Поднимается ветер (главы 1-17)

— Ах ты безмозглый болтун! — завопил Бандзан в трубку. — Меня зовут Кумадзава Бандзан, и я сопровождаю по указанию мати-бугё Эдо учителя Якуси в Киото! Ну давай приходи сюда, и я научу тебя уважению к людям, которые думают о благополучии твоего паршивого городишки, а не о том, как бы не испортить сон какой-то ведьме!

В ответ в трубке раздался возмущенный рев. Бандзану пришлось убрать ее от уха, чтобы не оглохнуть, а когда Симада уж и вовсе разошелся, он просто с размаху припечатал трубку на место.

— Хам, — заключил он, усаживаясь под телефоном.

— Ну, по крайней мере, своего ты добился, — пожал плечами Киёмицу. — Сейчас тут будет вся городская стража.

Он поозирался по сторонам и добавил:

— И знаешь что? Кажется нам очень пригодится твоя способность скакать по крышам.

Бандзан фыркнул и отвернулся.

Как и предсказывал Киёмицу, толпа стражников, возглавляемая разъяренным начльником стражи, не замедлила явиться. Симада, обряженный в изумительной работы легкие доспехи вылетел вперед, держа руку на рукояти меча.

— Кто из вас, бездельники, Кумадзава? — вопросил он, демонстративно звякая цубой.

Киёмицу мгновенно ощерился, схватившись за свой меч. Такой наглости не позволял себе даже он. Но Бандзан опередил его

— Успокойся, Киёмицу, — тихо сказал он. — Сначала разберемся с делом, а уж с этим расфуфыренным петухом справился бы даже наш юный друг Ямага. Ты только посмотри на его доспех — лак так блестит, что сразу видно — он ни разу не был в битве. Наверно господин Симада, когда дело доходит до драки, посылает вместо себя свою жену, дабы не испортить его.

Бандзан сказал это достаточно громко, чтобы услышали Симада и его сотня, которая не замедлил разразится приглушенным похихикиванием. Похоже, что Бандзан попал в точку, что, естественно, страшно не понравилось Симаде. Однако раскрыть рта ему Бандзан не дал.

— Господин Симада, — продолжил он. — Не могли бы мы перенести ваше бессмысленное убийство на несколько более поздний срок. Я думаю, что ваш долг прежде всего повелевает вам проверить сообщенную мной информацию о пребывании бусо в доме семьи Куга.

Симада снова раздраженно звякнул цубой, отпуская меч в ножны.

— Пошли, — буркнул он.

Не доходя до резиденции Куга, Симада знаком остановил тай. Стражники образовали круг вокруг Симады, Бандзана и Киёмицу.

— Значит так, — сказал Симада. — Вы все расходитесь по улицам, прилегающим к дому, но только не бегайте прямо перед ним. А мы с господином Кумадзавой, — тут все вполне ясно услышали как Симада скрипнул зубами, — проверим дом. Если что-то будет не так, вы берете дом штурмом, А если мы просто напугаем несколько женщин...

Симада злобно зыркнул в сторону Бандзана и продолжил:

— Если мы только напугаем несколько женщин, то ваш учитель Якуси поедет в Киото один, ясно вам?

Бандзан пожал плечами.

— Нормально, — буркнул Киёмицу. — А я-то тут при чем оказался?

Стражники разбежались по указанным Симадой местам, оставив посреди улицы только троих самураев.

— Ну, пошли, — сказал Симада, направляясь к дому.

Они подошли к воротам и Симада постучал в них. Не смотря на хорошо освещенный двор, за воротами царила подозрительная тишина. Немного удивленный Симада постучал еще и на этот раз раздались шаркающие шаги.

— Кто там? — спросил дрожащий женский голос.

— Тайсэй Симада. А дома ли уважаемые хозяева?

— Что вам надо? — взвизгнул голос за воротами.

— Э-э... Видите-ли, нам сообщили, что в вашем районе происходят э-э... некие беспорядки, — Симада снова зыркнул в сторону Бандзана. — Я хотел бы поговорить с госпожой Куга.

— В такой поздний час она никого не принимает.

