Товарищ Танкист

Закончился неспокойный и противоречивый ХХ век, в котором весь мир дважды захлебывался кровью, отравляющими газами, сотрясался от обычных и ядерных взрывов. По ночам устраивались факельные шествия, в костры летели книги великих философов, писателей-гуманистов, политологов и политтехнологов. Охрипшие рты кричали "ура", "зиг хайль", "банзай". Переворачивались и шли на дно огромные линкоры, прочеркивали небо уходящие в зенит ракеты. Где-то над Новой Землей вспухал огромный огненный клубок "кузькиной матери". Казалось, что все страхи о приближении глобальной катастрофы позади, и у человечества появился шанс выжить. Но это было кажущееся, мнимое видение шаткого шанса. Все перечеркивают новые технологии: Интернет-сети и возможность извлечения "сланцевого газа". И вместо "Deutschland uber Alles", послышалось "Україна понад усе", "хайль Украине, Бандере хайль". Вновь загрохотали пушки, взревели моторы танков — и на русскую землю опять пришла война, корни которой уходят прямиком в двадцатый век. Чтобы вырвать с корнем первопричину этой войны, провидение направляет туда экипаж танка, состоящий из добровольцев-"сепаратистов".

— Второй, Годзилле!

— На приеме!

— Они прошли Нику, повернули направо! Восемь единиц, идут к тебе. Три танка, два БТР, Ураган с зарядкой и Град.

— Второй понял. Завожусь!

Завыл АЭА, запуская довольно капризный дизель, тот метнул назад клубы дыма, хорошо, что позиция закрыта со стороны противника. Механик жестко дернул танк, который присел на задние катки и начал выбираться на дорогу. Автомат-коробка на танке 'шалила', из-за нее он и находится в ВСН: 'укропы' порвали гусеницу и бросили машину. Пушка была говенная: КБА-3, притом прилично расстрелянная, но, выбирать не приходилось: дареному коню зубы не смотрят. Командир привычно окинул взглядом укладку автомата, и нажал на кнопку 'бпс'. Острый, как иголка, 'Манго' подан в казенник, за ним легла красная гильза заряда. Пшикнул досылатель, пушка готова. Мех унял коробку, смог переключиться на первую, и потихоньку полз вдоль отвала карьера к позиции, откуда было видно шоссе. Они заняли ее еще до того, как появился противник. Моросил противный мелкий дождь. Было холодно, но снег еще не падал. Командир уткнулся в ТКН-6, а наводчик в 1Г46М, выставляя хорошо знакомые цифры. Шоссе было пристреляно. Колонна появилась внезапно: впереди шло два т-64а, с двумя белыми полосами на бортах и морде, затем шел ураган, бтр-70, заряжающая машина для Урагана, БТР-60пб. Двух последних машин видно не было. Наводчик тянул до последнего, потом ударил бэпээской по головному танку. Иначе бы он скрылся за деревьями. Танк резко качнулся, ходовая была раздолбана по донбасским дорогам в усмерть. Красный трассер впился в борт 'шестьдесят четверки', автомат подал второй БПС, и пушка снова ударила. Промах! Снаряд скользнул по башне второго танка, и срикошетировал. Танк противника уже крутил башню в сторону выстрелов, надо было действовать быстро. Выстрел! Точно под башню! Вражеский танк выбросил черный дымок из незадраенных люков, появилось высокое пламя, и башня высоко подпрыгнула. А в насыпь рядом с Т-84бм воткнулся снаряд, посланный из-за деревьев, командир развернул орудие, но наводчик цели не видел! Сергей начал доводить пушку на дым, выброшенный инжектором. Выстрел! Рядом с танком взлетела порода, составляющая отвал карьера. Танк противника находился в мертвой зоне.

— Бей по 'Урагану'! — приказал командир, досылая осколочно-фугасный. А сам уставился на ту точку, откуда бил третий танк. 'Укроп' оказался опытным и вперед не лез. Съехал в кювет, из-за дороги торчит ствол, часть башни и КТ-12,7. Меняет позицию. Еще два выстрела произвел наводчик. Вообще, требовалось уматывать, но влез Годзилла, который расположился на терриконе за спиной, и приказал добить колонну. В этот момент за деревьями появился белый дымок заработавшего Града, и над позицией разорвался первый снаряд словацкого LR. Шестым разрывом накрыло танк, и, через несколько мгновений, сдетонировал его боезапас.

Сергей очнулся первым, и сразу уткнулся в объективы ТКН-6. Глаза двоили, сознание путалось, большой палец никак не мог выжать тангенту переговорника. Наконец, получилось!

— Экипаж, доложить о готовности!

На его призыв никто не ответил. Его вырвало прямо на новенький комбинезон. Стряхивая с себя неприятную жижу, отметил, что глаза стали более четко видеть. Он отклонился с кресла и посмотрел на наводчика. Тот лежал на панели, опустив руки вниз. Крови не было.

— Леха! — толкнул его командир. Кроме того, что голова наклонилась еще больше, никаких ответных действий.

— Мишка! — прокричал Сергей, пытаясь вызвать механика. Двигатели молчали. Ни главный, ни автономный не издавали не звука. А вот снаружи звуки раздавались. Кто-то молотил под крышку башни какой-то кувалдой. Блин, а вниз к меху не проползти!

— Мишка, ты жив?

В ответ полная тишина в переговорке. Откинув спинку кресла, Сергей вылез из своего боевого поста и перелез через зарядный автомат. Нормальных аптечек не было. Нашел в нагрудном кармане автомобильную. Там была бутылочка с нашатырным спиртом. Крови не было, поэтому он смочил ватку в нашатыре и сунул ее в нос наводчику. Тот сморщился и начал приходить в себя. Какая-то падла продолжала молотить в крепление верхней крышки люка. Леха очухался, и повел глазами по башне.

— Леха, что там с Мишкой? Живой?

— Не вижу, только голову.

— Пролезть сможешь?

— Хрен там, и голова кружится. — Лешка завозился, шаря руками внизу. — Дай ватку!

— Держи! — Сергей подумал, что Лехе требуется еще раз прочистить мозги. Нет, он скинул ботинок, снял носок, зажал ватку с аммиаком большим и вторым пальцем ноги, сполз с кресла и сунул ватку к голове механика-водителя. Через некоторое время послышался чих и отборный мат, что Мишку будят при помощи какой-то химии. Все трое живы! Сергей ткнулся носом ТКН-6 и развернул его. Вблизи появилась размытая фигура в серо-зеленой амуниции, покрутив настройки, Сергей не смог настроить прибор. Фигура сидела прямо на башне. Она размахивала молотком и молотила по узлу крепления верхнего люка командира.

— Какой-то мудак пытается открыть люк! — резюмировал командир, доставая Стечкин. Однако, немного покрутив настройки резкости, он обнаружил нескольких солдат в форме немецкого вермахта. Часть из них была танкистами, часть пехотинцами, но основное количество составляли фельджандармы. Рядом с танком была пара офицеров с 'Лейками', они снимали танк на пленку. Сергей переспросил Мишку, видит ли он двух офицеров впереди.

— Офицеров — нет! Немцы какие-то! Чо за фигня? Стой! Танк! Т-3! Видишь? Короткоствольный!

— Мужики! А листва на деревьях — зеленая! — сказал Лешка. — Командир, заряжай!

— Не фиг аккумуляторы тратить! — резонно возразил механик.

— Не звезди! Проверь их вначале!

А сверху продолжали долбать по люку.

— Акки в норме!

— Заводи!

Взвыл стартер, танк выплюнул кучу дыма, а Сергей снес очередью из ПКТ трех человек перед машиной. Мишка дернул танк с места, сходу ударил Т-III, смял его как игрушку, развернулся, и Сергей с удовольствием поработал пулеметом. Вдруг Леха заорал:

— Это РЕКОНСТРУКЦИЯ, Серега! Не стреляй!

— Какая реконструкция, какая-то падла по нам бьет из пушки! Мишка, уводи машину!

Переключились передачи и танк начал вытанцовывать на четвертой, уклоняясь от огня малокалиберной пушки на башне Т-II, затем смял его, раздавив гусеницами. Из смятого танка раздался дикий вой зажатого танкиста. Рядом шоссе, на нем колонна войск. Мишка рванул напрямую, сбрасывая технику, повозки и орудия с дороги в сторону. Через полкилометра этот кошмар кончился, и они запылили по дороге.

— Кончай газовать, Мишка! Сколько топлива осталось.

— Больше трех четвертей, километров на триста. Недавно заправлялись.

— Лешка, смотри вперед, я на башню. Они могут авиацию вызвать. — Сергей отстегнул коротыш, и воткнулся в удлинитель, открыл люк и вылез из него. Достал бинокль и осмотрелся.

— Леша, Миша, местность узнаете?

— Нет! — раздалось два голоса.

Через пару километров возник переезд через железную дорогу, на вывеске на польском языке было написано: Колаки. Здание разбито прямым попаданием, несколько трупов в темно-синей форме, один красноармеец.

— Где это мы?

— Кажись, в Польше, у Белостока. Точно! Я как-то здесь ездил! Километров сто от границы, может чуть больше. Знаю дорогу на Волковыск. — сказал Мишка.

— Ты, главное, не пропусти, где можно заправится.

Одно хорошо, двигатель многотопливный, все равно, какую гадость лить, главное подсчитать температуру вспышки. В селе Меженин расстреляли небольшую колонну и остановились у бензовоза. Зацепили его тросом, и выволокли за околицу. Там сумели перелить почти бочку в танк, а две бочки повесить сзади на корпус на штатные места. Только верхних обручей не было, пришлось городить их из обручей, лежавших в машине. Получилось не очень, впоследствии одну бочку потеряли. И башня назад с опущенным стволом перестала поворачиваться. Пока заправлялись, над танком прошла девятка 'Юнкерсов-87'. По нашу душу, или нет, гадать не стали. Вновь выскочили на шоссе, и пошли на Белосток. Где-то справа были слышны взрывы и видны дымы. Там наступают 4 немецких армейских корпуса. Здесь пока тихо. Судя по всему, в этих местах боев еще не было. Лишь через километров десять заметили конницу, которая увидев незнакомый танк, наметом ушла в ближайший лес. Еще в одном месте их пытались обстрелять из малокалиберных орудий. Не попали. Тут до Сергея дошло, что флаг Донецкой Народной Республики лучше спустить. Но что делать с надписями на бортах, где написано 'На Киев' и 'На Львов'? Во влипли!

— Смоем! — успокоил всех наводчик. — Я их водоэмульсионкой наносил.

Остановились у Сурожи, у моста, где бензином, где водой смыли дурацкие надписи. В Белостоке никого не оказалось. Город покинут Красной армией, идут погромы, какая-то стрельба у вокзала. Лезть в местные разборки не сильно хотелось, поэтому взяли севернее и проскочили по окраинам. Сзади, на юго-западной окраине сильная стрельба. Бьют орудия довольно крупного калибра, но не по городу, а по Нарвенской пуще. Слева — тоже бой, там работает немецкая авиация. Лишь у Грудека обнаружили армейские части. Они отходят в сторону Волковыска. На появление танка реагируют разбеганием. Лишь через час танк остановили на выезде из погранзоны у моста через Свислочь. Старший лейтенант погранвойск в категоричной форме, услышав русскую речь, приказал занять оборону на левом фланге у железнодорожного моста. Одно хорошо, поесть выделил: по банке каши на нос. Всю ночь он останавливал отступающие войска, а потом был убит выстрелами в упор из какой-то эмки. Лешка не пожалел патронов, дурачок, и разнес легковушку из КТ-12,7, пытавшуюся уйти вглубь страны. Под советской формой у всех в машине была немецкая.

Сергей подошел к политруку, принявшему командование:

— Политрук! Нам отходить требуется, у нас секретный танк, и всего 33 выстрела осталось. Могу помочь заминировать мосты, если есть чем.

Политрук сдвинул на затылок фуражку.

— Вам Фомичев что приказал?

— Занять оборону у моста.

— Так и выполняйте.

— Понимаешь, если этот танк попадет к противнику, будет гораздо хуже. Я ведь могу уйти, тебе нечем меня остановить. Но хотелось бы по-человечески. Залезь, посмотри, что можем потерять! А там уже грохочет! — Сергей показал на восток, где полыхали зарницы. Политрук обошел танк, спросил про калибр пушки.

— 125 мм.

— Красивая машина. Ладно, девчонок забери! Тогда выпишу пропуск до Минска.

— Сколько их, и куда мы их денем?

— Высадишь в Минске у вокзала, дальше сами доберутся. Три человека, две женщины и ребенок.

Сергей постучал по броне, вызывая экипаж. Объяснил суть просьбы. Вообще-то, в машине особо не развернешься. Места совсем мало.

— Я могу мальца рядом посадить. — сказал Михаил.

— А девчонки могут и на броне поехать.

Политрук привел двух женщин и мальца лет четырех. У каждой по небольшому чемоданчику. В легких платьицах.

— Комбинезоны или брюки есть? В платьях на танках не ездят! — старшина заставы принес брюки, которые женщины надели под платья. Чемоданы бросили в бортовые ящики, девчат пристегнули к башне. И тронулись. Спустя несколько минут Лешка протянул Сергею красный флаг 'Победы'.

— Повесь на антенну, командир.

Сергей вылез на броню, и привязал флаг. В Волковыске прочли направление, пожали плечами, и отпустили машину далее на Минск, а вот перед Слонимом всем пришлось пересаживаться. Там шел бой. Пришлось сдвигать кресло вперед, чтобы сзади смогла сесть бывшая жена бывшего командира заставы Берестовицы, перебрасывать ее ноги через кресло вправо, чтобы не попала под работу заряжающего механизма.

— Обхвати меня крепче, будет здорово мотать, но не мешай мне работать руками. Поняла?

— Поняла.

— Тебя как зовут?

— Лариса.

— Рот держи открытым, иначе ушам больно будет.

Слева так же усаживалась Соня, жена политрука. Включили 'ночники', и двинулись вперед. Пушку Сергей старался не использовать, целей для нее не было, работал из КТ и спаренного пулемета. Мишка сбрасывал немецкие танки и другую технику с дороги. Раздавил несколько орудий. По ним били из 37-мм пушек, но даже экраны их держали. Попаданий было мало, ночь. Прорвались. Остановились через три километра. Малыш был очень сильно напуган. Девчонки тоже. Плюс синяков наполучали по самое не хочу. Бочку потеряли. Перекачали топливо, поели, и тронулись дальше.

У Барановичей под утро их остановили. Но, Лариса оказалась не так проста, как казалось. Достала какое-то удостоверение, что-то прошептала мужику в зеленой фуражке, тот покивал головой, выделил бойца, и они всего с одной остановкой проехали по, тихому еще, городу. Было очень странно, что машин на дороге почти не было. Встретилось несколько повозок, а, в основном, люди и войска отходили на своих двоих. У Чернихово свернули в лес, и замаскировали машину у небольшой речки Змейки. В воздухе много авиации, она активно работает по дорогам. Под ложечкой посасывало: продуктов в танке не было. Девчонки с собой тоже ничего не захватили. Порылись в бардачках, нашли и вымыли котелок. В небольшую заводь бросили гранату РГД-5. Выловили всплывшую плотву и пару окушков. Мишке повезло, успел поймать почти не оглушенного щуренка. Набрали сухостоя, сварили рыбный бульон с солью. За обедом выяснилось, что Лариса не знала, что ее муж погиб. Вместо обеда и поминок, она проревела весь день. Под вечер вроде успокоилась, ей дали выпить водки на помин души. Сергей не стал заходить в Минск, на вопрос Ларисы он ответил:

— Завтра тут будут немцы.

— Как немцы? А наша армия?

— Большая часть войск округа, 10-я, 4-я и 3-я армии, уже в котле и активных боевых действий не ведут. Их позиции развернуты на запад, а их уже обошли. Кстати, они об этом еще не знают. Их выдвинули на УРы, но, 68 и 62 УР не смогли удержать наступление немцев, фронт прорван, и завтра немцы замкнут кольцо перед Минском. Мы уже туда не успели. 28 июня будет сдан Минск. Перед этим его окружат. Бои в котле продлятся до 6-го июля.

— Вы так спокойно об этом говорите, Сергей!

— Еще позавчера для меня это была история, Лариса. А одним танком прорывы двух групп армий не остановить.

— Как погиб мой муж?

— Его застрелили немцы-диверсанты, одетые в форму НКВД. Вон, Лешка их уничтожил, но, после того. Мы в стороне были, там, где вы садились. А его у шлагбаума... Видели там сгоревшую эмку.

— Да, видела. Дайте мне оружие!

— Не дам, во-первых, нету пока, только штатное. Во-вторых, пока в этом нет надобности. Появится необходимость, тогда и получите.

Сергей ей уступил свое кресло, а сам сидел на башне, свесив ноги в люк. Сзади горели Барановичи, впереди заревом было окрашено полнеба. По пятам их танка идет 2-я танковая группа генерала Гудериана. Обогнув Минск, проехали в Жодино. Топливо было на нулях, Мишка матерился, что еще чуть-чуть и украинское чудо рассыплется. В Жодино въехали по Брестской улице, малюсенькая станция, но есть эстакада, где можно погрузиться. Военный комендант на месте. Главный вопрос:

— Ваши документы! — и что ему показывать?

— Вот, выдали в Берестовицах.

— Тут написано: Минск, а это — Жодино! Отсюда до Минска 60 километров.

— Там уже немцы, а у меня танк на испытаниях! Мне требуется вернуться в Ленинград. Выписывайте требование и дайте платформу.

— А ты кто такой?

— Командир танка.

— А почему не на фронте?

— Тебе русским языком сказали, что требуется вывезти секретный танк! Иди, смотри! И подумай, что будет, если он к немцам попадет!

Тут вошла Лариса Фомичева, и показала свое удостоверение.

— Товарищ правду говорит. А то, что бумаг нету, так война неожиданно началась. Сюда они пробивались с боем.

— Пойми, дурья твоя башка, мы и так своим ходом прошли пятьсот километров, еще чуть-чуть и ходовая накроется, и его придется бросить!

— Что вы ругаетесь!

— Потому, что по государственному не мыслите, товарищ сержант госбезопасности.

— Ладно, есть платформа, сейчас подгонят.

— Патроны дай, 12.7, у нас последняя лента к зенитному пулемету.

— Нету! Идите к машине, а вы, товарищ оперуполномоченный, останьтесь.

Кукушка подала платформу, Мишка взгромоздился на нее, все бросились ошвартовывать и крепить танк. Затем вернулась Лариса, и через час подошел поезд из Смоленска. Дальше он не пошел, выгрузил бойцов и командиров здесь, к нему прицепили платформу, и тронулись в сторону Смоленска.

— Сергей! — сказала Лариса, — Я теперь ваш командир. Старший команды. Соня и Валик едут в вагоне на Москву, а мы в Ленинград. А почему туда?

— Я, вообще-то, питерский, и там есть танковый завод, даже два.

Ночь прошла спокойно, а утро встретили на Смоленск-сортировочной, там формировали состав на Питер. С самого утра начались бомбежки. Расстреляв последние патроны к зенитному пулемету, Сергей понял бесплодность и бесполезность того, что он делает. Но, Лешка добыл с разбитого эшелона несколько ящиков патронов к ДШК, ящик консервов, несколько шинелей, немного хлеба. Состав сформировали, затем довольно долго ждали отправления, наконец, состав дернулся, и они поехали дальше. За Ярцево бомбить перестали. В Вязьме прибежала попрощаться Соня с ребенком, дальше их пути расходятся. Поезд шел не шатко — не валко, подолгу стоял на станциях. Ларисе, как единственной, имеющей нормальные документы, приходилось бегать за кипятком. Днем гоняли АЭА, чтобы можно было включить кондишн и радиостанцию. Ночью спали под танком. Добрались до Бологого, там стояли трое суток, где-то ремонтировали мост. Лишь 4 июля добрались до Ленинграда. Платформу затолкали на эстакаду 174 завода возле Волковского кладбища на станции Навалочная. Запустили двигатель и сползли на грешную землю. Ночь, так и простояли до утра у ворот завода. Утром их разбудил, не петух прокукарекав, сержант ГБ, как человеков, с явным намерением арестовать, как врагов народа. Пока препирались с ним, появился главный инженер Гудков, он же, по совместительству и главный конструктор завода. Пришлось рукой поднимать его упавшую челюсть. Машину срочно затащили в цех. Григорий Васильевич, как только заглушили главный двигатель, забрался в машину. И выгнать его оттуда удалось только директору завода. Но, сержант, тоже, оказался не промах, успел созвониться, с кем следует, и творческую беседу в кабинете директора пришлось прервать на неопределенное время. В кабинет вошел мужичок с двумя красными шпалами на петлицах, в сопровождении того самого сержанта и трех других представителей доблестного ГБ с наганами в руках. Они пришли арестовывать немецких шпионов. Возникла довольно пикантная ситуация, так как на руках у экипажа были АКСУ, а страха перед органами не было. Все трое — добровольцы-'сепаратисты', злые и голодные, которые едва-едва успели выхватить из-под носа у немцев уникальную машину. В общем, у старшего лейтенанта ненавязчиво спросили: 'Видит ли он пламегасители вот этих вот машинок?'

— Я при исполнении!

— Вот и смотри в дырочку, и улыбайся, пока я буду перевешивать! (С) Убери своих обормотов, садись и слушай.

— И, действительно, Виктор Иванович, — подал голос директор Лев Ефимович Кон, — присаживайтесь. В конце концов, их сопровождала ваша сотрудница, можете расспросить ее обо всем. А нас, пожалуйста, не отвлекайте, потому, что и машина уникальна, и те сведения, которые привезли эти люди, очень нам нужны.

— У вас документы какие-нибудь есть?

— Практически никаких, мы не ожидали оказаться тут. И, вообще, не знаем, как так получилось. У Мишки есть украинский паспорт. У нас — нет, мы — граждане России.

— Что Вы этим хотите сказать? Вы — не граждане СССР?

— Нет, я был им до 1991 года, а Лешка — он молодой, и гражданином СССР не был.

— Мы проиграли эту войну?

— Ты, что, дурак, что-ли? Русским языком тебе сказали, до 91 года СССР был. Потом его не стало, распался на 15 государств, по числу республик. Или чуть больше, если считать непризнанные.

— Да я тебя!

— Сядь! Миш, покажи ему паспорт!

Михаил левой рукой, не убирая правую с рукоятки АКСУ, достал паспорт и протянул его старлею. Тот посмотрел на трезубец, глянул на все странички, и вдруг выгнал всех своих из кабинета. Демонстративно вложил наган в кобуру, ребята положили автоматы на колени, и продолжили отвечать на вопросы Григория Васильевича и Льва Ефимовича. Контрреволюционную пропаганду никто не вел. Шли вопросы о том, как провести ТО ходовой части танка. На столе директора зазвонил телефон, и Кон снял трубку.

— Здравствуйте, Вячеслав Александрович! Да, я просил Вас позвонить. Тут нам танк пригнали... Нет, не немецкий, наш, советский, т-84бм называется. Что-что? Где сделан?

— На Харьковском танковом имени Малышева. В 2010 году.

— Говорят, что на Харьковском танковом имени Малышева. В 2010 году. Как? Не знаю 'как'! И они сами не знают, но танк стоит в 5-м цехе. Требуется провести техническое обслуживание ходовой части...

Он надолго замолчал, потом коротко отвечал на вопросы:

— Дизель, 1200 сил, 51 тонна. 7 вперед, и четыре назад, автомат. 125 мм с автоматом заряжания. Нет, раздельное. Спаренный пулемет 7,62 и зенитный 12,7. До 750 мм лоб и до 800 башня. 70 км/час. Хорошо, вышлю машину. До свидания, товарищ нарком.

— Он вылетает сюда, прибудет на Комендантский, просил прислать машину. Так, товарищи, вы обедали?

— Мы еще не завтракали!

— А мне разрешите задать вопрос? — спросил старший лейтенант ГБ.

— Слушаем.

— А что это за оружие?

— Автомат Калашникова, складной, укороченный. Калибр 5.45 мм.

— А коробочка на плече?

— УКВ радиостанция, приемо-передающая, с шифрованным сигналом.

Почти сразу после обеда старлей появился вновь, и уже с 'большим начальством': вместе с ним был невысокий курчавый человек, внешне напоминающий Кирова, с двумя ромбами на петлицах. Он представился и не пытался никого арестовывать.

— Начальник УНКГБ по Ленинграду и Ленинградской области старший майор госбезопасности Куприн.

Сергей позвал Ларису.

— Оперуполномоченный ОНКГБ Пограничного района сержант госбезопасности Фомичева.

— А Вы? — спросил чекист.

— Командир танка и командир 2-й танковой роты Вооруженных Сил Новороссии 'Второй'. Зовут Сергеем.

— А фамилия?

— Она вам ничего не даст. Танкист. Сергей Танкист.

— Взглянуть можно? — вежливо попросил начальник, показывая рукой на 5-й цех.

— Конечно, для этого его и пригнали, товарищ старший майор.

Дверь в пятый цех уже охраняли, часовой вытянулся и ел глазами начальство. Они прошли к танку. Майор уверенно вскарабкался на него. Через люк заглянул в башню, увидев там кучу приборов спускаться не стал, тем более что все было выключено, зато посидел за штурвалом механика.

— Так Вы не знаете, как сюда попали?

— Сюда на танке и на поезде, товарищ старший майор, а вот как попал под Белосток — не знаю. Накрыло 'Градом', с кумулятивными кассетниками. Все, что знаю.

— А что такое 'Град'.

— Реактивная установка залповой стрельбы. В этой войне она будет называться 'Катюшей'.

— Мне доложили, о том, что Вы сказали по поводу СССР.

— Это — правда. Его уже 23 года как нет. Но, многие об этом жалеют. Хорошая была страна. Я в ней родился.

— Чем думаете заниматься?

— Я — танкист. Заканчивал Ульяновское танковое.

— После встречи с Наркомом Малышевым мне бы хотелось поговорить с Вами об этой войне и по целому ряду других вопросов.

— Хорошо. Вот только времени у нас мало, товарищ старший майор. 8-го сентября немцы замкнули кольцо блокады вокруг нашего города. Требуется этого не допустить. А ходовая разбита, и снарядов с гулькин нос. Вот так вот.

— 8 сентября? Так быстро?

— Так ведь Ригу уже взяли. Кстати, предупредите кого надо, что на переходе из Таллина флот потеряет много кораблей. 19 боевых кораблей и катеров, 25 вспомогательных судов, 18 транспортов.

— Получается, что Вы знаете весь ход войны?

— Весь? Наверное, нет. Но основные эпизоды, конечно, знаю.

— А Ваши люди?

— Да мы как-то об этом не разговаривали. Наверное, кое— что помнят.

— Понятно. Пойдемте, вроде Малышев приехал.

Из черной эМки вышел довольно молодой человек в сером костюме, и начал одевать шляпу. Бровастый и высоколобый, немного напоминал 'товарища Саахова' из 'Кавказской пленницы', только светловолосый и более худой. К нему подскочили рабочие и инженеры завода, видимо, хорошо знают своего министра. Но, он, пожав некоторым людям руки, зашагал прямиком в пятый цех, сопровождаемый директором и главным инженером. Сергей и Куприн стояли неподалеку от ворот в цех. Ребята были в заводской гостинице, но, видимо увидели, что появилась новая делегация, поэтому вышли из дверей, и, тоже, направились в цех. Малышеву представили Сергея. Обменялись крепким рукопожатием. Вячеслав обошел изделие завода имени самого себя, разглядывая его со всех сторон.

— Так это тяжелый или средний танк? — прозвучал первый вопрос.

— У нас нет такого понятия, это — основной танк.

— Назначение?

— Борьба с бронированной техникой противника, прорыв линии обороны во взаимодействии с другими силами и средствами армии, сопровождение конвоев, и тому подобное. В принципе, это многоцелевая машина.

— Чем это достигается?

— Выбором вооружения: у нас есть управляемые ракеты, бпс, оф, крупнокалиберный пулемет, управляемый изнутри танка, и спаренный пулемет винтовочного калибра. 1200-сильный двигатель дает маневренность и тяговооруженность. Для экономии топлива в обороне и засадах используется вспомогательный двигатель малой мощности.

— Экипаж?

— Три человека: механик-водитель, оператор-наводчик и командир.

Малышев влез на броню со стороны механика, дальше посыпались вопросы по всему навесному. В результате многочасовых расспросов последовало резюме: 'Такой танк нам не сделать!'

— Точно такой — нет, не сделать, да и надобности в нем мало. Вот в 42-м появятся 'кошки': тигры и пантеры, тогда для него цели найдутся. А сейчас требуется грамотно использовать и совершенствовать имеющиеся танки. И начинать с малого, вот с таких вкладышей! — и Сергей подал Малышеву резинометаллический шарнир гусеницы.

— Что это?

— Сальник гусеницы, уменьшает трение пальца о втулку. И еще, Вячеслав Александрович, вот танк 46 года, назывался Т-54, на его основе создано большинство танков в СССР после войны. Ну, и... Эх, блин, не на чем распечатать! Тут у меня на планшете 'Ходовая часть танков. Подвеска', все пять частей Чобитка. И все учебники, по которым я учился. Надо, каким-то образом скопировать.

— А в машинном лежит гроссбух по двигателю. — вспомнил Мишка.

— Я где-то видел книжку по пушке и прицелу, щаз поищу! — хлопнул себя по лбу Лешка и нырнул в танк. Минут через пять вытащил оттуда замусоленное наставление, каким-то чудом сохранившееся после стольких смен хозяев. Малышев пытался освоиться с чтением pdf-файлов с маленького монитора. Прижимистый Михаил сопел, сопел, потом не выдержал, залез в машину и вытащил оттуда ноутбук 'Acer'.

