Нарда

Ворона, как мне показалось, усмехнулась.

— Нарда, — поспешно сказала я. — А тебя как?

— Дани.

— Дани?! Не слишком ли просто для говорящей вороны?

— Не умничай, человечка. Не в твоем возрасте и положении разговаривать со мной так.

— Извини, — сказала я после минутной паузы. Ссориться с вороной мне совсем не хотелось. Да, я и не собиралась ее обижать. Так просто ляпнула, не подумав.

Мы еще немного помолчали.

— Мое полное имя Дарилина, — примирительно сказала птица.

— Дарилина. Красиво. Но сокращенное тогда было бы Лина. Разве нет?!

— Нет, — задумчиво произнесла ворона, отвернувшись к окну. — Линой я была в прошлой жизни.

— Я тоже, — тихо сказала я.

— Давай-ка спать.

Действительно. Очень своевременное предложение. Я сразу почувствовала, что безумно устала, и глаза закрываются сами собой. Забравшись на кровать, я немного поерзала, устраиваясь поудобнее, и тут же провалилась в сон без сновидений.

Глава 8

'Никогда не говори с незнакомыми людьми!'(с)

(Первое правило для маленьких детей)

Утро выдалось тяжелым и безрадостным. Было холодно и хотелось есть. Все тело болело. Ныли ссадины и царапины. Левая нога болела так, что от любого движения на глаза наворачивались слезы. Немного легче стало после того, как я перебинтовала ее найденным в сумке платком. Остро встал вопрос одежды. Вымокшая накануне естественно не просохла. Да и с чего бы ей было высохнуть, если в моем временном пристанище было сыро и холодно, как в погребе.

Варианта было два, либо развесить одежду на солнце и ждать, когда она высохнет, либо идти в чем есть, а именно — в рубашке, доходившей до середины бедра, и валенках. Дани высказывалась в пользу первого, мне предпочтительнее был второй, так как по моим подсчетам именно сегодня ближе к вечеру я должна была, наконец, выбраться к деревне. Еще одним аргументом в пользу моего выбора был подходящий к концу запас еды.

Найдя в лесу удобную рогатину, — надо заметить, что выйти из избушки я решилась только после того, как Дани облетела окрестности и сообщила об отсутствии поблизости зверей крупнее белки, — и, натянув на нее сапоги и влажную одежду, я собралась в дорогу.

Надеюсь, сегодняшний переход будет последним. Добравшись до человеческого жилья, я полагала оставшийся путь проделать в телеге или верхом. Не домой, нет. Размышляя во время своего вынужденного пешего путешествия, я решила податься в Риган, к Торну, брату матери Лидана. Поживу в городе какое-то время, а дальше видно будет.

Соорудив из одного одеяла плащ, закинув на одно плечо сумку, на другое — палку с одеждой, прихрамывая, я вышла к дороге. Дани кружила надо мной, то улетала вперед, то возвращалась. Я не спрашивала, как долго ей будет со мной по пути. Боялась, что она фыркнет недовольно и унесется по своим птичьим делам, оставив меня одну. Может это глупо, но с вороной мне было спокойнее.

В валенках и зимой то ходить не слишком удобно, а уж весной, скользить по размокшей от вчерашнего дождя дороге, то еще удовольствие. Да, и больная нога постоянно напоминала о себе. Поэтому продвигалась я медленно. Дани подобная неспешность явно раздражала. По началу она пыталась меня подгонять, но после того, как, стараясь идти быстрее, я чуть не упала, оставила это бесперспективное занятие, ограничиваясь только ворчанием. Кружить надо мной ей надоело, исследование окрестностей тоже не увлекало, и, в конце концов, она уселась мне на плечо. Так мы и шли, — точнее шла только я, — вяло переругиваясь, что само по себе уже говорило о сложившихся между нами доверительных, и даже душевных отношениях. Дани все бурчала, что я ее не послушалась и не высушила одежду и сапоги, я же сетовала, что некоторые птицы весят, как упитанные поросята, и непонятно, как при этом летают.

