Правый глаз дракона

— Ты медиум. Ты меня слышишь. У меня не так много возможностей, чтобы меня услышали, а ты это можешь.

— Я больше не призываю души! И не могу помочь им! Я последний раз делала это, когда была жива!

— Если бы я мог обратиться еще к кому-то, я бы это сделал.

— Зачем ты лезешь в мою жизнь?

В голове вспыхнуло красным и синим, словно куски неба, перемешанные с языками пламени.

— Ты меня ... боишься?

— Да! Вы всегда приносите одни лишь неприятности, духи! Вы не можете найти покой — и потому притягиваете к себе проблемы.

На сей раз в ее голове возник образ смеющегося ребенка.

— Как забавно. Меня боится вампир!.. Я не приносил тебе проблем. Просто попросил выполнить мою просьбу.

— Ты не просил! Ты сводил меня с ума, пока я не сделала то, что ты хочешь! И зачем это надо было делать — совершенно непонятно! Он бы и так справился, без всяких дурацких старых ножей! Подумать только, из-за тебя мне пришлось лезть в какой-то фамильный склеп, чтобы украсть оттуда нож! А теперь он разозлился на меня, потому что я нарушила договоренность!

Снова образ смеющегося ребенка.

— Да, я заметил, что он разозлился. Особенно, когда вы прощались.

— Это.... — Она почувствовала, как кровь приливает к щекам. — Это верх наглости! Ты что же, постоянно сидишь в моей голове и смотришь, чем я занята?

— Если бы... Скорее, я пытался залезть ему в голову. Только у меня не вышло... Это было важно, Валина. Действительно важно. Просто тогда я не мог этого объяснить словами. Извини, что мне пришлось причинить тебе боль, чтобы заставить помочь... Жаль, что ты не рассказала ему.

Она нахмурилась. Это было как-то неправильно. Призраки, с которыми она общалась, будучи живой, никогда не называли ее по имени. И они были немного другие. После смерти их сознание искажалось, они много уже не помнили и не понимали. В первый раз это существо больше походило на них. Сейчас же они вели абсолютно осмысленный диалог. Эта душа не потеряла разум? Или, скорее, снова обрела его?

— А что я должна была ему сказать? "Мне почти сутки снится какая-то странная муть, чей-то неупокоенный дух, который требует, чтобы я срочно принесла тебе вот этот нож — но я понятия не имею, что дальше с ним делать?" Может, ты хоть сейчас объяснишь мне, зачем это все потребовалось? Что ты от меня хочешь?

— От тебя — ничего. Я не хочу, чтобы Л'эрт умер. Мне показалось, ему не помешает лишнее оружие.

— Ну я же все сделала, что ты показывал. Сейчас-то ты чего хочешь?

Образ зимнего леса. Бегущий волк. Зов трубы и лай стаи.

— Я не понимаю!

— Опасность... Я чувствую опасность, но не понимаю, в чем она. Вампир, что говорил с тобой сейчас, просто излучал ее...

— Разве духи не все знают?

Образ лесного ручейка, засыпанного палой листвой. Валина прижала к голове руки.

— Я не понимаю твоих картинок!

— Я не все знаю. Сожалею. Возможно, я плохой дух. Я чувствую опасность, но не могу выразиться четче...

— Карвен сказал, что Аластра мне лжет. Дело в этом?

— Не знаю. Поговори со своим отцом. — Образ колышущихся трав в степи. — Попытайся найти Л'эрта.

— Я? Я не понимаю... В прошлый раз ты сам показал мне, где его искать. Хорошо еще, я успела разминуться с Аластра, а то бы мне не поздоровилось.

— Я не могу его найти. Что-то закрывает его от меня. Это "что-то" — того же рода, что и твоя сила, твоя магия.

— Но со мной же ты можешь говорить!

— Ты медиум, Валина. Это не зависит от цвета твоей магии. Ты единственная, кто меня слышит. Во всяком случае, пока. — Образ метели. — Что-то меняется. Не в лучшую сторону. Найди Л'эрта.

