Товарищ Танкист

— При реальном превосходстве? Вполне.

— Хммм. — хмыкнул нарком танкостроя, а потом спросил: 'Точно: превосходим? А то у меня мороз по коже бежит!'

— По моим данным — 'Да'. Гудкову надо сказать, чтобы наращивал производство, и сворачивал КВ. Как минимум, даже наркомфин отозвался положительно и рекомендовал производить вместо КВ. Так что, сворачивать производство в Ленинграде смысла нет. Ну, а Зальцман еще и не готов производить. Он же пока комплектующими балуется. Электропечи не готовы, и своей брони у него нет.

— Да-да, Сергей. В этом вы правы. Продолжаем разворачиваться. И набранный темп не снижаем. Из Москвы, пока, не уезжайте, возможно понадобитесь в ближайшее время.

— Я в Солнечном, продефектую танки. А Григорию Васильевичу позвоню, и скажу гнать машины пока сюда, а здесь распределим: кому и сколько. Они, пока, не армейские.

— Партизаньте, партизаньте! Допрыгаетесь, когда-нибудь! — погрозил, напоследок, пальцем Нарком. Но, было видно, что настроение у него улучшилось. Сергей завел двигатель, и тронулся в сторону Никитских ворот. Сразу за мостом ему помахал рукой военный, в котором он узнал Катукова. Рядом с ним стоял еще один полковник: Полубояров. Сергей остановился. На переднее сиденье ввалился Павел Павлович, с ним Сергей был уже знаком по Северо-западному фронту, где тот был начАБТУ, так тогда назывался командующий танковыми войсками фронта, а с Катуковым общались только по радио и, немного, на полигоне. Он был на южном фланге Западного, теперь Центрального фронта. Вместе действовали под Спас-Деменском.

— Здорово, Серега! — сунул ему руку Полубояров.

— Здравствуйте, товарищ Сергей! — с заднего сидения протянул руку Михаил Ефимович.

— Что происходит? Мы записались к товарищу Сталину на сегодня. Нам подтвердили. Прибыли, но нам отказали в приеме, только что. Даже в Кремль не пропустили.

Сергей тронулся, здесь стоять было запрещено.

— Вам куда?

— А черт его знает. Сказали, что он примет нас завтра.

— Ну, тогда поехали ко мне в Солнечное.

— Давай!

— А что вдруг к Сталину захотели?

— Понимаешь, странное что-то творится вокруг '55-й'. Машина классная, а АБТУ, явно хочет ее зарубить. Вот мы и решили помочь пробить. Даже убитая в хлам она много лучше, чем КВ и 'тридцатьчетверка'. — сказал Полубояров.

— Пал Палыч, что вы торопитесь, как голый на ...? Дорогая она, дороже, чем КВ, а по весу на 8 тонн легче его и тяжелее на 10 против Т-34. Вот 'он' и думает, что легче производить.

— Ее, однозначно! — с заднего сиденья подал голос Катуков. — Сколько лет такую машину ждали!

Сергей, как мог, объяснил ситуацию, обходя 'острые углы'. Москва была не так загружена транспортом, как сейчас. Светофоров почти не было. Один раз остановил регулировщик, проверил документы у всех. Выскочили на Ленинградку и скоро были 'дома'.

— Катя! Накрой в столовой! Мы через сорок минут будем.

— Есть, товарищ полковник!

Они втроем прошли в парк, так как под концом говорили о том, что 4-ю бригаду переукомплектовывают, как и первую маневренную. Сергей показал артбатареи из шести СУ-76 и двух Су-25-к. Комплектацию манбатальонов, танковозы.

— Мне таких не дали, но прицепы пришли. Из Ярославля обещают прислать тягачи я-12.

— Это — ж-па! Нет, по мощности, якобы, подходит. Но, у американцев они 168 сил, а в Ярославле более 110 из них выжать не смогут. И коробка. У этих, немецких, 6 передач, плюс 'раздатка' на все мосты, и скорость до 80-ти, а там 35 км/ч парадный ход БЕЗ нагрузки! Так что, Миша, шакаль у немцев. Передай своим орлам фотографии вот этих монстров, и скажи, что если кто по нему выстрелит, то получит в глаз со всего маха.

Михаил Ефимович улыбнулся, видимо, вживую представил, как будет морды чистить своим ухарям. По станции раздался голос Кати, она вызывала 'Второго'.