После полудня Дани нашла мне родничок недалеко от дороги, где я умылась и набрала воды. Там же мы сделали привал. Перекусили и немного отдохнули. На солнце меня разморило, и я задремала.

Из сна меня выдернуло громкое хлопанье крыльев, карканье и резкая боль, — Дани, клюнула меня в лоб. Я в ужасе подскочила, тараща глаза.

— Быстрее! На дерево! — рявкнула ворона.

— А? Что?

— Да шевелись ты!

Опять медведь, пронеслось в голове. Схватив сумку, я бросилась к деревьям, с разбегу налетела на сосну. Рядом береза. И как на нее залазить? Ветки растут высоко. Я заметалась. Черемуха, рябина... Выбор пал на дикую грушу. Даже не помню, как оказалась наверху.

Не успела я отдышаться, как на полянку у родника, выскочил мужчина с мечом в руке, а за ним рычащее мохнатое существо. Человекообразное тело последнего было покрыто похожей на щетину шерстью. Крупная голова с низким лбом и красными, глубоко посаженными глазами, казалось, растет прямо из плеч. В руках чудище держало огромную дубину.

Они закружили по поляне. Человек ловко уворачивался от свирепо размахивающей своим оружием твари, периодически отражая удары мечом.

Дани уселась на ветку рядом со мной.

— Кто это? — шепотом спросила я.

— О социальном положении мужчины сложно сделать вывод, наблюдая отсюда, — сообщила ворона.

— Какая тонкая ирония! Его социальное положение в данный момент интересует меня меньше всего.

— А вот и зря! Потому как, когда он зарубит вудеваса и обнаружит тебя, это станет очень важным вопросом.

— Вудевас?! Эта тварюга?

— Не вудевас, а вудеваса. Это тварюга, как ты изволила выразиться, лесной человек. Их мало, и живут они, как правило, далеко от людей, в горах. Очень агрессивные и вечно голодные. Не брезгуют человечиной.

— Очень оптимистично. А он умеет лазать по деревьям? — с беспокойством спросила я, следя за ходом поединка.

Судя по всему, лесной житель порядком вымотал человека, пару раз тот чуть было не пропустил удар.

— Не-е. По деревьям вудеваса не лазают. Он раза в три тяжелее тебя, самая первая ветка под ним сломается.

— Фух. Хоть одна хорошая новость, — вздохнула я.

— Но если он никуда не торопиться, — поспешила разочаровать меня Дани, — то будет ждать, пока ты сама не спустишься, либо свалишься.

— Вот порадовала!

— Кажется, все к тому и идет.

Мы обе уставились на дерущихся. На поляне как раз возник острый момент. Вудеваса зацепил дубинкой правое плечо мужчины, вскрикнув, тот выронил меч. Чудище, издав победный вопль, кинулось на него. Они оказались как раз под деревом, на котором мы сидели. Уворачиваясь от очередного смертельного удара, человек споткнулся и упал. Вудеваса завыл, размахнулся и...

— Ой! — вырвалось у меня.

А в следующий момент на голову мохнатой твари упал мой валенок. Серьезных последствий данный факт, конечно, не нес, так как валенок — это не камень. Но в результате этой неожиданности возникла маленькая заминка, и сокрушительный удар дубинки пришелся о землю. Мужчина же успел извернуться, подхватить упавший клинок, и когда вудеваса стал замахиваться снова, полоснул его поперек туловища. Чудовище замерло, потом покачнувшись упало на колени, а человек пронзил его мечом насквозь.

Мужчина вытер оружие о шкуру поверженного врага, подошел к моему дереву, подобрал валенок, повертел его в руках и поднял голову.

Я зажмурилась и плотнее прижалась к стволу, стараясь слиться с обстановкой, что мне конечно не удалось.

— Эй! — Послышалось снизу. — Слезай!

Делать это почему-то не хотелось вовсе.

— Я ничего тебе не сделаю. Не бойся.

— Мне и здесь не плохо, — пискнула я.

— Спускайся же!

— Так что ты там говорила на счет принадлежности данного индивида к определенному социальному слою? — Зашипела я Дани. — Самое время донести до меня свои умозаключения. А больше всего меня волнует вопрос, стоит ли спускаться...