— Ну, даже если я его и найду, то что мне дальше-то делать?

— Если ты не против, я хотел бы воспользоваться тобой как переводчиком. Мне надо с ним поговорить, но напрямую я этого сделать не могу.

— Если я соглашусь, ты расскажешь, зачем тебе сохранять ему жизнь?

Образ водопада. Брызги воды, сверкающие на солнце.

— Я не понимаю! Почему ты посылаешь картинки, если можешь говорить?

— Картинки создавать проще. Разговор требует... большего усилия. Я опасаюсь, что слишком долгий разговор может заставить меня... отключиться. Возможно, на некоторое время, возможно, — насовсем.

— Ты не ответил — зачем тебе мой муж?

— Я не хочу отвечать. Это слишком долго. И неважно — для тебя.

Ощущение чужих мыслей в голове исчезло. Валина потерла пальцами виски. Этот дух был ей неприятен. И потом, уж если кто и может сам себя защитить, так это Л'эрт. Не нужны ему всякие потусторонние советчики.

Но на что же намекал Карвен? Несмотря на то, что она старалась держаться подальше от политических игр отца, она знала, что последние пару месяцев в ковене появились какие-то разногласия. Может, Л'эрт связан с ними?

Валина покосилась на небо. Оно все еще было густо-черным, и звезды все так же ярко горели в этой черноте, но она уже чувствовала приближение рассвета. Она ждала до тех пор, пока небо не начало сереть, надеясь, что Аластра все же появится. Он так и не пришел. Дальше ждать было опасно — и она вынуждена была скрыться от надвигающегося дня в прохладную полутьму привычного гроба. В последние минуты перед восходом солнца она нацарапала записку и прижала ее рукой к груди. Она знала — когда она спит, Аластра навещает ее. И значит, он увидит записку. Им надо было поговорить.

Проснулась она только после того, как снова наступила ночь. Замок был неярко освещен колеблющимся светом. Свечи были повсюду. А значит, Аластра еще не ушел — и ждет ее. Свечи означали, что он пытается угодить ее вкусам: она так и не смогла до конца полюбить темноту. Сам Аластра свет терпеть не мог.

Он сидел в глубоком кресле у своего любимого камина. Валина не могла понять, чем его так прельщают камины — тем более потушенные, но у Аластра была куча непонятных привычек.

Когда она подошла, он чуть улыбнулся и приглашающе кивнул на второе кресло, развернутое к нему так, чтобы они могли видеть друг друга. Аластра предпочитал разговаривать сидя: не так значимо ощущалась разница в росте.

— Итак, дорогая?

Валина нерешительно погладила резную ручку кресла.

— Отец, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Аласта вертел в руках какую-то золоченую безделушку, снятую с камина. Валина попыталась встретиться с ним взглядом, но это было бессмысленно: в глазах вампира отражались только ночь и смерть, и ничего более.

— Что конкретно тебя интересует? Ты хотела поговорить — я здесь. Но тебе имеет смысл четче формулировать вопросы.

— Ты... ты ведь ничего не замышляешь против Л'эрта?

— Дорогая, ну откуда у тебя такие странные мысли?

Она пыталась разглядеть хоть что-нибудь на его бесстрастном лице. Она любила Аластра и в определенном смысле была ему благодарна — если бы он не превратил ее в вампира, она бы умерла от чумы. Но еще она его боялась.

— Тут был Карвен. Он дал понять, что ты что-то от меня скрываешь.

— Карвен сам многое скрывает.

— Отец! — Она стиснула ручки кресла, почти что ломая дерево. — Ты не ответил на мой вопрос!

— Валина, дорогая! Твой муж, конечно, хам и редкостная заноза в заднице, но я тебя уверяю — я никогда не стал бы делать что-либо, что может тебя расстроить. Я его не люблю, но я его не трону, пока ты не решишь с ним расстаться.

Она смотрела в его бездонные глаза. Конечно, ничего другого она и не планировала услышать. Но говорит ли он правду?