— Вот тут, трофей есть. — пробурчал он. — Серега, посмотри, может туда перелить, если 'ридер' там стоит.

Батарея ноута была разряжена, запустили умформер на 220 вольт, подключились, появилась заставка 'Windows-7'. Бля! Пароль!

— Мишка, ты где его взял?

— В блиндаже, под Иловайском. Его 'Акациями' накрыло, а уголок торчал.

— А блок питания откуда?

— В Донецке купил. Сынишке хотел подарить.

— Пароль знаешь?

— Какой пароль, я его не включал.

Так, пробуем: без пароля! Не идет. 'Слава Украине'. Не идет! С восклицательным знаком и оба варианта на двух языках. Эх, дома бы за пару минут вскрыл! 'Героям слава'. Не идет. И так, и так попробовал. Вот сволочь! Прошло! А, Псаки говорила, что на Украине нет фашистов! Прошел 'Зиг хайль' с восклицательным знаком и без пробела! Вот же бля! Интерфейс на укропском! Меняем пароль, язык интерфейса, перезагрузка. Заглянув в 'My Documents', Сергей отчетливо осознал, что все 'укропы' — предатели! Сдал! Через 70 лет сдал всех с потрохами! В папке 'Галичина' лежал файл: 'Личный состав дивизии SS 'Галичина' первого формирования', а рядом — тоже самое, но второго. И кому! Старшему майору Госбезопасности товарищу Куприну Павлу, як яго по батькови? Вот это подарок! Кроме этого, бывший почитатель 'райберта' сложил в аккуратные папочки все о действиях трех групп армий и все о действиях войск СС.

— Мишка! Тебе цены нет!

— Да я-то чё? Нужно, значит нужно. Ты-ж, вон, свой айпад отдал. Давай, перекачивай!

Пришлось помучиться еще, настраивая сеть через блю-тус. Благо, что компы были новыми. 'Надо бы еще посмотреть, что у фашика там лежит, ну, да ладно, без меня разберутся!' — подумал Сергей, но мысль Куприну кинул. Последовавшие вопросы Малышева были парированы, что технологий производства процессоров он лично не знает, поэтому эти две штуки — единственные, что есть. А остальное — это личные телефоны экипажа. Аппаратуру реквизировал Куприн, сказав, что должен отдать все переписать на бумагу, но, потом, обязательно вернет Малышеву. В общем, день прошел плодотворно, но, к концу дня выяснилось, что в гостинице нет Ларисы. На следующее утро Сергей долго беседовал с Павлом Тихоновичем. Особенно его интересовал вопрос: почему распался СССР? Сергей высказал свое мнение, что противник использовал общественное мнение, подготовленное Хрущевым и другими товарищами, и, имевшее под собой некоторое обоснование, так как в 37 году многие нормы права были попраны, и показания частенько просто 'выбивались' из арестованных. Паяльник в одно место вещь доходчивая, но, душок от него скверный.

— М-да, перегибы были и есть. — согласился старший майор. — Я отражу это мнение в докладной. Чем Ваши-то занимаются?

— Шприцуют подвеску вместе с работягами, Лешку повезли куда-то со снарядами и зарядами, куда-то на Пороховые. Сегодня уже шестое! Десятого начнутся бои под Псковом и Новгородом, а у нас конь не валялся. Все разговоры разговариваем. Припозднились мы. Амортизаторы бы сменить на шестой опоре, так не делают еще таких. И снарядов мало. Пулемет сняли. Все понятно, отличный пулемет, но, снять то сняли, а расспросить не расспросили.

— А что так?

— Так их три модификации! ПКМ, ПКМБ и ПКТ. У пехотного — сменные стволы, а у танкового — тяжелый ствол и электроспуск. И у пехотных есть газовый регулятор, и спусковой крючок, а у танковых регулятора нет, зато есть гашетка.

— Я записал, и передам, куда следует. А пулемет вернут, скоро. Даже в таком виде при весе в 10 килограммов, это очень нужное оружие. Где их делали?

— Ковровский завод имени Дегтярева. Да, и еще по пулеметам. У 'Утеса' патрон со 'флегматизированным' порохом.

— Как это?

— Не знаю! Форма и размеры порохового зерна (4/7СВ) цилиндр с семью каналами, все что знаю! Марка пороха 4/7СВ. И ствол для него делают по методу В. Н. Гусева, он его изобрел в 41-м году. Так называемое струйное хромирование. Вот, все, что помню.

— Личный вопрос разрешите? — Сергей кивнул, — У Вас хорошая память на фамилии, а что я делал после войны?

— Не знаю, у меня с этой фамилией только писатель ассоциируется. Я ее нигде больше не слышал. Извините, но среди послевоенных героев Вас не было.

— Закончим на сегодня, я завтра еще раз подъеду, надо разобраться с картами на том устройстве. Завтра он будет у меня.

Попрощались, Сергей пошел к танку, повозился вместе со всеми, затем его высвистал Гудков, которому очень понравилась конструкция гусениц и ведущей шестерни с грунтоочистителем.

— Это ж какое удобство в производстве! Четыре штампованных детали и один палец! И все на болтах! Технологичность бешеная! Вот это надо немедленно переделывать. Вот смотрите, Сергей!

— Да, знаю я, знаю, что хотели?

— Марку стали для пальца штока.

— Сталь 3ХГСН2А. У этой гусеницы есть ахиллесова пята: если палец погнут, то его не разобрать и не выбить.

— Так, а у нас делают 30ХГСА, то есть еще требуется никель.

— Я не знаю, что у Вас делают. Вот только, реально эта гусеница с параллельным шарниром не так уж и хороша. Последовательная гусеница позволяет быстрее разогнаться, проще в изготовлении, и менее чувствительна к наклону, меньше вероятности погнуть пальцы при наезде на неровность, типа бордюр. Но, на параллельную хорошо вешаются башмаки-асфальтоходы. В общем, это для парадов.

— На вы ж на ней воевали!

— Так 'укропы' этот танк на параде использовали, а потом пригнали на юг отражать наступление. Нам еще и асфальтоходы пришлось снимать!

— Но согласитесь, что такие гусеницы технологичнее!

— Ну, да. Наверно. Но, в этой войне нам, скорее всего, будут стрелять по гусеницам. Лоб им не взять.

— Да, больше не про вас, а про Т-34 и КВ думаю.

— Там надо новую коробку делать. Четырехступая — полное дерьмо. И изменить компоновку МО, поставить двигатель поперек.

— Во время войны этого никто не позволит.

— Если не профукаем здесь и под Харьковом, то вполне прокатит. Я же отдал Малышеву файл с Т-54. Он отличается от Т-44 только башней и 100-мм пушкой. Кто-нибудь будет заниматься снарядами? Нужны оперенные болванки калибром 125 или переделка из 122-мм, и ОФЗ оперенные. Собственно, с них эта пушка и начиналась. Перья делаются из пластмассы. У вас телефоны из нее делают.

— А как быть с пояском?

— Одеть второй толщиной 1,5мм, прижав его к первому. На дне нарезать левую резьбу под насадку. Взрыватель — головной. Надо снять насадку и отдать в производство.

— А бронебойный?

— Немцы всю войну стреляли болванками, и успешно поражали все танки союзников. При скорости снаряда 1750 метров в секунду ему все равно, с чем встречаться под углом близким к 90 градусам.

Засиделись за чертежами глубоко за полночь. Около нулей подъехал Лешка с кислой рожей.

— Командир, таких порохов, дающих такую энергию, просто нет. Ж-па! Забрали выстрел, посмотрят, что можно сделать.

Час от часу не легче, еще один выстрел мимо! Поели из 'старых запасов', еще со Смоленска, и завалились спать. С 5-ти утра снова на ногах, все крутятся возле танка. Спустили жидкость из коробки, промыли ее Б-70. До фига грязи вылилось, сняли фильтр, промыли и просушили. Больше ничего не сделать. Масла для фрикционов нет. Вообще! Нашли в ЗиПе неполную емкость с жидкостью для коробки, отфильтровали слитую, добавили свежей, чуть больше половины между низшей и высшей меткой. В 12.00 приехал Куприн, уволок Сергея в здание управления, беседовать по 'делам нашим тяжким'. Рассматривали только текущую обстановку на фронтах. Дальше не полезли, без дураков хватало отрицательной инфы. Занимались Северным и Северо-западным фронтом. Здесь проблем было выше крыши! Сдан, почти без боя, Псков. Немцы продвигаются к Лужскому рубежу. Обошли Нарву, форсировали Плюссу, продвигаются к броду и порогам через Лугу в районе деревни Большой Сабж. Там две дивизии: 6-я и 1-я танковые. Серега улыбнулся.

— Чё лыбишься? — спросил Павел.

— Как тебе сказать, меня родичи на лето отправляли к Александре Никифоровне, когда сами уезжали на курорт. Я вот тут всех окуней переловил. В общем, надо пару взводов КВ-1 и батальон автоматчиков. И пулеметы верни. 11-го мы должны высадиться вот тут. — он ткнул пальцем в карту.

— И?

— Там посмотрим! Кстати, вместо КТ-12,7 можно ДШК поставить, там есть куда соленоид прикрутить. Только пристрелять надо.

— Ну, так проще, потому, что Ваш пулемет уехал очень далеко, под Златоуст.

Обсудили подготовку десантной группы, ее перебросят завтра, чтобы немного позаниматься с ними и отработать сигналы управления. Пошли обедать в заводскую столовую, обсуждая по пути необходимый 'инвентарь' на станции Навалочная. От проходной шла Лариса в своем платьишке. Сергей приветливо помахал рукой. Затем рука замедлилась. Что-то было не то в фигуре девушки. Сергей остановился, следом за ним остановился и Павел Куприн, шедший впереди. Лариса подошла, Сергей протянул руку и поднял ей подбородок, чуть развернув лицо направо. На левой скуле алел здоровенный кровоподтек.

— Кто? Где?

Она рукой откинула его руку и опустила глаза.

— Лариса, тебе задали вопрос!

— Коцюба.

Старший лейтенант ГБ Коцюба бодро шагал от КПП к столовой в окружении трех 'придворных' сержантов. Сергей сделал несколько шагов ему навстречу, и тот понял, что разговор будет 'серьезным', поэтому сразу начал выдергивать наган из кобуры. С линии выстрела Сергей ушел, прыжком с переворотом вправо, трижды, коротко, трехпатронными очередями, прогрохотал АПС, отвечая на огонь из наганов. Затем ударил автомат Лешки, зачищая пространство. Виктор Иванович Коцюба был еще жив. Старший майор Куприн зажимал сочившуюся из плеча кровь, ему досталось от огня его 'подчиненных'. Случайно или специально? А кто его знает. Сергей подскочил к Коцюбе, тот попытался плюнуть в лицо, но силенок не хватило.

— Не трогай! — прохрипел Павел, — Может быть, сможем допросить! — Мишка ножом отхватил рукав гимнастерки, и бинтовал ему плечо.

— Кость не задело, товарищ майор, через неделю заживет.

— Что он хотел от Вас, товарищ Фомичева?

— Чтобы я подписала показания, что экипаж танка выполняет задание немцев. Я пыталась сказать ему, что ни одного немца я в глаза не видела, просто сидела в танке за спиной у товарища 'Второго'. Но, он и слышать ничего не хотел, избил и заставил подписать показания.

В полевой сумке Коцюбы нашли рапорт, что дирекция завода и старший майор Куприн помогают выполнять задание немецкой разведки трем агентам-диверсантам, монархистам и белым офицерам. У которых на груди были Георгиевские кресты, на плечах погоны, они утверждают, что нерушимый Союз распался, и ведут пораженческую пропаганду. А 'начальство' это поощряет! Троцкисты проклятые. Он же предлагает паникеров и предателей прислонить к ближайшей стенке, и, пойти к победе под мудрым управлением великого Сталина. Куприн прочел донос, и показал его Сергею.

— У Вас есть Георгиевские кресты?

— Есть, у всех. — Сергей расстегнул комбинезон, под ним на камуфляже висел новенький 'Георгий'. — Учрежден в июле тогдашним командующим армией ДНР Стрелковым.

— А это что за ленточка?

— Такой лентой будет снабжен орден 'Славы' и медаль 'За Победу над Германией'. А на флоте такую ленту будут носить моряки-гвардейцы. В 2000-х годах ее сделали символом дня Победы. У нас она считается отличительным знаком армии ДНР и ЛНР.

— А когда Коцюба мог это видеть?

— Наверное, в первый день, когда мы в душе мылись.

— Понятно!

— Вам бы к врачу, товарищ майор!

— Сейчас приедет наряд, после этого и поеду.

Старший майор запретил допрашивать экипаж и Фомичеву. Фактически наряд только зафиксировал результаты перестрелки.

Прибывший батальон 1-й дивизии НКВД, погоняли на посадке на танки. С вооружением у них неплохо, вот только противотанкового оружия нет. Самое мощное — 'коктейль Молотова'. Не шибко воевать против двух танковых дивизий. Обучали защите бронетехники от пехоты. Пришлось отдать им все три радиостанции, научить подключаться к ТПУ, спешиваться, и окапываться. Да-да, окапываться! Дело в том, что окапываться учились уже во время войны. До войны устав не предусматривал опорных пунктов. Через три дня 8 КВ, 'оплот' и батальон погрузили в вагоны и отправили на станцию Молосковицы. Одно плохо! Ночей в это время почти нет! Но, проскочили удачненько, не попав под бомбежки. Затем сорокакилометровый марш по лесной дороге к деревушке Большой Сабж. Замаскировались в лесу, не доезжая деревни. Сергей сходил к речке и обвеховал брод прямо по порогу. КВ дозаправились. Основная проблема для них! Запас хода чуть больше сотни км, поэтому их и потеряли столько в первые дни войны. Брод в одном месте довольно глубокий, поэтому подготовили и сцепили все буксировочные тросы. Для Т-84 это не препятствие, а вот для КВ — целая проблема. У него корпус не сильно герметичен. Три группы разведки ушли на тот берег, в каждой группе снайпер, два пулеметчика с ДП, остальные — автоматчики. Их задача обнаружить колонны противника и дать время прохода их деревни Сватково. Шестая дивизия уже 'пуганая ворона'! Именно ее держал единственный сломанный КВ двое суток под Райсеняем. В ночь на 12-е чекисты 1-й дивизии обнаружили разведдозор немцев. Их пропустили. Они вышли к реке, промерили брод. Что-то долго говорили по радио. Танк Т-II расположили в кустах на левом берегу, сами устроили 'таможенный досмотр' деревни Малый Сабж! 'Матка, курка, яйка!'. Колонна вошла в лес, ее скорость замерили. Немцы ехали по лесной дороге, их боевой разведдозор грабил деревню, снайпера наблюдали за передвижением противника, а в лесу возле деревни трещали трещотки для торцевых головок, устанавливая на штатное место трал для прорыва проволочных заграждений и противоминный трал. Его изготовили на 154 заводе за три дня. Он сидит в крови у каждого послевоенного танкиста! По сто раз ставили! V-образный, с острыми ножами, наклоненный под углом в 35 градусов, с двумя тралами справа и слева перед гусеницами. Сергей реально опасался стрельбы по гусеницам и шестовых мин. Тем более, на 'парадных' гусеницах. Через сорок пять минут после доклада, что колонна первой дивизии прошла Сватково, и до переправы им осталось меньше двух километров, судя по скорости движения, Сергей подал команду Мишке:

— Заводись!

Взвыл стартер, во время профилактики выяснилось, что болты на рычаге переключения передач не были закручены, поэтому передачи и включались, как бог на душу положит. Болты затянули. Двигатель взревел, и танк пополз к переправе. Громко ревет, зараза! Но офицер, решивший доложить о шуме за речкой, сложился на броне, получив пулю в живот. Семьсот метров танк проскочил в несколько минут, затем вошел в воду, приподняв трал. Остановился. Перешел на первую, опустил трал и соскреб камешки в проран порога и перешел на левый берег. Пулемет в упор расстрелял Т-II, и танк двинулся по дороге. Следом за ним, шесть, из восьми, КВ прошли брод. На всех танках сидел десант. По отделению на каждом. Через переправу рванули и пехотинцы, направляясь в Малый Сабж. А вдруг немцы петуха не доели? Хотя с пяти вечера варили! Мишка чуть приподнял трал, и 'Оплот' дал полный ход. Через пятьсот метров пришлось понижать скорость и опускать трал: впереди возникла дивизионная колонна. Слева — болото, а справа — Саба! Саба — это речушка! Маленькая, но глубокая! И деваться первой и шестой дивизиям некуда! Острый трал подсекал на скорости 30 км/час грузовики, танки, повозки, и сбрасывал их справа и слева от дороги, шириной в шесть метров! Они летели под откос, переворачиваясь, и вываливая в кювет все, что было у них в кузовах. Восемь километров сплошных столкновений с транспортными средствами. Величайшая катастрофа на транспортных путях! Даже в современной Германии в тумане сталкивается меньше машин, чем под Сабском! Десант грохотал автоматными очередями, пристегнутый к башне. Выскочили к деревушке Липа. Там — прямая дорога к Сватково. На дороге Лешка увидел открытый 'хорьх'. Нажал на замер дистанции, и выжал ОФЗ на автомате зарядки. Снаряд упал из автомата на лоток, продвинулся вперед, следом вывалился красный выстрел, вся 'конструкция' влетела в казенник.

— Выстрел! — прокричал Алексей, и танк присел на откате, а через секунду над местом, где стоял хорьх, вспухло облако разрыва, и несколько машин превратилось в решето осколками, взорванного по дистанции, снаряда. Герр Кирхнер не успел почувствовать, что он — мертв! Еще два выстрела ОФЗ вынесли батарею 88-ми миллиметровых орудий, выставленных на прямую наводку. Дальше в бой пошли танки КВ, которые завершили разгром 1-й дивизии у Осьмино. Танки развернулись, и отошли за реку Луга. Теперь требовалось остановить врага у Ивановской. Шестая танковая дивизия немцев пошла туда.

— В первую очередь, необходимо эвакуировать все танки противника! Все снаряды, и автомашины, иначе немцы их отремонтируют, и будут использовать вновь. Что не вывезти, то сжечь к чертовой матери. Вон свежий полк подходит, его и задействуйте. Все, что без хода — в первую линию обороны, врыть по башню, и обучить людей пользоваться пушкой, пулеметом и прицелами.

С шестой дивизией так красиво не получилось! Луга у Ивановской для танков непроходима, мост деревянный, 50 тонн не держит, а плотина ГЭС заминирована. КВ встали в первую линию и от души постреляли через речку. 13-го июля пятьдесят шестой мотокорпус Манштейна двинулся на Сольцы, планируя захватить мост через реку Шелонь. Им почти это удалось, так как огнем были перебиты огнепроводные шнуры. Но, саперы пожертвовали собой, и, все-таки, взорвали мост через реку. Это не сильно помогло, восьмая дивизия взяла Сольцы. Река здорово обмелела из-за жаркого лета. Успех Манштейна подстегнул Райнхарда к действиям, он так не получил развернутого доклада от комдива 1-й, а Ланграф еще не понял, что части 90-й дивизии полковника Абрамова вернули контроль над Осьмино, и заходят ему в тыл. Все 13-е июля он перебрасывался снарядиками с группой Сергея через речку. Воодушевленные бойцы 111-й дивизии собирали обильные трофеи, впервые с начала войны. Авиаразведка немцев никак не могла выяснить, где находится 1-я дивизия, которая не отвечала на запросы. Лишь к вечеру 13-го стало ясно, что первой дивизии больше не существует, обе дороги, по которым прошли две дивизии, перерезаны, у шестой дивизии заканчиваются снаряды, топливо и продовольствие, и она находится в тактическом окружении. Райнхард дал команду Ландграфу на отход от Ивановской. Как только стало ясно, что немцы начали отход, Сергей с двумя оставшимися КВ у Большого Сабжа, вновь форсировал Лугу, и совершил марш к деревне Овсище. В Старополье держали оборону части 118-й дивизии. Смяв тыловые части 6-й дивизии в Ликовском, три танка у деревни Загорье ударили с тыла по формирующейся колонне 6-й дивизии. Танки сопровождал 282 саперный батальон 118-й дивизии. Это было все, что смог выделить комдив Гловацкий для поддержки удара. После плотины через речку Долгая Мишка, Лешка и Сергей перекрестились! Три мины грохнуло под тралами. Не зря таскали впереди такую тяжесть! Потрепав на лесной дороге немцев, танки вышли из боя, предоставив пехоте и саперам разбираться с остатками 6-й дивизии.

Почти одновременно с этим, маршал Ворошилов начал контрудар под Сольцами. 14-го июля пятьдесят шестой мех корпус Манштейна понес потери под Сольцами, где окружили и загнали в огненный мешок 8-ю танковую дивизию. Потеряв в боях под Лугой и Шимском два мотокорпуса, немцы исчерпали наступательные возможности и начали отходить назад к Пскову. А Сергею приказали возвращаться на завод с машиной.

Лешка прибыл через два дня на шикарном черном 'Мерседесе-купе-500', и тут же попал как кур в ощип, организовывать курсы по немецким прицелам. Это на Донбассе он был 'Лешкой', а в Сертолово он был комбатом. Окончил Омское танковое училище, а служил, точнее, работал испытателем танков в Нижнем Тагиле, показывал танки иностранцам на выставках, в том числе в Абу-Даби и Куала-Лумпуре. Несколько "командировок" в Чечню во вторую Чеченскую. Фамилия его была Остроженко, поэтому, когда выяснилось, что Германия (и США) рвется завоевать Киев в третий раз, последовал рапорт командованию с просьбой предоставить отпуск по семейным обстоятельствам. Воевал в пехоте у Моторолы, пока не появился первый танк в ополчении, так и оказался в одном экипаже с Сергеем. Так что — профессионал-танкист, отличный наводчик. Где-то в Сертолово в офицерском общежитии остались многочисленные призы за отличную стрельбу. Подполковник.

С подключением 'главного калибра', быстро решился вопрос о проектантах будущей САУ. Ею стало СКБ-2, главным конструктором стал Москвин. В качестве основного оружия была выбрана пушка ф-25, горьковского орудийного завода, которая подходила по всем параметрам. Башню разрабатывали 'моряки' в Ленинградском АКБ на Старо-Адмиралтейском заводе (194 завод). Полностью закрытая, с хорошей вентиляцией. В задней части вырез с механизированным лотком подачи снарядов с земли. Сделали быстро, тут же поставили на Ржевку и опробовали. Полигон — морской, все коммуникации есть. Дело упиралось только в шасси и время. От требований сухопутчиков: снять дульный тормоз, отмахнулись: орудие довольно высокое, поэтому, что там наверху стоит, значения не имеет. Башня предусматривала установку и более крупного орудия, но его не было. За разработку затвора к М-10 взялся Петров с Мотовилихинского завода, но, когда это будет! Пришло два эшелона с техникой и людьми из Ленинграда, удалось выцарапать часть людей из 28-й дивизии, и забрать ДК, изъятые с танков Т-III, на которых стояли установки ТКБ-149. Другими пулеметами они не могли быть укомплектованы, а эти уже не выпускались. Еще до прибытия техники переодели курсантов: в шинели через борт не прыгнешь. Только в ватнике. Ничего другого не было. Сдали на склад почти все токаревки, а со складов курсов 'Выстрел' получили большое количество ППД и ДП. С крупнокалиберными пулеметами вышла заморочка: их на складах под Москвой не оказалось. Хорошо еще, что танки пришли новые, доработанные на 174 заводе 'КВ-1с'. Все двадцать штук были с пулеметами на башнях. Пришлось кланяться в ножки Северному фронту и выпрашивать у них когда-то сданные МГ-34. На зенитные тумбы, установленные в бронетранспортерах, ставили спаренный МГ-34. Это вызвало некоторый шок у штаба бригады, не привыкшего к такой партизанщине.

Штаб заработал сразу, Сергей, отвыкший на Донбассе от большого количества комсостава и бумажек, с некоторой неохотой привыкал обратно к системе 'без бумажки ты букашка...', но, командиры у Младенцева были опытные и натасканные. И, что немаловажно, исполнительные! Достали, через чью-то жену, даже фосфор для прицелов. Задействовав все возможные и невозможные способы и средства, бригада ускоренным темпом формировалась, тренировалась и осваивала новую технику. Отделения разбили на две группы, в каждом отделении два ручных пулемета, два снайпера, а остальные — автоматчики. Учились спешиваться, вести встречный ночной бой, прикрывать огнем продвижение отделения. Жаль, что противотанковых средств у пехоты практически не было.

Сергей расположился в кабинете начальника курсов, так как, там была связь, в том числе 'кремлевка', в справочники был внесен этот номер, и этот же кабинет стал приемной замнаркома. Без отрыва от производства. Первая же 'беседа' была с тем самым товарищем Горемыкиным. Петр Николаевич приехал сам, как только узнал, где 'достать' нового зама танкопрома. Дело было в том, что головодонные взрыватели, за разработку которых взялось ГАУ, приносили ему кучу неприятностей: выращивать большие кристаллы не получалось, у маленьких был недостаточный ток, который не мог инициировать взрыватель.

Большой и крепкий курчавый мужик в кожаном пальто появился внезапно и шумно.

— Здравствуйте, товарищ Танкист. Узнаете?

— Так точно, товарищ Горемыкин. Вы выступали на совещании пять дней назад.

— А теперь меня хотят снять, если я не выдам кумулятивные снаряды до конца месяца. Я посмотрел, что прислали из Ленинграда. Нам этого не сделать! Там такую установку надо городить, чтобы вырастить эти чертовы кристаллы.

— Да, я немного в курсе. Печь должна быть круглая, и заполненная азотом. Верхняя часть должна, вращаясь, подниматься со скоростью кристаллизации. Довольно сложная конструкция.

— Как-как вы сказали? А ведь это — идея! Я побежал.

— Постойте! Все равно не успеете! И ведь снимут.

— Эх, и в школу не ходи, снимут... — он тяжело вздохнул.

— Немцы первые снаряды такого типа снабжали инерциальными взрывателями ударного типа. Это проще, потому, что нет электрики. По этому образцу и подобию Ваше ведомство очень быстро слепило ПТАБы-2. В руки НКВД в 42-м году попал некто Шило Петр Иванович. Он должен был совершить покушение на Сталина. У него нашли 'панцеркнакке', с помощью которого он хотел поразить бронированный автомобиль Иосифа Виссарионовича. Ваши скопировали эти снаряды и назвали их ПТАБ. Кассетами этих бомб пользовались до конца войны. А уж потом сделали электрические. Сейчас нарисую. Этот цилиндр, это кумулятивная воронка, ее можно прикрыть металлической воронкой и баллистическим наконечником. Вот так. Здесь ударный взрыватель, обычный МУВ. На него накручен цилиндр с ударником, который зафиксирован пружиной. Ударник весом в 20 граммов. При столкновении с целью, он идет вперед и накалывает капсюль взрывателя. Называется инерциальный взрыватель мгновенного действия.

Пётр Николаевич ошалело смотрел на Сергея.

— Спасибо!

— Не мне! Говорю же, что это не я, это немцы придумали в 42-м году.

— А бомбы: как выглядели?

— Абсолютно точно так же. Один в один. Вот это сама бомба, а это стабилизатор из такой же жести.

Нарком подскочил, резко повернулся, и, зачем-то взмахивая правой рукой, как будто бы нанося ею резаные удары, не прощаясь, удалился вместе с рисунком ПТАБ и взрывателя. Насмешил порядком. На самом деле, в дальнейшем, они много вместе работали. Петр Николаевич был талантливым инженером и экономистом. Большим знатоком массового производства. Просто, в тот момент он увидел, как на листочке бумаги рождается самый массовый авиационный боеприпас, в котором все детали и компоненты уже производятся массовым порядком. Простой и дешевый, с высоким бронепробивающим действием. То, чего не хватало, и это могло снять с него те претензии, которые он ежечасно получал. А установку по производству пьезокристаллов он создал, через полгода. А пока, практически все время Сергея, занимала бригада, ее снабжение и обучение. Которую он продолжал мучить тревогами и внезапными маршами.

2-го октября немцы ударили двумя группами армий на Калинин и Брянск. Действовать на всем протяжении советско-германского фронта они не могли, поэтому перешли к обороне на северо-западе и юге, сосредоточили на острие ударов танки и мотопехоту, и, второй раз, оставив у себя в тылу Смоленский выступ, рванули на Москву. Разведка у них работала хорошо, удар на северо-западе пришелся точно в стык армий Конева и Ершакова. Оставив по левой стороне болотистую местность Великих Лук, Гот ударил на Можайск. Южнее, Шмидт, получивший из резервной армии Вейхса свежий мотокорпус, взамен 39-го, ударил в стык двух фронтов: Западного (Жуков) и Брянского (Еременко) Над всем Западным фронтом нависла грозная опасность. Курочкин с севера оказался не в состоянии чем-либо помочь Жукову, только перебросил ему часть штурмовой авиации, с юга у Еременко у самого не сладко, удар в южной части получился более массированным, чем с севера. И дороги там были в лучшем состоянии. Как назло, погода благоприятствовала противнику. В результате 7-мидневных непрерывных боев, противнику удалось прорвать обе линии обороны севернее Духовщины и выйти на оперативный простор. За семь дней боев, они смогли пройти 40 км и взять Боголюбово, через которое проходило шоссе на Вязьму. Стало понятно, куда тянутся щупальца Гота и Шмидта. На юге немцы взяли Рославль и двинулись на Юхнов. Бригаду подняли по тревоге, и началась погрузка станции Солнечное. Три эшелона загрузили и отправили в Вязьму. Сергей связался со штабом Западного и попросил на связь Жукова.

