? Естественно, не прошло и минуты. Как они все были мертвы. Пока члены стаи рвали последних стражников, я заглянул в закрытый паланкин, и увидел сидевшую там женщину.

Не знаю, не могу даже описать, что тогда случилось со мной. Могу сказать одно: едва взглянув на неё, я словно вновь обрел разум. Может это случилось потому, что она была так похожа на одну девушку из моего поселения, на которой я должен был жениться. А может, потому, что она считалась прекраснейшей из живших в то время женщин... Так я вновь обрел человеческий облик.

Именно в тот день и в этом месте я отказался от такого существования, вступив в бой со стаей...

Вероника слушала, не отрываясь. За эти несколько дней, проведенных вместе с Бусом, она уже привыкла видеть его цинично-веселым человеком (если, конечно, данное обращение применимо к оборотню), который был, в отличие от ему подобных, нормальным. Но она никогда не задавалась вопросом, какой ценой далась ему эта нормальность. Она пережила превращение довольно легко, а разум — во многом благодаря зельям Тадеуша — с самого начала оставался при ней. Теперь она видела человека, пережившего множество горестей и, что самое главное, раскаивающегося в них. Она вдруг с удивлением почувствовала, что какая-то часть её переживает за него.

"Неужели я начинаю влюбляться в него? — подумала она. — Пожалуй, это было бы лучшим выходом. Тем более — в свете традиций его клана..."

— ...Мне удалось убить четверых оборотней, и подранить одного. — продолжал тем временем Бус. — Но, пока я дрался со стаей, отец добрался до неё. Я услышал её крик, увидел, что отец уже порвал её, и тут... тут я внезапно, впервые за долгие годы, вновь стал человеком.

Пока я приходил в себя от этого, стая вновь набросилась на меня. Теперь, в теле человека, я стал гораздо слабее, и не мог противостоять им. Но, на свое счастье, я успел подхватить клинок одного из мертвых охранников. Но даже с клинком я был слабее и медленнее восьми оборотней. Я еще успел серьезно ранить одного из них, как упал, успев взглянуть перед этим на свои кишки.

Но мне повезло и тут. Едва я упал, как к месту трагедии прискакал целый отряд солдат. Как оказалось, её муж, справедливо опасаясь нападения разбойников, послал вслед за женой свою личную охрану. Он не учел лишь одного — что на караван нападут оборотни, и охрана просто не успеет вовремя... Так что единственное, что им удалось, так это отогнать оставшихся зверей, и добить подранков. Она же... она умирала.

Когда я, подполз, волоча свои внутренности по песку, она уже агонизировала, захлебываясь собственной кровью. Даже хваленая регенерация уже не смогла бы помочь ей. Она еще успела прошептать что-то на своем языке, и затем отошла. Стражники сразу же после её слов подобрали её тело и меня, и повезли в столицу. По прибытии меня, показав правителю, затащили в какую-то каморку умирать. Но, как ты, наверное, уже поняла, я выжил. Выжил, хотя сам не хотел этого...

Правитель очень удивился этому, но, словно выполняя какую-то просьбу, не убил меня. Наоборот — он послал своих слуг, и они обучили меня шумерскому языку и обычаям. После этого я вновь предстал перед правителем.

Оказалось, он и правда выполнял просьбу — просьбу жены, которую я не смог защитить. Умирая, она назвала меня своим защитником, а затем прошептала, обращаясь ко мне, что прощает меня, и чтобы я не допустил повторения такой ситуации. Когда я услышал это, я зарыдал. Никогда еще жертва не прощала своих мучителей, и никто и никогда еще не мог нас понять. А она смогла...

И тогда, встав перед ним на колени, я поклялся, что везде, всюду, в любое время — где бы я ни оказался, и какой бы выбор ни стоял передо мной — я не допущу подобного. Так я стал убивать себе подобных.

