Петухов (Общий)

Доктор Орех протянулся через стол и похлопал Петухова по руке.

− Ну, ну, — словно ребенка успокоил его доктор. − Не надо так расстраиваться.

Петухов жалостливо посмотрел доктору в глаза и впервые заметил, что они черные.

− А что делать? — надрывно спросил он.

− Вы, как я понимаю, думаете, что бездарны? — подметил доктор и, дождавшись от пациента неохотного кивка, продолжил: — Однако я авторитетно заявляю, что вы не бездарны! Более того, вы чрезвычайно талантливы.

На лице Петухова отразилось недоверие к словам доктора. Орех это заметил и добавил:

− Я доктор и знаю что говорю.

− Так в чем же тогда причина? — спросил Вадим Сергеевич и шмыгнул носом. — Почему я не могу, ничего написать?

Доктор Орех не ответил. В место этого он встал и отошел к стене. Петухов проследил за ним и увидел, как Орех махнул перед стеной рукой и в ней бесшумно образовался неглубокий проем, похожий на обычный встроенный шкаф с одеждой. Как оказалось, это действительно был шкаф, только из будущего.

В нем Петухов увидел несколько костюмов, как у доктора, и про себя подивился, зачем ему столько одинаковой одежды.

Доктор Орех, помигивая макушкой, вытянул один из них и шкаф закрылся. Потом он повернулся к своему пациенту и, загадочно улыбаясь, сказал:

− Выход есть.

− Какой? − встрепенулся Петухов.

− Ваш друг − плотник Дорогой, прав! — сказал доктор и подошел к нему.

− Он мне не друг! — дернулся всем телом Петухов.

Доктор задумался. Потом понял свою ошибку и поправился:

− Друг по несчастью.

Петухов нехотя согласился, с тем, что у Дорогого похожая проблема. Но то, что они друзья, даже по несчастью, категорически отверг. И, для убедительности, хлопнул ладонью по колену.

Доктор не стал с ним спорить, а просто продолжил:

− И, тем не менее, он прав! Творцу нужна муза, и ее можно поймать.

− Как поймать? — загорелся Вадим Сергеевич.

− Вам об это думать не надо, − сказал доктор и протянул Петухову необычный костюм, − все уже сделано за вас. Вам только остается получить музу в пользование.

Петухов, не веря своим ушам, автоматически взял протянутый ему костюм и задал, написанный на его лице, вопрос:

− Где взять музу?

Доктор улыбнулся и хлопнул в ладоши. Звук, при этом, был гораздо мелодичней обычного хлопка, но Петухов, пораженный словами доктора, не обратил на него внимания.

− Вот для этого я вам и дал костюм, − ласково проговорил доктор Орех. − Сейчас вы его оденете, и мы вместе отправимся в Министерство Вдохновения.

Петухов посмотрел на костюм, который он держал в руках и спросил:

− Зачем мне его одевать? Я могу и в своем сходить.

− Нет, не можете! − с нажимом произнес Орех. — У нас все ходят в нескрывателях". Другое облачение запрещено законом! Поэтому снимайте всю свою одежду и одевайте нескрыватель.

Петухов оглядел доктора с ног до головы и, представляя себя в подобном одеянии, чрезвычайно смутился. Доктор стоял перед ним, одетый только в нескрыватель. Никакого, даже, маломальского подобия нижнего белья на докторе не было. И все что обычно люди прячут, было открыто. А доктор Орех, не смотря на зеленый цвет кожи, и некоторые другие мелкие особенности, был, несомненно, человеком. Мужчиной. Неудивительно, что Петухов запротестовал.

Доктор принялся объяснять ему, что по иному, здесь нельзя. Что так ходят все. И не важно, что его — Петухова — от этого тошнит и убивает. И что, даже, если он захочет жить в будущем, ничего не изменится.

Петухов яростно сопротивлялся, но доктор, на то и доктор, что бы знать о больных местах пациентов. Он бессовестно, давил на них, что бы заставить Петухова одеть этот позорящий нескрыватель. И в конечном итоге Вадим Сергеевич сдался.