— Слушаю.

— Получил приказ выгружаться в Вязьме, настаиваю на станции 'Милохово'.

Молчание. Довольно длительное.

— Добро! Вам присвоен курьерский. Но, там нет эстакады!

Выгрузка там давала Сергею возможность обойти кампфгруппу, и ударить на Боголюбово по шоссе.

— Голь на выдумки хитра!

— Гляди у меня, умник! — послышалось из станции.

Этот метод выгрузки на неподготовленные места тоже придумали немцы: на концевых платформах лежали съемные эстакады и мостки, позволявшие разгрузить танки прямо на пути, и спокойно спустить их с насыпи, не повреждая сами пути. 174 завод их сделал. Ночью немцы не бомбили, они опять возобновили налеты на Москву, поэтому бомбардировщики были заняты севернее и южнее, и восточнее. Выгрузка прошла организовано, и быстро. И через пять часов, вместе с разгрузкой, колонна достигла Минского шоссе, там вышла на дорогу, ведущую в Боголюбово. До Староселья без остановок и на прицепах. Там 'спешились' и развернулись в три колонны. Видно и слышно, что кампфгруппа ведет бой за Холм-Жирковский. Там грохот артиллерии, туда летят самолеты. Один из них несколько раз прошел над колонной. По нему не стреляли. В колонне, в основном, немецкая техника. Ближе к вечеру на полянку возле Голочева плюхнулся 'Аист'. Привезли приказ Гота двигаться на Ярцево, и последнюю штабную карту с диспозицией немцев и направлениями ударов. Нашелся и летчик, который немедленно вылетел в штаб Жукова с этой картой. И, как стемнело, бригада нанесла молниеносный удар по Боголюбово, уничтожая, в первую очередь, грузовики с горючим и боеприпасами, корпусную артиллерию, тылы и обозы противника. Продолжая двигаться по шоссе, докатились и до самой кампфгруппы, потрепали тылы, навели шороху и ушли назад в сторону Боголюбова, в болотистый лесок за ним. Чуть правее — грунтовая дорога, которую использовала кампфгруппа для прорыва. Группа Гота оказалась в окружении. Конев начал перебрасывать сюда войска. Выработавшая бензин группа остановилась. Из Дорогобужа прибыл бронепоезд, который продолжил трепать немцев под Холм-Жирковским. Кампфгруппа видела длинноствольный танк с тралом, поэтому развернулась в сторону бывшего собственного тыла. От Духовщины во фланг немцам ударил Конев, подрезая еще раз выступ прорыва, уже в 24 километрах западнее. Самые сильные бои были там. Части 158 стрелковой дивизии сменили бригаду под Боголюбовым, бригада отошла в Ярцево, там погрузилась и направилась в Вязьму. Там по железнодорожной рокадке под Угру.

На этом фланге несколько сложнее повторить то, что сделали на правом. Болота! Из Угры совершили 40 километровый марш деревне Петрово. Там замаскировались. В Спас-Деменске активно работают радиостанции немцев, скорее всего, там немецкий штаб. Засекли их расположение, ночью выдвинулись к Большим Внегощам, и нанесли артиллерийско-минометный удар по городу. И отошли назад. Лесами выдвинулись к Варшавскому шоссе и разгромили несколько колонн с боеприпасами и топливом.

Наконец, командарм Качалов собрал на той стороне шоссе достаточные силы, чтобы его перерезать. Атаковали с двух сторон, немцы ночного боя в окружении терпеть не стали, и начали отход от Спас-Деменска. В результате Юхнов остался у нас, а Шмидта здорово потрепала сначала 4-я танковая бригада подполковника Катукова, а на отходе ему досталось от 1-й маневренной. Но, немцы продвинулись к Москве еще на 40 км в среднем. На двух участках. Потеря Рославля сильно отразилась на положении на Западном фронте. Немцы там быстро соорудили качественную оборону. Жуков был не сильно доволен действиями на левом фланге, дескать, слишком осторожно действовала бригада, забывая о том, что артиллерии у нее практически нет. Только минометы и танковые пушки. А 28-я армия медлила и действовала нерешительно. Приходилось подстраиваться под нее. Еще из неприятностей? А куда ж без них! В сентябре успел поссориться с нарком флота и с ГАУ, потому, как заказал, точнее, внес в список поставок Марк 12 127/38 в одно— и двухорудийных установках, зенитный артиллерийский локатор Мк3, и поставку снарядов к ним, в том числе, и со взрывателем Марк53. Поставки предварительно ни с кем, кроме Сталина, согласованы не были. Флотские взвились, дескать, их 130-ка много лучше, их поддержали артиллеристы. Но Сергей сказал, что у него осталось всего 12 выстрелов ОФЗ с подрывом по дистанции, и решить эту проблему может только взрыватель Мк53, а без пушек и радиолокаторов его не продадут. И так воспользовался тем, что Гарриман в этих вопросах не сечет, поэтому тот подмахнул список, не глядя. Ему еще достанется, но список согласован. У самих подобные снаряды появились лишь после войны. Кроме того, были заказаны ТПУ на 5 разъемов, включая башню. Они уже на пальчиковых лампах, экранированные и не шумят. Радиостанции SCR-274-N, SCR-278-Т. Небольшие, с очень хорошим качеством связи. И для бригады радиостанции Galvin Manufacturing Company SCR-300. Они много легче 'Северка', и с частотной модуляцией, которой пока нет у немцев. По готовности — SCR-356, которая еще не выпускается, но готовится встать на поток. Ну, и, конечно, БТР М2 и М3. И грузовики GMC.

Вторым, не сильно приятным моментом, стало то обстоятельство, что Ларису сняли с должности начОО бригады, и оставили в Питере главным технологом на новом заводе по выпуску фторопластов и синтетического масла. По всей видимости, она не оправдала надежд Куприна, поэтому решили от нее избавиться таким образом. Значит, в ближайшее время жди появления какой-нибудь более прожженной особы. Лариса в легкой панике, ведь она беременна. Установил это Сергей около трех недель назад: '122 мм снаряды' несколько увеличились в калибре. Переговорил с ней, так все и оказалось. Она приезжала перед самым наступлением немцев, в самом конце сентября.

— Ты же понимаешь, что все эти перестановки не случайны.

— Понимаю. Может быть, нам оформить отношения?

— И что толку? Все останется так, как есть. Во время войны тебя с завода не снимут. Так ведь?

— Конечно, здесь я в командировке.

— Так что, тебя стараются отделить от меня любым способом. Они ни перед чем не остановятся. Пойти и пожаловаться Сталину на это я не могу. Поэтому, Лариса, рожай и оформляй все на Петра. По меньшей мере, пенсия по потери кормильца, он ведь кадровый командир. А при моем положении сейчас, тебе лучше не нервировать НКВД. Черт знает, чем это может кончиться.

— Я не согласна. Я буду приезжать, этого они мне запретить не смогут.

— Пока не смогут. А там и посмотрим. Квартиру хоть выделили?

— Нет, комнату в общежитии дали, при заводе. Недалеко от Московского вокзала, на Тележной. Шесть остановок от завода.

— Запиши свой полный адрес, и будешь получать от меня деньги с аттестата.

— Зачем? У меня большая зарплата, две тысячи шестьсот рублей.

— Все равно, напиши полный адрес.

Лариса выполнила его просьбу, и осталась на ночь, ей утром надо было быть в Наркомате. Однако, позвонил телефон и бригаду подняли по тревоге.

Возвращалась бригада в Москву своим ходом из-под Кирова. Железные дороги сильно бомбят, и они загружены до предела. Впереди 7-е ноября, резко похолодало, идет снег. По дороге пришлось красить известкой всю технику. Москва встретила безлюдьем, конными патрулями, расчетами зениток на каждом углу. Бригаду задержали на Садовом кольце возле Павелецкого вокзала. Простояли там почти всю ночь. Замерзли, как цуцыки. Затем по Садовому пропустили до Маяковской, и бригада приняла участие в параде. Уже позже, в кинохронике, Левитан отметил, что 'немецкой технике удалось провести парад на Красной площади, вот только управляли трофеями бойцы непобедимой Красной Армии'. Речь Верховного слушали из громкоговорителей на улице Горького. После парада выскочили на Садовую, с нее на Ленинградку, и 'домой'.

Дома ждали 'подарки': целый эшелон новеньких М3Е2/М5. С тремя Браунингами: один 12.7 и два 7,62х63 мм. Все с радиостанциями! Во всех машинах стояли ящики, где находилась униформа на 13 человек, в том числе, две зимние меховые кожаные куртки 'канадки' для командира и водителя. 9-мм пистолет-пулемет Томпсона под немецкий патрон, 14 противотанковых мин на полках сзади. Тент на кузов и прочие прибамбасы. Но, движок — карбюраторный! А такого бензина, который жрет в Америке обычный броник, в СССР не производят! Правда, офицер-американец, сопровождавший груз, уверял, что на зажигании есть 'октан-корректор', что машины все серии Е2М5, специально подготовленные для СССР. Слили топливо, залили наш бензин, из хороших, и попытались завести. Угу! Как жо! Хоть бы раз чихнул. Мишка, не будь дурак, залил в фильтр американский бензин, запустил, ну, а потом машина перешла на советский. Фигвам! Загрохотала, зачихала и остановилась. Все, приехали! Сергей достал бумагу, где на двух языках написано, что двигатели должны быть дизельными. Вы читали? Должен стоять GMC 4-71, 168 сил! А Вы что прислали? Прошли в кабинет, дали американцу трубку, и он позвонил в посольство. Долго-долго что-то говорил, затем : 'Сорри, экскьюз ми, ё халфтракс сенд то эназе стейшн. Фью дейз вейт!' А орлы уже курточки примеряют. Уложили все обратно, и, не разгружая, отправили все в Москву. Через два дня пришел другой эшелон. И за ним второй. Вот это БТР для бригады! На каждые восемь машин — одна М13, с турельной установкой спаренных браунингов. Всего 102 машины, 88 — обычных, 11 — зенитных, две — с батальонными радиостанциями и одна — командирская. Полностью крытая, и внутри стол для карт, ну, и для закуски. Опробовали на нашем топливе, работают. И позволяют избавиться от бензовозов. Так удобнее. В последствии не раз пожалели, что отдали большую часть 'Ганомагов'. У тех бронирование много лучше. Хотя и тесноваты. Зато прибарахлились хорошо: тут тебе и маскировочные комбинезоны на 1300 человек, правда, летние, и обычные, и берцы. А командиры бригады, все, зафорсили в американских куртках, задницы зимой морозили. Единственным большим выигрышем стало большое число пулеметов, как крупного, так и винтовочного калибра. И зенитные установки. Правда, не 'помело' четырехствольное, а только двух. Но, с отличными прицелами. Из 'Ганомагов' в бригаде остались только 32 машины с минометами. Переделывать М3 под них было некогда. Потом обещали прислать. Второй подарок пришел из Горького: две батареи СУ-76. На борту у всех надпись подарочная: '1-й маневренной от работников ГАЗа'. Двигатели стоят справа и слева, у правого двигателя — гидравлическая муфта сцепления. Семен Александрович сделал по своей схеме. Лоб, даже, бронирован. Пушка ЗиС-3, башня без крыши, штатный пулемет ПКМБ. В каждой батарее пятая машина имела установку ЗИК-25 с 25-мм пушкой.

Наконец, нашлось время для 'основных обязанностей'. Выяснилась задержка по 'Утесам': флегматизированный порох получить не могут, ибо не знают, что это такое. Стволы горят. Пришлось устроить генеральную приборку в машине. Нашли три патрона от 'КТ-12,7', целый подсумок ВОГ-25ПМ, шесть гранат, два цинка 5,45 лежали бардачках на крыльях, кто когда положил и зачем — загадка. Видимо, пехота постаралась. И вышибной заряд от РПГ-7, правда, без гранаты, а жаль! И патроны к АПС в какой-то сумочке под креслом у командира. Тоже никто не признался, откуда взялись. Все найденное, кроме патронов, переправили Горемыкину. Туда же положили, на всякий пожарный, и образцы наших патронов. Хотя их уже им давали, правда, не лично в руки наркому. Может быть, подействует. Расход патронов не велик: стреляли один раз на заводе, но, как-то бы ни было, пополнять запас надо. Автоматы у них не изъяли, просто, обмерили и поставили каждую часть на станок Виккерса и замерили твердость. Как только наши перешли в наступление, появилась возможность съездить в Ленинград, посмотреть, что творится с танком Т-54-55 и с САУ-122.

По-поводу того, что постараются кого-нибудь 'подстелить', догадка оказалась верна. Началось это сразу, уже 7-го ноября. Прямо на вечере в Кремле, куда Сергей получил приглашение, впрочем, как и все наркомы и замнаркомы. Место ему выделили, естественно, рядом с Малышевым и Со. Соседкой справа оказалась высокая девица в черном, отделанном бисером, вечернем платье, с прической 'помпадур' из темных волос. Вся в золоте, платье обтягивало очень высокие бедра на довольно узком тазе. Высокая грудь стиснута небольшим корсетом, и была готова выпрыгнуть из большого декольте. Большие темные глаза выделялись на довольно холеном лице. Не сильно приятный запах духов, какой-то душистый табак, вызывал довольно негативные ассоциации. Но, несомненно, он подходил под стиль женщины-вампа, который пыталась сыграть дама. Её не представили, и, почему-то, она была одна, как и Сергей. Остальные участники, почти все, были с женами. Довольно скучный, поначалу, вечер, постепенно, по мере потребления горячительных напитков, превращался в обыкновенный 'корпоратив'. Тосты звучали часто. Кроме нескольких переданных кусочков хлеба и оказания небольшой помощи в наполнении тарелок и рюмок, Сергей не обращал на соседку внимания. Это начало беспокоить ее, и она чаще стала пытаться оказать внимание ему. Голос у нее был глубокий, и довольно низкий. Затем, она ненадолго исчезла, но появилась вновь, можно было подумать, что выходила по необходимости. Но, общих тем не возникало. Попытки разговорить Сергея ей не удались.

Несмотря на то, что на столах были пепельницы, Сергей вышел покурить в курилку вне зала, потому, что попытки привлечь внимание со стороны соседки ему порядком надоели. Спустя некоторое время, там же в курилке появился и Зальцман.

— Товарищ Танкист! С праздником! Как дела?

— Спасибо, Исаак Моисеевич, были сегодня на параде, теперь отдыхаем, а как у Вас?

— Ох, нелегкая это работа: из болота тащить бегемота. Трудимся, приказано разворачивать Ваш с Гудковым танк. Приехал за готовыми чертежами коробки, трансмиссии, бортовых фрикционов.

Еще через некоторое время появляется и соседка. Видать, скучно стало.

— Виктория Александровна, рад Вас видеть! — прокололся Зальцман, и так было понятно, чья это креатура, — Вы знакомы, Сергей?

— Нет, но...

— Это Виктория Александровна Гольдберг, начальник копировального отдела в нашем наркомате. Через ее золотые ручки проходят все чертежи. Прошу любить и жаловать. А это новый замнаркома по новым разработкам товарищ Танкист. Зовут его Сергей.

— А отчество?

— Просто Сергей. Отчества у меня нет.

— У Вас не найдется закурить?

Сергей протянул пачку 'союзнического 'Винстона'', презентованного американцем в Солнечном.

— О, какие! Трофейные?

— Нет, союзники подарили.

В общем, совместными усилиями обоих представителей 'каганата', лед был взломан. Теперь отсиживаться и делать вид, что поглощен поеданием салата, становилось труднее. Их представили, и они — 'коллеги'. Пришлось, чтобы не наживать лишних врагов, натянуть улыбку на физиономию. А после празднества почему-то так случилось, что Виктория Александровна оказалась одна, и без машины, и никто ее, бедную, довезти до дома не может, кроме ее нового начальника товарища Танкиста. Примитивно работают. По ходу разговоров, еще за столом, дама дала понять, что предыдущие отношения с каким-то Алексеем разорваны, и в данный момент она находится в свободном поиске. У подъезда последовало предложение выпить по чашечке кофе на ночь. Но, зайдя домой, она начала переодеваться и мыться, с намеком на нечто большее. Притворно поохала, постонала, поцарапала ему спину длинными ногтями, оставаясь абсолютно не возбужденной. Поэтому, после завершения процедуры, Сергей вымылся, оделся, и, сославшись на службу, уехал в Сенежи. Ни к чему не обязывающий 'перепих'. На этом и остановимся. В наркомате он не бывает. В том времени еще не знают, что так бывает.

Вторая дама появилась непосредственно в Сенежах, сразу после праздников у Сергея появилась секретарша. Поводом послужила какая-то потерянная записка от кого-то. Легкий разнос устроил, неизвестно за каким чертом появившийся, Куприн. В результате, в соседнем кабинете появилась фигуристая завитая блондинка. Звали ее Катя. Вышколенная, постоянно следящая за порядком, быстро и вовремя подающая чай и кофе, приносящая обед и ужин. В общем, постоянно находящаяся рядом, и присматривающая за ним. Через некоторое время, рядом с ней возникла подруга, ее звали Таня. Внешне — точная копия первой, просто до 'начальства' дошло, что адюльтер с собственным секретарем находится в списке 'табу' у Сергея. Подружкой была врач из соседнего госпиталя. Мило строила глазки и улыбалась, постоянно намекая, какая она одинокая и заезженная работой. В общем, хоть гарем создавай! Две блондинки, одна брюнетка и одна зеленоглазая, практически рыжая, шатенка.

Вот к ней Сергей и поехал, и соскучился, и посмотреть надо, как устроилась. Благо, что от вокзала совсем рядом. Поезд приходил рано утром, но все равно Ларису на месте застать уже не пришлось. Уехала на работу с первым трамваем. Оставил записку у вахтерши. В женское общежитие по утрам не пускали. С 09.00 и до 23.00. Строго. Общага старая и замызганная. Сел на трамвай, и поехал на Обводный, там дошел до 174 завода. Смена уже началась, Григорий Васильевич здесь теперь бывает наездами. Но, Сергею предоставили телефон, он созвонился с Гудковым, заглянул в сборочный цех, собирают и Т-50, и Т-54. На площадке готовой продукции восемь Т-54. Заканчивают первую серию, которая пойдет на государственные испытания. Залез в машины, чтобы посмотреть изменения. На трех из восьми идет смена ТПУ, на остальных — новая. Радиостанции пока не пришли, стоит 9-Р, стандартная для Т-34. Заставил поднять люк двигателя: противовесов нет, но, стоит нормальный очиститель воздуха типа 'Циклон'. Фильтров тонкой очистки нет. Впрочем, для боевой машины это, пожалуй, лишнее. Отвратительные сальники, вечная беда, однако, заметил, что часть из них выполнена из фторопласта, это уже ново! И обратил внимание на то, что у половины танков стабилизированная в одной плоскости пушка. С функцией: поход. Ствол задран на 20 градусов. Нажимаешь на кнопку, переводится в горизонталь. У командира появились кнопки управления оружием и 'свой' прицел. Если наводчик выходит из строя, то пересаживаться не надо. Однако, испытатели сказали, что прицел работает не шибко надежно, так как с пушкой связан не слишком жестко. Люфты в соединениях большие, а сельсинов и СКВТ еще нет. Баллистический вычислитель отсутствует, как класс. Сколько не объяснял, все ушло, как вода в песок. Скорее всего, не сделают вообще.

В обед дозвонился до Ларисы. 'Барышня, Смольный! Я просил Смольный, а не публичный дом!' Телефоны в Питере работают еще хуже, чем в Москве. Созвониться-то созвонились, а вот встречаться негде! Не на вокзале же сидеть! Чай не дети. Пришлось ехать к Куприну, и разговаривать о бытовых проблемах. Что приехал довольно надолго, пока не соберут всю партию, а гостиницы полным полны, да и не дело, что замнаркома по углам скитается. Приезжать будет постоянно. Дел по горло, и машина нужна. Не те сейчас дороги, чтобы на 'мерседесе' по 700 км гонять, и топлива нигде нет.

— Пал Тимофеевич, решай проблему. И на постоянной основе.

— Не могу. Нет у меня такой возможности. Решай через Наркомат.

— Как знаешь. — Сергей встал и пошел. У дверей Павел его остановил, видя, что Сергей капитально обиделся.

— Сейчас позвоним в управление обкома. — он снял трубку и довольно долго решал вопрос. С жильем в городе довольно напряженно, несмотря, что многие люди выехали, но, пустующие квартиры заполнили как беженцы, так и военные. В итоге, квартира для замнаркома нашлась. Небольшая, как сказал Павел, в центральной части города.

Современным людям не понять, но в то время еще не было метро, и из центра на окраину было практически не добраться. По Невскому ходили трамваи и троллейбусы. До Охты, где находился завод Ларисы, ехать более часа. Но, выбирать не приходилось. Центр, значит центр. Позвонил в бригаду, приказал перебросить в Питер 'виллис' из последней поставки. В городе машин нет, топлива нет, необходимо 'подвязываться' к какой-нибудь в/ч или к заводу. Удалось решить это через Кировский. А два дня на трамвайчиках добираться с Красной до Кировского и Обводного, а Ларисе до Охты. Квартира находилась на втором этаже дома 61 по Красной улице. Это между площадью Труда и Ново-Адмиралтейским каналом. На втором этаже две большие комнаты, кухня, туалет и ванная. Комнаты еще недавно были разделены надвое тонкими перегородками. Но, перед войной здесь поселился кто-то из начальства, и был сделан небольшой ремонт. Сейчас 'начальник' в эвакуации. Отопление — печное, дрова и уголь во дворе внизу. На первом этаже живут две семьи рабочих со 194-го завода. Через них удалось добыть немного угля и дров, чтобы протопить изрядно промерзшую квартиру. Однако телефон на стене в коридоре работает, есть кровать, но нет постельного белья. А оно по карточкам. 'Черт, лучше бы не связывался.' — подумал Сергей, осматривая квартиру. Но, где наша не пропадала. Сходил к Гостиному двору, там нашел коммерческий магазин, спустил трехмесячную зарплату, но обзавелся минимумом необходимого. На углу набережной Красного Флота и Труда — коммерческий продовольственный магазин. Цены тоже кусаются, но, все есть. После этих нехитрых приготовлений позвонил Гудкову, и пригласил на новоселье. Потом еще раз дозвонился до Ларисы, и объяснил, как добраться. В 19.30 приехала Лариса, тихо всплеснула руками и приступила к уборке, но долго убираться не пришлось, заявились гости. Гудков прибыл не один, а со своими ребятами из ОКБ-2. В сумме, стол получился очень даже неплохой по нынешним временам. Гудков, осмотрев квартиру, сказал, что завтра подбросит дрова, уголь, немного мебели, и пришлет завхоза, чтобы тот разобрался с остальными проблемами. Дескать, начальство надо любить и холить. Машину припишут к заводу, выделят топливо и водителя, дабы встречал и провожал, когда надо. То есть забирал ее от вокзалов и аэродромов. В общем, немного обустроились.

Лариса сказала, что когда его не будет, то жить она будет в общаге, оттуда ближе ездить на работу, а водитель ей не положен по штату. Сама водить машину она не может, да и не личная она, а служебная, к тому же воинская, а она уже гражданский человек.

Ребята поделились последними новостями, и сказали, что шасси для САУ, в черне, готово. Начали изготовление. Через полмесяца будет на ходу. В качестве основы взяли корпус Т-54, и максимально облегчили его. Боятся, что жестковато будет шасси. Просидели до комендантского часа, затем Гудков забрал половину с собой, а у второй половины были ночные пропуска. Тоже надо озадачиться, московские пропуска есть, а питерских нет. Лариса сказала, что очень рада его приезду, но просила почаще писать, ведь за два месяца он не прислал ни строчки.

— Я уже подумала, что ты вообще не появишься. Ты получал мои письма?

— Нет, одно было, в начале октября. Вот оно.

— Это первое. Странно почта работает.

— Война. Все могло произойти. — не стал ее расстраивать Сергей. — Рассказывай! Обо всем.

Работает в среднем 12-15 часов в сутки, у инженерного состава рабочий день ненормированный. Сегодня ей удалось отпроситься. В общем, круто. Все для фронта, все для победы. Переработку оплачивают, но к отпуску не прибавляют ни за какие коврижки. У нее 5-6 месяц беременности, еще работать и работать. Декретный отпуск 6 недель до, и шесть недель после. Из-за того, что производство вредное, 'умственный труд' приравнен к 'физическому', поэтому у нее будет 16 недель декрета. Где-то в январе-феврале рассчитывает получить. Вид у нее уставший, похудела, в общем, на пользу такой труд не идет. И сделать ничего нельзя. Сергей затопил титан, и приготовил ей ванную. Немного рассказал о своих делах, в основном, фронтовых. Тылом решил ее не беспокоить. На следующий день она приехать не смогла, осталась на заводе, там что-то случилось, их заводской автобус завез в общежитие, а транспорт уже не ходил. Наконец, появилась машина, и Сергей вечером стал забирать ее, и утром отвозить до завода. Заводские женщины, а коллектив, в основном, женский, мужья у большинства в армии, завистливо глядели на это дело. Затем, пришлось уехать в Москву с новыми танками. Начались государственные испытания.

Собственно, это целый этап в его жизни. То, ради чего он все это делал. Теперь: пойдет или не пойдет. Контролеры строгие, и не все так уж благодушно смотрят на то, что происходит. Машина дороже Т-34, и дороже, чем КВ. Во всяком случае, пока. Много средств, времени и сил ушло на подготовку ее в серию, очень много новинок пришлось внедрять. Теперь машина сдает экзамен. Возглавлял госкомиссию генерал-лейтенант Федоренко. Непосредственный контроль со стороны Ставки осуществлял генерал-полковник Воронов. В первый же день пришлось менять экипаж одного из танков: механик, явно, не справлялся с управлением, чуть не сжег фрикционы. Пришлось влезать на место водителя, пока из Сенежей не приехал Михаил. Танки гоняли как сидоровых коней. Уже потом Яков Николаевич сказал, что программу и трассу специально усложнили. Кстати, по приказу Сталина. Он, тоже, ждал прорыва в области танкостроения, и не хотел ошибиться в выборе массовой машины. В конце концов, он знал, что войну выиграла 'тридцатьчетверка'. Через двадцать пять дней — первая поломка: лопнул торсион первой опоры танка с узким корпусом. Заменить разрешили, чтобы проверить ремонтопригодность. Та же самая причина, что и со снарядами: перекал. Ремонт занял около двух часов, и машина опять пошла. В конце испытаний привезли командиров-танкистов: Ротмистрова, Богданова, Рыбалко, Катукова, Полубоярова. Глупость на глупости сидит, и глупостью погоняет. Машины больше месяца, с тремя сменными экипажами, носились по полигону, непрерывно стреляли, маневрировали, ресурс на пределе, причем, на нижнем. Двигатели уже дымят, как будто в камеру сгорания механик калоши засунул. А тут решили привезти боевых командиров. Хорошо, что чуть заранее сказали, и Сергей успел пригнать на полигон пять новеньких танков уже из бригады. Зная, что машина может в серию и не попасть, он 'захомячил' себе немного 'лишних' танков. Из последней серии, уже с новыми американскими радиостанциями, с двухосевыми стабилизаторами. Причем, пришлось гнать траки с танками наперегонки с комиссией. В общем, заезды уже начались, а колонна только подходила к Кубинке. Ну, кто знает, что такое танк без ТО, тот может представить себе, что за показ новой техники состоялся. Командиры сели за рычаги, попробовали поводить убитые танки. Они шли, довольно неплохо, только дымили жутко. Они стреляли, но орудия были расстреляны в дым, почти до полного ресурса. Но вот на подъем две машины не поднялись: поздно переключились на пониженную и встали. Со второго раза поднялись. Командиры вышли и осторожно так говорят:

— А нам сказали, что новую технику будут показывать, а эти пора на ремонт отправлять.

И тут на полигон въезжают траки с танками, у которых на бортах стоит значок с надписью '1-я ОМБр'.

Генерал Лелюшенко, зам Федоренко, взвился: Кто разрешил! Вы нарушили условия испытаний! Я сниму машины с испытаний!

— На каком основании? Вы выполнили то, что хотели, Вы показали, во что превратились машины за полтора месяца непрерывных гонок с преследованием, со стрельбой и преодолением препятствий. Товарищи командиры их попробовали. А теперь они попробуют новые машины, у этих пробег четыре часа. Вот их формуляры, товарищ генерал. А у Вас ни один формуляр не заполнен. Все только в журналах испытаний, а это — Ваша прямая обязанность, следить, чтобы по окончанию смены, каждый экипаж внес в формуляр: сколько он пробежал, сколько топлива потратил, сколько выстрелов произвел, и каким снарядом. Так?

— Так.

— Вот я, как замнаркома танковой промышленности, и даю возможность прибывшим командирам частей и соединений попробовать новые танки, а не убитые вашими архаровцами. Это не будет вписано в результаты Ваших испытаний. Кстати, застряли машины с 520-тисильными движками. Вот это надо отметить. И еще, у водителей-испытателей этого не произошло, потому, что они быстрее переключают шестиступенчатую коробку. А товарищи командиры и не знали, сколько передач на коробке, и пытались подняться на пятой. Так, товарищи? — решил подключить фронтовиков Сергей.

— Нет, действительно, нам обещали показать новую технику, а подсунули полностью убитую. Чтобы составить впечатление о машине, необходимо попробовать и новые машины. Так что, в этом отношении, мы поддерживаем товарища замнаркома.