— Карвен... напугал меня. Мне... мало только твоих слов. Прошу тебя... дай мне немного своей крови. Чтобы я могла сама увидеть, что в твоем сердце мир. Прошу тебя!

Ей показалось, что внезапно наступила полнейшая тишина. Исчезло все — и шум сада под окнами, и шипение оплывающего воска. Даже малейшего дуновения ветра не ощущалось. Ответ Аластра прозвучал словно шорох горного обвала, разрывающий эту тишину.

— Нет.

— Но почему? — Она умоляюще сжала руки на груди. — Если все действительно так, как ты говоришь?

— Валина, ты не понимаешь. Сейчас сложная ситуация и обладание большим объемом информации может быть опасным.

— Да, я не понимаю! Я чувствую вокруг какую-то мышиную возню и ничего не понимаю! Я была бы в большей безопасности, если бы знала хоть что-то! Карвен утверждает, что ты лжешь! Зачем ему это, ты можешь объяснить?

Аластра задумчиво изучал холодный камин.

— Карвен... Карвен в последнее время стал опасен. Мне не нравится, что ты разговаривала с ним. Я категорически запрещаю любые дальнейшие беседы с этим вампиром.

— Чем опасен? Он слабее тебя, это все знают!

— Он слабее, но ситуация сейчас такова, что тебе следует его опасаться.

— Да что ты все время говоришь какими-то намеками! Расскажи мне правду! Или ты мне не доверяешь?

Она разозлилась. Все эти увертки... А вдруг Карвен прав? Как ей понять, где черное, а где белое? Карвен никогда не был ей другом — но и врагом тоже не был. Что же она упускает?

— Дорогая, я просто стараюсь тебя защитить. Тебе не нужно знать о моей политике.

— А если я хочу? Почему ты считаешь, что лучше меня знаешь, что мне нужно, а что нет?

На лице Аластра мелькнула легкая тень.

— Потому что я действительно лучше тебя знаю, что тебе нужно. Ты еще слишком молода, чтобы объективно оценивать мир.

— Молода? Да, по твоим меркам — да! Но если бы я осталась человеком, я бы уже была глубокой старухой! Неужели ты не готов допустить наличия у меня хоть каких-то крупиц разума?

— У тебя есть разум. У тебя нет опыта.

— А как мне его приобрести, если ты оберегаешь меня от всего мира? Если сдуваешь с меня каждую пылинку? Я как принцесса в хрустальном гробу! Я не хочу такой защиты!

— Валина, ты взбудоражена и не рассуждаешь логично. Тебе надо успокоиться.

— Ты меня любишь?

— Что? — Аластра мигнул.

— Ты меня любишь? Действительно любишь или только утверждаешь? Что стоят твои слова, если они ничем не подкреплены? Докажи мне свою любовь! Дай мне выпить немного твоей крови и узнать правду о том, что происходит!

Он отвернулся в сторону.

— Я не могу. Это действительно опасно. Неужели ты мне совсем не доверяешь?

— Я напугана! Я верила тебе на слово многие годы! Это первый раз, когда я прошу тебя подтвердить свои слова! Почему ты не хочешь пойти мне навстречу? Что такого ты скрываешь, такого, что мои просьбы оставляют тебя безучастным? Тебе нужно, чтобы я умоляла тебя? Хорошо! — Она резко выскочила из кресла и опустилась на колени, безжалостно сминая дорогое платье. — Так тебе больше нравится? Или, быть может, мне надо пасть ниц перед великим Аластра? А? — Ее уже трясло.

Вампир выскользнул из кресла и опустился на пол рядом с ней. Она почувствовала легкое поглаживание по плечу.

— Дочка, успокойся. Прошу тебя. Я желаю тебе только добра.

Валина напряженно сжала костяшки пальцев.

— Дай мне свою кровь! Дай! Или я найду способ разобраться во всем сама! И ты первый же пожалеешь об этом!

— Это какие-то детские угрозы. Дорогая, не глупи.

— Детские? Я для тебя ребенок — не более чем ребенок, глупый и неразумный? Которого нужно оберегать от каждого чиха? Но ты ошибаешься! Я смогу сама узнать правду. — Она стремительно поднялась. Аластра повторил ее движение.