Он заставил доктора отвернуться и, хныкая начал переодеваться.

− Я же раскраснеюсь от стыда и на меня все будут пялиться, — простонал Петухов.

− Не раскраснеетесь, − не поворачиваясь, заверил его доктор.

Петухов долго и нехотя снимал всю одежду. Несколько раз он просил у доктора разрешения остаться в нижнем белье, но всегда получал отказ.

− Да что вы прицепились к этой разноцветной тряпке? — в очередной раз, удивленно вскрикнул Орех.

− Я к ним привык, − жалобно простонал Петухов. Потом понял, что отступать уже поздно. Отсюда не сбежишь, − Гид-то остался дома. Теперь он полностью зависит от доктора. Петухов всхлипнул и, сделав последнее движение, оказался наг.

Прикрываясь, он посмотрел на такой чужой и такой отвратительный нескрыватель, что воспылал гневом к тому, кто его придумал. Он взял его в руку и приподнял перед собой, выискивая пуговицы или молнию. Ничего подобного на костюме не было.

Петухов злобно его потряс.

− Я не знаю, как он одевается, − яростно прошипел он.

Доктор Орех обернулся и не рассмеялся, как этого ожидал Петухов. Но рукой завуч, все равно прикрывался.

− Очень просто. Тут есть кнопочка, − сказал доктор и взял костюм у Петухова. Повертел его и, найдя нужную кнопку, приложил костюм к телу Вадима Сергеевича. — Уберите руку! — приказал доктор и Петухов, краснея, повиновался.

Кнопка на нескрывателе располагалась в районе пупка. Доктор нажал ее и костюм, щелкнув, развернулся и плотно обхвати все тело Петухова. Затем равномерно надулся и в ушные отверстия протянулись тонкие трубочки. Никакой боли Петухов при этом не почувствовал.

− Ну, вот и прекрасно, − улыбнулся доктор и отошел о Петухова, разглядывая его. Тот сразу засмущался и оглядел себя. Он увидел сквозь костюм, что кожа его пробрела зеленоватый цвет. Совсем как у доктора.

− Ого! — воскликнул Петухов, отставляя ногу в сторону и разглядывая ее. — Я тоже зеленый.

− Да, — кивнул доктор и отошел к столу. Он опять начал водить пальцем по его поверхности и задумчиво проговорил. − Это так задумано.

− А зачем?

− Это долго объяснять, — уклончиво ответил доктор. — Да и не специалист я.

− И все-таки, зачем? — не отступал Вадим Сергеевич, соображая как бы потереть, вдруг зачесавшуюся бровь.

Орех сдался и постарался объяснить, что такая одежда была придумана вследствие действия солнечной радиации. Солнце стало губительным для кожи людей, поэтому пришлось прибегать к таким крайним мерам. А со временем и всякая другая одежда, навроде нижнего белья, отошла прочь. Теперь законом разрешен только нескрыватель.

Пока доктор Орех говорил и водил пальцем по столу, Петухов рассматривал себя в мутное зеркало, в причудливой раме. И приходил к выводу, что он не так уж и безобразен в этом наряде.

"Может, никто на меня пялиться и не будет, − думал Петухов, принимая различные позы и глядя в зеркало. — Не так уж и сильно я отличаюсь от доктора. Разве что, он лысый, а я нет. Так, это может он от старости лысый".

− Отправляемся! — неожиданно произнес доктор и, подойдя к Петухову, крепко взял его под локоть.

Он подошли вплотную к зеркалу, в которое гляделся Петухов и оно вдруг перестало быть гладким — поверхность пошла мелкой рябью.

− Вы готовы? — повернулся доктор к Петухову.

− К чему? − не понял тот.

− К переходу конечно! — воскликнул доктор и, не предупреждая Петухова об особенностях такого передвижения, прыгнул в зеркало. Зеленый завуч не успел высвободить руку и полетел вслед за доктором.