В общем, несмотря на подключение к протестам и Федоренко, командиры частей сели в новые машины и катнулись на них. От души постреляли, несмотря на то, что количество машин на директрисе увеличилось в полтора раза. Новые машины легко обгоняли 'старичков', не дымили, управлялись в бою отлично. Сделав почти 20 кругов, подскочили к КП полигона. Самый молодой Катуков сходу полез обниматься с Сергеем.

— Это не танк! Это — бабочка! Он просто порхает! — Ещё бы! Ему досталась машина с 820-сильным движком и со стабилизацией по двум осям. Самый дорогой вариант, который на испытания не пошел. Такие машины не по карману СССР-42. — Когда придут к нам?

— Это будет зависеть от отзыва, который вы напишете.

Более осторожный Рыбалко выписывал из журнала испытаний часы работы двигателя и пройденное расстояние. А Ротмистров считал выстрелы из пушек.

— Товарищ Сергей, а на серийных машинах какие станции стоять будут? Мы видели, что на тех машинах стоит 9-Р. Она не дает возможности управлять командиром непосредственно, только через радиста. — спросил Полубояров.

— Эти машины из первых образцов, у остальных будут стоять американские станции: блок командный и блок связной. Как на этих танках, только еще более мощный, 278-Т. Поставки идут, и идет разговор о выпуске таких станций в СССР по лицензии.

В итоге, все танкисты дали очень лестный отзыв о машине, но, этот случай разбирали на заседании Ставки. Дескать, товарищ Танкист 'купил' мнение фронтовиков обещаниями быстрой поставки. Отдельно был поднят вопрос о том, откуда у 1-й маневренной новейшие танки, не принятые на вооружение. Показали бумагу, в которой Гудков просит Танкиста провести войсковые испытания новой серии машин с улучшенными характеристиками. Все машины числятся 'опытными' и имеют формуляр 'Объектов'.

Сталин сидел за столом, с трубкой в зубах, и постукивал кончиками пальцев по столу. Что это означало, Сергей не знал. Сам он встречался со Сталиным в четвертый раз. Тот внимательно выслушал Председателя комиссии и Лелюшенко. Ни Воронову, ни Сергею он вопросов не задал. Когда Лелюшенко закончил говорить, Сталин сделал паузу, зажег погасшую трубку, потом медленно и тихо спросил у Федоренко.

— Товарищ Федоренко, ви сделали то, что я просил?

— Так точно, товарищ Сталин! И проверили на новых машинах Сталинградского завода. Т-34 на полном ходу может сделать по этой трассе не более трех кругов. Далее у него перегревается двигатель, падает мощность, и он застревает, несмотря на зимнее время.

— Сколько машин не закончило испытаний?

— Ну, одна могла не закончить их, но мы разрешили в тот раз заменить торсион, чтобы посмотреть, сколько времени уйдет на ремонт подвесной системы. Больше серьезных поломок не было. Несколько раз горели фрикционы, но это ошибки механиков, и неисправность быстро устраняется.

— Почему Вы тогда противились показать новые танки нашим танкистам?

— Нам показалось, что Вы не хотите, чтобы...

— 'Услужливый дурак — опаснее врага!' Садитесь, товарищ Федоренко. Товарищ Воронов, что Ви! можете сказать?

Генерал-полковник встал во весь немаленький рост.

— Я, товарищ Сталин, могу сказать, что 107мм пушка проявила себя лучше, чем 85мм-я. Хотя, нагрузка на заряжающего очень большая. Две трети танков были укомплектованы вертикальными стабилизаторами. Точность наведения и количество попаданий возрастает более чем в два раза.

— Вам танк понравился?

— Да, товарищ Сталин. И я отразил это в своем особом мнении.

— Что скажете Вы, товарищ Зверев?

— Стоимость танка Т-54-55 сопоставима со стоимостью тяжелого танка типа КВ, и больше стоимости Т-34 в полтора-два раза. Хотя, экономические расчеты, предоставленные Кировским танковым заводом, показывают, что в течение года стоимость танка упадет до 110-120% теперешней стоимости Т-34. В любом случае, этот танк дороже.

— Ваши предложения?

— Снять с производства танк КВ, и вместо него выпускать Т-54-55, оставить производство более дешевого танка Т-34. Посмотреть, как покажет себя танк на поле боя, а там и решить, какой танк выпускать.

'Очень интересная позиция у товарища!' — подумал Сергей.

— Что скажете Вы, товарищ Голиков?

— Испытания танков VK4501-H завершены. Ожидаемое время войсковых испытаний — июль этого года.

— Товарищ Гудков, сколько танков Т-54-55 вы сможете произвести через месяц.

— Если будет снят план по КВ?

— Именно так.

— 380 машин в месяц на первом потоке и 180 на втором. 6700 танков в год.

— 185 завод?

— У меня две раскладки, товарищ Сталин. Если производить Т-34, то 6200 машин в год, а если делать Т-54-55, то 7300 — 7500. Может быть и больше.

— Как это?

— Он технологичнее, очень неплохо ложится на наше оборудование, меньше трудозатрат.

— Но, дороже?

— Дороже, из-за оборудования.

— Так, все свободны! — Совещание закончилось, решение принято не было.

Все вышли из кабинета, спустились вниз, практически, не говоря ни слова, лишь надевая шинели и куртки, начали обмениваться мнениями.

— Он очень недоволен. Что-то будет. — сказал Малышев. — А все Вы, Яков Николаевич! Не могли спросить, в чем дело?

— Не, чо все сразу на меня? — завозмущался Федоренко. — Нашли козла отпущения!

— Ну, ты же поднял волну!

— И не я вовсе, а Дмитрий Данилович, он у меня недавно, после ранения, не разобрался.

— Как меня проинструктировали, так я и действовал. Интересно, а почему 'хозяин' у Танкиста ничего не спросил? Он же за новую технику отвечает?

— Не знаю. Мне вообще не совсем понятно, что происходит. Зачем понадобилось в таком виде показывать новые машины? Вам что, машины не понравились? Зачем было портить довольно удачные испытания. — спросил его Малышев.

— Ну, я же объяснил на совещании, товарищ Нарком. Не понял я намерений 'хозяина'. Я думал, что 'хозяин' хочет его провала. Он сказал буквально: гонять, пока не сломаются. А они не ломались и не ломались. Да, конечно, характеристики ухудшились, износ, куда деваться, тогда Дмитрий Данилович и предложил показать их танкистам, в том виде, как есть.

— Так ведь никогда раньше предсерийные машины никому не показывались, кроме комиссии! Зачем понадобилось привлекать посторонних?

— Ошибочка вышла, да и не знали мы, что есть новые машины, и еще лучше, чем предсерийные.

— Плотнее надо работать, товарищи, ведь общее дело делаем.

— Ну, это как сказать! Вам — лишь бы сделать, а на нас все шишки сыпятся. — ответил наркому нач АБТУ.

Сергей не принимал участия в этих разговорах, он уже оделся и сидел в машине, ожидая выхода Малышева. Произошедшая задержка с выпуском серии особо не волновала. Движки и орудия есть, заберет танки в бригаду, и рембат быстренько их восстановит. А то, что машина, рано или поздно, пойдет в серию, Сергей не сомневался. Машина получилась удачная. Обстрел выявил, что современными немецкими снарядами, вплоть до 150 мм она не пробивается в лоб. В борт только 88-мм со 100 метров, благодаря дополнительному экрану, защищающему низ корпуса. Верх корпуса 88-й не брал. Будет брать с 500 метров в 43-м году, а пока такого снаряда нет. Попытка массового применения донных кумулятивных мин блокируется висящим на цепях тралом: обыкновенной доской, которая отклоняла антенну мины. А на кумулятивные 'панцеркнакке' и 'фаустпатроны' у нас есть пассивная защита, которую разрабатывали все страны, начиная с той войны. Вначале защищались кроватями, а некоторые, пальцем показывать не будем, на Донбассе какую-то херню к БТРам приваривали. А мы пластид изобрели... 'И сидим, плюшками балуемся...' Вот, Малышев вышел из Дворца. Сергей открыл дверь 'Мерса', и вышел из машины. Вячеслав Александрович изменил траекторию движения, подошел к машине и сел на правое сиденье.

— Что делать будем, товарищ Танкист?

— Технику забирать в Солнечное. Надо менять двигатели, делать ТО-3 ходовой, менять пушки, радиостанции, все, что плохо прикручено или пострадало в течение испытаний. Восстанавливать машины.

Малышев покивал головой, затем спросил:

— Сергей, ты с 'ним' ссорился?

— Нет, ни разу.

— А отношения как?

— Да, вроде, ничего.

— Можешь к нему записаться на завтра и все объяснить?

— А смысл, Вячеслав Александрович? Он это решение должен принять сам. Без пинков под зад. Это не помогает осознанию проблемы. Реально, он в курсе, что было и что может быть. Время еще есть. Не кисло было бы, 4-ю бригаду у Юхнова пополнить новыми танками. Но, близко к линии фронта не подводить.

— Слушай, Сергей. Ты реально считаешь, что эта партизанщина допустима?

— При реальном превосходстве? Вполне.

— Хммм. — хмыкнул нарком танкостроя, а потом спросил: 'Точно: превосходим? А то у меня мороз по коже бежит!'

— По моим данным — 'Да'. Гудкову надо сказать, чтобы наращивал производство, и сворачивал КВ. Как минимум, даже наркомфин отозвался положительно и рекомендовал производить вместо КВ. Так что, сворачивать производство в Ленинграде смысла нет. Ну, а Зальцман еще и не готов производить. Он же пока комплектующими балуется. Электропечи не готовы, и своей брони у него нет.

— Да-да, Сергей. В этом вы правы. Продолжаем разворачиваться. И набранный темп не снижаем. Из Москвы, пока, не уезжайте, возможно понадобитесь в ближайшее время.

— Я в Солнечном, продефектую танки. А Григорию Васильевичу позвоню, и скажу гнать машины пока сюда, а здесь распределим: кому и сколько. Они, пока, не армейские.

— Партизаньте, партизаньте! Допрыгаетесь, когда-нибудь! — погрозил, напоследок, пальцем Нарком. Но, было видно, что настроение у него улучшилось. Сергей завел двигатель, и тронулся в сторону Никитских ворот. Сразу за мостом ему помахал рукой военный, в котором он узнал Катукова. Рядом с ним стоял еще один полковник: Полубояров. Сергей остановился. На переднее сиденье ввалился Павел Павлович, с ним Сергей был уже знаком по Северо-западному фронту, где тот был начАБТУ, так тогда назывался командующий танковыми войсками фронта, а с Катуковым общались только по радио и, немного, на полигоне. Он был на южном фланге Западного, теперь Центрального фронта. Вместе действовали под Спас-Деменском.

— Здорово, Серега! — сунул ему руку Полубояров.

— Здравствуйте, товарищ Сергей! — с заднего сидения протянул руку Михаил Ефимович.

— Что происходит? Мы записались к товарищу Сталину на сегодня. Нам подтвердили. Прибыли, но нам отказали в приеме, только что. Даже в Кремль не пропустили.

Сергей тронулся, здесь стоять было запрещено.

— Вам куда?

— А черт его знает. Сказали, что он примет нас завтра.

— Ну, тогда поехали ко мне в Солнечное.

— Давай!

— А что вдруг к Сталину захотели?

— Понимаешь, странное что-то творится вокруг '55-й'. Машина классная, а АБТУ, явно хочет ее зарубить. Вот мы и решили помочь пробить. Даже убитая в хлам она много лучше, чем КВ и 'тридцатьчетверка'. — сказал Полубояров.

— Пал Палыч, что вы торопитесь, как голый на ...? Дорогая она, дороже, чем КВ, а по весу на 8 тонн легче его и тяжелее на 10 против Т-34. Вот 'он' и думает, что легче производить.

— Ее, однозначно! — с заднего сиденья подал голос Катуков. — Сколько лет такую машину ждали!

Сергей, как мог, объяснил ситуацию, обходя 'острые углы'. Москва была не так загружена транспортом, как сейчас. Светофоров почти не было. Один раз остановил регулировщик, проверил документы у всех. Выскочили на Ленинградку и скоро были 'дома'.

— Катя! Накрой в столовой! Мы через сорок минут будем.

— Есть, товарищ полковник!

Они втроем прошли в парк, так как под концом говорили о том, что 4-ю бригаду переукомплектовывают, как и первую маневренную. Сергей показал артбатареи из шести СУ-76 и двух Су-25-к. Комплектацию манбатальонов, танковозы.

— Мне таких не дали, но прицепы пришли. Из Ярославля обещают прислать тягачи я-12.

— Это — ж-па! Нет, по мощности, якобы, подходит. Но, у американцев они 168 сил, а в Ярославле более 110 из них выжать не смогут. И коробка. У этих, немецких, 6 передач, плюс 'раздатка' на все мосты, и скорость до 80-ти, а там 35 км/ч парадный ход БЕЗ нагрузки! Так что, Миша, шакаль у немцев. Передай своим орлам фотографии вот этих монстров, и скажи, что если кто по нему выстрелит, то получит в глаз со всего маха.

Михаил Ефимович улыбнулся, видимо, вживую представил, как будет морды чистить своим ухарям. По станции раздался голос Кати, она вызывала 'Второго'.

— Товарищ полковник! Обед накрыт, и звонили по 'Кремлевке'.

— Все, мужики, сворачиваемся, обед стынет.

Звонил Полежаев, замнаркома Радиопромышленности, напомнить о совещании завтра.

За обедом, хотя в войсках это ужин, Сталин поздно начинает работу, но заканчивает ее практически утром, Сергей рассказал Михаилу о своих планах по перевооружению и его бригады.

— Только, пока молчок, не вздумай Сталину завтра ляпнуть! Это несерийная продукция. Воронов на нашей стороне, так что 107мм получишь. Аккуратней! Бронебойных пока нет. Шрапнель на удар ставишь, и стреляешь.

— А будет?

— Ну, откуда я могу знать? Пойдут танки в серию — будет, нет, поставим 85 мм. Собственно, что ты беспокоишься? У тебя будут документы, что ты проводишь войсковые испытания новой техники. Лучше пришли своих отцов-командиров поучиться использовать пехоту, раз тебя разворачивают. Сложности, и довольно большие.

— Ну да! С этим 'этилированным бензином' забабахаешься!

Ха! Выяснилось, что в Мишину бригаду слили М3, от которых отказался Сергей! А он-то думал! 'Все в порядке в датском королевстве! Бедный Йорик!' (С) Уильям, наш, Шекспир!

— Миша, сколько у тебя танков в бригаде?

— 91 танк, 19 'ворошиловцев', 95 ЗиСов. А тут еще и 102 бронетранспортера подсунули. Пехоты у меня не было.

— Отлично! Для пехоты командиров выделим, из первого состава моей бригады, уже повоевавших, они 'на учете', не смотри, что лейтенанты. Завтра переговорю с Жуковым, и, пока морозы стоят, если Гудков не подведет, заменим и тебе, и мне, танки. Есть одна цель в пределах досягаемости. Двух полновесных бригад хватит.

— Ты о чем, Сергей?

— Завтра, не раньше!

Они попрощались, Полубояров и Катуков ушли спать, они — армейцы, и такому распорядку, как у наркоматов не привыкли, а Сергей обзванивал предприятия, собирая инфу по наркомату. Сталин молчал. На следующий день отзвонились танкисты: Сталин их принял, и настроен был благодушно. Выслушал их просьбу начать производство и постановку на вооружение танка 'Т-54-55', ответил, что решение будет принято в ближайшее время, и что их просьбу учтут. По-пустому ребята сходили. А из Питера пошли танки, по 30 машин в эшелоне. У Сергея танков меньше, всего 64, у Катукова больше танков, и бригада больше. Вот, только скоростью маршей они здорово уступают первой маневренной. Жуков продолжал наступать на Мстиславль и Демидов. Наступление почти выдохлось. Брал по одному-два километра в сутки, просто выбивая немецкие роты и батальоны артиллерийским огнем. Требовался маневр. Из Ленинграда приехала Лариса, она в декретном отпуске. Поселилась в Сенежах. 15-го февраля 42-го года 1-я бригада начала погрузку в вагоны. Через Калинин отправились в Торопец, дважды переходивший из рук в руки.

21 января он был освобожден Красной Армией. Собственно, от города мало что осталось Несколько домов в центре, полтора десятка каменных церквей. Остальной город был деревянным. Выгружались на станции Скворцово. Ночь, темень, ни один фонарь не горит, танки и технику всю сразу в лес. Штаб в одноименной деревушке, точнее в 'поселке городского типа'. Городом тут и не пахнет, хотя присутствует железнодорожное депо, есть клуб, и ресторан на станции. Ресторан работал и при немцах, за что сердобольные местные жители и расстреляли местных официанток и директора ресторана. "Овчарки". Страшная кличка в то время. Морозище стоял изрядный. Пока шла выгрузка, Сергей успел промерзнуть до костей, съездил в лес, куда направили бригаду и убедился, что палатки и пункты обогрева стоят, топливо есть, танки и БТР подогреваются. Затем водитель отвез его на полуоткрытом додже в село, где был организован штаб.

— Тащ полковник! Водочки, для сугреву?

— Вить, отстань, дай руки погреть!

— Я, товарищ полковник, накрываю, а там, как хотите. — ответил ординарец, которому не терпелось отхлебнуть горячительного. Отварную картошку принесла чуточку сгорбленная фигурка в шерстяном платке и зипуне.

— Присаживайся, мать! — сказал Виктор, растирая руки, красные от мороза.

— Спасибочки, сынок! — ответил довольно молодой голос. Картошка, кстати, не местная, армейская, просто ее отварили в мундире в доме. Хозяйка оказалась довольно молодой женщиной, чуть старше самого Виктора, ему меньше тридцати. Просто немцы выгребли все дрова и все продукты из деревни, и поселок голодал и мерз. Пехота прошла ходом, никто на станцию внимания не обращал. Как пункт выгрузки она не использовалась, только пополняла воду в паровозах, используя ручные помпы. Бригада — первая войсковая часть, остановившаяся в этом месте. До фронта 15 км.

Уяснив, что тетке не более 35 лет, Виктор распушил хвост и начал ухаживания. Сам он из деревни под Свердловском. Сергею было интересно наблюдать за его попытками охмурить молодуху. Хозяйка пошла за огурцами, Виктор выскочил за ней, через некоторое время послышался звук здоровенной оплеухи и шум падающей мебели. Все стихло. Хозяйка с покрасневшим лицом вернулась в комнату, следом проследовал и ухажер, на щеке которого краснела отпечатавшаяся пятерня, видимая даже при тусклом освещении керосиновой лампы.

— Товарищ полковник! А чего он пристает?

— Дело молодое, вот и надеется: а вдруг?

— Никаких 'а вдруг'! У меня муж в армии!

— Не знал! — тут же нашелся Виктор. — Это меняет дело, Серафима Давыдовна!

Ужин, в дальнейшем, прошел в полной тишине, лишь позвякивали вилки. Сергей, время от времени посматривал на обоих. Витя сосредоточенно смотрел в угол и жевал, крепко посыпая солью отварной картофель. А у хозяйки по лицу иногда пробегала улыбка. Видимо вспоминала, как врезала Вите.

— Если хочешь, можешь в клуб сбегать, там, вроде, танцы организовали.

Виктор закивал головой, быстренько, чуть давясь, доел картошку с тушенкой, порылся в вещмешке, сунул что-то в карман американской куртки, и:

— Разрешите идти?

— К утру — как штык!

— Есть, товарищ полковник! — озорно посмотрел на хозяйку и показал ей язык. Когда он вышел, Серафима всплакнула.

— Чего так?

— Тяжело! Митьки уж второй год как нет.

— А где служит? Пишет?

— Он в Осовце служил, сержантом артиллерийским.

— 66 УР.

— Вы там были?

— Нет, рядом, в районе 64-го, под Белостоком.

— Как вы думаете: живой?

— Не знаю. Может быть, в плену, но это еще хуже, чем смерть. Тоже смерть, только медленная.

Вытирая слезы, хозяйка убрала со стола.

— Я вам во второй комнате постелила, товарищ полковник.

Сергей разделся и провалился в сон на мягчайшей перине.

Бригада ожидала снабжение, один из эшелонов где-то застрял, затем начала марш лесными дорогами к селу Камейка. Шли на гусеницах, тягачи здесь пройти не могли. Их и не брали. Двое суток потратили на 45 километров. Впереди колонны шли новенькие ИМРы, прокладывая путь, затем остальная техника бригады, в том числе и новые 122 мм самоходные гаубицы. У Камейки начиналось Борисово болото: жутко топкое место. Фронта там нет. Форсировав его по льду, оказались в тылу у немцев, пересекли еще болото и вышли в Бобровецкие леса. Оттуда пошли к железной дороге на Ново-Сокольники, перерезали ее, оборвали всю связь, и по шоссе пошли к Ново-Сокольниками, ночью, почти без стрельбы, захватили станцию. Это узловая! Один из важнейших улов, где сходятся четыре ветки. Там бригада развернулась и с тыла ударила по Великим Лукам. Одновременно Ершаков ударил с фронта, и Торопецко-Великолукская операция была завершена. Очень хорошо проявили себя ИМРы, которые проложили дорогу через леса и болота. Ершаков начал атаковать немцев под Невелем. Сергей получил продовольствие, топливо и боеприпасы, и вновь бригада оказалась на переднем крае. Впереди мощные укрепления, которые немцы соорудили под Невелем. Фронт здесь давно, с июля-августа 41-го. Огромное число дотов и дзотов, в том числе 'универсальные тяжелого типа'. Это такие, которые теперь по побережью Франции, Голландии и Бельгии валяются. Бетонное сооружение под пулеметы и пушки. Правда, зашли наши войска не совсем с той стороны, откуда нас ожидали. Фланговая атака на укрепрайон. А укрепления нацелены на Смоленск. Самый тяжелый бой был у станции Изоча. Немцы укрепились в Мосеево, и спешно укрепляли позиции здесь. Подходы к Изоче прикрывало пять тяжелых немецких батарей 150 калибра. Атака возможна только от Рудни. Все наши батареи заняли позиции у Сурковского болота и начали методично обрабатывать позиции противника. Затем прямо перед ним оказались танки и БТР, которые сходу прорвались к железнодорожным путям. Поселок Васильки оказался у нас, но насыпь высокая и крутая, а у переезда два тяжелых дота-капонира. В каждом по 105мм орудию sFH18. Одному танку они успели выбить ленивец, затем их выжгли огнеметом пехотинцы. Проскочив узкий участок, который еще и немцы пытались обстреливать, бригада развернулась за Красным поселком и пошла в атаку на Мосеево. Оттуда, прямо по льду Большого Ивана, выскочили на железную дорогу Невель — Великие Луки, обошли крупный опорный пункт Опухлики, который мешал войскам 22-й армии прорваться к Невелю, и там соединились с Ершаковым. Самые болотистые места фронта остались на востоке, фронт продвинулся вперед почти на сто километров за две недели. Для такой местности это очень неплохо. В результате ликвидирована постоянная опасность окружения для 20-й и 16-й армий, которые обороняли Смоленск. Взять Невель в этот раз не удалось, фон Бок подтянул резервную 9-ю армию, и остановил Ершакова в трех километрах от города. Бригаду вывели из боев и отвели в Москву, опять поставив ее в резерв Ставки. По ходу боев выяснилось, что 122мм гаубицы Ф-25 не хватает, чтобы быстро пробить тяжелый универсальный дот противника. На него уходило более 10 снарядов.

Сама самоходка получилась хорошей: двигатель 520 лошадок при весе в 20 тонн. Экипаж 4 человека. Из-за того, что танк развернули, то длина корпуса возросла на 700 мм, общая длина получилась 6900. Катков шесть, а не пять, и чуть меньшего диаметра. Вначале хотели обойтись без поддерживающих катков, потом выяснилось, что стрельба из гаубицы немного отличается от стрельбы из пушки, пришлось уменьшить диаметр катков и поставить три точки поддержки. Сдвигать в сторону двигатель не стали, сделали башенку для водителя, и немного изменили форму верхнего листа моторного отделения. Он получила скос около 10 градусов. Помучились с радиаторами, в конце концов, от верхнего положения отказались, воткнули их по бокам и подключили вентиляторы через термомуфту. Отвод воздуха сделали в сторону над гусеницами, чтобы не мешать водителю. В батарею входит 6 САУ и шесть тягачей-снарядовозов. При работе с земли расчет пополняется еще двумя человеками из 4-х членов экипажа снарядовоза. Снарядовоз — это шасси танка Т-54 без башни, брони нет, двигатель Москвин выдернул из корпуса и поднял над трансмиссией, выиграв необходимое пространство. Сверху еще и кузов насадил. Другой двигатель: В-2-с, 320 сил. Позволяет перевозить и снаряды, и пехоту, прикрывающую батарею. Высоковат, правда. Похож на АТ-Т. В кабине помещается 4 человека. И отделение пехоты в кузове. Есть турель для зенитного пулемета. Пулемет, правда, не установлен.

Петров из Перми сообщил, что 152 мм пушка-гаубица с клиновым затвором ушла в Москву на испытания. Так что ждем. Впрочем, Сергей уже привык к здешнему темпу: давай-давай-давай-испытания, которые длятся довольно долго. Весь темп слетает сразу, особенно из-за пушкарей. Уже давно готова копия КБА-3, но, она стреляет на полигоне второй месяц. Есть новое орудие 107мм для стрельбы со сгораемой гильзой. Грабин, как только увидел автомат заряжания, так через месяц выдал пушку, четвертый месяц на полигоне. Добро пока не получено. Скорее всего, потому, что танк в серию не пошел. Почти сразу по приезду вызвали в Кремль.

— Сколько новых танков потеряли, товарищ Танкист? — не ответив на приветствие, спросил Сталин.

— Было подбито семь машин, с мест боев эвакуированы все подбитые машины. Одна машина — восстановлению не подлежит, отправлена на переплавку. Четыре машины восстановлены силами ремроты, две машины отправлены на фронтовую рембазу, в Ржев.

— Мне доложили по-другому.

— Кто?

— Начальник АБТУ Центрального фронта Иванян. Вот смотрите: потеряно танков 85, из них новых — 25.

— Но, товарищ Сталин, мы не входили в АБТУ фронта и никому донесения туда не посылали, кроме генерал-лейтенанта Богданова, как командующему фронтом.

— Кто так приказал?

— Генерал Жуков, но, затем его перевели на Юго-западный, и операция проводилась без его участия. Взаимодействовали с частями одной армии: 22-й.

Сталин, который до этого ходил по кабинету, прошел к столу и сел за него.

— Причина уничтожения танка?

— Авиаудар. Бомба попала в моторное отделение. У бригады, товарищ Сталин, до сих пор недостаточное зенитное вооружение: пулеметы 'Утес' так и не поступили, счетверенных установок нет. Было бы неплохо, если бы под это дело выделили пушки ВЯ-23.

— Почему их?

— Они — крыльевые, поэтому заряжаются с любой стороны. И достаточно мощный снаряд, будет легко сбивать Юнкерсы. В бригаде все пулеметы с левой подачей ленты. Кроме 11 штук, которые стоят в турельной установке на бронетранспортерах М13.

— Мы рассмотрим этот вопрос, товарищ Танкист. А подбитые машины? Что было с ними?

— Два подорвались на минах, они в рембазе. У остальных были повреждены огнем ленивцы. Ремонт силами экипажа проведен еще на восьми машинах. Вот отчет о рейдах.

— Давайте. — и Сталин углубился в чтение. — Как Вы считаете, смогли бы ваши войска пройти по такому же маршруту, используя Т-34 или КВ?

— Танки по лесу ходят очень скверно, товарищ Сталин, и очень много топлива тратится. Дорогу прокладывали специальные машины разграждения и разминирования. Я не уверен, что на Т-34 можно было бы пройти этот участок. Ну, а КВ — он бы, точно, не прошел. Кстати, и 'Оплот' мы не брали в рейд, он тяжелее, и лед мог его не выдержать.

— Откуда взялась идея?

— Операция 'Багратион' 1944 года, правда, в зимнем варианте.

— Как проявили себя американские машины?

— Не очень. С ними было очень тяжело в лесу. Приходилось буксировать танками.

— Спасибо, товарищ Танкист. Вот, передайте приказ в Наркомат. Здесь план перевода всех заводов на выпуск новой машины.

— Товарищ Сталин, требуется выпускать Т-55 с автоматом заряжания. Для него все готово. Там экипаж будет три человека.

— Речь об этой модификации пока не идет, переходить на выпуск сгораемых гильз мы в этом году не можем. Я в курсе событий.