— Товарищ полковник! Обед накрыт, и звонили по 'Кремлевке'.

— Все, мужики, сворачиваемся, обед стынет.

Звонил Полежаев, замнаркома Радиопромышленности, напомнить о совещании завтра.

За обедом, хотя в войсках это ужин, Сталин поздно начинает работу, но заканчивает ее практически утром, Сергей рассказал Михаилу о своих планах по перевооружению и его бригады.

— Только, пока молчок, не вздумай Сталину завтра ляпнуть! Это несерийная продукция. Воронов на нашей стороне, так что 107мм получишь. Аккуратней! Бронебойных пока нет. Шрапнель на удар ставишь, и стреляешь.

— А будет?

— Ну, откуда я могу знать? Пойдут танки в серию — будет, нет, поставим 85 мм. Собственно, что ты беспокоишься? У тебя будут документы, что ты проводишь войсковые испытания новой техники. Лучше пришли своих отцов-командиров поучиться использовать пехоту, раз тебя разворачивают. Сложности, и довольно большие.

— Ну да! С этим 'этилированным бензином' забабахаешься!

Ха! Выяснилось, что в Мишину бригаду слили М3, от которых отказался Сергей! А он-то думал! 'Все в порядке в датском королевстве! Бедный Йорик!' (С) Уильям, наш, Шекспир!

— Миша, сколько у тебя танков в бригаде?

— 91 танк, 19 'ворошиловцев', 95 ЗиСов. А тут еще и 102 бронетранспортера подсунули. Пехоты у меня не было.

— Отлично! Для пехоты командиров выделим, из первого состава моей бригады, уже повоевавших, они 'на учете', не смотри, что лейтенанты. Завтра переговорю с Жуковым, и, пока морозы стоят, если Гудков не подведет, заменим и тебе, и мне, танки. Есть одна цель в пределах досягаемости. Двух полновесных бригад хватит.

— Ты о чем, Сергей?

— Завтра, не раньше!

Они попрощались, Полубояров и Катуков ушли спать, они — армейцы, и такому распорядку, как у наркоматов не привыкли, а Сергей обзванивал предприятия, собирая инфу по наркомату. Сталин молчал. На следующий день отзвонились танкисты: Сталин их принял, и настроен был благодушно. Выслушал их просьбу начать производство и постановку на вооружение танка 'Т-54-55', ответил, что решение будет принято в ближайшее время, и что их просьбу учтут. По-пустому ребята сходили. А из Питера пошли танки, по 30 машин в эшелоне. У Сергея танков меньше, всего 64, у Катукова больше танков, и бригада больше. Вот, только скоростью маршей они здорово уступают первой маневренной. Жуков продолжал наступать на Мстиславль и Демидов. Наступление почти выдохлось. Брал по одному-два километра в сутки, просто выбивая немецкие роты и батальоны артиллерийским огнем. Требовался маневр. Из Ленинграда приехала Лариса, она в декретном отпуске. Поселилась в Сенежах. 15-го февраля 42-го года 1-я бригада начала погрузку в вагоны. Через Калинин отправились в Торопец, дважды переходивший из рук в руки.

21 января он был освобожден Красной Армией. Собственно, от города мало что осталось Несколько домов в центре, полтора десятка каменных церквей. Остальной город был деревянным. Выгружались на станции Скворцово. Ночь, темень, ни один фонарь не горит, танки и технику всю сразу в лес. Штаб в одноименной деревушке, точнее в 'поселке городского типа'. Городом тут и не пахнет, хотя присутствует железнодорожное депо, есть клуб, и ресторан на станции. Ресторан работал и при немцах, за что сердобольные местные жители и расстреляли местных официанток и директора ресторана. "Овчарки". Страшная кличка в то время. Морозище стоял изрядный. Пока шла выгрузка, Сергей успел промерзнуть до костей, съездил в лес, куда направили бригаду и убедился, что палатки и пункты обогрева стоят, топливо есть, танки и БТР подогреваются. Затем водитель отвез его на полуоткрытом додже в село, где был организован штаб.

— Тащ полковник! Водочки, для сугреву?

— Вить, отстань, дай руки погреть!

— Я, товарищ полковник, накрываю, а там, как хотите. — ответил ординарец, которому не терпелось отхлебнуть горячительного. Отварную картошку принесла чуточку сгорбленная фигурка в шерстяном платке и зипуне.

