— Я работаю в этом доме двадцать лет, — сказала повариха, — и сомневаюсь, что леди Элфорд вообще знала мое имя. И ваши имена она впервые услышала, когда пригласила вас в свою комнату. Пригласила!

— Наш долг помочь ей, — вздохнула экономка, — и надеяться, что она не вспомнит некоторых вещей.

— А если вспомнит?

— Чарльз, ты всегда был оптимистом. Пожалуйста, побудь им еще немного, — попросила повариха. — Если вспомнит, возможно, она будет нам благодарна за помощь.

— Значит, мы должны помочь ей вспомнить?

— Я выразилась не совсем четко, — сказала экономка. — Мы должны помочь ей освоиться, а это не то же самое, что вспомнить.

— Как думаете, что будет, когда она раскусит наш план и вспомнит... о Билли?

Вопрос повис в воздухе, но миссис Хэйнт искренне надеялась, что миледи станет хоть чуть похожа на ту милую крошку, которую она растила. Веселая девочка с густыми каштановыми волосами, она ветром носилась по дому, и очень часто ее смех можно было услышать на кухне. Слуги ее обожали и баловали. Первый смех, первый пони, уже после первая породистая лошадь, первое ожерелье, первая насмешка какого-то заезжего джентльмена. И гораздо позже холодная надменность, презрение, узел на голове, одиночество. Леди Элфорд выбрала роль старой девы, сознательно избегая потенциальных женихов.

Она без энтузиазма согласилась на помолвку с лордом Блэкберном.

— Вы уверены, что хотите этого, отец?

— Это прекрасный молодой человек, образован, богат, он...

— Он, конечно, мечтает на мне жениться?

— Он дал свое согласие.

— Хорошо, если его ничто не останавливает... Я согласна.

Часто миссис Хэйнт вспоминала эти слова Мэри и думала, не послышался ли ей скрытый подтекст? Желание. Оно сквозило сквозь фразы. Ошибка лорда Элфорд в том, что он не настоял на свадьбе, а просто заручился обещанием. Помолвка — это не семейные узы. Графу удалось легко освободиться от обещаний, и к этому времени леди Элфорд слишком в возрасте, чтобы найти другую партию.

Помолвка растянулась на пять лет, и граф так же красив, а Мэри совсем зачахла над Библией. Жестокость, которой бравировала леди Элфорд в последнее время, экономка списывала на отчаяние и одиночество.

Несмотря на то, что Мэри не помнила детства, и вела себя с ней после падения как с остальными — ровно, отстраненно, без эмоций и унижений, миссис Хэйнт тянулась к ней. Это была ее маленькая девочка, несмотря на суровый взгляд и первые морщинки, и возможно, нежность и сочувствие растопят ее сердце.

Она нашла Мэри в галерее. Она сидела на подоконнике, подогнув ноги, смотрела в окно на подъездную аллею, словно надеясь различить что-то на горизонте. Ждала графа?

— Миледи...

Экономка приблизилась. Сумрак скрывал глаза миледи, но голос выдал: пустота.

— Да.

— Что-то случилось, миледи?

— Да.

— Вы что-то вспомнили... — она осеклась. — Я могу вам помочь?

Мэри спустила ноги с подоконника, спрыгнула легко, несмотря на обилие нижних юбок. Ничего, скоро виконт поможет избавиться от этого хлама! Она прошлась по галерее, остановилась у портрета молодой привлекательной девушки.

— Это моя сестра?

— Да, миледи.

— Я узнала ее, — Мэри улыбнулась. Девушка на портрете была как две капли похожа на ее сестру. Настоящую сестру.

Уверена, что эта не настоящая?

Мэри всмотрелась в лицо экономки, но она не слышала голос. А если подумать, голос прав. Она живет здесь, сейчас, ее не покидает ощущение покоя и... дома. Что, если это и есть ее настоящее? Реальность, в которой она должна была быть изначально?

Забавно...

И не должно было быть в ее жизни Пола, его огромной постели и... Она встряхнула головой, отгоняя тревожные мысли. Прошлое не исправить.

Увы...