— Будем рассуждать логически, — изрекла ворона. — На наемника не похож, на рыцаря 'печального образа' — тоже. Не селянин точно и не охотник. Значит, методом исключений, это либо праздношатающийся идиот, что вряд ли, уж больно он целеустремленный и настырный, — того и гляди начнет дерево трясти, — либо путешествующий по своим делам человек, либо... разбойник.

— Эй! Да слазь уже! Эта тварь была одна! Других не будет! — вновь завопил предмет нашего обсуждения и действительно попытался потрясти дерево.

— Каковы наши шансы? — возобновила я прерванный совет.

— Пятьдесят на пятьдесят, — ухмыльнулась Дани. — Но боюсь, слезть тебе придется. Уж больно мужик упертый, того и гляди полезет за тобой на дерево.

— Не хочу! А вдруг и вправду разбойник?!

— Хех! Ну, тут уж никуда не денешься.

— Хорош глумиться. Лучше посоветуй, что делать?

— Эй! Что ты там бормочешь? — Подозрительный тип вновь напомнил о себе. — Рехнулся, что ль со страху?!

— А что?! — Мне показалось, или глаза у Дани радостно заблестели. — Отличная идея! Притворись дурочкой, 'шла, грибочки собирала', а тут звери всякие мохнатые. А?!

— Дани, план, без сомнения, гениальный, но сейчас весна и грибы не растут. И ягоды тоже и даже травы толком еще нет. А я в одной рубахе и одном валенке!

— Зато мох есть. Будешь мох собирать. И мало ли в чем ты в лес пошла?! Вдруг ты совсем на голову больная?!

Мужчина, не дождавшись от меня каких-либо действий, полез на дерево, как и предполагала Дани. Что-то мне подсказывает, что ворона разбирается в людях очень хорошо.

Я попыталась забраться повыше, но ветки стали подо мной подозрительно трещать, пришлось остаться на месте. Человек оказался довольно ловким и добрался до меня очень быстро.

— Ох-ты! Девка! — Присвистнул он и улыбнулся. — Ну, здравствуй, спасительница. Чего не спускаешься то? Ничего я тебе не сделаю. — И невзначай погладил мою коленку.

— Н-н-не с-слезть мне, — заикаясь, пискнула я и убрала ногу.

— Так давай помогу, — обрадовался герой и попытался разогнуть мои пальцы, вцепившиеся в ветку. Сделать это ему удалось, только я сразу же снова ухватилась за дерево.

— Э! Так дело не пойдет. Чего ты?!

— С-с-страшно.

— Ну и что с тобой делать?!

— З-з-десь ос-с-ставить.

— Замерзнешь. Уж больно легко одета, — ухмыльнулся мужчина. — Погоди-ка. Есть у меня одна мысль.

После чего он спустился чуть ниже, бесцеремонно ухватил меня за лодыжку и резко потянул вниз.

Я завыла и начала брыкаться, но он, не обращая внимания, тащил меня за собой. Вторая, все еще обутая каким-то чудом, нога соскользнула с ветки, валенок свалился, я проехалась животом по стволу и повисла на руках, истошно вопя.

— Пусти! Сама я слезу, сама!

— Ну, сама, так сама, — и мерзавец отпустил, наконец, мою ногу.

Спрыгнув на землю, он помог мне спуститься, заодно успев облапать со всех сторон. Первое, что я сделала, это вытащила из кустов одеяло, служившее мне плащом, и завернулась в него, потом подобрала и надела валенки. Мужчина наблюдал за мной с любопытством, но не мешал.

Теперь у меня появилась возможность, как следует его рассмотреть. Коротко стриженный, почти лысый, брюнет, со слегка оттопыренными ушами, карими, чуть раскосыми, глазами, с усами и маленькой бородкой такой же длинны, как и волосы на голове, и с крупной бородавкой на лбу. В одном ухе — серьга. Одет он был в кожаные штаны, льняную рубаху, не первой свежести, и кожаную безрукавку. Вид у него был залихватский и, к моему огорчению, очень разбойничий.