— Я извиняюсь, что пришлось побеспокоить вас так поздно, но нам действительно необходимо поговорить с ней.

— Я ее старшая дочь, Ицуко...

Бандзану казалось, что с ними разговаривает столетняя старуха, но когда в воротах приоткрылась калитка, в ней показалась девушка лет двадцати в не очень чистом домашнем кимоно, длинными нечесаными волосами и огромными мешками под глазами.

— Господин Симада, в доме еще не закончен траур по усопшему отцу и моя мать очень переживает его уход. Мы не знаем ни о каких беспорядках и ничего не слышали. Поэтому, будьте любезны, оставьте наш дом.

С этими словами девушка захлопнула калитку.

— Ну? — Симада злобно уставился на Бандзана.

— Что ну? Вы видели когда-нибудь, чтобы дочь богатого чиновника сама открывала ворота посреди ночи?

Симада задумался.

— Нет, так мы ничего не выясним, — сказал Бандзан. — Давайте руку.

— Это еще зачем? — Симада спрятал руки за спину и спросил у Киёмицу. — Чего ему от меня надо?

Киёмицу пожал плечами.

Бандзан в сердца топнул ногой и схватил Симаду за ворот.

— Только не орите! — предупредил он и взвился в воздух, приземлившись на крыше дома.

Симада вытаращился на него, но не проронил ни звука.

— Сейчас мы посмотрим, что тут у нас делается.

Бандзан на четвереньках подбежал к краю крыши и свесился вниз. Послышалась приглушенная возня.

— Господин Симада, давайте сюда, я открыл окно.

Ошалевший Симада довольно шустро пробрался на край крыши и нырнул в комнату.

— Аккуратно, — прошипел Бандзан. — Тут все заставлено каким-то барахлом.

Они тихо пробрались к фусуме и отодвинули ее. В коридоре царила такая же темень, вдобавок ко всему там витал странный тошнотворный запах. Бандзан поморщился.

— Что-то не похоже, чтобы здесь жили достойные люди, — прошептал он. — Запах такой, как будто в этом доме много лет не убирали за собой после еды.

В подтверждение его слов под ногами что-то хрустнуло и во все стороны прыснули здоровенные тараканы, сверкая в лунном свете черными панцирями. Симада, лицо которого приобрело крайне мрачный вид вытянул меч из ножен.

— Господин Кумадзава, — прошептал он. — Подозреваю, что после того, как мы закончим, мне придется совершить сепукку за столь грубое оскорбление вашей чести и недоверие.

— А, полноте, — отмахнулся Бандзан. — Похоже, наступают такие времена, когда ваша жизнь больше пригодится Ямато, а не царю Эмма.

Они проверили все комнаты по пути, но ни в одной из них не было ни одной живой души и спустились на первый этаж. Здесь горело всего несколько светильников. Но даже в их призрачном свете было хорошо заметно, сколь грязен пол, покрытый пятнами и сырой землей. Неприятный запах усилился.

Единственными звуками, проникавшими сквозь перегородки, был невнятный шум впереди, в комнате для приема гостей. Осторожно подкравшись к ней, Бандзан вынул когатану и прорезал дырочку в бумаге. Посмотрев в дыру несколько мгновений, он покачал головой, и отодвинулся, жестом призывая Симаду взглянуть.

Через дырку тот увидел освещенную очагом комнату, в которой по кругу расселись несколько человек, жадно поедавшие пищу, подаваемую им женщиной, в которой Симада признал вдову советника. Ее дочери, привалившиеся к противоположной стене, выглядели ужасно — спутанные грязные волосы, неумытые лица, рваная одежда... Ужаснее всего были глаза — безумные, поглощенные одними бездонными зрачками. Вдова советника, обслуживая сидящих, все время что-то бормотала хриплым голосом, постоянно хихикая, отчего напоминала какую-то особенно противную ворону. Взгляд Симады наткнулся на стены, с которых были заляпаны темным пятнами и покрыты странными знаками, в которых он, постепенно, стал узнавать заклинания призыва усопших, запрещенных в Ямато под страхом смертной казни. В ужасе зажав рот рукой, он отряпнул от перегородки и воззрился на Бандзана.