— Присаживайся, мать! — сказал Виктор, растирая руки, красные от мороза.

— Спасибочки, сынок! — ответил довольно молодой голос. Картошка, кстати, не местная, армейская, просто ее отварили в мундире в доме. Хозяйка оказалась довольно молодой женщиной, чуть старше самого Виктора, ему меньше тридцати. Просто немцы выгребли все дрова и все продукты из деревни, и поселок голодал и мерз. Пехота прошла ходом, никто на станцию внимания не обращал. Как пункт выгрузки она не использовалась, только пополняла воду в паровозах, используя ручные помпы. Бригада — первая войсковая часть, остановившаяся в этом месте. До фронта 15 км.

Уяснив, что тетке не более 35 лет, Виктор распушил хвост и начал ухаживания. Сам он из деревни под Свердловском. Сергею было интересно наблюдать за его попытками охмурить молодуху. Хозяйка пошла за огурцами, Виктор выскочил за ней, через некоторое время послышался звук здоровенной оплеухи и шум падающей мебели. Все стихло. Хозяйка с покрасневшим лицом вернулась в комнату, следом проследовал и ухажер, на щеке которого краснела отпечатавшаяся пятерня, видимая даже при тусклом освещении керосиновой лампы.

— Товарищ полковник! А чего он пристает?

— Дело молодое, вот и надеется: а вдруг?

— Никаких 'а вдруг'! У меня муж в армии!

— Не знал! — тут же нашелся Виктор. — Это меняет дело, Серафима Давыдовна!

Ужин, в дальнейшем, прошел в полной тишине, лишь позвякивали вилки. Сергей, время от времени посматривал на обоих. Витя сосредоточенно смотрел в угол и жевал, крепко посыпая солью отварной картофель. А у хозяйки по лицу иногда пробегала улыбка. Видимо вспоминала, как врезала Вите.

— Если хочешь, можешь в клуб сбегать, там, вроде, танцы организовали.

Виктор закивал головой, быстренько, чуть давясь, доел картошку с тушенкой, порылся в вещмешке, сунул что-то в карман американской куртки, и:

— Разрешите идти?

— К утру — как штык!

— Есть, товарищ полковник! — озорно посмотрел на хозяйку и показал ей язык. Когда он вышел, Серафима всплакнула.

— Чего так?

— Тяжело! Митьки уж второй год как нет.

— А где служит? Пишет?

— Он в Осовце служил, сержантом артиллерийским.

— 66 УР.

— Вы там были?

— Нет, рядом, в районе 64-го, под Белостоком.

— Как вы думаете: живой?

— Не знаю. Может быть, в плену, но это еще хуже, чем смерть. Тоже смерть, только медленная.

Вытирая слезы, хозяйка убрала со стола.

— Я вам во второй комнате постелила, товарищ полковник.

Сергей разделся и провалился в сон на мягчайшей перине.