И будущее от нее не зависело. Она могла в любой момент вернуться обратно... Голос молчал. Оставалось сиюминутное настоящее.

Моя умница...

Черта с два я твоя! — возмутилась про себя Мэри и впервые услышала, как голос рассмеялся.

— Я нашла письма, документы, кое-какие отчеты о расходах, — начала Мэри. — Моя сестра живет в другом имении. Это всегда так?

— Нет, несколько месяцев, — ответила экономка. — По вашему распоряжению.

— А почему, вы в курсе?

— Чтобы была послушной, миледи.

— Вот как? — Мэри пожала плечами. — Откуда я теперь знаю, послушна она или нет, если даже не вижу ее?

Экономка слабо улыбнулась.

— Я написала ей письмо с просьбой приехать в Лондон.

— Лондон?

— Хочу сделать кое-какие покупки. Платья, шляпки, перчатки. Как думаете, ее заинтересует предложение?

— Вы хотите выбрать для нее одежду?

— Не такой я монстр, как вы думаете, — возразила Мэри. — Виконт выберет для нас одежду.

— Виконт... для вас... выберет... одежду?!

— Миссис Хэйнт, не забывайте дышать, — рассмеялась Мэри.

— Но это неприлично!

— А пугать всех в этом, — Мэри покрутилась на месте, — прилично? Я — старая дева, и вряд ли красавец-виконт соблазнится на мои прелести.

— Вы находите лорда Лэнгли красивым?

— А вы нет?

— Конечно! Только я не думала...

— Миссис Хэйнт, может, я и старовата для амуров, но насколько могу судить, моложе вас, — улыбнулась Мэри. — Я отдала письма Тони. Как думаете, Бьянка приедет?

— Она не откажется выполнить ваше распоряжение.

— Это была просьба.

— В таком случае, миледи, вы не оставили ей выбора, — ответила теплой улыбкой экономка.

— Ей нужна компаньонка?

— Она у нее есть. Мисс Чарльстик. Несколько лет она была вашей компаньонкой, когда вы выезжали в свет, а после вы выбрали ее для мисс Элфорд.

— Наверное, мисс Чарльстик знает свое дело? — предположила Мэри.

— Она знает все правила и тонкости этикета, — осторожно ответила экономка. Хорошо, подумала Мэри, подробности при встрече. Она просидела в галерее, пока сумерки не сменились мраком, хотелось кофе и чизбургер, но леди не полагалось объедаться на ночь. Похоже, несмотря на солидное состояние, леди вообще мало что полагалось.

Смеяться громко нельзя, говорить откровенно нельзя, поддерживать беседу, если она не о погоде и тряпках, нельзя, спать с мужчиной до свадьбы нельзя. Она тяжело вздохнула. До тридцати лет не испытать страсти?

Мэри закрыла глаза. Она хотела мужчину. Очень. Сейчас. Но мужчина, которого она представила рядом с собой, не имел ничего общего с Полом.

Глава N 6

Дом в Лондоне язык не поворачивался назвать домом. Особняк, один из самых величественных на Португальской улице и, как и в Сомерсет, по-соседству с Блэкбернами. Но Мэри не ощутила благоговейного чувства, как в ЭлфордХауз. Слишком помпезно.

Благодаря дворецкому, ей не пришлось думать о сборах — все было организованно и в срок. Невозмутимый Энтони Хокс. Иногда она думала, что если пройдет обнаженной по дому, он даже глазом не моргнет. Но рискнуть не решилась. Слишком реально звучало слово Бедлам.

Она и так ходила по краю. Другая явно не так вела себя, но походить на нее, даже вопреки опасениях попасть в сумасшедший дом девятнадцатого века, не хотелось. У Мэри сложилось впечатление, что это не совсем счастливая старая дева, которая только и делала, что запугивала все живое. К слугам, пожалуй, стоит быть строже — а то надоели вечным подслушиванием, незримым присутствием, перешептыванием. Хотя... Держать в ежовых рукавицах не было желания. Кому, как не ей, знать, как тяжело от кого-то зависеть.