— Вот вам и благочестивая вдова, — прошептал в ответ Бандзан. — Ведьма, она эта ваша госпожа Куга, призвала мужа из мертвых, а потом еще и свору других бусо приютила и кормит.

Бандзан спрятал когатану на место.

— Видать сперва всех слуг им скормила, а потом они сами взялись себе пищу добывать.

Он жестом дал знать Симаде, что надо пробирать к выходу, но сделать этого они не успели. С треском разлетелась бумажная перегородка и перед самураями возник источающий зловоние бусо, наряжаенный в изъеденный ржавчиной доспех с таким же ржавым мечом в руках.

— Господин Асаи?! — вскричал Симада, отступая перед мертвецом.

Бандзан реагировал быстрее. Он схватил за ворот Симаду и отскочил назад, выбив спиной перегородку в комнату.

— Отбивайтесь от них, — заорал он и схватил ближайшую горящую лампу.

Симада встал в оборонительную позицию, но меч в его руках подрагивал. Между тем, вслед за первым бусо последовали и остальные, в том числе и дед, притащивший в дом ребенка.

Бандзан подскочил к окну и локтем высадил ситоми. В образовавшуюся брешь вылетела лампа, роняя во все стороны брызги горящего масла. Он надеялся, что сигнал достаточно красноречивый, так как драться в тесном помещении с десятком плохоумирающих бусо ему не улыбалось.

Бандзан встал в позицию рядом с Симадой.

— Еще один ваш знакомец? — спросил он, имея в виду того, которого назвали Асаи.

— Мой бывший начальник, — пробормотал Симада, поворачиваясь за пытающимися обойти его бусо. — Умер полгода назад. У-у, проклятая ведьма...

— Не слышу в вашем голосе уважения к вдове советника, — позволил себе подпустить шпильку Бандзан.

Бусо окружали их, издавая хриплое урчание и орошая волнами вони от разложившихся тел. За спинами мертвецов раздавалось лишь безумное хихиканье вдовы, переходящее в истеричное всхлипывание. Наконец кто-то из бусо сообразил прорваться прямо сквозь перегородки комнаты и самураи оказались прижаты к стене.

— Сутры какие-нибудь знаете? — спросил Бандзан.

Симада неуверенно кивнул.

— Ну, тогда начинайте читать. Сейчас тут такое начнется...

В то же мгновение, когда Бандзан собрался броситься на бусо, во дворе громыхнуло и ворота вылетели прочь под действием сильного заклинания. За ними последовали двери, и дом наполнился светом ламп и воплями стражников. Бусо оторопели, чем и воспользовались Бандзан и Симада. С гортанными криками они бросились на ближайших бусо, отсекая им руки и головы, а сзади мертвецов уже теснили стражники, отчаянно машущие нагинатами. В доме началась настоящая свалка, в ходе которой Симада и Бандзан вертелись как волчки, рассекая бусо, которые, не смотря на слухи о их неповоротливости, оказались ужас какие увертливые. Но слухи оказались правдивы в другом — потеря руки или ноги никак не сказывалась на здоровье бусо, заставляя лишь бросаться на людей с удвоенной яростью. Кто-то из мертвецов попытался укользнуть через двор, но тут же был поднят на нагинату и изрублен в кусочки стражниками, окружившими дом.

Бусо постепенно зажимали с двух сторон — с одной стороны стража во главе с Киёмицу, с другой Симада и Бандзан. Черная гнилая кровь мертвецов, смешанная со свежей кровью сожранных ими жертв, летела во все стороны, покрывая потолок, остатки стен, оседая на доспехах стражи. Однако и стража потеряла уже двоих. К телу последнего убитого стражника бросился тот самый старикашка, которого заметили Бандзан и Киёмицу, и тут же вцепился ему в горло. Мгновение спустя он был мелко порублен товарищами павшего.

Постепенно стража избавилась от всех бусо, которые стали двигаться медленно, после того как на дом набежали лучи волшебного фонаря, однако бывший рёсуй Асаи продолжал успешно отбиваться своим ржавым мечом. Дочери же Куги так и остались сидеть, пялясь в никуда своими бездонными зрачками, а госпоже Куги кто-то из стражников треснул рукоятью меча по лбу, уложив без сознания прямо на блюдо с объедками.