Насколько Сергей понял Сталина, тому требовалось убедиться в реальном превосходстве машины, и определить, по уровню потерь, преимущества использования новой машины. То есть, сломать свой внутренний консерватизм, которым он, несомненно, обладал. Да, технические решения новые, но, доступна ли машина вчерашним колхозникам? Смогут ли выдержать новые требования рабочие? Да, и командиров, тоже, требовалось учить новым приемам. А тут, еще, и солидная прибавка в стоимости танка. И серьезный противник. Немцы, в той истории, устраивали 'гладиаторские бои', заставляя пленных танкистов и летчиков выступать в роли подсадных уток. Их 'расовое превосходство' позволяло использовать расово чуждый материал в качестве подопытных кроликов. У Сталина такого материала и права не было. Поэтому Сергей и подыграл ему, вместе с Жуковым, который, к сожалению, не смог принять участия в войсковых испытаниях новых бригад и новой техники. Сразу после этой встречи, в 4-ю танковую поступил приказ на перевооружение, который она уже, практически выполнила. Дождались прибытия самоходок СУ-76 и САУ-122, и прибыли под Дядьково. Еременко решил использовать ситуацию с затяжными морозами, чтобы освободить Дубровку и взять Сещу, откуда немцы иногда вылетали на Москву. Приказ об этом был, как у Еременко, так и у Богданова. Выдвинувшись к Сельцу, бригада сосредоточилась в лесах на левом берегу Ветьмы. Команда 'Вперед' последовала с наступлением темноты. Всерьез опасались немецких самолетов. От Косилово выдвинули вперед БТР, которые не лязгали гусеницами. Произвели разведку лесной дороги, и выдвинулись к позициям 50-й армии у реки Десна, которая ограждала опушку леса, в котором и базировалась 154-я стрелковая дивизия. Командир 766 стрелкового полка майор Кравченко, бывший командир знаменитого 956 полка, вышел из землянки посмотреть: кого там черт принес. Вид незнакомых бронетранспортеров смутил его, следом за ними на малом газу подползали длинноствольные танки, и незнакомые самоходные орудия. Все старались не шуметь, так как до противника оставалось немногим более 5 километров. Немцы окопались возле села Вороново. Укрепив берега и лед бревнами, танки перешли через реку Десна. И, в 04.30, полковник Катуков дал по радио сигнал к атаке. Ветер дул в лицо атакующим, поэтому, их обнаружили поздно. Ожившие огневые точки уничтожались выстрелами 107мм пушек и накрывались огнем двух гаубичных батарей. Вслед за пехотой, торопились в бой СУ-76, неплохо справляясь с передвижением по глубокому снегу. Пробив оборону 307 пехотного полка, танки прошли еще километр, и расправились с немецкими орудиями, стреляя старой доброй шрапнелью, а пехота спешилась, и завязала рукопашную в немецких блиндажах. 211 артполк немцев потерял половину личного состава. Дивизия недавно прибыла на русский фронт, и еще не освоилась с местными особенностями.

Оставив две роты на БТР в захваченной деревне дожидаться подхода 766 полка, который поднялся вперед и тяжело 'полз' по глубокому снегу, бригада продолжила движение до дороги Дубровка-Рогнедино. Там организовали заслон из взвода танков и пехоты, и ударили на Дубровку. Заслон, впоследствии, будет усилен двумя ротами из Вороново. Артбатареи произвели налет на город, и туда ворвалась пехота и танки. Бой за город шел до рассвета. Но, батальон танков и разведывательная рота по грунтовой дороге уже рвалась в Сещу. Там до немцев дошло, что против них действуют новые танки. Авиабаза в Сещи имела множество зениток, и, они подняли их по тревоге и бросили к шоссе на прямую наводку. Они привыкли к тому, что танки бьют ОФ, а эти танки били шрапнелью, и точно определяли дистанцию. Эта же шрапнель повредила много самолетов. Недаром существует пословица, что лучшее ПВО — это свои танки на аэродроме противника. Разведка еще и корректировала огонь 122-мм гаубиц, вызывавших многочисленные пожары на аэродроме. А комбат Заскалько маневрировал на расстоянии в полтора-два километра от противника и выбивал ахт-ахты. В 9.40 майор Кожанов доложил, что Дубровка взята, и вся бригада двинулась в Сещу. Немцы из Рославля выслали подкрепление гарнизону авиабазы, но его встретило 6 танков из засады. А Еременко, чувствуя успех, поднял в атаку 290-ю дивизию, но, немцы встретили их мощным огнем у Пеклино, и положили атакующих в снег. Слишком медленно наступает пехота по глубокому снегу. Поэтому, бригада, сильно пощипав противника у Сещи, развернулась, оставив прикрытие, и нанесла удар по 365-му полку 'Бонн' с тыла. В этом случае, 290-я поднялась вновь, и войска соединились. Пока, максимальной глубиной действий 4-й бригады было 25-35 километров от линии своих войск. Глубокие прорывы пока не по зубам из-за слабости соседей. Единственное, что отмечали все командиры, что еще осенью 50-я армия была крайне неустойчивым соединением. Отсутствие у нее достаточных противотанковых средств заставляло бойцов и командиров оставлять свои позиции. Так же неустойчив был и высший командный состав армии. Настроение и желание воевать у них появилось во время осеннего наступления немцев, когда здесь действовала 1-я маневренная. Сейчас паники не наблюдается. В обороне сидят крепко, обвыклись, а вот наступают пока скверно. Благо, что командование фронта активно использовало зимой комсомольские лыжные батальоны. И пришедшие в части противотанковые ружья поубавили немцам спеси на легких танках. Плюс вечно замерзавшее топливо у танков и машин Вермахта. Но, морозы спадают, сейчас начнется распутица, а немцы активно перебрасывают сюда танки, для пополнения потрепанной 2-й армии. Идут, в основном, четверки, как передают наши разведчики в тылах у немцев.

Сергей нервничал: не стоило показывать немцам, что танков довольно много, но, решение принято, и танки с заводов пошли. Хорошо еще, что 32 армию решили сделать первой танковой. Армия, вообще, ничем себя не проявила. Сформирована была под Москвой ПОЛНОСТЬЮ из ДНО: дивизий народного ополчения. В состав армии вошли 2-я, 7-я, 8-я, 13-я и 18-я дивизии народного ополчения. Самым распространенным вооружением в этих дивизиях были очки -5. Зато существовал дух. Добровольцы лучше разбирались квантовой механике и особенностях лирики Лермонтова в кавказский период, чем в оружии. Квантовых механиков из дивизий погнали в срочном порядке, нехай ядренбатон изобретают! Ну, а лириков пришлось учить военному делу, настоящим образом. Даже, если у них зрения не шибко хватает. Обошлось. 'Жить захочешь, и не так раскорячишься!' (С) Научились спешиваться, окапываться. Потом, в мемуарах, активно писали, что помогало знание Пушкина и правил русского языка. Сергей честно говорил, что кроме мата, на фронте никто, и никак, не выражался. Может быть, на постах. Но он их не проверял. Воевали бывшие студенты совсем неплохо! В истории войны, после 53-го года, вся эта армия погибла, не сделав ни одного выстрела. Это не совсем так, точнее, совсем наоборот. Дралась, вполне уверенно, затем была пополнена сибиряками и дальневосточниками, и дошла до Берлина. Сейчас предстояло из нее сделать танковый десант. Благо, что бригада была укомплектована курсантами! Они и взяли на себя труд по подготовке танкового десанта. Сложность в следующем: небоевые потери у танкового десанта превышают боевые. Холодно, и трясет. Упал — попал под гусеницы. Зевнул, и оказался под огнем, как незабвенный Громыхало из Подмышки.

По итогам боев в середине марта состоялось совещание, на котором помимо Федоренко и Лелюшенко, присутствовали генералы Котляр и Воробьев, начальник и заместитель ГВИУ Красной армии. ГВИУ — Главное Военно-Инженерное Управление РККА. Дело в том, что помимо самих танков, на Большом Кировце (объединении Кировский завод) для нужд танковых войск активно делались инженерные машины различного назначения: роторные траншеекопатели БТМ, ИМРы, тяжелые тягачи, краны и гусеничные понтоновозы. Собственно, в самих бригадах были предусмотрены штатом только мосто-понтонные роты. Роте Н2П не по зубам, там только автомобилей требуется 77. А это уже батальон, не положено! Поэтому, объединили четыре вспомогательные роты в отдельный батальон обеспечения, снабдили их новой техникой, опытной, потому, что через 'испытания' проходить очень долго. А требуется 'здесь и сейчас'! Те же колейные мосты через небольшие овраги, противотанковые рвы и прочие неприятности. Пехоте хорошо, она перелезла, переползла, а тут махина в 36 тонн. Репку приходится чесать. Генерал-инженеры оказались гораздо более свободными и раскованными, чем генералы-танкисты. У них за спиной отличное техническое образование. Оценив на взгляд, по фотографиям, представленные машины, они тут же решили вопрос о производстве навесного оборудования, сняв головную боль со 174-го завода. Взамен уже потребовали шасси. И понтоны-гармошки им понравились. Так что уже летом будем иметь ТПП на базе АТ-Т. Специально для танковых войск. Со своей стороны, обещали походатайствовать об изменении штатов батальонов обеспечения. Кстати, Сталин к ним здорово прислушивался. Инженерный корпус РККА не пострадал даже во время Великих Чисток. Урегулировав внутренние противоречия, пошли на поклон к Верховному. То ли зашли вовремя, и у него было хорошее настроение, то ли действительно Леонтий Захарович имел большое влияние на него. Изменение штатов утвердили, и бригады получили собственный понтонный батальон. Впереди весна! Мостов понадобится много.

А через день Катукову и Танкисту присвоили звания генерал-майоров танковых войск, и оказались они в одной армии: той самой первой танковой, которая формировалась под Тулой. Катуков получил 13-й корпус, Сергей остался на бригаде, вторым, 28-м корпусом, командовал Полубояров. Корпуса были четырехбригадного состава. Командовать армией поручили Лелюшенко. Однако, долго Лелюшенко покомандовать танкистами не удалось. Уже в апреле его перебросили в переформированную 30-ю армию командующим, а командармом стал Катуков. Сергею Сталин предлагал принять армию, но, неожиданно для Сталина, тот отказался, так как был сильно занят в Наркомате. 1-й маневренной в течение формирования 1-й танковой, фактически командовал уже полковник Алексей Остроженко, а Сергей обивал пороги в различных ведомствах, создавая гибрид 'Гнейса' и Мк3. Он требовался для использования радиолокатора для взрывателей Мк53. Но, аппаратная часть Мк3 ни в один танк не влезала, сюда подходил только бортовой радиолокатор 'Гнейс', требовалось совместить частоты и сделать антенную установку управления подрывом. Для этого опять перегнали танк т-84 в Кубинку, заменили орудие на ее копию, разработки ГАУ, и продолжили работу. Одновременно, хотелось снабдить ЗСУ радиовысотомером и вычислителем поправок. Работать приходилось по 25 часов в сутки, потому, что начали испытывать еще и счетверенную установку ВЯ-23 на лафете 71-К. И вскоре выяснилось, что без водяных кожухов не обойтись. Сильно греются стволы, а переходить на более сложные составные стволы промышленность отказывалась. Выручили американцы, приславшие счетверенные установки М17 на базе бронетранспортеров М3. Они и стали основным зенитным средством танковых корпусов на марше. Оставалось решить проблему штурмовой авиации поля боя. Поэтому и спать приходилось не сильно много. Рождался аналог 'Шилки' в варианте ВЯ-23. Корпус, естественно, Т-54-55, башня значительно больше, там стоит 'Гнейс-2', вычислитель поправок, радиаторы охлаждения, как 'Гнейса', так и стволов. Все равно не успевали! Армия была укомплектована, танки россыпью шли непрерывно. Очень торопились, так как были данные, что удар будет на юге. Пробить оборону под Москвой или Ленинградом уже было невероятно сложно. К сожалению, создать полноценную зенитку с автоматическим наведением оказалось нереальным. Она работала, но, до первой очереди. Дальше ламповые приборы от вибрации отключались. Иногда сразу, иногда по очереди. Все попытки погасить колебания, закрепить лампы жестко или подвесить приборы, не удались. Так что, 'Гнейс' сняли, вместо него воткнули дополнительно снаряды для пушек, а РЛС 'ездила' на танке попроще: ее установили на АТ-Т, там находился поисково-дальномерный пункт управления зенитным огнем. По данные по испытаниям 'Шилки' показывали, что только перевод ее локатора и вычислительного комплекса на транзисторы решил задачу. И какие-то новые лампы, у которых все концы распаивались. Что-то было и собственными колебаниями системы. На некоторых углах возникали резонансные колебания отдельных агрегатов. В общем, так сразу за один присест проблему не решить. В итоге, новая ЗСУ осталось без встроенного автомата наводки. В обороне к ПУАЗО на АТ-Т могли подключаться орудия через кабели. Идея не умерла, но быстро решить ее не удалось.

Убедившись, что все усилия пошли прахом, Сергей нагнал армию уже под Полтавой. С ним в эшелоне шли 32 пушечные ЗСУ, по две батареи в каждый из двух полков ПВО армии. Уговорить начальство передать их в танковые бригады не удалось.

Две немецкие танковые армии накапливались в районе Ровно-Хмельницкий. Летом сорок первого, из-за угрозы потери Пскова, неудач под Смоленском и под Ельней, у Клейста забрали две дивизии, попутно обвинив его в высоких потерях под Житомиром. Поэтому ему пришлось отойти от Киева и закрепиться на достигнутых рубежах: в Житомире и Виннице. По данным разведки там сейчас находилось до 2000 танков, из них более 200 — Т-IV, уже испорченных длинной kWk40 в 43 калибра. Жуков, с конца зимы находившийся в Полтаве, выдвинул вперед танковые корпуса первой танковой, но прижал в свой резерв две бригады полного состава: 1-ю маневренную и 1-ю гвардейскую. Эти бригады были полностью укомплектованы новыми танками, тогда как в остальных было по одной-две роты новых танков, а остальные комплектовались сталинградскими и харьковскими 'тридцатьчетверками', КВ-с, и одна бригада имела на вооружении трофейную технику. Полностью снабдить армию новой техникой не представлялось возможным. Потребность в ней была высока на всех фронтах, и это не смотря на то, что ленинградские заводы работали на полную мощь, и были отремонтированы почти все машины, уцелевшие в 41-м году. Весна на Украине была ранняя и бурная. 5-го мая немцы начали наступление на двух участках: в районе Житомира, и южнее Жмеринки.

Немцы сосредоточили здесь два воздушных флота и с первого же дня завоевали полное господство в воздухе. Немногочисленная авиация Юго-западного фронта, имевшая вдвое меньшее количество самолетов, чем противник, уступила небо, несмотря на то, что в частях были и 'Аэрокобры', и И-185, и Ла-5, и Як-7б. Большого количества самолетов просто не было. Бои в воздухе были упорнейшими, но, бомбардировки от этого не уменьшались. Вся или почти вся нагрузка легла на части ПВО фронта. Немцы решили отыграться за проигрыш под Москвой и Ленинградом, и достать наши нефтепромыслы. Тем более, что 'Правда', за каким-то чертом, поместила заметку, что в междуречье Волги и Урала в январе 42-го в небо ударил нефтяной фонтан. Там, где в 41-м, в той истории, за сто метров до пласта работы были остановлены.

Здесь и проявилась предусмотрительность Сергея, который уплотнил ПВО танковых бригад нового формирования до предела. На маршах атаковать колонну пикировщикам оказалось не по зубам. Каждый танк и каждый бронетранспортер встречали их струями трассирующих крупнокалиберных пуль, пушки истребителей не пробивали верхнюю броню, а 'Лапотники' предпочитали более легкие цели, не так кусающиеся. Тем не менее, немцам удалось прорвать оборону на обоих направлениях главного удара. Им дали возможность понюхать победу, они переформировались в колонны и двинулись на Умань и на Киев. Две бригады резерва Жукова совершили ночной марш в 340 км от Кировограда до Бершади. Там выгрузились с платформ-прицепов, и замаскировались в лесу под Флорино, дождались темноты, и, через Тростянец, ударили на Гайсин, подрезая 6-ю армию с правого фланга. Удар был ошеломляющим. Зацепили 14-ю танковую дивизию на марше, она в резерве у Клейста. Ею он хотел усилить давление на Умань и заменить уже потрепанных эсэсовцев из 'Викинга' и 'Лейбштандарта'. Ее раздавили ее прямо на шоссе.

Наступать, имея в тылу две танковые бригады, довольно неудобно, поэтому на них попытались обрушиться изо всех сил и со всех возможных сторон. Жуков и начарт фронта Гавриленко своевременно отреагировали на ситуацию и перебросили все новые зенитки на прикрытие района действий бригад. 4 флот среагировал первым, и 77-й гешвадер оказался над позициями уже в 5.30. Не шибко разбираясь в тонкостях, 'Юнкерсы' начали выстраиваться в привычную 'вертушку', выискивая и, по одной, пытаясь уничтожить цели. Это их и подвело. Первая девятка последовательно упала на землю, оставив дымные следы в небе. Вторая девятка вышла из атаки, просто уронив бомбы 'в районе сосредоточения противника'. С нулевым результатом. Затем последовал небольшой перерыв, и прилетело около ста машин. Решили продавить массой. Но, в этом случае бомбежка идет тройками. Первая же тройка из пике не вышла. Вторая сбросила бомбы с большой высоты и спешно отходила на запад. Остальные, кружа на большой высоте, как коршуны, высматривали добычу, но, стоило перейти в пикирование, как открывался массированный огонь, пули и снаряды рвали металл 'штуки', отрывались плоскости, в общем, против лома нашелся прием. Из вылета не возвратился майор граф Клемент фон Шонборн-Визентейд, командир дивизии 'лапотников'. В связи с высокими потерями, сухопутчикам было предложено сравнять бригады с землей артиллерией. Пока разворачивали, наступила ночь, дозаправленные и снабженные танки пошли на Умань, где достреливали последние боеприпасы две дивизии, составляющие ударную группу Клейста: 'Викинг' и 'Лейбштандарт Адольф Гитлер'. Вести бой без топлива и снарядов никто не умеет.

А вот на правом фланге, успех у немцев большой! Они сумели ворваться в Киев, и начались уличные бои.

Бои с эсэсовцами продолжались три дня, прежде чем удалось полностью подавить их сопротивление. Парни они упертые. Затем дозаправка и прием боеприпасов, это еще сутки, лишь на пятые сутки смогли выполнить приказ Жукова выдвигаться к Киеву. У Фастова, за Белой Церковью, приняли бой с 17-й армией Гота, в которой было три мотодивизии и три танковых. В составе танковой группы много StuG Ausf F. Они составляют основу ударной мощи Гота. С их помощью немцы решили снять проблему Т-34 и КВ. Их было много, у них уже подкалиберные снаряды, и 50мм лобовой брони. Гот был настолько уверен в своем превосходстве, что решился сам атаковать. Масса танков и САУ вылезло в поле под Терезино. Примерно четырехкратное превосходство немец обеспечил. И начался встречный бой. Сергей на 'Оплоте' подстраховывал действия подчиненных и руководил боем, сверяясь с планшетом, куда наносились радиосигналы немецких танкистов, перенаправляя и перенацеливая батальоны. Более шестисот машин было сожжено. Наши потери двенадцать Т-54-55. Немцы не имели стабилизированных орудий, и били с короткой остановки. Их наводчики ждали таких же действий от противника, но те били сходу. Немецкие 75мм снаряды не пробивали лобовую броню, а те успешные выстрелы, которые, все-таки, были, приходились в борта и корму уже остановленных танков, которым повредили гусеницы. А наиболее точных и опасных противников, ждала 125мм пушка Сергея, который в течение боя расстрелял почти полностью боезапас болванок. Гаубичные батареи произвели обстрел позиций, с которых Гот управлял своими силами. Радиостанция штаба функционировать перестала. Бой распался на отдельные очаги, затем немцы попытались сбежать, и тут началась погоня! Скорость Т-54 была выше, а бить в корму было удобнее, да и, просто придавить маленький 'штуг', весом в 19 тонн, было удовольствием для водителей. В итоге, уцелевшие самоходки были брошены экипажами. 'Одиннадцатым маршрутом' спасаться было удобнее. Поле под Терезино осталось за нами. Подошедший от Днепра полк с десантом начал 'прихватизацию' трофеев. А бригады занялись ремонтом поврежденных машин и эвакуацией тяжело поврежденной техники. Оценив свои потери, немцы вернулись на прежние позиции. Первая танковая была отмечена в приказе Верховного и стала первой гвардейской танковой армией. Вместо нее начали подходить части 2-й танковой армии, а ее части стали выводить на пополнение и перебазирование. Теперь каждый фронт будет иметь собственную танковую и, собственную, воздушную армию. Кроме того, намечено создание еще двух таких соединений для усиления того или иного фронта в случае необходимости . Вывод был по частям. Части и средства ПВО передавались 2-й армии, без них никак. Наступательный порыв наших войск немцы охладили у своей первой линии, а корпуса Первой танковой армии понесли чувствительные потери в старых танках. Так что, наступления, о котором много писала пресса, не получилось. Силы после отражения двух ударов оказались примерно равными, а резервов фронт еще не имел.

Ситуация в промышленности начала выравниваться. Особенно хорошо пошли дела в области моторостроения. Дело, перед войной, упиралось в детонационные свойства топлива. Массово производился автомобильный бензин А-52, сейчас начали изготавливать 66-й и 72-й бензин марки 'А', и бензины марки 'Б' 90 и 98. Соответственно, благодаря добавкам, поставляемым из Америки, удалось оживить несколько заброшенных проектов двигателей: М-90, М-71, М-107 и М-108. Кроме того, благодаря попавшему в эту историю турбонаддуву с независимой турбиной и эжекционной системы охлаждения, непосредственному впрыску как бензинового, так и дизельного топлива, ожил двигатель АЧ-30 для дальней авиации. 'Досталось' и танкам! Вернее самоходкам, вместо 70-тисильного ГАЗ-202 начал поступать 85-тисильный. А изменений: более тонкая прокладка! Ну, и, масла! Полученная синтетика из полиальфаолефинов существенно повысила ресурс авиационных и танковых двигателей.

По возвращению в Москву, Сергей и Лариса зарегистрировали брак в ЗАГСе Солнечногорска, так что стало в Солнечногорске на двух Танкистов больше. Как в песне: 'Три Танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой'. Сергей отвез заявление Ларисы в Ленинград, что в связи с изменением семейного положения и переездом в другой город, она просит уволить ее по собственному желанию. Завод заявление отклонил, и оформил перевод в Москву и Московскую область на должность технолога. На выбор предлагалось занять место технолога на Клинском пороховом заводе 207 или на Долгопрудненском 'Экспериментальном заводе Красителей'. И то, и другое производство не по профилю, и ездить далеко. Совершенно неожиданно прозвучал звонок из Наркомхима за неделю до окончания декретного отпуска. Ларису попросили приехать в Наркомат, переспросив только бывшую фамилию. Ее принял Михаил Георгиевич Первухин, и она оказалась в полностью закрытом Специальном комитете. Учитывался ее опыт в работе со фтором.

Разбор в Ставке прошел довольно бурно, из-за того, что Жуков, которого отозвали с Юго-западного, был недоволен претензиями Генштаба, что, дескать, он имел возможность контратаковать, но не использовал ее.

— Наступление начинается тогда, когда создан перевес в силах, а мы только сравняли наши силы. Превосходство противника в авиации, пока, сводит на нет наше превосходство в бронетанковой технике. У новых мотострелковых батальонов маневренных бригад сильное ПВО, но и его бы не хватило, если бы фронт не решился выделить им дополнительно новые ЗСУ, которыми ставка хотела замазать трещинки в стенах остальных соединений танковой армии. А уж про пехоту, так я вообще молчу. — ответил Жуков Тимошенко.

Он, несомненно, чувствовал поддержку Сталина, хотя, одно неверное слово или акцент, и говорящему не поздоровится. За три месяца сделано очень много, но не достаточно для того, чтобы полностью превосходить противника на поле боя.

Сергей рассчитывал, что противник применит новые 'тигры', а уж потом ему показывать новые зубы наших танковых войск, но, рисковать положением на юге ни в коем случае нельзя! Время сейчас работает на нас. Каждый день с потоков сходит все больше бронированных машин. Сдвинулось дело и с САУ-152. Скоро можно будет комплектовать тяжелые бригады.

Красноармейцам не очень нравились частые отводы на переформирование: нормы подрезали на тыловые, учебы прибавлялось, маневров. Приходили новые командиры. Многие из рядового состава не понимали, что через бригады пропускают весь командный состав новых танковых армий. Для них 'новая метла — по-новому метет!'. Но, так передавался опыт той войны, да и уже и этой. В конце каждого переформирования — обязательная войсковая операция. Затем отвод и все повторялось. Вот и сейчас пришли вчерашние курсанты танковых школ и пехотных училищ на все должности командиров взводов. Плюс свежее пополнение, уже 23-го и 24-го года. Важно обучить их так, чтобы у них не возникла 'тигробоязнь', как было в той войне. Вот и елозят они поле полигона в Сенежах. Наука эта брюхом достается и стертыми до костей ладошками. Зато выживут. Не все, конечно, но, будем надеяться, что больше.

В июле, не самое лучшее время, бригады погрузили в эшелоны и отправили на Северный фронт, такое название носит тогдашний Карельский. Как и в прошлый раз поставки через Мурманск и Архангельск прерваны германским флотом и Великобританией. Идет подготовка к операции 'Торч', и желательно все подгрести под себя. Поэтому Сталин и принял решение снять блокаду Мурманска, и максимально отодвинуть немцев в Норвегии. Часть танков Т-54 переоборудовали, поставив вместо пулемёта огнемет. Прибыли 4 батареи 152 мм пушек-гаубиц на шестикатковом шасси с кормовыми опорами для навесной стрельбы. 14 армия получает подкрепления в артиллерии и в пехоте. 1-я гвардейская высадилась на станции Кандалакша, а 1-я гвардейская маневренная на станции Кола, недалеко от Мурманска. Для прикрытия бригад на аэродромы Шонгуй, Апатиты и Федоровка перебросили 288-ю истребительную дивизию из 1-й истребительной армии. Три полка: 508-й, 721-й и 753-й иап. Полки были, к сожалению, свежесформированные, неслетанные. Один полк на 'кобрах', один на 'Спитфайрах МкV', буквально вырванных у Черчилля, несколько месяцев назад, для охоты на высотных разведчиков немцев. И один полк на 'И-185' с двигателем М-71. В Шонгуй прилетел именно он. 508-й полк, командир майор Олейников, воевал на Брянском фронте, затем отведен на переучивание в первую истребительную воздушную армию, был на самом южном участке, как раз напротив Алакуртти. Им достался самый тяжелый участок. Подполковник Погрешаев, тоже дрался под Моской и Брянском, состав полка сильный, но новые самолеты: Спитфайры, полк еще не слишком освоил. А 753-й полк был сформирован в Рыбинске из раненых летчиков, после излечения в местном госпитале ВВС. Налет на новых машинах около 10 часов и менее. Хотя, летчики все опытные. К сожалению, все это стало известно только, когда комдив Коновалов и три командира полка оказались на КП бригады в Коле. 721-й пришлось 'разорвать' на три части: по звену добавить в два других полка, в качестве охотников на разведчиков немцев. Одно хорошо: 721-й был полком ПВО некоторое время, и у летчиков имелись навыки полетов на перехват высотных разведчиков с помощью штурмана-оператора РЛС. Таких нашлось 9 человек, восьмерых и использовали в этом качестве в Шонгуе и Федоровке. В самом Шонгуе базировался 19-й ГИАП авиации Северного фронта, первый полк в ВВС, пересевший на 'Кобры'. В общем-то, из-за него и было принято решение, что здесь будут базироваться И-185, дабы не путаться. Вот, казалось бы, что два полка на 'Кобрах' было бы лучше, на самом деле, начнется: запчастей нет, их гвардейцы забрали, бензина нет, вам еще не подвезли. И тому подобное. Так что, лучше получалось, когда все разное и ТЭЧ обслуживает только своих. Бензин, запчасти и боеприпасы должны быть разными. Меньше склок и ругани. На левом фланге 1-й гвардейской предстояло взаимодействовать с 19-й армией, недавно прибывшей на участок под Кандалакшей, а на правом войска 14-й армии были усилены двумя дивизиями 32-й армии, снятыми с Лонговарского направления на советско-финской границе. Там фронт стабилен, и эта армия стояла во втором эшелоне. На правом фланге удалось собрать примерно 120 тысяч человек при 242 танках и САУ. У Сергея полтора месяца 'выпытывали' подробности Петсамо-Киркинесской операции, да и у него самого этот район был 'любимым': каждое лето он старался попасть сюда: половить камчатского краба в море и семгу на Печенге. Объездил все места, знал все броды. Местность, конечно, немного изменилась, нет стольких ГЭС, как сейчас, но это только на руку! Жаль, что полярный день, но, у судьбы не спрашивают! Так масть легла. Но, немного разведки не помешает. Его интересовал брод через Лебяжку, который в наше время был проходим и для танков, и для автомашин-джипов. Но, вполне вероятно, что его сделали танкисты уже в послевоенное время. Хотя, для ИМР это работа нескольких минут. Разведка доложила, что брода нет. И, тем не менее, именно это место было выбрано для обхода противника. Отсюда можно выйти к переправе через Титовку, где у немцев тыловой КПП, а их позиции на Титовке останутся справа. Разгромить аэродромы 'Айсмеера' и отрезать кусочек 6-го горного корпуса, одним ломтем. 'А там, посмотрим, кто кого!' На том и порешили. От Ставки представителем был Василевский. План, вчерне, был одобрен еще в Москве. Предстояло действовать практически с колес, так как авиация у немцев работала отлично, а лишних потерь нести не хотелось. В общем, как только эшелоны с бригадой прибыли, поставили плотную воздушную завесу, быстро выгрузились, переправились на другой берег Кольского залива и выслали разведку к Лебяжке. Разведчики провели разметку трассы, и колонна двинулась к броду.