— Давай знакомиться, красавица. — Жизнерадостно улыбнулся герой.

— Может, познакомимся в другом месте? — предложила я, выразительно косясь на труп под деревом.

— Как ты не романтична! А как же восторженный трепет в душе юной девы перед коленопреклоненным рыцарем у тела поверженного врага?!

— А?! — Оторопела я.

— Так! Все с тобой понятно. Ладно, пошли.

Я суетливо стала собирать свои вещи, развешенные на кусте у ручья. Рубашка высохла, а куртка и штаны были немного влажные, но, учитывая сложившуюся ситуацию, привередничать я не стала. Мужчина подошел к телу вудеваса, а я мгновенно натянула одежду, сразу почувствовав себя в штанах значительно увереннее.

Шелест крыльев над головой и на куст опустилась Дани.

— Что делать-то? — шепотом спросила я.

— Пока ничего, а там сориентируемся по обстановке. Не трусь раньше времени, я буду поблизости.

— Утешила. А вдруг он меня... хм...

— Что 'хм'? У тебя воспаленное воображение. И потом мужик не собака, на кости не кидается.

— Ты на что это намекаешь? — злобно прошипела я.

— Эй! Красавица! Ты чего все бормочешь? — Прервал наш разговор мужчина. — Оп-па! Здесь только что стояла живая женщина! Пусть в одеяле и валенках, но все же. И вот! Не успел оглянуться, а в место нее уже хилый подросток.

Он подошел ко мне и улыбнулся.

— Чего глаза таращишь?! Не съем я тебя. Ну что!? Готова?

Я кивнула.

— Тогда идем.

Он уверенно двинулся к сумрачному ельнику в стороне, противоположной дороге. Идти в глубь леса за странным спутником мне не хотелось вовсе. Я подергала ветки куста на краю поляны, громко потопала ногами, после чего развернулась и, стараясь производить как можно меньше шума, потрусила к дороге, так быстро, насколько позволяла больная нога.

— Глупо, — каркнула над ухом Дани. — Он тебя догонит. А на тракте ты вообще будешь как на ладони.

— А ты сделай так, чтоб не догнал.

— Не выполнимые задачи ставишь. Мне по лесу летать не удобно. Не хватает места для размаха. И что я сделаю? Только если отвлеку ненадолго.

— Вот и отвлеки, — буркнула я, понимая, что Дани права.

Шорох мы услышали одновременно. Я бросилась вперед, а ворона — назад, на встречу догонявшему. За спиной послышалось хлопанье крыльев и приглушенная ругань. Я бежала, не разбирая дороги и не надеясь на успех. Несколько раз споткнулась, но не упала. В тот момент, когда я увидела впереди просвет между деревьями, меня сбил с ног сильный удар в спину.

Подняться мне не дали. Прижав меня к земле, мужчина одной рукой схватил меня за волосы, заставляя поднять голову, а другой обхватил и сдавил шею.

— Далеко собралась?! — спросил он тихо и спокойно, касаясь губами моего уха.

Я только придушено засипела.

Он отпустил меня и одним рывком поставил на ноги, развернул лицом к себе и отвесил пощечину.

— Не делай так больше, — сказал все также тихо и спокойно, а потом ухмыльнулся и произнес прежним тоном, деревенского балагура: — Ох, уж эти женщины! Никогда по-хорошему не понимают.

Я прижала ладонь к лицу. Пощечина была не сильной, но унизительной. А еще стало страшно, как будто пахнуло могильным холодом. Раньше меня никто не бил, и это было так неожиданно и деморализующе, я так остро ощутила свою беспомощность и беззащитность перед другим, абсолютно чужим человеком. Вот так свернет шею и не заметит. Легко и просто. И не поможет никто. Некому за меня вступиться. А сама я ничего не могу сделать. Не могу противостоять чужой силе. Только вот так стоять и чувствовать стыд, унижение, страх и подступающие слезы.

— Что это у тебя? — Снова этот тихий голос, от которого хочется забиться в какую-нибудь щель и замереть, ожидая, когда опасность пройдет стороной.

Мужчина взял меня за руку, которую я приложила к щеке, и потянул к себе.