Рапунцель.

— Он со двора блаженных, — вставил свои пять медяков Эдмунт. После чего и он, и козел дружно захихикали. Эльф или вампир, короче лопоухий обиженно засопел, на его глазах выступили слезы и он судорожно вздохнув, уткнулся мне в грудь.

— Успокойтесь! — прикрикнула я на этих двух балбесов.

— Вот прогонишь его, тогда мы умолкнем. Чегой-то он за нами увязался? Да еще к тебе клеится?

— Как вам не стыдно, обижать сирых и убогих! — упрекнула я их, поглаживая завывающего белобрысика по голове. При упоминании о "сирых и убогих" всхлипывания его стали еще горше. — Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Рапунцель, — вздохнул Эдмунт, — он тебе не собачонка.

— И даже не корова, — добавил Йохан.

— Верно-верно, от него молока, как от козла.

— Эй! Попрошу не упоминать козлов! Мне обидно.

— Эльфы хитры и опасны.

— То же самое ты говорил про Обжорку! — заметила я.

— Я и сейчас тебе говорю об этом. Да, имеешь ли ты представление о том, в чем разница между мракобесами и эльфами? От первых ты знаешь, чего ожидать, а вторые — крайне непредсказуемы.

— Все! Мне надоели твои бездоказательные россказни! Он остается. Точка. Со всеми претензиями обращайтесь к Обжорке. — Мракобес клацнул зубами прямо перед носом Йохана, тот вскочил на дыбы и зашипел, аки кошка.

— Ну-ну, еще на дерево залезь, — хихикнула я.

— Давайте спасть, — миролюбиво предложил Эдмунт.

— Я на дерево. — Йохан последовал моему совету. — Там безопасней.

Вы когда-нибудь видели козла-дереволаза? Ага, я тоже считала, что это невозможно. Так вот, разбежавшись, Йохан резвой белкой, запрыгал по веткам. Благо они оказались низко от земли и достаточно широкими.

— Ой! Твою ж... — возопил козел. Я засмеялась, наблюдая за тем, как бедняга пытается выдернуть рога, застрявшие в стволе. — Рапунцель, помоги!

— Я тебе помогу! — радушно отозвался Санрит.

— Нет, пожалуй, я сам!

Пока наблюдала за тем, как Йохан, упираясь в ствол копытами, пыхтит и фырчит, вытаскивая рога, я не сразу почувствовала, как руки эльфа заскользили по моей спине.

— Кровь, — прошептал он мне на ушко томным голосом.

— Да, ты действительно умом тронутый! — Я отпихнула его от себя. Он опять состроил, этот свой щенячий взгляд. — Ложись спать!

— Как пожелает, моя будущая королева ночи. — Он галантно поклонился. В его ярких синих глазах на мгновение вспыхнул хитрый огонек. Или мне показалось? После чего Санрит воскликнул, вытягивая руку вверх: — Смотрите, дракон!

— Где?!! — Я, Эдмунт и, освободившийся к этому времени, Йохан дружно задрали головы вверх. Там ничего не было, кроме редких темных облаков, да звезд.

Ну, Санрит! Сейчас ты у меня получишь!

Однако когда я опустила взгляд на то место, где до этого стоял эльф — он уже исчез.

— Вот гад! — ругнулся Эдмунт. — Знаешь, что первым делом надо будет сделать, когда доберемся до столицы?

— Что?

— Купить побольше чеснока и деревянных колей! Посмотрим, какой он на самом деле настоящий вампир. — Последние слова прозвучали зловеще в прохладе ночной тьмы, разгоняемой веселыми отблесками пламени костра.

Ночь прошла относительно спокойно. Но лишь только на востоке заалела полоска горизонта, стон, наполненный невыносимой мукой, разнесся над рекой.

— Не-ее-т! Умираю-юююю!!! — вопил Санрит. — Солнце! Рапунцель помоги мне!

— Эй! А ну отвянь! — Я попыталась отодрать лопоухого от своей накидки.

— Но я умру! Разве ты можешь поступать так со мной?! Сначала спасти, а затем хладнокровно оставить под солнцем?! Ты жестокая и бессердечная, и то, что про тебя рассказывали — правда!

— Что про меня рассказывали? — нахмурилась я, оставив борьбу за накидку, чем белобрысик тут же воспользовался.