ИМРы затратили почти сорок минут, чтобы создать брод для БТР, но, все обошлось. И бригада двинулась дальше, не потеряв ни одной машины. У Соттлем-Ярви быстро подавили шрапнелью около взвода солдат на КПП, и два батальона пошли брать Титовку (старую) с ж/д станцией. Над ней развернулся тяжелейший воздушный бой. Под ним попытались проскочить 'Ю-87', но, получили по зубам от ПВО первой маневренной. Прицельно отбомбиться им не дали. Затем была немного обидная пауза, так как ожидали части Северного фронта, чтобы двинуться дальше. Наконец, до Титовки добрались морские пехотинцы Северного флота и пехота 32-й армии. Момент для удара выбран очень подходящий, так как 20 армия только формируется, и сейчас имеет только два корпуса: 36-й — у Кандалакши, и 6-й горный на Кольском. Второй горный корпус сейчас в переформировывается в Южной Норвегии или отправлен на Восточный фронт, как это было в той войне. Он весь остался на Кавказе. 18-й и 19-й горные корпуса еще во Франции! Им сюда пилить и пилить через всю Европу! Генерал Дитль только что назначен, месяц, как командует! Бригада свернулась в колонну и двинулась к Луостари. Впереди шли танки с тралами и с двигателями по 750 лошадей. Единственное, чем немцы могли задержать бригаду — это мины. Здесь, на полигоне Малый Луостари, Сергею знаком каждый камешек. Все их одним, священным для каждого танкиста, местом прочувствовал, пока служил в 131-й Печенгской дивизии в 60-ом отдельном гвардейском Краснознамённом ордена Суворова III степени Фокшанско-Гданьском танковом батальоне. Эх, молодость-молодость! Целым взводом командовал!

На марше потеряли экипаж одной машины: немцы обстреляли колонну какой-то медленно летящей огромной блямбой. Механику бы метров на пять назад сдать, и было бы мимо, так передача не воткнулась! Сам он жив остался, только контужен, а все 'башнеры'... Вечная память! Очень злыми ворвались в Луостари, и давили там всех, отработав по зениткам шрапнелью. Расстреляли бензосклад и позицию с боеприпасами, пошли на восток, помогать своим пробивать оборону 6-го горного. С тыла, позиции немцев оказались, вообще, не защищенными. Ни танков, ни 'штугов' у них не было. Шесть батарей 150 мм и четыре 105. Остальное — минометы, но, много. По следам бригады прошли, именно прошли, пехотинцы двух корпусов Северного фронта и двух дивизий 32-й армии. Корпусами их назвать было трудновато: остатками двух корпусов было бы точнее. Но, после взятия Печенги, в бой вступил легко-горный 126 стрелковый корпус, который был резервным у Фролова. Валериан Александрович здесь вторую войну, начинал еще в 39-м. Сам он в Колу не приезжал, сами понимаете, когда замнач ГенШтаба приезжает в качестве Представителя Ставки, то, несколько, не до какой-то бригады, выгружающейся в Коле. Он приехал в Петсамо, и увидел, как Т-54-55 выжигает дот в Какури, ловко 'карабкается' по горной дороге в направлении Никеля (Колосьёки). Немцы из 193-й и 388-й бригад, оказавшись в окружении, начали отход по горным тропам к Титовке и к Какури, где еще оставались обороняющиеся немцы. Их преследовал 127 легко-горный корпус и от Рыбачьего начал наступление 20 УР: 12-я и 63-я бригады морской пехоты. Диттль дал распоряжение перебросить части 36-го корпуса под Никель, и, как только они снялись, Первая Гвардейская взяла Алакуртти. Началась Кандалакшская операция по освобождению Мурманской области и северной части Карело-финской АССР.

Непрерывный день страшно выматывал, бои не прекращались ни на минуту, приходилось подменять подразделения, чтобы люди имели возможность хоть немного отдохнуть. Взяв Печенгу и Никель, остановились для пополнения и подтягивания резервов. Неделя 'отдыха', и снова в бой. Пересекли советско-норвежскую границу и начали освобождать Норвегию. Московское радио захлебывалось от восторга, и Сталин объявил салюты в честь войск-освободителей. Подбросили 'Т-54-55', для замены израсходовавших моторесурс и ресурс движителей. Самим ремонтироваться было некогда. Танки потерь почти не имели, так как у немцев противотанковой обороны не было. Просто, здесь на танках не ездят. Не та местность, чтобы на них кататься. Но, приходилось! Именно они пробивали дорогу пехоте, давили доты и дзоты, пулеметные точки. Очень много работы было у самоходчиков, как у легких, так и у тяжелых. Наконец, взят Нейден и Наутси, Ленговара и большая часть Лапландии. Поступил приказ: прекратить наступление на левом фланге. Финляндия была готова подписать перемирие.

Теперь: почему так подробно! Дело все в том, что из Судетской области приехали два мужичка, со сворой корреспондентов: Ганзелка и Зикмунд. Два, совсем молоденьких, паренька 21-го года рождения. Фанаты автомобиля. А в СССР существовали несколько журналов, которые сливали технические новшества за границу: 'ЮТ' (Юный Техник), 'И в СССР' (Изобретательство в СССР), 'За рулем' и куча ведомственных журналов, типа 'Морской Флот', 'Морской Сборник' и прочие еженедельники, и ежемесячники, где, порой, выдавались такие секреты, что хоть стой, хоть падай! Ведомственные журналы в СССР не ограничивались узкопрофессиональной спецификой и публиковали материалы на любую социальную и культурную тематику. Например, журнал 'Пограничник', его история начиналась при царе-батюшке, тогда тематика была служебной и героико-исторической. В первые годы советской власти были попытки реанимировать журнал для защитников границы ("Гвардия пролетариата", "Красная застава"), но в них публиковались уже служебные материалы, с грифом "Не подлежит огласке". В сентябре 1939-го "Пограничник" вернулся в строй сначала как командирский, а затем как массовый журнал. К 1989 году его тираж составлял 80 000 экземпляров.

В общем, историю с 'Москвичом' в Европе знали, и за ней следили. Следует учесть, что тот момент Чехия была капиталистической страной, пораженной сильной послевоенной инфляцией, и крайне нуждающейся в твердой валюте. Без разницы: фунт, рубль или доллар. Продавалось все. В том числе, и 15 тонн металлического урана. 'Пэй ми мани, плиз! А то шибко кушать хочется!' При этом выпуск военной техники для Вермахта прекратился только через две недели ПОСЛЕ оккупации Чехии Красной Армией. Эти ушлые парни решили устроить ралли по трем континентам на чешском автомобиле 'Татра 87', созданном еще перед войной. Чтобы привлечь деньги, они хотели устроить соревнования между 'Татрой', 'Победой' и 'Москвичем'. Так сказать, международные соревнования. Более того, эти два мужичка надеялись, что с помощью Сергея, они привлекут к ралли и другие автомобильные компании. Ралли они назвали: 'Через три континента: Прага — Кейптаун — Рио-Галлегос — Каракас'.

Мотив и движущая сила — концерн Рингхоффер имел почти 100% австро-немецкий капитал и главный конструктор Ганс Ледвинка был немцем. Некогда их город назывался Нессельсдорф, а завод исправно поставлял вагоны для Австро-Венгрии. Потом мировая война разорвала Австро-Венгрию на части, и они оказались в искусственной Чехословакии. Город сменил название на Копрживнице, несмотря на то, что основным населением оставались немцы и австрийцы. После присоединения Судетов к Германии, городу вернули название Нессельсдорф, главным покупателем стал Вермахт, завод выпускал для него 180-сильные двигатели для 'тяжелой' версии БТР Sd.Kfz.234 и танковые тягачи Т-111 с двойной кабиной для перевозки 'Элефантов', Тигров-II и прочих 'кошек'. Полноприводный 6х6, с четырех ступенчатой передачей и двухступенчатой раздаткой-мультипликатором. V-образный двигатель имел 12 цилиндров и воздушное охлаждение. И вот сейчас они искали себе новое применение или возможность 'переместиться' куда-нибудь подальше от довольно буйных чехов, которые опять переименовали город. И которые после войны вспомнили, что они славяне, и, якобы, были оккупированы. Реально — просто входили в состав Германии и выдавали более трети всего вооружения вермахта.

'Татре' требовалась реклама и новый рынок сбыта. Сергей хорошо был знаком с их продукцией. Несколько сложноватая конструкция с лихвой окупалась проходимостью и тяговой мощностью. Двигатель удобно подогревался перед пуском зимой, имел сухой картер и два масляных насоса, а немцы после зимы 41-42 года, когда вся техника встала, очень серьезно подошли к проблеме холодного запуска и решили ее. В принципе, их продукция была востребованной, особенно в плане намечавшихся новых великих строек в Сибири. Переговорив со Сталиным, он получил разрешение поддержать пробег, а Малышев подзадорил Акопова, и тот выставил две специально подготовленные 'Победы' в варианте М-20-73. В общем, устроили эдакий 'Париж-Дакар'. Неожиданно подключились французы, немцы, шведы и англичане. Америка, как ни странно, никак не прореагировала на ралли. Сделала вид, что ее это не касается. Лишь двое американских офицеров приняли участие в ралли, но в личном зачете на Додже 3/4. Изюминка соревнований для нас была в том, что почти все машины иностранных фирм были разработаны до войны, а мы выставили две новые машины. Кроме нас, Швеция выставила новую Вольво PV444.

Сталин, любивший всякие соревнования и рекорды, неожиданно очень серьезно озаботился этими соревнованиями, и потребовал хорошо их подготовить и постараться выиграть их. Самое тяжелое положение было у 'Москвича'. Сделать его сделали, но он состоял практически весь из новых неотработанных конструкций. И как они себя поведут в дальней дороге и в гонке, было неизвестно. Старт назначили на 2-е августа 1944 года. Все автомобили были полноприводными, кроме 'Москвича'. Даже шведы прислали PV444 4х4. А такую модель в Ленинграде не разрабатывали. Наскоро установили лебедку для самовытаскивания, благо, что вал отбора мощности был предусмотрен на коробке. В багажник бросили пару якорей и запасные тросы. Впрочем, по условиям гонки были разрешены любые средства для вытаскивания автомобиля.

Стартовали из Берлина, с большой помпой, присутствовало много прессы, Сергей с Ларисой, неожиданно приехал проводить английскую команду Премьер-министр Клемент Эттли. Собственно, его интересовали не столько соревнования, сколько 'welfare state': государство всеобщего благосостояния. В этом они сходились полностью с Генри Уоллесом, вице-президентом США, и мечтали создать триумвират из европейского социализма, русского коммунизма и американского капитализма. Утописты.

По своему статусу, Сергей являлся главой всех правительств в Европе, где находились наши войска: Дании, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Германии, части Франции, Чехии, Венгрии и Словакии. Лишь Югославия, Болгария и Румыния считались не оккупированными, а освобожденными. Вот и в этот раз, англичанин приехал не один, а с герцогиней Шарлоттой. Зачем он ее приволок, совершенно непонятно. Эти вопросы здесь не решаются. 'Дескать, Люксембург всегда был на стороне Объединенных наций, против Гитлера.' Ну, и что? Но, исправно плавил руду в Бельвале (Esch-sur-Alzette), а все банки активно работали и финансировали военные действия гитлеровцев. С декабря 1941 года официально вошел в III рейх, население призывалось в вермахт и добровольно шло в СС. Больше двух дивизий скомплектовали. В настоящее время на территории СССР более 6000 военнопленных называют своей родиной Люксембург. Да и бои за город были упорными и кровавыми. Место, очень удобное для обороны, на слиянии двух горных рек Альзет и Петрюс. Так что, пока не расплатятся за все 'хорошее', как весь третий рейх, никаких скидок не будет.

Войска занимают несколько старинных крепостей. Занимаются извлечением оттуда спрятанных нацистами сокровищ, и ликвидацией подземных заводов с рабским трудом военнопленных. В том числе, и в Фестунг Летцебурге, где на площади 40 000 кв. метров в подземных бастионах находилось три военных завода. С очень интересной продукцией: инерциальной системой наведения ракет ФАУ. Видимо, за этими мелочами и приезжали. Одно хорошо: Эттли не надоедливый и скромный товарищ, встречи с ним короткие и чаще по делу, пусть даже такому скользкому, как сейчас. Понятно, что в сумочке у герцогини уже лежит приглашение для британских войск обеспечить безопасность Люксембурга. Пешком постоят! Слетали с Шарлоттой туда, благо недалеко. Комендант встретил на аэродроме. Город сильно бомбили англо-американцы: крупный узел железных дорог. Знаменитой вокзальной башни нет, зеленый медный купол лежит, отброшенный, на другом конце площади. Мост Адольфа подорван, но уже восстановлен: лежат два колейных моста через провал. Под мостом лежит танк, с вбитой в корпус башней. Сняли фуражки, поминая героев. Шарлотта постоянно держит руку у рта, чтобы не закричать. В Лондоне она такого не видела. Комендант рассказывает, как освобождали город, он из 126 легко-горнострелковой бригады, освобождал Кольский, Норвегию, вот и в Арденнах пришлось по скалам полазить. Здешние скалы изрыты шахтами и подземными ходами с римских времен. Олово и свинец добывали, а потом в выработках тайные ходы для местного замка делали. Все они были забиты эсэсовцами из 'Гитлерюгенда'. Множество подземных заводов и заводиков, и мин понатыкали. По местным легендам, за всю историю Люксембургской крепости ни одной армии не удалось взять ее приступом. Взяли! На площадях стоят полевые кухни. Из них, пока, питается местное население. Небольшой пруд возле улицы Марии-Терезии. На берегах с зеленой водой расположились парочки: лeтцебойанки охмуряют горных стрелков местного гарнизона, используя местные знаменитые сорта вин: 'Рислинг', 'Мозельское', 'Риванер'. Интересно, на каком языке они говорят? Впрочем, руки и губы скажут все сами. Впервые за время поездки герцогиня заулыбалась и зарделась, глядя на чересчур смелое поведение некоторых 'дам'. Лишь в одном месте ее узнали и попытались заговорить. Шарлотта в свою очередь хотела узнать мнение людей об оккупации.

— Страшнее всего было, когда бомбили. И последние месяцы, перед освобождением, было очень голодно. Сейчас лучше. Очень выручают кухни. Кормят всех по карточкам.

— Денег не берут?

— Нет, платят рейхсмарками за разбор завалов, и за работу на предприятиях, которые город обеспечивают. Остальные предприятия стоят, банки тоже.

— Что можно купить за деньги?

— Еду на рынке, но очень дорого.

— Да, продуктов не хватает, все по карточкам. Три типа: иждивенцы, служащие и рабочие. Рабочая самая большая. — подтвердил Сергей. — Необходимы поставки продовольствия, но, этих поставок нет. Скоро полегче будет. Кое-где сумели посадить картофель.

— Я попытаюсь организовать поставки продовольствия. — ответила герцогиня.

Сергей недоверчиво хмыкнул. Впрочем, пусть попытается. Она явно хотела назвать сегодняшнее состояние оккупацией. Не получилось, население считает этих людей освободителями.

Прощаясь, герцогиня поблагодарила Сергея за поездку.

— Совершенно другая ситуация, чем пишут об этом в Лондоне. Откровенно говоря, я не ожидала увидеть такое. Я постараюсь выполнить свои обещания, генерал.

— Хотелось бы надеяться, герцогиня. Людям нужна любая помощь. К сожалению, ситуация очень непростая, а впереди — зима. Очень много работы у саперов, бои были сильные, и неразорвавшихся боеприпасов очень много. Вплоть до пятитонных английских бомб. Со своей стороны делаем все возможное, но положение с продовольствием в СССР тоже не самое блестящее. Нормы снабжения здесь и в СССР практически не отличаются. До свидания.

А авторалли шло своим чередом. Вперед, как и ожидалось, вырвались экипажи 'Москвичей', один из которых был с водителем Зайцевым и штурманом Волковым. У Сергея сразу возникли ассоциации, и машину украсила надпись: 'Ну, погоди!'. Никто не знал, о чем это генерал подумал. Машины ушли в ралли на шинах Ярославского завода. Новой конструкции, с грунтозацепами, такие применялись на всех 'Виллисах', 'Газиках' и 'Победах'. До этого испытания она проходила на авиационных 'сликах' от истребителя Як-9. Но, как же! Ралли на проходимость! Решили поставить 'как у всех'. А в Германии автобаны — бетонные со стыками. Через двести километров лопнуло первое колесо у одной машины, и, следом за ней, на второй. Эти жесткие колеса не были рассчитаны на такую скорость. Хорошо, что запасливые механики сунули старые комплекты в салоны и багажники. Переобулись, и пошли дальше. Вперед вышли 'Татры'. А с колесами что-то надо делать. На 'сликах' хорошо только по асфальту. Не было печали! Хорошо еще, что машины радиофицировали. С некоторым трудом, но сумели связаться с командой, которая выехала из Берлина вслед за ними. Одна из 'техничек' развернулась и обратно в Берлин. Перевернули весь склад АБТУ, нашли два комплекта 'Good Year', более или менее новых, и самолетом отправили их в Люксембург.

Сергей встретил оба пристыженных экипажа. Они пришли третьими и четвертыми. Чуть нагнали, за счет дозаправки: у 'Татры' на 700 километров на такой скорости не хватало топлива. Проигрыш почти час. Подвезли колеса, но оба экипажа сказали, что завтра пойдут на 'сликах', а 'грунтозацепы' наденут позднее. Главное: обогнать 'Татры'. Из-за неравномерного распределения масс у 'Татр' тяжело с управляемостью на высоких скоростях. Но, завтра путь короче, много поворотов, надо приехать к Эйфелевой башне из Люксембурга. Мужики пару часов елозили по карте Франции курвиметром, контрольных точек не было. Все пошли прямо, а они свернули направо, решив сэкономить почти 38 километров и ехать не через Реймс, а через Салон-де-Шампань. Дорога, конечно, хуже, но у 'Татры' на высокой скорости с управляемостью совсем плохо. Гонка началась с 'хитростей'. Надо отметить, что разработчики трассы весьма плохо подготовили описание. Скорее всего, думали, что ехать будут одни. На второй день, оба 'Москвича' обогнали одну из 'Татр'. Отставание от лидера сократилось, но составляло почти 28 минут. И тут началось! Сначала позвонил Малышев, затем министр обороны Василевский, потом Сталин. Дескать, товарищ Танкист, что там происходит в Париже? Почему вторые? А почему Вы в Берлине, а не в Париже? Это как называется? Вы игнорируете поручение партии и правительства? Пришлось на ночь глядя лететь в Париж. Следующий этап: 476 километров до Брив-ла-Гайард, там начинается американская зона оккупации. Пришлось лететь туда. Он понимал, что конечной целью путешествия двух молодых чехов является мост через реку Везер. Мост с обоих сторон украшен флагами. На одной стороне красные, а на той стороне — звездно-полосатые. В одну сторону смотрят 'Утесы', а с обратной 'Браунинги'. Сюда мы шли долгих 1000 дней, пока шла война. Самолет, чуть подпрыгивая, приземлился на аэродроме Кондат. Недалеко от него, в 20 километрах базируется крыло 'Мустангов', и первые, из 2000, В-29 8-й воздушной армии США. Когда заходили на посадку, то их видно было. Особо не маскируются. Пересели в 'козлики', выехали в сторону Брив-деГайард. Берега реки густо усеяны старинными замками и крепостями. Между ними скромно приютились вкопанные танки, орудия, немецкие 'Пантертурмы', коих навыпускал третий рейх выше крыши. В 'газоне' — рация, настроенная на волну команды. Здесь река поворачивает на север, и граница зон идет по шоссе к городку Аржанта. Рация пока ничего не ловит. Радист разводит руками. Доехали до моста, там закинули антенну на дерево. Появилась связь. Машины прошли Шато.

— Где чехи?

— Пока не видно. Очень много машин!

Во Франции, меньше всех пострадавшей от войны, сезон отпусков. Все рванули на юг к морю. Экипажи решили свернуть с трассы на проселок, так как держать высокую скорость стало невозможно. Выскочили на шоссе уже перед Лиможем. Здесь шоссе пока пустое. Давят, но соперника не видно. Дороги узкие, извилистые, да еще и огороженные деревянными столбиками и натянутой проволокой. Все, выскочили на 155-ю дорогу. Остается километров 50. Вторая машина идет сзади в километре. Вокруг все переживают и задаются вопросом: где соперники?

— Если идут с такой же скоростью, товарищ генерал, то уже должны быть. 26 минут нашим осталось.

— Не каркай.

Появились корреспонденты с той стороны моста. Прямой конфронтации с американцами нет, через несколько минут в сопровождении нескольких солдат и сержантов, они переходят на эту сторону. Кто-то из американцев по '300-ке' доложил, что тут русский генерал. Подъехал пехотный майор.

— Разрешите узнать цель Вашего визита?

Как ему объяснить, что 'гонками' занимается командующий Администрацией?

— Болеем за русскую команду в ралли. Гонки, автомобильные гонки.

Майор что-то говорил, спрашивал, но ему отвечал Москвин и переводчик.

— Ну что?

— Обьят прошли, там самые крутые повороты. Сейчас будут, впереди никого не видно.

Через шесть минут показалась сначала одна, а следом и вторая машина. Всех просят разойтись и освободить места у пункта 'Стоп'. Два хронометриста, у каждого в руках по два секундомера готовятся зафиксировать время. Визг покрышек 'истребительной резины'. И из открытого окна подается контрольная карта, принято, заверещала резина, освобождая место для следующей машины. Первыми были Ярцев и Макаров, вторыми пришли Зайцев и Волков. Первое место они уступили, проиграв на поворотах у Фортезака: слегка по кустам проехались. Поспешили. Лишь через тридцать пять минут появилась первая 'Татра' с мятым крылом и правой дверцей. Завалились в повороте. Затем пришли шведы, очень хорошо проведшие этот этап, и сразу две 'Победы'. У наших чувствуется команда: идут плотно, и помогают друг другу, чего об остальных не скажешь. Корреспонденты обступили гонщиков, берут интервью, фотографируют пыльные машины, работу механиков. В общем, обычную возню на гонках. Завтра день отдыха. Ганзелка 'завелся' и обещает послезавтра устроить реванш. Гонка будет продолжена.

Участников и 'болельщиков' разместили в настоящем замке Террасон, возвышающимся на рекой. К нему ведут два каменных моста. Красиво! Здесь нет карточек. Боев здесь не было. Старинные дома, с темными крышами, старинные мельницы, выполненные на века, с арочным причалом. Старинный Отель де Виль, где, говорят, любили останавливаться короли по дороге к морю. Врут, конечно, так как в соседней крепости показывают королевские покои. Крепости, и вправду, в южной Франции служили постоялыми дворами для кортежей короля. В де Виль остановился и Сергей. Очень неплохой ужин, правда, невыносимо долгий, с мэрами двух соседних округов и комендантом района генералом Карповичем. Обещали поставки продовольствия в Берлин, с Карповича теперь слезать нельзя! Здесь тихо, даже с лишком. Американцы особо не мешают, но укрепляют границу своей зоны. Не спешат, но строят прочно.

Ночью не спалось, и Сергей вышел на набережную покурить, и прогуляться перед сном. Чуть сзади шел майор Москвин, выполняя привычную работу адъютанта. Начальству не спится, соответственно, ему приходится не спать тоже. Сергей облокотился на парапет набережной и смотрел на темную протекающую воду. Сбоку показалась фигура подходившей женщины в длинном платье. Она заговорила по-французски. Сергей понял только одно слово: сигаретте. Он вытащил из кармана пачку 'Экштайна' и предложил женщине. Увидев зеленую 'оккупационную' пачку, та поморщилась и что-то быстро заговорила. Часто повторялось слово 'бош'. Видимо, ее не устраивал сорт или происхождение этих сигарет. Сергей начал убирать руку, но, тут женщина поняла, что в этом случае закурить не удастся.

— Но-но-но! — она остановила его руку, вытащила сигарету из пачки, попыталась найти у себя спички, и попросила прикурить. Сергей щелкнул зажигалкой. Худое скуластое лицо, завитушки, глубокий, до пупа, вырез на платье, перехваченный брошкой на груди. Довольно типичное 'французское' лицо. Она тоже облокотилась на парапет, и поставила ногу на решетку. Что-то продолжала говорить. Мелькали слова: 'янки', 'томми', 'руж орс'. Подошел лейтенант Валетов, переводчик. Видимо, спал, подняли.

— О чем она говорит? Только не перебивай! — тихо спросил его Сергей. Лейтенант послушал и сказал:

— На ту сторону реки прибыла новая дивизия, какие-то арабы, зуавы, легкая пехота. Она ездила в Сен-Жениз. Говорит, что Жиро никогда не сможет договориться с де Голлем и Торезом. Будет война. Жиро хвастается, что у него в десять раз больше дивизий, чем у де Голля. Им еще не надоело воевать. А ей надоела война. И она не понимает: зачем французам убивать французов. Да еще и руками диких народов. В общем, пацифистка.

— Зуавы? Что из себя представляют?

— Ну, такие синие мундиры и красные шаровары.

— Что ты мне о фасонах и модах рассказываешь? Противотанковое вооружение какое?

— 'Базуки', до семи выстрелов на отделение.

— Подготовьте приказ: повесить противокумулятивную пассивную защиту. Это всё?

— Не совсем. Довольно много 76-мм противотанковых пушек QF 17 pounder, и много recoilless rifle М18. И, дивизия должна иметь три батареи самоходок 'Арчер'.

— 'Довольно много' — это чересчур вольный перевод. Сколько?

— До 54 орудий и 36 самоходок.

— Ладно. Хоть какие-то цифры. Все, пошли спать!

Оставив 'пацифистку' на набережной, все пошли в гостиницу. Сзади послышался хриплый вопрос по-французски:

— Эй, руж орс, что делать будем?

— Драться.

— Тогда, я с вами!

— Маркитанткой?

— Я два года была макизаром. Закурить дай!

Валетов отдал ей начатую пачку 'беломора' и спички, заинтересовано посмотрел на вырез платья, обдумывая ситуацию: приударить или пойти поспать дальше. Но, женщина, даже не поблагодарив, двинулась дальше по набережной в темноту старого квартала. Еще раз Сергей пересекся с ночной незнакомкой днем на следующий день, во время проверки боеготовности местного ополчения. Голлисты и компартия продолжали держать 'под ружьем' смешанные партизанские бригады. Назывались они 'макизарами' или maquis по названию местного горного кустарника. Вначале войны все отряды маки подчинялись компартии и на протяжении всей войны их отряды были более многочисленны, чем отряды де Голля. Но, они все действовали исключительно на территории самой Франции. И на оккупированной, и на территории Виши они были вне закона. Боролись как с немцами, так и с собственным правительством. 27 сентября 41 года СССР признал генерала де Голля как лидера 'Французского национального комитета освобождения' в обмен на признание им методов борьбы Компартии и объявлении ее своим союзником. Особого выхода у де Голля не было, ему требовалось признание в качестве единственного 'легитимного представителя Франции', и он пошел на это, тем более, что Шарль Люге, его представитель в Москве, дал заключение о том, что Советский Союз устоит и имеет больше шансов победить Германию еще в сентябре 41-го (в РИ). Союз голлистов и коммунистов состоялся и был оформлен в Москве. Усилиями де Голля и капитана Мирлеса была сформирована первая воинская часть: авиаэскадрилья 'Эльзас'. А на Южном фронте дрался первый французский батальон, переброшенный из Сирии, которую Англия провозгласила 'независимой от Франции'. В батальоне и в эскадрилье было много выходцев из России, бывших белоэмигрантов и их сыновей. К концу войны на советско-германском фронте дрался французский механизированный корпус и авиадивизия 'Нормандия'. Во время освободительного похода были сформированы еще четыре корпуса 'Сражающейся Франции' и 12 соединений (партизанских дивизий) имела Компартия.

Ночная незнакомка оказалась командиром одной из партизанских дивизий из округа Аквитания. Сергей, вспоминая ее весьма фривольный ночной наряд, удивленно мотнул головой, когда на совещании в штабе самообороны ее представили, как полковника Лефевра, командира дивизии 'Аквитания' Сражающейся Франции. Ее младший брат погиб в СССР, Герой Советского Союза. Проехались по складам дивизии. Партизаны, как были, так и есть. Даже на легко-пехотную часть не тянут. Мало автоматического оружия. Практически полностью отсутствует противотанковое и средства ПВО.

— Вот, что, полковник. Направьте своих людей в Форст Цинну, земля Бранденбург. Это под Берлином. Там на артиллерийском полигоне мы складировали кое-какую немецкую технику. Получите все необходимое для Вашей дивизии. Особенно средства ПВО и фаустпатроны. Ну, и, автомашины и бронетранспортеры. И батальон тяжелых танков 'Тигр-II'. По роте в каждый полк.

— Есть, мой маршал.

— Товарищ Жанна самостоятельно сформировала свой отряд в 42-м году, товарищ маршал. А в 44-м взяла весь округ под контроль и не пропустила передовые отряды американцев через реку Везер, выполнив тем самым приказ ФНКО. Очень ответственный товарищ. — охарактеризовал командира 'Аквитании' генерал-лейтенант Соколовский, начПО 3-й ударной Армии, базировавшейся в этих местах. Сергей еще раз слегка усмехнулся, вспоминая ночной разговор.

Таким образом она свободно проникала на ту сторону реки, и, пользуясь партизанской тактикой, выясняла положение в соседних регионах. 'Бабские штучки', но действуют!

Положение на юге Франции критическое: генерал Жиро и адмирал Дарлан заканчивают развертывание своих сил на юге Франции при полной поддержке англо-американских войск. Из генерального штаба 'Сражающейся Франции' постоянно поступали донесения генерала Эрнеста Пети о прибытии все новых и новых частей со всей колониальной Франции. Однако, боевая мощь этих подразделений была невелика. Набранные по мобилизации и необстрелянные дивизии стойкостью и обученностью не отличались. Как и дисциплиной. Впрочем, этим же грешила и вся Французская армия. Но, 'Сражающаяся Франция' состояла из добровольцев и идейных бойцов. Они обстреляны и имеют опыт как партизанских действий, так и армейский. Корпуса, сформированные в СССР, имеют и современную технику, аналогичную советским корпусам.