Много позже, встретившись с одним из апостолов, я понял, что был не прав. И тогда я поставил перед собой цель не только не допустить кровопролития, но и доказать людям, что оборотни — всего лишь еще одна раса, а оборотням — что они вовсе не венец творения, и что вполне можно совмещать звериное и человеческое сознания. Но самым большим потрясением для меня оказалось то, что нашего с тобой отца укусил вовсе не зверь, а сам дьявол, чтобы еще более принизить человечество, чтобы еще более смущать их души.

Вероника ощутила, как её челюсть медленно падает на одеяло.

— Но разве... разве оборотни — не биологическая мутация?

Бус расхохотался.

— Неужели ты всерьез веришь в эти атеистические бредни? — спросил он. — Запомни: все, что я только что сказал насчет появления оборотней — правда. Хотя, конечно, приведенный тобой термин тоже верен. Но более уместным будет термин "биологическая мутация дьявольского происхождения".

— Но ведь тогда получается, что охотники существуют не зря? — внезапно спросила она.

— Да, — отчетливо сказал Бус.

— А как же тогда твои рассуждения о твоем клане?

— Путь к спасению есть у каждого, — убежденно ответил он. — И все, что происходит с тобой на жизненном пути — лишь посланные тебе испытания. Одни из них испытывают твердость твоих убеждений, другие склоняют тебя ко тьме, а третьи — приводят тебя на сторону тьмы. Но разве нельзя оттуда вырваться? Свет есть — или был — в душе у каждого. Главное — не погасить в себе этот свет, и не потерять при этом душу. Я верю, что после смерти мне воздастся по заслугам, — прошептал он. — За все то, что я сотворил. Но я надеюсь, что среди этих поступков будет хотя бы один добрый. Хотя бы один.

С этими словами уткнулся ей в колени, и обхватил её руками.

— Я постоянно боюсь, что мое прошлое перевешивает настоящее, — прошептал он, прижимаясь к её ногам. — Что мое раскаяние слишком запоздало. Это терзает меня все эти годы. Но я по-прежнему смею надеяться на искупление. Я надеюсь, что меня примут Там. Я надеюсь... — тут Бус поднял голову, и с мольбой посмотрел на неё.

Я тоже верю, — прошептала она, гладя его по голове. — Теперь верю...

Глава 10

Спустя пару минут Бус со вздохом отстранился. Но перед тем, как он встал, Вероника успела ощутить на своих губах его поцелуй.

— Спасибо, — прошептал он, прижавшись на миг лбом к её губам. — Уже одно твое присутствие несет свет...

Но затем он встал и вышел в коридор. Спустя минуту он вернулся, держа в руках ворох какой-то одежды.

— Извини, что не даю тебе немного расслабиться, — вздохнул он. — Но нам пора.

— Уже? — вырвалось у неё. Она с удивлением поймала себя на мысли, что она была бы счастлива остаться навсегда здесь, в этой избушке; остаться здесь... и с ним. И как она успела привязаться к своему бывшему врагу всего за каких-то четыре дня?

— Что, хочется остаться? — понимающе улыбнулся Бус. — Увы. Вынужден тебя огорчить. Высшее руководство клана — к которому, кстати, относишься и ты — практически не имеет личной жизни. Максимум, что удается выкроить — вот такие сумбурные несколько дней. Такова плата за власть, дорогая!.. К тому же становиться опасно!

— ?!

— Мы пробыли здесь четыре дня, Ника! — воскликнул Бус. — Что такое? — забеспокоился он, увидев, как изменилось её лицо при последних словах.

— Ничего... — с усилием сказала Вероника. — Просто отец всегда звал меня так... Ничего, ничего! Я просто отвыкла от этого...

— Так вот, — продолжил несколько помрачневший Бус. — Мы пробыли здесь четыре дня. К тому же я прожил здесь неделю до этого. Учитывая то, что практически все кланы жаждут нашей с тобой смерти, оставаться здесь дальше глупо и опасно. К тому же все окрестные оборотни наверняка уже наслышаны о последней нашей с братом стычке, которая закончилась нападением охотников. Есугэй нас не выдаст — не тот характер, он скорее вызовет на дуэль, чем убьет исподтишка. Но вот представитель других кланов заморочками по части чести не страдают. Особенно — учитывая твое славное боевое прошлое, и мою персону в целом, которая у всех, словно заноза в заднице. Так что одевайся! — с этими словами он бросил свертки на свободный край кровати.