Они вынырнули из такого же зеркала и очутились, как пояснил доктор, в фойе Министерства Вдохновения.

Петухов не удержался на ногах после перехода и повалился на доктора. Тому срочно пришлось поддержать его, пока они вместе не растянулись на зеленом полу.

Доктор гладил Петухова по голове, извиняясь за забывчивость, пока тот не справился с трясущимися ногами и не перестал бормотать проклятия.

Потом они прошли через пустое фойе к противоположной стене. На ней Вадим Сергеевич различил ровные ряды непонятных загогулин.

− Та-ак! — протяжно выговорил доктор, вчитываясь в них.

Пока доктор был занят, Петухов исподтишка осматривался вокруг. Площадь фойе была размером с баскетбольную площадку, а в центре стоял круглый стол из мутного зеленого стекла. Стены были темно-зеленого цвета. Людей не было. Дверей и окон Петухов также не увидел. Лишь, три зеркала, похожие на то, через которое они сюда попали, мутно поблескивали в углах.

− Нам в 206 кабинет, — наконец проговорил доктор. − Там находится отдел выдачи муз.

− Что так просто? — поразился завуч.

− Нет, не так просто, — охладил его доктор и показал на стол в центре фойе. — Вам надо быстро составить творческий план. К сожалению, без него вам не дадут музу.

− Какой план? — изумился Петухов. − Я же не умею писать по-вашему.

Доктор Орех легко подтолкнул его в спину, направляя к столу.

− И не надо, — улыбнулся зеленоватый эскулап и пояснил: — Просто возьмите вот этот листок, − он дал Петухову светло-зеленый листок со стола, − и подумайте, зачем вам муза, и как вы собираетесь ее использовать.

Петухов робко взял листок в руку и, пока доктор вел его к нужному кабинету, думал над поставленным вопросом. Почти сразу на бумаге начали появляться неизвестные символы.

− Ух, ты! — совершенно по детски изумился Петухов и показал доктору, проступающие на бумаге, закорючки. — Что здесь написано?

− Не знаю, − пожал плечами доктор и, видя недоумение на лице Петухова, разъяснил: — Это особый язык чиновников. Его знают только они. А это особая бумага. Она считывает все ваши мысли и сама пишет заключение. Поэтому, что бы вы ни думали и, что бы ни замышляли, − он погрозил Петухову пальцем, − бумага все о вас узнает. Мошенник вы или честный человек. По ней чиновник определяет − помочь вам или наказать вас.

Петухов, пораженный в самое сердце, только поцокал языком.

− Вот и пришли. − Доктор остановился и показал на дверь кабинета. — Закончили? — спросил он у Петухова.

Получив не очень утвердительный ответ, доктор, не без усилия, вытянул творческий план из рук Петухова и просунул в еле заметную щель не двери. Петухов, предчувствуя неудачу, поник плечами.

− И что теперь? — грустно спросил Петухов и прислушался к звукам за дверьми. Тишина.

− Ждать, − резонно ответил доктор и, подбадривая, весело подмигнул Петухову. Тот, только обреченно вздохнул.

Петухов имел опыт ожидания в различных государственных учреждениях, поэтому вздохнул еще раз и приготовился ждать.

Он придирчиво оглядел темно-зеленый коридор. Не увидел ни одной лавки и, не удивившись этому, облокотился на стену. Однако не прошло и минуты, как листок, через ту же щель, выехал обратно. Вадим Сергеевич долго не мог в это поверить и, кажется, был в шоке.

Доктор Орех подхватил бумажку и, просмотрев ее, улыбнулся Петухову.

− Дали! − весело сказал он. Потом повернулся и куда-то быстро пошел по коридору. Петухов, с радостным, но непонимающим лицом посеменил за доктором.

− Доктор Орех, − приглушенно крикнул Петухов, − вы куда?

− Как, куда? — Доктор остановился и в изумлении уставился на будущего обладателя собственной музы. − Музу получать, конечно же.