Риторика бывших вишистов и американских ставленников становилась все более угрожающей. Данные нашей разведки говорили о том, что в англо-американские войска поступил приказ о воздушной поддержке войск 'жирондистов'. Своей авиации у Жиро и Дарлана не было. На словах бывшие союзники не собирались втягиваться в бои против Красной Армии, и говорили только о том, что войска де Голля незаконно оккупируют Францию, и что они признают только правительство Жиро. Сергея вызвали в Москву.

На совещании у Сталина присутствовали и представители Франции: 1-й секретарь компартии Франции Морис Торез и посол Франции в СССР генерал Шарль Люге. Был министр обороны Василевский, главные маршалы авиации Голованов и Новиков, главный маршал артиллерии Воронов, здесь же были маршалы Федоренко и Воробьев, сменивший Котляра на должности командующего инженерными войсками СССР. В общем, все руководство Красной Армией. Как в 'старые добрые времена' на стенде висит карта Европы с нанесенными позициями войск, как наших, так и противника.

— Товарищ Танкист, доложите о предпринятых Вами шагах по укреплению южного фланга и побережья.

Сергей раскрыл подготовленный доклад и четыре часа докладывал о проделанной работе: начал с количества обученных летчиков к полетам на истребителях 'Мессершмитт-262', выпуск которых в Баварии достиг 36 машин в неделю. О модернизации ракет R4М с увеличением дальности эффективного огня в два раза: до 1000 метров. Выпускается только две модели самолета: 'Швальбе' — истребитель-перехватчик Ме-262А-1а и Ме-262В-1а. Один дневной, а второй ночной перехватчик. У ночного — два пилота, второй выполняет функции штурмана наведения. Всего на вооружении сейчас находится 520 истребителей обеих модификаций. Ночной истребитель используется и для обучения, как спарка. Часть истребителей имеет модифицированное крыло переменной стреловидности с автоматическим предкрылком. Таким образом устранено явление 'тяжелого носа'. Сталин поинтересовался переучиванием технического состава.

— Пока 100%-го обеспечения нет, используем и немецких товарищей. Машина довольно специфическая, сильно отличающаяся от наших. Тем не менее, опыт передается, товарищ Сталин.

— Что с противодесантной обороной? Вы помните, что с флотом у нас довольно большие проблемы?

— Восстановление линкора 'Типриц' идет по плану. Наметилось опережение графика. Ориентировочный срок выхода из дока: середина ноября. Раньше не успеть. Два остальных тяжелых корабля могут быть восстановлены не ранее, чем через год. Требуется смена электрооборудования из-за затопления. Поэтому, продолжаем усиливать так называемый 'Атлантический вал' на наиболее опасных направлениях. Усиление производим за счет 280-мм SKL/54 в трехорудийных башнях Drh LC/34, производства САО 'Крупп' и берлинского САО 'SKL'. Используются, также, и артиллерийские склады Ваффенмарине. Оттуда установлены орудия SK С/28 с несколько укороченным стволом. Но, практические стрельбы показали, что дальность выстрела в 24 километра они обеспечивают. Усилена противовоздушная оборона за счет ввода новых снарядов для 128-мм зенитной пушки с радиолокационным взрывателем. Но, товарищ Сталин, есть данные, о введении в состав 8-й воздушной армии самолетов-постановщиков радиопомех. А поставки новых радиолокаторов происходят нерегулярно и с большими задержками. В целом, возможность высадки противника на побережье оценивается штабом группы войск не выше 20% из-за наличия маневренной группы самоходной артиллерии особой мощности. Она, однако, уязвима в условиях вероятного захвата противником господства в воздухе на больших высотах, где ощущается недостаток сил и средств. Тем не менее, благодаря проведенной работе, наблюдается понижение вероятности проведения десантной операции в Северном море и районе пролива Ла-Манш. Противник в курсе проводимых мероприятий, и сосредотачивает флот в Средиземном море, где эскадра противника достигла 230 боевых вымпелов. В этих условиях считаем необходимым усиление военно-воздушной составляющей на южном участке фронта. Как минимум требуется еще одна воздушная армия.

— Вы рассматривали возможность применения специальных средств в этом районе?

— Нет, товарищ Сталин. Но разведданные для этого мы готовим.

— Хорошо, товарищ Танкист. Что делается Вами для повышения боеспособности частей и соединений 'Сражающейся Франции'?

— Из имеющихся резервов и трофейного вооружения в южную часть страны направлено дополнительно военной техники для создания еще одной общевойсковой армии. Проведена проверка состояния 6 дивизий народного ополчения и трех корпусов армии 'Свободной Франции'. Перевооружена дивизия 'Нормандия'. Процент освоения новой техники близок к 100%. Средний общий налет в дивизии более 600 часов.

— Товарищи Торез и Люге, что вы считаете необходимым предпринять в ближайшее время для усиления обороноспособности Свободной Франции?

— Товарищ Сталин, у нас недостает танков и противотанковых средств. По сравнению с Красной Армией, мы имеем в 20 раз меньше танков и самоходных установок, и значительно худшего качества. Это, в основном, устаревшие немецкие танки. Противник вооружен танками Т-54, 'Першинг' и 'Супер Першинг'.

— Что скажете, товарищ Танкист? — задал вопрос Сталин.

— В настоящее время, предположительно, войска 'Сражающейся Франции' будут задействованы в оборонительных операциях. Для этих нужд танки Германии максимально приспособлены: на них установлены орудия калибром 88 мм и с длиной от 71-го до 84 калибров. Скорость вылета у них 1000 метров в секунду. Ни одного танка способного выдержать такой снаряд у жирондистов нет. Основа их бронетанковых войск: танк 'Шерман' и несколько 'Черчиллей'. Остальные танки находятся у их заокеанских 'партнеров'. Этим предстоит сталкиваться с нашими танковыми армиями. Не со 'Сражающейся Францией'. Так что, товарищи, информация не соответствует действительности. 90 % войск 'жирондистов' — легкая пехота.

— По нашим сведениям это не совсем так! — начал Люге, — Есть указания перевооружить части Национального корпуса Алжира на современные танки.

— Те танки, которые поступают на вооружение не могут противостоять немецким 88-мм пушкам, как противотанковым, так и танковым. Опасения наших союзников я считаю избыточными. Гораздо более неопределённым является превосходство в высотной авиации. Но, с таких высот бомбить танковые корпуса и армии несколько затруднительно. Если хотят, то пусть попробуют.

— Мне кажется, что основной удар противник будет наносить по нашим аэродромам, с целью лишить нас превосходства в истребительной авиации. — сказал маршал Новиков.

— Не нужно допускать совместного базирования ВВС Франции и СССР, дабы не давать повода для подобных бомбежек. Ну, а если такое состоится, то кто сможет помешать мне ввести танки на аэродромы противника? — ответил Сергей.

— А что будем делать с той авиацией, которая находится за морем? — хитровато улыбаясь, спросил Новиков.

— Из Горицы одна заправка до Турина, товарищ главный маршал авиации. И местность равнинная, как раз для танков. Или вы думаете, что мы в лоб бить будем? Освобождать Францию будем после Италии. Ну, а 'Сражающейся Франции' придется немного посидеть в обороне. Недолго.

СССР готовился к войне, слишком многое было на кону. Американцы затребовали всю неоплаченную технику вернуть или оплатить. Счета 'внушали'! Началась эпопея с возвращением Ленд-лиза. В этот раз американцы и англичане тщательно грузили технику на суда и отправляли на средиземноморский участок ЕТВД. Обратными рейсами возвращали неоплаченные танки. Процесс для всех был достаточно болезненный: 'Першинг' и 'Супер Першинг' имели бензиновый двигатель и 90мм орудие двух длин. Снаряды Т-54 пробивали их чуть ли не насквозь. Они же могли поразить их только в корму и в два места на борту, не считая гусениц. Башня не пробивалась, только в корму. Им ставили новую башню от Т-55 с автоматом заряжания, и они, практически, превращались в Т-55, без некоторых устройств, таких как двухскоростные механизмы поворотов. То есть, во вполне полноценные танки. Нам было похуже: довольно много авиатехники приходилось возвращать, единственное что, ресурс у планеров и двигателей подходил к концу. Впрочем, это касалось всей техники, как нашей, так и импортной. На автомобильных заводах запущены копии 'Студебеккеров', 'Доджей' и 'GM', чертежи были готовы, а ни в какую ВТО СССР не входил. Все копирование готовилось заранее и ждало своего часа. Запустили алюминиевые заводы БАЗ и САЗ в Краснотурьинске и в Новокузнецке. С помощью немецких инженеров создана холодно-набивная подовая масса для катодных устройств. Это было прорывом в области получения вторичного алюминия и сплавов из него. Начались работы по строительству Иркутской ГЭС. Страна оправилась после перегрузки во время войны. Да, в районах, где побывала немецкая армия многое разрушено, идет восстановление сел и городов. Потихоньку начали возвращаться жители этих городов из эвакуации. Не все. Многие остаются на новых местах. Не то, чтобы прижились, нет. Большинство мечтает вернуться к своим местам. Но, желательно иметь крышу над головой и место работы. А кадровые службы, подчиненные НКВД, не слишком рвутся отпускать людей обратно. Только тех, кто не задействован в технологических цепочках, с таким трудом налаженных из-за войны и массовой эвакуации. Плюс, положение с продовольствием такое, что до окончания уборочной никакой возможности изменить нормы питания во многих районах нет. Карточная система жестко привязывала человека к месту.

В Европе такого не было. Здесь массы людей перемещались по странам и весям: во-первых, большое число бывших военнопленных из всех стран, большое количество принудительно переселенных: немецкий ТОДТ выгребал из оккупированных стран население для использования их в производстве и в сельском хозяйстве. Большую роль играла и пропаганда, которую активно развернули на Западе. Дескать, не верьте коварным русским! Всех ограбят и в колхозы загонят. Многие боялись, что придется отвечать за свои действия во времена оккупации. В том числе, и многие немцы пытались выехать в Америку. В многочисленных концлагерях поменялись местами заключенные и охранники. Воздушная война против Германии не успела быть развернутой: у союзников не хватило для этого времени. Несколько сильнейших ударов было нанесено, но, в основном, разрушения в городах носили 'наземный' характер, более избирательный, и не приводившим к массовой гибели гражданского населения. Стремительное наступление 43-го года, которое вывело наши войска в центр Европы можно было назвать 'обратным блицкригом'. Вермахт не сумел противопоставить ничего массе практически непробиваемых танков и стремительным клиньям, перерезавшим коммуникации. Поэтому здесь было много пленных и капитулировавших войск. Их и использовали на восстановлении разрушенного. Власть в германских землях получила Компартия Германии, в коалиции с Социал-демократической партией и Всеобщим объединением немецких профсоюзов, управление которым взял на себя немецкий аристократ и бывший Рейхскомиссар Веймарской республики по созданию рабочих мест Гюнтер Гереке. Разгромленные Гитлером и его штурмовиками в 33-м после 'ночи длинных ножей' эти многочисленные ранее организации оказывали значительную поддержку СОА. В Венгрии положение было более напряженное: последователи Хорти сумели создать некое подобие 'сопротивления' в горно-лесистой западной части Венгрии, и в районе озера Балатон. Там же орудовали части ОУН, отошедшие сюда вместе с гитлеровскими войсками. Оуновцы отметились и в южной части Франции. Занимались террором и диверсиями.

Огромное количество перемещающихся людей создавали дополнительные сложности и неразбериху. По-прежнему везде ходили рейхсмарки, но их выпуск прекращен. Во Франции основная валюта — франк, вперемешку с рейсмаркой. И ходят упорные слухи, что в южной Франции будет ходить оккупационный франк, массово напечатанный в США. Собственно, именно ввод этой валюты и послужил толчком к войне между голлистами и жирондистами. Но, началось все в Верхней Савойе. На небольшой городок Дюен, в старинном замке которого располагалась небольшая комендатура дивизии 'Савойя', напали боевики ОУН и разведка Алжирского корпуса. Они воспользовались тем обстоятельством, что местные 'маки' довольно сильно расслабились и несли службу кое-как. Последовал разгром комендатуры и над озером Анси взвился флаг Виши, где на белом поле был нарисован двухсторонний лабрис (боевой топор) с синим древком и золотыми звездами под ним. Провисел он не очень долго, через две недели упорных боев жирондисты отступили. Но, место для первого удара они выбрали удачное! Крутые лесистые горы, скалы. Теперь это туристическая Мекка Франции, в зимнее время. А тогда — пустые альпийские деревушки, небольшие городки с ненадежными мостами. Удобно для обороны и партизанских действий. Ни Красная Армия, ни 'союзники' практически не отреагировали на происшествие. Готовилась Парижская Конференция, и все предпочли 'не заметить' начавшиеся боевые действия. Не тот масштаб! Но, после этого случая, мелкие вылазки жирондистов стали вполне обыденным явлением. В ответ 'голлисты' начали создавать мобильные маневренные группы 'особого назначения', призванные обнаруживать и уничтожать разведгруппы противника.

'Парижская конференция' была по послевоенному мироустройству. На ней Сталин и пригласил всех посетить Новую Землю, где готовились испытания ядерных бомб. Лихорадочно заканчивали строительство полигона, собирали 'сборно-щелевые' дома для начальства, расставляли технику и подопытных животных в окопах и блиндажах. Два 'объекта' уже находятся на аэродроме в Высоком, откуда их доставят ТБ-7. Других машин нет. Бомба получилась гораздо меньшего диаметра, и легче. Плюс мощность несколько выше, чем у 'РДО', так как использован водяной отражатель нейтронов, а не карбид вольфрама, как на первых бомбах, плюс внешний источник нейтронов и полое дельта-фазированное плутоний-галлиевое ядро. Планируется, что мощность будет около 36 килотонн. Заряд более чистый, коэффициент надкритичности почти двойка. Среагировать должно примерно 40% плутония, а не 7% как в той истории. Основная проблема была в том, что самолет должен успеть уйти из зоны поражения. А скорость у него совсем маленькая: 120 метров в секунду. За время свободного падения самолет уйдет только на 6-7 километров. Для того, чтобы самолет вышел из зоны сплошного поражения требуется, чтобы скорость бомбы не превышала 50 м/сек. А таких прочных материй в СССР просто не делают. Целый год экспериментировали с флажными стабилизирующими парашютами. Удалось добиться скорости падения в 56 метров. Дальше дело остановилось. Предел прочности шелков и вискозы. А высотность не поднять. Покрасили самолеты в серебристый цвет, убрали кормового стрелка, он в ТБ-7 не мог уйти в нос, его турель была изолирована от остального самолета.

На приглашение среагировали все, чем сорвали конференцию. Британцев в 'Манхеттен' не пускали. Сам проект оказался дико дорогим, и американцы уперлись в огромные технические сложности. Бомба у них не получалась. В той истории они 'скоммуниздили' все у немцев, а в этой не получилось. Максимум, сумели выработать некоторое количество U-235 и некоторое количество Pu-239. Бомба получалась под 16 тонн весом. Имевшийся у них В-29 мог поднять 9072 кг. Все остальное приходилось снимать, чтобы поднять перегруз. В этом случае максимальная дальность падала до 2100 километров. То есть, максимум могли достать Штеттин из Лондона и Львов из Венеции. И то, под большим вопросом. А советские бомбы мог нести Ту-2д, две штуки, имевший дальность 6000 км, который Сталин решил не показывать. Он приказал Сергею присутствовать на испытаниях, так как одним из 'подопытных' был Т-55, с ФВУ и комбинированной броней с нейтронным отражателем. Сдуру нашлись добровольцы, согласившиеся 'посидеть в танке'. Сергей устроил небольшой скандальчик, и добровольцев убрали, заменив их дозиметрами с фиксацией доз облучения. Все равно танки после испытаний надо было топить. Не все, но многие.

Суматошно прошло несколько дней, затем на аэродроме Амдерма-2 появились Сталин, Рузвельт и Эттли. Вокруг забегали корреспонденты и шпионы. Впрочем, корреспонденты от последних не слишком отличаются. Реальный Центр Управления полигоном находился совсем в другом месте. Здесь, в Белушьей, на Южном острове, были только политические руководители и наблюдатели, для создания видимости проведения испытаний из этой точки. А в губе Софронова стояли корабли, которые наглосаксы поставили по Ленд-лизу, немного немецких старых 'корыт', и несколько списанных транспортов. Вторая бомба пойдет под воду. А целью для первой станет высота 521, так, чтобы руководители 'великих стран' могли видеть действо. Действо номер два показывать будут только специалистам. Кидали с таким расчетом, чтобы в Рогачевку ничего не попало. Все должно было сдуть в сторону Карского моря. Октябрь. Практически началась зима. На оленях доставили начальство на место будущего взрыва. Можно было на ГТТ отвезти, но все выразили желание проехаться на оленях. Второй раз они ехали уже на ГТТ, полностью герметизированном, с кучей регистраторов, и к самому эпицентру их не пустили. Просто посмотрели в 40-кратный стационарный бинокль, что осталось от опорного пункта на месте взрыва. Картина не самая приятная. Дожидаться второго испытания они не стали. Яркое ядерное солнце посреди полярной ночи — зрелище незабываемое.

Три лидера летели в Москву порознь, переговариваясь со своими помощниками. Сталин впервые предложил Сергею лететь вместе до Архангельска, а потом поездом в Москву. Самолеты он не любил. То, что началась 'большая игра', было понятно еще в Париже. На самом деле в рукаве у Сталина был не один, а три туза. Не случайно в качестве бомбардировщика был выбран ТБ-7, самый старый самолет ВВС. На стапелях собирались М-1, в девичестве G10N1 Fugaku с двигателями Nakadjima Ha-54-01. Дальность: 20000, да-да, двадцать тысяч километров на скорости 780 км в час. Шестимоторный гигант с мощностью двигателей 30 000 лошадей и грузоподъемностью 20 тонн. Курировавший эти разработки вице-адмирал Мисао Вада, с подачи великого адмирала флота Ямамото, перенес разработки и строительство машины в Комсомольск-на-Амуре. Там машине присвоили индекс М-1, и с нашей стороны проектом руководил Владимир Мясищев, начальник ОКБ-23. В течение года можно было ожидать принятия машины на вооружение. Кроме того, тот же Мясищев готовил еще один дальний бомбардировщик РБ-17, уже с реактивными двигателями. Правда, дальним его назвать было сложновато. Ну и, Чаромский порадовал, наконец, доведенным АЧ-30, и Ту-2 с ними достиг дальности 6000 км.

Третьим тузом стали катера конструктора Алексеева, позволявшие переправлять танки на расстояние в 400 километров по пятибалльному морю на скорости 58 километров в час. Перед высадкой крылья убирались, танк выходил на неподготовленный берег на гусеницах. Иосиф Виссарионович оказался внимательным чтецом, и все интересные решения были у него на iPad и на контроле. Довольно солидные 'дополнительные' источники золота и алмазов, нефти и урана, плюс почти не поврежденная индустрия, сумевшая за годы войны утроиться, в том числе и за счет энтузиазма, и желания победить противника, когда рабочие буквально не выходили из цехов. Сказался и ненормированный рабочий день всех инженеров страны. Плюс большое количество трофейного золота по репарациям, и поставки готовой продукции из Японии и Европы. Деньги в стране были. И они вкладывались, в том числе и в ТНП. Не только в оборонку. Вполне легально и широко использовалась кооперация, заготовлялись лесные продукты. В коммерческих магазинах был весь ассортимент продукции. Подсобные хозяйства имели и рабочие, и колхозники. Урожай 44-го года был большой, и говорили, что к Новому 45-му году отменят карточки, кроме бывших оккупированных районов. Там были засеяны не все площади из-за минной опасности.

Сталин поинтересовался положением дел в Европе, но основное внимание уделил Франции и побережью Северного моря.

— Я не знаю, какой ответ нам готовят союзники, но, то что он будет и довольно жестким, сомневаться не приходиться, товарищ Танкист. Так что будьте готовы, как во Франции, так и к броску через Ла-Манш.

— Я считаю, товарищ Сталин, что зря мы де Голля не пригласили, он точно обидится.

Сталин поморщился, он не любил, когда ему напоминали об ошибках.

— Лично мы приглашали, но Рузвельт и Эттли категорически высказались за то, что в составе Французской делегации должны быть Жиро и Дарлан, как законные представители Правительства Франции. Де Голль сейчас летит в Москву, и будет присутствовать на переговорах.

— Извините, товарищ Сталин, я такой информации не имел. Для нас это только лучше: плохой и хороший следователь.

— Вот именно. Что в Вас иногда раздражает, товарищ Танкист, так это прямолинейность. Гибче требуется подходить к проблемам, Вы теперь государственный деятель, а не командир танка. Нет у нас возможности взять за горло Америку и хорошенько потрясти. В чем-то приходится и уступать. Кстати, Ваша оценка проведенных испытаний?

— Заряд сработал хорошо и чисто, район заражения — небольшой. Уровни остаточной радиации не слишком велики. А мощность высокая, и большой поток излучения. Вполне на уровне второго, и даже третьего поколения зарядов. Не ожидал.

— Товарищи Келдыш и Курчатов просили Вас поблагодарить, и Вашу жену. Это будет отмечено. Но, возвращаемся во Францию. Мы считаем, что пришла пора надавить на союзников и потребовать от них признания альянса де Голль-Торез единственным законным правительством Франции, и признание ее Великой державой. Собственно, ради этого мы и проводили 'открытые испытания'. Нам это даст возможность завершить войну в Европе.

— Она не завершится, товарищ Сталин, пока у нас под боком есть Англия.

— Это мы отчетливо понимаем, но требуется время подготовится к такой операции. Для этого нам нужен чистый южный фланг.

— Они не будут сидеть и ждать нас, скорее всего, уже через несколько дней начнут атаку. У них все готово, а у меня приказ: 'Огня не открывать, на провокации не поддаваться!', как у некоторых товарищей в 41-м году.

— Приказ уже отменен, товарищ Танкист. Части переведены на готовность номер 2.

— А командующий здесь.

— Пока не закончены переговоры, ничего не произойдет.

— Мне кажется, что из Архангельска я должен был вылететь в Берлин.

— В Берлин Вы еще успеете. Ваше место сейчас здесь, на переговорах с противником. И не забывайте улыбаться, товарищ Танкист. И всячески подчеркивать, что мы — союзники. Требуется продавить признание де Голля, но, настаивать на проведении всеобщих выборов Президента 4-й республики. Бить противника его же оружием. Вы свободны, товарищ Танкист.

'Ну вот, обиделся, что его гениальный план всех засунуть в одну банку и встряхнуть, мне не понравился. Надеется на ядренбатон.' — подумал Сергей, выходя в через тамбур в вагон для сопровождающих. Сел в купе за столик, задумался о том, все ли готово на юге. В дверь постучали.

— Войдите!

Какие люди! Павел Куприн. Он теперь не в Питере, а в Москве, вместо Меркулова. Глава всемогущего МГБ. Правая рука Берии, в некотором смысле этого слова. Меркулова сняли из-за действий Серова и его команды в Германии, где, вместо разведки, они занимались трофеями. Они обнялись, не виделись несколько месяцев.

— Чем ты хозяина разозлил?

— Тем, что более пессимистично смотрю на взаимоотношения с союзниками.

— Он хочет выиграть время.

— Но ты же в курсе, что после Ялтинской конференции Рузвельт умер, а он его на Новую Землю потащил. На олешках кататься. В его возрасте уже несколько трудновато находиться в форме.

— То есть, ты считаешь, что мы сделали ошибку, пригласив всех на испытания атомной бомбы.

— Да. Требовалось до этого поставить вопрос о том, что Францию представляет де Голль. Там, в Париже. А сейчас это все будет воспринято как откровенное и грубое давление. С помощью нового оружия. Мы спровоцировали гонку вооружений. И они пойдут на это.

— У них не готова бомба. Мы подсунули им одного очень известного и уважаемого ученого, который завел в тупик все работы.

— Но, теперь они знают, что путь к бомбе существует. Лежала бы себе на складе и лежала, до поры. Поспешили мы.

В Москве Сталин сразу собрал всех у себя, в том числе и Сергея, несмотря на глубокую ночь. Все, кто ехал с ним, подремали немного в литерном поезде. Содержание беседы с Павлом он уже знал. Говорил тихим голосом, раздавая каждому указания, что и как делать завтра на совещании в верхах. Безапелляционно. Сергей, тоже, получил инструкции. Его задачей было разговорить Эттли и напомнить ему о договоре 42-го года, и что политика, которую сейчас проводит министр иностранных дел Бевин, не согласуется с пунктами этого договора.

— Ваша задача, товарищ Танкист, добиться снятия запрета на торговлю с Европой и СССР. От этого зависит сможет ли наша зона оккупации прокормить саму себя.

'Ничего себе задачка!' — подумал Сергей и ответил: 'Есть!'. Второй вопрос, это — Альберт Александер, министр обороны Англии, бывший командующий 8-й британской армии, 'защитник Каира'. Ему следовало напомнить о роли танков из СССР в этом деле. Все! Все реплики и роли розданы. 'Главный режиссер' набил трубку, чуть откинулся в кресле.

— Ми, товарищи, стоим на пороге огромных событий, которые могут изменить весь мир. Наша задача: добиться этого. За работу, товарищи.

Облачившись в парадный мундир, тщательно выглаженный адъютантом, стряхнув с него отдельные пылинки, поправив прическу, Сергей выехал в Кремль. Там они припарковались в отведенном месте. У Боровицких ворот такую бумажку вручают. Сегодня машин очень много. Союзников еще нет. По длинным коридорам все проходят к залу заседаний. Распределены места: где-кто стоит. В центре не очень большой круглый стол, с 24-мя старинными стульями, придвинутыми к столу. Появилась английская делегация с одной стороны, а по второй лестнице идут французы. Американцев еще нет. Входит Чан Кайши, с пятью или шестью помощниками. Наконец, появилось кресло Рузвельта. Заметно, что у него усталое выражение лица. Появился и Сталин. Главы четырех 'великих держав' уединяются в соседнем кабинете. Де Голль заметно нервничает, и подходит к Сергею. Через переводчика спрашивает о состоянии дел.

— Вот, там решают. Мы за то, чтобы признать роль Франции, и Вашу роль, как ее главы, господин генерал.

— Спасибо. СССР последователен в своей поддержке Франции.

'И тебя, лично' — промелькнуло в голове, занятой ответным поклоном. 'Угу! На ловца и зверь бежит!' — Александер двинулся в их сторону. Церемонно раскланялись. Маршал и два союзных генерала демонстрируют всем миролюбие и дружбу между народами. Немного поговорили о танках. Сергей поинтересовался, как проходят испытания 'Центуриона'?

— Вы уже о нем слышали?

— Отдельные высказывания Ваших офицеров.

— И что?

— Поругивают за малую подвижность, особенно в сравнении с Т-54 и Т-55.

— Ну, несомненно, сравнивать требуется не с ними, а с 'Комет'. По сравнению с ним, это большой шаг вперед.

— Несомненно, господин генерал.

— Нет, нет, и еще раз нет! — сказал де Голль, — Кто посидел за рычагами Т-55, тот в другой танк не сядет!

— А у вас есть Т-55? — спросил Александер.

— В трех корпусах, которые формировались во время войны.

'Мои мушкетеры в сто, нет, в тысячу раз лучше гвардейцев кардинала!' — вспомнилось Сергею.

— Маршал, а почему вы не выводите войска из Европы? Война ведь закончилась? — спросил Александер.

— Судя по событиям в Савойе, она только начинается, генерал. Да, и Вы не спешите выводить свои войска. Наоборот, накопили военно-морской кулак, и подтягиваете к нашей зоне войска вишистов. Так что, обстановка не позволяет, и действия господина Бевина. Тот как с цепи сорвался! Пока мы воевали с Гитлером, все кричали: 'Да здравствует победоносная Красная Армия!'. А сейчас господин Бевин как только нас не называет: и оккупантами, и захватчиками, и предлагает нас поганой метлой выгнать. Вот, пусть и попробует. Не понимаю, зачем держать в доме бешенную собаку?

— Ох уж мне эти гражданские! Посидел бы в окопах, по-другому бы запел! — важно сказал француз.

Александер нисколько не смутился, видимо, все уже решено, и он — такой же ястреб, как и Бевин.

— Мое мнение по этому вопросу мало кого интересует! — ответил он.

— Но, генерал, вы же понимаете, что еще одной войны не выдержит Ваша экономика. Вы же в долгах, как в шелках.

— Американцы обещают кредиты на погашение долгов по кредитам.

— А в договоре 42-го года между нашими странами написано...

— Я знаю, что там написано, и тред-юнионы требуют расширить торговлю с Вами, но, решают не они, а денежные мешки, мой маршал.

— Значит, мой генерал, в тех бумажках, которые мы взяли в замке Фридрихсхоф, написана правда: что война затеяна, чтобы уничтожить и унизить Англию. Что Гитлер — американский проект.

— Есть такие бумаги?

— Есть.

— Я могу на них взглянуть?

Сергей покрутил головой и нашел глазами Павла. Сделал знак тому, чтобы подошел. Эта роль отводилась ему, и Сергей знал, что некоторые фотокопии лежат у Павла в портфеле. Почему бы не помочь старому приятелю? Он их, правда, должен был показать другому человеку. Вон он стоит: начальник службы МИ-6 господин Мензис. Но, какой смысл — это показывать спецслужбам? Проще поднять армию и спецслужбы. Павел подошел, Сергей на ухо рассказал о том, что хочет Александер. Павел поблагодарил, и перешел на английский. Они отошли чуть в сторону, и документы показали генералу. Генерал пробежался по листочкам, и сам пошел к Мензису. Что-то сказал ему на ухо, и они вернулись к Павлу. Все, задание выполнено. Теперь ждем Эттли.