— Что это?

— Это наша с тобой походная форма, так сказать, — вновь усмехнулся он. — Так, это тебе!

С этими словами он кинул ей штаны и длинную хламиду, похожую китель.

— Это боевая форма, — пояснил он. — Зимний утепленный вариант. Китель сделан по той же схеме, что и твой старый плащ. И не спрашивай меня, откуда я это знаю! Твой плащик уже стал байкой оборотней. Они даже думали усилить бойцов специальным бронебойными патронами и гарпунами... Но что-то я отвлекся. Короче, китель усилен кевларовыми вставками; жизненно важные органы к тому же прикрывают небольшие титановые кольчужные вставки. По защищенности этот китель вполне способен потягаться с бронежилетами президентской охраны!

— Интригующе... — признала Вероника. — Хмм... Весит тоже интригующе! А почему штаны такие тяжелые. Кольчужные? Да-а, таскать на себе двенадцать-пятнадцать килограммов — это не шутки!

— Учитывая нашу с тобой природу, это не очень-то и много, — хмыкнул Бус, разворачивая свою одежду. Его вариант практически ничем не отличался от её, разве что неким подобием белых погон на черном сукне кителя.

— Это что погоны?

— Ага, — довольно ухмыльнулся Бус. — Большой, во весь погон, коготь на белом поле принадлежит верховному Правителю моего клана — то есть мне. Да, кстати, как только мы доберемся до моего замка, и я подпишу приказ, ты тоже будешь носить такие.

— Вот так просто принизишь свою власть?

Почему принизишь? Просто разделю, так сказать, власть. К тому же, вряд ли ты будешь особо перечить мне, не так ли? Все-таки я... несколько старше и опытней. Да и вряд ли ты предпочтешь тихое и мирное существование в клане, верно? Так что я таким образом убиваю сразу трех зайцев: даю понять клану, кто заменит меня в случае чего, назначаю тебя на ответственный пост, предполагающий обширную военную деятельность — и одновременно держу тебя рядом!

— А ты тот еще интриган, однако! — усмехнулась Вероника.

— Ага, — весело согласился Бус. — А еще собственник и просто муж, желающий видеть свою жену живой и здоровой. А не в виде чучела в музее охотников, или на стене в замке одного из кланов. Одевайся.

Вероника взяла в руки одежду, но вставать не стала.

— Бус, д-дорогой, — с трудом ворочая языком, пробормотала она. — Ты не мог бы отвернуться?

— И не подумаю! — усмехнулся тот. — Вот что я называю женским ханжеством! Значит, спать со мной, лежать со мной под одним одеялом, глазеть на меня, пока я одеваюсь, тебе можно, а мне — нет?! Стыдливость, Ника, это, конечно, хорошо. Но не для оборотня! Да и ночью ты была совсем не стыдливой... — нахально усмехнулся Бус. — И не советую медлить! — добавил он. — Еще минута — и я сам одену тебя!

Скрипя зубами, Вероника откинула одеяло, и встала. Раздался восхищенный присвист. Разъяренная, она обернулась — и осеклась, стоило лишь ей увидеть теплую икорку в серых глазах. К тому же он уже тоже стоял абсолютно голый.

— Что, нравится? — усмехнулся Бус, поймав направленный... кое-куда взгляд Вероники, отчего та слегка покраснела. — Значит, тебе на меня глазеть можно? Так что не лишай меня такого удовольствия! Ведь все равно никто, кроме меня, тебя такой не увидит! Дорогая, ты прекрасна! А вот это сделает тебя лишь красивее! — с этими словами он кинул ей небольшой сверток, а сам отвернулся, и начал одеваться.

Она развернула сверток. Там лежало черное нижнее белье.

"Его осведомленность меня пугает! — подумала она. — Хотя... Наверняка он успел рассмотреть все еще тогда, когда вылавливал меня из реки".