— Что тебе сто с лишним лет, и ты торгуешь волшебными бобами! — У меня челюсть отвисла от подобного заявления. — А в помощниках у тебя дракон по прозвищу Черная бородавка.

— П-по-почему бородавка?

— Лучше спроси: п-по-почему черная, — захихикал проснувшийся от нашего спора Йохан. Вот зараза, передразнивает меня!

— Ну как же?! Все вампиры знают, что Рапунцель когда-то была страшнее самой Мары с этой своей огромной бородавкой на носу. Ее кстати так и прозвали — Рапунцель бородавчатая. Пока с помощью хитрости и иллюзии не заманила в свое логово бедного несчастного дракончика. Она долго ставила на нем разные опыты, пока, наконец, не избавилась от проклятущей бородавки, сделав так, чтобы та перескочила на дракона. И с тех пор дракон Черная бородавка выполняет все прихоти злобной ведьмы, которая обещала снять заклятье, если он прослужит ей верой и правдой триста тридцать три года!

— У-ууууу-ууу, — горестно завыл Йохан. — Какая печальная история. Бедный дракон!

Эдмунт тоже плакал. Ага. От смеха!

— Ой, не могу! — схватился будущий чародей за живот. — Пха-ха-ха! Бородавчатая Рапунцель! Такого я еще не слышал! Звучит больше как новый подвид лягушек!

— Прибью, — прошипела я. — прихлопну, как таракана того, кто это придумал! — И вообще, с какого перепугу это вдруг Чернобород стал жертвой, аки агнец невинный?! Это я заложница! Я пострадавшая!

— Раздевайся! — скомандовала я. — Отдай Санриту свой плащ!

— Еще чего! Чтобы я этому белобрысому эльфу свой родненький плащ?! Эй! Эй! Не надо я сам, честное слово, — позеленел Эдмунт, разглядывая воинственно настроенного Обжорку. Как хорошо, когда есть хоть кто-то, кому ты небезразлична и готов оказать тебе поддержку!

Лопоухий с плохо скрываемым злорадством забрал у Эдмунта плащ и вернул мне накидку. Так-то лучше!

— Рапунцель — ты изверг!

— Будем считать, я этого не слышала. Завтракаем и в путь!

Во время трапезы тоже не обошлось без происшествий. Нет, ну что за народ! Я с тоской уставилась на то, как Эдмунт, с довольным видом, приговаривая "Вот вам кровососы!" прихлопывает одного комара за другим, а Санрит корчится рядом с ним, причитая: — Нет! Как ты можешь! Это же мои братья и сестры! Перестань! Между нами кровная связь!

Я покачала головой.

— Вот извращуга.

После чего лопоухий бережно стал собирать насекомых.

— Ненавижу тебя, убийца! — горестно воскликнул он, укладывая очередной трупик в темно-красный мешочек. Ну, точь-в-точь как у меня! Я в нем деньги храню. Вот же случаются совпадения! — Да покарают тебя боги!

— Ой, боюсь-боюсь! — притворно ужаснулся Эдмунт.

— Грр-рр, надоели! Что б вас! — Я вскочила с места. — Вы, если хотите — оставайтесь, а я в Мильдсбург!

— Да! — поддержал меня Йохан. — Чем быстрее, тем лучше!

— Вы... вы... не можете так поступить! Уйти и не отдать последние почести моим братьям! — Санрит бросился ко мне, обхватил мои колени руками, да так и замер. Отлично! Просто замечательно!

— Отпусти!

— Не-а, — замотал он головой, как настырный ребенок, которому мамаша отказывается покупать леденец.

— Отвали!

— Так значит история про Бородавчатую Рапунцель правда? — Нет, ну знает же, как надавить! Мое опороченное имя! Как же я хочу его очистить от всей той гадости, что народ приплел!

— Ладно, — вздохнула я, — о каких почестях ты ведешь речь?

— Братская могила. Пусть Эдмунт для них, — он помахал у меня перед носом мешочком, — выроет могилу.

— А чего это я должен это делать?! — искренне возмутился парень.

— Во искупление грехов своих, сын мой, — тоном священнослужителя заявил ему Санрит и, отцепившись, наконец, от меня, подошел к Эдмунту, наставительно похлопал его по плечу.