Радости Петухова не было предела. А завидев впереди стеклянную тумбочку, напоминающую телефонную будку, только уменьшенную раза в два, они ускорили шаг.

Когда они подошли к ней, доктор попросил Петухова приложить к ней руку. Он указал на выдавленный в стекле оттиск руки. Вадим Сергеевич сделал, как велел ему доктор.

Тумбочка вздрогнула, когда Петухов убрал руку и щелкнула. Затем пискнула и на ее поверхности, на совершенно прозрачной поверхности, будто из воздуха появилась маленькая черная коробочка, размером с пачку сигарет.

Петухов в замешательстве глядел на нее и не знал удивляться ему или восторженно крикнуть "эврика".

Видя это, доктор осторожно взял коробочку и протянул Петухову. Тот с глупой улыбкой на лице, осторожно принял ее из рук доктора и за стыл на несколько секунд, подергивая губами.

− Это и есть муза? — шепотом спросил он.

− Нет, − улыбнулся доктор, − муза внутри. А эта коробочка, − ее клетка!

Петухов вновь перевел свой восхищенный взгляд на черную, поблескивающую коробочку в его руках.

− А сейчас что? — уже не отрываясь от нее, проговорил Петухов.

− Пора домой, − ответил доктор, возбужденно мигая макушкой. — Вам, наверное, не терпится ее испробовать?

− Ага, − как зачарованный пролепетал завуч в нескрывателе.

Спустившись в фойе, они нашли еще одно зеркало и одновременно прыгнули в него. Неизвестная Петухову сила, моментально перенесла их в кабинет доктора. И пока Петухов переодевался, Доктор Орех консультировал его, как обходиться с музой и ее клеткой. Затем они попрощались, и зеленоватый доктор отправил Петухова домой, писать великий трактат.

Вскоре Вадим Сергеевич очутился посреди своей комнаты и в его руке, приятной тяжестью, покоилась клетка музы.

− Теперь меня ничто не остановит! — зловеще прошептал Петухов и рассмеялся в пустоту. Глаза его при этом засветились сумасшедшим блеском. — Я создам величайший труд столетия. Или, даже человечества!

Пятница 4. Дружба

− Вы делаете удивительно невкусный компот! — скривился Петухов и отставил стакан обратно на стол. Сквозь мутное варево, в стакане виднелась одиноко плавающая, лохматая ягода. Петухов показал на напиток пальцем: − Я не могу представить, что эта жидкость будет во мне. Нет, нет! Я это пить не буду.

Заведующая столовой, тетя Люся, как иногда называли ее подлизывающиеся дети, или Люсинда, как зовут ее коллеги поварихи, наморщила лоб и выпятила свои толстые губы.

− И, что? — громогласно спросила она. — Мне его самой что ли пить?

Петухов скривился от звона в ушах и посмотрел на пятидесятилитровую кастрюлю, до краев наполненную компотом, а потом на Люсинду.

" А что? — недобро ухмыляясь, подумал он, − может и влезет". Он обозрел повариху недовольным взглядом начальника.

− Хоть ешьте, — строго сказал Петухов. — Мне совсем не хочется, что бы кто-нибудь, здесь отравился. Особенно, дети! — Тут он театрально закусил нижнюю губу.

Люсинда шумно вдохнула носом, витающий в столовой воздух, и положила руки на круглый живот. Ее халат в этом месте был сильно растянут, а пуговицы посинели от усердия, сдерживая его. Нельзя сказать, что ее фигура была оригинальной среди поварих всех столовых. Но необъемные бока, несколько золотых цепочек, лежащие каждая на отдельном подбородке и сто килограмм веса при ста пятидесяти сантиметрах роста, у неподготовленных людей вызывали кратковременную неконтролируемую дрожь. А некоторые, услышав ее имя и сопоставив с ним ее внешние данные, на несколько минут теряли возможность мыслить логически. Порой, мыслить вообще. Но это в исключительных случаях. Особенно, после того, как она громоподобно осведомлялась: "Десерту хотите?"