— И каким образом ты собираешься это сделать?

Валина упрямо вздернула подбородок.

— Я полечу в Орион. И найду Л'эрта. И он мне все объяснит! — И она перекинулась в летучую мышь, устремляясь в распахнутое настежь окно.

Аластра с размаху ударил кулаком в стену, кроша дорогую мозаику. Он мог ее поймать и вернуть — но тогда она точно отвернется от него. Возможно, она вернется, никого не найдя в замке Орион? Он точно знал — замок уже давно пустовал без хозяина. Ему остается только ждать. И надеяться на лучшее. Он не хотел терять ее доверия, но сказать правду не мог. Не мог в открытую признаться, что счел безопасность ковена более приоритетным, чем ее личное счастье.

Черная Лига объявила охоту на отступника, вызвавшего бойню в Гринатаире. Скрыто и только среди наиболее опытных магов — но он, как всегда, был в курсе происходящего. Он тогда легко сопоставил различные кусочки имеющейся у него информации. Аластра знал, что на момент "неприятного происшествия", за исключением учеников черных магов, в Гринатаире болтался еще и Л'эрт. И значит, именно Л'эрт виноват в повышении активности церковников. Аластра не был готов рисковать и надеяться, что Л'эрт больше не отколет ничего подобного. Он и сейчас подвел Пресвятой Орден слишком близко к правде. Подумать только, в форме летучей мыши носиться по храму! Если будет хотя бы еще один аналогичный прокол, церковники просто сложат "а" и "б" и все поймут. Тем более что Кхенеранн, в отличие от Гласты, чересчур активен в этом плане. Еще одна такая выходка — и жизни всех членов ковена будут под угрозой. Аластра не был готов идти на такой риск. Решение уничтожить Л'эрта, пока тот не уничтожил всех остальных, было единственно правильным выходом. А Валина... ей тоже будет спокойнее, если ее муж умрет. Просто она этого не понимает.

Глава 7

Песок... Карвен медленно перевернул часы, наблюдая, как струйки песка перетекают вниз. Тысячи, миллионы песчинок... Издали они все кажутся одинаковыми. Но если присмотреться поближе, в сплошной желтизне можно отыскать песчинки и другого цвета. Просто их мало — и они теряются, бесследно теряются в общей массе. Одна черная песчинка на тысячу... Один день из миллиона. Он уже давно должен был забыть тот день. Почему же он до сих пор помнит?!

Карвен резко стиснул пальцы. Хрупкое стекло часов не выдержало этого усилия и треснуло, рассыпаясь на острые осколки. Часть осколков впилась в ладонь вампира, но он едва заметил их, уставившись в растекшуюся по столу кучку песка.

— Что-то последнее время ты часто в дурном настроении, Карвен. — Голос Глонка тихой змеей вполз в замершую тишину.

— Тебе-то что?

Карвен плавным жестом стряхнул остатки осколков с ладони и приложил к порезам тонкий батистовый платок. Белая ткань тут же окрасилась алым. В сторону Глонка он не соизволил даже повернуться.

— Это начинает настораживать.

— Начинает — возвращайся к Аластра. Я тебя не держу.

— Кстати, он недоволен. — Глонк небрежно уселся на подоконник, сметая пыль краем своей черной мантии. Разводы из пыли уже кое-где успели украсить его одежду и раньше, но Глонк не обращал на такие мелочи внимания. — Что за игру ты ведешь, а? Ведь для тебя, считай, сложилась почти идеальная ситуация — с учетом данного им разрешения на уничтожение Ра'ота. А ты медлишь... Глупо.

— Тебе не понять, — Карвен поправил чуть замявшийся кружевной манжет. — Просто убить его для меня недостаточно. Он должен в полной мере познать боль. К тому же это позволяет мне растянуть удовольствие.

— Мгм... Растянуть? Ты не находишь, что и так уже растянул все дальше некуда? Да, мы не люди, и время для нас течет слегка по-иному, но все же... Шестьсот лет...