— Убери свои грабли, псих несчастный!

— О ком это он? — удивился лопоухий, оглядываясь вокруг.

— Эд-му-уууууууунт... — позвала я.

— Не мычи — не корова!

— Заткнись и копай! Не видишь, я злая!

— Твой эльф, вот сама и копай! — Упер он руки в бока. — Ты ж его приручила, благодетельница доморощенная.

— Если я начну копать, то первым кого закопаю — будешь ты!!!

— Эмм-м, Эдмунт, — вмешался Йохан, — походу она не шутит. Глянь на ее лицо.

— Стоп. А чем я должен копать. Лопаты нет.

— Зато руки есть, — ухмыльнулся белобрысик.

— Мужики, — вздохнула я, выдернув очередной волос из косы и протянув его Эдмунту. Более абсурдной ситуации, я не видела — похороны комаров!

— Глубже! — командовал белобрысик, когда Эдмунт начародеял лопату и принялся за копание. Он, было, хотел сразу готовую могилу наколдовать, но я оказалась против. "За грехи свои платить надо!" — приговаривала я, глядя на то, как усердно трудится парень.

— Ну, Рапунцель! — шипел время от времени Эдмунт. — Когда-нибудь я тебе это припомню!

— Копай-копай! — веселился эльф.

— Может, хватит? В конце концов, не колодец роем!

— Ладно, достаточно, — кивнула я.

— Вух, — выдохнул Эдмунт, вытирая со лба пот и облокачиваясь на черенок лопаты.

Санрит подошел к могиле, в которой, в принципе, реально похоронить человека средней комплекции и опустил мешочек с трупиками комаров на дно. Я приняла скорбное выражение лица, приготовившись к спектаклю. Нет, ну интересно все-таки поглядеть на то, как проходят вампирские похороны!

— Пусть земля вам будет пухом, братья мои! — воскликнул эльф, кинув сверху пару горсток земли.

— И все!!! — воскликнули мы с Эдмунтом и Йоханом.

— И не будет ни каких похоронных песен, там обрядов всяких разных? — добавила я.

— Да. А что вы хотели? У нас, у вампиров, все скромно и со вкусом. Можешь закапывать, — заявил он Эдмунту.

— Рапунцель, — обратился ко мне Эдмунт, — дай волос.

— Иди, копай, лентяй!

А Йохан отчего-то всплакнул, видимо впечатлился действом и потянулся ко мне. Точнее к моим волосам.

— Эй, полегче! — Я убрала свою косу подальше от рогатой башки. — Это тебе не носовой платок.

В общем, покончив с похоронами, мы двинулись в путь.

Не смотря на раннее утро и некую прохладу, солнышко уже начало припекать, что обещало впереди душный жаркий день, так характерный для конца августа.

И, когда, пройдя сквозь кажущиеся бескрайными кукурузные поля, мы вышли на главный тракт на Мильдсбург, то буквально замерли перед столь восхитительным видом открывшимся нам.

Да, красив и величествен стольный град Бинвальдского королевства. Он словно купается в изумрудной зелени, навевающей мысли о прохладе. Конусообразные, покрытые грифельно-серой черепицей, крыши высоко вздымаются в лазурную высь. А посередине важно расположились несколько башенок с королевскими флагами (золотой грифон на белом фоне) на вензелях.

Мы прошли сквозь высокие кованые ворота гномьей работы и оказались на южной площади. Народу — тьма тьмущая, яблоку негде упасть. Торговки, купцы, служанки, храмовники, кого здесь только нет! И все спешат по своим делам. Так вот ты какой, стольный град!

Меня толкнули. Да так, что если б не рука лопоухого, придержавшая меня за талию, я бы пропахала носом землю.

— Осторожней! — воскликнул толкнувший меня здоровенный мужик.

— Это ты полегче! — в ответ заметила я.

— Чего ты сказала, малявка? — Он упер руки в бока, обернувшись ко мне. Нас стала обтекать толпа, как речной поток слишком высокие пороги.

— Я говорю, чтобы вы дяденька, хотя бы изредка смотрели по сторонам!

Он покраснел. Ну, и угораздило же меня нарваться на такого типа!