Она тоже начала одеваться. Одежда оказалась весьма удобной. Форма явно была продумана до мелочей. Под наглухо закрытый, с высоким стоячим воротником, китель надевалась мягкая льняная рубашка. Штаны же, несмотря на всю свою "кольчужность", были очень теплыми — в таких замерзнуть было весьма и весьма проблематично.

Застегнув горловую пуговицу кителя, она повернулась к уже ожидавшему её Бусу.

— Хм... — задумчиво пробормотал он. — Надо сказать, форма красит не только мужчин... Да, кстати: я забрал из той квартиры кое-какое твое барахло, так что держи!

Он протянул ей пояс с кобурой.

— Спасибо! — улыбнулась Вероника. — А меч?

— Увы, но эта подробность слишком узнаваема, поэтому мне пришлось отдать твой меч одной из групп.

— Групп?

— Другие кланы никогда не пройдут мимо, и наверняка попытаются поймать нас. Поэтому из этого леса выйдут четыре одинаковых пары вместо одной. Наши дублеры пойдут известными дорогами и поедут автостопом; мы же пойдем через лес.

— Но это же вологодские леса! — воскликнула Вероника. — Тут заблудиться легче и быстрее, чем поймать простуду!

— Нам просто надо выйти из поля зрения кланов. Это всего-то километров тридцать! — "обрадовал" её Бус.

У Вероники не нашлось слов, чтобы ответить.

— Безопасность требует жертв! — нанес добивающий удар Бус. — Ну а чтобы тебе спалось крепче, я позаботился о предмете твоего внимания. Держи! — он протянул ей деревянную трость.

Вероника взяла трость. Та оказалась неожиданно тяжелой; к тому же странная черная полоска пересекала её где-то в отношении 1:2,2.

— Решил в слепого поиграть? — Она по наитию слегка провернула рукоять трости, — и вытащила из неё вполне приличной длины клинок.

— Сикоми-дзуэ [4]! — пояснил Бус. — Меч в трости. Незаметен в быту, и к тому же сделан из отличнейшей стали.

— Решил в Затойчи [5] поиграть? — хмыкнула Вероника. — Ну-ну.

— А почему бы и нет? Ты и сама всегда ходила с вакидзаси [6]! — хмыкнул он.

— Ни один меч не спасет от пули, — сказала она. — Даже оборотня.

— Зато покрошит всех в ближнем бою, на расстоянии руки от противника, куда я допрыгну, — пожал плечами Бус. — А на случай обстрела у нас есть китель и плащ с броневставками, и наша живучесть. К тому же, огнестрельное оружие будет и у нас.

— Уел! — признала Вероника.

— Держи! — он протянул ей высокие, до колен, кожаные сапоги.

— Стильные сапожки!

— А то! Да, вот и плащик! Изнутри к подкладке подшиты ножны для четырех стилетов, сзади, остривем вверх подвешены два кола. Держи рюкзак! Там наша провизия и еще кое-что по мелочи. Сам я понесу боеприпасы.

Вероника, надела плащ, а затем, крякнув, взяла свой рюкзак.

— А что у нас из огнестрельного? — поинтересовалась она.

-А тебе что, "Гюрзы" мало? — ехидно спросил Бус.

— Что-нибудь автоматическое не помешает, — спокойно ответила Вероника.

— Ты ведь неплохо стреляешь? — внезапно спросил у не Бус.

— Да не жаловались вроде, — пожала она плечами.

— Отлично! — удовлетворенно произнес он, заглядывая под кровать, и шаря там. — Это тебе! — с этими словами он протянул ей снайперскую винтовку.

— ВСК-94 [7]? — хмыкнула Вероника. — А если на видимое расстояние подойдем?

— Держи "Вереск" [8], — он протянул ей пистолет-пулемет. — А я, пожалуй, возьму "калаш". — Не обижайся! — быстро добавил он. — Я и так тебя нагрузил. В любом случае я бы постарался, чтобы ты была как можно дальше. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.