Главы государств совещались очень долго, первым из комнаты вышел Чан Кайши, и напрямую направился к де Голлю. За ним семенил переводчик.

— Я поздравляю Вас, мой генерал, со вступлением Франции в семью Великих Держав!

Лицо де Голля побелело. Он откланялся Чан Кайши. Интересно, что там обсуждают в узком кругу, если и Чан Кайши удалили? Не иначе, как батон делят! И точно! Через некоторое время вызвали Берию, какого-то американца, незнакомого Сергею, и Александера. Остальные члены делегаций продолжали тихие переговоры между собой. Это напоминало улей: время от времени возникали небольшие кучки людей, что-то тихо обсуждавших, затем группа рассасывалась. Инициатива, в основном, принадлежала французской делегации, неожиданно повышенной в ранге. Теперь они начали выстраивать новые 'мосты дружбы'. Сергея пригласили в Париж на церемонию оглашения решения глав великих держав. Наконец, совещание у глав правительств закончилось. Всех пригласили к столу. У кого там было место. Сергей в этот списочек не попал, продолжал стоять вместе с нашей делегацией у стенки. По столу мелькали бумажки, что-то подписывали, где-то оспаривали перевод. Все! Слово предоставили Чан Кайши, он сегодня 'тамада', глава совета. Резкая лающая речь, и неокрашенный эмоциями голос переводчика. Аплодисменты. Встал де Голль и витиевато стал говорить о восстановлении исторической справедливости в отношении великой страны Франции, которая плечом к плечу... В общем, понятно. Интересно, что взамен попросили? Все, кроме Рузвельта, встали и зааплодировали. Перешли в другой зал, где накрыт длиннейший стол. Именно там Сергей оказался рядом с Эттли, прямо напротив. Совсем случайно! А через некоторое время ему предоставили слово для тоста. Тосты звучали часто, и были длинными. Слушали их не сильно внимательно, но слушали. Сергей описал ситуацию в Европе, где урожай собрали примерно 20% от необходимого. Чуть лучше во Франции, и совсем плохо в генерал-губернаторстве. Что запрет на поставки продовольствия вносит дополнительные сложности в проблему обеспечения продовольствием бывшего Третьего Рейха, где не закончилась денацификация населения. И предложил выпить за скорейшую отмену поправки, нарушающей право человека на жизнь. Раздались скромные аплодисменты. Реально, положение с продовольствием в Европе мало кого интересовало.

Сергей следил за выражением лица Эттли и его соседа, того самого Бевина. Несмотря на столь странную фамилию, евреем он не выглядел. Бывший рабочий, сирота с малолетства, профсоюзный активист и баптистский проповедник. Ярый антикоммунист. В той истории именно он поспособствовал вступлению в НАТО и присоединению к плану Маршалла, окончательно ликвидировавшего великую империю. Человек придерживавшийся странных взглядов на жизнь. Очень самовлюбленный и невероятно гордый тем обстоятельством, что занял место вершителя судеб мира. Но, сегодня он был напуган. Несколько часов назад Эттли сообщил ему, что у СССР есть бомба. Есть возможность доставить ее в любую точку Великобритании, так как от Кале до мыса Гнева меньше 1000 км. А недалеко от города Нордхаузен в горе Конштайн в центре Германии, недалеко от знаменитого концлагеря Дора, русским достался подземный завод, производивший оружие возмездия: ракету ФАУ-2. Со всей документацией и персоналом. Завод эвакуирован в неизвестном направлении, и уже готовится дать продукцию. Там же на складах, в тоннеле под горой, около двух сотен готовых ракет. Русские утверждают, что собрать легкую боеголовку из плутония они могут без особых проблем.

— Это сделали немцы, а досталось все русским! Чертов Черчилль, с его вечным стремлением высадиться на Балканах! И что мы имеем? Партизанскую войну в Греции? Шикарное приобретение! — ворчал светловолосый министр Премьеру.

— Сталин сказал, что немцы планировали создать такое оружие, но не успели этого сделать, им требовался еще год, минимум. Но, они были недалеки от его создания. Участники разработок задержаны и находятся в СССР. Однако их разработки шли по другому направлению, и бомба получалась более тяжелой. Для нее у них не было носителя. — ответил Эттли.

— Он врет! Они все украли! Необходимо потребовать от них: выдать этих людей, чтобы провести независимое расследование!

— Идите и потребуйте! А я послушаю куда Вас пошлют вместе с вашими требованиями. Бомба у них, а не у нас.

— А что сказал Рузвельт? Ведь все наши ученые сейчас работают там.

— Он ничего не сказал, говорил генерал Гровс. Он придерживается такой же точки зрения, что и Вы. Говорит, что это достижение немецкой технической мысли, и оно принадлежит всем победителям. На что руководитель проекта у русских, Генеральный Комиссар Госбезопасности Берия, рассмеялся, и сказал, что он в курсе тех сложностей, с которыми столкнулись его американские коллеги: что их устройство ни в один самолет не влезает. Сталин предложил отказаться от создания и накопления такого оружия. Но, пока решение не принято. — тихо ответил Премьер.

— А нам-то, нам что делать? — прошипел Бевин.

— Налегать на черную икру, и не дразнить гусей. Вон напротив сидит Командующий СОА в Европе, надо тихо-мирно решить вопрос об эвакуации наших частей с континента. Иначе, что мы будем говорить нашим избирателям. Пока вопрос о публикации отчета о проведенных испытаниях закрыт. Все взяли тайм-аут, чтобы не наделать лишнего шума. Одно понятно: медведь поднял лапу и ждет удобного момента, чтобы ей двинуть. Пришлось слить Жиро и Дарлана.

— Сколько их у Сталина?

— Не знаю, Берия сказал, что это серийные бомбы, они на потоке.

— Чертовы джерри!

— Это не джерри, это — иваны. Это страшнее. Если бомба на потоке, то это их собственная бомба.

Сергей не выдержал, и, едва заметно, улыбнулся, но Эттли заметил это. Последовал вопрос:

— Do you speak English?

— Yes, I do.

— Вы поняли, о чем шел разговор?

— Ну, что здесь не понять? Сомнения господина Бевина мне понятны, но, в них сплошная недооценка нас, и как союзников, и как противников. Если бы у Гитлера были такие бомбы, Лондон был бы уже в руинах. Так что, не тешьте себя иллюзиями. Всем повезло, что этого не случилось. Так, что по поводу моего тоста? Мы вернемся к обсуждению договора 42-го года?

— Думаю, да. В ближайшее время, господин маршал.

— Сэр Клемент, герцогиня Шарлотта, с которой Вы меня и познакомили, пишет, что собранный ею гуманитарный груз для жителей Люксембурга, находится в порту и готов к погрузке, но, его не выпускают.

— По прилету мы решим положительно этот вопрос, сэр Сержи.

— Благодарю Вас, сэр. Хочется надеяться, что наше сотрудничество будет продолжено! — 'Особенно, после такого пинка!'. Оба англичанина осклабились. Приходилось улыбаться командующему СОА в Европе, у него войск несколько больше, чем у них, даже вместе с американскими 'партнерами'.

В середине ужина к Эттли подошел Мензис, начал что-то говорить, но Эттли встал из-за стола, и они отошли в сторону. Довольно долго говорили о чем-то, скорее всего, о том, что узнали от Павла. Лица у обоих были настороженные. Несколько раз было видно, что сэр Клемент глазами показывает на Сергея. Надо будет сообщить об этом Павлу. Эрнест Бевин, через стол, задал вопрос Сергею о его намерениях встретиться с ним и Монтгомери в Тулузе, чтобы обсудить некоторые вопросы.

— Этот вопрос следует согласовать с господином Молотовым. — было заметно, как поморщился министр. Молотова он не любил.

В принципе, все задания выполнены, можно бы было и свалить с пьянки, но, здесь это не принято, поэтому пришлось напрячь все свое мужество и досидеть до самого окончания банкета. Но, этим все не завершилось. В момент, когда он уже собрался исчезнуть, подошел офицер ГБ и тихо передал, что его просят не уходить, а перейти в кинозал.

— Где это?

— Я провожу.

'И пошли они, солнцем палимы!', оказались в каком-то коридоре, по которому шла американская, английская делегации, Сталин, Молотов, Василевский и Берия с Куприным. Сергей думал, что придется смотреть 'Волгу-Волгу', но показали совершенно секретный фильм про испытания атомной бомбы, в котором показан и кусочек момента сборки. Сделано это было для того, чтобы снять последние подозрения насчет 'происхождения' бомбы. Во втором фильме показаны кадры из немецкой лаборатории доктора Гана, который в Германии занимался этими вопросами. Это снималось уже при Сергее, и он несколько раз мелькал в кадрах. Видимо, из-за этого его и пригласили. После того, как в зале зажегся свет, все иностранные 'товарищи' уставились на Сергея. Первым разорвал молчание генерал Гровс.

— Господин маршал, Вы сами видели, что удалось сделать немцам?

— Да, конечно.

— Насколько далеки они были до окончания работ?

— Трудно сказать. По словам доктора Гана, Вы их слышали, не хватало финансирования и электроэнергии. Но, начало весны 45-го года для них было реальным сроком. Но, соответствующего носителя не было. Бомба у них под 10 тонн получалась.

— А сколько может поднять ТБ-7?

— Четыре, пять в перегрузе на небольшие дистанции.

— Вот теперь это убедительно. — Он повернулся к Берии и сказал: 'Поздравляю Вас, господин Генеральный Комиссар, с большим успехом Ваших ученых!'

— А что с доктором Ганом? — задал вопрос Рузвельт.

— Дал согласие работать в наших центрах, это же звезда мировой величины! — ответил Берия. Люди Власика успели накрыть столы в соседнем зале, всех попросили переместиться туда. Больше всего американцев поразило, что ТБ-7 мог брать две таких бомбы на полную дальность. В первом фильме об этом говорилось. И Сталин опять начал разговор о запрещении производства и накопления этого оружия. Причем, он открыто сказал, что это 'изделие' только начало, доказана вероятность производства бомб многократно большей мощности, что ставит под угрозу все человечество.

— Мы, только что, завершили самую кровавую войну в истории человечества. Три года назад мы с Вами, господин Президент, и с Премьером Черчиллем, говорили, что сделаем все, чтобы это была последняя война в истории человечества. Что разгромим Гитлера, и на Земле воцарится мир. А этого не получается. Ведь мы не были поставлены даже в известность, о том, что началось производство такого оружия. Хорошо, что наши физики обратили внимание на то обстоятельство, что из публикаций исчезла любая информация о радиоактивности и делении ядер. Они забили тревогу. Вот письмо Фрица Ланге, Маслова и Шпинеля, еще сорокового года, где они обращают мое внимание на эти изменения и доказывают, что Германия, Англия и США, видимо, приступили к изготовлению такого оружия. А вот другое письмо, другого ученого, доктора Флерова, на эту же тему. Нам хорошо известно, что у Вас работы начались в сентябре 41-го года. Но, нас об этом никто не известил, наших ученых к проекту не подключали. Это сильно расходилось со словами, духом и смыслом договора об объединенных нациях. Хотя мы, всегда, выполняли свои обязательства. Несмотря на то, что война на два фронта могла стать непосильной ношей для нашего народа, мы оказали помощь Соединенным Штатам и Великобритании в их войне с милитаристской Японией. Оказали существенную помощь вашим операциям в Африке. Лишили фашистскую Германию легирующих материалов, прервали поставки железной руды из нейтральных стран. Внесли решающий вклад в дело разгрома немецкого фашизма. Мы сумели предотвратить и появление у Германии такого оружия. Конечно, и с Вашей помощью. Но, что получается: продолжается ввод большого количества тоннажа военного флота, по нашим данным Ваш флот, господин Президент, уже превысил 2,5 миллиона тонн суммарного водоизмещения, а программа строительства так и не свернута. На Средиземноморском участке сосредоточено более 250 военных кораблей. Против кого? Получается, что против нас. Других армий там нет. Мы хотели создать Организацию Объединенных Наций, но так ничего и не сделали для этого. Что скажете, господин Президент?

— Скажем так, господин 1-й Председатель! Позиция СССР по вопросу раздела флотов агрессоров и выделения зон оккупации в Европе и Азии не устраивает парламентариев наших стран. Они говорят, что вместо одного Гитлера пришел другой.

— То есть, как я понимаю, речь идет о конфронтации между нашими странами?

— Ни в коем случае! Речь идет о разных подходах к решению этих проблем.

— И один из этих подходов — военный? Ведь наращивание флота в Средиземноморье произошло после окончания войны. И, насколько нам это известно, возвращаемая техника по Ленд-лизу идет напрямую туда. Там создается очаг напряженности.

— Это было связано с тем обстоятельством, что далеко не все воспринимали господина де Голля законным представителем Правительства Франции.

— Он станет законным тогда, и только тогда, когда проведет свободные выборы у себя в стране. Мы признавали и признаем его лишь как Председателя Французского Национального Комитета Освобождения, которому сейчас принадлежит власть во Франции. И мы, с вами, только что договорились, что они представляют Францию, одну из великих держав.

— Это так, господин 1-й Председатель. И мы считаем этот вопрос исчерпанным. Вы готовы отвести свои войска с территории Свободной Франции?

— Вне всякого сомнения, после выборов. И ожидаем Вашей готовности вывести свои войска с территории Южной Франции.

— Но у нас договор с Прави... Хорошо, господин Председатель, после выборов в течение полугода.

— Теперь о программе 1940-го года. Вами была утверждена постройка 6 линкоров типа 'Айова' (45000 тонн), 5 линкоров типа 'Монтана' (58000 тонн), 6 больших крейсеров типа 'Аляска' (27000 тонн), 11 авианосцев типа 'Эссекс' (27000 тонн), 40 крейсеров, 115 эсминцев, 67 подводных лодок. В настоящее время у Вас в строю 20 больших авианосцев, 64 малых эскортных авианосцев, 16 линкоров и 34 крейсера. На достройке находятся 6 линкоров и 8 тяжелых авианосцев.

— Большая часть из них — устаревших типов. — буркнул Госсекретарь Стеттиниус. Но его остановил знаком Рузвельт.

— Я понимаю Вашу обеспокоенность, господин Сталин. Но, Вы же восстанавливаете немецкие корабли. Плюс весь японский флот находится под Вашим командованием. А это 9 линкоров и одиннадцать авианосцев, 16 тяжелых и 18 легких крейсеров и почти сотня миноносцев.

— И здесь Вас не смущает, что большинство этих кораблей помнят Цусиму. — улыбнулся Сталин. — Новых кораблей только три, и те нуждаются в серьезнейшей доработке, так как морально устарели еще на стапелях. Мы больше рассматриваем их как груду металлолома для наших мартенов. Но, в ответ на продолжающееся строительство вами крупных кораблей, мы рассматривали возможность загрузки верфей Германии и Японии для строительства авианосцев, тяжелых линейных крейсеров, подводных лодок и всего спектра необходимого флота. Но, проведенные испытания в губе Софронова, скорее всего, изменят нашу точку зрения на этот вопрос. Надводные корабли плохо противостоят ядерному взрыву. Как надводному, так и подводному.

— У Вас уже есть результаты?

— Да, конечно. Но фильм еще не готов. Как Вы понимаете, тот фильм, который показали Вам, снят в другом месте и во время первых испытаний. Нынешние испытания снимать было гораздо сложнее: темное время суток и плохие погодные условия. Тем не менее, результаты испытаний говорят о том, что придется очень серьезно переделывать корабли под новые угрозы.

Тут же вылез Гровс, пожелавший узнать, что же произошло с кораблями.

— Большая часть из них неремонтопригодны или утонули. Шесть кораблей распались на мелкие кусочки, и их обломки усеяли площадь в 12 морских миль. Что было совсем неожиданно, так это, то обстоятельство, что от тоннажа это не зависит. Гидроудар такой мощности не выдержал и корпус линкора Н39/Н, который мы прибуксировали туда из Бременхафена. Распался на мелкие кусочки. Он, правда, был без бронепояса, но, наши ученые говорят, что это не имело бы значения, так как он находился в 300 метрах от эпицентра. Прицеливались по нему.

— Вы не стали их достраивать? — удивленно спросил Рузвельт. — Мы считали, что он ушел в Молотовск.

— Нет. Важнее было оценить: как себя поведут крупные корабли в новых условиях. Тем более, что проект 'Н' не слишком удачен из-за используемых двигателей. Эдакий дизель-турбоход. И орудий для него: 508-мм, нет. И наши, и немецкие ученые пришли к выводу, что заявленные характеристики достигнуты не будут. Нет смысла достраивать. Жаль, конечно, что разлетелся на мелкие кусочки и в мартены не попадет. Но, наука требует жертв.

Сталин внимательно следил за тем, как реагируют на сообщения американцы. А Берия наблюдал за реакцией англичан. Видимо было расписано заранее. Сергей сидел не слишком удачно, и видел только часть картины. Но, судя по тому, что скорость поглощения пищи и питья упала до нуля, должный эффект был достигнут. В результате затянувшихся переговоров стороны пришли к общему мнению, что наращивать военно-морскую составляющую может только СССР, так как достаточно сильно отстает по тоннажу от США и Англии в суммарном исчислении. Более того, у него сейчас самые старые корабли, большинство из которых годятся только на переплавку. Но, учитывая, что три корабля: 'Ямато', 'Мусаси' и 'Синано' являлись самыми крупными в мире боевыми кораблями, плюс, американцы не знали их главного калибра в 18", было решено, что СССР будет иметь возможность иметь 10-16 линкоров и двадцать тяжелых авианосцев. В строю остаются 'Шарнхорст' и 'Гнейзенау', 'Тирпиц', 'Ямато', 'Мусаси', 'Синано' будет авианосцем, он так и стоит в одном из доков в Йокосуко. Он полностью готов, но, на воду не спускался, так как новый экипаж еще только изучает его. Есть большие сложности, как технического порядка, так и психологические. Совершенно другие узлы и механизмы. Если корабли немецкой постройки такого шока у наших не вызывали, то японские были абсолютно незнакомы.

Главное, что было достигнуто на той встрече в кинозале Кремля: все недостроенные корабли США вводиться в строй не будут. Они будут разрезаны на лом. Причем, неожиданную поддержку мы получили от Великобритании. Министр обороны Александер и Эттли выступили против продолжения строительства американских кораблей, так как это вызывает дополнительный дисбаланс в морских силах. Пять линкоров 'Монтана', еще не спущенных на воду, никогда не коснутся воды. Верфи ВМС в Нью-Йорке, Судостроительной военно-морской верфи в Филадельфии и Судостроительной военно-морской верфи в Норфолке должны немедленно приступить к их разделке. Выводу из состава флота подлежали и все эскортные авианосцы. Их у американцев очень много: они прикрывали логистику в Тихом океане и в Атлантике. Стеттиниус, не ожидавший такого поворота событий, заговорил о практически готовой 'Монтане', ее сложной судьбе, что этот проект дважды замораживался, и что постройка этого корабля была просто невероятно дорогой, и, главное! Дженерал Электрик еще не получила деньги за ГЭУ! Давайте мы достроим его, а вместо него спишем более старые линкоры! В этот момент и вступили в бой англичане! 'Нет-нет-нет! Умерла — так умерла! У нас на достройке один линкор 'Вэнгард', и он на плаву, а ваши в доке. Все, что в доках — разбираем! А старые Вы и так спишете! Шестнадцать линкоров это очень много! '

Это — действительно много, и американцы согласились с тем, что это вызывает нездоровую конкуренцию. Плюс, они надеялись, что в конце концов им удастся создать 'ядренбатон' в ближайшее время, и старались оттянуть время, пока, соглашаясь или делая вид, что соглашаются с Советами и с Англией. Приходилось делать 'чиз', эти проклятые 'яйцеголовые' подвели под монастырь. Тайное становилось явью. Теперь понятно, почему сдалась Япония, видимо, ей сделали такое предложение, от которого нельзя было отказаться. Еще, ходят слухи, что в руки Сталина попали разработки японцев по биологическому оружию. Поэтому надо особо быть настороже. Стеттиниус ясно видел, что вчерашние верные союзники англичане о чем-то тихо перешептываются, и задают не совсем уместные вопросы. Перед выездом сюда они демонстрировали Атлантическую решимость и твердость, а сейчас тихо молчат в тряпочку. Понятное дело: до Америки Сталин не дотягивается, а Англия под боком.

Все мило попрощались со Сталиным и разъехались. Стеттиниуса передернуло от того, что Эттли отказался ехать в дом Жолтовского на Моховую, а уехали на Софийскую набережную к себе в посольство.

Эттли неожиданно прервал визит, и, по-английски, улетел в Лондон вместе со всей командой. Уже через два дня в Париже стало известно, что Бевин подал в отставку, и Эттли принял ее. Министром иностранных дел становится Хью Гейскелл, бывший помощник министра торговли, активный сторонник расширения торгово-экономических связей с СССР. В первый же день пребывания в кресле министра иностранных дел он отменил эмбарго на поставки продовольствия и промышленных товаров в Советскую зону оккупации. Сергей и Эттли встретились в Париже, где де Голль устроил довольно пышное празднество, посвященное тому обстоятельству, что Францию признали 'Великой державой'. Вместе с ним прилетел и Гейскелл, который сходу выдал предложения о расширении торговли с СССР, желании Англии участвовать в строительстве гидроэлектростанций Ангарского каскада, строительстве совместного пассажирского реактивного самолета. И, осторожно намекнул, что Англия хотела бы участвовать в 'мирном освоении ядерной энергии'. Речь о создании первой АЭС под Москвой в Пяткино шла на встрече в верхах в Москве. Сталин дал положительный ответ на предложения английской стороны. Там же в Париже стало известно, что Александер отказался быть министром обороны и этот пост достался самому Эттли, который совместил обе должности, как и его предшественник Уинстон Черчилль. Александер стал первым заместителем Министра обороны. Эттли, в беседе с Сергеем, высказался в том смысле, что лейбористское правительство желало бы не участвовать в гонке вооружений, и поддерживает высказанное предложение господина Сталина о запрете производства и накопления ядерного оружия. Этому бы способствовало создание эффективного европейского органа, отвечающего за безопасность в Европе. Впервые прозвучала мысль об едином военном командовании в Европе. Подразумевалось, что третьей стороной-участницей станет Франция, так как разговор шел и при де Голле.

Шарль де Голль, став признанным руководителем Франции, отменил смертный приговор правительства Виши в отношении Мориса Тореза, и тот стал официальный участником 'президентской гонки'. Обязательство провести во Франции 'свободные выборы' было главным условием остальных 'великих держав'. В выборах принимали участия все партии. Запрет на участие в выборах распространялся только на людей, сотрудничавших с гитлеровским режимом. Сразу после объявления указа о выборах во Франции, начались довольно активные боевые действия в Северной Италии, где была сильна компартия. Несколько бригад 'гарибальдийцев' объявили о начале освободительной войны против англо-американской оккупации. В Риме закрыли журнал 'Ринашита', и попытались арестовать его главного редактора Пальмиро Тольятти. Однако на полицейский участок, куда его привезли после ареста, напала хорошо организованная группа, и национального секретаря Компартии освободили, и он перешел на нелегальное положение. С этого момента находиться на территории Италии в форме иностранных армий стало небезопасно. Возглавлял 'гарибальдийцев' Луиджи Лонго (небезызвестный генерал Галло, прославившийся еще в боях в Испании). Численность бригад достигала 50-60 тысяч человек. Поводом для недовольства послужила концентрация французских колониальных войск правительства Виши, которых там разместили американцы. Они и стали объектами атак опытных партизан-коммунистов. Коммунистические отряды действовали и на территории Греции. Поддержку им оказывали их французские товарищи, обеспокоенные событиями в Южной Франции. В общем, пожарчик разгорался, и требовалось принимать решение.

Об этом и зашел разговор в Тулузе, где, все-таки, встретились Монтгомери, Гейскелл, Сергей и Молотов. Французов на переговоры поначалу не пригласили. Дело в том, что власть в Тулузе не признавала власти в Париже, а де Голль игнорировал жирондистов. Официально, англичане должны были содействовать передаче власти законным представителям Франции, ведь в Москве договорились, что Виши — профашистское правительство, запятнавшее себя сотрудничеством с Гитлером. На деле этого не происходило. Требовалось продавить эти решения. Фельдмаршал Монтгомери, довольно известный 'ястреб', один из тех, кто прикрывался 'живым щитом' в Палестине. Генеральский чин он получил за подавление палестинской революции в 39-м году. Во многом благодаря его усилиям на юге Франции было собрано более полутора миллионов войск при 6000 самолетов, 4 тысячах танков и 12 тысячах артиллерийских орудий. Но, после испытаний на Новой Земле, стало понятно, что это не остановит броска через Ла-Манш. Во-первых, у Сергея на юге более 4 миллионов человек, большая часть которых — опытные солдаты, воюющие не один год. Во-вторых, три танковых армии во Франции и Германии, и еще одна в союзной Югославии. К тому же, на вооружении у этих армий стоят Т-55 и Т-10. Кроме того, у французских 'маки' шесть полнокровных дивизий на 'королевских тиграх' и три мехкорпуса на Т-55. И последний козырь: уже 1000 реактивных 'Мессершмиттов'. Даже чисто арифметические расчеты показывают, что 21-я армейская группа будет перемолота без применения тактического ядерного оружия. Ну, а начало полновесных боевых действий здесь, автоматически ставит Лондон в положение законной цели для ядерного удара по нему. Монти эта ситуация не нравится, но, куда деваться? Он привычно заложил руки за спину, и, чуть покачиваясь, пристально смотрел на мирно разговаривающих Сергея и Гейскелла. Он понимал, что решение уже принято, и от него не много зависит. Еще Бевин предупредил его о скорой эвакуации из Франции, Греции и Италии. Сергея он раньше видел только на фотографиях в газетах и журналах, и считал некоторым преувеличением, свойственным газетчикам, его известности. Ничего такого, обычный командующий армией. То, что взлетел после войны, говорит только о том, что умело использует связи в верхах. Писали, что некоторое время назад он был замминистра танковой промышленности. Танкистское лобби. Но, держится уверенно, и сознает имеющуюся у него в руках мощь. А тут еще и смена курса у правительства. И тут Монти услышал, что Гейскелл заговорил о том, что необходимо в кратчайшее время приступить к выработке соглашения о коллективной обороне в составе Европейского Оборонительного Союза.

— Для начала необходимо оказать помощь Французской Республике по установлению ее контроля над всей территорией Франции, господа. Без этого пожар войны будет только раздуваться. Как я говорил Вашему Премьеру в Москве и Министру Обороны, тогда еще Александеру, делая ставку на войну, Великобритания ставит себя на край экономического краха. Необходимо разрулить ситуацию мирно. В конце концов у нас, и у Вас, достаточно сил и средств, чтобы безболезненно разоружить сторонников Виши в Южной Франции.

— Мы не будем этим заниматься. — заметил Монти. — Мы вооружали эти формирования для войны с Гитлером.

— Господин фельдмаршал не заметил, что Гитлер уже разгромлен? — улыбнулся Сергей. — Главами правительств стран Объединенных Наций признано одно правительство Франции: де Голля-Тореза. Я не вижу необходимости упираться, господин фельдмаршал, и доводить ситуацию до абсурда. У меня достаточно сил и средств, чтобы разобраться с колониальными войсками Виши.

— Дайте нам возможность эвакуироваться, и делайте, что хотите, господин маршал. — раздраженно ответил виконт Аламейнский.

— Сдавайте чек-пойнты, и никаких вопросов. Сдавать — нам. Сдача их в руки Виши — недопустима. Вполне нормальные условия.

— Я не возражаю! — заметил Гейскелл. — Наших парней давно ждут дома.

Монти качнулся еще раз, недовольно посмотрел на министра и выдавил из себя:

— Пусть будет так. График передачи будет у Вас, господин маршал, через сутки.

— Договорились, господин фельдмаршал.

То, что англичане начали сепаратные переговоры, говорило о многом! Весь правый фланг держала английская армия: от Биская до Брив-ла-Гайард. Больше 250 километров фронта. Дальше шла американская зона, еще 300 км. Но, этим англичане позволяли нам зайти во фланг уже почти построенной линии укреплений. На следующий день мы заняли два чек-пойнта на границе американской зоны у Гайярда, а на остальные выдвинулись бойцы дивизий 'Аквитания' и 'Бордо'. У Тореза в подполье находилось еще три дивизии на территории английского сектора. Они перешли на легальное положение и в течение двух дней весь английский сектор был под контролем войск де Голля. Лишь одна дивизия колониальных войск попыталась оказать сопротивление. Она была взята в кольцо французскими и советскими войсками, и капитулировала. Эйзенхауэр понял, что его предали, но, Великобритания начала отвод войск не только во Франции, но и в Греции, и в Италии. Британские солдаты были очень довольны. Офицеры делали вид, что ничего не произошло, просто кончилась война. Жирондисты попритихли, и их начали отправлять назад в Африку и из Италии, и из американской зоны. Сами янки начали требовать от своего командования скорейшей демобилизации и отправки домой. На выборах во Франции победил Торез, а премьером он сделал де Голля. После выборов во Франции начался вывод наших и американских войск с ее территории. Война, все-таки, состоялась, но проходила она не на территории Франции, а в Алжире и Ливии. Они отделились от Франции, и стали самостоятельными государствами. Распад колониальной системы продолжился и в последующие годы.