— Да ты... — Не знаю, что он хотел сказать, но вдруг побледнел и умчался по своим делам. И тут я поняла, почему. Санрит, укутанный с ног до головы в плащ, издавал странные шипящие звуки, что-то типа "Хыщщщ-хыщщщ", от которых кровь в жилах стынет, и волосы на затылке дыбом становятся.

— Прекрати, — попросила я. — И вообще что это такое?

— Как пожелает моя королева. Это наша традиционная вампирская брачная песня. Правда, — он взял меня за руки, — красивая?

— Очень, — покривила я душой, отодвигаясь от приставучего белобрысика. Не эльф, а репейник какой-то!

— Тебе нравится?! — обрадовался белобрысик. — Тогда я еще станцую для тебя наш традиционный вампирский брачный танец! Он незабываем.

— Не сомневаюсь, — буркнула я и почувствовала, как запылали мои щеки. Тупой бесполезный эльф!

— Вы что там застряли?! — проорал Эдмунт, который вместе с Йоханом ушли вперед. Я поспешила к ним, опасаясь, как бы Санрит не принялся выплясывать прямо посреди площади. С него станется.

— Ну, вот мы и пришли. — Эдмунт самодовольно улыбнулся, ткнув пальцем в широкую вывеску на выбеленной каменной кладке, гласившую: "Пряничный домик". Ниже, слева от массивной бинвальдской двери, расположилась табличка. Золотыми буквами на ней было выведено: "Пряничный домик — крупнейшая сеть постоялых дворов во всем Бинвальдском королевстве. Качественное обслуживание, вкусная еда, умеренные цены".

— И что здесь? — недоуменно спросила я.

— Как что? Ты же сама хотела разобраться с тем рыцарем, что про тебя слухи распускает! Именно здесь он обычно околачивается.

— Да? И как еще его отсюда не выгнали? С виду-то приличное место!

— Не знаю, — пожал он плечами. — Только сейчас день и вряд ли он будет здесь. Обычно люди вроде него к вечеру сюда приходят.

— Что ж, подождем. Обеденное время уже давно прошло, но мы все-таки перекусим.

— Я бы с удовольствием, — завздыхал Эдмунт. — Вот только у меня денег кот наплакал.

— Ничего. Я угощаю. Попируем, настучим по кумполу за отвратные слухи рыцарю, и вы пойдете своей дорогой, а я своей.

— Мы своей, — поправил меня лопоухий.

— Ты-то здесь причем? Вот накормлю тебя напоследок, и можешь валить в свою вампирландию или откуда ты там явился, такой чудной! А я вечером сяду в дилижанс и домой поеду.

— Ну, а я, пойду за помощью к учителю Эдмунта, пусть снимет с меня заклятье.

— Верное решение, — кивнула я, потянув на себя тяжелую дверь.

Мы прошли внутрь, но тут молодчик, стоявший по ту сторону двери, приосанился и грудным басом возвестил:

— Со своей скотиной нельзя. Впрочем, если поделитесь деньгами, я могу договориться с поваром, чтобы он купил его у вас. Правда много не получите, больно жилистый ваш товар.

— Э? — Я не сразу сообразила, что он имеет в виду. Поняла только тогда, когда Йохан с нескрываемой обидой в голосе воскликнул:

— Это кто тут скотина?! На себя посмотри, боров жир... — Я зажала рогатому пасть. — Бу-бу-бу...

— Извините, но это наш маленький друг.

— В любом случае, с питомцами тоже нельзя. Он же нам всю солому, — вышибала украдкой кивнул на пол, покрытый ровным слоем сушенной душистой травы, — сожрет.

— Слышал, Санрит? С питомцами нельзя-а, — насмешливо протянул Эдмунт.

— Эдмунт, оставь его в покое! — Встала я на защиту лопоухого. Просто не люблю, когда обижают слабых. — А то он тебе брачный танец станцует!

Все участники сей мизансцены, кроме псевдавампира, вытаращились на меня.

— Чего? Он сам грозился мне это сделать! — Теперь все дружно уставились на Санрита. Видимо в ожидании исполнения угрозы. Эльф же, как ни в чем не бывало, уставился в потолок, тихо мурлыча что-то себе под нос. Вот кто настоящая скотина!

— Эх, ладно. Идемте.

— Куда? Я же сказал с животными нельзя.

— Мы ж его не бросим на улице!