— Вот мерзавец этот ваш господин Асаи, — Бандзан размахивал мечом, пытаясь пробиться через его оборону. — Хорошим воином, гад, при жизни был...

— Угу, — буркнул Симада. — Никакого покоя с ним не знали — самурай должен то, самурай должен сё. Не человек, а ходячий свод правил.

— Ямагу бы сюда, пусть полюбовался бы, — пробормотал Бандзан.

Сделав выпад, Киёмицу поскользнулся на луже крови и взмахнул руками пытаясь сохранить равновесие. Бусо воспользовался моментом и со всего размаху засветил мечом плашмя по голове Киёмицу, да так, что тот только и успел кое-как прикрыться своим, вслед за чем растянулся на полу. Завидев это дело, Бандзан и Симада одновременно бросились вперед. Удар Симады пришелся наискось по груди, располосовав ее до позвоночника, а затем сверху по нему прошелся меч Бандзана, рассекая тело бусо до копчика. Куски плоти демона разъехались в стороны, меч выпал из руки и нижняя половина тела рухнула на пол, выплеснув содержимое желудка — целую бочку слизи мерзкого вида, в которой плавали лохмотья плоти и кости, и голова ребенка, проглоченная им целиком. Судорожно вздохнув, Симада отвернулся и его вырвало.

Бандзан утер пот со лба и уселся на пол.

— Ты в порядке? — спросил он Киёмицу.

Киёмицу промычал что-то невнятное и стал подниматься. Бандзан осмотрел свою куртку и, убедившись, что она все равно заляпано кровью бусо сверху донизу, нашел чистый участок о который принялся тщательно вытирать клинок.

Симада, пришедший в себя, тут же начал командовать стражниками, которые вязали вдову и дочерей Куга заговоренными веревками и выводили раненых товарищей. Гомон снаружи усилился — видимо проснулись соседи, которые спешили узнать в чем дело.

Разобравшись с подчиненными, Симада подошел к Бандзану и опустился перед ним на колени.

— Господин Кумадзава, еще раз обращаюсь к вам и прошу принять мои извинения, которые можно смыть лишь кровью. Не далее чем сегодня вечером я...

— Симада, заткнись, а? — буркнул Бандзан, вставая. — Ну вот по кой ты такой тупой и упрямый? Я тебе уже сказал, что твоя жизнь больше пригодится, если ты положишь ее на благо господина, а не вверишь какому-нибудь паршивому кайсяку.

Симада стал пунцовым и уперся взглядом в грязный пол.

— Поверь мне, скоро у тебя еще будет шанс помереть от чьего-нибудь меча, если я правильно пронимаю то, что происходит в стране в последнее время.

— Но я...

— Иди к чертям.

Вконец разозленный Бандзан убрал меч в ножны и направился к выходу. Выходка Симады вконец его взбесила. Черт, пробравшийся в Эдо — это еще куда ни шло, но танковые полки, пропадающие на юге, и прикрываемое живыми людьми логово бусо... А тут какой-то молодой сопляк, начитавшийся героических книжек, рвется распороть себе пузо мечом, вместо того, чтобы заняться делом.

Бандзан вышел за порог дома, развернулся и плюнул на него. Стоявший рядом Киёмицу, рассматривавший в лунном свете выщербленный ударами бусо клинок, удивленно поднял голову:

— Ты чего, Бандзан? Парочка паршивых бусо вывели тебя из себя?

— Если бы бусо... — он поймал за рукав пробегавшего мимо стражника. — А ну-ка скажи, уважаемый, что будет с семьей господина Куга и его имуществом?

— Как что? — удивленно воззрился на него стражник. — Женщин завтра казнят на центральной площади, после казни привезут обратно в дом и сожгут со всем имуществом. Потом понаедет бонз из ближайших храмов, они будут долго читать какие-нибудь особенно мощные сутры... Но не думаю, что в ближайшую сотню лет тут кто-нибудь захочет построить дом. Какой позор для семьи Куга!