По современным меркам, их семья была довольно обеспеченной, пока все несчастья не свалились разом. Судьба словно смеялась над детскими мечтами ее матери о сказке. Бросила мужа-алкоголика? Встретила принца и родила принцессу? Твой бывший муж-алкоголик бросил пить и женился на бизнес-леди, а ты... Принцессу окунем в грязь, добавим чуточку порока и разврата. Она почти так же безнадежна, как твой бывший муж. Станешь за нее бороться?

Ах, деньги иссякли? Кредит в банке, ведь твой принц там работает, он договорится. Договорился. Умница. И доченька выздоравливает. Но что поделать — рок, ты этого не увидишь. Авария. Так бывает, и почему не с тобой?

Потом Судьба посмеялась над мечтами Мэри. Притворялась, что любишь сестренку? Не притворялась? Доказывай. Теперь ты одна, она от тебя зависит. Жить негде? Подумай сама. Нет денег? Ха-ха, а ты еще проблему с жильем не решила. Да, милая, заем нужно возвращать, выметайся на улицу!

Сделать карьеру? Ну, зря ты думаешь, что боги жестоки. Пожалуйста, переводчик в захудалой транспортной конторке — сиди с договорами. Единственный просчет — и она как школьница отчитывается перед представителем крупной компании. И чисто случайно их руководителем оказался Пол с извращенной симпатией к полным женщинам.

Ну, кто же сейчас выходит замуж по любви? Забудь свои книжки. Сопротивляешься? Плюс десять килограмм сала на бедрах — теперь ищи свою половинку. Надеешься? Все еще? А плюс пять? И Пол таких любит. И, кажется, только он, больше нет желающих.

Вот и любовь тебе. Пустяк, что не обоюдная. Но любовь же. Считаешь его деспотичным? Переборчивость — непозволительная роскошь в твоих обстоятельствах. Он тебя хочет, и ты с ним кончаешь — идиллия, к тому же, тебе так нужны деньги для Бьянки. Ты ведь уверяла, что любишь ее, помнишь?

Мэри склонилась к мысли, что выйти замуж за Пола — неплохая идея, она нашла подход к его замкнутости, привыкла к эгоистичности и частой смене настроения. У каждого свои недостатки, зато он навещал Бьянку в клинике, когда Мэри корпела над срочными переводами, и был согласен оплачивать лечение ее сестры дальше. Но Мэри настояла, чтобы забрать Бьянку домой. Домой к Полу, так как их дома уже не было. Оплачивает ли Пол квартиру для Бьянки сейчас или выставил на улицу?

Что, если она сидит в роскоши и строит из себя леди, а ее сестра мучается в приюте?

Ты так не веришь в своего любовника...

Голос прав. Она не любила Пола и не верила ему. Она его использовала так же, как леди Элфорд — слуг. Он просто был ей нужен. Даже к малознакомому виконту она относится с большим теплом. Когда он навестил ее в Лондоне, на следующий же день по приезду, она не скрывала радости.

— Я ждала вас, — сказала с улыбкой. — Был даже соблазн пройтись по дорожке и нанести визит первой.

— Как жаль, что вы воздержались, — пошутил он.

Мэри вздохнула. Воздержание — это, действительно, жаль. Вряд ли здесь она позволит себе вольность, и не из приличий — просто никто не искусится.

— У вас такой взгляд... — заметил виконт. — О чем вы только что подумали?

Мэри вынуждена была прибегнуть ко лжи.

— О том, как странно, что даже в Лондоне мы неразлучны.

Он вопросительно приподнял вверх бровь.

— Я имею в виду дома, — уточнила Мэри.

— Прихоть наших отцов, — пояснил Брайн. — Они были очень дружны с детства, а когда поженились, наши с вами матери стали лучшими подругами. Можете представить, как они рассчитывали на ваш брак с Михаэлем.

Он осознанно затронул эту тему, но со стороны леди Элфорд никакой реакции, кроме внимания. Да, слушатель она благодарный, и если он не ошибся, мастерски скрывает чувства. Не все, но многие женщины находили Михаэля неотразимым, но Брайн не помнил ни одной равнодушной к таким данным: приятная внешность, титул и состояние. Какое-то время Михаэль ограждал себя от посягательств леди благодаря помолвке, а потом добровольно сдался неопытной малышке Эмили.