Бригада ожидала снабжение, один из эшелонов где-то застрял, затем начала марш лесными дорогами к селу Камейка. Шли на гусеницах, тягачи здесь пройти не могли. Их и не брали. Двое суток потратили на 45 километров. Впереди колонны шли новенькие ИМРы, прокладывая путь, затем остальная техника бригады, в том числе и новые 122 мм самоходные гаубицы. У Камейки начиналось Борисово болото: жутко топкое место. Фронта там нет. Форсировав его по льду, оказались в тылу у немцев, пересекли еще болото и вышли в Бобровецкие леса. Оттуда пошли к железной дороге на Ново-Сокольники, перерезали ее, оборвали всю связь, и по шоссе пошли к Ново-Сокольниками, ночью, почти без стрельбы, захватили станцию. Это узловая! Один из важнейших улов, где сходятся четыре ветки. Там бригада развернулась и с тыла ударила по Великим Лукам. Одновременно Ершаков ударил с фронта, и Торопецко-Великолукская операция была завершена. Очень хорошо проявили себя ИМРы, которые проложили дорогу через леса и болота. Ершаков начал атаковать немцев под Невелем. Сергей получил продовольствие, топливо и боеприпасы, и вновь бригада оказалась на переднем крае. Впереди мощные укрепления, которые немцы соорудили под Невелем. Фронт здесь давно, с июля-августа 41-го. Огромное число дотов и дзотов, в том числе 'универсальные тяжелого типа'. Это такие, которые теперь по побережью Франции, Голландии и Бельгии валяются. Бетонное сооружение под пулеметы и пушки. Правда, зашли наши войска не совсем с той стороны, откуда нас ожидали. Фланговая атака на укрепрайон. А укрепления нацелены на Смоленск. Самый тяжелый бой был у станции Изоча. Немцы укрепились в Мосеево, и спешно укрепляли позиции здесь. Подходы к Изоче прикрывало пять тяжелых немецких батарей 150 калибра. Атака возможна только от Рудни. Все наши батареи заняли позиции у Сурковского болота и начали методично обрабатывать позиции противника. Затем прямо перед ним оказались танки и БТР, которые сходу прорвались к железнодорожным путям. Поселок Васильки оказался у нас, но насыпь высокая и крутая, а у переезда два тяжелых дота-капонира. В каждом по 105мм орудию sFH18. Одному танку они успели выбить ленивец, затем их выжгли огнеметом пехотинцы. Проскочив узкий участок, который еще и немцы пытались обстреливать, бригада развернулась за Красным поселком и пошла в атаку на Мосеево. Оттуда, прямо по льду Большого Ивана, выскочили на железную дорогу Невель — Великие Луки, обошли крупный опорный пункт Опухлики, который мешал войскам 22-й армии прорваться к Невелю, и там соединились с Ершаковым. Самые болотистые места фронта остались на востоке, фронт продвинулся вперед почти на сто километров за две недели. Для такой местности это очень неплохо. В результате ликвидирована постоянная опасность окружения для 20-й и 16-й армий, которые обороняли Смоленск. Взять Невель в этот раз не удалось, фон Бок подтянул резервную 9-ю армию, и остановил Ершакова в трех километрах от города. Бригаду вывели из боев и отвели в Москву, опять поставив ее в резерв Ставки. По ходу боев выяснилось, что 122мм гаубицы Ф-25 не хватает, чтобы быстро пробить тяжелый универсальный дот противника. На него уходило более 10 снарядов.

Сама самоходка получилась хорошей: двигатель 520 лошадок при весе в 20 тонн. Экипаж 4 человека. Из-за того, что танк развернули, то длина корпуса возросла на 700 мм, общая длина получилась 6900. Катков шесть, а не пять, и чуть меньшего диаметра. Вначале хотели обойтись без поддерживающих катков, потом выяснилось, что стрельба из гаубицы немного отличается от стрельбы из пушки, пришлось уменьшить диаметр катков и поставить три точки поддержки. Сдвигать в сторону двигатель не стали, сделали башенку для водителя, и немного изменили форму верхнего листа моторного отделения. Он получила скос около 10 градусов. Помучились с радиаторами, в конце концов, от верхнего положения отказались, воткнули их по бокам и подключили вентиляторы через термомуфту. Отвод воздуха сделали в сторону над гусеницами, чтобы не мешать водителю. В батарею входит 6 САУ и шесть тягачей-снарядовозов. При работе с земли расчет пополняется еще двумя человеками из 4-х членов экипажа снарядовоза. Снарядовоз — это шасси танка Т-54 без башни, брони нет, двигатель Москвин выдернул из корпуса и поднял над трансмиссией, выиграв необходимое пространство. Сверху еще и кузов насадил. Другой двигатель: В-2-с, 320 сил. Позволяет перевозить и снаряды, и пехоту, прикрывающую батарею. Высоковат, правда. Похож на АТ-Т. В кабине помещается 4 человека. И отделение пехоты в кузове. Есть турель для зенитного пулемета. Пулемет, правда, не установлен.

Петров из Перми сообщил, что 152 мм пушка-гаубица с клиновым затвором ушла в Москву на испытания. Так что ждем. Впрочем, Сергей уже привык к здешнему темпу: давай-давай-давай-испытания, которые длятся довольно долго. Весь темп слетает сразу, особенно из-за пушкарей. Уже давно готова копия КБА-3, но, она стреляет на полигоне второй месяц. Есть новое орудие 107мм для стрельбы со сгораемой гильзой. Грабин, как только увидел автомат заряжания, так через месяц выдал пушку, четвертый месяц на полигоне. Добро пока не получено. Скорее всего, потому, что танк в серию не пошел. Почти сразу по приезду вызвали в Кремль.