Узнав об отъезде Брайна в Лондон, Михаэль не скрывал удивления, но ничего советовать не стал. Мысленно он уже сжимал в объятиях мисс Синклер — страсть отпечаталась даже на лице, а остальные части теле Брайн не рассматривал.

— Предлагаю продолжить беседу во время прогулки, — сказал Брайн, поднимаясь и предлагая руку Мэри. Она усмехнулась, словно мужчина впервые проявил галантность с ней, но приняла помощь.

С таким же скрытым удивлением она реагировала на его новый фаэтон.

— Вы когда-нибудь видели фаэтон?

— Да, — ответила леди Элфорд, но Брайн заметил, что на какое-то время она задумалась. Воспоминания давали о себе знать?

Он мог направить фаэтон сразу к салону мадам Анны, но что-то подтолкнуло сначала проехаться через Гайд-парк. Возможно, живой интерес женщины, сидящей рядом с ним? Она с таким восхищением следила, как он управлял лошадьми, что он почувствовал себя рыцарем Всемогущим.

На них обращали внимание. Виконт Лэнгли и бывшая невеста его брата. Новость облетит высший свет скорее, чем сумерки прикоснутся к городу. В какой-то момент Брайн поймал себя на мысли, что довольно улыбается. Впрочем, слухи могут тревожить леди Элфорд?

— Мы создаем новую тему для сплетен, — она как будто прочла его мысли. Или просто была наблюдательна и замечала не только пейзаж, но и людей. — Хотя, подумают, что вы просто поддерживаете меня в моем горе.

— Горе?

— Ну да, меня бросил жених, если помните. И что я делаю? Всего спустя полторы недели появляюсь на прогулке в компании его брата. Ваша репутация выдержит удар?

— А ваша?

— Не знаю. — Она улыбнулась. — Не припоминаю за собой никаких скверных историй.

— Вы сильно ударились, — согласился Брайн, — и пережили сильное потрясение...

— Виконт, — она взмахнула рукой, словно отгоняя назойливое насекомое, — самым сильным потрясением для меня была новость, что я когда-то вообще планировала выйти за замуж за графа!

Она заметила, что виконт сдерживается, чтобы не рассмеяться. Для нее тема смешной не казалась, и расскажи она всю правду ему, вряд ли нашелся повод для веселья. Занимательная история: потерять сознание на собственной свадьбе, которая до этого уже дважды срывалась, очнуться в другом веке и узнать, что и здесь свадьбы не будет!

Нет, ей не хотелось замуж за графа, но сам факт. Интересно, как бы отреагировала Другая? Обрадовалась или огорчилась? И неужели виконт прав, и Другая терпела бы присутствие мисс Синклер в доме?

Тяжкое бремя — хранить в голове все титулы и как к кому следует обращаться. Мэри пролистала на ночь книгу хороших манер для леди, а утром поняла, что эта книга — снотворное, о котором многие грезят в ее веке. Куда проще обратиться к человеку по имени, но здесь это считалось чем-то интимным. В таком случае, она в интимных отношениях со всеми сотрудниками офиса, в котором работала!

Брайн остановил фаэтон рядом с другим, в ярко лиловых расцветках. Остановка вынужденная, если судить по его напряженному лицу.

— Какая неожиданная встреча, милорд, — обратилась к виконту одна из дам. Вторая, помоложе, бросила на виконта взгляд вселенской грусти и несмело улыбнулась.

— Приятная встреча, миссис Эльюз, мисс Эльюз. — Виконт низко склонил голову в знак приветствия.

— Рада вас видеть, леди Элфорд, — продолжила любезная дама.

Значит, они знакомы. Опасаясь сказать какую-либо глупость, Мэри просто кивнула.

— Вы выглядите великолепно, — дама скептически осмотрела очередное мрачное платье Мэри, — несмотря на случившееся.

Мэри честно хотела сдержаться, ее и саму раздражала собственная одежда и она объективно оценивала себя, но, похоже, прозвучал вызов? И злорадство? Уж не метит ли дочь этой дамы в жены графа?